Я её загримировала под Ольгу, вот и все.
Виктор недовольно скривился, но промолчал.
— Хочешь в клипах сниматься, крошка? — спросил он меня после паузы.
— Виктор, прекрати немедленно! — зло проговорила Люба, доставая сигарету. — Видишь, девочка напугана, ей сейчас не до этого.
— С чего бы это? — Он похотливо усмехнулся, не спуская с меня маленьких глаз. — Не тебя ведь прикончили, правда, лапа?
Я напряжённо молчала, пытаясь понять, к чему он клонит.
— А могу и звезду из тебя сделать, — продолжал продюсер. — Только пожелай. Все данные у тебя есть, а об остальном я позабочусь, так сказать, кхе-кхе…
— Дорогой, по-моему, тебе нужно слегка охладиться, тебе не кажется? — Люба насмешливо пустила в его сторону струю дыма. — Или ты без женщин совсем не можешь?
— И так уже целую ночь постился, — осклабился тот. — И потом, какая тебе разница — ты же сама от меня сбежала..
— Тогда ты не был таким любвеобильным. — Она с сожалением вздохнула. — По крайней мере по отношению ко мне.
— А теперь стал, как видишь. Слушайте, у меня родилась идея. А не сходить ли нам в кабак? Всем троим, а? Тем более повод есть…
— Тоже мне, повод нашёл. — Люба с трудом сдержала довольную улыбку. — Ты же обанкротишься теперь без своего Семы.
— Фи, о чем ты говоришь! — отмахнулся Виктор. — Через неделю другого или другую найду — мало, что ли, нищих талантов на улице? Вот хотя бы Настю взять. — Он подмигнул мне. — Ну так что, идём или нет?
— Ох, Виктор, какой ты все-таки неугомонный, честное слово, — Люба счастливо заулыбалась. — Хоть черта уболтаешь, — и посмотрела на меня. — Настенька, ты как, не против?
— У меня денег нет, — с достоинством заявила я.
— Ничего, я одолжу, — оскалился Виктор. — Можешь даже то платье надеть, в котором снималась, я разрешаю.
— А как же Сема? — нахмурилась я.
— А что Сема? Он сам себе могилу вырыл. Забудь о нем, он — уже спетая песня. Ладно, вы идите переодевайтесь, а я через полчасика за вами зайду. Мне нужно ещё кое-какие дела утрясти.
Мы пошли в гримерную. Она находилась в небольшом закутке, куда практически никто из посторонних не заходил. В ней уже все убрали, пол был отмыт от крови, и Люба, как и в прошлый раз, помогла мне переодеться, без умолку рассказывая, почему ей пришлось уйти от Виктора. Оказывается, он работал тогда ещё простым музыкальным редактором на радио и сильно закладывал за воротник, скандалил, даже бил её. Дважды его чуть не выгнали с работы, и как женщина она его уже не интересовала, хотя в ней самой как раз только проснулась тяга к этому делу. Решив, что не стоит так бездарно терять свои лучшие годы, она нашла другого и покинула пьяницу и дебошира Виктора. Тот, по её мнению, даже и не заметил этого. Недавно второй муж Любы умер от инфаркта, она осталась одна и теперь жалела, что в своё время бросила такого перспективного, как выяснилось, мужчину.
— Запомни, девочка, чтобы не повторять моих ошибок, — с грустью закончила она. — Главная задача женщины — разглядеть в мужчине скрытые в нем возможности и помочь ему вытащить их наружу, несмотря ни на что. Пусть пьют, дерутся, изменяют — в этом их не переделаешь, да все это мелочи. А главное — в каждом кроется настоящий клад, и найти его можем только мы, женщины. Так уж Богом устроено. Чтобы получить бриллиант, нужно попотеть, обрабатывая грубый алмаз. — Осмотрев меня с головы до ног, Люба добавила:
— Ох и повезёт же какому-то мужику, моя девочка. Только уж не ошибись, выбирая.
— Будьте уверены, не ошибусь, — пообещала я. — Вот только в туалет очень хочется.
— Так иди, глупенькая, а я пока сама переоденусь и накрашусь. Скоро Витя придёт.
Я пошла в туалетную комнату, которую, судя по объяснениям Любы, без проводника или карты найти было невозможно. Но я все же её отыскала и минут через десять вернулась обратно. Люба сидела в кресле перед зеркалом, и её поза мне сразу не понравилась. Вернее, сначала не понравился мужской галстук на её шее, а потом и все остальное. Голова её свалилась набок, язык вывалился, а открытые глаза смотрели в мою сторону. Кимоно сползло с одного плеча, почти обнажив ещё довольно красивую грудь, руки безжизненно свисали по бокам. На полу под правой рукой валялась открытая помада. Не оставалось сомнений, что Люба была задушена и помощь ей уже не требовалась.
