Каким Сашей ? У меня Саш много.Беда с этими пророчествами — никогда не скажут ясно, мол, сделай то — то и то — то. Нет, все приходится домысливать.Ладно. Для начала навестим бабушкин дом, а там видно будет.Быстренько набрав номер Ворона и сказала:— В общем, первое звено у меня есть, до обеда меня не будет, а там встретимся.— Ты всегда так лаконична? — хмуро спросил он.— А чего вату — то катать? — хмыкнула я, откручивая кран и затыкая пробкой ванну. — Мне не за это деньги платят. Кстати — ты аванс приготовил?— С тобой неприятно иметь дело, — произнес он.Плеснув от души пены, я добавила горячей воды и рассудительно заметила:— Ты определись, я должна тебе нравиться или деньги искать? Если нравиться, то это гораздо дешевле, 500 рублей в час и не ко мне, но телефон знакомых девочек по вызову подскажу без проблем.— Если таких же страшных как ты — то лучше не надо, — не полез за словом в карман Ворон.Я молча нажала на кнопку отбоя.Потом кое — как засунула волосы под полиэтиленовую шапочку и залезла в ванную. Телефон тут же зазвонил.— Да, — спокойно отозвалась я, намыливая левую ногу.— Ты что, обиделась? — раздался покаянный голос Ворона.— Потом обсудим. Приготовь аванс, — бесстрастно сказала я и нажала на отбой.Козел!Тварь, убийца, недоносок, motherfucker, bloody bastard, merde!— Машка! — раздался вопль Маруськи через несколько минут.— Ну? — лениво отозвалась я.— Старушка! — Маруська возникла на пороге ванны и бросила мне полотенце. Пока я вытиралась, она села на стул и поведала :— Короче, мне домой нельзя.— Вот и славненько! — обрадовалась я.— Представляешь, Сереге своему сейчас позвонила — на меня там все старушки ополчились, вчера чуть ли не митинг устроили около подъезда.— А чего им надо? — удивилась я.— Так права моей сумасшедшей бабули отстаивают, — мрачно отозвалась подруга, — кто б мои права на спокойную жизнь у нее отстоял.— Отстоим, не переживай, — подбодрила я ее, и натянула халат.— Ты меня кофеем сегодня поить будешь? — улыбнулась Маруська.— Блин, ну а куда ж я денусь? — ответила я и мы пошли на кухню. Через десять минут мы попивали кофе и думали как жить дальше.— Мне б отоспаться, — мечтательно заявила Маруська.— Ага, спи, а я по делам скатаюсь, — кивнула я.— Когда приедешь? Давай я к твоему возвращению персиковый пирог испеку?— И коту баксы поменяешь? — уточнила я.— Поменяю, — согласилась она.— Тогда к пяти часам я наверно приеду обратно, — взглянула я на свой крутой ролекс.За что Маруську люблю — готовит гениально. От меня же все бойфренды, которых я вовремя не приворожила, посбегали. Потому как парни — создания странные. Точно знаю, что когда они живут одни, то способны питаться чуть ли не сухой перловкой. Однако стоит им завести девушку — и все меняется. На завтрак нам надо телячью отбивную, на обед — комплекс из трех блюд минимум, ужин — это вообще святое и приравнивается к празднику. А я готовить не умею и потому спокойно пью кофе на завтрак и заказываю пиццу на обед. Поэтому я и живу одна, наверное.Выпив кофе, я потянулась за трубкой и позвонила матери.— Алло, — раздался в трубке ее голос.— Мам, эт я. Ты в бабушкином доме давно была?— Ну здравствуй, ты там как ? — осторожно спросила мать.— Я нормально, не переживай, — успокоила я ее.— Точно? А то давай я приеду?— Точно — точно! — перепугалась я. — Я, собственно, в деревню собралась, отцу чего передать?— Что б он сдох скорей, алкоголик чертов! — выкрикнула мать.— Ага, ясно, целую, — быстренько протараторила я, но мать была начеку.— Погоди, — велела она, — когда приедешь?— Вчера была, — удивилась я.— Ну спасибо, уделила матери минутку, — вредно произнесла она.Я, памятуя, что спорить с ней бесполезно, заканючила:— Ой, мам, ну ты же знаешь — поспать не успеваю…— А кто виноват? Пошла б в педагогический, как я хотела, жила б сейчас спокойно, — ответила мать. Моего занятия она категорически не одобряла.— Ну мам, — предупреждающе буркнула я. Я тоже не одобряла ее нотации.— Ладно, большая уже. — Скрепя сердце мама остановила поток нравоучений и спросила : — Так ты чего в деревне — то хотела?— Да вот, надо съездить.— Зачем?? — изумилась она.— Позагорать, — буркнула я. — Там все нормально, не знаешь?— А что может случиться?