Куда идешь?Маргот вздрогнула и пошла дальше. В голове крутилась одна мысль: «Куда ты идешь? Куда — ты — идешь?» От этого вопроса она, наконец, очнулась. «Куда ты идешь?» — «Мне некуда идти» — «Куда ты идешь?» — «Не знаю» — «Куда ты идешь?» — «О, нет такого места, куда я могла бы пойти».Она выплакала все слезы, и теперь плакало что-то глубоко внутри нее. Плохо до безобразия, когда тебе некуда идти. Возвращаться на Гранд-сквер нельзя, там Эгберт и тот человек, который пришел на звонок вместо Вильяма и теперь ждет приказа ее убрать. Даже после того, как мистер Перси Смит напугал ее до безобразия, она содрогнулась, вспомнив это неопределенное слово, наводящее на страшные мысли.Что ей делать? А что она делала в детстве, когда ей некуда было пойти, и она не знала никого, кто мог бы помочь, а в кармане был только шиллинг? Если бы папа разрешал ей иметь подруг… Но он не допускал никаких знакомств вне школы. И миссис Бьюшамп улетела в Австралию. Это ее обязанностью было следить, чтобы за время каникул Маргот не подцепила каких-нибудь знакомых. Маргот много бы сейчас отдала, чтобы иметь хоть одного знакомого! У нее и вправду ничего нет…Мистер Хейл… Но может быть, мистер Хейл и отдает эти приказы. Да, может быть… может быть, что именно мистер Хейл велит Эгберту и Вильяму — нет, это не может быть Вильям — убрать ее.Она не может пойти домой! О, теперь это не дом, это помещение, где люди замышляют страшные вещи. Это дом Эгберта, а не ее. Ей некуда идти… у нее нет дома… у нее ничего нет.Мысли роились в голове Маргот, не находя себе применения, как толпа людей, которые бесцельно входят и выходят из комнаты.Маргот куда-то шла, а бесцельные мысли все приходили и уходили. Туман, пропитавший воздух сыростью, превратился в дождь. Вскоре она промокла насквозь. Дождь все усиливался. Шерстяное пальто намокло, с полей шляпы капало. Меховой воротник пальто собирал капли, и они стекали за шиворот.Еще сегодня утром Маргот писала Стефании, как романтично до безобразия быть бедной сиротой. Сейчас она не ощущала никакой романтики — ей было холодно, страшно, она чувствовала себя отчаянно жалкой и несчастной. Глава 17
Чарлз Морей продолжал жить в отеле, но завел обычай наносить нежданные визиты в дом на Торнхил-сквере. О своем приходе или уходе он не всегда сообщал Латтери. Да и в дом заходил не всегда, иногда просто проходил по площади до Торн-лейн и сворачивал в аллею, идущую вдоль сада. Но никогда он не видел и не слышал чего-то необычного.В этот вечер он обошел вокруг дома по саду, услышал, как часы на башне Св. Юстина пробили десять, и вышел через дверь в стене. Когда он возился с замком, стоя спиной к аллее, кто-то в темноте прошел мимо него.Чарлз повернулся и пошел в сторону Торн-лейн. В конце аллеи фонарь осветил женщину — это она проходила мимо, когда он запирал дверь. Женщина свернула налево в переулок и быстрым шагом пошла к Торнхил-скверу, затем к широкому проезду, выходящему на площадь.Это была Маргарет Лангтон. Если она вышла из своего старого дома, то, значит, срезала путь, пройдя по аллее и Торн-лейн. Он решил еще немного подождать и не догонять ее.Ночь была холодной, но без дождя. Ливень прочистил воздух, понижение температуры обещало заморозок к утру.Когда Маргарет свернула на освещенный проезд, он увидел, что она несет какой-то сверток. Он подошел к ней вплотную и весело сказал:— Привет, Маргарет! Откуда и куда?— Была у Фредди, иду домой.— Значит, вы действительно не поссорились?— Нет, — устало сказала Маргарет. — Я не ссорилась с Фредди. С какой стати?Чарлз взял у нее из рук сверток и сунул под мышку. Какая-то коробка, легкая, но держать неудобно.— Добыча? — спросил он.— Всего лишь мамина настольная книга. Она пустая. Фредди сказал, что я могу ее забрать. Видишь ли, он уезжает за границу.— Да ну?— Да. Без нее Англия потеряла для него всякий смысл, и он решил путешествовать.— Мне его ужасно жалко, — сказал Чарлз.