От осознания всего этого у меня слегка закружилась голова. Словно некая невидимая сила крушила что-то внутри меня: это было мое представление о себе. То, что придавало мне силу, теперь опустошало меня.
Мариано Аурелиано взял меня за руку и повел к кофейне.
-- Давай заключим перемирие, -- сказал он добродушно. -Ты нужна мне, чтобы оказать одну услугу.
-- Тебе достаточно попросить, -- ответила я, стараясь попасть ему в тон.
-- Перед тем, как ты сюда приехала, я зашел в эту кофейню купить сэндвич, но меня практически отказались обслужить. А когда я пожаловался, повар выставил меня за дверь.
Мариано Аурелиано удрученно взглянул на меня и добавил:
-- Если ты индеец, такое иногда случается.
-- Пожалуйся на повара управляющему, -- воскликнула я в праведном гневе, загадочным образом начисто забыв о своем собственном смятении.
-- Мне бы это никак не помогло, -- доверительно сообщил Мариано Аурелиано.
Он заверил меня, что единственный способ, каким я могла ему помочь, состоял в том, чтобы я сама зашла в кофейню, села за стойку, заказала изысканное блюдо и подбросила в свою тарелку муху.
-- И обвинила бы в этом повара, -- закончила я за него.
Весь план выглядел настолько нелепым, что заставил меня расхохотаться. Но как только я поняла его истинную цель, я пообещала сделать то, о чем он меня просил.
-- Подожди здесь, -- сказал Мариано Аурелиано и вместе с толстяком-индейцем, с которым я еще не была знакома, отправился к пикапу, припаркованному на улице. Пару минут спустя они вернулись.
-- Кстати, -- сказал Мариано Аурелиано, -- вот этого человека зовут Джон. Он индеец племени юма из Аризоны.
Я уже хотела спросить, не колдун ли он тоже, но Мариано Аурелиано опередил меня.
-- Он самый младший член нашей группы,-- доверительно сказал он.
Нервно хихикнув, я протянула руку и сказала "рада познакомиться".
-- Я тоже, -- ответил Джон глубоким звучным голосом и тепло сжал мою ладонь в своей. -- Надеюсь, больше мы с тобой драться не будем, -- улыбнулся он.
Не будучи слишком высоким, он излучал живость и силу великана. Даже его крупные белые зубы казались неразрушимыми. Джон шутя пощупал мой бицепс.
-- Бьюсь об заклад, ты можешь свалить с ног мужика одним ударом, -- сказал он.
Но не успела я извиниться перед ним за свои удары и ругань, как Мариано Аурелиано вложил в мою ладонь маленькую коробочку.
-- Муха, -- шепнул он. -- Тут Джон предложил, чтобы ты надела вот это, -- добавил он, извлекая из сумки черный кудрявый парик. -- Не беспокойся, он совершенно новый, -заверил он меня, натягивая его мне на голову. Затем он оглядел меня с расстояния вытянутой руки. -- Неплохо, -- задумчиво произнес он, удостоверившись, что длинная прядь моих светлых волос как следует упрятана под парик. -- Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь узнал.
-- Мне нет необходимости изменять внешность, -- заявила я. -- Можете мне поверить, у меня нет ни одного знакомого в Тусоне. -- Я повернула боковое зеркальце своей машины и взглянула на себя. -- Не могу я туда войти в таком виде. Я похожа на пуделя.
Укладывая непокорные завитки, Мариано Аурелиано глядел на меня с действовавшим мне на нервы выражением веселья.
-- Так вот, не забудь, что ты должна сесть за стойку и закатить жуткий скандал, когда обнаружишь муху у себя в тарелке.
-- Почему?
Он посмотрел на меня, как на слабоумную.
-- Ты должна привлечь внимание и унизить повара, -напомнил он.
Кофейня была битком набита людьми, сидящими за ранним ужином. Однако я довольно скоро уселась за стойку, где меня обслужила изможденная с виду, но добродушная пожилая официантка.
Повар был наполовину скрыт позади стойки с заказами. Как и двое его помощников, он походил на мексиканца или на американца мексиканского происхождения. Он с таким веселым азартом занимался своим делом, что я совсем было уверилась, что он безобиден и неспособен на какое-либо зло. Но стоило мне подумать о старике-индейце, ожидающем меня на автостоянке, и я не почувствовала за собой ни капли вины, вывернув спичечный коробок, -- причем с такой ловкостью и быстротой, что даже сидевшие по обе стороны от меня мужчины ничего не заметили, -на отлично приготовленный гамбургер, который я заказала.
