Она на минуту задумалась.
— Так вас за это избили?
— Думаю, что да. А как вы здесь оказались? — спросил я. Дениз встала и сняла манто со спинки стула. Из внутреннего кармана она достала сложенный листок бумаги и протянула мне. Я развернул листок. На нем было напечатано:
«Праведной мисс Дениз Эллерден.
Если вы хотите узнать все об этой заметке в «Мэлки Рекорд»— кто поместил ее в газету и о многом другом, приезжайте в десять тридцать на Гара-Рок к коттеджу Уипса».
— Я была с друзьями на танцах в гостинице «Палас»,— объяснила Дениз.— Эту записку принес в гостиницу мальчик-посыльный. Я ее получила в девять тридцать и сразу поехала сюда. Постучала в дверь
коттеджа, но никто не ответил. Тогда я зашла внутрь, включила свет и увидела, что вы лежите в дверях ванной.— Она пожала плечами. Остальное вы знаете.
— Вам знаком молодой человек по имени Клод Уипс? — спросил я.
— Да. У него бизнес в Мэлки. Когда-то он выполнял отделочные работы в доме моего отца. Этот парень мне не нравится, хотя, честно говоря, мы с ним мало знакомы. Я и разговаривала-то с ним всего один раз.
Я достал портсигар и предложил Дениз сигарету, но девушка отказалась. Она осторожно взяла зажигалку из моих раздавленных пальцев, подошла ко мне вплотную и поднесла огонь к моей сигарете. Каждое ее движение было удивительно женственным. В жизни не видел такую неотразимо красивую и привлекательную девушку!
Я подумал, что дело Эллердена может оказаться очень интересным.
— Кажется, еще одна доза этого лекарства, и я буду в состоянии разговаривать,— намекнул я. Дениз взяла бутылку и еще налила бренди. Она протянула мне стакан и села рядом, расслабленная и спокойная. Но глаза девушки оставались печальными. Глядя на Дениз, я подумал, что печаль стала неотъемлемой частью ее существования. Впрочем, это можно было понять.
Обжигающая жидкость возымела действие, и мне сразу стало легче. Я встал и попробовал сделать несколько шагов. В животе чувствовалась острая боль, но я подумал, что это ничего. Не бывает так, чтобы одновременно все было хорошо.
Я снова сел на кровать.
— Мне нужно поговорить с вами. Я хочу обо всем вам рассказать. Вы должны знать правду, и надеюсь, что вы мне поможете.
Дениз не ответила. Ее большие голубые глаза внимательно и, как мне показалось, оценивающе смотрели на меня.
Я рассказал ей столько, что хватило бы на целую книгу — о ее матери, об Уипсе, о том, как он назначил мне встречу в этом коттедже, а потом, когда я приехал, его здесь не оказалось. Я спросил, что она об этом думает.
Дениз ответила не сразу.
— Похоже, что Уипс знает кого-то, кому известны подробности этой истории с газетой. Он рассказал им, что вы заставили его говорить, и они заплатили ему кучу денег за то, чтобы он немедленно исчез. Думаю, так оно и есть.
— Я тоже пришел к такому выводу,— кивнул я и глотнул еще немного бренди.
— Но кто мог послать мне эту записку? — спросила Дениз.— Это не мог быть Уипс. К тому времени, когда я ее получила, он уже наверняка уехал.
— И все-таки ее отправил Уипс,— возразил я.— Сегодня после разговора со мной он пошел к ко е-к ому — человеку, который платил за то, что он помалкивает. Уипс сказал к о е-к ому, что вынужден все мне рассказать. И тогда ему заплатили достаточно
денег, чтобы он согласился исчезнуть. Но эту записку он передал посыльному раньше, предупредив, чтобы вам ее вручили вечером. Значит, он действительно собирался в девять тридцать встретиться здесь со мной, рассказать обо всем и показать мне письма, о которых говорил днем. А эту записку он отправил с таким расчетом, чтобы вы оказались здесь в половине одиннадцатого. У него был бы час на разговор со мной, а потом он собирался рассказать вам всю эту историю в моем присутствии. Но уже после того, как он отправил записку, в дело вмешался к о е-к т о. И очень активно. Тогда Клод, который не мог отказаться от легких денег, решил забыть о Мэлки, о своем бизнесе и убраться отсюда. Так я себе это представляю. Наступила тишина. Потом Дениз сказала:
— Наверное, вы правы...— Она посмотрела на часы.— Уже четверть двенадцатого. Вы сможете сами добраться до Мэлки?
Я попробовал пройтись по комнате. Сделать это было легче, чем в прошлый раз.
