Все это Настенька сказала без умысла, ибо не знала основной род деятельности Олега, представивше­гося ей рядовым инженером.
Варлам сказал, что они навели подробные справки о со­стоятельном ухажере и тот действительно оказался весьма бо­гатым человеком, пользуясь покровительством свыше, хапал отовсюду не таясь. Узнали, что тот и машины, и видеомагни­тофоны меняет чуть ли не каждые полгода. В общем, объект представлял интерес. На днях он похвалился Настеньке, что скоро будет катать ее на вишневом «вольво», и даже назвал сумму в сто двадцать пять тысяч, за которую ему должны при­гнать из Москвы шведскую машину экстракласса. Машину он ждал со дня на день, значит, деньги держал где-то дома.
Для налета представлялся подходящий случай: жена обэхаэсника находилась в туристической поездке по Индии, и се­годня у него дома свидание с Настей. Но Настя должна уйти от него не позже двадцати двух часов, потому что последней элек­тричкой в двадцать три часа уезжала к родителям в Янгиюль, а значит, после ухода любовницы он должен был остаться дома один.
Беспалый понял, что, если человек намерен купить за 125 тысяч машину, значит, там есть чем поживиться, но на всякий случай спросил:
– А как мы войдем в дом? У вас есть план?
Варлам, довольный тем, что вызвал интерес Беспалого, сказал с гордостью:
– Все предусмотрели, Артем, мы за ним две недели до­гляд ведем, изучили все его привычки. Он уже так придушил торговлю, что ему все на дом возят, и, как мы заметили, не са­ми директора, завмаги, а кто придется, вплоть до грузчиков. Мы тоже не поскупились, собрали ему коробку деликатесов, с нею и пойду к нему, я видел не раз, как это происходило.
– А если он надумает провожать любвеобильную Настю, а потом закатится еще куда-нибудь? – спросил Парсегян.
– Не должен. Провожать он никого не провожает, я ведь сказал, что уже давно ведем за ним наблюдение, у него таких, как Настенька, много, дальше калитки не провожал ни одну. В махалле его хорошо знают, зачем ему приключения?
– Резонно, – согласился Беспалый, и они поехали в ста­рый город. Время подпирало, через полчаса Настенька должна была покинуть дом донжуана из ОБХСС.
Когда въехали на Кукчу, Беспалый обратил внимание на безлюдие махалли и настороженно спросил:
– Варлам, что может означать такая тишина кругом, куда народ подевался?
Варлам, глянув на часы, сказал:
– Через десять минут кончается программа «Время» и по местному телевидению выступит духовный наставник мусуль­ман средней Азии и Казахстана с какой-то важной пропо­ведью, все сидят у телевизоров.
– Такое безлюдье в нашем квартале я видел только однаж­ды, когда показывали «Спрут» с комиссаром Каттани.
– Слышали мы про этот фильм, да увидеть не удалось. Мы ведь только по «горбачевской» амнистии освободились, – сказал с сожалением Варлам.
И в этот момент Олег прервал его:
– А вот и Настенька с нашим клиентом появилась.
С того места, что указал Варлам для стоянки машины, хо­рошо просматривались ворота с высоким железобетонным за­бором; сейчас возле них застыли две фигуры, одна тоненькая изящная, в ней Олег без труда узнал Настеньку, и вторая муж­ская, которой обрадовался Варлам.
– Итак, повторяю план операции, – сказал Варлам. – Как только хозяин войдет в дом, я вновь позвоню, он вернется обя­зательно, подумает на первых порах, может, Настенька что-нибудь забыла. Прежде чем открыть калитку, он включит свет у ворот и глянет в глазок, по нашим наблюдениям, он так по­ступает каждый раз. Увидев меня с привычной коробкой, он даст возможность внести ее в дом, он не любит себя утруждать, это тоже проверено, не брал в руки коробки и меньших разме­ров, но мы на всякий случай взяли самую большую. Пока мы войдем в дом, ты, Артем, должен вбежать во двор и затаиться за углом веранды. Как только он пойдет провожать меня до во­рот, ты спокойно войдешь в дом и встретишь его с наведен­ным пистолетом, а я через минуту вернусь тебе на подмогу. Олег страхует нас с улицы.
Они молча слушали Варлама, не сводя глаз с калитки, вдруг женская фигурка отделилась от мужской, и в тупике за­цокали по асфальту каблучки Настеньки, и тут же скрипнула запираемая на ночь глухая железная калитка.
– Пора, – сказал Варлам, и они втроем вышли из маши­ны.