Вообще-то ему было ужасно жалко Маргарет, но он понимал, что этого не следует говорить. Она похоронила свои пылкие чувства в гробнице, вход в которую был для всех закрыт.Они шли молча. Наконец Маргарет остановилась и протянула руку.— Я пришла. Дай сверток, пожалуйста.— Я думал, что провожу тебя до дома.— Не знаю, почему ты так думал.— Я и сейчас так думаю, — бодро сказал Чарлз.Маргарет покачала головой.— Нет. Пожалуйста, отдай коробку.Наверное, она ожидала, что он будет спорить, но он кротко сказал:— Пожалуйста. Если тебе нравится таскать вещь, которая утыкается тебе в бок, таскай на здоровье.— Спасибо, — сказала Маргарет.Ее путь пролегал по темным улицам. Она шла одна, чувствуя странное и горькое разочарование. Она рассчитывала, что Чарлз ее проводит.Да, она велела ему уйти, но не ожидала, что уйдет. Он не из покладистых. Если он отпустил ее одну, значит, не хотел с ней идти. Маргарет выше подняла голову. Нести старую настольную книгу было очень неудобно — острые края били то в бок, то по ноге.На самом темном участке дороге она на кого-то наткнулась. В ответ на свое «ах, извините» она услышала сдавленные рыдания.— Я вас ушибла?Горестный звук повторился. Маргарет забеспокоилась: в чем дело? Возле кирпичной стены, отделявшей от дороги крошечный садик перед домом, кто-то стоял, темная фигурка беспомощно жалась к стене.— Что с вами? Вы больны? — спросила Маргарет.Фигура шевельнулась. Девичий голос неуверенно сказал:— Я… я не знаю.— Что случилось?Задавать вопрос было глупо и неприятно. Девушка ответила, и в голосе ее была мольба:— Мне некуда идти.Маргарет хотела продолжить свой путь, но две руки в отчаянии вцепились в нее:— Не уходите! Не бросайте меня!Маргарет призналась себе, что сваляла дурака, но делать было нечего — она ввязалась в эту историю. Взяла девушку за руку и почувствовала, что рукав ее пальто насквозь мокрый.— Боже милостивый! Ты совсем промокла!— Был дождь. — Интонации в голосе говорили о ее невысоком интеллектуальном уровне.— Давай дойдем до фонаря, нельзя же разговаривать в темноте, — предложила Маргарет.При свете фонаря она разглядела девушку. Мокрые светлые волосы кольцами ложились на плечи. Она была очень хорошенькая, несмотря на заплаканное лицо и растрепанные волосы. Ее темно-синее пальто хоть и намокло, но было отличного кроя, Маргарет видела и на ощупь чувствовала, что оно из очень дорогого материала и отделано серым мехом — прекрасным мехом, хотя сейчас он промок и не имел вида.Девушка смотрела на нее заплаканными голубыми глазами, обрамленными удивительно черными ресницами.— Ты заблудилась? — сурово спросила Маргарет.— Да… нет… но…— Где ты живешь?Девушка подавила рыдание.— Я не могу туда вернуться… не могу.На вид ей можно было дать лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Маргарет опустила глаза и посмотрела на ее ноги. Дорогие туфли, настоящие миланские чулки. «Эта маленькая идиотка разругалась со своими и убежала из дома», — решила она и твердо сказала:— Где ты живешь? Ты должна сейчас же вернуться домой.— Я не могу туда вернуться. Если я вернусь, со мной сделают что-то ужасное.— Ты хочешь сказать, что они на тебя разозлились?Девушка покачала головой:— Злиться некому. У меня никого нет, в самом деле никого. Они сделают со мной что-то ужасное. Я слышала, как они это планировали, я сама слышала. Я спряталась за диваном и все слышала. Они сказали, что будет безопаснее меня убрать.-Ее всю передернуло. — Как вы думаете, что они имели в виду?Маргарет была озадачена: может, она заблуждалась? Но девушка не производила впечатления ненормальной. Она испугана и, конечно, промокла до нитки.— У тебя есть друзья, к которым ты могла бы пойти переночевать?— Папа не разрешал мне иметь друзей, кроме школьных.— Где твоя школа?— В Швейцарии.— Что же мне с тобой делать? Как тебя зовут?— Эстер Брандон, — сказала девушка.Настольная книга выпала из рук Маргарет и с грохотом упала на асфальт. Имя произвело впечатление пронесшегося вихря. Она смотрела на дрожащие губы девушки, ее блестящие глаза, и ей стало казаться, что они уплывают куда-то далеко-далеко.