Ее там не было.
Тогда я обошел вокруг кустов и нашел ее. — Голос Джимми упал до шепота, но тишина стояла такая, что этот жутковатый шепот все-таки был слышен.
— Опишите, что вы увидели.
— Она была там, за кустами… на земле, — продолжал Джимми тем же странным жутковатым шепотом. — Когда я дотронулся до нее, я понял, что она… мертва.
— Почему вы решили, что она мертва?
— Она была холодная… совсем холодная.
— Что вы предприняли?
— Я выбежал на дорогу и увидел фонарик приближавшегося велосипеда. Я стал кричать и махать руками, и велосипедист остановился. Он подошел ко мне, я рассказал, что должен был встретиться с девушкой, а она — за кустами, мертвая. Он отвез меня в полицейский участок и вызвал констебля.
— Мистер Моттингли, помните, вы под присягой! Вы нанесли сильный удар, который стал причиной смерти Мириам Ричардсон?
— Нет, сэр.
— Вас когда-нибудь посещала мысль убить ее?
— Нет, сэр.
— Это все. Можете идти. Вызовите Джеймса Фулбрука!
Мистер Фулбрук поднялся на свидетельское место и дал присягу.
— Мистер Фулбрук, расскажите, что произошло, когда вы возвращались в Хэйзлдон в тот день, о котором идет речь.
— Я ездил повидать свою дочь, которая еще не оправилась от родов, и когда я возвращался…
— В котором часу это было?
— Думаю, было без четверти или без двадцати восемь, но точно не скажу, я не смотрел на часы.
— Время приблизительно такое. Продолжайте!
— Я ехал вниз по дороге на Хэйзлдон.
— На велосипеде?
— Да.
— Продолжайте, мистер Фулбрук.
— Так вот, смотрю, кто-то выбежал впереди на дорогу, стал кричать и размахивать руками. Немного подальше, у дороги стояла машина, и я подумал, что кто-то попал в беду. Когда я остановился, то увидел молодого человека, который был крайне встревожен. Он сказал, что он приехал на свидание, а девушка, к которой он приехал, убита.
А потом попросил, чтобы я пошел и посмотрел. И я пошел.
— Девушка была мертва?
— Она была мертва и успела уже застыть.
— Что вы предприняли?
— Я повез молодого человека в его машине в полицейский участок и вызвал констебля.
Дики весь превратился в слух. Он был очень рад, что мистера Фулбрука не было в зале, когда сам Дики давал показания. Конечно его яблок они не тронули, но вся затея с колесом была ради них. Больше он на такое не клюнет… Нестоящее это дело!
Тут судья отпустил мистера Фулбрука, и секретарь громко сказал:
— Вызывается инспектор Эбботт!
Фрэнк поднялся и занял место для свидетельских показаний. Дики взирал на него с величайшим почтением — здоровская профессия! Дики туг же принял решение: он начнет теперь как следует учиться. Почему бы и ему не стать инспектором криминальной полиции? Таким, как Фрэнк Эбботт!
То, чего не знал инспектор, по мнению Дики, вообще знать не стоило!.. Он слушал, боясь пропустить хоть слово.
Инспектор Эбботт требовал освободить заключенного.
Он сказал, что убийцей был человек, написавший записку. Предъявленная записка, именно та, которая лежала в кармане Дики до прихода мисс Силвер и мисс Дженни.
На самом деле Мэк собирался убить Дженни, а не ту, другую девушку. Вот это да! Как же повезло мисс Дженни и как, наоборот, не повезло Мэку! Мисс Дженни нравилась Дики, а Мириам Ричардсон — ни капельки. И уж если одну из девушек точно бы убили… Хорошо хоть это оказалась Ричардсон! Как же, наверное, этот Мэк разозлился, когда узнал, что убил совсем другую девушку! Интересно, когда Мэк обнаружил, что дал маху?
Время шло незаметно. Потом инспектор Эбботт сообщил, что мистер Мэк покончил жизнь самоубийством. «Какая жалость! — подумал Дики. — Вот бы на кого посмотреть, как бы они его тут допрашивали!» Воображение Дики разыгралось…
А потом как-то вдруг все кончилось. Сэр Джеймс Когхилл объявил, что мистер Моттингли свободен.