При виде громадного дохлого таракана на тарелке мой вопль омерзения был совершенно искренним.
-- Что случилось, милая? -- озабоченно спросила официантка.
-- Неужели повар думает, что я стану это есть? -пожаловалась я. Моя злость была неподдельной. И возмутил меня не повар, а Мариано Аурелиано. -- Как он мог так со мной поступить? -- спросила я во весь голос.
-- Это какая-то ужасная случайность, -- оправдывалась официантка передо мной и двумя любопытными и встревоженными посетителями по обе стороны от меня. Она показала тарелку повару.
-- Поразительно! -- громко и раздельно произнес повар. Задумчиво почесывая подбородок, он принялся изучать блюдо. Огорчения в нем не было и следа. У меня возникло смутное подозрение, что он надо мной смеется. -- Надо думать, таракан либо свалился с потолка, -- рассуждал он вслух, зачарованно приглядываясь к моей голове, -- либо с ее парика.
И прежде чем я успела дать повару достойную отповедь и поставить его на место, он предложил мне на выбор любое блюдо из меню. -- Это будет за счет заведения, -- пообещал он.
Я попросила бифштекс и печеный картофель, и все это почти мгновенно оказалось передо мной. Но когда я стала поливать соусом листья салата, который я всегда ела в последнюю очередь, из-под листка вылез здоровенный паук. Я настолько опешила от такой явной провокации, что не могла даже кричать. Я подняла глаза. Повар, ослепительно улыбаясь из-за стойки с заказами, помахал мне рукой.
Мариано Аурелиано ожидал меня с нетерпением.
-- Что произошло? -- спросил он.
-- Вы и ваш омерзительный таракан! -- выпалила я и осуждающим тоном добавила: -- Ничего не произошло. Повар нисколько не огорчился. Он от души повеселился, разумеется, за мой счет. Если кто-то и расстроился, то это была я.
По настоянию Мариано Аурелиано, я сделала подробный отчет о том, как все было. И чем больше я рассказывала, тем более довольным он казался. В замешательстве от такой его реакции, я яростно на него уставилась.
-- Что тут смешного?-- спросила я.
Он пытался сохранить серьезное выражение, но губы его подергивались. И тут его тихий сдавленный смешок взорвался громким довольным хохотом.
-- Нельзя же относиться к себе так серьезно, -- пожурил он меня. -- Ты замечательная сновидящая, но актриса из тебя никудышная.
-- А я сейчас никого не играю. И там я тем более никого не играла, -- взвизгнула я, защищаясь.
-- Я хочу сказать, что рассчитывал на твою способность быть убедительной, -- сказал он. -- Ты должна была заставить повара поверить в то, чего не было. А я-то думал, что ты сможешь.
-- Как вы смеете меня критиковать! -- крикнула я. -- По вашей милости я выставила себя полной идиоткой, и все, что вы можете мне сказать, -- это что я не умею играть! -- я сдернула и швырнула в него парик. -- У меня уже наверняка вши завелись.
Не обратив внимания на мою вспышку, Мариано Аурелиано продолжал, что Флоринда уже говорила ему, что я неспособна на притворство. -- Мы должны были в этом убедиться, чтобы поместить тебя в правильную ячейку, -- добавил он ровным голосом. -- Маги -- это либо сновидящие, либо сталкеры. Некоторые -- одновременно и то, и другое.
-- О чем это вы говорите? Что это за чушь о сновидящих и сталкерах?
-- Сновидящие имеют дело со снами, -- мягко пояснил он. -Они черпают из снов свою энергию, свою мудрость. Что до сталкеров, то они имеют дело с людьми, с миром будней. Свою мудрость, свою энергию они получают, контактируя со своими сородичами-людьми.
-- Вы явно совершенно меня не знаете, -- сказала я насмешливо. -- Я отлично контактирую с людьми.
-- Нет, -- возразил он. -- Ты сама сказала, что не знаешь, как вести разговор. Ты хорошая лгунья, но ты лжешь только для того, чтобы получить то, что хочешь. Твое вранье слишком узко, слишком лично. А знаешь, почему? -- Он умолк на мгновение словно для того, чтобы дать мне возможность ответить. Но не успела я придумать, что сказать, как он добавил: -- Потому что для тебя все вещи или черные, или белые, без каких-либо промежуточных оттенков. Причем все это не с точки зрения нравственности, а с точки зрения удобства. Твоего удобства, само собой. Ты настоящий диктатор.
