Кстати, сами-то вы не Котик, не так ли?
— Нет, сэр. Но мне приходилось несколько раз работать с ними.
Конгрессмен, сидевший через несколько человек от Фарнума, оторвался от своих бумаг.
— Когда вы последний раз видели Котиков в деле, капитан Грейнджер?
— Во время войны в Заливе, конгрессмен Мёрдок. С катеров высаживали подразделение Котиков в районе Эль-Кувейта в ночь накануне решающего наступления генерала Шварцкопфа на иракцев, а это была чертовски впечатляющая операция. С вашего позволения...
— Не сомневаюсь, капитан, — перебил его Фарнум, — многие из этих элитных подразделений зачастую выдумывают себе впечатляющие операции, дабы привлечь внимание общественности.
— Я бы так не сказал, господин председатель. Котики действуют в обстановке полнейшей секретности, и их участие в той войне не освещалось прессой довольно долго, даже после ее окончания. В том конкретном случае они появились на хорошо укрепленном побережье у Эль-Кувейта и произвели там ряд сильных взрывов, создав у иракского командования впечатление, будто американская морская пехота уже у стен города, а не к югу от него. По нашим данным, иракское командование в то утро спешно перебросило часть формирований с фронта на побережье, чтобы отразить мифическую атаку морских пехотинцев.
— Да, да, капитан Грейнджер, — произнес Фарнум, копаясь в своих записях. — Мы в курсе. И все же хочу обратить особое внимание на то, что теперь КАЖДЫЙ род вооруженных сил имеет свои собственные — весьма дорогостоящие, должен заметить — спецподразделения. У ВВС есть первая и седьмая эскадрильи специальных операций. Морская пехота уверяет, что она целиком и полностью относится к элитным силам, однако и у нее есть отряды специального назначения. Сухопутные войска... ах, да, в их распоряжении — рейнджеры, подразделения «Дельта», воздушные десантники и прочие спецгруппы. Согласитесь, капитан Грейнджер, все эти подразделения выполняют почти те же задачи, что и Котики.
— Ну... да, господин председатель, но...
— Отряды морской пехоты «Рекон» действовали бы в Кувейте не менее эффективно, чем Котики, верно?
— Да, сэр.
— Как же получается, что морская пехота, группы по освобождению заложников ФБР, рейнджеры, подразделения «Дельта», Котики и Бог знает кто еще так интенсивно готовятся, скажем, к освобождению заложников? Много ли случаев захвата заложников у нашей нации было в прошлом, а, капитан Грейнджер?
— Боюсь, я не готов ответить на этот вопрос, сэр.
— Я хочу сказать, мы просто не нуждаемся в таком количестве подразделений для выполнения одних и тех же задач. Это бессмысленное и разорительное дублирование усилий, оборудования и финансов, которое государство в нынешней экономической ситуации просто не может себе позволить. Задача нашего сегодняшнего совещания — решить, нужно ли Конгрессу продолжать финансирование отрядов SEAL ВМФ.
— Господин председатель, Котики добавляют нашим спецвойскам новое, уникальное и весьма ценное измерение. Например, их способность действовать под водой...
— Лишь повторяет ту же способность других специальных подразделений. Я должен признать, что старые добрые Подводные Диверсионные Группы вполне справлялись с задачей очистки пляжей, взрывая разные там посторонние предметы и так далее. Но ПДГ были расформированы в 1983 году, когда их официально слили с Котиками. Верно?
— Да, сэр.
— Теперь у нас есть эти ваши Котики, которые выполняют все, что делали ПДГ, и в придачу совершают рейды в тылу врага, спасательные операции, даже разведывательные броски в глубь вражеской территории на много миль от побережья. Понятно, что из всех видов вооруженных сил спецподразделения являются самыми прожорливыми. Они отвоевывают себе право на проведение всех без исключения операций, сулящих им все большие и лакомые куски нашего оборонного бюджета.
Поэтому в моем представлении, капитан, интересы ВМФ США следует ограничить кораблями и морскими коммуникациями. Флот должен поддерживать наши наземные силы с моря, кроме того, находящиеся в его ведении подводные ракетоносцы составляют часть нашей ядерной триады. Я никак не могу взять в толк, зачем нам вообще эти морские коммандос, эти Рэмбо, способные выполнять задачи, с которыми вполне справятся армейские спецподразделения.