Меня чуть удар не хватил. Спина моя похолодела, по ней побежали мурашки, и я кожей почувствовала, что убийца находится где-то рядом. Я прямо ощущала в воздухе его противный холодный запах. Напрягшись, я медленно отступила в пустой коридор, прислушиваясь ко всем звукам и оглядываясь по сторонам. Все это было уже очень серьёзно. Самое обидное, что я совершенно ничего не понимала и не знала, откуда ждать опасности. В диком сне мне не привиделось бы такое, а тут на самом деле убийство за убийством и ничего не ясно. Прямо как у Агаты Кристи…
— Ну, что встала, красавица? — раздался за спиной весёлый голос Виктора, и я резко обернулась.
Облачённый в новый костюм, он шёл со стороны лестницы и довольно улыбался. Но, увидев моё лицо, сразу посерьёзнел, побледнел и, замедлив шаг, спросил:
— Что с тобой, киска? Что-то случилось?
Глаза его расширились, словно почувствовал, бедняга, что с его бывшей женой не все в порядке, и, оттолкнув меня, ринулся в гримерную. Сразу подбежал к Любе, застыл на мгновение, с ужасом глядя на затянутый на шее галстук, потом упал на колени, ткнулся лицом в её ноги, и тело его затряслось от беззвучных рыданий. Я стояла, потрясённая, на пороге комнаты, не зная, что делать, как вдруг из-за шкафа, стоящего прямо у дверей, выскочил незнакомый мне длинноволосый парень в цветастой рубахе и джинсах, мгновенно сшиб меня с ног и помчался по коридору к выходу на лестницу. Толчок был очень сильным, я упала навзничь, больно ударившись затылком об пол, но сразу же вскочила и в ту секунду, когда рубаха скрылась в проходе, бросилась за ней вдогонку. Виктор, похоже, даже ничего не заметил.
Сведущему человеку спрятаться в этом нагромождении коридоров и дверей было очень легко. Стоило лишь незаметно нырнуть в какой-нибудь кабинет, и все, ни одна собака его бы уже не нашла. Поэтому главным было не упустить убийцу из виду. Добежав до лестницы, я увидела, что он быстро спускается, прыгая через целые пролёты. Сняв свои туфли и взяв их в руки, я полетела за ним. Какой-то человек, куривший около урны на площадке, даже бровью не повёл, когда мимо него пролетела разодетая в шикарное платье босая девица. Он только бросил взгляд наверх, видимо, ожидая, что следом непременно должен появиться оператор с кинокамерой, снимающий сцену из комедийного сериала.
Я так увлеклась погоней и так рассчитывала на свои силы, что мне даже не пришло в голову крикнуть что-нибудь типа «Держите убийцу!!!» или что-то в этом роде. Он опережал меня метров на тридцать и бежал довольно быстро, ловко лавируя между снующими по коридорам прохожими. Так мы спустились на первый этаж и очутились в фойе, причём, когда я ещё только вбегала в него, убийца уже показывал стоявшим на входе милиционерам с автоматами свой пропуск или удостоверение, уж не знаю. Он очень волновался, беспрестанно оглядывался, лицо у мерзавца было красным и напуганным. Расталкивая людей, я ринулась к проходной, догадавшись наконец крикнуть:
— Не выпускайте его! Он убийца!!!
Я видела, как здоровенный милиционер, вернув ему пропуск, кивнул, дескать, проходи, а затем оглянулся на меня, бегущую со всех ног и размахивающую туфлями. Второй в это время осматривал сумку у кого-то вошедшего. Убийца, бросив на меня злорадный взгляд, выскочил на улицу и побежал в сторону автостоянки.
— В чем дело, почему шумите? — строго спросил огромный милиционер, загораживая мне дорогу.
Я влетела в него со всего маха, но эта глыба даже не шелохнулась.
— Нужно задержать вон того гада! — задыхаясь, проговорила я, тыча пальцем в сторону улицы. — Он только что убил человека!
Смерив меня любопытным взглядом, мент ухмыльнулся:
— Больше ничего не придумала? Давай пропуск или отойди не мешай.
И оттолкнул меня автоматом. Ну что мне было делать? Тем более что пропуск вместе с паспортом остался в сумочке в гримерной.
