— В этом нет необходимости,— возразил я.— У меня правило — никому не говорить, что я собираюсь делать. Во многом потому, что я зачастую и сам этого не знаю заранее. Но я буду рад обо всем услышать от вас.
Он подал мне виски.
— Это дело очень тонкое и деликатное, Гейл. Оно затрагивает мои семейные тайны, поэтому считаю, что я вправе знать, какими путями вы намерены вести расследование.
— Я не знал, что мне придется выбирать какие-то определенные пути,— ответил я.— Когда я пришел работать к Линнену, то поставил условие, что у меня должны быть свободные руки. Если вы хотите контролировать ведение дела, то лучше поищите другого детектива.
— А вы, оказывается, очень независимый человек,— отрывисто бросил Эллерден.
— Да, я очень независимый человек. А вы что, предпочли бы работать с марионеткой? Если так, то почему бы вам самому не взяться за расследование?
В первое мгновение мне показалось, что Эллерден взорвется. Но он улыбнулся.
— Пожалуй, вы правы. История такова: моя семья состоит из трех человек — меня, моей жены и дочери Дениз. Должен подчеркнуть, что Дениз очень красивая девушка, просто очаровательная.— Эллерден улыбнулся.— Это объективное суждение, а не просто мнение любящего отца. Она настолько привлекательная девушка, что я в ужасе от той страшной истории, которая с ней произошла.
Он сделал паузу, но я ничего не сказал.
— В сорок пятом и в первой половине сорок шестого года,— продолжал он,— мы с удовольствием принимали у себя многих американских офицеров и служащих, которые жили поблизости. Многие американские летчики, базировавшиеся на Экзетере, приезжали на уик-энд в наши портовые городки. Поэтому нет ничего удивительного, что Дениз встретила Харта Аллена. Вы о нем слышали?
— Да, конечно. Аллен был одним из лучших асов. Первоклассный боевой пилот. Он заработал, наверное, все награды, какие только давали союзники за храбрость в воздушных боях.
— С этой стороны он достоин восхищения,— кивнул Эллерден.— Нет сомнений, что он был первоклассным летчиком. Но когда я узнал о другой его стороне, меня охватило беспокойство за Дениз.
— Что же вы узнали? Разве Дениз из тех девушек, которые, простите, в определенном смысле вызывают беспокойство?
— Нет. Но, вы понимаете, я очень придирчиво отношусь к людям, с которыми она встречается. А у Аллена была плохая репутация. Я имею в виду, что он слишком много пил и... ну, скажем,
слишком любил женское общество. К тому же он был не очень разборчив.
— В этом он не оригинален. Многие мои друзья, которым тяжело приходилось в схватках с врагом, вели себя подобным образом. Это естественное поведение в тех условиях.
— Согласен,— кивнул он.— Но в случае с Алленом это было совсем не то.
— Вы имеете в виду, что мисс Эллерден проводила слишком много времени в обществе Аллена? — спросил я.
Он покачал головой.
— Нет, она проводила с ним не больше времени, чем с любым другим молодым офицером, которого мы принимали в этом доме и в других местах. Обычно мы устраивали вечеринки здесь, но часто проводили их и в сельском клубе в Мэлки. А несколько раз и в клубе «Фо-рест Хиллз», милях в десяти от Тотни. Но Дениз не выделяла никого из своих гостей. Она вообще не очень интересуется молодыми людьми.
— Не интересуется? А сколько ей лет?
— Двадцать шесть,— ответил он.— Она очень спокойная девушка, Гейл. Любит свой дом и своих родителей. Ей нравится читать, играть в гольф и ездить верхом, нравится все, что обычно нравится молодым женщинам. А во время войны она выполняла серьезную работу. Я хочу, чтобы вы поняли — отношения между Дениз и Алленом были абсолютно обычными.
— Вы знаете это,— спросил я,— или вы так думаете?
— Я знаю это вполне определенно.
— Хорошо. Продолжайте и не обижайтесь, если я иногда буду вас перебивать. Мне нужно как следует разобраться в этой истории.
— В середине 1946 года,— продолжал он,— Аллен вернулся в Соединенные Штаты. Насколько я помню, его эскадрилья улетала из Экзетера последней. А полгода назад, в конце 1946 года, я дал согласие на то, чтобы Дениз обручилась с молодым человеком по имени Юстас Трединор. Вы хотели бы узнать о нем поподробнее?
Я кивнул.