Короче, капитан, нам просто не нужны эти Котики. Это роскошь, без которой мы вполне обойдемся...
* * *
01.45 (22.45 по Гринвичу)
Южнее Хавр аль-Хаммар, Ирак.
Когда-то болота тянулись километров на двадцать от темных неподвижных вод Хавр аль-Хаммар до древнего города Басры. К северу от озера болота занимали сотни квадратных миль между Тигром и Евфратом, почти половину расстояния до Багдада.
После войны в Заливе мелиораторы Саддама Хусейна покрыли всю эту территорию сетью каналов и искусственных или спрямленных рек в попытках осушить ее. Река Куадиссия, прорытая в 1993 году усилиями четырех с половиной тысяч человек всего за сорок пять дней, отвела воду болот южного Ирака в Евфрат и вместе с реками Саддам и Мать Всех Сражений совершенно изменила топографию этого участка Междуречья. По официальной версии, этим проектом предусматривалось создание новых пригодных для сельского хозяйства площадей. Только по чистой случайности именно в этом самом районе всегда находили прибежище шииты, диссиденты и прочие смутьяны.
По мере продвижения к югу местность становилась все более населенной. Дважды им пришлось обходить стороной сарифы — традиционные болотные жилища из камыша с богатой резьбой на дверях. Хижины и изящные, мелко сидящие в воде пироги, так называемые машуф, совершено не отличались от тех хижин и пирог, что строились здесь шесть тысяч лет назад.
Дважды отряду пришлось залечь, когда мимо проходили иракские военные патрули. Они с треском ломились сквозь камыши, гортанно перекликаясь по-арабски. В другой раз отряд притаился, замаскировавшись под поросшие мхом бревна, чтобы скрыться от тарахтящего патрульного катера типа «Жук» советского производства.
Постепенно камыш сменялся травой и невзрачными кустиками — болото переходило в пустыню, и отделение остановилось на привал отдохнуть, да и почистить лишний раз оружие не помешает. На юго-востоке ярко, до боли в глазах, особенно после болотного мрака, светилось небо.
Роселли навел туда мощный бинокль, и пульс его участился. Всего в пятистах метров от них на земле, отвоеванной у болота, раскинулся современный аэропорт Шуаба. Лежа Роселли видел только башни управления полетами и ангары военной базы. За ними на склоне холма, почти незаметный за яркими огнями аэродрома, находился маленький городок, скорее даже деревня Забеир.
Прямо напротив башни управления полетами лучи дюжины прожекторов поймали в свое перекрестье транспортный самолет Си-130 «Геркулес». Его высокий киль голубел эмблемой ООН.
Оторвавшись от бинокля, Роселли чуть слышно вздохнул, кровь заиграла в его жилах. Итак, Котики уже у цели — после прыжка в озеро, после марш-броска через болото по контролируемой неприятелем территории — и сделали это, ничем себя не обнаружив.
Пришло время позабавиться по-настоящему.
2
02.10 (23.10 по Гринвичу).
Аэропорт Шуаба, Ирак.
Лейтенант Винсент Коттер навел свой бинокль на ооновский «Геркулес», пытаясь обнаружить дежуривших у самолета часовых. Хвостовая загрузочная рампа была поднята, створки грузового люка закрыты, но у переднего бортового люка стоял трап гражданского образца. Вошли ли иракские солдаты в самолет? Внутри ли заложники? Ответить на эти вопросы отсюда пока невозможно.
* * *
* * *
Накануне днем, в Бахрейне, третий взвод уже детально ознакомился с ситуацией. Коттер же изучил снимки аэропорта Шуаба, сделанные с разведывательного спутника КейЭйч-И и с самолета-разведчика «Аврора».
И те, и другие снимки свидетельствовали, что «Птичка Герки» окружена многочисленной внешней охраной. Во время последнего сеанса связи с экипажем машины, около восьми часов назад, иракские солдаты еще соблюдали экстерриториальность самолета Объединенных Наций и не поднимались на борт. Что, разумеется, не раз уже могло измениться с тех пор. Котикам предстояло действовать обдуманно, исходя из того, что иракские солдаты, возможно, уже находятся в самолете. Там ли еще группа инспекторов ООН, предстояло выяснить в ближайшее время.
