В своем послании Жолкевский советовал казакам не цепляться за устаревшие требования, смириться и разойтись по домам, оставив в реестре лишь около трех тысяч казаков для несения сторожевой службы на южной границе. Советовал также не забывать и о том, что стало с непослушным Наливайко. Ведь и сейчас он прибыл на Украину не один, а с войском!Эти заключительные слова послания немного пугали старого гетмана. Ведь войска-то и не было, а была горсточка — «жменя», как говорят хлопы. К счастью, прибыл Януш Острожский с отборным княжеским полком. Это уже была сила, и, опираясь на нее, гетман мог пригрозить неугомонным хлопам.Как раз во время беседы с князем Янушем под раскидистой грушей джуры сообщили о прибытии остальных членов комиссии с немалочисленными вооруженными отрядами. Наконец-то! Вместе с Янушем Заславским прибыли конные солдаты — рейтары, подошел подольский полк каменецкого старосты Калиновского, а с ним и Ян Данилович, явившийся тоже не с пустыми руками. Вместе с шестьюстами жолнерами самого гетмана войско старост представляло собой надежную вооруженную силу! Теперь-то голос гетмана будет звучать убедительно, если придется разговаривать с «панами казаками» и языком сабли. К сожалению, это единственный убедительный разговор, испробованный гетманом еще на Солонине!..— Наконец, уважаемые паны, наконец! — здороваясь, высказал гетман свое удовлетворение тем, что съехались все члены комиссии, да еще с таким войском. — Никаких радикальных мер, прошу панов, я не предпринимал до приезда членов комиссии.— Встречались ли вы, вашмость, с верховодами тамошней казацкой черни? — спрашивал Данилович, больше на правах мужа любимой дочери гетмана, нежели члена комиссии.— Пан Янек все с шуточками… — ответил гетман. — Считаю, что принимать у себя казацких представителей — провозглашать vivat да здравствует (лат.)
хлопам — это… сто крот дяблов! Кроме того, зачем давать им легальную трибуну, с которой они могли бы требовать «давно обещанные привилегии». Как представитель сеймовой комиссии я направил в Терехтемиров пана Станислава Конецпольского с ультимативным посланием к их сборищу.— И как гетман, прошу вельможного пана, — угодливо добавил Заславский.— Паны будут отдыхать или совет держать? — не спрашивал, а предлагал Жолкевский. Старому вояке надоело ждать. Он хотел действовать. — Наши противники, уважаемые паны, стянули в Терехтемиров не только представителей казацких полков, но также и представителей от всех лайдацких шаек, которые промышляют на Украине. На сборище, кажется, прибыли и русские казаки с Дона…— А по какому поводу явились донцы? — заинтересовался Калиновский.— Для разбоя повод один: «поход против басурманов», прошу панов. Ведь наши Дорошенки, Барабаши, Яцки и поседевший в морских походах Бурляй, видите ли, в Европе провозглашены учителями морских баталий!.. — горячился Жолкевский.— Вельможный пан Станислав не назвал еще одну восходящую звезду морских баталий, пана Сагайдачного, — вставил Януш Острожский.Жолкевский, повернувшись к Острожскому, пытливо глянул на него, стараясь понять: насколько серьезно говорил тот о воспитаннике острожской коллегии. О Сагайдачном у него было свое мнение, на него он возлагал немалые надежды.— У этого обедневшего шляхтича из Самборщины в самом деле, прошу панов, есть заслуживающий похвалы военный талант… — начал было гетман.Но его невежливо перебил Заславский, который похвалы другому воспринимал как личную обиду:— Известно, что Сагайдачный обладает талантом побеждать женщин. А о военных победах… впервые слышу, вашмость вельможный пан гетман.