— Вот тебе пропуск! — прорычала я и несильно вмазала ему босой ногой под низ живота. Он согнулся, а я кинулась в стеклянные двери, оттолкнув второго. Промедли я ещё мгновение, и тогда бы не увидела, как убийца на светло-зеленой «Ладе» остановился на дальнем выезде со стоянки, пропуская несущиеся по Королева машины. Но я все-таки успела и теперь не собиралась его упускать. Его разноцветная рубашка и зелёная машина, слава Богу, были хорошо видны издалека. Оглядевшись, я сразу побежала к дороге, намереваясь поймать какой-нибудь транспорт. Когда добралась до неё, он как раз со свистом пролетел мимо, потом развернулся на повороте и помчался обратно по другой стороне по направлению к проспекту Мира. Я помахала ему кулаком, негодяй в ответ оскалился и стал быстро удаляться.
— Куда, красавица?
Около меня остановился белый «Мерседес», и пожилой водитель, открыв дверцу, пожирал глазами мои бедра под коротким платьем. За ним начали останавливаться и другие машины, видимо, всем хотелось заполучить экстравагантную пассажирку в роскошном одеянии, к тому же размахивающую на обочине туфлями.
— Пожалуйста, выйдите на секундочку! — Я нетерпеливо топнула ножкой. — Да скорее же!
Ничего не понимая, водитель, однако, без разговоров вышел и остановился рядом со своей тачкой, выжидающе глядя на меня.
— Спасибо, дяденька.
Жаль, конечно, что пришлось его ударить, но иначе он просто не позволил бы мне сделать то, что я хотела. Получив тычок туфлей в солнечное сплетение, он упал на колени, а я на глазах у изумлённых водителей и бегущих ко мне из телецентра милиционеров прыгнула за руль и была такова. Засаженную травой разделительную полосу я просто переехала, чтобы не терять драгоценного времени на разворот, и погналась за ничего не заметившим цветастым мерзавцем, забыв, что существуют правила дорожного движения. Тот уже сворачивал направо на Шереметьевскую улицу. Движение было оживлённое, мне пришлось немного повилять между машинами, прежде чем я добралась до поворота и, не сбавляя скорости, свернула на красный, чуть не врезавшись в стоявший на остановке троллейбус. «Лада» зеленела впереди и, похоже, никуда сворачивать больше не собиралась. Увы, мощный движок «Мерседеса» был почти бесполезен на узкой и забитой машинами дороге, и я отчаянно сигналила и колотила по рулю от бессилия, не видя возможности ближе подобраться к преступнику, который так же медленно ехал метрах в ста впереди от меня. Таким макаром мы пересекли всю Шереметьевскую, и у «Гаваны» он опять свернул направо. Потом нырнул в какой-то пустынный переулок слева, и мне опять пришлось нарушить правила, чтобы не упустить его из виду. Тут-то он меня и заметил и сразу же ударил по газам, но я его быстро догоняла. Вдруг, когда до него оставалось уже не более пятидесяти метров, то есть убийца, можно сказать, был уже в моих руках, он замедлил ход и поплёлся, как черепаха. Я уже начала мысленно праздновать победу, думая, что у него кончился бензин, и на радостях прибавила газку. но тут увидела гаишников. Два бравых молодца с жезлами стояли у припаркованной к обочине милицейской машины и злорадно смотрели в мою сторону, приглашая жезлами остановиться. Убийца, гад, беспрепятственно проехал мимо них и стал набирать скорость. Естественно, я не собиралась останавливаться, помигала им фарами и посигналила, мол, уйдите с дороги, а то раздавлю, но они, видя такое дело, оба выскочили на проезжую часть и рванули из кобуры пистолеты. Деваться некуда, завизжав тормозами, я остановилась в сантиметре от стражей порядка, наставивших на меня стволы. Вообще-то они страшно рисковали, ведь я могла и не остановиться…
Убийца оглянулся и ехидно оскалился; он быстро удалялся. Гаишники злобно закричали мне:
— Выходи из машины, стерва!
Один подбежал ко мне, распахнул дверцу и приставил пистолет к моему виску.
— Шевельнёшься — убью! — прорычал он.
— Так выходить или сидеть? — не поняла я, тоскливо глядя на исчезнувшую за дальним поворотом зеленую «Ладу» и выжидая, пока и второй милиционер отойдёт от капота. Скорость была включена, я держала педаль сцепления и потихоньку газовала.
— Выруби мотор и выходи!
— Послушайте, в той зеленой машине сидел убийца, — начала я терпеливо объяснять. — Я за ним гонюсь, а вы мешаете!
