– Не знаю, Байкер, – помотал головой Фред.
– Ладно, жди меня здесь, слышишь? А я пойду взгляну.
Он нашел Сэма у двери в его комнату, тот пытался остановить кровь, которая текла из безобразной раны на левой стороне головы. Сэм сидел на полу, прислонившись к стене, он взглянул на Байкера, и тот заметил у него в глазах какой-то стеклянный блеск. Курчавые волосы Сэма спутались и намокли от крови. Когда-то белая рубаха стала красной.
– Живой? – спросил Байкер, опускаясь возле Сэма на колени.
– Вроде живой. – Сэм показал на небольшую бронзовую статуэтку, валявшуюся рядом с ним на полу. – Эта проклятая штука слетела с полки да как даст мне по башке. Что происходит, Байкер? Землетрясение?
– Хуже.
Отведя руки Сэма, Байкер осмотрел рану. Она оказалась не такой серьезной, как Байкер подумал сначала. Оторвав две полоски от рубахи, он из одной сделал подушечку, а второй привязал ее к ране. Когда появится возможность, они перевяжут рану как следует.
– Пошли, – сказал Байкер, помогая Сэму встать.
Сэм оперся на руку Байкера, и они побрели туда, где их ждал Фред. Садовник всматривался в темноту за окном, стараясь разглядеть, как его подопечные переносят разыгравшуюся непогоду.
– Только на минуточку, – попросил он Байкера, но тот затряс головой:
– Выходить нельзя. Идем!
Они не прошли и половины пути до того места, где их ждали Салли и Джеми, как вдруг раздался новый раскат грома, словно предупреждающий об очередной атаке. Байкер потянул Сэма за собой на пол. У Фреда от первого же толчка подкосились ноги, он упал. Сквозь гром они слышали грохот опрокидывающихся столов, бьющихся ваз, падающих с полок книг. Потом погасли все лампы, наступила тишина, и в Доме стало так же темно, как снаружи.
Байкер припал к полу, как зверь в засаде, метнул взгляд налево, направо, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме. Он чувствовал полную беспомощность. Вдруг кто-то заскребся в ближайшую дверь – совсем как кот Так, когда он точил когти о дерево, только в сто раз громче, и Байкер даже подскочил. Он повернулся туда, откуда, как ему показалось, слышался скрежет, и заморгал – вдруг снова все стало видно. Только свет этот…
– Господи! – простонал Байкер.
Свет пробивался сквозь щели между стеной и плинтусами – голубовато-зеленое мерцание, но даже такому «освещению» нельзя было не обрадоваться после непроглядной тьмы, когда Байкеру уже начинало чудиться – не в аду ли они? Он протянул руку, чтобы, не касаясь света, попробовать, не горячий ли он. Но свет не был ни горячим, ни холодным.
Кто-то продолжал царапаться в дверь, и от этого скрежета у Байкера застучали зубы. Когда царапанье стало затихать и совсем стихло, Байкер перевел дыхание; он даже не заметил, как перестал дышать. Байкер не сводил глаз с жуткого света. Это и есть защита Дома? Но думать обо всем этом не хотелось.
Байкер встал, помог подняться Сэму, и они снова пошли по коридору. Время от времени они опять слышали странный звук, словно кто-то скребется в двери, мимо которых они проходили. Сжав зубы, Байкер тащил за собой Сэма и Фреда. Следующий раскат грома был слабее предыдущего. Дом уже не так сотрясался, и у Байкера появилась надежда, что у того, кто рвется в Дом, кто бы это ни был, силы начинают иссякать. А когда они подошли к Салли и Джеми, стало уже совсем тихо.
– Ну, что будем делать дальше? – спросил Джеми, когда они все собрались вместе.
Байкер затряс головой, пытаясь заставить ее работать. Кот Сары по имени Так нашел путь в комнату, где они сидели, скорчился в углу и шипел, его рыжая шерсть стояла дыбом. Байкер чувствовал на себе взгляды окружающих и понимал, что от него ждут каких-то решений. Это было приятно, но только что он мог?
