А еще говорят, будто В.А. Брынцалова забрали в обед какие-то вооруженные люди то ли в заложники, чтоб выкуп получить, то ли на нары за то, что он сделал подкоп со стороны Москвы-реки под центр Хаммера и утащил оттуда платиновую статую бога торговли Меркурия, и — «пролетел» в связи с тем. Что вырос в Черкесске, а не в Париже на Елисейских полях младшим братом барона Ротшильда — статуя-то оказалась вовсе не платиновая, а оловянная!
А еще говорят, будто новый президентский самолет ИЛ-96-300 стоил «черной кости», то бишь маленьким людишкам-налогоплательщикам, аккурат перед первым намеченным проблеском новой светлой зари от 20 до 30 миллионов долларов, и в том самолете и душ, и медицинская комната со всеми полезными штуками. А коридор салона обшит канадским деревом, а постарался, чтоб интерьер ласкал глаз красотой, сам Илья Глазунов, а вся машина как белый лебедь, только на боку надпись — «Россия», а на хвосте, как положено, — Георгий Победоносец. И дочка президента Татьяна Дьяченко, которая, говорят, уже одна за всех знает, что в государстве надо делать, а что нет, — приехала в аэропорт и наказала сейчас же снять видеофильм для папы. И его сняли, и дочка показала его папе. И папе, говорят, очень понравилось оборудование этого «летающего реанимационного кабинета», который, говорят, «съел» еще один целенький ИЛ, а по-другому — задолженность по зарплате и пенсиям половине страны, ну всем этим врачам, блокадникам, учителям, дояркам, что дергали коров за титьки ажно со времен Великой Отечественной — ну то есть всем маленьким-меленьким людишкам, которых с высоты — и не рассмотреть…
А еще говорят, будто все, как одна, московские миллионерши-миллиардерши по примеру всяких там цариц и царевен четырнадцатого года сидят нынче на серебряных табуретках с хрустальными подвесками и вяжут, вяжут шерстяные носки и варежки для наших российских солдат, которых вывели из Чечни прямо в чисто поле, а в поле — пусто, один мороз да ветер… И вот уж они вяжут, вяжут без устали эти носки да варежки, а слезы сострадания так и капают из их сердобольных глаз, так и льются. Потом их продукцию, говоря, приходится подсушивать прямо там, в чистом поле. Подышит солдатик на нее минут десять — и глядишь, подсохла…
Говорят, говорят… что в Москве кур доят. И самое-то интересное, что это — чистая правда…
Поэтому в столице «жируют» больше двух тысяч членов преступных группировок, ибо прописаться в Москве — раз плюнуть любому бандюге: купил квартиру и живи-поживай. «Союз нерушимый бандитов свободных», как обозначила это незаурядное явление «Комсомолка», включает в себя азербайджанскую, чеченскую, солнцевскую, люберецкую, подольскую и так далее организованные преступные группировки. Чем они занимаются в свободное от всякого рода грабежей, убийств и изнасилований время? Знаменитая своей смелостью, знанием криминального мира Лариса Кислицкая совершенно справедливо полагает, что после знакомства со всеми этими данными у ополоумевшего от цифр и фактов обывателя изо всех пор лезет вопрос: «А почему бандитов не арестовывают, если знают всех авторитетов и лидеров по именам?» Дело в том, что наше правосудие безнадежно запоздало, а организованная преступность уже встала на ноги, бывшие бандиты стали уважаемыми коммерсантами, а законы о борьбе с мафией до сих пор так и не приняты в полном объеме. Даже если они когда-нибудь и будут приняты, я не верю в успех нашего правосудия. Это только Америка на примере суда над Иваньковым доказала: им все равно — Япончик ты или Тайванчик, виновен — отвечай. У нас же совсем недавно высокопоставленные чины предлагали для наведения порядка выписать из США Иванькова. Но если бы это произошло, то мы жили бы в криминальном государстве во главе с Япончиком. Иногда мне кажется, что оно так и есть. Пример тому — очередная победа «воров в законе» над системой правоохранительных органов.
Как известно, все подразделения по борьбе с организованной преступностью имели отделы, специализирующиеся на лидерах уголовно-преступной среды. Одно время сотрудники ГОП МВД РФ, а также московского РУОПа за год задерживали по нескольку десятков «воров в законе». Чем это кончилось, рассказал мне знакомый сыщик, которому в откровенном разговоре один из его подопечных — известный «законник», заявил: «Вы нас утомили. Мы сделаем все, чтоб вы больше не существовали». Так и получилось: за минувший год в системе РУОПов произошли некоторые реорганизации, и подразделения по борьбе с «ворами в законе» полностью исчезли. Вот такая информация к размышлению».