— У пана старосты память коротка. Нетрудно вспомнить походы Сагайдачного с королевичем под Кромы или даже недавнюю его победу над ордой Мухамеда Гирея, которые, очевидно, убедят пана, что Конашевич очень способный воин. А что касается защитника женской чести, то прошу обращаться к пану Янушу, отлично разбирающемуся в этом. Если пан Заславский потерпел поражение в поединке с Конашевичем, в таком рыцарском поединке, то… можем лишь посочувствовать ему от чистого сердца, однако зачем умалять достоинства победителя…Это была шутка, да еще и произнесенная таким уважаемым человеком. Что же тут скажешь? Все весело засмеялись. Кто же из присутствующих здесь старост не знал о том, что обаятельная Анастасия, урожденная Павченская, выскользнула из рук пана каменецкого старосты, став женой Петра Сагайдачного?..Серьезный разговор как-то сразу оборвался. Паны старосты еще не знаю о скрытых симпатиях гетмана к этому многообещающему казацкому вожаку. Жолкевский возлагал на Сагайдачного большие надежды и пытался приручить его, не учитывая, однако, того, что умный атаман постепенно объединял вокруг себя не только казаков, но и весь украинский народ, стараясь опереться на широкие социальные круги.Члены комиссии разошлись, чтобы дать указания старшинам своих войск, решив собраться вечером, когда возвратится из Терехтемирова Станислав Конецпольский. 12 Наступила теплая украинская ночь. Белая Церковь, окруженная коронными войсками, еще с раннего вечера настороженно умолкла. Совсем недавно прошумела здесь грозная и в то же время радостная буря — казаки под руководством наказного гетмана Петра Сагайдачного разгромили в окрестностях Белой Церкви несметную орду татар и турок. По улицам города прошли тысячи вооруженных и обезоруженных людей. Жители Белой Церкви всю неделю приветствовали победителей, принимали к себе в дома отбитых у захватчиков пленников, украинских людей из побужских и поднепровских степей.И еще не утихли разговоры об этих событиях, не забылся пережитый страх, как словно из-под земли вынырнули отряды коронных войск и окружили Белую Церковь. Снова, хотя и было воскресенье, девушки не пели на берегу Роси, мещане не выходили побеседовать за ворота на улицу, торговцы прежде времени закрывали свои рундуки и корчмы. Люди не поверили гетману, который объявил, что его войска направляются на Низ для отражения нападения крымчаков. В народе ходили разные слухи, но преобладал один — гетман прибыл сюда для усмирения казачества, в угоду турецкому султану… К тому же жители Белой Церкви хорошо помнили недавнюю кровавую битву гетмана с Наливайко у стен их города. Вот и погасили они каганцы в домах пораньше.В это самое время по Ольшанской дороге мчались крылатые гусары Станислава Конецпольского, будто спешили укрыться от наседавшего на них врага за спасительными воротами Белой Церкви. В ночной темноте, мимо охраны у городских ворот, пронеслись причудливые силуэты пегасов, проскакавших по мосту в замок.У ворот замка посланец гетмана Конецпольский соскочил с коня, отдал его джуре и, спросив у дежурного старшины, где гетман Жолкевский, направился прямо в его покои.Если бы гетман не поднялся со своего кресла и не пошел навстречу своему посланцу, наверное, члены комиссии так и не сдвинулись бы с мест, — слишком кичились они не столько даже высоким званием членов сеймовой комиссии, сколько своим положением влиятельных старост Речи Посполитой. Следом за гетманом первым медленно поднялся Острожский и тоже пошел навстречу воеводичу. Покручивая усы, вскочил Данилович. Затем поднялись Заславский и Калиновский.— Честь и слава вельможному пану гетману, желаем здоровья уважаемым панам! — по-молодецки бодро поздоровался Конецпольский, сдерживая врожденное заикание.В ответ на пожатие его руки гетманом он низко поклонился, подражая изящным манерам вельмож западных дворов, где он долго жил, путешествуя с образовательной целью. Здороваясь с Острожским, Станислав Конецпольский приветливо улыбнулся ему, и улыбка оставалась у него на лице до тех пор, пока он не поздоровался со всеми высокопоставленными шляхтичами. Каждому он подавал руку, придерживая другой саблю, золотой эфес которой раскачивался, выглядывая из-под кунтуша, сшитого из легкого испанского шелка цвета мяты.