— Да, я уже в порядке. Всего несколько синяков и порезов. Кажется, ни одного серьезного повреждения. Я оставил машину у станции береговой охраны. Прогулка сейчас пойдет мне на пользу. А вы, наверное, приехали по другой дороге?
— Я оставила машину на Проул-Пойнт и пришла оттуда. А вы уверены, что сможете добраться?
Я отхлебнул еще бренди и улыбнулся:
— С этим лекарством скоро буду как новенький.
Дениз встала. Я подал ей манто, и она вышла в гостиную. На середине комнаты девушка остановилась и повернулась ко мне.
— И даже после этого ужасного избиения вы хотите продолжать расследование, мистер Гейл?
— Да, можете не сомневаться,— улыбнулся я.— Мне очень хочется найти типа, который лягнул меня в живот. Нужно же отдать ему долг.
— Это просто ужасно. Я бы хотела остановить вас.
— Так вы считаете, что ваша мать права? — спросил я.— Она тоже хочет, чтобы я это прекратил, думает, что для всех будет лучше, если я соберу вещи и вернусь в Лондон, сказав вашему, отцу, что здесь ничего невозможно сделать.
— По-моему, она права. Но я знаю своего отца...— Дениз улыбнулась.— Я его очень люблю. И я знаю, что он не сможет спать спокойно, пока не найдет виновника скандала.— Она пожала плечами.— По-моему, он зря это затеял. Но что я могу поделать?
Голос Дениз изменился. Она тревожно спросила:
— Так вы твердо решили, что будете этим заниматься?
— Да. Я стараюсь не браться за дела, которые не могу довести до конца.
Дениз опустила голову. Вид у нее был совсем несчастный. Я стоял совсем рядом с девушкой, вдыхая аромат ее духов. Вообще-то я человек не сентиментальный, но в облике этой девушки, такой привлекательной, было что-то щемящее. Может, это звучит грубовато, но в ней была какая-то потерянность. Так выглядит собака, когда
ее бьет хозяин — испуганная, но, несмотря ни на что, надеющаяся получить ласку вместо пинка.Не глядя на меня, Дениз тихо сказала:
— И все-таки, по-моему, было бы лучше, если бы вы уехали отсюда. Я думаю, что так будет лучше для вас... для меня... для всех.
— Вы действительно так думаете? — спросил я.
Дениз кивнула. Я зашел в спальню и нашел там бутылку бренди и стакан. Потом вернулся в гостиную и сел за стол. Девушка продолжала стоять на том же месте.
Я налил себе еще бренди и выпил. Я заметил, что после нескольких глотков бренди боль в животе немного отпускает. Это было приятно.
— Вы говорите глупости. Послушайте две минуты, и вы поймете, что я имею в виду. Человека, который поместил в газету клевету, нужно найти. Обязательно. Ради вас и ради Трединора.
— Почему? — девушка наконец подняла голову и посмотрела на меня.
Я снова закурил. Губы мои так распухли, что я едва чувствовал во рту сигарету.
— А вы подумайте. Кто бы ни поместил в газету клевету, он сделал это по одной причине: хотел рассчитаться с вами. Хотел помешать вашей с Трединором свадьбе и выбрал путь, который считал самым надежным. Но он ошибся. Несмотря на то, что вы попросили отложить свадьбу. Трединор на ней настаивает. Он вас очень любит, и ему наплевать на все. Правильно?
Она кивнула.
— Неужели вы считаете, что наш клеветник на этом успокоится? Не успеете вы выйти замуж за Трединора, как он снова начнет действовать, придумает что-нибудь еще, и на этот раз все может оказаться еще неприятнее. И в этом не будет ничего хорошего для вас и Трединора. Разве я не прав? Поэтому пусть уж лучше сейчас всплывет немного грязи, чем целое болото впоследствии.
Она ничего не ответила.
— Трединор от вас без ума, и я его вполне понимаю,— я улыбнулся девушке.— Он не придал значения этой клевете и ведет себя так, словно ничего не произошло. Потому что от любит вас. А поскольку и вы любите его, ваш долг — покончить с этим делом до того, как вы выйдете за него замуж. Дениз вздрогнула.
— Дайте, пожалуйста, сигарету,— сказала она. Я протянул ей сигарету и поднес зажигалку.
— Я не люблю Юстаса Трединора,— спокойно сказала Дениз.— И никогда не любила.
Я задумался. Я подумал, что в деле Эллердена в любой момент можно ждать любых поворотов. Вы продвигаетесь в полной темноте. Вам кажется, что вы знаете, куда идете, но это вовсе не так.