Кстати, говорят, если раньше, месяца три назад, В.А. Брынцалов ходил под присмотром трех телохранителей — то теперь вокруг него целых пять, а один с автоматом. Завидуйте, если хотите!
А владелец элитного московского клуба «Доллс», а также фешенебельного ресторана «Парадиз» в гостинице «Москва», совладелец ресторана «Гамбринус», президент фирмы «Амстер» Иосиф Глоцер ничего не говорит. Его убили в высшей степени профессионально, как пишут знающие в этом толк, — единственным выстрелом в левый висок, хотя погибший имел и секьюрити, и вид на жительство в США, где он и будет похоронен по желанию родственников… И возможно, будут предприняты поиски — кто же? Кто?
А пока суд да дело — сто пятьдесят триллионов рублей утаено от налогов деловыми людьми России всех мастей и уклонов! И это только за прошлый, 1996 год!
«Думаю, лет эдак через десять мы узнаем имена самых состоятельных людей России и поразимся: почти никто из них в тяжкие годы „радикальных рыночных реформ“ не имел отношения к реальному бизнесу. Нынешняя Россия — типичное бюрократическое государство, основанное на криминально-рыночных отношениях. Лет пять назад, на крутом повороте все были едины в одном: у власти должна возникнуть своя социальная база — класс собственников. Но как создать его, когда „у всех все поровну“? Понятно, что селекция российского богача, основанная на твердых законах, — не лучший способ. Во-первых, долго ждать. Но главное, выходило: за демократические преобразования должны бороться одни, а богатеть — другие. Всяк сидящий во власти понимал, что когда-нибудь его политическая карьера закончится. В какой мир вернутся идейные борцы за рыночные преобразования? В мир собственности и собственников. Но с чем? С добрыми именами, но пустыми карманами? Такое никого не устраивало. А потому едва ли не каждый, пришедший в ту пору во власть и закрепившийся на ее рубежах, в первую голову заботился о своем. Это стало негласной нормой государственного бытия…»
Отсюда — полное безразличие всех и вся к конкретным фактам коррупции, о которых сообщается в нашей (да и не только в нашей) прессе. Журналист может разыскать убийственный факт, но он бессилен в главном: чтобы хоть кто-то из имеющих реальную власть принял меры. Или хотя бы поручил соответствующим органам во всем разобраться. А причина этому одна: все, что мы «раскапываем», нашим властителям давно и доподлинно известно», — пишет обозреватель «Комсомольской правды», в прошлом пресс-секретарь Б.Н. Ельцина Павел Вощанов.
… Конечно, конечно, шаги судьбы непредсказуемы, и что там с нами будет потом, дальше, — никто точно не знает!
Но, говорят там, «в верхах», что все-все ничего, это аккурат накануне прорыва в светлое-светлое будущее, ибо вовсю работает смелая, новаторская мысль, и она, мысль эта, сыскала, наконец, чудодейственный способ, как, каким образом вылезти России из болота кризиса, а именно — немедленно приступить к квадратно-гнездовому возведению публичных домов. И первая такая ласточка появится в Саратове. Экономисты местного значения, сообщает пресса, уже все-все высчитали. И получилось, что легальные публичные дома, контролируемые чинами из УВД и налоговой инспекции, будут давать казне ежемесячно целых 400 миллионов рублей! А если почин подхватит и Самара, и Архангельск, и Новосибирск, и Владивосток?! Тут же такие лучезарные перспективы открываются! Ажно дух захватывает!
А еще говорят, будто теперь у всего народонаселения возник еще один большой светлый праздник — чествование Анатолия Чубайса в связи с тем, что несмотря на все вопли протеста и рыдания общественности победила его дружба с младшенькой дочерью президента, а тот взял и «сделал» его первым вице-премьером.
А ведь еще год назад, в январе 96-го, президент Ельцин, отправляя Чубайса в отставку, громогласно заявлял: «Во всем виноват Чубайс». Рыжему реформатору инкриминировали развал работы, провалы в экономической деятельности, крупнейшие ошибки в приватизации. Неужели что-то изменилось?
