— Садитесь рядом! Нам надо торопиться, до плотины далеко.
Они начали грести. На правом берегу все еще бушевал пожар, левый берег пролегал черной полосой, граничившей со звездным небом.
— Ночь будет светлой, полнолуние и ни одного облачка, — сказал Пигмей, наблюдая за ускользавшим лучом моторной лодки, — Конечно, террористам всегда везет.
Вскоре звук мотора затих, луч превратился в точку меньше булавочной головки и исчез вовсе.
— Не взорвался! — с сожалением заметил Рукавишников.
— Интересно, о чем они могут подумать, приняв у берега пустую лодку?
— Решат, что мы подрались и свалились за борт.
— Если они полные дебилы, то так и подумают, а если у них есть головы на плечах, то наш план разгадают. Вы забыли, что я привязал руль веревкой? Не заметить этого невозможно.
— В любом случае нам надо торопиться. Будь у них семь пядей во лбу, но найти правильное решение с ходу невозможно. К тому же шестерки лишены инициативы, они по любому поводу должны консультироваться с шефами, а те, в свою очередь, вынуждены будут разбираться в ситуации, а потом думать.
Платонов улыбнулся.
— Другими словами, времени у нас достаточно!
Глава V
Поздним вечером следователь Мухотин нагрянул в гости к подруге погибшего инженера Хомутова в сопровождении Метелкина и Горелова. Девушка ничуть не удивилась и даже обрадовалась появлению гостей.
— Нам нужна ваша помощь, Варя. Мы можем на вас рассчитывать? — спросил Мухотин.
— Разумеется, только я думала, что помощь должна исходить с вашей стороны. Проходите, чаю попьем.
Она проводила гостей в кухню и предложила сесть за стол.
— Вот, познакомьтесь. Евгений — друг Аркадия Еремина, тоже журналист. Он, что называется, продолжает его дело. А это Михаил Палыч Горелов из Московского уголовного розыска.
— Очень приятно. Я Варя Денисова, работала личным секретарем Левы.
— Главный вопрос, Варя, — заметно волнуясь, продолжал Мухотин. — Вы не сменили место работы?
— Нет. Разве в Туле легко найти работу? Теперь у меня сменился начальник.
Я стала секретарем заместителя директора завода. Да вы садитесь.
Мужчины сели за стол. Девушка поставила чайник на плиту.
— Чем же я вам могу помочь?
— Мы упираемся в серьезную проблему. На счет завода вновь перечислены деньги за заказ под номером 3247/631. Завтра за оружием приедут получатели.
Наша задача — взять их с поличным прямо на складе. Для операции прибыл спецназ из Москвы. Мы не решились довериться тульским властям, так как не знаем, кто из ваших чиновников причастен к хищениям. Может быть, таковых и нет, но рисковать мы не можем. Стоит вспомнить убийство начсбыта и срочное кремирование его тела, исчезновение водителя, сбившего Льва Хомутова, и закрытие этих дел. У нас есть основания не доверять местным властям. А тут мы наткнулись еще на одну проблему, почти неразрешимую. Завод является режимным военным объектом, соответствующим по статусу военной базе. Таким образом, без санкции главного военного прокурора мы не можем проникнуть на его территорию, да еще с оружием в руках. И как нам быть?
— Взять санкцию.
— Не успеем. Слишком сложная и долгая процедура. До утра не успеем.
— Поменяйте план. Почему их нельзя арестовать за воротами?
— С хорошими адвокатами они смогут откреститься друг от друга. Существует еще третья сторона, которая оплатила заказ и не имеет никакого отношения к оружию, заводу и получателям. Лебедь, рак и щука будут тащить один воз, и мы завязнем в трясине. Но вопрос даже не в этом, а в оперативности. Одновременно в нескольких местах будут проводиться подобные операции. Если мы не сумеем накрыть общим колпаком всю сеть торговцев оружием, мы проиграем.
— Я все понимаю. Максимум, что мне удастся сделать, — это выписать пропуска на двух человек. У меня есть только два заготовленных бланка с подписями и печатью на девять утра. Они предназначены для конструкторов из Ижевска. Моего босса завтра не будет, и он заготовил пропуска заранее, что вообще-то категорически запрещено. Я еще не вписала фамилии.
— Одну секундочку, — вмешался Горелов. — Вы сказали, что пропуска заказаны на девять утра. Это значит, что вы точно знаете, когда и кто должен приехать на завод. Так?
— Конечно, я уже говорила, что у нас режимное предприятие. Дисциплина очень строгая.