Тут наконец и второй мент начал обходить с правой стороны «Мерседес», и я резко рванула с места, рискуя получить пулю в голову. Но она лишь попортила заднее стекло, проделав в нем ровное отверстие. В зеркале было видно, как милиционеры бросились к своему задрипанному «жигуленку», что-то крича в рацию, но мне это было уже не страшно. Через несколько мгновений, свернув направо, я оказалась у Театра Российской Армии. Убийцы, конечно же, и след простыл. Но, обогнув огромное здание по кругу, я увидела пустую зеленую «Ладу», припаркованную у служебного входа. На сердце сразу полегчало. Бросив красавец «мере», я перебежала через улицу, не забыв обуть наконец свои туфли, и оказалась перед дверями с табличкой «Посторонним вход воспрещён». Оглянувшись, увидела, как около «Мерседеса», визжа тормозами, останавливается милицейская машина, и не стала медлить, а нырнула внутрь здания, надеясь, что меня не заметили.
В небольшой комнате за столом сидела бабушка-вахтёрша в очках и разгадывала кроссворд, наморщив лоб и шевеля губами. Подняв над очками глаза, она внимательно осмотрела моё платье, потом перевела взгляд на лицо, удивлённо нахмурилась и проговорила:
— Ты чего это так вырядилась, милая? У нас сегодня спектаклей нет. Все на гастролях.
— Правда? Какая жалость! — Я осмотрелась кругом. — Сюда сейчас один парень зашёл, в такой цветастой рубашке. Не знаете, куда он девался?
— А ты кто такая, чтобы спрашивать? — подозрительно прищурилась она. — Сюда посторонним нельзя.
— Жена, кто ж ещё, — пожала я плечами и подошла к столу. — Полдня слежу за этим кобелём. Нашла любовную записку и вот решила проверить.
Бабушка тут же сменила гнев на милость и вздохнула:
— Все они такие. А этот Климов особенно. И зачем ты за него вышла?
— Надо же было за кого-то выходить. Так куда он пошёл?
— Известно куда — к себе в гримерную, наверное. Я тебя что-то не видела здесь. Недавно, что ль, поженились?
— Да две недели только. Он разве не сказал здесь никому? — изумилась я. — Вот подлец какой! Старушка осуждающе покачала головой.
— То-то, я смотрю, он в последнее время пораньше с работы уходить стал. Надо же, видать, не хотел шампанское коллективу ставить, потому и скрыл. Ох, молодёжь, и куда только вы катитесь? — Она опять вздохнула. — Ну иди уже, только не зли его, а то он буйный бывает.
— Я тоже. А где его гримерная?
— На третьем этаже. Вон в ту дверь иди, там поднимешься по лестнице на третий этаж, пройдёшь по коридору и увидишь дверь с надписью.
— Спасибо вам огромное, — искренне поблагодарила я и отправилась искать гримерную.
…Дверь была приоткрыта, изнутри доносились тихие звуки классической музыки и веяли ароматы косметики. Вокруг — ни души. Осторожно заглянув в щёлку, я увидела примерно такую же комнату, как и у Любы, с зеркалами, креслами и шкафами, разделявшими помещение на две части, только цвет стен и мебель были другими. Музыка звучала из стоявшей на столике у дальней стены магнитолы. Там же в пепельнице дымилась сигарета. Из закутка у шкафа был слышен шорох, там кто-то копался. Тихонько войдя, я прикрыла за собой дверь и на цыпочках стала подкрадываться к закутку, помня слова бабули о буйном нраве преступника. Я уже представляла себе изумлённое лицо босса, когда я приведу к нему связанного по рукам и ногам маньяка, отправившего на тот свет уже троих невинных женщин. Подойдя к шкафу, я выглянула из-за его угла.
Увы, это оказался не убийца, а огромный рыжий кот. Он залез в стоящий на полу картонный ящик и сосредоточенно копался лапой в сложенных там коробочках и баночках непонятного назначения. Меня он не замечал, поглощённый своим нехитрым занятием. Я невольно расслабилась, и в этот момент на мою глупую голову свалился средних размеров айсберг или что-то в этом роде, потому что в глазах потемнело от резкой боли и я сразу потеряла сознание.
Когда я очнулась, единственным моим желанием было сунуть голову под кран с холодной водой, чтобы прошла острая боль в раскалывающемся затылке. Нос мой был забит пылью, руки и ноги связаны верёвками. Первое, что я сделала, это громко чихнула, отчего голова заболела ещё сильнее. Непонятно, откуда проникал сюда свет, но в помещении стоял полумрак. Я осмотрелась. Тело моё, одетое во все то же платье, лежало на полу среди каких-то старых ящиков, столов, поломанных стульев и негодных декораций, пылящихся здесь, как видно, со дня открытия театра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Виктор недовольно скривился, но промолчал.