– Позвонить куда-нибудь? – спросил он, думая вслух.
– Мы пробовали, пока тебя не было, – ответила Салли. – Телефон не работает.
Никто из них не говорил ни о слабом свете возле плинтусов, ни о том, откуда он. Никто не удивлялся, что в дверь скребутся, во всяком случае никто не удивлялся вслух. Это царапанье было хуже всего, потому что если представить себе, кто это может быть, каковы когти у этого чудовища и какой силой оно обладает…
Байкер глубоко вздохнул. Ладно. Они убедились, что кто-то рвется к ним, что этот кто-то перерезал электрические и телефонные провода и что ворваться внутрь ему не удается, потому что этому противится сам Дом. Но почему же не включился вспомогательный генератор? Впрочем, сообразил Байкер, это объясняется очень просто: никто не спускался в подвал, чтобы включить насос. А пока дополнительный генератор не работает, Дом сам любезно предоставил им хоть какое-то освещение, жуткое, конечно, но это все-таки лучше, чем сидеть впотьмах и ждать, когда что-то непонятное нападет на них.
– Надо выяснить, с чем мы имеем дело, – сказал наконец Байкер. – А уж потом что-то предпринимать.
– Мы знаем, с чем имеем дело, – отозвался Джеми.
Байкер покачал головой:
– Вы говорите о тех туманных сведениях, которые сообщил вам Том Хенгуэр? Но в двери скребется не человек и не колдун.
– Надеюсь, ты не собираешься пойти проверять? – спросила Салли.
– Нет. Дай мне немного подумать.
Пока Байкер думал, Джеми попытался растолковать Сэму и Фреду, что происходит, но отказался от этого и не договорил до конца. Он окончательно запутался и в результате пришел в такое же замешательство, как и они. Как раз в этот момент нападающий решил начать новый раунд. Прогремел гром, от дверей послышался такой скрежет, будто их раздирали на части. Столик у стены опрокинулся и, падая, чуть не задел Фреда. Оставшиеся на стенах картины свалились. Все, что не было закреплено, задвигалось и попадало.
Это продолжалось и продолжалось. Началась настоящая какофония звуков, все в смятении прижались к стене, не зная, что делать, пытаясь по возможности защитить себя от осколков стекла и от двигающейся мебели. Наконец все смолкло.
– Вот и хорошо, – проговорил Байкер.
Головы у всех кружились, кровь стучала в висках. Байкер подполз к упавшему столику и, ударив по нему ногой, выбил одну из ножек. Выставив вперед конец с зазубринами, он направился к дверям:
– Хватит ждать у моря погоды!
– Байкер! – в один голос закричали Салли и Джеми.
Не обращая на них внимания, Байкер накинул дверную цепочку, глубоко вдохнул и медленно приоткрыл дверь. Он считал, что готов ко всему, но, когда дверь, распахнувшись, внезапно ударила по нему, ему показалось, что у него сейчас остановится сердце. В образовавшуюся щель просунулось нечто среднее между лохматой звериной лапой и человеческой рукой. Длинные когти царапали воздух и тянулись к Байкеру.
Оправившись от первого потрясения, но не от пережитого ужаса, Байкер с силой ударил по лапе острым концом своего импровизированного оружия. И, к его радости, лапу с воем отдернули. Не теряя ни секунды, Байкер захлопнул дверь, навалился на нее плечом и задвинул засов. Стук и скрежет возобновились с бешеной силой, дверь сотрясалась. Байкер повернулся и на коленях пополз туда, где сидели остальные. Побелевшие от напряжения пальцы продолжали сжимать ножку от стола.
– Поверить не могу! – бормотал Байкер. – Что это было?.. Черт возьми, да что же это было?
Судя по лицам его товарищей по несчастью, они тоже ничего не поняли. В прозрачном свете, лившемся из-под плинтусов, их лица казались больными, и на какой-то момент Байкер подумал, что ему снится очень, очень страшный сон.