Дики обратил внимание на леди (как он узнал позже, это была мать мистера Джимми), которая сидела совершенно неподвижно. Она была как раз перед ним, и ему было хорошо ее видно. Если бы судили его, Дики, его мама ни за что бы так не сидела! Ну уж нет! А миссис Моттингли сидела вся выпрямившись, как будто ничего не чувствовала. Или она и в самом деле ничего не чувствовала? Дики стало как-то не по себе. Хоть бы шевельнулась или что-нибудь сказала… Сидеть вот так неподвижно… Это ни на что не похоже! Очевидно, ее муж тоже так подумал, потому что наклонился к ней и что-то прошептал. Они сидели так близко, что Дики все слышал. Он сказал: «Мэрион!..» Видно, ее так звали. Он повторил это имя дважды, а потом сказал:
«Дорогая, с тобой все хорошо?» И тут миссис Моттингли шевельнулась. Она повернулась к своему мужу, потом глубоко вздохнула и… завалилась на бок. Вот это да! Значит, все кончилось еще не совсем! Дики остался сидеть на своем месте и увидел, как мисс Силвер, пройдя вдоль кресел, спустилась вниз. Уж она-то знает, что нужно делать! Дики был уверен, что возможности мисс Силвер безграничны, она без всякой паники справится с любыми трудностями. Вот и сейчас она была спокойна и невозмутима как всегда.
— Пожалуйста, немного все отойдите, сейчас разберемся, — сказала она. — Мистер Моттингли, окажите любезность, принесите стакан воды. Через минуту с вашей женой будет все в порядке. Нет, мадам, она не умерла.
Она просто потеряла сознание.
Гордость за мисс Силвер прямо-таки переполнила Дики.
Сейчас она всем им тут покажет! Еще как! Вскоре он очнулся от своих восторгов, так как мать, потянув его за рукав, испуганно прошептала:
— Ох, какой ужас! Ой, Дики, она умерла?
Дики подхватил последнее слово и громко сказал:
— Умерла?! С чего бы ей умирать? Ведь там с ней мисс Силвер!
Между тем миссис Моттингли глубоко вздохнула. Она еще не совсем пришла в себя, но ей стало лучше. Она ощущала слабость, внезапный покой и… безмерное счастье.
На мгновение она открыла глаза и увидела Джимми и своего мужа. Эти два человека были смыслом ее жизни! И больше не нужно было за них бояться. Теперь все в порядке.
Все страшное позади. Джимми свободен.
Пожилая, невысокого роста леди, стоявшая рядом с ней на коленях, улыбнулась.
— Вам лучше, миссис Моттингли? Нет-нет, пока еще не поднимайтесь! Хотите воды?
Все вокруг сразу успокоились и облегченно вздохнули.
Миссис Моттингли сделал глоток и села.
— Теперь все хорошо. Я хотела бы уехать домой.
— Дорогая… — мистер Моттингли обнял жену, и она почувствовала себя в полной безопасности. Джимми тоже был рядом. Он взял ее руку и вдруг шепотом произнес:
«Мам!..» Миссис Моттингли пыталась вспомнить, когда он называл ее так в последний раз. Очень, очень давно…
И что-то в этом было не правильно. Нельзя пренебрегать доверием своего ребенка только потому, что он вырос. Она постарается наверстать упущенное. Миссис Моттингли сжала руку сына, и он опять тихо повторил: «Мам!..» странным дрогнувшим голосом, который почему-то заставил вспомнить ее о том случае… Джимми залез на крышу и она перепугалась, что он оттуда свалится. Тогда ему было семь лет…
Она опять закрыла глаза, и ей вспомнилось все как было. Да, она тогда ужасно испугалась, но не потеряла сознания. А Джимми?.. Джимми вообще не испугался…
Ничуть! Как странно, что все это вспомнилось теперь!
Джимми, весело танцующий по краю крыши. А потом его схватил отец, и послышался жалобный плач. Плач ребенка, которому больно. После этого Джимми никогда больше не был ни доверчивым, ни веселым.
Миссис Моттингли притянула сына к себе и прошептала:
— Ты спасен, Джимми… Ты спасен!
В это время к ним подошел молодой человек, один из подчиненных мистера Моттингли.
— Такси ждет, мистер Моттингли, — сказал он.
— Благодарю вас, Лингборн. Мы сейчас придем.
Кэти, отойдя в сторону, видела, как они прошли мимо. Все кончилось великолепно! Она была так рада и за миссис Моттингли и за Джимми. Кэти повернулась, направляясь к выходу, и тут ее нагнал мистер Моттингли.
— Я оставил жену на попечении сына и мисс Силвер.
Мне хотелось поблагодарить вас, моя дорогая.
Щеки Кэти вспыхнули от смущения.
— О мистер Моттингли!
— И я хотел бы, чтобы вы знали: мы просим вас не оставлять Джимми. Ваш дом — как раз то, что ему так необходимо: общество молодых людей, веселье, шутки.