— Семья Трединора поселилась в наших краях несколько столетий назад. Его предок был испанцем, которого судьба забросила в эту часть света — возможно, один из пленников Френсиса Дрейка. Он хозяин крупной фермы, живет в родовом поместье и обладает безупречной репутацией. Отличный парень. Я не мог бы ц желать для Дениз лучшего мужа. В этом году они должны были пожениться. И если бы не эта история, свадьба уже состоялась бы.
— Кто настоял на том, чтобы отложить свадьбу — вы или Трединор?
— Нет,— ответил он,— это Дениз. Она была, конечно, очень расстроена, но огорчалась больше за Трединора, чем за себя. Мы оба — и Юстас и я — считали, что будет лучше, если она сама примет решение. Надеюсь, они поженятся к концу этого года.
— Значит, Трединор отнесся к этому с пониманием?
— Да... Настолько, насколько мог это сделать человек, безумно влюбленный в девушку.
— Когда это случилось? — спросил я.
— Месяца полтора назад. Линнен показывал вам газету?
— Нет. Я хотел бы взглянуть на нее.
— Сейчас покажу. Но сначала я вам кое-что объясню. У нас выходит довольно популярная еженедельная газета «Мэлки Рекорд». На побережье, примерно в пятнадцати милях отсюда, находится маленький городок Мэплтор. Он обслуживается той же газетой. Местная редакция отправляет в Мэплтор свою газету в тот же день, что и в Мэлки. А некоторые разделы — обычно сплетни и отчеты о местных происшествиях — печатаются на отдельной странице специально для читателей Мэплтора.
— Понятно,— сказал я.— Значит, это объявление появилось на вкладыше, который печатается для Мэплтора? То есть, его набрали и напечатали в типографии местной газеты?
— Да, сейчас я вам покажу.
Он отпер ящик стола и достал сложенную газету. Это была самая обычная газета, из тех, что издаются во всех приморских городках. На внутренней странице я нашел колонку, озаглавленную «Местные новости и сплетни». Колонка занимала всю длину страницы, и нижний абзац был отмечен синим карандашом. Я внимательно прочитал его.
«Осведомленные читатели, особенно постоянные посетители сельского клуба «Форест Хиллз», не слишком удивятся, услышав, что отложена свадьба между прекрасной и очаровательной мисс Дениз Эллерден и мистером Юстасом Трединором, владельцем имения «Тре-динор». Мы думаем, что любой жених, даже такой добрый и сговорчивый, как Юстас, был бы потрясен не слишком приятными слухами о горячих чувствах между мисс Эллерден и лихим американским летчиком Хартом Алленом. Готовы держать пари, что эта свадьба вообще не состоится. Во всяком случае, она не состоялась бы, если бы мы были Трединором.
Тем не менее, люди, считавшие, что капитан Аллен в отношении к дамам и напиткам гонится скорее за количеством, чем за качеством, согласятся, что в этом случае он поднялся несколько выше своих стандартов, мы имеем в виду, по крайней мере, внешность избранницы».
— Не слишком-то приятно,— я сложил газету и вернул ее Эллердену.— Должно быть, это стоило '-Мэлки Рекорд» уйму денег? Линнен рассказывал, что им пришлось заплатить немало. Сколько они экземпляров выпустили?
— Оба издания — и «Мэлки Рекорд», и страницу для Мэплтора заканчивают печатать по четвергам рано утром. В то утро газета попала в Мэплтор до восьми часов, и, когда редактор увидел эту ужасную заметку, уже было продано четыреста экземпляров.
— А потом стали принимать пожарные меры? — спросил я.— Что сказал редактор?
Эллерден пожал плечами.
— Он ничего не сказал, потому что ничего не знал об этом. Как оказалось, газета была набрана и гранки заперли накануне в семь часов вечера. Значит, кто-то проник в наборный цех и набрал эту клеветническую заметку. Кто-то, хорошо знающий технологию работы, разбил колонку Мэплторских новостей, заново набрал последний параграф, снова запер гранки и оставил газету готовой к печати. Сначала нам казалось, что это мог сделать только один человек — старший наборщик.
— Но это сделал не он?
— Нет. Он просто не мог этого сделать. Редактор, когда узнал об этом, сначала был абсолютно уверен, что во всем виноват он, Чарльз Роукс, и ничуть не сомневался в этом, потому что считал, что Роукс вернулся в наборный цех и работал там с семи до восьми часов. На карточке Роукса было пробито это время — часы с компостером находятся у охранника на входе. Но теперь мы знаем, что Роукса в цеху не было. В тот день он справился с работой пораньше и уговорил ночного сторожа вставить свою карточку в компостер и через час вынуть ее, чтобы получить деньги за сверхурочную работу. На самом деле Роукс в тот вечер и не думал возвращаться в наборный цех.
