— Что, командир, война началась?
— Вылезайте все трое! — властно приказал майор, положив руку на автомат, а другой махнул кому-то в автобусе. Из него начали высыпаться вооружённые солдатики.
— Нам на работу нужно! — сердито запротестовал Захар. — Нас в поле ждут, какого хрена!
Майор, не слушая его, приказал солдатам окружить трактор, а сам подошёл к кабине, открыл дверцу и кивнул:
— Быстро, я сказал!
Недовольно бурча, босс вместе с бутылкой выпрыгнул на дорогу и громко высморкался офицеру на сапоги. Тот и ухом не повёл, словно это был привычный знак уважения. Я спрыгнула и встала рядом с Родионом, затем к нам присоединился и Захар.
— Кто такие? — осмотрев нас с ног до головы, грозно спросил офицер, пока солдаты обшаривали пустую кабину.
— Местные мы, товарищ генерал, — затянула я свою нудную песню. — На работу едем. Мальчики вот меня с собой прихватили. — Я игриво улыбнулась и повела высокой грудью. — Не хотите с нами?
— Отставить базар! — рявкнул майор. — Документы!
— Какие документы в деревне в рабочее время?! — пьяно проговорил босс. — Ты часом не взбесился, начальник? Оглянись кругом. Ты не на плацу, а на природе. У нас план по сенозаготовке горит, так завязывай тут свои порядки наводить. Мы законы знаем, понял? Думаешь, раз деревенские, так можно и к стенке? Не выйдет, товарищ старший прапорщик…
— Молчать!!! — взбеленился тот, обидевшись на понижение в звании. — Из какой вы бригады?
— Из третьей, — недовольно буркнул Захар. — Ты бы лучше нам своих мордоворотов в помощь дал, чем порожняком их гонять, мы бы план в три дня выполнили и уже обмывали бы…
— Вы и так, я смотрю, уже начали. — Майор кивнул на бутылку в руках Родиона. — Так где документы?
— Дома, где ж ещё, — пожал плечами пристыженный босс.
— Оставляйте трактор здесь и садитесь в автобус, — не терпящим возражения тоном приказал офицер. — Поедем за вашими документами. Проверим и, если все в порядке, отпустим.
— Ага, щас! — взорвался Захар. — А трактор? А солома?! Сопрут все, а я потом отвечай?! Не дождёшься, командир! Ты иди в казарме свои порядки устраивай, а не здесь…
— Я тебе сейчас устрою, — тихо, но злобно поцедил майор, направляя дуло автомата ему в грудь. — Так устрою, что на всю жизнь запомнишь, салага! Ничего с твоим трактором не случится. — И, повернувшись к солдатам, крикнул:
— Двое останьтесь здесь, присмотрите за техникой, остальные со мной в машину.
— Товарищ генерал, — жалобно пропищала я, — а я по-маленькому хочу, сил нет терпеть. Это от страха, наверное.
— Дома сходишь! — рявкнул он, и солдаты начали подталкивать нас к автобусу.
Вот и покаталась на тракторе, подумала я. И где мне теперь свой паспорт искать, если он лежит у меня в сумочке?
Офицер уселся рядом с водителем, а мы трое, да ещё четыре солдата, не спускающие с нас глаз, разместились в салоне.
— Куда ехать? — спросил майор, повернувшись к нам.
— Это смотря к кому первому хочешь, — мрачно бросил Захар.
— А кто ближе всех живёт?
— Я, — пискнула я, сжимая коленки, — я ближе всех, потому что уже и по большому хочу. Гоните быстрее, а то не выдержу! Во-он в тот проулок.
Босс с Захаром метнули на меня ошеломлённые взгляды, а майор, ничего не заметив, приказал водителю ехать в проулок.
Тут у него на груди заработала рация, и из неё послышался голос:
— Тополь, что слышно?
— Ни хрена не слышно, — сердито ответил в микрофон майор. — Взял колхозников. Везу за документами. А у вас как?
— То же самое. Их нигде нет, почти все дома обшарили. Наружку тоже не нашли пока. Его скорее всего убрали. Но они ещё здесь, я чувствую.
— Я тоже. Найдём. Все, держите меня в курсе.
Во всей этой кутерьме я все-таки смогла сообразить, что толстая тётка имеет к боссу какое-то отношение. Иначе откуда бы он узнал, что я говорила ей про папу из ФСБ? Видимо, она тут же позвонила ему или Захару и сообщила о моем появлении, а значит, они все заодно. Сейчас я собиралась поехать к ней, рассчитывая на то, что она с ходу подыграет. Показав майору зелёный забор, я, еле дождавшись, когда машина остановится, выскочила и быстро побежала к калитке.
