Тут же грянул мощный взрыв – сработали топливные цистерны. Пламя хлынуло на пересохшие мхи…Бармин осторожно выглянул из разбитого окошка вездехода. Обломки вертолета догорали, и небо, еще несколько минут назад светлое, как сталь, теперь было серым и пасмурным.В тундру спустились сумерки. Воздух стал рыхл и неподвижен.– Молодец Пак! Урыл вертак.– Да, без него бы нам крышка, – согласился с Барминым Донской, ощупывая на железе кабины следы от пуль. – А ты ведь знал, что по Фердинанду с неба палить станут!– Знал. Потому и обварил все железом. Если бы не моя «броня», гореть бы нам синим пламенем!Бармин и Донской вывалились из «Фердинанда» и, прижимаясь к земле, огляделись.– Парни, вы живы?– Живы, – сказал из-под вездехода Ким. – Только у Пака нога прострелена. Крови много убегает.– Выбирайтесь, мы прикроем.– Никак нельзя, – быстро заговорил Ким. – У него нога зажата.– Я сейчас сдам вперед, – сказал Бармин и ловко запрыгнул в открытую кабину тягача.Взревел мотор, и тягач пополз вперед, освобождая распластанных на земле корейцев.– Спасибо, друг! – сказал Донской Паку и носовым платком перетянул бедро выше раны.Кореец не поморщился, словно и не чувствовал боли.– Утром Береза хотел поставить нас к яме. А сейчас уже скоро другое утро. Хорошо. Целый день жили, – говорил Пак, улыбаясь.– Еще поживешь. Ты нам нужен. Как мы без тебя с остальными справимся? – подбадривал корейца Глеб.Но Пак в поддержке не нуждался. Он был счастлив.Тем временем Бармин развернулся к ним открытой дверцей. Донской с Кимом втолкнули удивительно легкого Пака в кабину и сами забрались в тягач через заднюю дверь.– Ну, теперь мы их погоняем! Так, Борман? – Бармин подмигнул псу, появившемуся из-под скамейки. – Мы теперь тоже охотники. Покуражимся! Тебе, собачка, надо им должок отдать! Айда гулять!«Фердинанд» сорвался с места и помчался туда, откуда совсем недавно охотники лупили по беглецам длинными очередями, не давая поднять головы.Впереди мелькнули две пятнистые фигуры.– Сначала этих! – закричал Бармин, направляя тягач вслед охотникам.– Оставь их, Гена! – крикнул Донской. – Это уже не бойцы!– Нет! – кричал вездеходчик злорадно. – Сначала намотаю их на траки. Они ломали мне ребра! Они хотели отнести мою голову Березе. Они прилетели сюда убить меня! Теперь я буду отрывать им головы! – орал он в бешенстве, и дьявольская улыбочка блуждала у него на губах.Расстояние между бегущими охотниками и «Фердинандом» стремительно сокращалось.Глаза Бармина горели. Ему хотелось вдавить бегущих в черный сланец и тем сполна заплатить за месяцы страха, за удары в лицо.Один из охотников бросил автомат. Подошвы его тяжелых сапог мелькали уже в десяти шагах от траков надрывно ревущего тягача.– Стой! – заорал Глеб и схватил Бармина за плечи. – Стой! Ты не зверь!Боднув охотника в спину, так что тот пролетел метров восемь по воздуху, вездеход встал.Бармин упал лицом на колени и сжал зубы, словно пытался пересилить приступ нечеловеческой боли.Охотник, не шевелясь, лежал во мху. Бармин поднял на Донского полные страдания глаза и тяжелым мешком вывалился из тягача.Прижав сжатые кулаки к вискам, Бармин катался по мху и мычал, как немой идиот, которого жестоко обидели.– Все! – кричал Донской ему в ухо. – Их больше нет!Почти звериный вой вырвался из груди вездеходчика, и он заплакал, по-детски широко открыв рот.– Они убьют нас. Убьют! Кто дал им право… топтать нас? – глотая слезы, говорил вездеходчик. – Ладно, пусть я умру. Умру, потому что не хочу жить под одним небом с Березой. Я для него игрушка, кукла… Ты думаешь, в этом сраном мире есть что-нибудь настоящее? Ничего, кроме смерти! Остальное – игра, охота. Сначала нас заставляют ползать на брюхе, потом выжимают, как лимон, и под конец вышвыривают на помойку. Я не хочу так жить!Бармин стих и закрыл глаза. Донской оглянулся: над убитым охотником склонился Ким. Он снимал с него одежду.– Что ты делаешь? – сердито крикнул Глеб.– Он мертвый, – сказал кореец. – Ему больше не надо.Глеб махнул рукой и подошел к Паку. Бледный, как полотно, кореец полулежал на сиденье.– Хорошо, – сказал Пак, глядя перед собой. – Я так еще не жил. Слушай, ведь и раньше было небо, да?– Да…– Я раньше его не замечал, обходился без неба. А теперь вижу, и мне хорошо. Я скоро умру. Во мху осталось много моей крови. Но мне хорошо. Они дали мне день, чтобы я увидел небо. А я взял себе еще и ночь. Скоро утро, да?– Не знаю.– До утра не умру. До утра еще смотреть буду: так совсем не страшно. Хорошо…Пак закрыл глаза.– Глеб! – закричал Ким, показывая рукой в сторону сопок. – Смотри туда.Донской увидел в нескольких километрах огни. Это были охотники.– Вертолет передал наши координаты. Скоро все они будут здесь, – мрачно сказал Бармин.– Тогда – вперед! – Глеб положил руку на плечо вездеходчику. – Ты в порядке? Или лучше мне сесть за рычаги?– Все нормально. Садись сзади и готовь арсенал. У них джипы. Они скоро нас догонят.– Так и будем убегать, пока всех охотников не покрошим? – улыбнулся Донской.– Пока мотор не заглохнет! Надо бы за сопку спрятаться, пока они нас не заметили!