Ей пришлось опереться о фонарный столб. Наконец она обрела голос.— Повтори, что ты сказала?— Эстер Брандон, — сказала девушка.Маргарет некоторое время стояла в оцепенении, потом наклонилась, подняла настольную книгу. Когда-то она принадлежала Эстер Брандон — когда-то, когда та была девушкой не старше этой. Потом Эстер Брандон стала Эстер Лангтон и наконец Эстер Пельхам. Маргарет выпрямилась — книга показалась ей очень тяжелой. Она заговорила резко и отрывисто:— Откуда ты взяла это имя?Девушка молчала. Когда Маргарет ухватилась за столб, она очень испугалась, и теперь от неожиданности ее лицо стало совсем бессмысленным, в глазах помутилось. Она приподняла руки, сказала «ох!», сделала шаг вперед и рухнула на тротуар.Из темноты возник Чарлз Морей собственной персоной.— Чарлз! Слава богу!— В чем дело? Кто это?— Не знаю. Будь ангелом, найди мне такси.— Что ты будешь с ней делать?— Возьму с собой.Чарлз присвистнул:— Дорогая моя девочка, ты не можешь ходить по Лондону и подбирать странных молодых особ.Маргарет наклонилась над девушкой — та пошевелилась и вздохнула. Чарлз тоже приблизился к ней и сказал:— Маргарет, отвези ее в больницу.— Не могу! — Она подняла к нему лицо — оно было бело как мел.— Дорогая моя девочка…— Чарлз, я не могу… — Ее голос перешел в шепот: — Она назвала свое имя. Чарлз, она сказала, что ее зовут Эстер Брандон.Чарлз снова присвистнул. Глава 18
Маргот уютно свернулась в легком кресле. На коленях нее лежал роман. В комнате было тепло, потому что Маргарет перед уходом разожгла камин. Не было конфет, не с кем было поговорить, но в половине второго вернется Маргарет. Если бы не суббота, она пришла бы с работы около семи. Маргот подумала: как хорошо, что сегодня суббота.На ней был джемпер Маргарет, ее юбка, туфли и чулки. На ней было даже белье Маргарет. Ее собственные вещи были кучей свалены в ванной. Ей и в голову не пришло развесить их сушиться у огня. После глубокого тяжелого сна — она спала на кровати Маргарет, — после пережитого страха и холода она стала выглядеть еще хуже.Ей хотелось конфет, хотелось, чтобы Маргарет поскорее пришла. Книга оказалась скучной. К тому же ей не хотелось читать, ей хотелось разговаривать. Несправедливо до безобразия, что не с кем поговорить о том, что с ней случилось вчера.Маргарет пришла в полвторого. Это было время ленча, и она принесла его с собой: банка тушенки, батон и плавленый сыр.— Я хочу есть, — сказала Маргот.Маргарет задумчиво посмотрела на тушенку и сыр. Этого ей должно было хватить на выходные дни. Что ж, возможно, ей удастся сбыть с рук эту девочку еще сегодня. Она посмотрела, как та уплетает мясо, и решила подождать, когда она закончит есть.Сообщив, что обожает плавленый сыр, Маргот съела большую его часть, не замечая, что Маргарет доедала остатки и хлеб. Она увлеченно рассказывала о Стефании, о празднике на льду прошлой зимой: «Я даже не поехала на Рождество домой»; о том, как миссис Бьюшамп свозила ее в Париж: «Я там купила это пальто. Вам нравится? Вы его, конечно, сейчас не можете рассмотреть, потому что оно мокрое, но оно красивое, правда, и миссис Бьюшамп сказала, что оно мне идет».— Кто это — миссис Бьюшамп? — спросила Маргарет. Она посмотрела на хлеб и решила, что не будет брать второй кусок.— Папа нанимал ее следить за мной во время каникул. Можно еще сыру?— И где сейчас миссис Бьюшамп?— Ну, я думаю, в Австралии. Она собиралась навестить сына, Такая выдумщица! Она никогда не видела своего внука, а говорит, что у него изящно вьются волосы! Я думаю, они жесткие до безобразия, а вы как думаете?— Послушай, нам нужно поговорить. Тебя в самом деле зовут Эстер Брандон?Маргот посмотрела на нее чистыми глазами.— Нет.— Тогда почему ты так назвалась?— Я подумала, что это очень романтичное имя, и еще я подумала, раз я бедная сирота и буду сама зарабатывать на жизнь, у меня должно быть романтичное имя.