Кризис начался накануне в 9.30, когда «Геркулес» вылетел из багдадского аэропорта Аль-Мутана в Шуабу для внеплановой инспекции завода вблизи Басры; по некоторым сведениям, завод занимался производством химического или биологического оружия. Инспектора ООН в этом древнем городе на западном берегу реки Шатт-аль-Араб появились не случайно: немецкие инженеры, помогавшие возводить завод десять лет назад, подтверждали свои предположения чертежами и фотографиями. Завод в Басре почти наверняка использовался для производства и хранения ОВ, а наличие под отдельными частями здания необычайно массивного бетонного перекрытия позволяло предположить, что завод каким-то образом также имеет отношение и к иракской ядерной программе.
Приземлившись в Шуабе, неожиданно для иракцев, пятнадцать инспекторов ООН выгрузили из самолета свои «лендроверы» и нагрянули на подозрительный завод, построенный на полпути из аэропорта в Басру и замаскированный под предприятие для переработки отходов. Велико же было изумление иракских охранников, когда инспектора, раскопав документы и другие вещественные доказательства, заспешили обратно. Они еще занимались загрузкой самолета, как вдруг его окружили иракские солдаты — судя по докладам экипажа, элитная республиканская гвардия — и потребовали вернуть документы. Когда же швед — руководитель группы инспекторов отказался выполнить их требование, самолет был задержан.
Подобные инциденты с момента окончания войны 1991 года не раз имели место и раньше. До сих пор все обходилось более или менее мирно. На этот раз ситуация грозила вырваться из-под контроля. Правящий Военный Совет Ирака назвал инцидент вопиющим нарушением национального суверенитета, угрожая уничтожить самолет. Вдобавок ко всему один из инспекторов оказался американцем, агентом ЦРУ по фамилии Аркин; из Управления поступил приказ во что бы то ни стало выдернуть его из Ирака в Лэнгли вместе с ценной информацией. По тону приказа Коттер предположил, что мужик ухитрился откопать в Басре что-то чертовски важное. Поэтому Пентагон выбрал для осуществления операции под кодовым названием «Чистое небо» Отряд SEAL-7. Им вменялось в обязанность скрытно проникнуть на иракскую территорию и освободить заложников.
Коттер навел бинокль на восток, где два древних, покрытых ржавчиной автобуса весьма эффективно блокировали взлетную полосу. Там же стояли два джипа, и лейтенант мог видеть оранжевые светлячки сигарет. Малейший порыв ветра с той стороны приносил горький и резкий запах дыма. Турецкие или русские, подумал он.
— Я насчитал там четверых, Шкипер, — прошептал Мартин Браун. Он лежал рядом, со своим «Ремингтоном Модель 700» наготове, включив ночной прицел ЭйЭн/ПиВиЭс-4.
— Дай-ка глянуть, Мэджик, — прибор ночного видения позволял распознавать человеческую фигуру с расстояния в сто пятьдесят метров, не больше. Взяв у Брауна снайперскую винтовку, лейтенант прильнул глазом к окуляру, сразу увеличившему дальность обзора до четырех сотен метров.
Ага... там они и были, четверо отсвечивающих фантастическим серо-зеленым иракских солдат. Сидели в своих машинах и курили. И в общем-то не особенно тревожились.
Переведя прицел на «Геркулес», он увидел на нижней ступеньке трапа еще двух солдат. Троих он насчитал за самолетом, еще одного — на балконе башни. Всего десять... притом, что в здании аэровокзала или в ангарах, вполне возможно, тоже есть солдаты. Или в тех армейских грузовиках напротив входа в башни.
Он вернул винтовку Брауну и глянул на часы, осторожно прикрыв лицо ладонью, чтобы от циферблата не отсвечивало.
* * *
02.15
Почти время.
Винсент Ксавье Коттер, спокойный, молчаливый, родом из истинно католической семьи, не был похож на воина. В школьные годы он намеревался стать священником, но, к несчастью, умер отец, и ему пришлось бросить школу и зарабатывать на жизнь себе, матери и двум младшим братьям. Получив в конце концов аттестат о среднем образовании, он поступил на флот. В основном из-за денег: в то время как государство обеспечивало его пропитанием и кровом, жалованье он отсылал домой.
Жизнь военного моряка пришлась ему по душе. Спустя четыре года он, к тому времени моторист второго класса, продлил контракт еще на шесть лет и одновременно поступил на курсы Подводных Диверсионных Групп (SEAL в Коронадо, штат Калифорния).