Мы надеемся, что вы как-нибудь к нам заглянете. И вы, и Лэн. Вы придете, не правда ли?
— С большим удовольствием, мистер Моттингли.
— Моя жена тоже очень хотела бы, чтобы вы пришли.
Мы воспитывали сына слишком строго… Теперь я понял это. Если натягивать узду слишком туго, конь будет нервным… — Он оборвал фразу и продолжил, чуть улыбнувшись:
— Удивлены, да? Но я вырос на ферме, и намять о прошлом иногда возвращается, особенно, когда вы чем-то очень растроганы… До свидания, дорогая!
Попрощавшись с Кэти, он присоединился к жене и сыну.
Глава 46
В Элингтон-хаусе Дженни ждала новостей. Мисс Силвер, конечно, позвонит. Дженни это знала, как, впрочем, знала и то, какими будут новости. Но если предположить… только предположить… Она отогнала эту мысль. Не стоит даже предполагать, что из-за какого-то рокового невезения Джимми Моттингли не будет освобожден. Но все-таки хорошо было бы знать, что все позади, что можно забыть прошлые несчастья и переключиться на что-то более приятное.
Эти несколько дней были мучительно тяжелыми. Не окажись рядом Ричарда и мисс Дэйнсворт, ей было бы еще тяжелее. Остаться одной наедине со всем этим ужасом, пытаясь загородить собой девочек. А Ричард и мисс Дэйпсворт и защищали, и прикрывали от бед ее саму — старались изо всех сил. Стоило только подумать, что было бы, останься она одна, голова шла кругом. Конечно, все равно справилась бы, человек на многое способен, когда нет иного выхода… И все же она была бесконечно рада, что ей не пришлось воевать с трудностями одной. По правде говоря, очень сложно было бы справиться с напористой мисс Кремптон.
Однако присутствие мисс Дэйнсворт сразу охладило праведный пыл мисс Кремптон, а появление Ричарда окончательно смутило и обезоружило. Теперь, когда она была «укрощена», Дженни даже испытывала к ней жалость. Невозможно воспринимать человека по-прежнему, если тебе вдруг открылась какая-то его слабость. Это трудно выразить словами, но главное, что она есть — жалость. А почему — это не столь уж существенно.
В комнату вошел Ричард, и Дженни протянула ему обе руки.
— Боже, как они там долго, — сказала она с легкой тревогой в голосе. — Л вдруг произойдет что-то непредсказуемое, что-то… не так?
— Все будет нормально! Не придумывай всяких глупостей, малышка! Что может быть не так?
— Я не знаю… Мисс Силвер обещала позвонить, когда все кончится.
— Значит, обязательно позвонит! Мне нравится мисс — Силвер. Она тверда и несокрушима как скала.
— О Ричард! Так обычно говорят о невозмутимых здоровяках с румянцем во всю щеку и с глазами немного навыкате! Мисс Силвер — совсем другое дело: опрятная, старомодная леди, чем-то напоминающая гувернантку. Правда, мне никогда не приходилось с ними встречаться. Теперь люди гувернанток не нанимают, но я читала о них в старых книгах Гарсти. Нет, мисс Силвер особенная! Она ни на кого не похожа.
— Вот это верно, — Ричард сел рядом с Дженни и обнял ее. — Успокойся, моя радость! Все будет отлично. Я уверен.
— Я все думаю… о ней, — сказала Дженни.
— Неужели о миссис Форбс?! Не надо, дорогая!
— Я ничего не могу с собой поделать. О Ричард, позволь мне выговориться! Все это так ужасно. А самое ужасное, что никто по-настоящему ее не любил и не грустит по ней. Картер плакала тогда, на дознании. Она всегда ею восхищалась, но в общем-то по-настоящему не любила. И друзья миссис Форбс… Я не верю, что хоть кто-нибудь из них любил ее. Конечно все были в шоке, когда она застрелилась, но чтобы искренне о ней горевать — этого не было…
Ричард ответил не сразу.
— Когда происходят подобные несчастья, люди либо сразу бросаются на помощь, и чаще всего им говорят, что они не нужны, либо делаю вид, что это их не касается.
По-моему, им просто трудно решить, что надо делать, а что нет. Так что не стоит огорчаться, дорогая.
— Я и не огорчаюсь. Я просто думаю, как тяжко было бы мне одной, если бы не ты и не Кэролайн.
— Но мы с тобой. И это навсегда!
— О Ричард, ты так умеешь утешить! — со слезами на глазах сказала Дженни.