— Откуда ты его взяла? — Низкий голос Маргарет стал почти жестким. Она сидела в кресле выпрямившись и в упор смотрела на Маргот.Маргот хихикнула:— Я нашла его на бумажке, это был обрывок какого-то письма. Он лежал в старой настольной книге. Я думаю, что это была мамина книга.Маргот облегченно вздохнула. Значит, это просто случайность. Обрывок письма, которое ее мать написала много лет назад, возможно, матери этой девушки, а может, родственникам, — это неважно. Смягчив тон, она спросила:— Ты собиралась зарабатывать на жизнь. Каким образом?Маргот рассказала:— Я собиралась стать секретаршей. Я ответила на одно объявление, и он сказал, чтобы я прислала фотографию. Ну, я послала маленькую карточку, которую сделала мамзель. Знаете, у меня никогда не было настоящих фотографий, папа не разрешал, чтобы они не попали в газеты. И тот человек мне сказал, что я выгляжу великолепно, и я собиралась сегодня к нему пойти.Маргарет облегченно вздохнула.— Значит, у тебя есть где жить и работать.— Нет, сейчас уже нету.— Почему?— Ох, он просто чудовище! — воскликнула Маргот. — Рассказать?— Я думаю, лучше рассказать.— С чего начать? С Эгберта?— Кто такой Эгберт?— Ну, это мой кузен, он сказал, что хочет на мне жениться. А потом, когда я спряталась за диваном, я услышала, что он планирует ужасные вещи, чтобы меня убрать.— Почему ты пряталась за диваном?Маргот хихикнула:— Эгберт сказал, что мне будет хорошо до безобразия, если я выйду за него замуж, а я сказала, что скорее выйду за шарманщика, выскочила из комнаты и пошла на почту, чтобы отправить письмо Стефании. А когда вернулась, мне понадобилась тетрадка, которую я забыла в гостиной. Я приоткрыла дверь посмотреть, ушел ли Эгберт, а он был там. Он стоял на стуле и разглядывал одну из папиных безобразныx картин — ну там Лели, Рубенс, Тернер, много всего, только Эгберт говорит, некоторые из них ненастоящие. Он говорит, папа с ними промахнулся.Тернер… Лели… Рубенс…— Продолжай, — сказала Маргарет.— Ну так вот, Эгберт стоял на стуле, так что он меня не видел, но он слез, и мне пришлось спрятаться. А потом он позвонил в звонок.— Ну и?— Это звонок к Вильяму. Он у нас новый, появился после предыдущих каникул. Самый тупой лакей из всех, что у нас были.— Ну и что же было дальше?Маргот подалась вперед, вид у нее стал испуганный.— Эгберт позвонил, и кто-то вошел, но это не мог быть Вильям, потому что Эгберт рассказал ему, что сделал мне предложение, а тот сказал, что от него ждут, чтобы он меня убрал. — Она задрожала и схватила Маргарет за подол. — Маргарет, как вы думаете, что он имел в виду?— Я не знаю. Ты это все не придумала?Маргот хихикнула:— Я не умею придумывать, у меня не получается. Но у меня хорошая память, даже мамзель так говорила. Если хотите, я могу дословно все пересказать, что они говорили.Вдохновленная кивком головы, Маргот повторила разговор, который она подслушала.— Как вы думаете, что они имели в виду?— Не знаю. Продолжай.— Ну, я сложила чемодан и послала другого лакея за такси. Я подумала, что не буду посылать Вильяма, и еще я подумала, что нельзя здесь оставаться до завтра, — вдруг кто-то попытается меня убрать. Это звучит страшно до безобразия, я решила, что не останусь ночевать в этом доме. Я подумала: может быть, мистер Перси Смит разрешит мне начать работу на день раньше. И вот я взяла такси, только я не поехала сразу к нему, чтобы никто об этом не узнал.— Что же ты сделала?Маргот была очень довольна собой.— Я велела ему ехать на вокзал Ватерлоо, а там подождала, когда он уедет, и взяла другое такси до дома мистера Перси Смита. На это ушли все мои деньги, остался один шиллинг. Он у меня и сейчас есть.— И что случилось у мистера Перси Смита? — нетерпеливо спросила Маргарет.Маргот вспыхнула.— Он чудовище!— Расскажи все-таки, что произошло.