— Значит, вы можете точно узнать время прибытия экспедиторов за грузом.
— Да, все они занесены в журнал. Вы же знаете номер заказа, и по нему я смогу определить, когда за ним приедут. Такая запись есть в бюро пропусков, у секретаря директора и у начальника сбыта. Мне кажется, я сумею заглянуть в журнал секретарши. Мы с ней подруги, сидим в одной приемной. Кабинет директора слева, а зама справа.
— Вот видите, — продолжал Горелов, — не прошло и десяти минут, как мы сумели продвинуться на два шага вперед. Во-первых, вы сможете впустить двоих человек на территорию завода. Во-вторых, мы сможем узнать точное время прибытия машины за грузом…
— А в-третьих, меня выгонят с работы, если не посадят за решетку. У вас даже нет четкого плана, не говоря уже о санкции военного прокурора.
— А мы получим санкцию Генерального прокурора. Я сегодня же позвоню майору Марецкому, и он пошлет своего помощника генерала Черногорова к Генеральному.
Черногоров не всегда убедителен, но очень авторитетен и ему никогда ни в чем не отказывают.
Мухотин помотал головой, словно на него вылили ведро воды.
— Генерал — заместитель майора?
— Шутка. У нас так шутят. Генерал авторитет для верхов, а Марецкий авторитет для генерала. Уловили взаимосвязь?
— Хорошо, но санкции на руках у нас не будет, — констатировал Мухотин.
— Эх, Пал Николаич, тут же изначально понятно всем, что мы затеваем беспрецедентную аферу, которая от начала до конца построена на блефе. На нашей стороне фактор неожиданности. Мы бьем не в бровь, а в глаз, и нельзя давать противнику времени очухаться. Операция должна начаться и завершиться в считанные минуты.
— Хорошо говорить, но мы даже не знаем, в какой обстановке будет действовать спецназ! — возмутился Метелкин.
— Варя нам начертит подробный план, и мы его обсудим с командиром отряда!
— парировал Горелов. — Вы только не сидите с опущенными хвостами. Рожайте новые идеи.
— План я вам начерчу, спецназ будет знать все закоулки, но ведь ему надо попасть на территорию завода. Сколько их человек?
— Тридцать, два взвода, бронежилеты, каски, автоматы.
— Заводская охрана имеет все то же самое, но их сто двадцать человек, и они среагируют на сигнал тревоги мгновенно. Вы возьмете в кольцо экспедиторов, а охранники вас. Ничего не получится.
— Кому подчиняется охрана?
— Своему начальнику, а тот непосредственно директору.
— Придется договариваться с директором.
Варя усмехнулась.
— Вы еще не попали на завод, а уже решаете глобальные вопросы!
— Скажите, Варя, — тихо заговорил Мухотин, — а в каких случаях посторонние попадают на завод? Это же территория города, под землей проходят всякие коммуникации, трубы, кабели. А если авария?
— Был такой случай в прошлом году. Трубу зимой прорвало, и ударил фонтан кипятка. Столб пара до облаков бил. Приехала техническая служба и за три часа все сделала. Но таких случаев один на сто лет.
— Охрана присутствовала при работах?
— Конечно, правда, они только наблюдали и были без автоматов. Но никому не разрешали лишнего шага в сторону сделать.
— Это понятно! — воскликнул Горелов. — Труба одна и дырка одна. Очаг опасности находился в узком пространстве. А если его расширить?
— Пожар! — усмехнулся Метелкин.
— Зря усмехаешься, Женечка. Пожар — это то, что нам нужно.
— Понятно, — кивнула девушка, — и разумеется, родной завод должна поджечь я.
Поджог военного объекта стратегического значения. Полагаю, тут тюрьмой уже не отделаешься. К стенке, без суда и следствия.
— Правильно, Варя, — запальчиво продолжал Горелов, — вы главная героиня нашего грандиозного плана. А состоит он в следующем. Мы договариваемся с пожарными и берем у них две машины и форму, в которую одеваем спецназ. Как только приезжает машина за оружием и начинает погрузку, на заводе начинается пожар. Через десять минут приезжают пожарные. Никто и понять ничего не успеет, как экспедиторы будут схвачены и запихнуты вместо шлангов в машины.
— Отличный репортаж! А главное — все это заснять на пленку. Нет, такого еще наш народ не видел!
— А в это время завод превращается в кучку головешек, и все празднуют победу на тлеющих развалинах творения Петра Великого. Честно говоря, я думала, что вы серьезные люди.