Мариано Аурелиано и Джон переглянулись, потом расправили плечи, щелкнули каблуками и сделали нечто совсем уж непростительное в моих глазах. Они подняли руки в фашистском приветствии и рявкнули: "Мой фюрер!"
Чем больше они смеялись, тем сильнее меня охватывала ярость. Кровь, бросившись мне в лицо, зазвенела в ушах. И на этот раз я уже не пыталась себя успокоить. Я пнула свою машину и заколотила руками по крыше.
А эти двое, вместо того, чтобы попытаться меня успокоить, как это несомненно сделали бы мои родители или друзья, просто стояли и хохотали, словно я давала самое забавное в их жизни представление.
Их равнодушие полная безучастность по отношению ко мне настолько потрясли меня, что мой гнев сам собой начал понемногу утихать. Никогда еще мною так откровенно не пренебрегали. Я растерялась. А потом я поняла, что деваться мне некуда. До этого дня мне не приходило в голову, что если очевидцы моего припадка не проявят никакой озабоченности, то я не буду знать, что делать дальше.
-- По-моему, она сейчас в замешательстве, -- сказал Джону Мариано Аурелиано. -- Она не знает, как быть дальше. -- Он приобнял толстяка-индейца за плечи и добавил тихо, но так, что я могла услышать: -- Сейчас она разревется и будет биться в истерике, пока мы ее не утешим. Нет ничего зануднее капризной сучки.
Это было последней каплей. Словно раненый бык, я, наклонив голову, напала на Мариано Аурелиано.
Он был настолько застигнут врасплох моей неожиданной атакой, что чуть не потерял равновесия; этого мне хватило, чтобы успеть вцепиться зубами в его живот. Он издал вопль, в котором смешались боль и хохот.
Джон сгреб меня поперек талии и начал оттаскивать в сторону. Я не ослабляла хватки, пока у меня не сломалась коронка. Когда мне было тринадцать, два моих передних зуба были выбиты в драке между учениками-венесуэльцами и немцами в немецкой средней школе Каракаса.
Двое мужчин прямо взвыли от хохота. Джон согнулся над кузовом моего фольксвагена, держась за живот и колотя по машине рукой.
-- У нее зубы выбиты, как у футболиста, -- выкрикнул он, истерически хохоча.
Мое смущение не поддавалось описанию. От раздражения и досады колени мои подогнулись, я сползла на мостовую, как тряпичная кукла, и, как ни странно, потеряла сознание.
Придя в себя, я обнаружила, что сижу в пикапе. Мариано Аурелиано гладил меня по спине. Улыбнувшись, он несколько раз провел рукой по моим волосам, а потом обнял меня.
Меня удивило полное отсутствие переживаний: я не была ни смущена, ни раздражена. Мне было легко и свободно. Это было спокойствие и безмятежность, которых я никогда прежде не знала. Впервые в жизни я поняла, что никогда не пребывала в мире ни с собой, ни с другими.
-- Ты нам очень нравишься, -- сказал Мариано Аурелиано. -Но тебе надо будет излечиться от своих припадков. Если ты этого не сделаешь, они убьют тебя. Сейчас это была моя вина. Я должен перед тобой извиниться. Я провоцировал тебя намеренно.
Я была слишком спокойна, чтобы как-то реагировать. Я выбралась из машины, чтобы расправить ноги и руки. По икрам пробежали болезненные судороги.
Помолчав немного, я извинилась перед обоими мужчинами. Я рассказала им, что мой нрав стал хуже с тех пор, как я стала пить очень много колы.
--А ты ее больше не пей, -- предложил Мариано Аурелиано.
Затем он резко сменил тему и продолжал говорить так, словно ничего не произошло. Он сказал, что чрезвычайно рад тому, что я к ним присоединилась.
-- Вы рады? -- непонимающе спросила я. -- Вы уверены, что я к вам присоединилась?
-- Ты сделала это! -- сказал он с особым ударением. -Когда-нибудь ты сама все поймешь. -- Он указал на стаю ворон, с карканьем пролетавшую над нами. -- Вороны -- это хорошее предзнаменование. Видишь, как чудесно они смотрятся. Словно картина на небесах. То, что мы их сейчас видим, -- это обещание, что мы еще увидимся.
Я не сводила глаз с этих птиц, пока они не скрылись из виду. А когда я оглянулась на Мариано Аурелиано, его уже не было. Пикап совершенно беззвучно укатил неведомо куда.