— Хочешь в клипах сниматься, крошка? — спросил он меня после паузы.
— Виктор, прекрати немедленно! — зло проговорила Люба, доставая сигарету. — Видишь, девочка напугана, ей сейчас не до этого.
— С чего бы это? — Он похотливо усмехнулся, не спуская с меня маленьких глаз. — Не тебя ведь прикончили, правда, лапа?
Я напряжённо молчала, пытаясь понять, к чему он клонит.
— А могу и звезду из тебя сделать, — продолжал продюсер. — Только пожелай. Все данные у тебя есть, а об остальном я позабочусь, так сказать, кхе-кхе…
— Дорогой, по-моему, тебе нужно слегка охладиться, тебе не кажется? — Люба насмешливо пустила в его сторону струю дыма. — Или ты без женщин совсем не можешь?
— И так уже целую ночь постился, — осклабился тот. — И потом, какая тебе разница — ты же сама от меня сбежала..
— Тогда ты не был таким любвеобильным. — Она с сожалением вздохнула. — По крайней мере по отношению ко мне.
— А теперь стал, как видишь. Слушайте, у меня родилась идея. А не сходить ли нам в кабак? Всем троим, а? Тем более повод есть…
— Тоже мне, повод нашёл. — Люба с трудом сдержала довольную улыбку. — Ты же обанкротишься теперь без своего Семы.
— Фи, о чем ты говоришь! — отмахнулся Виктор. — Через неделю другого или другую найду — мало, что ли, нищих талантов на улице? Вот хотя бы Настю взять. — Он подмигнул мне. — Ну так что, идём или нет?
— Ох, Виктор, какой ты все-таки неугомонный, честное слово, — Люба счастливо заулыбалась. — Хоть черта уболтаешь, — и посмотрела на меня. — Настенька, ты как, не против?
— У меня денег нет, — с достоинством заявила я.
— Ничего, я одолжу, — оскалился Виктор. — Можешь даже то платье надеть, в котором снималась, я разрешаю.
— А как же Сема? — нахмурилась я.
— А что Сема? Он сам себе могилу вырыл. Забудь о нем, он — уже спетая песня. Ладно, вы идите переодевайтесь, а я через полчасика за вами зайду. Мне нужно ещё кое-какие дела утрясти.
Мы пошли в гримерную. Она находилась в небольшом закутке, куда практически никто из посторонних не заходил. В ней уже все убрали, пол был отмыт от крови, и Люба, как и в прошлый раз, помогла мне переодеться, без умолку рассказывая, почему ей пришлось уйти от Виктора. Оказывается, он работал тогда ещё простым музыкальным редактором на радио и сильно закладывал за воротник, скандалил, даже бил её. Дважды его чуть не выгнали с работы, и как женщина она его уже не интересовала, хотя в ней самой как раз только проснулась тяга к этому делу. Решив, что не стоит так бездарно терять свои лучшие годы, она нашла другого и покинула пьяницу и дебошира Виктора. Тот, по её мнению, даже и не заметил этого. Недавно второй муж Любы умер от инфаркта, она осталась одна и теперь жалела, что в своё время бросила такого перспективного, как выяснилось, мужчину.
— Запомни, девочка, чтобы не повторять моих ошибок, — с грустью закончила она. — Главная задача женщины — разглядеть в мужчине скрытые в нем возможности и помочь ему вытащить их наружу, несмотря ни на что. Пусть пьют, дерутся, изменяют — в этом их не переделаешь, да все это мелочи. А главное — в каждом кроется настоящий клад, и найти его можем только мы, женщины. Так уж Богом устроено. Чтобы получить бриллиант, нужно попотеть, обрабатывая грубый алмаз. — Осмотрев меня с головы до ног, Люба добавила:
— Ох и повезёт же какому-то мужику, моя девочка. Только уж не ошибись, выбирая.
— Будьте уверены, не ошибусь, — пообещала я. — Вот только в туалет очень хочется.
— Так иди, глупенькая, а я пока сама переоденусь и накрашусь. Скоро Витя придёт.
Я пошла в туалетную комнату, которую, судя по объяснениям Любы, без проводника или карты найти было невозможно. Но я все же её отыскала и минут через десять вернулась обратно. Люба сидела в кресле перед зеркалом, и её поза мне сразу не понравилась. Вернее, сначала не понравился мужской галстук на её шее, а потом и все остальное. Голова её свалилась набок, язык вывалился, а открытые глаза смотрели в мою сторону. Кимоно сползло с одного плеча, почти обнажив ещё довольно красивую грудь, руки безжизненно свисали по бокам. На полу под правой рукой валялась открытая помада. Не оставалось сомнений, что Люба была задушена и помощь ей уже не требовалась.
