Открытая в 1817 году, она до сих пор является одной из главных достопримечательностей Египта. Судя по великолепным барельефам и росписям в этой самой роскошной из всех царских гробниц, похороны Сети были потрясающей по богатству и многолюдству церемонией. Но как недолговечна мирская слава! Прошла не одна тысяча лет с тех пор, как у фараона украли все его сокровища, а его бренные останки без всякого почтения засунули, вместе с останками его предшественников и потомков, в тесную пещеру, где они избежали окончательной гибели.
Тайник с мумиями фараонов был обнаружен всего несколько лет назад. Теперь мумии хранятся в Каире, где на них можно вдоволь поглазеть. Облик Сети до сих пор по-царски величествен. При жизни он был могущественным властелином, «львом, в долине рвущем коз» и необыкновенным образчиком мужской красоты, подобно своему сыну Рамсесу. Видел ли нынешний негодяй Сети благородные черты прежнего? И не эта ли мумия навела его на мысль назваться именем, пришедшим из глубин веков? Человек, продемонстрировавший свое поэтическое воображение и силу ума, мог бы проявить больше фантазии. Я чувствовала свое родство с этим извергом: ведь я одарена не менее щедро, чем он.
Удлинившиеся тени напомнили, что наступает вечер, следовательно, Эмерсон вот-вот потребует традиционного чаю. Тем не менее я решила подождать еще минут пять и пересёла лицом к северо-востоку. Так мне были видны зеленые квадратики полей и деревья, из-за которых выглядывал минарет деревенской мечети. Над нищими домишками серым туманом висел дым от очагов.
Внезапно пустыню сотряс грохот. Я вскочила на ноги. У основания малой пирамиды вихрилось облако пыли и песка. Видимо, не выдержала часть кладки, потревоженной нашими раскопками. Хорошо, что это произошло не во время работ! Такой была моя первая мысль. В следующую секунду я испытала восторг: на северной стороне пирамиды появился темный квадрат. Неужели при обвале разверзся скрытый раньше вход?
Тут уж было не до обязанностей сыщицы, тем более послушной жены, подносящей мужу чай. Со всех ног я кинулась вниз по склону, в археологическом раже начисто забыв, что играю роль подсадной утки. Появись сейчас передо мной даже африканский слон, место которому – на несколько тысяч миль южнее, я бы вряд ли обратила на него внимание.
Что уж говорить об обычном двуногом? Поднятый им шум не шел ни в какое сравнение со слоновьей поступью, так что я не заметила преследователя и даже не догадывалась о его присутствии, пока чьи-то руки не обхватили меня и не оторвали от иссушенной египетской земли. В ноздри ударил тошнотворный запах, издаваемый сложенным вчетверо платком. Я потянулась к карману, за пистолетом, но так и не сумела выудить оружие из широченной вельветовой штанины.
И все же Амелия Пибоди Эмерсон не сдается до последнего! Перед глазами моими плыл туман, пальцы немели, а я упрямо продолжала шарить в своем бездонном кармане.
Глава восьмая
I
А потом меня почему-то отпустили. Я стояла на четвереньках, удивляясь количеству ног, устроивших вокруг меня лихую пляску. Сначала ног было несколько десятков. Но уже скоро, напоенная живительным воздухом вечерней пустыни, я очухалась и решила, что ног всего две пары. Жизнь возвращалась в привычную колею.
Когда я, набравшись сил, приняла более пристойную сидячую позу, драчуны уже обнимались, как родные. Длинные одеяния добавляли картине абсурда: парочка напоминала двух светских дам, заключивших друг дружку в приветственные объятия. Однако перекошенные лица «дамочек» свидетельствовали не столько о радости, сколько о ярости.
Один из дерущихся оказался мистером Немо. Тюрбан свалился с его головы, и медные волосы сияли в лучах вечернего солнца, как надраенный рыцарский шлем. Второго человека я видела впервые. Темная кожа выдавала в незнакомце уроженца Южного Египта.
Противники расцепились, и стало ясно, что оба безоружны. Но обыкновенный кулак тоже может наделать бед: египтянин нанес Немо сокрушительный удар в солнечное сплетение. Бедняга согнулся пополам, но не отступил. В следующую секунду мой обидчик получил ответный удар в челюсть и повалился навзничь, увлекая за собой Немо.