В эту минуту раздался звонок. Дженни вскочила и бросилась к телефону, лицо ее то бледнело, то вспыхивало.
— Дженни, это вы? — услышала она голос мисс Силвер.
— О да! Да, да!.. О, пожалуйста, скажите, как там?
— Все в порядке, дорогая! — ответила мисс Силвер четко и бодро. — Вам совершенно не стоит волноваться. Дики Поэтт очень хорошо давал свои показания. Он был на высоте! И, по-моему, получил от этого огромное удовольствие.
— Не сомневаюсь, — сказала Дженни.
— Да, я помню, что вы о нем говорили мне. Но от мальчика его возраста трудно ожидать, чтобы он осознавал всю серьезность происходящего. Потом вызвали мистера Фулбрука и Джимми Моттингли. Джимми держался очень достойно. Уверена, что он убедил всех судей в своей невиновности. Потом свидетельские показания дал инспектор Эбботт. Каковы были его показания, вам, конечно, рассказывать не нужно, и так все ясно. Он полностью снял обвинение с мистера Моттингли, и тот был сразу освобожден из-под стражи. А теперь, дорогая, скажите, как там у вас дела? Мисс Дэйнсворт и Ричард Форбс с вами, не так ли? Вам пришлось многое пережить в эти дни. И теперь вы должны думать о будущем, о счастливых днях, которые вас ожидают. До свидания, дорогая!
Щелчок в телефонной трубке — и мисс Силвер исчезла. Минуту назад она была здесь, такая добрая, такая мудрая, готовая в любой момент прийти на помощь — и вот ее уже нет… Как странно. Исчезла будто сказочная фея…
Дженни повесила трубку и повернулась к Ричарду.
— Да, я все слышал, — он обнял ее. — Угораздило же этого Моттингли… нелегко ему пришлось.
Сама не зная почему, Дженни заплакала. Ведь все в порядке, насколько это возможно…
— О Ричард! — прошептала Дженни и они замерли обнявшись.
— Ox! — вдруг воскликнула она, отстранившись и вытирая слезы. — Совсем забыла… я же получила письмо от Алена, но еще его не вскрывала. Я хотела, чтобы ты" был рядом… как-то не хотелось читать его одной.
— Я здесь, дорогая! Открывай, смелее!
Конверт был иностранный. Дженни распечатала его и прочитала:
Дорогая Дженни.
Не знаю, что и сказать. Я совершенно ошеломлен. Не думаю, что мне стоит сейчас возвращаться, пока все эти неприятности не улягутся. Парни, с которыми я здесь, тоже так считают. Я думаю, мне лучше найти работу.
Собственно говоря, один вариант уже есть. Мы здорово подружились с одним австрийцем. Из-за слабого здоровья ему придется попутешествовать. Его родители очень богаты: мать у него испанка, и все деньги идут со стороны ее семьи. Мне предложили ехать вместе с ним. Все расходы он берет, на себя. Думаю, сначала мы отправимся в Индию.
Ему велели жить в жарком климате.
Любящий тебя Ален Форбс.
Пока Дженни читала, лицо ее все больше и больше краснело. Кончив читать, она дала письмо Ричарду.
— Он уезжает в Индию, — странным тоном сказала она, — и даже не сообщает никакого адреса!
Ричард прочитал письмо.
— Довольно хладнокровно! — сухо заметил он. — И как я вижу, ни слова о девочках.
— Вообще ни о ком! Только о себе. Но ясно одно — он дает мне полную свободу в отношении Мэк и Джойс.
— О да! Полную свободу, — возмутился Ричард, — тебе.
Хотя они — его родные сестры, а тебе они — троюродные, не так ли? Однако именно тебе он предоставляет полную свободу действий! Позволяет платить за их обучение, принимать во время каникул и вкушать все прелести их воспитания. Ты должна их растить, а он будет наслаждаться путешествиями!
Дженни засмеялась.
— О, Ричард, мне это нравится… Правда!
— А мне — ничуть, — ответил Ричард. Он и в самом деле выглядел очень сердитым.
— Ну не сердись, мой дорогой! Это же замечательно, как ты не понимаешь? Кэролайн сказала мне сегодня утром, что ей не хотелось бы отдавать девочек. И еще она сказала, что в ее доме найдется для них комната.
— Погоди! Что это вы обе задумали?
— Мы будем жить одной семьей, — сказала Дженни. — Кэролайн согласна со мной. Девочки будут учиться в школе, а по праздникам и на каникулы мы будем все вместе. Во всяком случае…
— А что будет с нами?