Меня чуть удар не хватил. Спина моя похолодела, по ней побежали мурашки, и я кожей почувствовала, что убийца находится где-то рядом. Я прямо ощущала в воздухе его противный холодный запах. Напрягшись, я медленно отступила в пустой коридор, прислушиваясь ко всем звукам и оглядываясь по сторонам. Все это было уже очень серьёзно. Самое обидное, что я совершенно ничего не понимала и не знала, откуда ждать опасности. В диком сне мне не привиделось бы такое, а тут на самом деле убийство за убийством и ничего не ясно. Прямо как у Агаты Кристи…
— Ну, что встала, красавица? — раздался за спиной весёлый голос Виктора, и я резко обернулась.
Облачённый в новый костюм, он шёл со стороны лестницы и довольно улыбался. Но, увидев моё лицо, сразу посерьёзнел, побледнел и, замедлив шаг, спросил:
— Что с тобой, киска? Что-то случилось?
Глаза его расширились, словно почувствовал, бедняга, что с его бывшей женой не все в порядке, и, оттолкнув меня, ринулся в гримерную. Сразу подбежал к Любе, застыл на мгновение, с ужасом глядя на затянутый на шее галстук, потом упал на колени, ткнулся лицом в её ноги, и тело его затряслось от беззвучных рыданий. Я стояла, потрясённая, на пороге комнаты, не зная, что делать, как вдруг из-за шкафа, стоящего прямо у дверей, выскочил незнакомый мне длинноволосый парень в цветастой рубахе и джинсах, мгновенно сшиб меня с ног и помчался по коридору к выходу на лестницу. Толчок был очень сильным, я упала навзничь, больно ударившись затылком об пол, но сразу же вскочила и в ту секунду, когда рубаха скрылась в проходе, бросилась за ней вдогонку. Виктор, похоже, даже ничего не заметил.
Сведущему человеку спрятаться в этом нагромождении коридоров и дверей было очень легко. Стоило лишь незаметно нырнуть в какой-нибудь кабинет, и все, ни одна собака его бы уже не нашла. Поэтому главным было не упустить убийцу из виду. Добежав до лестницы, я увидела, что он быстро спускается, прыгая через целые пролёты. Сняв свои туфли и взяв их в руки, я полетела за ним. Какой-то человек, куривший около урны на площадке, даже бровью не повёл, когда мимо него пролетела разодетая в шикарное платье босая девица. Он только бросил взгляд наверх, видимо, ожидая, что следом непременно должен появиться оператор с кинокамерой, снимающий сцену из комедийного сериала.
Я так увлеклась погоней и так рассчитывала на свои силы, что мне даже не пришло в голову крикнуть что-нибудь типа «Держите убийцу!!!» или что-то в этом роде. Он опережал меня метров на тридцать и бежал довольно быстро, ловко лавируя между снующими по коридорам прохожими. Так мы спустились на первый этаж и очутились в фойе, причём, когда я ещё только вбегала в него, убийца уже показывал стоявшим на входе милиционерам с автоматами свой пропуск или удостоверение, уж не знаю. Он очень волновался, беспрестанно оглядывался, лицо у мерзавца было красным и напуганным. Расталкивая людей, я ринулась к проходной, догадавшись наконец крикнуть:
— Не выпускайте его! Он убийца!!!
Я видела, как здоровенный милиционер, вернув ему пропуск, кивнул, дескать, проходи, а затем оглянулся на меня, бегущую со всех ног и размахивающую туфлями. Второй в это время осматривал сумку у кого-то вошедшего. Убийца, бросив на меня злорадный взгляд, выскочил на улицу и побежал в сторону автостоянки.
— В чем дело, почему шумите? — строго спросил огромный милиционер, загораживая мне дорогу.
Я влетела в него со всего маха, но эта глыба даже не шелохнулась.
— Нужно задержать вон того гада! — задыхаясь, проговорила я, тыча пальцем в сторону улицы. — Он только что убил человека!
Смерив меня любопытным взглядом, мент ухмыльнулся:
— Больше ничего не придумала? Давай пропуск или отойди не мешай.
И оттолкнул меня автоматом. Ну что мне было делать? Тем более что пропуск вместе с паспортом остался в сумочке в гримерной.
