— Сложно все. Мне кажется, что убийство слежки — на нем.
— Я тоже так считаю, я даже могу объяснить, почему он это сделал! — самоуверенно заявила Зоя. — Он уже стал бояться светиться. Узнал, что женщина мертва, и предохранился. Не всегда же будет везти! А вдруг муж подаст на расследование, всплывут прежние его связи.
— Это только твое предположение, не навязывай, — подошел Аркаша, откровенно убирая в карман большую пачку сторублевок. — Берешься за эту работу? — спросил он, глядя Еве в глаза.
— Несколько вопросов. Кто ходит за нашим бравым офицером по пятам?
— Есть три человека. Самый удачный из них был нанят мэром охранять жену, это действительно была удача, мы успели его подготовить, у нас прямая связь. Двое других — прислуга и секретарь возле женщины. Эти места послабей, но тоже неплохо.
— Так. Этот, который был нанят, он что, не местный?
— Нет. Специальный список. Спецназовец, охранник со стажем, хоть и молод. Просто мэр сделал заказ через Москву, а мы подсуетились.
— Последние донесения — его?
— Его. Как тебе понравилась сцена в опере?
— Пока не могу понять. Женщина, похоже, сопротивляется, раз он наизнанку выворачивается.
— У него могло до сих пор не быть осечек. Нарабатывает линию поведения. Спорим, он ее возьмет? — вмешалась в беседу Зоя.
— Возьмет или убьет? — спросил Аркаша.
— Подождите, не спорьте. Дима Куницын живет в гостинице?
— В гостинице. Два номера. С ним еще охранник, я уже говорил. В номерах установлены прослушки. По просьбе мужа, заметь. Слушает наш агент. Он и жену возит.
— Полное доверие, значит, — пробормотала Ева.
— Полное. Сегодня есть кое-что по электронной почте, смотри. Сдается, похоже, наша дама. Придет вечером в номер.
— Ладно, — вздохнула Ева. — Берусь. Конкретно по этому делу. Давайте всю информацию.
— А ударим-ка по чаю с вареньем от радости такой! — хлопнула в ладоши Зоя.
— Да, хотела спросить. Что это с банком делается? А чай я не буду, спешу. И так дома не была три часа. — Ева присела на край стола.
— Ты что, и телевизор не включаешь? У нас страна без правительства и президента уже четвертый день.
— А куда все подевались? — Ева сдержала зевок. — На кого тогда работаем, агенты государственной безопасности, а? Борцы невидимого фронта…
— На кого мы работаем, узнаем в ближайший месяц. Но перспективы фантастичны. Помнишь, я показывала тебе поделенную авторитетами Россию? Ты еще тогда про убийство Самосвала сказала. — Зоя заваривала чай.
— Ты что, хочешь сказать, что эти бандиты захватят власть? — возбудилась Ева.
— Не отвлекайся, — подошел к ней Аркадий, — занимайся своим делом и возьми аванс, раз уж ты согласна работать с нами. А власть будет у тех, у кого будут деньги и информация. Деньги, может, бандиты и поимеют как-то, хотя до промышленников им далеко. А вот информацию — дудки.
Он достал из кармана пачку сторублевок и протянул Еве.
— Ты знаешь, что значит «шибанулась»? — спросила Ева, вертя в руках деньги.
— Это значит, повредила себе мозгушник, — невозмутимо заявил Аркадий.
— А это… Стируха?
— Стерли — значит, тебя уволили или убрали. Сленг.
— Бочка?
— Выгодное место.
— А галька на Красной — это Красная площадь?
— Чебурекаешь, приобретаешь контуры, вылупляешься, то есть уже соображаешь.
— А ты откуда все это знаешь?
— Прикидываюсь, крокодилю, интернечу и тусуюсь.
Специалист, — похвалила Ева.
Поздно вечером дождь все еще продолжал лупить по окнам. Отстрельщик сидел в темной комнате — свет выключил и смотрел на светящиеся стекла с движущейся пеленой воды. В комнату рядом постучали.
Хрустов оделся в специальный костюм — синтетические брюки и водолазка с пришитыми изнутри карманами. Под водолазкой была майка и кобура с ТТ. Тщательно зашнуровал кроссовки, бросил у двери ветровку и лег в обуви на кровать, подложив руки под голову. Он ждал неприятностей.
Дима открыл дверь, впустил к себе в номер маленького роста женщину, тщательно закутанную в плащ и длинный блестящий платок с бахромой. На глазах — большие черные очки. Женщина вошла и застыла у дверей. Дима не спеша расстегнул на ней плащ, снял платок, потом стал на колени и сдернул с ног туфли на каблуках. Плащ был почти сухой. «Подъехала на машине к самой гостинице», — подумал Дима, обхватывая ладонью маленькую ступню.