24 Береза, ехавший во главе колонны, уже около часа пытался связаться с вертолетом, передавшим координаты беглецов. Но летчики молчали.– Обделались они там, что ли? – нервничал он.– А ты не допускаешь, Береза, что вертак тютю? – Дудник холодно улыбался в лицо начальнику дружины.– Как тю-тю? – рявкнул Береза, поворачиваясь к Дуднику.– Да так! Как те трое, которых косые освежевали.– Так то косые! А тут интеллигент да шоферюга! Кишка у них тонка!– И у тех корейцев, которых ты для пущей занимательности сюжета отдал шоферюге? – усмехнулся Дудник.– По-твоему, они ножичками вертак расковыряли, да?– Не знаю. Но связи нет. А это говорит о том…– Брось! – рявкнул Береза. – Просто неполадки в эфире. Через полчаса будем на месте. Не бойся, Боря, получишь своего террориста, правда, в усеченном варианте, без тыквы! – И Береза нервно захохотал, силясь скрыть все растущую тревогу.Все оказалось именно так, как предполагал московский гость. Витек с Ваньком боялись даже смотреть на своего мрачного начальника.Джип остановился возле обломков вертолета и растерзанных тел охотников.Все молча вышли из автомобиля. Со стороны сопок раздались выстрелы. Четверо охотников – все, что осталось от отряда Мякиша – бежали к джипу.Тягачи охотников, один за другим собирались к месту боя.Бросив на Дудника тяжелый взгляд, Береза принялся вызывать по рации Поселок. С беглецами пора было кончать. Ситуация грозила выйти из-под контроля: через десяток километров начиналось мелколесье с множеством речушек, форсировать которые было бы уже не под силу. Там беглецы могли бросить свой тягач и пробиваться на Материк пешими.И потом, среди чахлых, тонущих в болоте осин и елей можно было ожидать все, что угодно. Там, например, могла обнаружиться какая-нибудь заброшенная трасса или секретный военный аэродром. Если бы беглецам удалось уйти, Березе пришлось бы отвечать за все головой…Береза вызвал вертолет.Обычно красное лицо его стало землисто-серым. Начальник дружины не на шутку волновался за свою жизнь. Стараясь не встречаться глазами с насмешливым Дудником, он давал указания своим людям, собравшимся у места падения вертолета. Не хватало только нескольких мотоциклистов, двух-трех вездеходов да УАЗа Прони.– Вот следы их траков. Они двинули туда. Такое ощущение, что там у них назначена встреча, – обратился Береза к охотникам, хмуро смотрящим на него исподлобья. – Не дадим им шанса! Всем держаться в пределах видимости. Будем осторожны, но не трусливы! Будем гнать их, пока есть топливо. Горючее подвезут на вертаке – я уже распорядился. Штрафники показали зубы. Что ж, это повышает цену каждой головы! Призовые увеличиваются вдвое. Если хоть один из них просочится на Материк, мы все поедем на Объект ударно трудиться в забое, а кое с кого и голову снимут.– Хочешь второго акта? Первого тебе не хватило? – Дудник сверлил хохла ненавидящим взглядом.– Хватило, – усмехнулся Береза. – Это я для ребят сказал. Чтобы поддержать у них боевой дух. С вертака будут сразу на поражение бить. Ракетами! А ребята мне нужны, если штрафники надумают пешком драпать. Не бойся, Боря, у нас только один путь обратно – с головами беглецов под мышкой!