Через пять минут под дулом пистолета Персегяна хозяин дома нехотя доставал из потаенных углов деньги, драгоценно­сти, а Варлам все это складывал в спортивную сумку, судя по всему, до главных трофеев было еще далеко. Беспалый, внима­тельно следивший за действиями обэхаэсника, вдруг почувст­вовал какое-то смутное беспокойство, лицо хозяина дома ему показалось знакомым, но как он ни силился вспомнить, когда, где они виделись, – не мог. Месяц беспробудной пьянки ска­зывался.
Заметив тревогу на лице Беспалого, Варлам спросил поти­хоньку:
– Что случилось?
И Беспалый сказал, что он откуда-то знает этого человека, но никак не может припомнить.
Варлам ответил жестко:
– Вспоминай скорее, иначе тебе придется его пристре­лить, ты человек в городе известный.
С первых минут ограбления майору Кудратову тоже пока­залось знакомым лицо бандита с пистолетом, ему почудилось, что он даже видел его когда-то со своим покровителем Сухробом Ахмедовичем Акрамходжаевым, но эту вероятность он от­бросил сразу, что могло быть общего между уголовником и от­ветственным работником ЦК? Заметил Кудратов и неожидан­ное волнение человека с пистолетом, насторожило его и то, что они стали о чем-то шептаться. И вдруг он почувствовал, что и нападавший откуда-то знает его, и оттого такая минутная рас­терянность у них. Мысль хозяина дома работала лихорадочно, если он правильно понял ситуацию, живым они его не оставят.
Если еще минуту назад он жалел лишь о деньгах, то теперь встал вопрос о жизни, и реальная опасность заставила Кудратова взять себя в руки. Когда через полчаса хозяин дома, отдав изрядную часть богатств, сказал: «Все», то тут же получил от молодого с сумкой в руках такой удар ногой в челюсть, что по­терял сознание. Когда он очнулся, тот, что постарше, спрятав пистолет за пазуху, подносил к его лицу тампон с нашатырным спиртом из его домашней аптечки. А молодой, склонив­шись над ним, сказал:
– Ты, падла, собирался купить «вольво» за 125 тысяч, а от нас хочешь отделаться какой-то жалкой тридцаткой, не вый­дет! Сейчас свяжем руки-ноги и поставим утюг на животик, живо вспомнишь об остальных деньгах.
И в эту минуту хозяин дома почувствовал, что тот, что по­старше, с нашатарным тампоном в руках, пристально вгляды­вавшийся в него, кажется, узнал его и оттого необычайной бледностью покрылось смуглое, в оспинках, лицо бандита. Кудратов понял, что в эту секунду он оказался приговоренным к смерти.
А тот, что помоложе, все твердил о деньгах, о ста двадцати пяти тысячах. И тут до майора дошло, что в страхе он действи­тельно забыл о деньгах, отложенных на «вольво», и на радостях готов был расцеловать молодого за напоминание о покупке шведской машины. Дело в том, что там, в спальне, в прикро­ватной тумбочке, где он держал деньги, находился и пистолет, которым он редко пользовался. Нужно было как-то усыпить бдительность рэкетиров, внушить им, что сломался оконча­тельно, и поэтому он попытался двинуться к окну, но тотчас был свален на пол подножкой старшего. Ему тут же связали руки-ноги, отыскав в доме утюг и задрав рубашку, поставили на живот, и молодой, поводив перед глазами Кудратова штеп­селем, включил его в розетку. Как только стало припекать, он попытался скинуть утюг с себя, но старший со зловещей ух­мылкой прижал его двумя руками к животу, и тогда он закри­чал:
– Отдам! Все отдам!
Беспалый тут же торопливо отдернул утюг в сторону.
Хозяин дома попросил пить, и ему услужливо подали бу­тылку минеральной воды из его же холодильника. Попив, Куд­ратов обреченно пригласил грабителей в спальную комнату.
Спальня у него оказалась небольшой, впритык к стенкам заставленная белым югославским гарнитуром «Людовик», и незваные гости невольно задержались на пороге, когда майор бочком двинулся вдоль роскошной кровати к маленькой изящной тумбочке. Открыв ключиком дверцу, хозяин дома с ошалелым криком: «Берите! Забирайте, гады, все!» – стал швырять в ночных грабителей пачки денег в банковских упа­ковках.