— Я полагаю, мы поженимся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Тогда я обошел вокруг кустов и нашел ее. — Голос Джимми упал до шепота, но тишина стояла такая, что этот жутковатый шепот все-таки был слышен.
— Опишите, что вы увидели.
— Она была там, за кустами… на земле, — продолжал Джимми тем же странным жутковатым шепотом. — Когда я дотронулся до нее, я понял, что она… мертва.
— Почему вы решили, что она мертва?
— Она была холодная… совсем холодная.
— Что вы предприняли?
— Я выбежал на дорогу и увидел фонарик приближавшегося велосипеда. Я стал кричать и махать руками, и велосипедист остановился. Он подошел ко мне, я рассказал, что должен был встретиться с девушкой, а она — за кустами, мертвая. Он отвез меня в полицейский участок и вызвал констебля.
— Мистер Моттингли, помните, вы под присягой! Вы нанесли сильный удар, который стал причиной смерти Мириам Ричардсон?
— Нет, сэр.
— Вас когда-нибудь посещала мысль убить ее?
— Нет, сэр.
— Это все. Можете идти. Вызовите Джеймса Фулбрука!
Мистер Фулбрук поднялся на свидетельское место и дал присягу.
— Мистер Фулбрук, расскажите, что произошло, когда вы возвращались в Хэйзлдон в тот день, о котором идет речь.
— Я ездил повидать свою дочь, которая еще не оправилась от родов, и когда я возвращался…
— В котором часу это было?
— Думаю, было без четверти или без двадцати восемь, но точно не скажу, я не смотрел на часы.
— Время приблизительно такое. Продолжайте!
— Я ехал вниз по дороге на Хэйзлдон.
— На велосипеде?
— Да.
— Продолжайте, мистер Фулбрук.
— Так вот, смотрю, кто-то выбежал впереди на дорогу, стал кричать и размахивать руками. Немного подальше, у дороги стояла машина, и я подумал, что кто-то попал в беду. Когда я остановился, то увидел молодого человека, который был крайне встревожен. Он сказал, что он приехал на свидание, а девушка, к которой он приехал, убита.
А потом попросил, чтобы я пошел и посмотрел. И я пошел.
— Девушка была мертва?
— Она была мертва и успела уже застыть.
— Что вы предприняли?
— Я повез молодого человека в его машине в полицейский участок и вызвал констебля.
Дики весь превратился в слух. Он был очень рад, что мистера Фулбрука не было в зале, когда сам Дики давал показания. Конечно его яблок они не тронули, но вся затея с колесом была ради них. Больше он на такое не клюнет… Нестоящее это дело!
Тут судья отпустил мистера Фулбрука, и секретарь громко сказал:
— Вызывается инспектор Эбботт!
Фрэнк поднялся и занял место для свидетельских показаний. Дики взирал на него с величайшим почтением — здоровская профессия! Дики туг же принял решение: он начнет теперь как следует учиться. Почему бы и ему не стать инспектором криминальной полиции? Таким, как Фрэнк Эбботт!
То, чего не знал инспектор, по мнению Дики, вообще знать не стоило!.. Он слушал, боясь пропустить хоть слово.
Инспектор Эбботт требовал освободить заключенного.
Он сказал, что убийцей был человек, написавший записку. Предъявленная записка, именно та, которая лежала в кармане Дики до прихода мисс Силвер и мисс Дженни.
На самом деле Мэк собирался убить Дженни, а не ту, другую девушку. Вот это да! Как же повезло мисс Дженни и как, наоборот, не повезло Мэку! Мисс Дженни нравилась Дики, а Мириам Ричардсон — ни капельки. И уж если одну из девушек точно бы убили… Хорошо хоть это оказалась Ричардсон! Как же, наверное, этот Мэк разозлился, когда узнал, что убил совсем другую девушку! Интересно, когда Мэк обнаружил, что дал маху?
Время шло незаметно. Потом инспектор Эбботт сообщил, что мистер Мэк покончил жизнь самоубийством. «Какая жалость! — подумал Дики. — Вот бы на кого посмотреть, как бы они его тут допрашивали!» Воображение Дики разыгралось…
А потом как-то вдруг все кончилось. Сэр Джеймс Когхилл объявил, что мистер Моттингли свободен.