И — вот на тебе! Примерно в то же самое время миллиардер В.А. Брынцалов… покинул столицу нашей Родины Москву… И все потому, что сильно вроде бы осерчал на него Хозяин-мэр Ю.М. Лужков… Мол, такой-сякой, не платит толком налоги, а тут надо Храм Христа Спасителя достраивать, любимому скульптору Церетели авторские платить, то, се…
И случилась, говорят, как бы дуэль, и возникла даже многотысячная толпа «болельщиков», и даже с тотализатором: кто поставил на ушлость и упорство мэра, а кто — на Императора «Ферейна».
И чем же кончилось? Не смею излагать данную эпопею своими словами. Журнал «Коммерсантъ» делает это куда как «вкусно»:
«… В 1995 году, по словам Брынцалова московские фискальные органы усилили на него свое давление. А когда он стал депутатом Госдумы, „Ферейн“ просто замучили проверками:
— У меня то инспекция, то полиция, то прокуратура в дверях, то ГУЭП, то РУОП, то пожарники придут. Налоговая здесь сидела постоянно. Однако недоимок не обнаружили.
Слово «недоимка» Брынцалов произносит так же, как это принято в налоговой полиции: с ударением на «о»о. Они и правда долго общались. Глава ГНИ № 24 Татьяна Подругина с грустью вспоминает:
— С 1990 года у нас с «Ферейном» проблемы были. Даже сейчас, когда они от нас ушли, аллергия на них осталась.
В 1995 году ГНИ № 24 предложила «Ферейну» заплатить 63 млрд рублей (из них 25 — текущие платежи и 38 млрд — пеня). Однако «Ферейн» признал из них лишь 645 млн. Чтобы взыскать недоимки, ГНИ направила в Уникомбанк и Мединвестбанк инкассовые поручения о списании средств со счетов «Ферейна». При этом Брынцалов неосторожно заметил налоговикам, что «всех счетов все равно не найти». В ответ в декабре 1995 года инспекция совместно с налоговой полицией совершила рейд в штаб-квартиру «Ферейна», изъяв при этом большую часть финансовой документации. ГНИ № 24 приступила было к тщательной сверке документов, однако Брынцалов сделал ответный ход. Он перенес юридический адрес «Ферейна» в более спокойное место — аул Новый Карачай.
Правда, начальник инспекции Подругина пробовала сопротивляться. Она решила, что «Ферейн» не может быть снят с учета во время проверки, о чем в апреле 1996 года она и известила Брынцалова. В ответ на это в мае «Ферейн» обратился в суд. Он требовал отменить постановление ГНИ № 24 о невозможности снятия «Ферейна» с учета, передать налоговое дело в ГНИ по Карачаевскому району и обязать налоговую инспекцию не чинить препятствий в финансово-хозяйственной деятельности «Ферейна». В июле арбитражный суд Москвы удовлетворил этот иск.
Тогда ГНИ № 24 стала тянуть время. Она отправила дело «Ферейна» не в республиканскую налоговую инспекцию Карачаево-Черкесии, а в налоговую полицию города Черкесска. Там им никто не заинтересовался, и через четыре месяца оно отправилось обратно в Москву. По мнению адвокатов Брынцалова, за это время ГНИ рассчитывала выиграть тяжбу с «Ферейном» в других инстанциях. Но тщетно — у Брынцалова оказались первоклассные юристы. И в ноябре 1996 года в Москву был привезен начальник Карачаевской республиканской инспекции, которому Подругина вручила дело «Ферейна» по акту приема-передачи лично в руки.
Надо сказать, что родная Карачаево-Черкесия встретила Брынцалова не очень приветливо. Регистрацию «Ферейн» получил сразу же в феврале 1996 года. Однако без налогового дела республиканская налоговая инспекция не могла поставить его на учет. Черкесы терпели эту ситуацию полгода, а 1 июля 1996 года глава администрации Карачаевского района Рамазан Койчуев отменил собственное решение о регистрации «Ферейна».
«Ферейну» снова пришлось взывать к суду — на этот раз в Карачаево-Черкесии. Итог многоходового разбирательства был подведен лишь на прошлой неделе: Высший арбитражный суд Карачаево-Черкесии признал законной регистрацию «Ферейна» в ауле Новый Карачай Карачаевского района.
Итак, «Ферейну» наконец удалось законно скрыться от московских налоговых служб. Однако за ним остался должок в 24 млрд. Но Москва их наверняка не получит, потому что «Ферейна», по сути, уже не существует. В нем работают всего два сотрудника: генеральный директор и главный бухгалтер. Объем производства равен нулю. Банковские счета закрыты, и инкассовые поручения с них вернулись в налоговую инспекцию. Даже лицензия Минздрава отозвана 19 ноября прошлого года.