— У него лицо страшное до безобразия. И он сказал, что ужасно рад меня видеть. И привел меня в комнату и сказал, что я должна выпить коктейль. А я сказала, что не буду. А он наговорил много чего, что мне не понравилось. Стоит ли повторять то, что он сказал?— Не стоит, — сказала Маргарет.— Я и не хочу. Я думаю, что он страшный человек. До безобразия.— Как же ты от него сбежала? — не без раздражения поинтересовалась Маргарет.Маргот хихикнула, широко раскрыла глаза и рассказала.— Он вышел из комнаты — сказал, что сейчас вернется. Как только он ушел, я так испугалась, что открыла окно. Там была площадка, так что через окно нельзя было убежать, и пока я думала, что делать, к дверям подошел полицейский. Как только я его увидала, я выскочила из комнаты, подбежала к двери, открыла, а он уже ушел. Сзади меня окликнули, и я так испугалась, что побежала. Ты думаешь, я сделала глупость?— Я думаю, это единственная разумная вещь, которую ты в жизни сделала, — сказала Маргарет.Маргот снова хихикнула.— Ты говоришь как мамзель. Только она говорила проще: «Ты дурочка, Маргот».Нечаянно оброненное имя было уже не нужно Маргарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Чарлз Морей продолжал жить в отеле, но завел обычай наносить нежданные визиты в дом на Торнхил-сквере. О своем приходе или уходе он не всегда сообщал Латтери. Да и в дом заходил не всегда, иногда просто проходил по площади до Торн-лейн и сворачивал в аллею, идущую вдоль сада. Но никогда он не видел и не слышал чего-то необычного.В этот вечер он обошел вокруг дома по саду, услышал, как часы на башне Св. Юстина пробили десять, и вышел через дверь в стене. Когда он возился с замком, стоя спиной к аллее, кто-то в темноте прошел мимо него.Чарлз повернулся и пошел в сторону Торн-лейн. В конце аллеи фонарь осветил женщину — это она проходила мимо, когда он запирал дверь. Женщина свернула налево в переулок и быстрым шагом пошла к Торнхил-скверу, затем к широкому проезду, выходящему на площадь.Это была Маргарет Лангтон. Если она вышла из своего старого дома, то, значит, срезала путь, пройдя по аллее и Торн-лейн. Он решил еще немного подождать и не догонять ее.Ночь была холодной, но без дождя. Ливень прочистил воздух, понижение температуры обещало заморозок к утру.Когда Маргарет свернула на освещенный проезд, он увидел, что она несет какой-то сверток. Он подошел к ней вплотную и весело сказал:— Привет, Маргарет! Откуда и куда?— Была у Фредди, иду домой.— Значит, вы действительно не поссорились?— Нет, — устало сказала Маргарет. — Я не ссорилась с Фредди. С какой стати?Чарлз взял у нее из рук сверток и сунул под мышку. Какая-то коробка, легкая, но держать неудобно.— Добыча? — спросил он.— Всего лишь мамина настольная книга. Она пустая. Фредди сказал, что я могу ее забрать. Видишь ли, он уезжает за границу.— Да ну?— Да. Без нее Англия потеряла для него всякий смысл, и он решил путешествовать.— Мне его ужасно жалко, — сказал Чарлз.Вообще-то ему было ужасно жалко Маргарет, но он понимал, что этого не следует говорить. Она похоронила свои пылкие чувства в гробнице, вход в которую был для всех закрыт.Они шли молча. Наконец Маргарет остановилась и протянула руку.— Я пришла. Дай сверток, пожалуйста.— Я думал, что провожу тебя до дома.— Не знаю, почему ты так думал.— Я и сейчас так думаю, — бодро сказал Чарлз.Маргарет покачала головой.— Нет. Пожалуйста, отдай коробку.Наверное, она ожидала, что он будет спорить, но он кротко сказал:— Пожалуйста. Если тебе нравится таскать вещь, которая утыкается тебе в бок, таскай на здоровье.— Спасибо, — сказала Маргарет.Ее путь пролегал по темным улицам. Она шла одна, чувствуя странное и горькое разочарование. Она рассчитывала, что Чарлз ее проводит.Да, она велела ему уйти, но не ожидала, что уйдет. Он не из покладистых. Если он отпустил ее одну, значит, не хотел с ней идти. Маргарет выше подняла голову. Нести старую настольную книгу было очень неудобно — острые края били то в бок, то по ноге.На самом темном участке дороге она на кого-то наткнулась. В ответ на свое «ах, извините» она услышала сдавленные рыдания.