Он так и не знал точно, почему. Скорее всего, чтобы поверить в собственные силы, испытать себя физически и интеллектуально. Обучение в школе Котиков и в самом деле оказалось испытанием, и еще каким — кошмаром из грязи, усталости, издевательств и зверски тяжелой работы, какой он даже представить себе не мог. С помощью дьявольской учебной программы отсеивали всех, кто хоть капельку не дотягивал до идеала как физически, так и морально.
Ему до сих пор снился иногда этот чертов колокол.
Он висел в дальнем конце на парадном плацу и был хорошо известен всем лодочным экипажам, которых здесь гоняли. Любому воспитаннику, пожелавшему бросить курсы, достаточно было подойти к колоколу и трижды позвонить независимо от времени суток. В течение всего испытания на выносливость, официально именовавшегося «побудительной неделей» — здесь ее называли не иначе как Чертова Неделя, — двум курсантам полагалось таскать этот колокол за собой повсюду, где тренировался экипаж. Ему отчаянно хотелось позвонить. Ох, как ему хотелось позвонить! Бывали минуты, когда Коттеру безумно хотелось попасть в душ, переодеться во все чистое и заснуть мертвым сном хотя бы часов на восемь. Ради этого он временами готов был на все.
Но только не уйти из школы. Он закончил учебный курс — один из двенадцати, оставшихся от первоначальной группы в шестьдесят человек. После обычной шестимесячной стажировки он заслужил-таки право носить заветный «Будвейзер» — нагрудную эмблему Котиков с изображением орла, трезубца и кремневого пистолета.
Весь следующий год он служил в Отряде SEAL-2, дислоцированном в Литтл-Крик, штат Вирджиния. За это время он принял участие в рейдах Котиков на иракские нефтяные платформы во время так называемой войны танкеров в восьмидесятых. В 1986 году он сдал экзамены для обучения по программе курсанта ВМФ, состоявшей из четырех лет обучения в колледже и десяти недель Официальной Штабной Стажировки — ОШС — летом после третьего курса. После школы Котиков колледж был все равно что сплошные каникулы, а уж стажировка в Организованном Шитье Стежком в Провиденсе, штат Род-Айленд, казалась просто курортом. Он даже ухитрился выкроить время жениться. У него подрастала дочь. Окончив колледж в 1990-м, он сразу же вернулся в строй. Во время войны в Заливе он служил в Четвертом Отряде, потом стал командиром вновь сформированного третьего взвода Седьмого Отряда.
Он еще раз взглянул на часы.
* * *
02.30
Пора.
Щелкнув переключателем рации, он тихо произнес в микрофон:
— "Золотой", я — «Синий». Подтверди прием. Сьерра-танго-один-пять.
— "Синий", я — «Золотой», — отозвался наушник голосом младшего лейтенанта Эда Де Витта, заместителя Коттера. — Прием подтверждаю. Танго-фокстрот-три девятых. Место.
Отделение Де Витта готово.
— Принял, «Золотой». Отключаюсь.
* * *
Бесшумно ступая в темноте, он присоединился к старшине-электрику второго класса Хиггинсу, который возился с портативным передатчиком спутниковой связи. Антенна, складной зонтик всего двадцати дюймов в диаметре, уже была установлена и нацелена в сторону спутника «Милстар», висящего в двадцати двух с лишним тысячах миль над экватором.
— Ну что, Эл-Ти, — тихо шепнул Хиггинс. — Неужели дадут отбой?
— Посмотрим. Теперь только Вашингтон может что-нибудь переиначить, — он взял в руки передатчик размером с автомобильный сотовый телефон.
— Сказка, Сказка! — негромко произнес он. — Говорит Чистая Вода.
— Чистая Вода, я — Сказка, — отозвалось в трубке. — Мы вас слышим.
— Сказка, я — Чистая Вода. Место. Повторяю. Место.
— Чистая Вода, принял: Место. Булат. Повторяю: Булат.
Кровь ударила в голову Коттера. Операция продолжается!
— Вас понял, Сказка. Булат. Прекращаю связь.
Коттер, не отрывая взгляда от Хиггинса, убрал рацию в рюкзак.
— Похоже, зеленый свет.
Хиггинс — за свое пристрастие к книгам в перерывах между заданиями получивший прозвище Профессор Хиггинс — ответил ему безумной улыбкой убийцы. Ослепительно белые зубы на черном от соответствующего грима лице показались бы кошмаром кому угодно.