— Налоговые службы своими действиями уничтожили процветающее предприятие, — патетически заявил мне Брынцалов. Но тут же сбавил пафос: — Я раздробил «Ферейн» по нескольким предприятиям, даже не помню, сколько их у меня. Налоги они платят по месту своей регистрации, не в Москву.
С начала 1996 года все сотрудники «Ферейна» подали заявление о переводе в ИЧП «Фирма „Брынцалов“, которое зарегистрировано в Электрогорске. Люди на производстве, по их словам, знают, что на бумаге перевелись в ИЧП, а в остальном работают, как работали. Все оборудование тоже либо сдали в долгосрочную аренду, либо передали безвозмездно…
… В итоге завод работает по-прежнему успешно, но никаких денег Москва с него не получает. Брынцалов считает, что его вынудили уйти несговорчивые фискальные органы:
— Когда я давал деньги, они засчитывали их в счет выплаты штрафа и пени. А основной долг оставался прежним. Так даже бандиты не поступают. В итоге Москва лишилась около 80 млрд рублей в год, которые «Ферейн» мог бы давать городу в виде налогов.
Однако руководителю московской налоговой инспекции Дмитрию Чернику такого налогоплательщика не жалко:
— Брынцалов — человек увлекающийся, он иногда путает миллионы с миллиардами. Не так уж много денег он приносил Москве, а платил крайне нерегулярно. И Карачаево-Черкесия едва ли что от него выиграет. У меня на приеме Брынцалов откровенно заявил: «Если там налоговая окажется, как в Москве, то в Якутии зарегистрируюсь или на Кипре».
Как выяснил «Ъ», Брынцалов не врал Чернику. По некоторым данным, в Черкесии все же недостаточно льготное налогообложение. Поэтому Брынцалов уже дал задание своим юристам выбрать для его предприятий настоящий российский офф-шор. Очевидно, это будет либо «Калмыкия», либо «Алтай».
Впрочем, Брынцалов не окончательно простился с Москвой. В качестве жеста доброй воли ИЧП «Брынцалов» готово расплатиться по долгам «Ферейна» с московским Фондом занятости, хотя формально оно не имеет к «Ферейну» никакого отношения. Причины такой доброты Брынцалова политические:
— Ссориться с Юрием Михайловичем я никогда не буду, хоть он мне скажет, что я ему 500 миллиардов должен. Я с ним не хочу ругаться. Он великий человек, будущий президент России. Я так думаю».
А я думаю, с чисто женской безрассудной эмоциональностью: «Ох, и лихой мужик! Ой, и удалец этот Брынцалов!»
Ну и как вам все это? Тем, кто с легкостью записал было Владимира Алексеевича в категорию «придурков» и то и дело рассуждающих с высоких трибун о пользе морали и нравственности? Обещает навести порядок и одновременно вроде вовсе не замечает безудержного рвачества в самых высших эшелонах российской власти?
Ну и кто, кто там еще готов хвататься за голову, нудить, скорбеть и вопить: «Ох, уж этот Брынцалов! Ну хуже его не придумаешь! Ну прямо ужас и ужас! Ну прямо кошмар какой-то!» Кто?!
ГДЕ ВЗЯТЬ 500 000 ДОЛЛАРОВ?
Про эту женщину мне многие на «Ферейне» сказали четко:
— Она многое знает о Брынцаловых. Но ни с кем разговаривать не любит об этом.
Она — это Брынцалова Нина Григорьевна, жена двоюродного брата Владимира Алексеевича.
И я как-то поддалась на это «не любит». Решила пренебречь… Тем более что — не прямая родня.
И ошиблась. И едва не проморгала самого важного, самого информированного «свидетеля защиты».
В журналистской работе бывает: вдруг тебя так и потянет именно к тому человеку, о котором тебе говорят либо гадости, либо стращают его некоммуникабельностью. И ты какое-то время находишься под впечатлением чужих настроений…
… В то утро я почему-то решила срочно связаться с Ниной Григорьевной. Мне дали ее телефон, однако еще раз предупредили:
— Зря вы. Не будет она говорить.
— Ну почему, почему?
— Так. Скрытная. И вообще…
Я набрала номер тут же, в присутствии «неверующих» и, не ожидая добра, тотчас, едва представилась и объяснила, зачем мне хотелось бы ее видеть, — услыхала доброжелательное:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39