Упрек относился к Мухотину, он растерялся и размышлял, обсуждать бредовую идею или поставить точку.
— Давайте серьезно, Варя, — сделав строгое лицо, продолжил Горелов. — У вас есть друзья на заводе? Те, кто любил, уважал Льва Хомутова и готов отомстить его убийцам, но, разумеется, законным путем.
— Думаю, таких у нас немало.
— Отлично. Вам понадобится один или два сообщника.
— Опять вы за свое…
— Тихо, наберитесь терпения и дослушайте. Очаг возгорания должен быть рядом со складом, где экспедиторы будут грузить оружие. Пожар должен возникнуть в таком месте, куда очень трудно добраться, скажем, рабочим или местным пожарным. И еще: пожарную тревогу должны дать вы, как только начнется погрузка оружия. А теперь о ваших сообщниках.
Они должны попасть к месту возгорания заблаговременно, хорошенько забаррикадироваться, расчистить место, открыть окна или другие проемы и только после этого запалить безвредные и безопасные дымовые шашки. Нам ведь не нужно никакого пламени. Для стандартной паники и дыма хватит, который, кстати, бывает без огня, и будет валить из всех щелей, поднимаясь к облакам, как пар из трубы.
Пусть на всякий случай прихватят с собой огнетушители. Но поджигать шашки надо по сигналу. Как только появится дым, нужно дать тревогу, а спецназ появится у ворот через пять минут. Они могут подождать сигнала в соседнем переулке. Так будет решен вопрос с проникновением отряда на завод. Дальше ребята свою работу знают, с хорошим планом они справятся с заданием.
У Вари заблестели глаза и появилась улыбка.
— Из окна директора и моего видны склады, а рядом стоит корпус третьего цеха, на чердаке которого находится старое оборудование. Вход на чердак можно блокировать изнутри.
— Главные вопросы решены! — хлопнул в ладоши Горелов. — Сейчас я звоню Марецкому в Москву, и приступаем к поискам дымовых шашек и переговорам с пожарными. Если мы их убедим в важности готовящейся акции, то можно сказать, что дело сделано на три четверти. Главным нашим преимуществом все еще остается фактор внезапности.
***
Келья, увешанная иконами, хранила устойчивый запах ладана. Игумен Пафнутий лежал на широкой кровати под балдахином и устало смотрел на стоявшего у изголовья монаха.
— Молю Бога о смерти, Платоша. Силы покидают меня, но душа все еще цепляется за тело. Устал я. Завтра в нашу обитель приезжают митрополит Симеон и епископ Феофан. Будут исповедовать меня, монастырь готовить для передачи в новые руки. За тебя просить буду. Ты его своими руками возродил, тебе и быть в нем хозяином. Подам прошение Святейшему Патриарху нашему. Он мне не откажет. Готовься принять сан архимандрита, сын мой.
— Отче, Феофан ревизию проводить намерен? Ведь он этой частью в епископате ведает? Неужто не верят нам? Ни один монастырь столько податей в казну не дает, как Кинский.
— Не держи обиды на Синод. Так положено при передаче владений от старого к новому. Знаю, считанные дни мне осталось пребывать на этом свете, ангелы напоминают мне о своем приходе. Сам я уже не встану, ты уж встреть достойно членов Синода, дорожки подмети, кустарники постриги, цветники полей.
— Почему вы, отче, раньше не сказали? Времени в обрез!
Игумен поднял указательный палец. Платон подошел ближе и увидел на ночном столике телеграмму. Он все понял. В монастырь приезжает ревизия, состоящая из огромной свиты высокопоставленных церковников. Платон встал на колено, поцеловал руку настоятелю и тихо сказал:
— Я все сделаю, святой отец.
Платон вышел из душной кельи на свежий воздух. По дороге в свою избу он дал несколько распоряжений монахам. Над Кинской пустошью надвигалась ночь.
Влетев в избу, словно вихрь, он бросился в другой конец залы, отшвырнул ширму в сторону и взялся за телефон. Ни один нужный номер не отвечал. Прошло немало времени, пока он услышал ответ на другом конце провода.
— Это ты, Зяма?! Где Дантист? Где Пигмей? Ни один телефон не отвечает.
— Тихо-тихо, Сильвестр. Никто не обязан привязывать себя цепями к телефонам. Шеф серьезно заболел. Его днем увезла «скорая помощь», сердечный приступ. Лежит в реанимации, но врачи говорят, что выкарабкается. Кризис уже миновал. Что касается Пигмея, так он лично возглавляет очень серьезную акцию. Появится завтра или послезавтра.