* * *
18.35 (23.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Нет, сэр. Но мне приходилось несколько раз работать с ними.
Конгрессмен, сидевший через несколько человек от Фарнума, оторвался от своих бумаг.
— Когда вы последний раз видели Котиков в деле, капитан Грейнджер?
— Во время войны в Заливе, конгрессмен Мёрдок. С катеров высаживали подразделение Котиков в районе Эль-Кувейта в ночь накануне решающего наступления генерала Шварцкопфа на иракцев, а это была чертовски впечатляющая операция. С вашего позволения...
— Не сомневаюсь, капитан, — перебил его Фарнум, — многие из этих элитных подразделений зачастую выдумывают себе впечатляющие операции, дабы привлечь внимание общественности.
— Я бы так не сказал, господин председатель. Котики действуют в обстановке полнейшей секретности, и их участие в той войне не освещалось прессой довольно долго, даже после ее окончания. В том конкретном случае они появились на хорошо укрепленном побережье у Эль-Кувейта и произвели там ряд сильных взрывов, создав у иракского командования впечатление, будто американская морская пехота уже у стен города, а не к югу от него. По нашим данным, иракское командование в то утро спешно перебросило часть формирований с фронта на побережье, чтобы отразить мифическую атаку морских пехотинцев.
— Да, да, капитан Грейнджер, — произнес Фарнум, копаясь в своих записях. — Мы в курсе. И все же хочу обратить особое внимание на то, что теперь КАЖДЫЙ род вооруженных сил имеет свои собственные — весьма дорогостоящие, должен заметить — спецподразделения. У ВВС есть первая и седьмая эскадрильи специальных операций. Морская пехота уверяет, что она целиком и полностью относится к элитным силам, однако и у нее есть отряды специального назначения. Сухопутные войска... ах, да, в их распоряжении — рейнджеры, подразделения «Дельта», воздушные десантники и прочие спецгруппы. Согласитесь, капитан Грейнджер, все эти подразделения выполняют почти те же задачи, что и Котики.
— Ну... да, господин председатель, но...
— Отряды морской пехоты «Рекон» действовали бы в Кувейте не менее эффективно, чем Котики, верно?
— Да, сэр.
— Как же получается, что морская пехота, группы по освобождению заложников ФБР, рейнджеры, подразделения «Дельта», Котики и Бог знает кто еще так интенсивно готовятся, скажем, к освобождению заложников? Много ли случаев захвата заложников у нашей нации было в прошлом, а, капитан Грейнджер?
— Боюсь, я не готов ответить на этот вопрос, сэр.
— Я хочу сказать, мы просто не нуждаемся в таком количестве подразделений для выполнения одних и тех же задач. Это бессмысленное и разорительное дублирование усилий, оборудования и финансов, которое государство в нынешней экономической ситуации просто не может себе позволить. Задача нашего сегодняшнего совещания — решить, нужно ли Конгрессу продолжать финансирование отрядов SEAL ВМФ.
— Господин председатель, Котики добавляют нашим спецвойскам новое, уникальное и весьма ценное измерение. Например, их способность действовать под водой...
— Лишь повторяет ту же способность других специальных подразделений. Я должен признать, что старые добрые Подводные Диверсионные Группы вполне справлялись с задачей очистки пляжей, взрывая разные там посторонние предметы и так далее. Но ПДГ были расформированы в 1983 году, когда их официально слили с Котиками. Верно?
— Да, сэр.
— Теперь у нас есть эти ваши Котики, которые выполняют все, что делали ПДГ, и в придачу совершают рейды в тылу врага, спасательные операции, даже разведывательные броски в глубь вражеской территории на много миль от побережья. Понятно, что из всех видов вооруженных сил спецподразделения являются самыми прожорливыми. Они отвоевывают себе право на проведение всех без исключения операций, сулящих им все большие и лакомые куски нашего оборонного бюджета.
Поэтому в моем представлении, капитан, интересы ВМФ США следует ограничить кораблями и морскими коммуникациями. Флот должен поддерживать наши наземные силы с моря, кроме того, находящиеся в его ведении подводные ракетоносцы составляют часть нашей ядерной триады. Я никак не могу взять в толк, зачем нам вообще эти морские коммандос, эти Рэмбо, способные выполнять задачи, с которыми вполне справятся армейские спецподразделения.
Короче, капитан, нам просто не нужны эти Котики. Это роскошь, без которой мы вполне обойдемся...