Гетман, прихрамывая, подвел Конецпольского к столу, посадил на свое место, а сам сел напротив.— Уважаемые панове, именем предоставленной мне власти открываю комиссарский совет сеймовой комиссии, — торжественно, с едва сдерживаемым волнением объявил Жолкевский. — Пана поручика Станислава Конецпольского я посылал в Терехтемиров с посланием к казацким старшинам. Поручик привез…Конецпольский, поднявшись с дубового кресла, грациозно поклонился. Воплощение молодости и энергии. Данилович подметил волнение поручика и незаметно улыбнулся в роскошные усы. Еще бы! Ведь человеку впервые поручалось дело такой государственной важности… Он и гордится этим, и, естественно, переживает… Ему бы обладать даром Цицерона — очаровал бы всех! Однако природа распределяет таланты весьма осмотрительно и сделала заикой одаренного во многих отношениях шляхтича…Волнение Конецпольского заметили и другие члены комиссии, но, будучи менее сообразительными и к тому же хуже, чем Данилович, знавшими Конецпольского, удивились: почему, собственно, так странно ведет себя обычно независимый поручик? Дело как дело: повез казакам послание, привез ответ. Но у молодого человека заметно дрожала рука, когда он подавал свернутое в трубочку письмо казаков с большой печатью на двух красных шнурках, тяжело болтающейся совсем как на королевском пергаменте.— Прошу, вельможный п-па-ан гетман… Панове! Только перед вечером казацкие старшины п-подписали э-этот реверсал…Жолкевский даже почувствовал неловкость — уж слишком неуверенно ведет себя его избранник, чаще, чем обычно, заикается, на удивление присутствующим. Впрочем, и сам гетман сгорал от нетерпения, он схватил — собственно, почти вырвал из дрожавшей руки зятя свиток с дразнящей печатью на шнурке.— Пан поручик может сидеть… — сказал гетман, посмотрев на Конецпольского с укором, и проглотил слюну или какое-то резкое слово, — и слушать вместе с панами комиссарами сейма.Печать еще раз качнулась, треснул шнурок, которым был завязан свиток пергамента. Гетман развернул письмо и держал его на расстоянии вытянутых рук — жилистых рук с дряблой кожей на пальцах. Заславский бросился присвечивать, взяв подсвечник из рук слуги.— Прошу… пускай будет так!.. — властно остановил его Жолкевский.Гетману не раз приходилось читать вражеские послания в самые тяжелые минуты поражений и неудач. И никто не скажет, чтобы у Станислава Жолкевского дрожали руки…— Я, мои уважаемые панове, разрешу себе пропустить титулованные обращения хлопов, тем паче что эти цветистые величания отнюдь не могут быть признаны искренним выражением чувств казаков, — заметил гетман, пробегая глазами первые строки письма. — Итак, прошу панов слушать: «…Панове старшины и все товарищество его королевской милости, пана нашего… войска» и так далее… «о получении послания Вашей милости, Низового Запорожского рады известить Вашу милость…», в котором вашмость, с позволения божьего, учтиво пожелали здоровья украинскому казачеству. И премного удивляет нас, вашмость гетман Речи Посполитой, категорическое требование, чтобы мы, собравшись в Терехтемиров, от дедов и прадедов наших принадлежавший казачеству, на нашей украинской земле, отослали бы отсюда казаков и тех, что сверх трех тысяч, реестрованных Вашей милостью в Коронный реестр его Королевского Величества, распустили бы по домам и чтобы «под юрисдикцией панов старост находились» за кусок panis bene merentium добросовестно заработанного хлеба (лат.)
, и о вольностях, нашему народу принадлежащих, не помышляли. Говоря о colluvies наводнении (лат.)
казацком, как любит Ваша милость пан гетман высказываться по-латыни, латынью пугая tota plebs народные низы (лат.)
проклятым панским письмом, Вы грозите, будто украинский народ proditor et hostis patriae confiscatione bonorum ma puniri Будет наказан конфискацией имущества как враг и изменник отчизны (лат.)