Зрелище требовало закаленных нервов. Я на свои не жалуюсь, однако ввязываться в драку мне почему-то не хотелось. Моя бедная голова все еще отчаянно кружилась, но я мужественно возобновила попытки отыскать дно у своего кармана, а заодно и пистолет. И моя настойчивость увенчалась успехом! Произошло это очень вовремя, так как мистеру Немо срочно требовалась помощь: противник с энтузиазмом душил его.
Видя, как лицо Немо заливает синевой, я зачем-то выкрикнула не слишком грозную фразу, которую слышала от одного знакомого американца:
– Руки вверх, паршивец!
Вряд ли темнокожий паршивец меня понял, но пронзительный визг привлек его внимание. Он оглянулся, увидел наведенный на него пистолет, тотчас присмирел, отпустил бедного мистера Немо и выпрямился. Его физиономия, только что искаженная свирепой гримасой, стала безмятежной, как у мумии. Ни в лице незнакомца, ни в выцветшем балахоне не было ничего примечательного. Этого субъекта запросто можно было спутать с любым из многочисленных смирных соотечественников.
Мистер Немо тем временем перевернулся на живот и встал – сначала на колени, потом на ноги. Дышал он, в отличие от своего противника, тяжело.
Паршивец же был так спокоен, словно погрузился в молитву. Лицо Немо было усеяно белыми отметинами, которым вскоре предстояло превратиться в уродливые синяки, красное пятно на порванном рукаве свидетельствовало, что рана открылась.
Он осторожно двинулся в мою сторону:
– Превосходно, миссис Эмерсон! Дайте-ка мне пистолет.
– Нет-нет. Пока мы будем передавать оружие, этому молодчику ничего не стоит сбежать. Вы, может, и сомневаетесь, что я способна выстрелить в человека, да еще и не промахнуться, но он-то таких сомнений не ведает. Теперь ты понял, с кем связался, дружок? Я не та, за кого ты меня принял, а Ситт-Хаким, жена великого волшебника Эмерсона, Отца Проклятий! Для злодеев я не менее опасна, чем он сам. Зоркостью глаза я не уступаю грифам в небе. И, подобно им, не даю никому спуску.
Вторая часть моей речи прозвучала, естественно, по-арабски. Этот язык словно специально создан для самовосхваления – жанра, которым виртуозно владеет всякий уважающий себя египтянин. Мои слова не оставили адресата равнодушным.
– Я вас знаю, госпожа, – тихо прошелестел он.
– Значит, тебе известно и то, что я без колебания воспользуюсь оружием. До убийства не дойдет, но ранение тебе обеспечено. Хочу сохранить тебе жизнь, чтобы ты все нам рассказал.
И, не в силах больше сдерживать возбуждение, я выкрикнула по-английски:
– Вы хоть понимаете. Немо, кого мы поймали? Это первый сообщник Гения Преступлений, попавший ко мне в плен! С помощью подручного мы доберемся и до его подлого хозяина. Будьте любезны, свяжите ему руки своим тюрбаном. Или вы ранены и не можете пальцем пошевелить?
– Могу, – заверил Немо.
Египтянин поднял руку. В этом жесте было столько достоинства, что Немо замер.
– Я подвел своего господина, – произнес египтянин все так же тихо. – Теперь меня ждет судьба, которую он уготовил всем неудачникам. Но я не стыжусь: меня победила сама Ситт-Хаким. Молва твердит, что она непростая женщина, в ее груди бьется сердце мужчины. Хвала тебе, госпожа! – И он, следуя традиции своего народа, перенес ладонь с груди на лоб, потом прикоснулся к губам.
Я уже собиралась ответить на комплимент по возможности цветисто, как вдруг лицо египтянина исказилось ужасной гримасой, глаза закатились, руки потянулись к горлу. Мгновение – и он рухнул наземь.
Немо бросился к нему.
– Бесполезно, – проговорила я, опуская пистолет. – Он умер еще до того, как упал. Полагаю, это синильная кислота.
– Верно, я чувствую запах горького миндаля. – Немо выпрямился. Его губы побелели. – Вот люди! Предпочитают принять яд, чтобы...
– ...избежать допроса. Проклятье! Надо было первым делом связать ему руки. Что ж, в следующий раз буду умнее.
– В следующий раз?.. – Немо провел дрожащей ладонью по лбу, и я заметила, что его рукав совершенно пропитался кровью.
– Вам нехорошо, мистер Немо. Вы слабеете от потери крови. Я сейчас!
Сопротивляться он не мог. Оторвав кусок от его халата, я перевязала руку.
– Теперь кровотечение остановится, но рану обязательно надо промыть. Немедленно в лагерь!
– А как же?.. – Немо указал на труп.