— А как насчет ночного сторожа? — спросил я. Эллерден покачал головой.
— Ночной сторож ничего не понимает в наборе. А вставить эту заметку в Мэплторскую страницу мог только опытный специалист. Он должен быть отлично знаком с тем, как готовится «Мэлки Рекорд». К тому же, ночной сторож — человек абсолютно надежный. Наборный цех в тот вечер заперли в восемь часов, и никто туда
не входил.
— Но все же кто-то там побывал. Ведь должен был кто-то выбросить последнюю заметку и набрать вместо нее эту гнусность.
— Да. Кто-то это сделал.
— А почему вы так уверены, что это не Роукс? Может быть, в наборный цех можно попасть как-нибудь иначе, хотя бы через окно?
— Мы тоже об этом думали,— сказал он.— Но у Роукса есть алиби. Когда мы начинали это расследование, у Дениз была горничная. Она прожила у нас много лет — шотландка и убежденная пресвитерианка, которая не способна солгать, даже под угрозой смерти. В тот вечер — это было в среду — нянька Дениз, Мери Мак-Дугал, поехала в Ньютон-Эббот. Возле кинотеатра она заметила Роукса, который шел со своей приятельницей на семичасовой сеанс. Они оставались там до конца фильма, то есть до половины десятого. В Мэлки они возвращались автобусом из Ньютон-Эббот вместе с Мак-Дугал. Прямо с автобуса Роукс пошел в бар и просидел там с друзьями до самого закрытия. А оттуда отправился домой.
— А почему горничная, Мери Мак-Дугал, запомнила, что она встретила Роукса именно в этот день?
— Мери много лет жила с нами и обожала Дениз. Когда это случилось, Дениз, конечно, ужасно расстроилась. Она рассказала обо всем Мери Мак-Дугал и сказала, что подозревают Роукса. Вот тогда Мери и вспомнила, что видела его. Она давно собиралась навестить
приятельницу в Ньютон-Эббот. Но у нее очень плохое зрение, и она не могла ехать, пока не получила новые очки. Она получила их в среду, накануне дня этой злосчастной публикации. Поэтому она легко восстановила дату. За последние полгода она только раз ездила в Ньютон-Эббот, и именно в этот день встретила Роукса.
— Получается,— сказал я,— что Роукс не мог вставить в газету эту заметку и никому, включая редактора, не известно, кто это сделал.
— Дела обстоят именно так,— кивнул Эллерден.
— И предполагается, что я это выясню?
— Я надеюсь, что вы узнаете это,— уточнил он.— И надеюсь, сделаете все так, чтобы не навлечь на нас новые неприятности.
— Что вы имеете в виду?
— Совершенно очевидно, что эта публикация очутилась в газете потому, что кто-то не любит мою дочь или мою жену, или же меня самого — одним словом, кто-то хочет напакостить нам. Вполне возможно, что будут новые попытки сделать это. Я хочу, чтобы Дениз вышла замуж за Юстаса Трединора в этом году. Они очень любят друг друга. Где гарантия, что этот негодяй не воспользуется их свадьбой для какой-нибудь новой подлости?
— В том-то и штука,— согласился я.— Он сделал свое дело и ушел безнаказанным. Наверняка он не успокоился и теперь затевает еще что-нибудь.
— По-моему, такие люди не склонны останавливаться на полпути. Поэтому его нужно найти, Гейл. Чего бы это ни стоило — найти.
— А что думает миссис Эллерден?
— Она не принимает этого так близко к сердцу. Я ведь говорил вам, что Дениз — очаровательная девушка. Моя жена считает, что кто-то просто хотел досадить ей — из ревности или из зависти. Моя жена считает, что если ничего не предпринимать, то скандал заглохнет сам собой. Поэтому, кстати, мне не хотелось бы, чтобы она узнала о нашем расследовании.
— Очень жаль. Я хотел поговорить с миссис Эллерден об этом деле. Ее мнение может оказаться полезным.
Эллерден пожал плечами.
— Сегодня вечером она в театре,— сказал он.— И в любом случае я не думаю, что разговор с ней вам что-нибудь даст. Она совершенно уверена, что все это не больше, чем чья-то злая шутка. Вполне возможно, что она сочтет глупой затеей мои попытки найти преступника. Я же говорил вам, что жена предпочитает не будить спящую собаку.