. Тем самым древнейшие, веками освященные права, свободу людскую и обычаи жизни, вашмость, comtemnut ставя ни во что (лат.)
, народ православный хотите низвести до положения быдла, панских слуг. И то лишь воспользовавшись lege sancita решающим правом (лат.)
панским.А уважаемое панство Сейма, испугавшись басурманских угроз, воспользовалось этим решающим правом. Ибо ленивые шляхтичи вместо того, чтобы выступить с оружием в руках на защиту края, согласны лучше безропотно платить (ни за что ни про что) дань султану, расплачиваясь нашим — сиречь «хлопства», как именует нас зазнавшаяся шляхта, — трудом добытым добром, позорно покупая такой ценой себе покой. Не к лицу и Вашей милости, прославленному слуге Отчизны, поседевшему в войнах гетману ambitionem поступать не так, как подсказывает собственный опыт и разум, а как приказывает горделивая шляхта и папская тиара из Рима. А разве не служили казаки под рукой Вашей милости вельможного пана при наведении порядка на молдавской земле или пан забыл услуги казаков в Инфлянтских баталиях со шведами, когда он приласкал славного казака Самойла Кишку?Прочитав латынью усиленное послание Вашей милости вельможного пана, латынью же на тое отписываем. Не годится нам, людям, на старшинские должности всем казачеством избранным, попусту переписываться, словно неверная жена со своим любовником. Решением Сейма назначена комиссия для урегулирования украинских дел. Так где же оная комиссия обретается? Ведь писульку к казачеству, с пожеланием здоровья и с угрозами, мог бы и сам маршалок Сейма при случае прислать с пригожим посланцем из родовитой краковской или силезской шляхты, который тоже, наверное, в своей деятельности non dicuntur fraterno amore не руководствуется братской любовью (лат.)
. Единственно, за что мы благодарим Вашу милость, пана нашего, — прислали к нам шляхтича, который говорил с нами, казаками, на нашем родном языке. Он первый из всей польской шляхты отважился!По письмецу и почет, Ваша милость вельможный гетман, на латынь латынью отвечаем и доброго здравия Вам желаем! А обсуждение жизненно важных для нас конклюзий определений (лат.)
хотели бы мы чинить в одном кругу с вельможными панами комиссарами, в городе нашем Терехтемирове, куда люд украинский плывет Славутой, рекой Отчизны нашей, и движется по шляхам-дорогам, куда засылает своих представителей оружная сила казацкая.На этом желаем здоровья Вашей милости вельможному пану гетману и воеводе начальному в комиссии Сейма. Пусть вашмость мудрый гетман не обижается на нас за наши искренние слова, ибо писали их non rebellionis rudore, sed amussi esercitus dolore plenus не ради бунтарства, а желая полного счастья (лат.)
народу нашему.От имени казачества Низового и от всего украинского люда, с согласия и по поручению руку свою приложили за себя и за все товарищество…» Ну, здесь… подписи, не стоит панам портить настроение… Подписывались, как кто умел, полковник Михайло Дорошенко крестиком неграмотного свой государственный чин удостоверил. Полковник!..Теперь уже и у гетмана задрожала рука. Он, как змею, швырнул казацкую грамоту из своих рук на стол и побледнел от злости. Слов не находил, хоть и понимал, что первым должен сказать свое мнение по поводу этого необычайного документа. Выйдя из-за стола, он прошелся вдоль большого замкового зала. И отозвался из дальнего угла:— Обсуждение жизненно важных для нас конклюзий, вот чего жаждут ничтожные хлопы!.. Паны неграмотные полковники недовольны латынью…— Но это уж слишком, прошу панство! — выскочил Заславский. — Оскорбление чести! Как посмели латынь — признак нашего благородства и культурности шляхетской — превратить… в объект для издевательства!..Гетман властно поднял руку, чтобы успокоить старосту, прервал его шляхетские излияния.— Предлагаю выслушать пана поручика Станислава Конецпольского, который расскажет нам о том, как все это происходило. Кто задал такой тон хлопам? Не верю, чтобы это было проявлением общего мнения казацких старшин. Прошу… — И кивнул головой в сторону Конецпольского, который поднялся с кресла еще тогда, когда гетман окончил чтение грамоты и, возмущенный, прохромал, припадая на правую ногу, в дальний угол зала.К удивлению присутствующих, ожидавших, что заика-поручик и вовсе разволнуется, Конецпольский ровным голосом приятного тембра заговорил:— Так и считал, что реверсал п-полковников, фигурально выражаясь, не даст вельможным панам полного представления о том, как складываются отношения Речи Посполитой с Терехтемировом. Прибыли мы к ним — говорю не только о полковниках, но и о effusus populus весь народ (лат.)
