Прошел слушок, что мужа она ненавидела, потому и детей его воспитывать не захотела.
Мы Таньку дружно вычеркнули из своей жизни, при встрече не стеснялись спросить, не болит ли у нее за детей сердце? Та лишь пожимала плечами с непроницаемым лицом. Детям, кстати, несказанно повезло — их удочерила семейная пара из Калифорнии.
Есть все же Бог на свете.
Я часто вижу Садченку в городе — уверенную, веселую, частенько с кавалерами. И я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не проклясть ее. Я за своего кота и то больше переживаю, чем эта мамаша — за родных дочерей.
Поэтому — то, вспомнив тех несчастных детишек, я и неслась теперь к директорскому кабинету, чтобы вызволить мерзавку Настю.
По всему второму этажу раздавался трубный рев. «Бьют кого-то тут, что ли», — мельком подумала я на бегу. Ага, вот она и табличка с надписью «Директор».
Я без стука ввалилась в кабинет и обнаружила интересную картину. Мерзавка Настя горько рыдала, сидя на диване, около нее мельтешили две женщины с раздраженными лицами. Я сходу просекла ситуацию, нацепила на лицо фейс великосветской дамы и аристократично — строгим тоном молвила:
— Что тут происходит? Почему моя племянница эээ… в таком состоянии?
Настя, на секунду прервала рев, оторвала ладошки от лица, узрела меня и рванулась с дивана.
— Тетя Маша, — взахлеб рыдала она, обхватив мои колени мертвой хваткой. — Заберите меня к себе! Я слушаться буду! Честно — честно!
— Тихо, не реви, возьму, — погладила я ее по светлой головенке и вопросительно посмотрела на присутствующих дам. — Итак, что происходит?
— Я из социального попечительства, — хмуро сказала усталая женщина со скрученными узелком волосами. — Мать девочки в …
— Да тихо вы! — прошипела я, показав глазами на ребенка. — Знаю я, что мать девочки… в командировке.
Дамы переглянулись и та, что с узелком на голове неуверенно подтвердила:
— Да, в командировке.
— Я ее тетя, я ее забираю, — безапелляционно сказала я.
Узелок вздохнула:
— Я ведь на работе, девушка. У меня предписание — доставить девочку в детдом. Завтра подойдете в комитет, разберемся, тогда и заберете племянницу.
Настя, услышав это, заревела еще отчаяннее:
— Не пойду я… в детдом…! — рыдания душили ее, она аж икать стала.
— Хорошо, пойдемте, я вас провожу, — кивнула я Узелку.
Потом подхватила Настю на руки и вышла из кабинета.
— Тетя Маша, — захлебывалась ревом девчонка. — Я тебе мешать совсем не буду, сяду в уголок и буду задачки решать, ты меня не увидишь и не услышишь!
— Ты чего такая тяжелая? — недовольно спросила я, шагая по школьному коридору.
— Это ик! сапоги! — проревела она.
Я скосила глаза — точно, на ней были тяжеленные даже на вид сапоги с кучей заклепок и здоровенной платформе.
— Учиться буду на одни пятерки!!! — голосила тем временем Настя.
— Врешь! — усомнилась я.
— Не вру! Правда-правда!
Сзади меня семенила Узелок и тараторила:
— Вы же должны понимать… Я вам всей душой сочувствую, однако…
На первом этаже перед самыми входными дверями я ловко втолкнула ее какой-то пустующий класс и сказала:
— Женщина, в детдом я девчонку не отдам. Сами понимаете, это не по-людски. Давайте так — я вам дам денег, а вы что — нибудь придумаете.
— Да как вы смеете! — возмутилась она.
Я посадила притихшую Настю на соседнюю парту, достала из кошелька три тысячных бумажки и положила на стол около Узелка.
— Женщина, — сказала я, нервно стуча кончиком косы по коленке. — Давайте так — я вам помогу, а вы мне. У меня сложная ситуация, а у вас — маленькая зарплата. Так что давайте сделаем так, чтобы и вам и мне было хорошо. Все мы люди и должны помогать друг другу кто чем может, не так ли?
Узелок неуверенно захлопала на удивление длинными ресницами и с сомнением поглядела на тысячные купюры.
— Но, понимаете, — уже нормальным тоном сказала она. — С меня ведь спросят, куда я девочку дела и все такое.
Я вздохнула, залезла в кошелек и добавила еще пару купюр.
— Ну хорошо, — сдалась она. — Только вы напишите мне расписку с указанием паспортных данных.
Я незамедлительно устроилась за партой с ручкой в руках, Узелок выдала мне бланк и ненавязчиво спросила:
— Вторую девочку, Катю, вы тоже берете? У меня и на нее предписание.