Налетчики, понимая, что с человеком происходит истери­ка, столь обычная в подобной ситуации, стали молча в четыре руки складывать деньги в сумку Варлама и не заметили, как вместо очередной пачки двадцатипятирублевок в руках у хозя­ина дома оказался пистолет, и молодой кулем свалился прямо на просторную белую кровать, а майор уже командовал Беспа­лому достать из-за пазухи пистолет и бросить его на ковер. Персегяну ничего не оставалось, как выполнить приказ, ибо обезумевший от страха хозяин дома выстрелил бы и в него не задумываясь. Потом майор заставил Беспалого поднять руки и, выведя его в коридор, запер в хозяйственной кладовке. Не выпуская пистолета из рук, он закрыл входную дверь, достал из холодильника бутылку водки и, налив стакан до краев, вы­пил его залпом. Надо было что-то предпринимать, и как мож­но скорее, на улице у грабителей могли быть помощники. Он хотел вызвать милицию, но в самый последний момент, уже держа трубку в руках, передумал. Ему вдруг показалось, что этого мужчину, запертого сейчас в кладовке, он видел не раз вместе с милицией, а то и в милицейской форме. А в том, что на его дом могли навести коллеги из милиции, он ни на мину­ту не сомневался. Может, позвонить Сухробу Ахмедовичу, у того есть товарищ Артур Александрович, а при нем целый взвод телохранителей, вот они, конечно, могли выручить, по­думал Кудратов, но этот путь показался ему долгим и неудоб­ным.
И он вдруг вспомнил про полковника Джураева из уголов­ного розыска, этого-то уж никто не мог заподозрить в связях с преступным миром, и этот, судя по тому, что он слышал о нем, не оставит его в беде. Несмотря на позднее время, он на­брал номер служебного телефона полковника, и, на его счастье, на другом конце провода тотчас подняли трубку. Выслушав сбивчивый рассказ майора ОБХСС, полковник Джураев ска­зал:
– Вам повезло, через пять минут мы собирались выез­жать на операцию, но сейчас мы будем у вас, это как раз по пу­ти. Пожалуйста, выключите в доме свет и избегайте оконных проемов. Наверняка на улице у них находятся сообщники, и они могут предпринять попытку штурмовать дом, будьте на­чеку.
Минут через двадцать в махалле раздался вой сирен ми­лицейских машин, и во двор Кудратова вбежали розыскники полковника Джураева.
Сухроб Ахмедович Акрамходжаев начинал рабочий день всегда со знакомства с милицейской сводкой за прошедшие сутки. Происшествий в последнее время было так много, что сводка печаталась на пяти-шести страницах убористым шрифтом. Большинство ЧП, случившихся днем, он уже знал, и его больше интересовало, как прошла ночь в Ташкенте. Сре­ди ночных преступлений ему бросилась в глаза знакомая фа­милия – Кудратов. И он стал читать это сообщение внима­тельнее.
Узнав о налете на дом самоуверенного красавчика из ОБХСС, он вначале улыбнулся, представив того один на один с рэкетирами, но улыбка быстро сбежала с лица, когда он про­читал о происшествии до конца, ибо дальше тоже следовала знакомая фамилия, и она-то заставила Сухроба Ахмедовича потянуться к капсуле с валидолом, к сердечным он стал прибе­гать недавно, после размолвки с прокурором Камаловым. Чи­тать сводку до конца он уже не мог, фамилия Парсегян отбила охоту.
– Ах, Артем, ах, Беспалый, что же ты наделал, – вырва­лось вслух у Сенатора, и он, обеспокоенный, стал вышагивать по просторному кабинету. А беспокоиться было от чего, в свод­ке значилось, что задержание рэкетиров в доме Кудратова про­вел полковник Джураев, а начальник уголовного розыска ре­спублики в последнее время подозрительно часто общался с прокурором Камаловым, может, они давно сели на хвост Бес­палому и знают о старых связях прокурора с Парсегяном?
Вопросы, один неприятнее другого, стали возникать в со­знании хозяина кабинета. Но какие бы вопросы он себе ни за­давал, ответ напрашивался один, следовало что-то предпри­нять, пока Беспалый не попал в поле зрения прокурора Камалова.