, представителями которого заполнена вся территория Терехтемирова, — повторяю, прибыли мы к ним утром.— Как встретили пана посланца? — спросил Януш Острожский.— Пожаловаться не могу: как полагается, даже по-рыцарски…— Хлопы — рыцари, хе-хе-хе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
хлопам — это… сто крот дяблов! Кроме того, зачем давать им легальную трибуну, с которой они могли бы требовать «давно обещанные привилегии». Как представитель сеймовой комиссии я направил в Терехтемиров пана Станислава Конецпольского с ультимативным посланием к их сборищу.— И как гетман, прошу вельможного пана, — угодливо добавил Заславский.— Паны будут отдыхать или совет держать? — не спрашивал, а предлагал Жолкевский. Старому вояке надоело ждать. Он хотел действовать. — Наши противники, уважаемые паны, стянули в Терехтемиров не только представителей казацких полков, но также и представителей от всех лайдацких шаек, которые промышляют на Украине. На сборище, кажется, прибыли и русские казаки с Дона…— А по какому поводу явились донцы? — заинтересовался Калиновский.— Для разбоя повод один: «поход против басурманов», прошу панов. Ведь наши Дорошенки, Барабаши, Яцки и поседевший в морских походах Бурляй, видите ли, в Европе провозглашены учителями морских баталий!.. — горячился Жолкевский.— Вельможный пан Станислав не назвал еще одну восходящую звезду морских баталий, пана Сагайдачного, — вставил Януш Острожский.Жолкевский, повернувшись к Острожскому, пытливо глянул на него, стараясь понять: насколько серьезно говорил тот о воспитаннике острожской коллегии. О Сагайдачном у него было свое мнение, на него он возлагал немалые надежды.— У этого обедневшего шляхтича из Самборщины в самом деле, прошу панов, есть заслуживающий похвалы военный талант… — начал было гетман.Но его невежливо перебил Заславский, который похвалы другому воспринимал как личную обиду:— Известно, что Сагайдачный обладает талантом побеждать женщин. А о военных победах… впервые слышу, вашмость вельможный пан гетман.— У пана старосты память коротка. Нетрудно вспомнить походы Сагайдачного с королевичем под Кромы или даже недавнюю его победу над ордой Мухамеда Гирея, которые, очевидно, убедят пана, что Конашевич очень способный воин. А что касается защитника женской чести, то прошу обращаться к пану Янушу, отлично разбирающемуся в этом. Если пан Заславский потерпел поражение в поединке с Конашевичем, в таком рыцарском поединке, то… можем лишь посочувствовать ему от чистого сердца, однако зачем умалять достоинства победителя…Это была шутка, да еще и произнесенная таким уважаемым человеком. Что же тут скажешь? Все весело засмеялись. Кто же из присутствующих здесь старост не знал о том, что обаятельная Анастасия, урожденная Павченская, выскользнула из рук пана каменецкого старосты, став женой Петра Сагайдачного?..Серьезный разговор как-то сразу оборвался. Паны старосты еще не знаю о скрытых симпатиях гетмана к этому многообещающему казацкому вожаку. Жолкевский возлагал на Сагайдачного большие надежды и пытался приручить его, не учитывая, однако, того, что умный атаман постепенно объединял вокруг себя не только казаков, но и весь украинский народ, стараясь опереться на широкие социальные круги.Члены комиссии разошлись, чтобы дать указания старшинам своих войск, решив собраться вечером, когда возвратится из Терехтемирова Станислав Конецпольский. 