25 «Фердинанд» покинул поле боя и лег на прежний курс.Пак был без сознания. Губы его слабо шевелились: он не то молился, не то бредил. Но скоро лицо корейца стало серым, он задышал часто и неглубоко.Ким сидел рядом с товарищем и, равнодушно заглядывая Паку в лицо, ждал его смерти. В том, что кореец с минуты на минуту умрет, никто уже не сомневался.Они ехали в туманном сумраке, не включая огней. Скрывая тягач от глаз преследователей, короткая полярная ночь была сейчас союзницей беглецов. По всем расчетам они достигнут мелколесья еще до рассвета.Гряды сопок остались позади, и на пути стали попадаться хвойные деревья – чахлые, едва живые, как туберкулезники в зоне. Мерзлота пряталась вглубь, и первые деревья начинали пока еще робко отвоевывать у мхов и карликовых растений жизненное пространство.Небо постепенно очистилось от туманной дымки и приобрело стальной оттенок. Сильный ветер дул в открытые окна «Фердинанда». Солнце вот-вот должно было показаться над землей своей холодно блистающей дутой…Пак умер, не приходя в сознание.Ким накрыл его улыбающееся лицо курткой.– Хорошо умер, – сказал он Донскому. – Утром, как и собирался. Хорошо.Серый начал было поскуливать, но Донской строго посмотрел на пса, и тот замолчал, отодвинувшись от покойника в угол.Неожиданно Бармин вывернул тягач вправо, а слева от них вспыхнул огненный шар и раздался взрыв. Донской ничего не понял. Тут же грянул второй взрыв, уже у траков «Фердинанда», машину закрутило на месте.– Подбили, – вскрикнул изумленный Глеб и схватил автомат.Все выскочили из тягача и испуганно смотрели в небо, где прямо на них по нисходящей траектории летел вертолет. Внезапно из-под его брюха вырвались языки пламени. Беглецы дружно бросились на землю, накрывая голову руками.Поднимая фонтаны земли и мха, вертолет длинной очередью вспорол тундру перед тягачом и впечатал в его исковерканную крышу десяток пуль.Разрывая лопастями воздух, он, показав металлическое брюхо, пошел на следующий заход.Еще издали вертолет выпустил в направлении «Фердинанда» ракету, которая легла в нескольких метрах перед Барминым, опрокинув его взрывной волной навзничь. И сразу же застрочил пулемет.Когда вертолет пролетел над беглецами, Бармин вскочил и, хрипло матерясь, выпустил по вертушке длинную очередь.Вертолет вновь набирал высоту и разворачивался.– Сейчас он нас накроет! – закричал Донской и, схватив вездеходчика за руку, потянул его от вездехода.Из-за куцых деревьев им отчаянно махал руками Ким, обвешанный оружием, как американский морской пехотинец. А вертолет упрямо снижался на них, отплевываясь огненными вспышками. На этот раз летчик не промахнулся: ракета угодила в заднюю часть вездехода. Красные в черном обрамлении клубы взмыли в воздух. Затем грянул оглушительный взрыв.Рядом с Донским падали какие-то горящие клочья. Глеб на миг приоткрыл глаза: окрестные деревья были охвачены пламенем. Казалось, горит земля. Это топливо растекалось огненными языками, и едкий черный дым на скрывал от летчиков прижатых к земле беглецов.Вертолет довольно низко завис над ними. Донской чувствовал, что на нем уже тлеют штаны и куртка, но не шевелился, понимая, что те, кто в вертолете, пытаются разглядеть их за черным дымом, держа Пальцы на спусковых крючках.«Сейчас ударят!» – подумал Донской, и тут же с вертолета открыли огонь.Но стреляли куда-то в сторону от него…Языки пламени уже лизали его тело. Глеб понял, что лежать не шевелясь больше не сможет. Он поднял голову и увидел, как стрелки пытаются длинными очередями достать Кима, мелькающего между деревьев.Посчитав Бармина и Глеба мертвыми, вертолет их оставил и, качнувшись, медленно поплыл вслед за корейцам.Началась охота. Ким все дальше уводил вертолет от догорающего «Фердинанда». Он петлял, менял направление, всякий раз чудом уходя от пуль. Кореец не отстреливался: на стрельбу у него не было времени.Загасив огонь на штанах и куртке, Донской подполз к Бармину.– Ты живой? – спросил он, шевеля вездеходчика и закрывая глаза от едкого дыма.– Не знаю, – ответил Бармин. – Где кореец?– Убежал туда.– Уводит вертак… Карта с тобой?– Да, здесь! – Глеб похлопал себя по груди.Вертолет сел на землю метрах в двухстах от них.