Дениз пожала плечами. В этом движении была какая-то обреченность.
— Я никогда не любила ни одного мужчину. Мне даже почти никто не нравился. Кроме одного или двух. Конечно, я уважаю Юстаса Трединора. Он всегда был хорошим другом, и он оказался настолько благороден, что хочет жениться на мне после этой ужасной истории. И поэтому я считаю, что выйти за него замуж — своего рода долг для меня.
— Вы много в жизни потеряете,— ухмыльнулся я,— если в один прекрасный день не влюбитесь в кого-нибудь.
Снова наступило молчание. Потом девушка спросила:
— Значит, вы не изменили своего решения? Вы будете заниматься этим делом?
Я кивнул. Дениз присела на край письменного стола.
— Я хочу знать, что вы за человек. Расскажите о себе.
Я улыбнулся. В этой девушке было что-то удивительное — свежее и волнующее.
— Рассказывать особенно нечего. Я с детства очень любил совать нос в чужие дела. Поэтому, наверное, и стал детективом. Сначала был сыщиком в агентстве «Трансатлантик» в Канаде, потом работал в бюро Пинкертона в Америке. Это была очень интересная работа. Видите ли, я люблю острые ощущения.
— А потом?
— Потом началась война. Ну, это обещало самые острые ощущения, поэтому я приехал в Англию. Мой отец был англичанином, и я пошел в армию. После Дюнкерка начальство узнало, что я говорю на двух языках. Меня забрали из пехоты и дали другое задание. Наконец я попал в специальные десантные войска. Это было довольно интересно. Начальство меня сильно не беспокоило, а потом я стал одним из тех, кого обычно называют шпионами.
— Вы имеете в виду, что работали в немецком тылу?
— Да, в качестве француза из Марселя,— усмехнулся я.— Но через несколько месяцев гестаповцы меня выследили. Это было уже не так забавно. Хотя мне и от них удалось унести ноги. И я смог выжить до конца войны. Ваше дело — моя первая работа с тех пор, как я демобилизовался. Совсем как в былые времена.
Девушка спросила со своей обычной грустной улыбкой:
— А это зверское избиение тоже как в былые времена?
— Вы об этой потасовке? Это ерунда по сравнению с тем, что делали со мной в гестапо. Вот там действительно обошлись со мной жестко.
Она долго смотрела на меня.
— Я думаю, вы очень сильный и решительный человек. И очень умны. По-моему...— она снова запнулась.— По-моему, я могу вам довериться.
— Вот это правильно,— сказал я.— Если вы мне не доверяете, то не говорите ничего. Но если доверяете и знаете что-нибудь, что может мне помочь, обязательно скажите об этом. Потому что — можете мне поверить — в один прекрасный день вам все равно придется это сделать.
— Наверное, вы правы,— Дениз подняла голову.— Во всяком случае, я вам доверяю. Я обязательно поговорю с вами, мистер Гейл, хотя то, что я расскажу, не облегчит положения. Но не сегодня.
— Конечно, давайте поговорим завтра. Тем более, что сегодня мне трудно даже слушать.— Я улыбнулся.— Но это не значит, что я хочу, чтобы вы ушли. Мне нравится на вас смотреть.
— Спасибо,— мягко улыбнулась она.
— Завтра я снова буду в форме. Где и когда мы сможем увидеться?
— Сейчас скажу...— Дениз задумалась.— В семи-восьми милях от Тотни есть сельский клуб «Форест Хиллз». Проедете мимо него и свернете на боковую дорогу. Через три мили увидите придорожную гостиницу «Орендж Хетч». Это одно из старых зданий, в которых во время войны устраивались дансинги. Тогда их заполняли американские солдаты, матросы и летчики, квартировавшие в округе. Но теперь там пусто. В «Орендж Хетч» почти никто не заходит. За танцевальным залом есть маленький кабинет для любителей коктейлей. Вы сможете войти туда через боковую дверь. Я думаю, там нас никто не увидит. Давайте встретимся завтра после обеда.
— Лучше всего встретиться, когда стемнеет. В десять часов не слишком поздно?
— Нет,— покачала головой Дениз.— Туда ведет хорошая дорога, и я легко доберусь домой. Значит, увидимся завтра в десять вечера. Доброй ночи, мистер Гейл.
Дениз вышла из коттеджа. Я подошел к двери и смотрел, как она уходит в темноту в сторону Проул-Пойнт. Потом вернулся в дом. Я немного постоял в раздумье посреди гостиной. Потом прошел через спальню в ванную и набрал в раковину холодной воды. Огляделся в поисках полотенца и тут вспомнил, что слышал, как девушка открывала ящик перед тем, как принести мне мокрое полотенце.