12 Наступила теплая украинская ночь. Белая Церковь, окруженная коронными войсками, еще с раннего вечера настороженно умолкла. Совсем недавно прошумела здесь грозная и в то же время радостная буря — казаки под руководством наказного гетмана Петра Сагайдачного разгромили в окрестностях Белой Церкви несметную орду татар и турок. По улицам города прошли тысячи вооруженных и обезоруженных людей. Жители Белой Церкви всю неделю приветствовали победителей, принимали к себе в дома отбитых у захватчиков пленников, украинских людей из побужских и поднепровских степей.И еще не утихли разговоры об этих событиях, не забылся пережитый страх, как словно из-под земли вынырнули отряды коронных войск и окружили Белую Церковь. Снова, хотя и было воскресенье, девушки не пели на берегу Роси, мещане не выходили побеседовать за ворота на улицу, торговцы прежде времени закрывали свои рундуки и корчмы. Люди не поверили гетману, который объявил, что его войска направляются на Низ для отражения нападения крымчаков. В народе ходили разные слухи, но преобладал один — гетман прибыл сюда для усмирения казачества, в угоду турецкому султану… К тому же жители Белой Церкви хорошо помнили недавнюю кровавую битву гетмана с Наливайко у стен их города. Вот и погасили они каганцы в домах пораньше.В это самое время по Ольшанской дороге мчались крылатые гусары Станислава Конецпольского, будто спешили укрыться от наседавшего на них врага за спасительными воротами Белой Церкви. В ночной темноте, мимо охраны у городских ворот, пронеслись причудливые силуэты пегасов, проскакавших по мосту в замок.У ворот замка посланец гетмана Конецпольский соскочил с коня, отдал его джуре и, спросив у дежурного старшины, где гетман Жолкевский, направился прямо в его покои.Если бы гетман не поднялся со своего кресла и не пошел навстречу своему посланцу, наверное, члены комиссии так и не сдвинулись бы с мест, — слишком кичились они не столько даже высоким званием членов сеймовой комиссии, сколько своим положением влиятельных старост Речи Посполитой. Следом за гетманом первым медленно поднялся Острожский и тоже пошел навстречу воеводичу. Покручивая усы, вскочил Данилович. Затем поднялись Заславский и Калиновский.— Честь и слава вельможному пану гетману, желаем здоровья уважаемым панам! — по-молодецки бодро поздоровался Конецпольский, сдерживая врожденное заикание.В ответ на пожатие его руки гетманом он низко поклонился, подражая изящным манерам вельмож западных дворов, где он долго жил, путешествуя с образовательной целью. Здороваясь с Острожским, Станислав Конецпольский приветливо улыбнулся ему, и улыбка оставалась у него на лице до тех пор, пока он не поздоровался со всеми высокопоставленными шляхтичами. Каждому он подавал руку, придерживая другой саблю, золотой эфес которой раскачивался, выглядывая из-под кунтуша, сшитого из легкого испанского шелка цвета мяты.Гетман, прихрамывая, подвел Конецпольского к столу, посадил на свое место, а сам сел напротив.— Уважаемые панове, именем предоставленной мне власти открываю комиссарский совет сеймовой комиссии, — торжественно, с едва сдерживаемым волнением объявил Жолкевский. — Пана поручика Станислава Конецпольского я посылал в Терехтемиров с посланием к казацким старшинам. Поручик привез…Конецпольский, поднявшись с дубового кресла, грациозно поклонился. Воплощение молодости и энергии. Данилович подметил волнение поручика и незаметно улыбнулся в роскошные усы. Еще бы! Ведь человеку впервые поручалось дело такой государственной важности… Он и гордится