— Значит, вы не сказали ей, что вызвали детектива для расследования этого дела?
— Нет, я ей ничего не говорил. По-моему, чем меньше об этом говорить, тем лучше. В любом случае, я надеюсь, что вы поведете дело очень деликатно.
— Не обещаю,— сказал я.— Иногда деликатность не идет на пользу.
Он пожал плечами.
— Главное, что от вас требуется — это найти негодяя, который поместил в газету эту проклятую заметку, и определить, как он ухитрился это сделать. Узнайте это, и бюро Линнена заработает много денег.
Я допил свое виски, пожелал Эллердену спокойной ночи и вышел.Я немного проехался на машине, размышляя над ситуацией, и в половине десятого вернулся в гостиницу «Курт». Поставил машину перед гостиницей, зашел в свой номер и позвонил Линнену. Услышав, что я встречался с Эллерденом, он спросил:
— Ну и что ты об этом думаешь, Ник?
— Пока еще ничего не придумал. Я даже не решил, с какой стороны подступиться к делу. Похоже, что это расследование — не подарок.
— Меня это не волнует,— ответил Линнен.— Уверен, что ты сможешь во всем разобраться.
— Надеюсь, что смогу. А пока скажи мне вот что, Финней у тебя сейчас очень занят?
— Ничего неотложного. Он тебе нужен?
— Да. Послушай, Микки... Вот что я хочу сделать. Пошли Финнея в Мэплтор. Пусть возьмет машину — она может ему понадобиться. Скажи, чтобы он поселился в какой-то гостинице. Как только приедет, пусть сразу позвонит мне в гостиницу «Курт» — сообщит свой адрес и номер телефона. А потом — сидит и курит, пока не понадобится мне.
— О'кей,— сказал Линнен.— Завтра я его пришлю. А что ты думаешь об Эллердене?
— Он мне понравился. Этот человек знает, чего хочет, он настойчив, хотя и осторожен. Он переживает за свою дочь.
— Ты бы тоже переживал, будь ты Эллерденом,— засмеялся Микки.
— Возможно.
— Постарайся ему помочь, Ник,— сказал Линнен.— Ты же знаешь, что он заплатит нам кучу денег.
— А если я не смогу найти парня, который заварил всю эту кашу?
— Зачем об этом думать? Ты его найдешь,— ответил Микки.— Будь здоров, Ник.
Я закурил и некоторое время расхаживал по гостиной. Потом спустился вниз, сел в машину и поехал к театру. Когда я поставил машину, было уже без четверти одиннадцать. Я медленно пошел вдоль длинного ряда стоящих у театра автомобилей. В основном, это были дорогие машины последних марок. Видно было, что Мэлки — богатый городишко. Поглазев немного на развешанные у театра афиши польского балета, я подошел к стоявшему в фойе человеку в униформе.
— Добрый вечер. Миссис Эллерден сейчас в театре?
— Да, сэр. Спектакль уже заканчивается. Через пять минут публика будет выходить.
— Мне не хотелось бы с ней разминуться. Может быть, вы скажете, где ее машина?
Он указал на длинный ряд автомобилей.
— Она приехала на двухместном «Роллс-Бентли». Он стоит в самом конце.
Я подошел к машине и нажал на дверную ручку, машина была не-заперта. Я сел на заднее сиденье и закурил.
Через пять-шесть минут дверца открылась, и в машину села женщина. Я не смог как следует разглядеть ее, но и то, что я увидел, было вполне привлекательно. Это была женщина лет сорока шести — сорока семи, миловидная, с хорошей фигурой.
— Добрый вечер, миссис Эллерден,— поздоровался я.
Она оглянулась через плечо. Ее аккуратно выщипанные брови удивленно поднялись.
— Извините, что я сел в ваш автомобиль, но мне не хотелось, чтобы кто-нибудь видел нас вдвоем. Моя фамилия Гейл. Я детектив из бюро, с которым ваш муж договорился о расследовании по этой клеветнической заметке.
— Вот как! — ее голос был спокойным и приятным. На пальцах, легко державших руль, поблескивали драгоценные кольца.
— А почему вы решили встретиться со мной столь необычным способом, мистер Гейл?
— Что же тут необычного? — спросил я.— Ваш муж не хочет волновать вас лишний раз по этому делу, он явно обрадовался тому, что вы были в театре, когда я к вам заходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21