Дики обратил внимание на леди (как он узнал позже, это была мать мистера Джимми), которая сидела совершенно неподвижно. Она была как раз перед ним, и ему было хорошо ее видно. Если бы судили его, Дики, его мама ни за что бы так не сидела! Ну уж нет! А миссис Моттингли сидела вся выпрямившись, как будто ничего не чувствовала. Или она и в самом деле ничего не чувствовала? Дики стало как-то не по себе. Хоть бы шевельнулась или что-нибудь сказала… Сидеть вот так неподвижно… Это ни на что не похоже! Очевидно, ее муж тоже так подумал, потому что наклонился к ней и что-то прошептал. Они сидели так близко, что Дики все слышал. Он сказал: «Мэрион!..» Видно, ее так звали. Он повторил это имя дважды, а потом сказал:
«Дорогая, с тобой все хорошо?» И тут миссис Моттингли шевельнулась. Она повернулась к своему мужу, потом глубоко вздохнула и… завалилась на бок. Вот это да! Значит, все кончилось еще не совсем! Дики остался сидеть на своем месте и увидел, как мисс Силвер, пройдя вдоль кресел, спустилась вниз. Уж она-то знает, что нужно делать! Дики был уверен, что возможности мисс Силвер безграничны, она без всякой паники справится с любыми трудностями. Вот и сейчас она была спокойна и невозмутима как всегда.
— Пожалуйста, немного все отойдите, сейчас разберемся, — сказала она. — Мистер Моттингли, окажите любезность, принесите стакан воды. Через минуту с вашей женой будет все в порядке. Нет, мадам, она не умерла.
Она просто потеряла сознание.
Гордость за мисс Силвер прямо-таки переполнила Дики.
Сейчас она всем им тут покажет! Еще как! Вскоре он очнулся от своих восторгов, так как мать, потянув его за рукав, испуганно прошептала:
— Ох, какой ужас! Ой, Дики, она умерла?
Дики подхватил последнее слово и громко сказал:
— Умерла?! С чего бы ей умирать? Ведь там с ней мисс Силвер!
Между тем миссис Моттингли глубоко вздохнула. Она еще не совсем пришла в себя, но ей стало лучше. Она ощущала слабость, внезапный покой и… безмерное счастье.
На мгновение она открыла глаза и увидела Джимми и своего мужа. Эти два человека были смыслом ее жизни! И больше не нужно было за них бояться. Теперь все в порядке.
Все страшное позади. Джимми свободен.
Пожилая, невысокого роста леди, стоявшая рядом с ней на коленях, улыбнулась.
— Вам лучше, миссис Моттингли? Нет-нет, пока еще не поднимайтесь! Хотите воды?
Все вокруг сразу успокоились и облегченно вздохнули.
Миссис Моттингли сделал глоток и села.
— Теперь все хорошо. Я хотела бы уехать домой.
— Дорогая… — мистер Моттингли обнял жену, и она почувствовала себя в полной безопасности. Джимми тоже был рядом. Он взял ее руку и вдруг шепотом произнес:
«Мам!..» Миссис Моттингли пыталась вспомнить, когда он называл ее так в последний раз. Очень, очень давно…
И что-то в этом было не правильно. Нельзя пренебрегать доверием своего ребенка только потому, что он вырос. Она постарается наверстать упущенное. Миссис Моттингли сжала руку сына, и он опять тихо повторил: «Мам!..» странным дрогнувшим голосом, который почему-то заставил вспомнить ее о том случае… Джимми залез на крышу и она перепугалась, что он оттуда свалится. Тогда ему было семь лет…
Она опять закрыла глаза, и ей вспомнилось все как было. Да, она тогда ужасно испугалась, но не потеряла сознания. А Джимми?.. Джимми вообще не испугался…
Ничуть! Как странно, что все это вспомнилось теперь!
Джимми, весело танцующий по краю крыши. А потом его схватил отец, и послышался жалобный плач. Плач ребенка, которому больно. После этого Джимми никогда больше не был ни доверчивым, ни веселым.
Миссис Моттингли притянула сына к себе и прошептала:
— Ты спасен, Джимми… Ты спасен!
В это время к ним подошел молодой человек, один из подчиненных мистера Моттингли.
— Такси ждет, мистер Моттингли, — сказал он.
— Благодарю вас, Лингборн. Мы сейчас придем.
Кэти, отойдя в сторону, видела, как они прошли мимо. Все кончилось великолепно! Она была так рада и за миссис Моттингли и за Джимми. Кэти повернулась, направляясь к выходу, и тут ее нагнал мистер Моттингли.
— Я оставил жену на попечении сына и мисс Силвер.
Мне хотелось поблагодарить вас, моя дорогая.
Щеки Кэти вспыхнули от смущения.
— О мистер Моттингли!
— И я хотел бы, чтобы вы знали: мы просим вас не оставлять Джимми. Ваш дом — как раз то, что ему так необходимо: общество молодых людей, веселье, шутки.