* * *
01.45 (22.45 по Гринвичу)
Южнее Хавр аль-Хаммар, Ирак.
Когда-то болота тянулись километров на двадцать от темных неподвижных вод Хавр аль-Хаммар до древнего города Басры. К северу от озера болота занимали сотни квадратных миль между Тигром и Евфратом, почти половину расстояния до Багдада.
После войны в Заливе мелиораторы Саддама Хусейна покрыли всю эту территорию сетью каналов и искусственных или спрямленных рек в попытках осушить ее. Река Куадиссия, прорытая в 1993 году усилиями четырех с половиной тысяч человек всего за сорок пять дней, отвела воду болот южного Ирака в Евфрат и вместе с реками Саддам и Мать Всех Сражений совершенно изменила топографию этого участка Междуречья. По официальной версии, этим проектом предусматривалось создание новых пригодных для сельского хозяйства площадей. Только по чистой случайности именно в этом самом районе всегда находили прибежище шииты, диссиденты и прочие смутьяны.
По мере продвижения к югу местность становилась все более населенной. Дважды им пришлось обходить стороной сарифы — традиционные болотные жилища из камыша с богатой резьбой на дверях. Хижины и изящные, мелко сидящие в воде пироги, так называемые машуф, совершено не отличались от тех хижин и пирог, что строились здесь шесть тысяч лет назад.
Дважды отряду пришлось залечь, когда мимо проходили иракские военные патрули. Они с треском ломились сквозь камыши, гортанно перекликаясь по-арабски. В другой раз отряд притаился, замаскировавшись под поросшие мхом бревна, чтобы скрыться от тарахтящего патрульного катера типа «Жук» советского производства.
Постепенно камыш сменялся травой и невзрачными кустиками — болото переходило в пустыню, и отделение остановилось на привал отдохнуть, да и почистить лишний раз оружие не помешает. На юго-востоке ярко, до боли в глазах, особенно после болотного мрака, светилось небо.
Роселли навел туда мощный бинокль, и пульс его участился. Всего в пятистах метров от них на земле, отвоеванной у болота, раскинулся современный аэропорт Шуаба. Лежа Роселли видел только башни управления полетами и ангары военной базы. За ними на склоне холма, почти незаметный за яркими огнями аэродрома, находился маленький городок, скорее даже деревня Забеир.
Прямо напротив башни управления полетами лучи дюжины прожекторов поймали в свое перекрестье транспортный самолет Си-130 «Геркулес». Его высокий киль голубел эмблемой ООН.
Оторвавшись от бинокля, Роселли чуть слышно вздохнул, кровь заиграла в его жилах. Итак, Котики уже у цели — после прыжка в озеро, после марш-броска через болото по контролируемой неприятелем территории — и сделали это, ничем себя не обнаружив.
Пришло время позабавиться по-настоящему.
2
02.10 (23.10 по Гринвичу).
Аэропорт Шуаба, Ирак.
Лейтенант Винсент Коттер навел свой бинокль на ооновский «Геркулес», пытаясь обнаружить дежуривших у самолета часовых. Хвостовая загрузочная рампа была поднята, створки грузового люка закрыты, но у переднего бортового люка стоял трап гражданского образца. Вошли ли иракские солдаты в самолет? Внутри ли заложники? Ответить на эти вопросы отсюда пока невозможно.
* * *
* * *
Накануне днем, в Бахрейне, третий взвод уже детально ознакомился с ситуацией. Коттер же изучил снимки аэропорта Шуаба, сделанные с разведывательного спутника КейЭйч-И и с самолета-разведчика «Аврора».
И те, и другие снимки свидетельствовали, что «Птичка Герки» окружена многочисленной внешней охраной. Во время последнего сеанса связи с экипажем машины, около восьми часов назад, иракские солдаты еще соблюдали экстерриториальность самолета Объединенных Наций и не поднимались на борт. Что, разумеется, не раз уже могло измениться с тех пор. Котикам предстояло действовать обдуманно, исходя из того, что иракские солдаты, возможно, уже находятся в самолете. Там ли еще группа инспекторов ООН, предстояло выяснить в ближайшее время.