Я оглянулась. Широко раскрытыми глазами мертвец уставился в вечернее небо, где прибавилось стервятников.
– Переверните его лицом вниз! – приказала я.
Немо покосился на кружащих в небе птиц и молча подчинился.
II
Подходя к дому, мы еще издали увидели, что в раскрытых воротах стоит Абдулла.
– Госпожа! – истошно завопил он, завидев нас. – Эмерсон спрашивает...
– Могу себе представить!
Представить было нетрудно, так как брань безутешного супруга, выкрикивающего мое имя, долетала до улицы. Напрасно я лелеяла надежду, что он по-прежнему увлечен работой. Скрыть всю правду о происшедшем не получится.
– Случилось несчастье, – сказала я Абдулле, который во все глаза смотрел на окровавленный рукав Немо. – Немедленно возьми Али или Хасана и ступай к скале за палатками. Там лежит мертвец. Принесите его сюда.
Абдулла обхватил руками голову.
– Снова мертвец? Только не это, госпожа! – У него еще теплилась слабая надежда. – Наверное, это старая мумия, госпожа?
– Боюсь, труп наисвежайший, – угрюмо ответила я. – Вам понадобится что-то вроде носилок. Побыстрее, пожалуйста! Я не могу терять время на болтовню. Сам видишь, мистеру Немо требуется помощь.
Абдулла убежал, заламывая руки и бормоча себе под нос.
– Опять мертвец! – донеслось до меня. – Каждый год одно и то же. Что ни год, то труп...
– Насколько я понимаю, у вас давняя привычка находить мертвые тела? – осведомился Немо.
– Глупости! – отрезала я, ведя его к дому. – Стану я искать такую гадость... Представьте, они сами меня находят! А теперь помолчите. Я сама объяснюсь с Эмерсоном. Ох и не понравится ему это...
Не успели мы дойти до двери, как Эмерсон собственной персоной выскочил нам навстречу и замер как вкопанный. Если только вкопанные способны так багроветь.
– Опять ты за старое, Амелия?! Я тебя предупреждал...
– Тес! – Я прижала палец к губам. – Зачем столько шуму, Эмерсон? Ты переполошишь весь...
– Шум? Шум?! – Таких воплей я еще не слышала, даже в исполнении ненаглядного супруга. – Что ты вытворяешь?! Часами пропадаешь невесть где, а потом являешься вывалянная в грязи, да еще в сопровождении какого-то...
– Полегче, Эмерсон!
– Обойдусь без подсказок. Как я погляжу, мистер Немо, вы в очередной раз спасли члена моей беспутной семейки от ужасной участи. Очень вам благодарен!
– Скоро ты обо всем узнаешь, – сказала я примирительно. – Мистер Немо действительно заслуживает благодарности. Так что давай займемся ранами, которые он получил, отважно нас защищая. Будь так добр, принеси мою аптечку. Лучше врачевать под открытым небом: здесь больше света и нет опасности испачкать кровью паркет и ковры.
Никак не отреагировав на шутку, в зловещем молчании Эмерсон исполнил мою просьбу. Я отвела Немо за дом, где было устроено место для омовений. Там, спрятавшись за ширмами, можно было даже принять ванну. Эмерсон и Рамсес делали это ежедневно – Эмерсон по доброй воле, Рамсес по грубому принуждению. Неудобство состояло в том, что мужчин окатывали водой из кувшинов слуги, я же не хотела смущать слуг и кое-как справлялась сама.
Дождавшись Эмерсона, я уговорила Немо снять грязный, как половая тряпка, и дырявый, как решето, халат. Реставрации сей предмет не подлежал, поэтому я попросила одного из работников, собравшихся поглазеть на раненого, принести свой, посулив компенсацию. Под халатом у Немо обнаружились хлопчатобумажные подштанники до колен. Румянец смущения, заливший не только щеки страдальца, но и голую грудь, свидетельствовал, что он потерял не так много крови, как я опасалась.
– Уверяю вас, мистер Немо, мне не впервой видеть мужскую наготу, – успокоила я своего спасителя. – Мне приходилось лечить раненых и наблюдать мужчин в чем мать родила, так что вам нечего стыдиться. Между прочим, ваши грудные мышцы развиты совсем неплохо...
Недовольное ворчание за спиной напомнило мне о присутствии бдительного супруга.
– Но до Эмерсона вам, конечно, далеко, – поспешно поправилась я. – А теперь, мой дорогой Эмерсон, так уж и быть, я поведаю тебе о случившемся...