Мы надеемся, что вы как-нибудь к нам заглянете. И вы, и Лэн. Вы придете, не правда ли?
— С большим удовольствием, мистер Моттингли.
— Моя жена тоже очень хотела бы, чтобы вы пришли.
Мы воспитывали сына слишком строго… Теперь я понял это. Если натягивать узду слишком туго, конь будет нервным… — Он оборвал фразу и продолжил, чуть улыбнувшись:
— Удивлены, да? Но я вырос на ферме, и намять о прошлом иногда возвращается, особенно, когда вы чем-то очень растроганы… До свидания, дорогая!
Попрощавшись с Кэти, он присоединился к жене и сыну.
Глава 46
В Элингтон-хаусе Дженни ждала новостей. Мисс Силвер, конечно, позвонит. Дженни это знала, как, впрочем, знала и то, какими будут новости. Но если предположить… только предположить… Она отогнала эту мысль. Не стоит даже предполагать, что из-за какого-то рокового невезения Джимми Моттингли не будет освобожден. Но все-таки хорошо было бы знать, что все позади, что можно забыть прошлые несчастья и переключиться на что-то более приятное.
Эти несколько дней были мучительно тяжелыми. Не окажись рядом Ричарда и мисс Дэйнсворт, ей было бы еще тяжелее. Остаться одной наедине со всем этим ужасом, пытаясь загородить собой девочек. А Ричард и мисс Дэйпсворт и защищали, и прикрывали от бед ее саму — старались изо всех сил. Стоило только подумать, что было бы, останься она одна, голова шла кругом. Конечно, все равно справилась бы, человек на многое способен, когда нет иного выхода… И все же она была бесконечно рада, что ей не пришлось воевать с трудностями одной. По правде говоря, очень сложно было бы справиться с напористой мисс Кремптон.
Однако присутствие мисс Дэйнсворт сразу охладило праведный пыл мисс Кремптон, а появление Ричарда окончательно смутило и обезоружило. Теперь, когда она была «укрощена», Дженни даже испытывала к ней жалость. Невозможно воспринимать человека по-прежнему, если тебе вдруг открылась какая-то его слабость. Это трудно выразить словами, но главное, что она есть — жалость. А почему — это не столь уж существенно.
В комнату вошел Ричард, и Дженни протянула ему обе руки.
— Боже, как они там долго, — сказала она с легкой тревогой в голосе. — Л вдруг произойдет что-то непредсказуемое, что-то… не так?
— Все будет нормально! Не придумывай всяких глупостей, малышка! Что может быть не так?
— Я не знаю… Мисс Силвер обещала позвонить, когда все кончится.
— Значит, обязательно позвонит! Мне нравится мисс — Силвер. Она тверда и несокрушима как скала.
— О Ричард! Так обычно говорят о невозмутимых здоровяках с румянцем во всю щеку и с глазами немного навыкате! Мисс Силвер — совсем другое дело: опрятная, старомодная леди, чем-то напоминающая гувернантку. Правда, мне никогда не приходилось с ними встречаться. Теперь люди гувернанток не нанимают, но я читала о них в старых книгах Гарсти. Нет, мисс Силвер особенная! Она ни на кого не похожа.
— Вот это верно, — Ричард сел рядом с Дженни и обнял ее. — Успокойся, моя радость! Все будет отлично. Я уверен.
— Я все думаю… о ней, — сказала Дженни.
— Неужели о миссис Форбс?! Не надо, дорогая!
— Я ничего не могу с собой поделать. О Ричард, позволь мне выговориться! Все это так ужасно. А самое ужасное, что никто по-настоящему ее не любил и не грустит по ней. Картер плакала тогда, на дознании. Она всегда ею восхищалась, но в общем-то по-настоящему не любила. И друзья миссис Форбс… Я не верю, что хоть кто-нибудь из них любил ее. Конечно все были в шоке, когда она застрелилась, но чтобы искренне о ней горевать — этого не было…
Ричард ответил не сразу.
— Когда происходят подобные несчастья, люди либо сразу бросаются на помощь, и чаще всего им говорят, что они не нужны, либо делаю вид, что это их не касается.
По-моему, им просто трудно решить, что надо делать, а что нет. Так что не стоит огорчаться, дорогая.
— Я и не огорчаюсь. Я просто думаю, как тяжко было бы мне одной, если бы не ты и не Кэролайн.
— Но мы с тобой. И это навсегда!
— О Ричард, ты так умеешь утешить! — со слезами на глазах сказала Дженни.