Кризис начался накануне в 9.30, когда «Геркулес» вылетел из багдадского аэропорта Аль-Мутана в Шуабу для внеплановой инспекции завода вблизи Басры; по некоторым сведениям, завод занимался производством химического или биологического оружия. Инспектора ООН в этом древнем городе на западном берегу реки Шатт-аль-Араб появились не случайно: немецкие инженеры, помогавшие возводить завод десять лет назад, подтверждали свои предположения чертежами и фотографиями. Завод в Басре почти наверняка использовался для производства и хранения ОВ, а наличие под отдельными частями здания необычайно массивного бетонного перекрытия позволяло предположить, что завод каким-то образом также имеет отношение и к иракской ядерной программе.
Приземлившись в Шуабе, неожиданно для иракцев, пятнадцать инспекторов ООН выгрузили из самолета свои «лендроверы» и нагрянули на подозрительный завод, построенный на полпути из аэропорта в Басру и замаскированный под предприятие для переработки отходов. Велико же было изумление иракских охранников, когда инспектора, раскопав документы и другие вещественные доказательства, заспешили обратно. Они еще занимались загрузкой самолета, как вдруг его окружили иракские солдаты — судя по докладам экипажа, элитная республиканская гвардия — и потребовали вернуть документы. Когда же швед — руководитель группы инспекторов отказался выполнить их требование, самолет был задержан.
Подобные инциденты с момента окончания войны 1991 года не раз имели место и раньше. До сих пор все обходилось более или менее мирно. На этот раз ситуация грозила вырваться из-под контроля. Правящий Военный Совет Ирака назвал инцидент вопиющим нарушением национального суверенитета, угрожая уничтожить самолет. Вдобавок ко всему один из инспекторов оказался американцем, агентом ЦРУ по фамилии Аркин; из Управления поступил приказ во что бы то ни стало выдернуть его из Ирака в Лэнгли вместе с ценной информацией. По тону приказа Коттер предположил, что мужик ухитрился откопать в Басре что-то чертовски важное. Поэтому Пентагон выбрал для осуществления операции под кодовым названием «Чистое небо» Отряд SEAL-7. Им вменялось в обязанность скрытно проникнуть на иракскую территорию и освободить заложников.
Коттер навел бинокль на восток, где два древних, покрытых ржавчиной автобуса весьма эффективно блокировали взлетную полосу. Там же стояли два джипа, и лейтенант мог видеть оранжевые светлячки сигарет. Малейший порыв ветра с той стороны приносил горький и резкий запах дыма. Турецкие или русские, подумал он.
— Я насчитал там четверых, Шкипер, — прошептал Мартин Браун. Он лежал рядом, со своим «Ремингтоном Модель 700» наготове, включив ночной прицел ЭйЭн/ПиВиЭс-4.
— Дай-ка глянуть, Мэджик, — прибор ночного видения позволял распознавать человеческую фигуру с расстояния в сто пятьдесят метров, не больше. Взяв у Брауна снайперскую винтовку, лейтенант прильнул глазом к окуляру, сразу увеличившему дальность обзора до четырех сотен метров.
Ага... там они и были, четверо отсвечивающих фантастическим серо-зеленым иракских солдат. Сидели в своих машинах и курили. И в общем-то не особенно тревожились.
Переведя прицел на «Геркулес», он увидел на нижней ступеньке трапа еще двух солдат. Троих он насчитал за самолетом, еще одного — на балконе башни. Всего десять... притом, что в здании аэровокзала или в ангарах, вполне возможно, тоже есть солдаты. Или в тех армейских грузовиках напротив входа в башни.
Он вернул винтовку Брауну и глянул на часы, осторожно прикрыв лицо ладонью, чтобы от циферблата не отсвечивало.
* * *
02.15
Почти время.
Винсент Ксавье Коттер, спокойный, молчаливый, родом из истинно католической семьи, не был похож на воина. В школьные годы он намеревался стать священником, но, к несчастью, умер отец, и ему пришлось бросить школу и зарабатывать на жизнь себе, матери и двум младшим братьям. Получив в конце концов аттестат о среднем образовании, он поступил на флот. В основном из-за денег: в то время как государство обеспечивало его пропитанием и кровом, жалованье он отсылал домой.
Жизнь военного моряка пришлась ему по душе. Спустя четыре года он, к тому времени моторист второго класса, продлил контракт еще на шесть лет и одновременно поступил на курсы Подводных Диверсионных Групп (SEAL в Коронадо, штат Калифорния).