Глава 5
Не обращая внимания на колючий кустарник, я мчалась вслед за собакой, которая с бешеной скоростью неслась через заросли полыни. Ее золотистая шерсть, то и дело мелькавшая меж диких благоухающих кустов, вскоре совсем пропала у меня из виду, и мне приходилось ориентироваться лишь на ее лай, который становился все тише и тише, замирая в отдалении.
Я с тревогой заметила, что вокруг меня сгущается туман. Он плотной стеной окружил то место, где я стояла, и в считанные секунды небо совсем пропало из виду. Послеполуденное солнце, напоминавшее тлеющий огненный шар, едва можно было различить. И величественный вид на залив Санта Моника, сейчас уже скорее воображаемый, чем видимый с горного хребта Санта Сьюзана, исчез с невероятной скоростью.
Меня не беспокоило то, что я потеряла из виду собаку. Однако я понятия не имела, как разыскать то скрытое от людских глаз место, которое мои друзья избрали для нашего пикника. Да и где проходит та тропа, по которой я ринулась вслед за собакой?
Я сделала несколько неуверенных шагов примерно в том направлении, куда убежала собака, и тут меня что-то остановило. Сквозь некоторый просвет в тумане я увидела, как вверху вдруг возникла и стала спускаться ко мне крошечная светящаяся точка. За ней последовала еще одна, и еще, -- словно маленькие огоньки, нанизанные на невидимую нить. Огоньки мерцали и колебались в воздухе, а затем, как раз когда они уже должны были достичь меня, -- исчезли, будто их поглотил окружавший меня туман.
Поскольку они пропали передо мной всего лишь в нескольких футах, я двинулась вперед, поближе, полная желания исследовать это необычное явление. Напряженно вглядываясь в туман, я увидела темные человеческие силуэты, парящие в воздухе на высоте двух-трех футов от земли. Они перемещались так, словно ходили на цыпочках по облакам. Я сделала еще несколько нерешительных шагов и остановилась, поскольку туман сгустился и поглотил
Я стояла неподвижно, не зная, что делать, меня охватил какой-то совершенно необычный испуг. Это не был обычный знакомый испуг, -- он был какой-то телесный, как будто находился у меня в животе. Должно быть, такой испуг ощущают животные. Я не знаю, как долго я там стояла. Когда туман достаточно рассеялся и я снова смогла видеть, я заметила слева от себя на расстоянии пятидесяти футов двух мужчин, которые сидели, скрестив ноги, на земле. Они негромко говорили друг с другом. Впечатление было такое, что их голоса долетали отовсюду, подхваченные напоминавшими мягкие комки хлопка клочьями тумана. Я не понимала, о чем они говорят, но почувствовала себя спокойнее, уловив несколько слов из их беседы -- говорили они на испанском.
-- Я заблудилась! -- прокричала я по-испански.
Оба медленно повернулись, на их лицах была видна нерешительность и удивление, словно их взору предстал призрак. Я поспешно оглянулась в надежде увидеть позади себя то, что вызвало у них такую необычную реакцию. Но там ничего не было.
Рассмеявшись, один из мужчин поднялся, потянулся, расправляя свои конечности, пока в суставах не раздался хруст, и преодолел разделявшее нас расстояние быстрыми широкими шагами. Он был невысокого роста, молодой, крепкого сложения, с широкими плечами и крупной головой. Его темные глаза светились веселым любопытством.
Я рассказала ему, что бродила с друзьями по окрестностям и заблудилась, погнавшись за их собакой.
-- Я понятия не имею, как теперь к ним вернуться, -закончила я свой рассказ.
-- В этом направлении дальше идти нельзя, -- предупредил он меня. -- Мы стоим на краю обрыва.
Он уверенно взял меня за руку и подвел к самому краю пропасти, который был не далее чем в десяти футах от того места, где я остановилась.
-- Мой друг, -- продолжал он, указав на другого мужчину, который по-прежнему сидел, уставившись на меня, -- как раз закончил рассказывать мне, что здесь под нами внизу находится древнее индейское кладбище, и тут возникла ты, едва не напугав нас до смерти.
Он изучающе поглядел на мое лицо, на мою длинную светлую косу и спросил:
-- Ты шведка?
Все еще сбитая с толку тем, что этот парень сказал о древнем кладбище, я неподвижно вглядывалась в туман. При обычных обстоятельствах я как студент-антрополог горела бы желанием разузнать поподробнее о древнем индейском кладбище. Однако в данный момент мне это было совершенно безразлично, даже если оно в этой туманной пустоте действительно скрывалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39