Я понятливо достала из кошелька еще пять тысяч, и через три минуты мы с ней расстались довольные друг другом. Ну не умею я давать взятки, хорошо что хоть Узелок — нормальная тетка и помогла мне.
— Вот видишь, Наська, — вздохнула я. — Оказывается, стоишь ты всего —то пять тысяч.
— Много! — важно сказала она, слезая с парты. — На весь класс чупа-чупсов купить можно.
— Ну-ну, — хмыкнула я.
В машине я взглянула на зареванное детское личико и предложила:
— Мороженку хочешь?
— Да не очень, — мотнула она головой.
Я же, чувствуя что бедному ребенку надо что-нибудь купить в компенсацию за потраченные нервы, спросила:
— А чего хочешь?
— Копилочку с кошкой! — не задумываясь ответила она. — Я ее у мамки уже полгода прошу!
— Ну поехали, показывай где твоя копилочка продается, — согласилась я.
Копилочка продавалась в ЦУМе, и мне сразу стало понятно, отчего гадкая Мульти не покупала ее любимому чаду. Сие изделие германских умельцев стоило две тысячи — чересчур для одинокой мамаши с двумя чадами. Правда, вещица была на удивление хороша — в виде симпатичного домика, из окна которого смотрел котенок с бантиком на шее. Деньги следовало отпускать в печную трубу.
Настя, прижав вожделенную копилку к груди, клятвенно пообещала:
— Пол подмету дома!
— Молодец, молодец, — рассеянно погладила я ее по голове. Я думала над тем, что мне теперь делать с детенышами. «Моя мама — вампир», — крутились в голове издевательские слоганы. Или тетя? Кто я бедным малышам? Да какая к черту разница? Я им теперь и мама, и папа, и тетя, и дедушка с бабушкой.
На мне девчонки.
И я ведь больна, черт побери! Ну ставлю я себе Перфторан — но ведь я не дура и понимаю, что он всего лишь искусственно восполняет дефицит гемоглобина в крови, а вовсе не лечит меня. Конечно, за то что я не бросаюсь на людей — большое спасибо, однако проблему надо решать в корне! И девчонки молодой вампирше совсем не компания.
Нет, как ни крути, а Мультика придется выколупывать из-за решетки любой ценой — и побыстрее.
— Тетя Маша, — потянула меня за рукав Настя — Я ведь есть хочу!
Вспомнив про утренние два пельменя, я мучительно покраснела и потащила ее ближайшее кафе. Черноглазая официантка приняла заказ и тут же притащила нам обед. Насте достались блинчики с творогом, яблоко, пирожок и сок.
Я же лениво жевала вегетарианскую пиццу и названивала Швареву.
— Привет, Алекс, — сказала я, когда он взял трубку.
— Привет, — слегка удивился он. — Ты что, банк ограбила уже?
Шварев был лучшим в городе адвокатом. Мы с ним полгода назад здорово поссорились — причем он был кругом виноват. Однажды я у него дома на вечеринке, на полном автомате привела в божий вид его комп. Жалко мне бедных чайников, и я как могу — стараюсь им помогать. Так вот, я его настроила, почистила от мусора, поставила на проверку диска и гордо сказала об этом хозяину. Тот оторопело на меня посмотрел и взвыл раненым зверем — оказывается он все важные и срочные файлы хранил … в корзине. Я в некотором шоке посмотрела на только что не рыдающего Алекса, вздохнула и полезла в сумку за дисками. Файлы я ему восстановила, понятно. Из-под ДОСа, специальной прогой, в режиме садо—мазо, но восстановила.
И вот утираю я пот с лица и слышу, как наш светоч юриспруденции в уголке злобно шипит насчет того, что тупых баб к компьютеру вообще подпускать нельзя — что они могут понимать в высоких технологиях? Я тогда ласково похлопала его сзади по плечу, посмотрела в его слегка напуганные моим внезапным появлением глазки и попрощалась. А дома я в отместку забралась через интернет в его комп и выкачала несколько документов, про себя поразившись — чего ж наш женоненавистник не догадался поставить себе файрвол, хоть плохонький, хоть какой? Заходи кто хочешь, бери все что хочешь… Выкранные документы я послала ему по мэйлу с большим приветом от тупых баб и поклялась никогда больше с ним не здороваться. Он мне в ответном мэйле посоветовал никогда не говорить никогда — вдруг я с моим пристрастием к хакингу однажды грабану по интернету банк? Неудачно, разумеется — ибо что тупые бабы понимают в высоких технологиях? Вот тогда, мол, он и пригодится.