— Вот тебе пропуск! — прорычала я и несильно вмазала ему босой ногой под низ живота. Он согнулся, а я кинулась в стеклянные двери, оттолкнув второго. Промедли я ещё мгновение, и тогда бы не увидела, как убийца на светло-зеленой «Ладе» остановился на дальнем выезде со стоянки, пропуская несущиеся по Королева машины. Но я все-таки успела и теперь не собиралась его упускать. Его разноцветная рубашка и зелёная машина, слава Богу, были хорошо видны издалека. Оглядевшись, я сразу побежала к дороге, намереваясь поймать какой-нибудь транспорт. Когда добралась до неё, он как раз со свистом пролетел мимо, потом развернулся на повороте и помчался обратно по другой стороне по направлению к проспекту Мира. Я помахала ему кулаком, негодяй в ответ оскалился и стал быстро удаляться.
— Куда, красавица?
Около меня остановился белый «Мерседес», и пожилой водитель, открыв дверцу, пожирал глазами мои бедра под коротким платьем. За ним начали останавливаться и другие машины, видимо, всем хотелось заполучить экстравагантную пассажирку в роскошном одеянии, к тому же размахивающую на обочине туфлями.
— Пожалуйста, выйдите на секундочку! — Я нетерпеливо топнула ножкой. — Да скорее же!
Ничего не понимая, водитель, однако, без разговоров вышел и остановился рядом со своей тачкой, выжидающе глядя на меня.
— Спасибо, дяденька.
Жаль, конечно, что пришлось его ударить, но иначе он просто не позволил бы мне сделать то, что я хотела. Получив тычок туфлей в солнечное сплетение, он упал на колени, а я на глазах у изумлённых водителей и бегущих ко мне из телецентра милиционеров прыгнула за руль и была такова. Засаженную травой разделительную полосу я просто переехала, чтобы не терять драгоценного времени на разворот, и погналась за ничего не заметившим цветастым мерзавцем, забыв, что существуют правила дорожного движения. Тот уже сворачивал направо на Шереметьевскую улицу. Движение было оживлённое, мне пришлось немного повилять между машинами, прежде чем я добралась до поворота и, не сбавляя скорости, свернула на красный, чуть не врезавшись в стоявший на остановке троллейбус. «Лада» зеленела впереди и, похоже, никуда сворачивать больше не собиралась. Увы, мощный движок «Мерседеса» был почти бесполезен на узкой и забитой машинами дороге, и я отчаянно сигналила и колотила по рулю от бессилия, не видя возможности ближе подобраться к преступнику, который так же медленно ехал метрах в ста впереди от меня. Таким макаром мы пересекли всю Шереметьевскую, и у «Гаваны» он опять свернул направо. Потом нырнул в какой-то пустынный переулок слева, и мне опять пришлось нарушить правила, чтобы не упустить его из виду. Тут-то он меня и заметил и сразу же ударил по газам, но я его быстро догоняла. Вдруг, когда до него оставалось уже не более пятидесяти метров, то есть убийца, можно сказать, был уже в моих руках, он замедлил ход и поплёлся, как черепаха. Я уже начала мысленно праздновать победу, думая, что у него кончился бензин, и на радостях прибавила газку. но тут увидела гаишников. Два бравых молодца с жезлами стояли у припаркованной к обочине милицейской машины и злорадно смотрели в мою сторону, приглашая жезлами остановиться. Убийца, гад, беспрепятственно проехал мимо них и стал набирать скорость. Естественно, я не собиралась останавливаться, помигала им фарами и посигналила, мол, уйдите с дороги, а то раздавлю, но они, видя такое дело, оба выскочили на проезжую часть и рванули из кобуры пистолеты. Деваться некуда, завизжав тормозами, я остановилась в сантиметре от стражей порядка, наставивших на меня стволы. Вообще-то они страшно рисковали, ведь я могла и не остановиться…
Убийца оглянулся и ехидно оскалился; он быстро удалялся. Гаишники злобно закричали мне:
— Выходи из машины, стерва!
Один подбежал ко мне, распахнул дверцу и приставил пистолет к моему виску.
— Шевельнёшься — убью! — прорычал он.
— Так выходить или сидеть? — не поняла я, тоскливо глядя на исчезнувшую за дальним поворотом зеленую «Ладу» и выжидая, пока и второй милиционер отойдёт от капота. Скорость была включена, я держала педаль сцепления и потихоньку газовала.
— Выруби мотор и выходи!
— Послушайте, в той зеленой машине сидел убийца, — начала я терпеливо объяснять. — Я за ним гонюсь, а вы мешаете!