— Я вас ушибла?Горестный звук повторился. Маргарет забеспокоилась: в чем дело? Возле кирпичной стены, отделявшей от дороги крошечный садик перед домом, кто-то стоял, темная фигурка беспомощно жалась к стене.— Что с вами? Вы больны? — спросила Маргарет.Фигура шевельнулась. Девичий голос неуверенно сказал:— Я… я не знаю.— Что случилось?Задавать вопрос было глупо и неприятно. Девушка ответила, и в голосе ее была мольба:— Мне некуда идти.Маргарет хотела продолжить свой путь, но две руки в отчаянии вцепились в нее:— Не уходите! Не бросайте меня!Маргарет призналась себе, что сваляла дурака, но делать было нечего — она ввязалась в эту историю. Взяла девушку за руку и почувствовала, что рукав ее пальто насквозь мокрый.— Боже милостивый! Ты совсем промокла!— Был дождь. — Интонации в голосе говорили о ее невысоком интеллектуальном уровне.— Давай дойдем до фонаря, нельзя же разговаривать в темноте, — предложила Маргарет.При свете фонаря она разглядела девушку. Мокрые светлые волосы кольцами ложились на плечи. Она была очень хорошенькая, несмотря на заплаканное лицо и растрепанные волосы. Ее темно-синее пальто хоть и намокло, но было отличного кроя, Маргарет видела и на ощупь чувствовала, что оно из очень дорогого материала и отделано серым мехом — прекрасным мехом, хотя сейчас он промок и не имел вида.Девушка смотрела на нее заплаканными голубыми глазами, обрамленными удивительно черными ресницами.— Ты заблудилась? — сурово спросила Маргарет.— Да… нет… но…— Где ты живешь?Девушка подавила рыдание.— Я не могу туда вернуться… не могу.На вид ей можно было дать лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Маргарет опустила глаза и посмотрела на ее ноги. Дорогие туфли, настоящие миланские чулки. «Эта маленькая идиотка разругалась со своими и убежала из дома», — решила она и твердо сказала:— Где ты живешь? Ты должна сейчас же вернуться домой.— Я не могу туда вернуться. Если я вернусь, со мной сделают что-то ужасное.— Ты хочешь сказать, что они на тебя разозлились?Девушка покачала головой:— Злиться некому. У меня никого нет, в самом деле никого. Они сделают со мной что-то ужасное. Я слышала, как они это планировали, я сама слышала. Я спряталась за диваном и все слышала. Они сказали, что будет безопаснее меня убрать.-Ее всю передернуло. — Как вы думаете, что они имели в виду?Маргарет была озадачена: может, она заблуждалась? Но девушка не производила впечатления ненормальной. Она испугана и, конечно, промокла до нитки.— У тебя есть друзья, к которым ты могла бы пойти переночевать?— Папа не разрешал мне иметь друзей, кроме школьных.— Где твоя школа?— В Швейцарии.— Что же мне с тобой делать? Как тебя зовут?— Эстер Брандон, — сказала девушка.Настольная книга выпала из рук Маргарет и с грохотом упала на асфальт. Имя произвело впечатление пронесшегося вихря. Она смотрела на дрожащие губы девушки, ее блестящие глаза, и ей стало казаться, что они уплывают куда-то далеко-далеко.Ей пришлось опереться о фонарный столб. Наконец она обрела голос.— Повтори, что ты сказала?— Эстер Брандон, — сказала девушка.Маргарет некоторое время стояла в оцепенении, потом наклонилась, подняла настольную книгу. Когда-то она принадлежала Эстер Брандон — когда-то, когда та была девушкой не старше этой. Потом Эстер Брандон стала Эстер Лангтон и наконец Эстер Пельхам. Маргарет выпрямилась — книга показалась ей очень тяжелой. Она заговорила резко и отрывисто:— Откуда ты взяла это имя?Девушка молчала. Когда Маргарет ухватилась за столб, она очень испугалась, и теперь от неожиданности ее лицо стало совсем бессмысленным, в глазах помутилось. Она приподняла руки, сказала «ох!», сделала шаг вперед и рухнула на тротуар.Из темноты возник Чарлз Морей собственной персоной.— Чарлз! Слава богу!— В чем дело? Кто это?— Не знаю. Будь ангелом, найди мне такси.— Что ты будешь с ней делать?— Возьму с собой.Чарлз присвистнул:— Дорогая моя девочка, ты не можешь ходить по Лондону и подбирать странных молодых особ.Маргарет наклонилась над девушкой — та пошевелилась и вздохнула. Чарлз тоже приблизился к ней и сказал:— Маргарет, отвези ее в больницу.— Не могу! — Она подняла к нему лицо — оно было бело как мел.— Дорогая моя девочка…— Чарлз, я не могу… — Ее голос перешел в шепот: — Она назвала свое имя. Чарлз, она сказала, что ее зовут Эстер Брандон.Чарлз снова присвистнул. Глава 18