Но с рассказом пришлось повременить. Сквозь толпу зевак прорвалось изящное создание. Немо хотел отвернуться, но было поздно.
Несколько секунд молодые люди молча взирали друг на друга, оба бледные, как известная суровая старуха с косой. Потом Энид испуганно поднесла руку к губам.
– Ты? – пролепетала она. – Ты?..
– Только не вздумайте хлопнуться в обморок, – предупредила я. – Сразу с двумя пациентами мне не справиться.
– При чем тут обморок? – Побагровев так, что перещеголяла смущенного Немо, Энид подскочила к нему и отвесила звонкую пощечину. – Набитый дурак!
III
К этой выходке оказалась не готова даже я. Подобное поведение в сочетании с выражениями, недостойными леди, временно лишило меня дара речи. Зато молодчина Эмерсон проявил находчивость. Видя, что Энид вот-вот умчится куда глаза глядят – зеваки уже почтительно расступились, чтобы ее пропустить, – он выбросил руку и поймал ее за талию. Как она ни лягалась, как ни бранилась – да-да, с ее нежных уст слетали далеко не самые вежливые словечки! – он и бровью не повел.
– Все это зашло слишком далеко. Я еще согласен на роль пешки, передвигаемой по шахматной доске жизни могучими силами, властительницами судеб всего человечества. Но будь я проклят, если позволю, чтобы меня дурачила женщина, которая, как я наивно верил, связана со мной узами нерушимого доверия!
Кто еще способен на такие экспромты, тем более с дерзкой беглянкой под мышкой? Признавая справедливость упрека, я покраснела даже сильнее, чем Энид и Немо. Не дав мне и рта раскрыть, Эмерсон величественным жестом указал на табурет:
– Сядь, Амелия! Вы тоже присядьте, юная леди. – И он так резко опустил Энид на другой табурет, что из прически бедняжки вылетели два гребешка и с десяток шпилек. – Все останутся здесь, пока я не узнаю главного.
– Ты совершенно прав, Эмерсон. Я обязательно сяду, вот только закончу промывать...
– Можешь заниматься этим сидя! – рявкнул Эмерсон.
Я послушно упала на табурет. Успокоенный моей покорностью, Эмерсон понизил голос. Теперь его можно было слушать, не опасаясь за сохранность барабанных перепонок.
– Закончишь с раной – и хватит с ним возиться, Амелия! – приказал он. – Если ему надо вымыться полностью, пусть займется этим самостоятельно.
– Конечно, Эмерсон. Я только...
– Довольно, Амелия!
Эмерсон сложил руки на груди и обвел компанию угрожающим взглядом. Египтяне уселись на землю и, раскрыв рты, таращили глаза в предвкушении развлечения. Энид вцепилась в табурет обеими руками, словно боялась, что на это место кто-то покусится. Мистер Немо свесил голову, тщетно пытаясь скрыть от любопытных взглядов белые отметины от пальцев Энид на малиновой щеке.
– Так-то лучше, – прогрохотал Эмерсон удовлетворенно. – Начнем с вас, юная леди. Называю вас так, потому что фамилия «Маршалл» не имеет к вам никакого отношения.
Я не могла не восхититься хитроумием мужа. Он построил фразу так, чтобы не показать, что знать не знает, кем Энид является в действительности. Когда она назвала свое настоящее имя, он ничем не выдал свое удивление, если не считать мимолетной складки на лбу. Выслушав историю девушки, Эмерсон сказал:
– Любопытно. Разумеется, я сразу вас узнал, мисс Дебенхэм. Просто не хотел разочаровывать.
И он сурово посмотрел на меня. Я открыла рот, но промолчала.
– Однако кое-чего в вашем занимательном рассказе недостает. Честно говоря, вы обошли молчанием все важное. Полагаю, вы близко знакомы с мистером Немо, иначе не обошлись бы с ним так по-свойски. Кто он такой? И кем вы приходитесь друг другу?
Немо вскочил, как подброшенный пружиной:
– На эти и на все остальные вопросы лучше отвечать мне. Умоляю, давайте избавим мисс Дебенхэм от постыдной обязанности излагать события, полные...
– Поберегите свое красноречие! – оборвал его Эмерсон. – Я терпелив, но и моему терпению есть предел. Вас-то как зовут, черт побери?
– Дональд Фрейзер.
– Не Рональд Фрейзер? – спросила я удивленно.
– Нет, Дональд.
– Но ведь Рональд Фрейзер...
У Эмерсона задрожал подбородок – сигнал, предупреждающий о назревающем взрыве. Я прикусила язык.