Он так и не знал точно, почему. Скорее всего, чтобы поверить в собственные силы, испытать себя физически и интеллектуально. Обучение в школе Котиков и в самом деле оказалось испытанием, и еще каким — кошмаром из грязи, усталости, издевательств и зверски тяжелой работы, какой он даже представить себе не мог. С помощью дьявольской учебной программы отсеивали всех, кто хоть капельку не дотягивал до идеала как физически, так и морально.
Ему до сих пор снился иногда этот чертов колокол.
Он висел в дальнем конце на парадном плацу и был хорошо известен всем лодочным экипажам, которых здесь гоняли. Любому воспитаннику, пожелавшему бросить курсы, достаточно было подойти к колоколу и трижды позвонить независимо от времени суток. В течение всего испытания на выносливость, официально именовавшегося «побудительной неделей» — здесь ее называли не иначе как Чертова Неделя, — двум курсантам полагалось таскать этот колокол за собой повсюду, где тренировался экипаж. Ему отчаянно хотелось позвонить. Ох, как ему хотелось позвонить! Бывали минуты, когда Коттеру безумно хотелось попасть в душ, переодеться во все чистое и заснуть мертвым сном хотя бы часов на восемь. Ради этого он временами готов был на все.
Но только не уйти из школы. Он закончил учебный курс — один из двенадцати, оставшихся от первоначальной группы в шестьдесят человек. После обычной шестимесячной стажировки он заслужил-таки право носить заветный «Будвейзер» — нагрудную эмблему Котиков с изображением орла, трезубца и кремневого пистолета.
Весь следующий год он служил в Отряде SEAL-2, дислоцированном в Литтл-Крик, штат Вирджиния. За это время он принял участие в рейдах Котиков на иракские нефтяные платформы во время так называемой войны танкеров в восьмидесятых. В 1986 году он сдал экзамены для обучения по программе курсанта ВМФ, состоявшей из четырех лет обучения в колледже и десяти недель Официальной Штабной Стажировки — ОШС — летом после третьего курса. После школы Котиков колледж был все равно что сплошные каникулы, а уж стажировка в Организованном Шитье Стежком в Провиденсе, штат Род-Айленд, казалась просто курортом. Он даже ухитрился выкроить время жениться. У него подрастала дочь. Окончив колледж в 1990-м, он сразу же вернулся в строй. Во время войны в Заливе он служил в Четвертом Отряде, потом стал командиром вновь сформированного третьего взвода Седьмого Отряда.
Он еще раз взглянул на часы.
* * *
02.30
Пора.
Щелкнув переключателем рации, он тихо произнес в микрофон:
— "Золотой", я — «Синий». Подтверди прием. Сьерра-танго-один-пять.
— "Синий", я — «Золотой», — отозвался наушник голосом младшего лейтенанта Эда Де Витта, заместителя Коттера. — Прием подтверждаю. Танго-фокстрот-три девятых. Место.
Отделение Де Витта готово.
— Принял, «Золотой». Отключаюсь.
* * *
Бесшумно ступая в темноте, он присоединился к старшине-электрику второго класса Хиггинсу, который возился с портативным передатчиком спутниковой связи. Антенна, складной зонтик всего двадцати дюймов в диаметре, уже была установлена и нацелена в сторону спутника «Милстар», висящего в двадцати двух с лишним тысячах миль над экватором.
— Ну что, Эл-Ти, — тихо шепнул Хиггинс. — Неужели дадут отбой?
— Посмотрим. Теперь только Вашингтон может что-нибудь переиначить, — он взял в руки передатчик размером с автомобильный сотовый телефон.
— Сказка, Сказка! — негромко произнес он. — Говорит Чистая Вода.
— Чистая Вода, я — Сказка, — отозвалось в трубке. — Мы вас слышим.
— Сказка, я — Чистая Вода. Место. Повторяю. Место.
— Чистая Вода, принял: Место. Булат. Повторяю: Булат.
Кровь ударила в голову Коттера. Операция продолжается!
— Вас понял, Сказка. Булат. Прекращаю связь.
Коттер, не отрывая взгляда от Хиггинса, убрал рацию в рюкзак.
— Похоже, зеленый свет.
Хиггинс — за свое пристрастие к книгам в перерывах между заданиями получивший прозвище Профессор Хиггинс — ответил ему безумной улыбкой убийцы. Ослепительно белые зубы на черном от соответствующего грима лице показались бы кошмаром кому угодно.
* * *
18.35 (23.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32