— Эй, куда разогналась? — крикнул майор, вылезая из автобуса. — Пойдём вместе.
— Думаете, я сама не справлюсь? — крикнула я, тарабаня в калитку. — Впрочем, мне ещё никто попку не подтирал, так что будете первым! Идёмте.
Майор густо покраснел до корней волос и отступил, пробормотав:
— Только быстрее. И документы не забудь. В этот момент калитка открылась, и я увидела… Валентину. Сначала мне показалось, что это галлюцинация, но раздумывать было некогда, и я бросилась к ней на шею со словами: «Сестрёнка, привет, я сейчас описаюсь!» Потом затолкала её во двор, захлопнула калитку и горячо зашептала ей на ухо, таща за локоть к дому:
— Ты что здесь делаешь?! Впрочем, не важно. Идём быстрее!
Мы поднялись на крыльцо и вбежали в дом. Там нас встретила хозяйка. Посмотрев на моё лицо, она как-то сразу все поняла и спросила:
— Где Захарка?
— Они его взяли вместе с Родионом! — выпалила я. — На улице в автобусе сидят под автоматами.
— Допрыгались, охламоны. А остальная орава куда девалась?
— В телеге под соломой, на дороге за огородами. Их ещё не обнаружили, но уже охраняют. Нас повезли документы проверить. Не представляю, что сейчас будет… — Я со страхом выглянула в окно, отодвинув занавеску и увидела, как майор нервно меряет шагами пространство между автобусом и забором. — Родион сказал, что он местный и документы дома оставил. Загребут всех. Что же делать?! — Я в отчаянии ударила ребром ладони по спинке стула, и та разлетелась на две половины. — Ой, простите, я нечаянно…
Валентина все это время стояла у двери и переводила взгляд то на меня, то на тётку. Я думала только о Родионе и не могла больше ни о чем спрашивать. Потом, когда все закончится, я вытяну из неё все…
— Так, говоришь, трактор на дороге бросили? — спросила тётка. — Ну-ка, пошли со мной.
Она развернула своё громадное тело и неожиданно резво выскочила за дверь. Мы с Валентиной, положившись на Господа и прячась за её широкую спину, пошли за ней. Протиснувшись в калитку, женщина пошла прямо к «рафику».
— Куда это вы, мамаша? — Майор, который был меньше её в тысячу раз, заступил ей дорогу. — Не положено!
— Пошёл ты!!! — рявкнула она и как былинку смела его с пути. Потом сунула голову в открытую дверцу микроавтобуса, расшвыряла ошалевших от такого напора солдатиков, схватила Захара за рубаху и вытащила на свет Божий.
— Ты что ж это, подлец, вытворяешь?! — Она влепила ему звонкую пощёчину, которой легко можно было убить слона. — Тебе кто давал право технику на дороге бросать, а?! А я потом горбатиться должна, когда поворуют?! — и отвесила подзатыльник насмерть перепуганному здоровенному трактористу, виновато съёжившемуся перед ней. — А ну-ка, марш за трактором и на работу, бездельник несчастный!
— Да я-то здесь при чем?! — заорал Захар. — Это все вон тот! — И он ткнул пальцем в сторону стоявшего в стороне оторопевшего офицера. — С трактора согнал и сюда приволок! Я ему про сенозаготовку, а он мне дуло в морду! И Ваську тоже сорвал!
Крик стоял на всю деревню. На противоположной стороне улицы у чьих-то ворот стояла чёрная «Волга». Из калитки вышли двое в гражданском, видимо, обыскивавшие дом, и с интересом уставились на происходящее. Майор, совершенно растерявшись, стал пунцовым, как рак, и не знал, что делать. А тут ещё Валентина, увидев такой расклад, подбоченилась и попёрла на него, крича совершенно дурным, незнакомым мне голосом:
— Ты что ж это, прыщ вонючий, вытворяешь? Или молоко не любишь пить?! А что, по-твоему, коровы жрать должны, чтобы ты этим молоком по утрам давился, поганец?! Тут каждый час на счёту, погода пока держится, а ты в войну играешь, мать твою растак! Дармоед несчастный!..
Тот испуганно попятился, забыв про автомат, а с той стороны улицы послышался смех оперативников.
— Гражданка, — майор предостерегающе выставил руки, — не приближайтесь ко мне, слышите? Я выполняю свой долг, у меня приказ. Мы ловим особо опасных преступников…
— Я тебе сейчас покажу преступников! — вскричала тётка и так двинула рукой по микроавтобусу, что тот чуть не перевернулся вместе с солдатами и Родионом. Потом встряхнула за шкирку Захара. — Это он, что ли, преступник?! Да он тебя кормит, паразит ты проклятый!!! Ты на него молиться должен, в ножки кланяться, а не автоматом грозить!