— Бог мой, — я начала терять терпение, — возможно, там уже на крыше березки растут, или вообще местные на дровишки разобрали. Я ж там четыре года не была!— Отец твой там живет, так что ни березкам ни дровишкам я не удивлюсь, — сухо обронила она.— Хм, все еще? Ну ладно, пока тогда. На днях заеду, — и я отключилась.Слово «твой отец» мать произнесла таким укоризненным тоном, словно за этот факт я несу персональную ответственность. Папа был алкоголиком по складу души. Во всяком разе вылечить я его так и не смогла. Для этого надо хоть немного желания самого подопечного избавиться от тяги. Но этого мне бабушка не сказала, пока я сама не поняла потом на собственном опыте. За несколько лет я перепробовала все до единого заклинания на отце. Причем неудачи я объясняла тем что у меня недостаточно силы. Каждый раз чувствуя, что я стала опытнее и сильнее, я заново принималась за папу. Но потом я разделила с ним его душу по праву кровного родства — есть такое сложное заклинание — и за то краткое мгновение я его поняла полностью. Отцу нравилось пить. Нравился вкус водки, нравилось как она обжигающей струей бежит по пищеводу. Но больше всего — нравилось то, что она дает — его собственный мир, где он — умный и сильный мужчина. В этом мире все легко и просто, женщины — красивее, проблемы не имеют значения, а значит, их нет. В этом мире ему было светло и спокойно, и алкоголь был единственным проводником в него. Поэтому мой папа любил водку.Мать же моя, как я уже упоминала, до невозможности правильна. Отцу приходилось очень тяжко. Мать его пилила денно и нощно, пока наконец бедный папик не догадался сбежать в деревню в бабушкин дом. Я была за него очень рада — папик наконец — то зажил счастливо и спокойно. Самогона в деревне навалом, картошка и огурчики соленые на закусь свои — чего еще ему надо для счастья?Как бы то не было, я насыпала нарезанной телятинки Баксу, одела легкие шорты с майкой, чмокнула любимую подружку и отчалила в деревню.По дороге я заехала в магазины, и теперь я везла для отца новую чистую одежду, все для бритья, шампунь и мыло. Я конечно понимала что папику в его иллюзорном мире это не требуется, однако упорно каждый раз при встрече пыталась придать ему человеческий вид. Багажник я забила продуктами — деньги, какие и были, он явно давно пропил и питается теперь стопроцентно огурцами с огорода. Если их еще кто — то посадил, конечно.Путь был неблизкий — почти 200 километров.Пока выехала из города, основательно изжарилась и похвалила себя за предусмотрительность, что практически ничего на себя не надела. Да еще и купила десяток бутылок ледяной газводички. Я быстренько вскрыла пряжкой от ремня безопасности металлическую крышечку и блаженно принялась попивать «Буратино». Где — то я читала, что в стеклянных бутылках из темного стекла напитки лучше сохраняют температуру, чем в тонких жестяных баночках. Истинный крест, моя газводичка была ледяная — и именно в такой вот пивной стеклотаре.Движение на трассе по мере удаления от города все затихало и затихало. А жара прибывала так, что мне оставалось только проклинать свое невезение — как невовремя кондиционер — то сломался! Было ощущение, что я еду в большой духовке, и курочка для запекания сегодня я. Ощутив, как струйки пота стекают уже и по ногам, я не выдержала. Воровато оглядев пустынную трассу, я вытянула левую ногу в окно и с наслаждением ощутила, как здорово ее обдувает ветер. К черту! У меня все равно коробка — автомат, угрозу я потому не представляю, да и некому ее представлять. Поддав газку, и подложив под высунутую ногу свитер, что б не резало ребром окошка, я понеслась дальше, попивая следующую бутылку газводички — на этот раз «Дюшес».Гаишников я увидела слишком поздно. Выворачиваю из-за поворота, а они тута! Ну никак я не ожидала их увидеть, Богом клянусь! Не знаю, кто больше был потрясен — я их коварством, или они — моей наглостью, но я как с добрым утром проехала мимо них с торчащей из окошка ногой и на 150 км/ч. Они даже среагировать не успели. Правда, потом я увидела, как они очнулись и сделали мне знак, чтобы я остановилась. Вот черт! Я мудро решила сделать вид, что я в зеркало заднего вида не смотрела, а значит ничего не видела. Однако враги мои не успокоились и, быстренько вскочив в машину с мигалками, догнали меня и по матюгальнику приказали остановиться. Вот черт!!!