– Буду вам весьма признателен, миссис Эмерсон, – с издевательской вежливостью заговорил мой супруг, – если вы воздержитесь от любых комментариев. Лучше даже не дышите, если получится, пока этот господин не расскажет всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Тайник с мумиями фараонов был обнаружен всего несколько лет назад. Теперь мумии хранятся в Каире, где на них можно вдоволь поглазеть. Облик Сети до сих пор по-царски величествен. При жизни он был могущественным властелином, «львом, в долине рвущем коз» и необыкновенным образчиком мужской красоты, подобно своему сыну Рамсесу. Видел ли нынешний негодяй Сети благородные черты прежнего? И не эта ли мумия навела его на мысль назваться именем, пришедшим из глубин веков? Человек, продемонстрировавший свое поэтическое воображение и силу ума, мог бы проявить больше фантазии. Я чувствовала свое родство с этим извергом: ведь я одарена не менее щедро, чем он.
Удлинившиеся тени напомнили, что наступает вечер, следовательно, Эмерсон вот-вот потребует традиционного чаю. Тем не менее я решила подождать еще минут пять и пересёла лицом к северо-востоку. Так мне были видны зеленые квадратики полей и деревья, из-за которых выглядывал минарет деревенской мечети. Над нищими домишками серым туманом висел дым от очагов.
Внезапно пустыню сотряс грохот. Я вскочила на ноги. У основания малой пирамиды вихрилось облако пыли и песка. Видимо, не выдержала часть кладки, потревоженной нашими раскопками. Хорошо, что это произошло не во время работ! Такой была моя первая мысль. В следующую секунду я испытала восторг: на северной стороне пирамиды появился темный квадрат. Неужели при обвале разверзся скрытый раньше вход?
Тут уж было не до обязанностей сыщицы, тем более послушной жены, подносящей мужу чай. Со всех ног я кинулась вниз по склону, в археологическом раже начисто забыв, что играю роль подсадной утки. Появись сейчас передо мной даже африканский слон, место которому – на несколько тысяч миль южнее, я бы вряд ли обратила на него внимание.
Что уж говорить об обычном двуногом? Поднятый им шум не шел ни в какое сравнение со слоновьей поступью, так что я не заметила преследователя и даже не догадывалась о его присутствии, пока чьи-то руки не обхватили меня и не оторвали от иссушенной египетской земли. В ноздри ударил тошнотворный запах, издаваемый сложенным вчетверо платком. Я потянулась к карману, за пистолетом, но так и не сумела выудить оружие из широченной вельветовой штанины.
И все же Амелия Пибоди Эмерсон не сдается до последнего! Перед глазами моими плыл туман, пальцы немели, а я упрямо продолжала шарить в своем бездонном кармане.
Глава восьмая
I
А потом меня почему-то отпустили. Я стояла на четвереньках, удивляясь количеству ног, устроивших вокруг меня лихую пляску. Сначала ног было несколько десятков. Но уже скоро, напоенная живительным воздухом вечерней пустыни, я очухалась и решила, что ног всего две пары. Жизнь возвращалась в привычную колею.
Когда я, набравшись сил, приняла более пристойную сидячую позу, драчуны уже обнимались, как родные. Длинные одеяния добавляли картине абсурда: парочка напоминала двух светских дам, заключивших друг дружку в приветственные объятия. Однако перекошенные лица «дамочек» свидетельствовали не столько о радости, сколько о ярости.
Один из дерущихся оказался мистером Немо. Тюрбан свалился с его головы, и медные волосы сияли в лучах вечернего солнца, как надраенный рыцарский шлем. Второго человека я видела впервые. Темная кожа выдавала в незнакомце уроженца Южного Египта.
Противники расцепились, и стало ясно, что оба безоружны. Но обыкновенный кулак тоже может наделать бед: египтянин нанес Немо сокрушительный удар в солнечное сплетение. Бедняга согнулся пополам, но не отступил. В следующую секунду мой обидчик получил ответный удар в челюсть и повалился навзничь, увлекая за собой Немо.
Зрелище требовало закаленных нервов. Я на свои не жалуюсь, однако ввязываться в драку мне почему-то не хотелось. Моя бедная голова все еще отчаянно кружилась, но я мужественно возобновила попытки отыскать дно у своего кармана, а заодно и пистолет. И моя настойчивость увенчалась успехом! Произошло это очень вовремя, так как мистеру Немо срочно требовалась помощь: противник с энтузиазмом душил его.