— Получай, тунеядец чёртов! — Валентина замахнулась на майора, но тот успел юркнуть под руку, обежал микроавтобус с другой стороны, заскочил в кабину и крикнул водителю:
— Поехали отсюда!
— А Васька?! — прокричал Захар. — Он у меня на подхвате!
— Выкиньте его на хрен! — рявкнул бледный, как простыня, майор, и Родиона вытолкнули из салона, сразу же закрыв дверь. Мотор взревел, и солдаты укатили под хохот стоявших на той стороне офицеров службы безопасности. Тётка погрозила им кулаком и скомандовала нам:
— Ну-ка, марш за трактором, оглоеды! Напрямки идите, через мой огород, — и распахнула калитку.
Камень свалился с моей души. Мы все заулыбались украдкой и уже пошли к калитке, как из-за угла того дома, где жил Захар, выехала ещё одна чёрная «Волга» и на полном ходу, подняв облако пыли, затормозила напротив нас. Из неё выскочили двое гражданских и, подбежав к коллегам, стали что-то быстро говорить. Все уже зашли во двор, а я немного задержалась, чтобы посмотреть, что случилось. В этот момент задняя дверца машины открылась, и из неё вышел… дачник, слегка помятый, уже бездурацкой панамы, но живой. Он случайно глянул в мою сторону, и наши взгляды встретились…
* * *
Сначала он поднял дрожащую руку и, показывая на меня пальцем, беззвучно захлопал губами, потеряв, как видно, дар речи от такой удачи. Оперативники стояли по другую сторону машины и ничего не видели. Он сделал шаг в мою сторону, и звуки наконец вырвались из него, хриплые, громкие и самые отвратительные, которые мне только доводилось слышать в жизни:
— Она, братцы, это она, стерва!!! Держите её!
В следующее мгновение, захлопнув калитку и чуть не прищемив нос Родиону, наблюдавшему за всем этим со двора, я взяла ноги в руки и со всей своей прыти рванула по улице, надеясь, что они погонятся за мной и босс успеет смыться. Так оно и случилось. Отупев от неожиданности, они попрыгали в машины и ринулись за мной. Все, что происходило дальше, можно смело назвать дурдомом. Они меня ловили! То, как они это делали, достойно занесения золотыми буквами в анналы ФСБ как пример полной несостоятельности и беспомощности спецслужб и армии перед уникальной школой таинственного японского монаха. С таким же успехом черепахи могли ловить зайца на пересечённой местности. До самой ночи я бегала от них по всему городку, больше походившему на деревню, где я под конец знала содержимое каждого двора. Один раз в меня даже стреляли. Я прыгала через заборы, носилась по крышам, лазала по-пластунски по огородам, отсиживалась в сараях и банях, пока злодейка-судьба не загнала меня на высоченный тополь — другого укрытия поблизости не оказалось. Я понятия не имела, что произошло с Валентиной, боссом и его товарищами, но здраво полагала, что если за мной ещё гоняются, значит, ловить им больше некого и через меня они рассчитывают выйти на остальных. Укрывшись в густой кроне, я собиралась провести на дереве ночь и немного отдохнуть, чтобы под утро, когда все уже потеряют бдительность, незаметно выскользнуть из кольца. Сверху был виден весь городок вместе с окраинами, где по всему периметру уже стояли тяжёлые военные грузовики, около которых растянулись в цепь солдаты с автоматами. Населённый пункт окружили двойным кольцом, и я не могла бы прорваться, не убив кого-нибудь, а лишать жизни невинных защитников отечества мне совершенно не хотелось.
К ночи беготня немного улеглась. Они уже несколько раз прочесали каждый дом и в каждом дворе оставили солдата, дав приказ стрелять только по ногам (мне удалось это случайно услышать). Мой след они окончательно потеряли, но знали, что я где-то в деревне. Местные жители, загнанные автоматчиками в дома, сидели там, как мыши, и не показывали носа. Чёрные легковушки уже куда-то укатили, видимо, рабочий день спецслужб закончился, и всю работу переложили на плечи солдат, которые теперь пешими группами патрулировали улицы, тыкая фонарями во все подворотни и тёмные углы. Похоже, они решили изловить меня во что бы то ни стало.