В эту минуту раздался звонок. Дженни вскочила и бросилась к телефону, лицо ее то бледнело, то вспыхивало.
— Дженни, это вы? — услышала она голос мисс Силвер.
— О да! Да, да!.. О, пожалуйста, скажите, как там?
— Все в порядке, дорогая! — ответила мисс Силвер четко и бодро. — Вам совершенно не стоит волноваться. Дики Поэтт очень хорошо давал свои показания. Он был на высоте! И, по-моему, получил от этого огромное удовольствие.
— Не сомневаюсь, — сказала Дженни.
— Да, я помню, что вы о нем говорили мне. Но от мальчика его возраста трудно ожидать, чтобы он осознавал всю серьезность происходящего. Потом вызвали мистера Фулбрука и Джимми Моттингли. Джимми держался очень достойно. Уверена, что он убедил всех судей в своей невиновности. Потом свидетельские показания дал инспектор Эбботт. Каковы были его показания, вам, конечно, рассказывать не нужно, и так все ясно. Он полностью снял обвинение с мистера Моттингли, и тот был сразу освобожден из-под стражи. А теперь, дорогая, скажите, как там у вас дела? Мисс Дэйнсворт и Ричард Форбс с вами, не так ли? Вам пришлось многое пережить в эти дни. И теперь вы должны думать о будущем, о счастливых днях, которые вас ожидают. До свидания, дорогая!
Щелчок в телефонной трубке — и мисс Силвер исчезла. Минуту назад она была здесь, такая добрая, такая мудрая, готовая в любой момент прийти на помощь — и вот ее уже нет… Как странно. Исчезла будто сказочная фея…
Дженни повесила трубку и повернулась к Ричарду.
— Да, я все слышал, — он обнял ее. — Угораздило же этого Моттингли… нелегко ему пришлось.
Сама не зная почему, Дженни заплакала. Ведь все в порядке, насколько это возможно…
— О Ричард! — прошептала Дженни и они замерли обнявшись.
— Ox! — вдруг воскликнула она, отстранившись и вытирая слезы. — Совсем забыла… я же получила письмо от Алена, но еще его не вскрывала. Я хотела, чтобы ты" был рядом… как-то не хотелось читать его одной.
— Я здесь, дорогая! Открывай, смелее!
Конверт был иностранный. Дженни распечатала его и прочитала:
Дорогая Дженни.
Не знаю, что и сказать. Я совершенно ошеломлен. Не думаю, что мне стоит сейчас возвращаться, пока все эти неприятности не улягутся. Парни, с которыми я здесь, тоже так считают. Я думаю, мне лучше найти работу.
Собственно говоря, один вариант уже есть. Мы здорово подружились с одним австрийцем. Из-за слабого здоровья ему придется попутешествовать. Его родители очень богаты: мать у него испанка, и все деньги идут со стороны ее семьи. Мне предложили ехать вместе с ним. Все расходы он берет, на себя. Думаю, сначала мы отправимся в Индию.
Ему велели жить в жарком климате.
Любящий тебя Ален Форбс.
Пока Дженни читала, лицо ее все больше и больше краснело. Кончив читать, она дала письмо Ричарду.
— Он уезжает в Индию, — странным тоном сказала она, — и даже не сообщает никакого адреса!
Ричард прочитал письмо.
— Довольно хладнокровно! — сухо заметил он. — И как я вижу, ни слова о девочках.
— Вообще ни о ком! Только о себе. Но ясно одно — он дает мне полную свободу в отношении Мэк и Джойс.
— О да! Полную свободу, — возмутился Ричард, — тебе.
Хотя они — его родные сестры, а тебе они — троюродные, не так ли? Однако именно тебе он предоставляет полную свободу действий! Позволяет платить за их обучение, принимать во время каникул и вкушать все прелести их воспитания. Ты должна их растить, а он будет наслаждаться путешествиями!
Дженни засмеялась.
— О, Ричард, мне это нравится… Правда!
— А мне — ничуть, — ответил Ричард. Он и в самом деле выглядел очень сердитым.
— Ну не сердись, мой дорогой! Это же замечательно, как ты не понимаешь? Кэролайн сказала мне сегодня утром, что ей не хотелось бы отдавать девочек. И еще она сказала, что в ее доме найдется для них комната.
— Погоди! Что это вы обе задумали?
— Мы будем жить одной семьей, — сказала Дженни. — Кэролайн согласна со мной. Девочки будут учиться в школе, а по праздникам и на каникулы мы будем все вместе. Во всяком случае…
— А что будет с нами?
— Я полагаю, мы поженимся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26