Видя, как лицо Немо заливает синевой, я зачем-то выкрикнула не слишком грозную фразу, которую слышала от одного знакомого американца:
– Руки вверх, паршивец!
Вряд ли темнокожий паршивец меня понял, но пронзительный визг привлек его внимание. Он оглянулся, увидел наведенный на него пистолет, тотчас присмирел, отпустил бедного мистера Немо и выпрямился. Его физиономия, только что искаженная свирепой гримасой, стала безмятежной, как у мумии. Ни в лице незнакомца, ни в выцветшем балахоне не было ничего примечательного. Этого субъекта запросто можно было спутать с любым из многочисленных смирных соотечественников.
Мистер Немо тем временем перевернулся на живот и встал – сначала на колени, потом на ноги. Дышал он, в отличие от своего противника, тяжело.
Паршивец же был так спокоен, словно погрузился в молитву. Лицо Немо было усеяно белыми отметинами, которым вскоре предстояло превратиться в уродливые синяки, красное пятно на порванном рукаве свидетельствовало, что рана открылась.
Он осторожно двинулся в мою сторону:
– Превосходно, миссис Эмерсон! Дайте-ка мне пистолет.
– Нет-нет. Пока мы будем передавать оружие, этому молодчику ничего не стоит сбежать. Вы, может, и сомневаетесь, что я способна выстрелить в человека, да еще и не промахнуться, но он-то таких сомнений не ведает. Теперь ты понял, с кем связался, дружок? Я не та, за кого ты меня принял, а Ситт-Хаким, жена великого волшебника Эмерсона, Отца Проклятий! Для злодеев я не менее опасна, чем он сам. Зоркостью глаза я не уступаю грифам в небе. И, подобно им, не даю никому спуску.
Вторая часть моей речи прозвучала, естественно, по-арабски. Этот язык словно специально создан для самовосхваления – жанра, которым виртуозно владеет всякий уважающий себя египтянин. Мои слова не оставили адресата равнодушным.
– Я вас знаю, госпожа, – тихо прошелестел он.
– Значит, тебе известно и то, что я без колебания воспользуюсь оружием. До убийства не дойдет, но ранение тебе обеспечено. Хочу сохранить тебе жизнь, чтобы ты все нам рассказал.
И, не в силах больше сдерживать возбуждение, я выкрикнула по-английски:
– Вы хоть понимаете. Немо, кого мы поймали? Это первый сообщник Гения Преступлений, попавший ко мне в плен! С помощью подручного мы доберемся и до его подлого хозяина. Будьте любезны, свяжите ему руки своим тюрбаном. Или вы ранены и не можете пальцем пошевелить?
– Могу, – заверил Немо.
Египтянин поднял руку. В этом жесте было столько достоинства, что Немо замер.
– Я подвел своего господина, – произнес египтянин все так же тихо. – Теперь меня ждет судьба, которую он уготовил всем неудачникам. Но я не стыжусь: меня победила сама Ситт-Хаким. Молва твердит, что она непростая женщина, в ее груди бьется сердце мужчины. Хвала тебе, госпожа! – И он, следуя традиции своего народа, перенес ладонь с груди на лоб, потом прикоснулся к губам.
Я уже собиралась ответить на комплимент по возможности цветисто, как вдруг лицо египтянина исказилось ужасной гримасой, глаза закатились, руки потянулись к горлу. Мгновение – и он рухнул наземь.
Немо бросился к нему.
– Бесполезно, – проговорила я, опуская пистолет. – Он умер еще до того, как упал. Полагаю, это синильная кислота.
– Верно, я чувствую запах горького миндаля. – Немо выпрямился. Его губы побелели. – Вот люди! Предпочитают принять яд, чтобы...
– ...избежать допроса. Проклятье! Надо было первым делом связать ему руки. Что ж, в следующий раз буду умнее.
– В следующий раз?.. – Немо провел дрожащей ладонью по лбу, и я заметила, что его рукав совершенно пропитался кровью.
– Вам нехорошо, мистер Немо. Вы слабеете от потери крови. Я сейчас!
Сопротивляться он не мог. Оторвав кусок от его халата, я перевязала руку.
– Теперь кровотечение остановится, но рану обязательно надо промыть. Немедленно в лагерь!
– А как же?.. – Немо указал на труп.
Я оглянулась. Широко раскрытыми глазами мертвец уставился в вечернее небо, где прибавилось стервятников.
– Переверните его лицом вниз! – приказала я.
Немо покосился на кружащих в небе птиц и молча подчинился.