этим, и, естественно, переживает… Ему бы обладать даром Цицерона — очаровал бы всех! Однако природа распределяет таланты весьма осмотрительно и сделала заикой одаренного во многих отношениях шляхтича…Волнение Конецпольского заметили и другие члены комиссии, но, будучи менее сообразительными и к тому же хуже, чем Данилович, знавшими Конецпольского, удивились: почему, собственно, так странно ведет себя обычно независимый поручик? Дело как дело: повез казакам послание, привез ответ. Но у молодого человека заметно дрожала рука, когда он подавал свернутое в трубочку письмо казаков с большой печатью на двух красных шнурках, тяжело болтающейся совсем как на королевском пергаменте.— Прошу, вельможный п-па-ан гетман… Панове! Только перед вечером казацкие старшины п-подписали э-этот реверсал…Жолкевский даже почувствовал неловкость — уж слишком неуверенно ведет себя его избранник, чаще, чем обычно, заикается, на удивление присутствующим. Впрочем, и сам гетман сгорал от нетерпения, он схватил — собственно, почти вырвал из дрожавшей руки зятя свиток с дразнящей печатью на шнурке.— Пан поручик может сидеть… — сказал гетман, посмотрев на Конецпольского с укором, и проглотил слюну или какое-то резкое слово, — и слушать вместе с панами комиссарами сейма.Печать еще раз качнулась, треснул шнурок, которым был завязан свиток пергамента. Гетман развернул письмо и держал его на расстоянии вытянутых рук — жилистых рук с дряблой кожей на пальцах. Заславский бросился присвечивать, взяв подсвечник из рук слуги.— Прошу… пускай будет так!.. — властно остановил его Жолкевский.Гетману не раз приходилось читать вражеские послания в самые тяжелые минуты поражений и неудач. И никто не скажет, чтобы у Станислава Жолкевского дрожали руки…— Я, мои уважаемые панове, разрешу себе пропустить титулованные обращения хлопов, тем паче что эти цветистые величания отнюдь не могут быть признаны искренним выражением чувств казаков, — заметил гетман, пробегая глазами первые строки письма. — Итак, прошу панов слушать: «…Панове старшины и все товарищество его королевской милости, пана нашего… войска» и так далее… «о получении послания Вашей милости, Низового Запорожского рады известить Вашу милость…», в котором вашмость, с позволения божьего, учтиво пожелали здоровья украинскому казачеству. И премного удивляет нас, вашмость гетман Речи Посполитой, категорическое требование, чтобы мы, собравшись в Терехтемиров, от дедов и прадедов наших принадлежавший казачеству, на нашей украинской земле, отослали бы отсюда казаков и тех, что сверх трех тысяч, реестрованных Вашей милостью в Коронный реестр его Королевского Величества, распустили бы по домам и чтобы «под юрисдикцией панов старост находились» за кусок panis bene merentium добросовестно заработанного хлеба (лат.)
, и о вольностях, нашему народу принадлежащих, не помышляли. Говоря о colluvies наводнении (лат.)
казацком, как любит Ваша милость пан гетман высказываться по-латыни, латынью пугая tota plebs народные низы (лат.)
проклятым панским письмом, Вы грозите, будто украинский народ proditor et hostis patriae confiscatione bonorum ma puniri Будет наказан конфискацией имущества как враг и изменник отчизны (лат.)
. Тем самым древнейшие, веками освященные права, свободу людскую и обычаи жизни, вашмость, comtemnut ставя ни во что (лат.)
, народ православный хотите низвести до положения быдла, панских слуг. И то лишь воспользовавшись lege sancita решающим правом (лат.)