— Я ждать не могу. Нет тех, будешь распоряжаться ты. Мне плевать кто.
Складами заведует Фазан. Дай ему распоряжение, чтобы подготовился к приемке груза. Завтра к вечеру я пригоню три фуры.
— Что за спешка? Пойми меня правильно, Сильвестр. Я не могу распоряжаться складами и поставками. Эти вопросы решает Пигмей или шеф, и я ничем тебе помочь не могу.
— Ты меня не понял, Зяма! Завтра вечером я буду в Москве. На складе должны быть люди и подготовлены места. По ходу продвижения к городу я буду связываться со складом. Ты меня понял?
— Но я…
— Это все, Зяма! Готовь базу к приему!
Шмарин бросил трубку. Возле него уже стояли четыре человека в монашеских одеяниях.
— Что случилось, командир?
— Комиссия из Синода. Мы уносим ноги. Поднять всех наших по тревоге, но только без шума, не разбудите монахов. Им тоже завтра будет невесело, — Шмарин положил руку на плечо старшему.
— Слушай меня, капитан. Мы должны вывезти все до последнего патрона.
Задействуй весь состав. Выносить ящики будем через катакомбы к лесу и там складировать под брезентом. На машины грузить начнем утром. Ночи нам хватит для выноса.
— Подземные туннели узкие, осыпаются. Мы ими не пользовались. Длина каждого по пятьсот-семьсот метров. Транспортировка требует особой осторожности.
У нас около шестисот ящиков. По два бойца на каждый, и путь туда-обратно в километр. К утру не справимся, дай Бог к полудню.
— Не рассуждай, капитан, а засучивай рукава и работай! Шагом марш! — Капитан вылетел пробкой из Избы. — А ты, старлей, отправишься утром на завод.
Больше трех человек я тебе не дам. Получишь заказ и пойдешь прямо на Москву.
Возьмешь с собой рацию. Инструкции будешь получать в пути. Документы все готовы?
— Так точно. Машина у ворот.
— Выгоняй ее в поле, мне надо вывезти фуры с территории. — Он глянул на низкорослого мужичка. — А ты, сержант, выгоняй три фуры за ворота и ставь под загрузку у опушки. Одному Богу известно, когда они нагрянут! К рассвету монастырь должен быть чистым.
— А мне что делать? — спросил четвертый монах.
— Здесь останешься, за меня, гостей дорогих встретишь. Ты у нас самый головастый, придумаешь причину, по которой мы отсутствуем. Монастырь создан нашим потом и кровью, и мы его так просто не сдадим. Это наша база! Наш оплот!
— Вы хотите уехать, командир?
— А кто, кроме меня, сможет доставить оружие до места, сохранить его и разгрузить там, где положено ему быть, а не на мусорной свалке?! Два года ушло на создание четкой схемы по добыче нового, чистого и современного вооружения, его передаче в нужные руки, железные руки, способные вывести всю чернь с русской земли. И что? Теперь пустить такую махину под откос? Нет, только через мой труп! Ну а сейчас, сержант, скидывай рясу, засучивай рукава и за работу.
Работа кипела полным ходом. Не так все просто получалось, как хотелось.
Один из тоннелей обвалился. Погибли под камнями двое ребят. Оставалось два узких прохода, где невозможно было разойтись. Тем, кто отнес груз к выходу, приходилось возвращаться верхом, проходить через ворота монастыря и вновь спускаться в катакомбы. Но самым сильным ударом для майора стало дезертирство.
Четверо его солдат не вернулись после третьего круга. Обвал испугал всех, остались самые стойкие, но их катастрофически не хватало для такого огромного объема работ. К трем часам ночи недосчитались шестерых, седьмой выбыл из строя — упавший ящик сломал ему ногу. Начинало светать, а они и половины арсенала не перенесли к лесу. Люди валились с ног от усталости, и было непонятно, какая сила заставляла их идти на новый круг.
***
Связь велась по мобильным телефонам. Согласно эталонам режимного предприятия, план действий был разбит по секундам. Самое сложное и важное отводилось подготовительному периоду. На долгие переговоры времени не было, и Варя вела подготовку ночью.
Она побывала у мастера шестого цеха Федорчука, старого друга покойного Хомутова. Федорчук работал на заводе всю свою сознательную жизнь, начинал учеником токаря и вырос до мастера цеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38