II
Подходя к дому, мы еще издали увидели, что в раскрытых воротах стоит Абдулла.
– Госпожа! – истошно завопил он, завидев нас. – Эмерсон спрашивает...
– Могу себе представить!
Представить было нетрудно, так как брань безутешного супруга, выкрикивающего мое имя, долетала до улицы. Напрасно я лелеяла надежду, что он по-прежнему увлечен работой. Скрыть всю правду о происшедшем не получится.
– Случилось несчастье, – сказала я Абдулле, который во все глаза смотрел на окровавленный рукав Немо. – Немедленно возьми Али или Хасана и ступай к скале за палатками. Там лежит мертвец. Принесите его сюда.
Абдулла обхватил руками голову.
– Снова мертвец? Только не это, госпожа! – У него еще теплилась слабая надежда. – Наверное, это старая мумия, госпожа?
– Боюсь, труп наисвежайший, – угрюмо ответила я. – Вам понадобится что-то вроде носилок. Побыстрее, пожалуйста! Я не могу терять время на болтовню. Сам видишь, мистеру Немо требуется помощь.
Абдулла убежал, заламывая руки и бормоча себе под нос.
– Опять мертвец! – донеслось до меня. – Каждый год одно и то же. Что ни год, то труп...
– Насколько я понимаю, у вас давняя привычка находить мертвые тела? – осведомился Немо.
– Глупости! – отрезала я, ведя его к дому. – Стану я искать такую гадость... Представьте, они сами меня находят! А теперь помолчите. Я сама объяснюсь с Эмерсоном. Ох и не понравится ему это...
Не успели мы дойти до двери, как Эмерсон собственной персоной выскочил нам навстречу и замер как вкопанный. Если только вкопанные способны так багроветь.
– Опять ты за старое, Амелия?! Я тебя предупреждал...
– Тес! – Я прижала палец к губам. – Зачем столько шуму, Эмерсон? Ты переполошишь весь...
– Шум? Шум?! – Таких воплей я еще не слышала, даже в исполнении ненаглядного супруга. – Что ты вытворяешь?! Часами пропадаешь невесть где, а потом являешься вывалянная в грязи, да еще в сопровождении какого-то...
– Полегче, Эмерсон!
– Обойдусь без подсказок. Как я погляжу, мистер Немо, вы в очередной раз спасли члена моей беспутной семейки от ужасной участи. Очень вам благодарен!
– Скоро ты обо всем узнаешь, – сказала я примирительно. – Мистер Немо действительно заслуживает благодарности. Так что давай займемся ранами, которые он получил, отважно нас защищая. Будь так добр, принеси мою аптечку. Лучше врачевать под открытым небом: здесь больше света и нет опасности испачкать кровью паркет и ковры.
Никак не отреагировав на шутку, в зловещем молчании Эмерсон исполнил мою просьбу. Я отвела Немо за дом, где было устроено место для омовений. Там, спрятавшись за ширмами, можно было даже принять ванну. Эмерсон и Рамсес делали это ежедневно – Эмерсон по доброй воле, Рамсес по грубому принуждению. Неудобство состояло в том, что мужчин окатывали водой из кувшинов слуги, я же не хотела смущать слуг и кое-как справлялась сама.
Дождавшись Эмерсона, я уговорила Немо снять грязный, как половая тряпка, и дырявый, как решето, халат. Реставрации сей предмет не подлежал, поэтому я попросила одного из работников, собравшихся поглазеть на раненого, принести свой, посулив компенсацию. Под халатом у Немо обнаружились хлопчатобумажные подштанники до колен. Румянец смущения, заливший не только щеки страдальца, но и голую грудь, свидетельствовал, что он потерял не так много крови, как я опасалась.
– Уверяю вас, мистер Немо, мне не впервой видеть мужскую наготу, – успокоила я своего спасителя. – Мне приходилось лечить раненых и наблюдать мужчин в чем мать родила, так что вам нечего стыдиться. Между прочим, ваши грудные мышцы развиты совсем неплохо...
Недовольное ворчание за спиной напомнило мне о присутствии бдительного супруга.
– Но до Эмерсона вам, конечно, далеко, – поспешно поправилась я. – А теперь, мой дорогой Эмерсон, так уж и быть, я поведаю тебе о случившемся...
Но с рассказом пришлось повременить. Сквозь толпу зевак прорвалось изящное создание. Немо хотел отвернуться, но было поздно.
Несколько секунд молодые люди молча взирали друг на друга, оба бледные, как известная суровая старуха с косой. Потом Энид испуганно поднесла руку к губам.