В какое-то мгновение Сенатор рванулся звонить Шубарину, но в последний момент передумал, ибо пришлось бы объ­яснять ему, почему его так волнует арест бывшего уголовника Артема Парсегяна. Тут следовало действовать самому, и не­медленно, ибо Беспалый был единственный человек, знавший об убийстве охранника во дворе республиканской Прокуратуры. А может, он догадывался и о неожиданной смерти Кощея? Знал ли он об одном убийстве или о двух, сей­час это уже не имело принципиального значения, следовало как-нибудь вытащить Парсегяна из неволи, или нейтрализо­вать каким-то образом, или…
Часа два он строил планы по спасению Парсегяна, но ни один вариант его не устраивал. Вот если бы задержание провел не полковник Джураев, тогда бы другое дело, он бы вытащил Беспалого без труда. Заставил бы Кудратова забрать свое заяв­ление, сочинили что-нибудь, связанное с грандиозной пьян­кой и ссорой на этой почве, в общем, замяли бы дело. О том, что время работает не на него, Акрамходжаев догадывался, по­этому он решил для начала встретиться с Беспалым.
Начальник следственного изолятора, куда доставили Пар­сегяна, был знаком ему, и он отправился туда, возможно, сам задержанный подскажет какой-то ход к его спасению.
Свидание с Беспалым он получил без особых хлопот, объ­яснил, что цель у него одна – попытаться узнать у Парсегяна, кто был наводчиком, ибо это уже третье за неделю ограбление работников ОБХСС.
Артем опешил, когда, войдя в комнату для допросов, уви­дел, что человек из Прокуратуры республики, как его уведоми­ли, друг – Сенатор. Как только по просьбе человека из ЦК конвойный оставил их наедине, Беспалый сказал с нескрывае­мым подтекстом:
– Я очень на тебя рассчитываю, Сухроб…
Акрамходжаев сделал вид, что не понял скрытой угрозы, шантажа и ответил:
– Я своих друзей в беде не бросаю, оттого и здесь. – Но тут же добавил с укоризной: – Зачем все это нужно было тебе? Да еще грабить моих друзей… я бы еще сто тысяч занял…
И только тут владелец игровых автоматов вспомнил, что видел обэхаэсника не раз вместе с гостем, но это теперь ничего не меняло. После затянувшейся паузы визитер, в общем-то не знавший, что и посоветовать Беспалому, сказал:
– Вся беда в том, что тебя взял полковник Джураев и отыграть назад почти невозможно, ты же знаешь, что он за че­ловек. Не нужна скандальная история и моему другу Кудратову, вот на этом и постараемся сыграть, но ты в любом случае держи язык за зубами, не очень афишируй связи. Если не по­можем сейчас, вытащим из тюрьмы, ты ведь знаешь, что Са­лим в Верховном суде не последний человек…
Артем тоскливо посмотрел на Сенатора и произнес:
– Правильно говорят – беда не приходит одна, разве я по­шел бы на это, если бы меня самого не грабанули… В тюрьму в моем возрасте с моими больными ногами последнее дело… Ты уж постарайся, Сухроб, я ведь тебя никогда не подводил…
Сенатор встал, показывая тем, что разговор окончен. Он не жалел о своем рискованном визите, выяснил, что на Беспалого особенно рассчитывать не следует.
Парсегян, не ожидавший, что аудиенция так быстро за­кончится, торопливо сказал:
– Ты бы хоть закурить дал…
– Извини, совсем забыл, завтра я завезу тебе блок хоро­ших сигарет, а сейчас у меня какие-то остатки. – И он достал из кармана мятую пачку «Кента» и, не глядя, сколько осталось, протянул ее Артему.
– Всего две, – сказал разочарованно Беспалый.
– Потерпи, я же сказал, что завтра завезу, – ответил Се­натор и поспешил к двери.
Вернувшись в переполненную камеру, Беспалый стал об­думывать неожиданный визит Сенатора и решил, что тот по­спешил на встречу, заботясь прежде всего о своей шкуре, бо­ясь, чтобы он не сболтнул лишнего. Вот за это «лишнее», ви­димо, и следовало держаться, иначе загремишь далеко и на­долго, как выражается тут молодняк.
Возвращая в памяти встречу, Беспалый отметил какую-то неискренность, фальшивость в облике человека из ЦК, хотя, если подумать, тому было от чего нервничать и потерять естественность поведения. Но все же Беспалый ощущал от встречи не радость, а тревогу, а он, как и многие, полагался в жизни на интуицию. От тревожных дум ему захотелось закурить, и он вспомнил о сигаретах, что оставил ему Сенатор.
Он уже достал пачку, как что-то остановило, перед мыс­ленным взором возникли бегающие глаза его покровителя: «Завтра я привезу тебе блок…» И сейчас торопливый уход Се­натора казался Парсегяну бегством, хотя, казалось, кто бы по­смел торопить такого большого человека…
«Отравил, наверное, отравил», – думал Артем, не решаясь достать спички, хотя курить хотел страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50