Маргот уютно свернулась в легком кресле. На коленях нее лежал роман. В комнате было тепло, потому что Маргарет перед уходом разожгла камин. Не было конфет, не с кем было поговорить, но в половине второго вернется Маргарет. Если бы не суббота, она пришла бы с работы около семи. Маргот подумала: как хорошо, что сегодня суббота.На ней был джемпер Маргарет, ее юбка, туфли и чулки. На ней было даже белье Маргарет. Ее собственные вещи были кучей свалены в ванной. Ей и в голову не пришло развесить их сушиться у огня. После глубокого тяжелого сна — она спала на кровати Маргарет, — после пережитого страха и холода она стала выглядеть еще хуже.Ей хотелось конфет, хотелось, чтобы Маргарет поскорее пришла. Книга оказалась скучной. К тому же ей не хотелось читать, ей хотелось разговаривать. Несправедливо до безобразия, что не с кем поговорить о том, что с ней случилось вчера.Маргарет пришла в полвторого. Это было время ленча, и она принесла его с собой: банка тушенки, батон и плавленый сыр.— Я хочу есть, — сказала Маргот.Маргарет задумчиво посмотрела на тушенку и сыр. Этого ей должно было хватить на выходные дни. Что ж, возможно, ей удастся сбыть с рук эту девочку еще сегодня. Она посмотрела, как та уплетает мясо, и решила подождать, когда она закончит есть.Сообщив, что обожает плавленый сыр, Маргот съела большую его часть, не замечая, что Маргарет доедала остатки и хлеб. Она увлеченно рассказывала о Стефании, о празднике на льду прошлой зимой: «Я даже не поехала на Рождество домой»; о том, как миссис Бьюшамп свозила ее в Париж: «Я там купила это пальто. Вам нравится? Вы его, конечно, сейчас не можете рассмотреть, потому что оно мокрое, но оно красивое, правда, и миссис Бьюшамп сказала, что оно мне идет».— Кто это — миссис Бьюшамп? — спросила Маргарет. Она посмотрела на хлеб и решила, что не будет брать второй кусок.— Папа нанимал ее следить за мной во время каникул. Можно еще сыру?— И где сейчас миссис Бьюшамп?— Ну, я думаю, в Австралии. Она собиралась навестить сына, Такая выдумщица! Она никогда не видела своего внука, а говорит, что у него изящно вьются волосы! Я думаю, они жесткие до безобразия, а вы как думаете?— Послушай, нам нужно поговорить. Тебя в самом деле зовут Эстер Брандон?Маргот посмотрела на нее чистыми глазами.— Нет.— Тогда почему ты так назвалась?— Я подумала, что это очень романтичное имя, и еще я подумала, раз я бедная сирота и буду сама зарабатывать на жизнь, у меня должно быть романтичное имя.— Откуда ты его взяла? — Низкий голос Маргарет стал почти жестким. Она сидела в кресле выпрямившись и в упор смотрела на Маргот.Маргот хихикнула:— Я нашла его на бумажке, это был обрывок какого-то письма. Он лежал в старой настольной книге. Я думаю, что это была мамина книга.Маргот облегченно вздохнула. Значит, это просто случайность. Обрывок письма, которое ее мать написала много лет назад, возможно, матери этой девушки, а может, родственникам, — это неважно. Смягчив тон, она спросила:— Ты собиралась зарабатывать на жизнь. Каким образом?Маргот рассказала:— Я собиралась стать секретаршей. Я ответила на одно объявление, и он сказал, чтобы я прислала фотографию. Ну, я послала маленькую карточку, которую сделала мамзель. Знаете, у меня никогда не было настоящих фотографий, папа не разрешал, чтобы они не попали в газеты. И тот человек мне сказал, что я выгляжу великолепно, и я собиралась сегодня к нему пойти.Маргарет облегченно вздохнула.— Значит, у тебя есть где жить и работать.— Нет, сейчас уже нету.— Почему?