Привязав себя ремешком сумочки к стволу дерева, чтобы не свалиться, если вдруг засну, я уже было совсем прикорнула, как под моим тополем росшим прямо около двухэтажного здания местной администрации, остановился знакомый мне белый микроавтобус и из него вышел знакомый же майор с каким-то гражданским типом в тёмном костюме. Из окон конторы, в которой размещался штаб всей операции, падал свет, он давал мне возможность видеть все, что происходило под деревом, где к тому же стояли буквой П три лавочки с урной посередине — курилка. Мужчины сели на лавочки, достали сигареты, и я стала слушать их мирно текущую беседу, изредка прерываемую проклятиями и матом в мой адрес.
— Если не поймаем, то считай, что ты отвоевался, майор, — сказал гражданский с большой проплешиной на голове. — Полетят твои погоны.
— Не полетят, я поймаю эту суку, — зло процедил тот. — Нужно ещё раз с хозяйкой той, толстой, поговорить, она точно что-то знает, прикидывается только.
— А чего ей прикидываться? Мы все проверили, ничего подозрительного, чистая случайность, что очкарик через её двор сбежал от хвоста. А потом её уже просто использовали.
— Ага, а в то, что её под пистолетом заставили концерт на улице устроить, вы тоже поверили? Что-то я не видел там пистолета.
— Ты вообще тогда ничего не видел, кроме кулаков той бабы! — рассмеялся гражданский. — Просто это очень хитрые люди, профи, так сказать, по почерку видно. Они все просчитали и нас в дураках оставили.
— А кто они вообще такие? — спросил майор. — А то гоняюсь и не знаю, за кем.
— Тебе и не положено знать. Выполняй приказ — и все дела. Раз начальство сказало, что они преступники, значит, так оно и есть.
— Да уж, — вздохнул майор, — это я понимаю. Не очень понятно только, почему они тогда вашего сыщика не прикончили, он ведь у них в руках был.
— Не успели, времени не было. Но собирались, он сам сказал. Кстати, он говорит, что эта девчонка его лично обрабатывала. У неё руки, как оголённые электроды на тысячу вольт — только дотронется пальцем, и словно на электрическом стуле оказываешься.
— Врёт небось, — недоверчиво бросил майор.
— Он один из лучших, Анголу прошёл, президентский дворец в Афгане помогал брать — тот ещё сотрудник, чего ему врать. Но таких, говорит, не видел. Это не простые бандюги.
— Может, они ниндзя или тайные боевики Мальтийского ордена? — предположил офицер. — Я слышал, у них там тоже крутые ребята. А меня та, вторая баба, что с ними на тракторе ушла, словно заколдовала, глаза застила, ей-Богу. Всех в трактор посадила, сама за руль села и говорит мне: «Убери своих с дороги». Я солдат в автобус и уехал. А они в лес — и исчезли. Гипноз, надверное…
— От них всего можно ожидать. Самое паршивое, что мы их имён не знаем, только фотография есть, а то бы давно взяли, — с сожалением проговорил плешивый.
— Кстати, полковник, тут ведь, согласно вашей оперативной разработке, их должно быть около десяти человек, правильно? Куда же остальные подевались?
— Я так думаю, тоже на тракторе укатили.
— Не было их там!
— А ты в телеге под соломой смотрел?
— Дык…
— Вот и помалкивай, с тебя ещё спросят. Поедешь на Крайний Север отставки дожидаться в звании ефрейтора Российской Армии.
Майор почесал в затылке, болезненно сморщившись, и сокрушённо умолк. Плешивый полковник в гражданском бросил бычок в урну и сердито сказал:
— Думаю, она где-то затаилась до утра и вряд ли мы её найдём в потёмках, если днём поймать не смогли. Вызывай, майор, ещё один батальон, пусть по новой прочешут каждый двор, каждый дом и каждый шкаф. Если упустим — с меня голову снимут. Она — единственная зацепка, что у нас пока есть. Хотя бы подстрелите её, чтобы бегать не могла.
— Да стреляли уже, — вздохнул военный. — Сержант молодой, сопляк совсем, с трех шагов, считай, не смог попасть. Снайпер называется! Говорит, будто пули её обогнули и дальше полетели по той же траектории. Сбрендил, видать…
— Сбрендишь тут. Короче, чтобы достали её мне, живую или мёртвую! Обшарьте все, каждый куст и каждое дерево… — Он вдруг замолчал и медленно заскользил взглядом вверх по стволу тополя, на котором я сидела. — Кстати, о деревьях. Вы на них искали, товарищ майор?
— Шутите? — хмыкнул тот. — Она же не кошка…
— Болван! — громыхнул плешивый, вглядываясь в густую листву. — Она может спокойно сидеть сейчас на этом тополе и слушать нашу трепотню. Где-то ведь она должна быть!
— Но только не здесь, гляньте, ветки метрах в пяти начинаются, без лестницы не залезешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39