Ирина Акимовна прошла, неуверенно ступая, к столу, села, тяжело оперевшись на спинку стула, и сдернула очки.
— Извини, — сказал Дима, взял ее на руки и понес к кровати, — ничего не могу с собой поделать. Пока я тебя не попробую…
Женщина дернулась, освобождаясь, и вдруг взвизгнула, размахивая руками как попало. Дима от неожиданности выпустил ее из рук и схватился за глаз. Он подумал, вытирая брызнувшие слезы, что Ирина бросится к двери, но она наступала и продолжала бить его, замахиваясь изо всей силы. Дима улучил момент и тоже слегка шлепнул ее по лицу. От этого Ирина просто завыла, бросилась на него всем телом, они упали на пол.
— Ненавижу!.. Не смеешь! — В ход пошли острые коленки.
Дима, скрывая улыбку и прищурившись пострадавшим глазом, закрывался локтями, потом стал подыгрывать ей и вскрикивать. Через несколько минут ему это надоело, он отнес дергающееся и подвывающее тело на кровать, связал руки, навалившись на Ирину, поборолся еще немного с ногами, потом порвал всю одежду, слегка отшлепал ее по голой попке, перевернув на живот. Он почувствовал сильное желание, когда женщина заплакала, и занялся ею всерьез. Ирина кричала, кусалась, стонала…
Он так устал, что, когда наступила тишина, даже задремал, отключившись на пару минут. Женщина рядом повернула голову и смотрела на него, голого, огромными глазами на залитом слезами лице.
— Класс, — прошептала она, и Дима проснулся.
— Кофе будешь? — спросил он.
— Нет. Развяжи меня.
Дима встал, прошел к небольшой кухоньке и вернулся с ножом. Постоял немного над Ириной, играя ножичком, и заметил, как напряглась и тяжело задышала под ним женщина.
— Повторим? — спросил он, проводя острием лезвия по животу от пупка вверх.
— Нет, отпусти меня. Пора.
— Не отпущу, — сказал Дима, повернул ее и перерезал веревку. — Я должен с тобой поговорить.
— Не надо со мной говорить, все в порядке. Я ничего не спрашиваю. — Ирина задумчиво разглядывала порванную в клочья одежду. — Я приду завтра в это же время. Поцелуй! — Она села, закрыв глаза, и подставила еще мокрое от слез лицо.
— Нет, — сказал Дима, садясь рядом. — Послушай, это важно. Я не тот, за кого себя выдаю. Я не редактор издательства.
— Ничего не желаю знать, замолчи. Мне теперь все равно. — Ирина встала и надевала на голое тело плащ.
— Я работаю по специальному заданию правительства.
— Секретный агент, — подсказала она, и Диме почудилась насмешка.
— Не просто секретный агент. У меня задание в вашем городе. И ты поможешь мне его выполнить.
— Подожди-ка, дай угадаю! Надо пробраться на военный завод и выкрасть разработки новой атомной лодки!
— У вас на заводах не делают атомные подводные лодки. Все проще.
— А ты должен меня завербовать, а потом платить деньги? — Ирина, похоже, веселилась вовсю. — Сколько, а?
— Вообще-то для страны это стоит миллиардов пятнадцать. Долларов. Но мы с тобой сработаем это дело бесплатно.
— Вот как! И почему?
— Потому что патриоты. — Дима встал с кровати, взял Ирину за руку, подвел к стулу и усадил силой. — Ты слышала про танкер «Задорный»?
— Кто же про него не слышал, — прошептала Ирина. Она вдруг поняла, что это серьезно.
— Судно, у которого вышли все сроки эксплуатации, выпустили в море без заключения комиссии. Нефти вылилось столько, что Япония, содрав с нашей страны за ущерб, может жить припеваючи лет десять, а всех своих жителей отправить в отпуск.
— Но!..
— Молчи. Слушай. Я должен добыть техническую документацию на этот танкер у начальника порта. Даже ценой жизни. Эти бумаги не должны нигде всплыть, ни у газетчиков, ни у международной комиссии. Потерялись, и все. А времени в обрез. Помоги.
Ирина, с расширенными зрачками, тяжело дыша, смотрела в напряженное лицо у ее колен. Дима сидел на полу, сжимая холодные руки женщины.
— Что же я могу сделать? — прошептала она, освобождая руки.
— Ты самая влиятельная женщина в этом городе. В твоем салоне бывают все. Я знаю, что портовики в вашу финансовую команду не входят, — здесь Дима изо всех сил постарался равнодушно, с оттенком деловой задумчивости смотреть перед собой в пространство, — но ты можешь наладить какие-нибудь связи через своих знакомых женщин!