26 – Есть! Срезал косого! Не добивай его! – закричал стрелок с помповым ружьем в руке, толкая своего товарища под руку, когда Ким вдруг упал лицом в мох, неловко подвернув под себя руку с автоматом. – Возьмем живым! Живой дороже! – радостно кричал он.– Береза приказал кончать всех без разбору! – второй стрелок оттолкнул брюхатого и прицелился в неподвижного корейца.– Да мы его и так кончим! Что ты лошадей гонишь, лишаешь людей удовольствия? Или ты против того, чтобы косой помучился? – Брюхатый открыл дверь в кабину пилотов и крикнул: – Командир! Надо мясо забрать! Майнай помаленьку!Пуля, бросившая Кима на землю, пробила ему легкое: кровь на краях раны пузырилась. Еще раньше ему перебило руку: кореец ее не чувствовал.Охотники грубо схватили Кима и как мешок швырнули в вертолет – на металлический пол. Кореец застонал.– Ты смотри, он еще и одноглазый! Ну что, жив, морда косая? – злорадно засмеялся брюхатый и ударил корейца сапогом в лицо. – Дыши, пока ты нам не нужен. Займемся твоими дружками.Брюхатый еще раз ударил корейца сапогом в челюсть. Кость хрустнула, и Ким потерял сознание…Когда он открыл глаза, зомби стреляли у открытой двери.Ким задыхался: он никак не мог вздохнуть. Воздух комком стоял в горле и не проходил в легкие. Губы корейца посинели, лицо исказилось от невыносимых страданий. Ким понял, что сейчас задохнется, и невольно позавидовал Паку, умершему с улыбкой на губах. Боль железным панцирем сдавливала его тело, выталкивая из него жизнь, как пасту из тюбика. Перед глазами плыли рваные черные пятна. Через несколько секунд он должен был умереть от удушья. Через несколько секунд…Пули жалили мох под ногами Донского, пятящегося от стальной громады, медленно плывущей на него сверху. Охотники не могли отказать себе в удовольствии перед последним выстрелом в цель поиграть с жертвой в кошки-мышки.Глеб без остановки стрелял в закрывшую небо гигантскую стрекозу с вылупленными бронированными глазами.Бармин остался во мху. Донской видел, как очередь пересекла его, бегущего по кочкам, и он, споткнувшись, рухнул ничком.Донской не сразу понял, что его автомат молчит. Молчит, хотя он и давит изо всех сил на спусковой крючок. И тут же, наткнувшись на что-то позади себя, Глеб упал навзничь. Он потерял ощущение реальности и оглох, видя перед собой только красные от возбуждения лица стрелков, которые что-то орали ему из открытой двери вертолета.Один из них, толстый, сидя на корточках, радостно показывал ему большой палец, опущенный вниз, сотрясаясь от беззвучного смеха. Второй, прижавшись щекой к прикладу, целил Глебу в голову, но ему мешал толстый…Но был еще и третий. Страшный и окровавленный, он вдруг поднялся за их спинами.«Только не в голову!» – подумал Глеб, заслоняясь руками.В этот момент слух вернулся к Донскому: он услышал, как раскололось небо. Что-то толкнуло его в плечо, бросив на бок. Уже теряя сознание, Донской зажмурился, пытаясь вырваться из порочного круга кошмара.
27 … Кончалась смена. Буровик с помощником гремели штангами, торопясь побыстрей развязаться с работой, а Глеб, пометив и сложив в ящики поднятый из скважины материал, делал последние записи в дневник, где описывал керн и строил колонку геологического разреза.У буровой, тарахтя мощным дизелем, остановился вездеход.– Эй, студент! Ты едешь за куропатками или нет? – крикнул крепкий парень с открытым лицом.Это был местный геолог, которого на прииске в глаза называли Рыжим. Геолог принимал это как должное и ни на кого не обижался. Его красноватое веснушчатое лицо сияло добродушием, а лучистые белесоватые глаза смеялись.– А поесть?! – закричал Глеб. – Я ведь даже чаю не глотнул!– У нас есть с собой! – кричал Рыжий. – Давай, прыгай на броню! Время теряем!Уже через минуту они летели по тундре.Глеб сидел на броне, с удовольствием подставляя лицо упругому холодному ветру. Холодное солнце делало очередной круг. На душе у Донского было светло и радостно…Все, что им удалось добыть за три часа охоты, – взрослая куропатка с выводком.– Мало, – констатировал Рыжий.– А может, рванем к заброшенной скважине? – спросил водитель.– Да туда не менее двух часов на форсаже! – засомневался Рыжий.– А тебе-то что? Не твоя горючка, а моя! И потом, сегодня праздник! А там рядышком озера. Очень может быть, что в озерах сейчас гуси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54