— Ох, он просто чудовище! — воскликнула Маргот. — Рассказать?— Я думаю, лучше рассказать.— С чего начать? С Эгберта?— Кто такой Эгберт?— Ну, это мой кузен, он сказал, что хочет на мне жениться. А потом, когда я спряталась за диваном, я услышала, что он планирует ужасные вещи, чтобы меня убрать.— Почему ты пряталась за диваном?Маргот хихикнула:— Эгберт сказал, что мне будет хорошо до безобразия, если я выйду за него замуж, а я сказала, что скорее выйду за шарманщика, выскочила из комнаты и пошла на почту, чтобы отправить письмо Стефании. А когда вернулась, мне понадобилась тетрадка, которую я забыла в гостиной. Я приоткрыла дверь посмотреть, ушел ли Эгберт, а он был там. Он стоял на стуле и разглядывал одну из папиных безобразныx картин — ну там Лели, Рубенс, Тернер, много всего, только Эгберт говорит, некоторые из них ненастоящие. Он говорит, папа с ними промахнулся.Тернер… Лели… Рубенс…— Продолжай, — сказала Маргарет.— Ну так вот, Эгберт стоял на стуле, так что он меня не видел, но он слез, и мне пришлось спрятаться. А потом он позвонил в звонок.— Ну и?— Это звонок к Вильяму. Он у нас новый, появился после предыдущих каникул. Самый тупой лакей из всех, что у нас были.— Ну и что же было дальше?Маргот подалась вперед, вид у нее стал испуганный.— Эгберт позвонил, и кто-то вошел, но это не мог быть Вильям, потому что Эгберт рассказал ему, что сделал мне предложение, а тот сказал, что от него ждут, чтобы он меня убрал. — Она задрожала и схватила Маргарет за подол. — Маргарет, как вы думаете, что он имел в виду?— Я не знаю. Ты это все не придумала?Маргот хихикнула:— Я не умею придумывать, у меня не получается. Но у меня хорошая память, даже мамзель так говорила. Если хотите, я могу дословно все пересказать, что они говорили.Вдохновленная кивком головы, Маргот повторила разговор, который она подслушала.— Как вы думаете, что они имели в виду?— Не знаю. Продолжай.— Ну, я сложила чемодан и послала другого лакея за такси. Я подумала, что не буду посылать Вильяма, и еще я подумала, что нельзя здесь оставаться до завтра, — вдруг кто-то попытается меня убрать. Это звучит страшно до безобразия, я решила, что не останусь ночевать в этом доме. Я подумала: может быть, мистер Перси Смит разрешит мне начать работу на день раньше. И вот я взяла такси, только я не поехала сразу к нему, чтобы никто об этом не узнал.— Что же ты сделала?Маргот была очень довольна собой.— Я велела ему ехать на вокзал Ватерлоо, а там подождала, когда он уедет, и взяла другое такси до дома мистера Перси Смита. На это ушли все мои деньги, остался один шиллинг. Он у меня и сейчас есть.— И что случилось у мистера Перси Смита? — нетерпеливо спросила Маргарет.Маргот вспыхнула.— Он чудовище!— Расскажи все-таки, что произошло.— У него лицо страшное до безобразия. И он сказал, что ужасно рад меня видеть. И привел меня в комнату и сказал, что я должна выпить коктейль. А я сказала, что не буду. А он наговорил много чего, что мне не понравилось. Стоит ли повторять то, что он сказал?— Не стоит, — сказала Маргарет.— Я и не хочу. Я думаю, что он страшный человек. До безобразия.— Как же ты от него сбежала? — не без раздражения поинтересовалась Маргарет.Маргот хихикнула, широко раскрыла глаза и рассказала.— Он вышел из комнаты — сказал, что сейчас вернется. Как только он ушел, я так испугалась, что открыла окно. Там была площадка, так что через окно нельзя было убежать, и пока я думала, что делать, к дверям подошел полицейский. Как только я его увидала, я выскочила из комнаты, подбежала к двери, открыла, а он уже ушел. Сзади меня окликнули, и я так испугалась, что побежала. Ты думаешь, я сделала глупость?— Я думаю, это единственная разумная вещь, которую ты в жизни сделала, — сказала Маргарет.Маргот снова хихикнула.— Ты говоришь как мамзель. Только она говорила проще: «Ты дурочка, Маргот».Нечаянно оброненное имя было уже не нужно Маргарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22