В углу стоял узкий шкаф с шестью выдвижными ящиками. Четыре верхних оказались пустыми, а когда я заглянул в пятый, то увидел в нем аккуратно сложенные полотенца. Я достал одно и замер, пораженный неожиданной мыслью.
Когда девушка ходила за полотенцем, она выдвигала только один ящик. Это я слышал совершенно отчетливо. Но полотенца лежали в пятом ящике, и мне пришлось заглянуть в четыре верхних, прежде, чем я их нашел.
Она знала, что полотенца лежат в пятом ящике.Она бывала в этой ванной раньше!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Четверг. Голос
Выйдя от врача, я прошелся по набережной, поглядывая на гуляющую публику. Ярко сияло солнце, над бухтой с пронзительными криками носились чайки. Все было просто замечательно. Кроме меня самого. На животе чернел кровоподтек, похожий на карту Европы,
и при каждом движении мое избитое тело подавало отчаянный сигнал «808».Врач сказал, что после недельного отдыха и хорошего ухода я буду в порядке. Оптимистический прогноз. На недельный отдых у меня шансов не больше, чем у закоренелого грешника в аду, как, впрочем, и уверенности в том, что врач на самом деле поверил в мою выдумку, что я вчера напился и свалился с лестницы.
Я сел в машину и поехал вдоль набережной. Перед сельским клубом я остановился и зашел в телефонную будку позвонить Финнею. Потом снова сел за руль и поехал в Мэплтор.
Я нашел Финнея в баре гостиницы «Линдл». Перед ним на столике стоял большой фужер виски с содовой и пачка его любимых «Лаки Страйк». Я заказал выпивку и подсел к нему.
Без долгих предисловий я спросил Финнея, что он успел узнать.
— Не слишком много,— ответил он,— но это может нам пригодиться. Я узнал, что в этих краях все самые интересные дела происходят в клубе «Форест Хиллз». А в тамошнем баре работает одна симпатичная крошка. Как ты думаешь, у нее есть язык?
— Продолжай,— сказал я. Мне не очень-то хотелось выслушивать длинный рассказ о его очередной победе в баре.
— Она проработала там всю войну,— продолжал Финней,— и хорошо знакома с семьей Эллерден. Миссис Эллерден и ее дочь Дениз часто устраивали в «Форест Хиллз» вечеринки для военных.
— А Харта Аллена она знала? — спросил я.
— Еще бы! — ухмыльнулся Финней.— Кто же его не знал? Можешь мне поверить, этот Аллен всегда был первым заводилой.
— А что он за человек?
— Симпатичный,— ответил Финней,— и классный пилот. Аллен сбил столько бошей, что и сам сбился со счета. Он признанный ас. Но на земле Аллен сразу терял устойчивость. Если уж начинал пить, то никогда не мог вовремя остановиться. И как псих кидался на всех женщин подряд.
— Что еще? — спросил я.
— Все хотели помочь этому балбесу прийти в чувство,— продолжал Финней.— Все, кроме Дениз Эллерден. Крошка из бара сказала мне, что Дениз вполне уравновешенная девушка, она не очень-то любила эти вечеринки для офицеров. Она из тех девушек, которые хотят спокойной жизни. Ну знаешь этот тип? Они любят прогулки, верховую езду и пофилософствовать. В общем, Дениз никогда не увлекалась парнями. А миссис Эллерден очень хотела повлиять на Аллена. Она считала, что нельзя позволить такому достойному человеку сгубить себя в попойках.
— Значит, она пыталась вернуть его на путь истинный?
— Да,— кивнул Финней,— но вряд ли из этого что-то вышло.
— А как насчет горничной, Мери Мак-Дугал?
Финней допил свое виски, подошел к бару и взял еще стакан. Потом уселся, не спеша отпил и наконец продолжил:
— О ней я тоже навел справки. Горничную все в доме любили. Она много лет прожила в семье Эллерден. Этой Мак-Дугал было лет пятьдесят пять. Она была горничной Дениз и просто обожала девушку. Это настоящая пресвитерианка, из тех шотландских дамочек, которые каждое воскресенье по два раза ходят в церковь.
— А почему она ушла от Эллерденов?
— Она заболела,— объяснил Финней.— Я вижу, Ник, ты всерьез занялся алиби этого старшего наборщика, Роукса.— Он улыбнулся.— Об этом я тоже слышал.
— Откуда ты знаешь про алиби? Об этом я тебе ничего не рассказывал.
— Зато девочка из бара все знает. Когда эта заметка очутилась в газете, вся округа только о ней и толковала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21