Что делать мне было, бедной сиротке? Припарковалась и жду неприятностей.Из машины тут же высыпали все три гаишника, и один, сурово представившись, грозно на меня посмотрел.— Ну? — выжидательно спросила я. Грозно смотреть я еще лучше него умею вообще — то. К тому же это не злые на меня городские гаишники, хотя я и с теми в половине схваток победительницей выходила.— Нога почему высунута? — хмуро спросил он.— Вам не нравится моя нога? — поразилась я и бодро перечислила : — Вы только посмотрите, изумительно стройна, длинна, гладка и загорела!— С ногой из окна — не положено, — нахмурился еще больше гиббон, даже не взглянув на мою изумительно стройную, длинную и так далее ногу.Я озверела и тут же навсегда занесла гаишников в свой черный список. Ноги — это вообще единственное, что у меня есть красивого, и проигнорировать их — значит навлечь на себя неприятности.— Значит, не положено? — нехорошим голосом переспросила я.— Не положено, — твердо ответил гиббон.— И где ж это сказано? — сощурилась я.— В документах! — слегка задумавшись, ответил он.— Документ мне этот покажите сначала, где сказано что водителю запрещается ездить с высунутой ногой из окна, потом будем разговаривать, — холодно отпарировала я.Гиббон надолго задумался. Выручил его другой гаишник, заявив:— По правилам, если из автотранспорта выдается наружу негабаритный инородный предмет, на его конце должен висеть красный флажок. А у вас я такого флажка не вижу!Я поразилась его изворотливости, и наобум ляпнула максимально пренебрежительно:— Дорогой мой, так это в случае, если инородный выдающийся предмет больше метра! А у меня из окошка торчало не больше пятидесяти сантиметров!Гаишники дружно сникли. Мой блеф удался, то ли я случайно угадала такое правило, то ли они эти правила еще хуже меня знали.— Я могу ехать? — холодно спросила я.— Нет, — отозвался первый гиббон, — платите штраф за превышение скорости.— С чего же баня — то упала? — удивилась я. — Что — то я у вас радара не заметила. Где доказательства превышения?— Какой радар? — возмутился гиббон, — там и на глазок было видно, что вы ехали на скорости под 150 км/ч.— Да мне начхать на ваш глазок, — лениво отозвалась я. — Если вы на него мне предъявите сертификаты и постановление, что он у вас официально вместо радара используется — нет проблем. Однако я лично ехала на скорости 30 км в час, и попробуйте меня убедить в обратном. Все, ребята, мне честное слово некогда.Я помахала им ногой и поехала дальше. Все три гиббона с ненавистью смотрели мне вслед.Через минут пятнадцать, уже у поворота в деревню, они меня настигли снова.— А это что у вас? — радостно завопили они, указывая на бутылку в моих руках. — Вождение в нетрезвом виде налицо! Мы ее сразу увидели, да ты нас с ногой заболтала.— Ээх! — посмотрела я на них как на умственно отсталых, повернула бутылку этикеткой к ним и спросила:— Читать — то хоть, горемычные, умеете?Они в молчании посмотрели на надпись «Дюшес» и переглянулись.— А мы откуда знаем что там не пиво налито? — выдал в конце концов мыслю самый вредный. Я молча достала пластиковый стаканчик, нацедила в него газводички и подала ему:— Угощайтесь, ледяная. А теперь прощайте — мне и правда пора.
Деревня встретила меня сонным видом. По улицам лениво бродили редкие коровы, и тихий шум моей машины казался тут оглушительным. Из народа мне встретилась только ветхая старушка с ведерком у колодца.Я припарковала свою шушлайку у ворот, подергала, убедилась что они заперты изнутри на засов и недолго думая перемахнула через них поверху.Папик мирно спал на крылечке. Я посмотрела на его скрючившуюся фигурку на голых досках, ощутила густое сивушное амбре от него и, вздохнув, слегка отодвинула его от двери. Пройдя по комнатам, я совсем расстроилась — папик наведением чистоты себя не утруждал. Я пошла к колодцу во дворе, набрала воды, и тут услышала как к дому подъехала машина и громко посигналила. Удивленная, я высунулась за ворота и обомлела. Около моей машины снова стояли гаишники.— Девушка, медицинскую экспертизу надо все же пройти, — хмуро сообщил мне один.