— Ты… Ты знаешь про наш финансовый клуб? — Ирина, словно задыхаясь, оттащила от горла платок.
— Да ерунда это все, ваш финансовый клуб. Так, игрушечки для взрослых дядей и тетей. Ну, поправите слегка материальное положение, и на здоровье! В центре об этом знают и плюют. Нам бы ваши проблемы. Поможешь?
— Подожди. Ты что, так приставал ко мне, чтобы…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — перебил ее Дима. — Если бы мне нужно было для этого задания очаровать женщину, я бы начал с жены начальника порта. Она в самом соку, а? Нет, я просто влип с тобой, как мальчишка.
— Что… Что надо делать? Что же я могу?
— Узнай точно, где начальник порта держит свои важные бумаги. Где у него сейф, бывают же у вас какие-нибудь общегородские мероприятия, званые обеды?
— Ну не знаю… Как-то это все странно. Я попробую. — Ирина встала, Дима обхватил ее ноги.
— Завтра? — спросил он одними губами. Ирина кивнула.
Дима дождался, когда она подойдет к двери, встал и зажег настольную лампу.
— Подожди! — сказал он тревожно.
— Что случилось? — Ирина вернулась к столу.
Дима показывал ей на какую-то кнопку снизу подставки лампы. Ирина непонимающе посмотрела в перепуганное лицо Димы и пожала плечами. Тогда Дима аккуратно поставил лампу на место, схватил женщину за руку и затащил ее в ванную. Открыл воду и несколько секунд тяжело дышал, словно прикидывал, как ему быть.
— Это прослушка, — сказал он, проведя ладонью по своему лицу сверху вниз.
— Что?!
— Нас с тобой слушали, черт побери! Это твой муж. На чем ты сюда приехала?
— Перестань, мой муж… Этого не может быть.
— На чем ты приехала!!
— На машине. С шофером.
— Ладно, подожди, что-нибудь придумаем. Шофер один или с охраной?
— Один. Это тот парень, который пишет стихи, помнишь, я тебе говорила.
— К черту стихи! Может быть, он слушает сейчас мой номер. Это лучше, чем фургон с бригадой. Так. Дай подумать.
— Дмитрий, мой муж не станет этого делать.
— Хочешь сказать, что это фургон спецслужб? Тогда — конец. Мне кажется, что это твой муж. По ревности, а?
— Мне нехорошо как-то. — Ирина села на край ванной. — Но если эту прослушку, как ты говоришь, поставили по просьбе моего мужа… Он что, следит за мной?
— А чего за мной следить, я еще ничего не сделал, мои документы в порядке, я действительно числюсь в Москве редактором литературного издательства!
— Подожди, не кричи, я ничего не понимаю.
— Не надо ничего понимать. Мы просто пойдем и проверим.
— Что, спросим у Олега в машине, не слушает ли он нас?
— А что остается делать? Не трусь, я справлюсь. Идем.
— А если?.. — начала Ирина у двери в коридор, но Дима быстро закрыл ей рот ладонью.
В большом холле гостиницы было пусто. Свет приглушен, диковинными животными темнели между кадок с фикусами тучные кресла. Дима завел Ирину в телефонную кабинку в холле и зашептал в бледное лицо:
— Ты сейчас подойдешь к машине, сядешь в нее и спросишь… Спросишь, все ли хорошо расслышал этот…
— Олег.
— Олег. Он удивится или не удивится, не знаю, привлеки его внимание к чему-нибудь, спроси, где стоит записывающее устройство, начни копаться в щитке. Иди.
— Что, это все?
— Все. Я подойду. Иди.
— Но я боюсь!
— Ирина, пойми. Если нас слушал твой муж, он тебя убьет!
— Да-да… — пробормотала Ирина и, ничего не видя перед собой, почти на ощупь вышла из стеклянных дверей на улицу. — Но это же бред какой-то! — бормотала она, подходя к машине и запахиваясь поплотней в плащ.
— Не заводи, — сказала она плохо двигающимися губами, когда села рядом с Олегом на переднее сиденье. Шофер выключил мотор. — Ты следишь за мной?
— Работа у меня такая — присматривать, — усмехнулся молодой и очень самоуверенный мужчина.
— Кто приказал?
— Давайте поедем домой, уже поздно. А все ваши вопросы задайте мужу, если вам чего не нравится. Я в этом деле посторонний.
— Ты записываешь все мои разговоры? Следишь за каждым шагом! Где у тебя магнитофон? Здесь? Здесь? — Ирина разозлилась не на шутку и дернула дверцу бардачка, выкидывая оттуда перчатки, пачки сигарет и карту города.
— Успокойтесь, не надо. — Чтобы остановить женщину, Олегу пришлось к ней повернуться и схватить за руки.
Ирина брыкалась и кричала: «Подлец, вонючка!»