— Ну что ты прошлое вспоминаешь, — заканючила я. — Не ограбила я никого. Злишься еще, что ли?
— Да нет, — хмыкнул он. — Это ты чего-то распсиховалась тогда.
— Уже не психую, — вздохнула я, — я к тебе по делу.
— Говори!
— Нанять тебя я хочу. Можно?
— Можно, — согласился он. — Что случилось?
— Наташку Березнякову помнишь?
— Это такая черненькая, маленькая с такой…, — осекся он.
— Ну да, со здоровенной попой, все верно, — не стала я спорить. — Закрыли ее по подозрению в убийстве, и мне надо чтобы ее как можно быстрее освободили. Лучше тебя, Алекс, этого никто не сделает.
— Хорошо, — посерьезнел он. — Давай я часикам к восьми подъеду, ладно? Как раз до этого выясню что есть у ментов на эту Березнякову.
— Отлично, тогда до встречи, Алекс, — тепло попрощалась я с ним. У меня камень с души свалился. Шварев — он недаром лучший адвокат. Если кто мне и поможет — так это он.
Спохватившись, что я болтала по телефону насчет Наташки лишнее, я вперила взор в Настю — поняла или нет?
Однако та лишь индифферентно догрызала яблоко и смотрела в окошко.
— Вот сука, — внезапно выругалась она. — Семечка от яблока попалась, чуть зуб не сломала.
Я в немом изумлении воззрилась на восьмилетнюю девочку.
— Чтобы больше я такого не слышала! — холодно сказала я ей.
— А чего? — не поняла она.
— А того что мала еще такие слова употреблять.
— Как это мала? — удивилась она. — Все так говорят. Мы в рассказе про коровку это слово слышали. В школе на литературе его проходили.
— Про какую коровку? — не поняла я.
— Которую утопили, — пояснила Настя.
— Которую утопили???
Господи, что за литературу им читают???
— Ну. Немой там какой-то был, и вот не помню за что, но взял он свою коровку, Му-му, и утопил. А в рассказе про корову было написано «Она была сукой». Девочкой то есть, — доходчиво объяснил ребенок.
И тут я все поняла. А понял, я начала дико ржать, я аж ножками дрыгала и похрюкивала от восторга.
Корова Му-му!!!
— А чего я сказала? — обиделась Настя.
— Собачка это была, собачка, — почти рыдая от смеха, простонала я.
— А чего ее звали по-коровьи? — нахмурилась она.
— Так Герасим немой был и мог только мычать!
Настя посмотрела на меня осуждающе и отрезала:
— Какая разница — коровка, собачка? Все равно жалко!
Я осеклась.
— Послушай, — спохватилась я. — А ты уверена что вам это в школе читали? Вроде ж это в более старших классах проходят?
— Не знаю, нам на внеклассном читали, — хмуро ответила она. — Что я, дура лишнее сама читать? За что купила, за то и продаю.
Я даже и не нашлась что ответить.
Нынешние дети какие-то слишком взрослые.
Когда мы через полчаса подъехали к садику, то перед выходом из машины я широко перекрестилась. Если Узелок не сдержала слова и все-таки забрала второго ребенка в детдом — я этого не переживу. Уже поздно — шесть вечера, и до утра мне ее просто не выцарапать. С некоторой опаской я подошла к крыльцу — у каждой группы был отдельный вход — и шагнула внутрь. В раздевалке несколько мамочек упаковывали своих чад в теплую уличную одежду, я прошла мимо них и на пороге в группу наткнулась на нянечку.
— Вы за кем? — строго спросила она.
— А… это… за Катей Березняковой, — смешалась я.
— В группу не заходите, у нас там стерильно, а вы в верхней одежде, — проворчала она и повернулась.
— Катенька, — донесся ее ласковый голос, — там пришли за тобой.
Через секунду Катенок с радостным визгом повис на мне.
— А мать где? — словно невзначай спросила нянечка.
«Знает», — буркнул внутренний голос.
— Теперь я ее забирать буду, — вздохнула я. — Тётя я Катькина.
В машине меня осенила гениальная идея. Ну как же я раньше не додумалась! Баба Грапа, моя бесценная соседка, практически родная бабушка! На самом деле она была бабулей бывшей жены Сереги-художника, который однажды внезапно разбогател — его картины стали пользоваться бешеной популярностью. С первых же денег Серега купил квартиру — прямо подо мной. Вот так и живем теперь — Серега пишет с меня портреты, а баба Грапа на два дома печет шанежки…
Я натыкала на телефоне номер и приказным тоном заявила:
— Дай бабу Грапу!
— Здравствуйте для начала, — недовольно буркнул Серега.