– Ты? – пролепетала она. – Ты?..
– Только не вздумайте хлопнуться в обморок, – предупредила я. – Сразу с двумя пациентами мне не справиться.
– При чем тут обморок? – Побагровев так, что перещеголяла смущенного Немо, Энид подскочила к нему и отвесила звонкую пощечину. – Набитый дурак!
III
К этой выходке оказалась не готова даже я. Подобное поведение в сочетании с выражениями, недостойными леди, временно лишило меня дара речи. Зато молодчина Эмерсон проявил находчивость. Видя, что Энид вот-вот умчится куда глаза глядят – зеваки уже почтительно расступились, чтобы ее пропустить, – он выбросил руку и поймал ее за талию. Как она ни лягалась, как ни бранилась – да-да, с ее нежных уст слетали далеко не самые вежливые словечки! – он и бровью не повел.
– Все это зашло слишком далеко. Я еще согласен на роль пешки, передвигаемой по шахматной доске жизни могучими силами, властительницами судеб всего человечества. Но будь я проклят, если позволю, чтобы меня дурачила женщина, которая, как я наивно верил, связана со мной узами нерушимого доверия!
Кто еще способен на такие экспромты, тем более с дерзкой беглянкой под мышкой? Признавая справедливость упрека, я покраснела даже сильнее, чем Энид и Немо. Не дав мне и рта раскрыть, Эмерсон величественным жестом указал на табурет:
– Сядь, Амелия! Вы тоже присядьте, юная леди. – И он так резко опустил Энид на другой табурет, что из прически бедняжки вылетели два гребешка и с десяток шпилек. – Все останутся здесь, пока я не узнаю главного.
– Ты совершенно прав, Эмерсон. Я обязательно сяду, вот только закончу промывать...
– Можешь заниматься этим сидя! – рявкнул Эмерсон.
Я послушно упала на табурет. Успокоенный моей покорностью, Эмерсон понизил голос. Теперь его можно было слушать, не опасаясь за сохранность барабанных перепонок.
– Закончишь с раной – и хватит с ним возиться, Амелия! – приказал он. – Если ему надо вымыться полностью, пусть займется этим самостоятельно.
– Конечно, Эмерсон. Я только...
– Довольно, Амелия!
Эмерсон сложил руки на груди и обвел компанию угрожающим взглядом. Египтяне уселись на землю и, раскрыв рты, таращили глаза в предвкушении развлечения. Энид вцепилась в табурет обеими руками, словно боялась, что на это место кто-то покусится. Мистер Немо свесил голову, тщетно пытаясь скрыть от любопытных взглядов белые отметины от пальцев Энид на малиновой щеке.
– Так-то лучше, – прогрохотал Эмерсон удовлетворенно. – Начнем с вас, юная леди. Называю вас так, потому что фамилия «Маршалл» не имеет к вам никакого отношения.
Я не могла не восхититься хитроумием мужа. Он построил фразу так, чтобы не показать, что знать не знает, кем Энид является в действительности. Когда она назвала свое настоящее имя, он ничем не выдал свое удивление, если не считать мимолетной складки на лбу. Выслушав историю девушки, Эмерсон сказал:
– Любопытно. Разумеется, я сразу вас узнал, мисс Дебенхэм. Просто не хотел разочаровывать.
И он сурово посмотрел на меня. Я открыла рот, но промолчала.
– Однако кое-чего в вашем занимательном рассказе недостает. Честно говоря, вы обошли молчанием все важное. Полагаю, вы близко знакомы с мистером Немо, иначе не обошлись бы с ним так по-свойски. Кто он такой? И кем вы приходитесь друг другу?
Немо вскочил, как подброшенный пружиной:
– На эти и на все остальные вопросы лучше отвечать мне. Умоляю, давайте избавим мисс Дебенхэм от постыдной обязанности излагать события, полные...
– Поберегите свое красноречие! – оборвал его Эмерсон. – Я терпелив, но и моему терпению есть предел. Вас-то как зовут, черт побери?
– Дональд Фрейзер.
– Не Рональд Фрейзер? – спросила я удивленно.
– Нет, Дональд.
– Но ведь Рональд Фрейзер...
У Эмерсона задрожал подбородок – сигнал, предупреждающий о назревающем взрыве. Я прикусила язык.
– Буду вам весьма признателен, миссис Эмерсон, – с издевательской вежливостью заговорил мой супруг, – если вы воздержитесь от любых комментариев. Лучше даже не дышите, если получится, пока этот господин не расскажет всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32