Дима почти ползком обошел машину, открыл дверцу у сиденья шофера, дождался, пока Олег, уворачиваясь от ногтей женщины, чуть откинется назад, и быстрым сильным выбросом кулака с запрятанным внутрь большим пальцем ударил его костяшками в висок.
Ирина еще несколько секунд дышала громко и разъяренно, потом посмотрела на обмякшего водителя и задержала дыхание.
— Ты… Ты его убил?!
— А что я должен был делать? Ты могла и не спрашивать ни о чем, я сразу узнал это! — Дима наклонился через неподвижное тело и выдернул из-под щитка закрепленный там магнитофон.
— Ты убил его…
— Слушай, — сказал Дима, останавливая перемотку.
Ирина не сразу узнала. Приказным противным голосом какая-то женщина скомандовала: «Поцелуй!»
— Боже… — она схватилась за щеки, — что происходит?
— Я думаю, что это твой муж записывал нас. Из ревности. Будем надеяться. Сделаем так. Вы остановились у гостиницы. Какой-то человек, знакомый шофера, наклонился в открытое окно поговорить с ним. Ты ничего не поняла, потому что в тебя брызнули из цилиндрического предмета, ты потеряла сознание. Очнулась через два часа, просто спала. Обнаружила шофера убитым, перепугалась, позвонила мужу. Звони.
— Ты, может, и секретный агент, — проговорила Ирина, оторвав взгляд от лица Димы, — но дурак! Как же я объясню это! — Она распахнула плащ. Голое женское тело засветилось нежным светом в темных складках.
— Да, что-то я устал. — Дима зажмурил глаза.
— Помоги мне его сдвинуть. Я сяду за руль. Уходи.
— Ты уверена, что…
— Уходи, будем надеяться, что нас никто не видел.
Дима стоял на проезжей части дороги, пока огоньки машины не пропали среди деревьев за поворотом. Потом он поднял голову вверх, посмотрел на свои освещенные окна и на темныерядом. Ему показалось, что в темном прямоугольнике окна он видит фигуру Хрустова.
— Не женщина, а смерч, — пробормотал Дима, трогая глаз.
Далила облепила горчичниками худое, сотрясающееся от кашля тело. Когда она поплотней закутывала мужчину в одеяло, он открыл глаза.
— Где братья? — спросил он и закашлялся.
— У меня только один брат, сантехник и пьяница. — Далила наклонилась и всмотрелась в лицо с заострившимся носом, выпукло вылепленным ртом, высоким лбом над ровными бровями, почти сросшимися у переносицы. — Эй, — она потрясла незнакомца за плечо, — как тебя зовут?
— Гриша, — прохрипел тот.
— Гриша, да ты же еще молодой!
— Нет. Я больной и старый.
— За что же меня так обругали врач и медсестра!
— Братья не пришли вчера, — сказал тихо Гриша и замолчал, сдерживая кашель.
— А-а-а! К тебе сюда еще и братья придут?!
— Они приходили каждый день, а вчера не пришли.
— Я думаю, их не было неделю, не меньше. А квартиру мою ты еще не продал, а то я видела, что ты умело копаешься в компьютере? Кто это — братья? Секта?
— Нет. Гомики.
— Прекра-асно! Просто отлично. — Далила встала и нервно мерила большими шагами комнату.
— Я тебя подключил к Интернету, — прошептал Гриша.
— Спасибо большое! А кто платить будет?
— Никто. Я нелегально. Мне нужна была еще электронная почта. За это деньги платят, но братья вроде приносили. Посмотри в кухне. В пачке от чая.
— Ну и бомжи пошли! — сказала сама себе Далила и отправилась в кухню.
В пачке с чаем лежали несколько зеленых пятидесяток, свернутых трубочкой и обмотанных резинкой.
— А где коньяк? — просипел Гриша, когда она вернулась.
— Действительно, где коньяк? — Далила очень хотела разозлиться, но у нее не получалось. — Сбегать?
— Солнышко, ты меня прости, что я так вот… Был коньяк, точно помню. Давай выпьем.
Далила еще раз сходила в кухню. Странно, но она почему-то наугад открыла дверцу стола и сразу увидела початую бутылку. Она подняла руки, призывая в свидетели свою кухню, засохший цветок на подоконнике, подсвечник на столе возле чайника и всю посуду.
— Знаешь, сердце мое, мне как-то неспокойно. Этот мент взял мои отпечатки? — Гриша приподнял голову и выставил губы, стараясь ничего не пролить из рюмочки, которую наклоняла ему Далила.
— Ты что, судим?
— Упаси боже, пока нет. Но все может случиться. Я изобретатель. Мы с моим другом из Австралии изобрели оружие, от которого не спастись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38