— А? Ну привет, — недоумению моему не было предела. — Ты чего, не с той ноги сегодня встал?
— Баба Грапа в Киров вчера укатила, вот и сижу некормленый и злой.
— Как в Киров уехала???
— Вот так! Телеграмма пришла, что сестра ее тяжело заболела, она вмиг собралась да и туда. К тебе, кстати, и звонила и приходила — ты где была?
«На лоджии. Рассвета ждала…»
Э-эх, Серега, Серега… Вчера мне не до прощаний было.
— Магдалина? — позвал он.
Я молча нажала на кнопку отбоя. В горле стоял комок слез, а я не хотела, чтобы он знал…
По пути домой я всерьез размышляла насчет няни. В городе куча агентств, только позвони. В любой газете — множество объявлений от женщин, желающих подработать нянями. Только мне вмиг вспомнилось, как ревмя ревела от нянь Верка Калашникова. Ту как-то внезапно бросил муж с малым дитем, но Верка не растерялась — тут же нашла неплохую работу. Одна загвоздка — ее сынишке было девять месяцев, и оставить было не с кем. И Верка пошла по няням.
Первая няня была приветлива и улыбчива. Верка возвращалась домой поздно, без задних ног, кое — как доползала до кровати и тут же проваливалась в сон. Ребенка видела мало, но никаких сомнений что он с такой няней как за каменной стеной у нее не возникало. Пока однажды она не решила в выходной день отпустить няню и вымыть сынишку сама — ее поджидало ошеломляющее открытие. Детское тельце оказалось все в синяках. «Строгость с детьми нужна, а то так и на голову сядут!» — степенно объяснила няня разъяренной Веерке.
Вторая ребенка не била. Она просто подсыпала ему димедрол, и ребенок постоянно спал — ни хлопот, ни забот. Верка просто случайно увидела в мусорном ведре обертку от лекарства, и мгновенно прозрела, чего это сынишка вечно сонный и безучастный ко всему.
Третьей попытки не было. Верка просто отвезла ребенка в тьмутаракань к матери-старушке и теперь вынуждена мотаться туда каждые выходные. Сынишку она любит до беспамятства, однако и бросить работу не может, ибо папа их, получающий немаленькую зарплату в конвертике в частной фирме, платит всего шестьсот рублей алиментов с той крошечной суммы, что заявлена в бухгалтерской ведомости.
В общем, как ни крути а я все больше утверждалась в мысли — Мультика надо срочно вытаскивать. Как не вовремя-то все — у меня своих проблем полон рот, еще тут Мультик на меня навязалась!
В таких размышлениях и прошла дорога до дома. Малышня вела себя на удивление примерно — Настя показывала Катёнку копилочку, и та визжала от восторга. Оказывается, если опустить в печную трубу монетку, котенок выскакивал из дверцы и танцевал. Когда он забегал обратно в домик, Настя нажимала сзади на кнопочку, монетка выскакивала — и веселье начиналось снова!
Наконец я аккуратненько припарковалась у оградки, в подземный гараж мне вечно лень заезжать. Катенка я вытащила на руках из салона, а Настя вылезла самостоятельно, за что-то зацепилась, чуть не упала и громко завопила:
— Вот сука!
— Настя! Что за выражения! — рявкнула я, кое — как сдерживаясь от того, чтобы не сказать все что я действительно думаю.
— Больше не буду, — нехотя пообещала она.
Вот черт! Я конечно понимаю, что у ребенка мама в тюрьме и я обязана беречь ее от стресса, однако всему ж должен быть предел!
«Досчитай до десяти», — посоветовал голос.
Я глубоко вздохнула, успокаиваясь, потом взяла девчонок за руки и вот так я, словно образцовая мамаша и пошла к подъезду.
Впрочем, идиллия наша длилась недолго. Справа в ажурной беседке засела малышня лет по семь — восемь, и Настя тут же потянула меня за руку:
— Тетя Маша, а можно я погуляю?
Я посоображала — как следует педагогично поступить в этом случае. Ребенок вроде накормлен, напоен, к тому же перенес стресс.
— Конечно иди! — кивнула я в итоге.
Настя задрала хвост и понеслась в беседку. Мы с Катёнком еще немного постояли, наблюдая за ними. Кто его знает, вдруг местным не понравится, что Настя так бесцеремонно решила влиться в их компанию?
Не тут-то было! Детишки махом познакомились и вот уже весело о чем-то болтали.
— Через час — домой! — неубедительно крикнула я Насте.
Та даже не повернулась.
Я пожала плечами и мы с Катенком пошли в подъезд.
Я накормила девочку, поставила ей мультики — обожаемые мной «Том и Джерри» и позвонила Корабельникову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28