Тут наконец и второй мент начал обходить с правой стороны «Мерседес», и я резко рванула с места, рискуя получить пулю в голову. Но она лишь попортила заднее стекло, проделав в нем ровное отверстие. В зеркале было видно, как милиционеры бросились к своему задрипанному «жигуленку», что-то крича в рацию, но мне это было уже не страшно. Через несколько мгновений, свернув направо, я оказалась у Театра Российской Армии. Убийцы, конечно же, и след простыл. Но, обогнув огромное здание по кругу, я увидела пустую зеленую «Ладу», припаркованную у служебного входа. На сердце сразу полегчало. Бросив красавец «мере», я перебежала через улицу, не забыв обуть наконец свои туфли, и оказалась перед дверями с табличкой «Посторонним вход воспрещён». Оглянувшись, увидела, как около «Мерседеса», визжа тормозами, останавливается милицейская машина, и не стала медлить, а нырнула внутрь здания, надеясь, что меня не заметили.
В небольшой комнате за столом сидела бабушка-вахтёрша в очках и разгадывала кроссворд, наморщив лоб и шевеля губами. Подняв над очками глаза, она внимательно осмотрела моё платье, потом перевела взгляд на лицо, удивлённо нахмурилась и проговорила:
— Ты чего это так вырядилась, милая? У нас сегодня спектаклей нет. Все на гастролях.
— Правда? Какая жалость! — Я осмотрелась кругом. — Сюда сейчас один парень зашёл, в такой цветастой рубашке. Не знаете, куда он девался?
— А ты кто такая, чтобы спрашивать? — подозрительно прищурилась она. — Сюда посторонним нельзя.
— Жена, кто ж ещё, — пожала я плечами и подошла к столу. — Полдня слежу за этим кобелём. Нашла любовную записку и вот решила проверить.
Бабушка тут же сменила гнев на милость и вздохнула:
— Все они такие. А этот Климов особенно. И зачем ты за него вышла?
— Надо же было за кого-то выходить. Так куда он пошёл?
— Известно куда — к себе в гримерную, наверное. Я тебя что-то не видела здесь. Недавно, что ль, поженились?
— Да две недели только. Он разве не сказал здесь никому? — изумилась я. — Вот подлец какой! Старушка осуждающе покачала головой.
— То-то, я смотрю, он в последнее время пораньше с работы уходить стал. Надо же, видать, не хотел шампанское коллективу ставить, потому и скрыл. Ох, молодёжь, и куда только вы катитесь? — Она опять вздохнула. — Ну иди уже, только не зли его, а то он буйный бывает.
— Я тоже. А где его гримерная?
— На третьем этаже. Вон в ту дверь иди, там поднимешься по лестнице на третий этаж, пройдёшь по коридору и увидишь дверь с надписью.
— Спасибо вам огромное, — искренне поблагодарила я и отправилась искать гримерную.
…Дверь была приоткрыта, изнутри доносились тихие звуки классической музыки и веяли ароматы косметики. Вокруг — ни души. Осторожно заглянув в щёлку, я увидела примерно такую же комнату, как и у Любы, с зеркалами, креслами и шкафами, разделявшими помещение на две части, только цвет стен и мебель были другими. Музыка звучала из стоявшей на столике у дальней стены магнитолы. Там же в пепельнице дымилась сигарета. Из закутка у шкафа был слышен шорох, там кто-то копался. Тихонько войдя, я прикрыла за собой дверь и на цыпочках стала подкрадываться к закутку, помня слова бабули о буйном нраве преступника. Я уже представляла себе изумлённое лицо босса, когда я приведу к нему связанного по рукам и ногам маньяка, отправившего на тот свет уже троих невинных женщин. Подойдя к шкафу, я выглянула из-за его угла.
Увы, это оказался не убийца, а огромный рыжий кот. Он залез в стоящий на полу картонный ящик и сосредоточенно копался лапой в сложенных там коробочках и баночках непонятного назначения. Меня он не замечал, поглощённый своим нехитрым занятием. Я невольно расслабилась, и в этот момент на мою глупую голову свалился средних размеров айсберг или что-то в этом роде, потому что в глазах потемнело от резкой боли и я сразу потеряла сознание.
Когда я очнулась, единственным моим желанием было сунуть голову под кран с холодной водой, чтобы прошла острая боль в раскалывающемся затылке. Нос мой был забит пылью, руки и ноги связаны верёвками. Первое, что я сделала, это громко чихнула, отчего голова заболела ещё сильнее. Непонятно, откуда проникал сюда свет, но в помещении стоял полумрак. Я осмотрелась. Тело моё, одетое во все то же платье, лежало на полу среди каких-то старых ящиков, столов, поломанных стульев и негодных декораций, пылящихся здесь, как видно, со дня открытия театра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39