— Да? — сказала я.— Да, — подтвердил он, — в салоне то у вас вон сколько бутылок валяется, и наверняка не все из — под газировки. Собирайтесь, поехали на экспертизу.— Щаз, — кивнула я. — Шнурки поглажу.— Девушка, это недолго, всего полчаса, — подал голос второй.— Ну можете и здесь штраф заплатить, — поддакнул третий.— Мужики, — решительно заявила я. — Прием гаишников на сегодня закончен, машина в тенечке и водителем я больше не являюсь. Хоть водкой я наливайся теперь — вам это должно быть до лампочки.— Но у вас же весь салон в бутылках, — разозлились гаишники.— Ребята, вы перегрелись, — с жалостью я посмотрела на них. — Брысь отсюда, пока я не разозлилась совсем, достали вы меня уже сегодня, честное слово.И я захлопнула калитку.Хлопцы там о чем — то посовещались, но наконец завели машину и уехали.
Следующие два часа я потратила на то, чтоб вычистить дом и заставить бесчувственного отца вымыться и побриться. Только после этого я уложила мало что соображающего папу в чистую постель. Потом наконец — то поставила чайник и выпила чашечку душистого жасминового чая. Настроение было мерзопакостное. Я постаралась себя утешить тем что родителей не выбирают, и папик, когда трезвый — хороший и добрый. Только вот уж очень редко он был трезвым. И очень, очень мучался всегда от своей трезвенности. Так, что хотелось на последние деньги купить ему бутылку.Подумав, я достала тортик и отрезала кусочек. Сладкое всегда подбадривает меня в минуты уныния. Я колупнула его чайной ложечкой и внезапно подскочила. Пробежала по трем комнатам домика и неверяще посмотрела на похрапывающего отца. Часов не было нигде. Напрашивался вывод — что отец их пропил. Стараясь не впадать в панику, я еще раз тщательно осмотрела все закоулки, включая сени и кладовку. Часов не было.Потом я пошла и хорошенько обыскала многочисленные сарайки во дворе и огороде.Часов не было!!!Решительным шагом я двинулась к колодцу, набрала там ведро воды, занесла в дом и быстро окунула голову отца в ледяную водичку.— Аааа!! — забулькал он, мгновенно очухиваясь.— Пап, извини, — серьезно сказала я.— Магдалина! — вытаращил он на меня глаза. — Ты откуда?Папа был единственным человеком на свете, который звал меня полным именем. Наверно, за это я всегда ему симпатизировала.— В гости заехала.— А у тебя на хлеб денежки не будет? — тут же застенчиво спросил он. Папик почему — то очень стеснялся прямо попросить на бутылку и всегда просил на хлеб.— Я тебе полный холодильник продуктов навезла, и буфет тоже забила, — успокоила я его.Отец беспомощно на меня посмотрел, а я быстро его спросила :— Пап, а где часы? Большие такие, из резного дерева.— Часы? — переспросил отец.— Часы, — подтвердила я.— Не знаю, — быстро ответил отец. Я поняла — он их просто пропил, но признаться отчаянно стесняется.— Пап, — начала я ласково. — Ты пожалуйста вспомни, куда они делись. Пусть они уже и не у нас эээ… дома. Мне просто очень нужно знать, пап. Очень.— Нууу, — замялся отец.Я поняла что надо его срочно дожимать.— Папа, ты тут в общем вставай, я сейчас кофе сварю, — я распаковала новый махровый халат, положила ему на кровать и побежала в кухню.Через несколько минут папа пил со мной кофе и задумчиво молчал.— Пап, а пап, — осторожно позвала я.— Дима, твой школьный товарищ заходил, ну и уговорил меня их ему продать. Уж больно они ему понравились, — наконец глухо отозвался отец.— Чего? — поперхнулась я кофе. Я уж про того хулигана давно забыла, а вот поди ж. — А как так получилось?— Ну…, — замялся отец, — он ко мне частенько забегал тут.— Зачем? — автоматически переспросила я. Глупый вопрос. Ясно дело что попьянствовать.— Ну это, — застеснялся отец, — фотографии твои школьные посмотреть да поболтать, как ты там. Он очень интересуется, все просил твои нынешние фотографии, да мамка твоя мне их не дает. Она мне вообще из дома ничего не дает, — пожаловался он.Ничего себе! Я слегка присвистнула. Если отец не врет — то приворожка действует уже около двадцати лет. Мне стало стыдно и я сделала пометку себе в памяти — надо его отворожить.— Он хоть женился? — осторожно спросила я.— Да не, ты что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27