панским.А уважаемое панство Сейма, испугавшись басурманских угроз, воспользовалось этим решающим правом. Ибо ленивые шляхтичи вместо того, чтобы выступить с оружием в руках на защиту края, согласны лучше безропотно платить (ни за что ни про что) дань султану, расплачиваясь нашим — сиречь «хлопства», как именует нас зазнавшаяся шляхта, — трудом добытым добром, позорно покупая такой ценой себе покой. Не к лицу и Вашей милости, прославленному слуге Отчизны, поседевшему в войнах гетману ambitionem поступать не так, как подсказывает собственный опыт и разум, а как приказывает горделивая шляхта и папская тиара из Рима. А разве не служили казаки под рукой Вашей милости вельможного пана при наведении порядка на молдавской земле или пан забыл услуги казаков в Инфлянтских баталиях со шведами, когда он приласкал славного казака Самойла Кишку?Прочитав латынью усиленное послание Вашей милости вельможного пана, латынью же на тое отписываем. Не годится нам, людям, на старшинские должности всем казачеством избранным, попусту переписываться, словно неверная жена со своим любовником. Решением Сейма назначена комиссия для урегулирования украинских дел. Так где же оная комиссия обретается? Ведь писульку к казачеству, с пожеланием здоровья и с угрозами, мог бы и сам маршалок Сейма при случае прислать с пригожим посланцем из родовитой краковской или силезской шляхты, который тоже, наверное, в своей деятельности non dicuntur fraterno amore не руководствуется братской любовью (лат.)
. Единственно, за что мы благодарим Вашу милость, пана нашего, — прислали к нам шляхтича, который говорил с нами, казаками, на нашем родном языке. Он первый из всей польской шляхты отважился!По письмецу и почет, Ваша милость вельможный гетман, на латынь латынью отвечаем и доброго здравия Вам желаем! А обсуждение жизненно важных для нас конклюзий определений (лат.)
хотели бы мы чинить в одном кругу с вельможными панами комиссарами, в городе нашем Терехтемирове, куда люд украинский плывет Славутой, рекой Отчизны нашей, и движется по шляхам-дорогам, куда засылает своих представителей оружная сила казацкая.На этом желаем здоровья Вашей милости вельможному пану гетману и воеводе начальному в комиссии Сейма. Пусть вашмость мудрый гетман не обижается на нас за наши искренние слова, ибо писали их non rebellionis rudore, sed amussi esercitus dolore plenus не ради бунтарства, а желая полного счастья (лат.)
народу нашему.От имени казачества Низового и от всего украинского люда, с согласия и по поручению руку свою приложили за себя и за все товарищество…» Ну, здесь… подписи, не стоит панам портить настроение… Подписывались, как кто умел, полковник Михайло Дорошенко крестиком неграмотного свой государственный чин удостоверил. Полковник!..Теперь уже и у гетмана задрожала рука. Он, как змею, швырнул казацкую грамоту из своих рук на стол и побледнел от злости. Слов не находил, хоть и понимал, что первым должен сказать свое мнение по поводу этого необычайного документа. Выйдя из-за стола, он прошелся вдоль большого замкового зала. И отозвался из дальнего угла:— Обсуждение жизненно важных для нас конклюзий, вот чего жаждут ничтожные хлопы!.. Паны неграмотные полковники недовольны латынью…— Но это уж слишком, прошу панство! — выскочил Заславский. — Оскорбление чести! Как посмели латынь — признак нашего благородства и культурности шляхетской — превратить… в объект для издевательства!..Гетман властно поднял руку, чтобы успокоить старосту, прервал его шляхетские излияния.— Предлагаю выслушать пана поручика Станислава Конецпольского, который расскажет нам о том, как все это происходило. Кто задал такой тон хлопам? Не верю, чтобы это было проявлением общего мнения казацких старшин. Прошу… — И кивнул головой в сторону Конецпольского, который поднялся с кресла еще тогда, когда гетман окончил чтение грамоты и, возмущенный, прохромал, припадая на правую ногу, в дальний угол зала.К удивлению присутствующих, ожидавших, что заика-поручик и вовсе разволнуется, Конецпольский ровным голосом приятного тембра заговорил:— Так и считал, что реверсал п-полковников, фигурально выражаясь, не даст вельможным панам полного представления о том, как складываются отношения Речи Посполитой с Терехтемировом. Прибыли мы к ним — говорю не только о полковниках, но и о effusus populus весь народ (лат.)
, представителями которого заполнена вся территория Терехтемирова, — повторяю, прибыли мы к ним утром.— Как встретили пана посланца? — спросил Януш Острожский.— Пожаловаться не могу: как полагается, даже по-рыцарски…— Хлопы — рыцари, хе-хе-хе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55