Они прижимались друг к другу, не отводя глаз от дверей, и, каждый по-своему, молились о том, чтобы дарованная Дому сила не иссякла. Постепенно шум атаки затих, но все равно они жались друг к другу, не в силах поверить, что опасность миновала, хотя время шло, а тишина не нарушалась. Так продолжалось почти полчаса. Первым перемену заметил Байкер.
– Смотрите! – сказал он, отодвигаясь от Салли и Фреда.
Неестественное освещение Дома постепенно затухало, в окна стал снова пробиваться свет. Не выпуская дубинку из рук, Байкер встал и осторожно приблизился к окну. Сначала ему показалось, что он видит серое, широко раскинувшееся поле, темный сосновый бор за ним, а потом у него перед глазами возникла улица Паттерсона, спокойная и мирная в утренних лучах. Никаких атакующих не было и в помине, ничто не указывало на то, что Дом подвергался нападению.
– Чудище… ушло, – с удивлением проговорила Салли.
– Еще вернется! – предостерег ее Байкер.
Джеми попробовал щелкнуть выключателем, и верхний свет вместе со льющимися в окна солнечными лучами залил комнату. Джеми выглянул в коридор и увидел, что другие лампы тоже горят.
– Зажглось электричество, – объявил он бесстрастно. Почему-то его слова, казалось, успокоили всех.
Байкер повернулся к дверям.
– Осторожно, это может быть просто хитрость, – предупредил его Джеми.
– Возможно. Но на этот раз меня врасплох не застанут, – сказал Байкер и шагнул вперед.
Все отступили от двери.
У Байкера дрожали руки, когда он открывал засов, но видел это только он один. Другим казалось, что он неестественно спокоен. Засов со стуком отодвинулся, и дверь медленно открылась. Байкер выглянул наружу. Его потрясло, что дверь оказалась совершенно целой, на ней не было ни царапины. Потом Байкер словно окаменел, и остававшиеся в комнате услышали его тихий возглас:
– Гос-по-ди!
– Что там? – спросила Салли.
Байкер поспешно захлопнул дверь, чтобы никто ничего не увидел, и припер ее спиной. Он почувствовал, что его вот-вот вырвет.
– Пусть лучше кто-нибудь вызовет полицию, – попросил он.
– Да что же там? – повторила Салли, в ее голосе проскальзывали истерические нотки.
– Там мертвец, – глухо ответил Байкер, – и похоже, его прикончил тот, кто хотел ворваться в Дом. Но на двери даже следов никаких нет.
– Мертвец? – шагнул вперед Джеми. – Какой мертвец?
– Не знаю. Вызовите полицию. Господи! А как мы им это объясним?
Джеми совсем не хотелось смотреть на тело, но надо было. В душе у него шевельнулось неясное предчувствие. Мягко отстранив Байкера, Джеми открыл дверь и выглянул.
– О Боже! – проговорил он, узнав одежду.
Он медленно закрыл дверь, лицо у него еще больше побледнело и застыло.
Байкер проглотил подступивший к горлу комок:
– Вы… вы его… знаете?
Джеми кивнул:
– Да. Это Том Хенгуэр. Или, по крайней мере, то… что от него осталось.
Джеми чуть не вырвало. Пройдя по комнате, он подошел к телефону, взял трубку и немного помедлил. Байкер прав. Что они могут сказать полицейским? Их всех заберут для допроса, и Дом их уже не защитит. Но нельзя же оставить там тело! Кто-нибудь его увидит, и тогда… Господи! Почему полиция до сих пор не приехала? Ведь такой грохот был.
Байкер швырнул дубинку в угол, она ударилась о пол, подпрыгнула и затихла. Все повскакивали на ноги, кот Так подскочил и, отфыркиваясь, отправился в коридор. Остальные переводили взгляд с дубинки на Джеми.
– Вы хотите, чтобы я поговорил с ними? – спросил Байкер.
Джеми отрицательно покачал головой. Он знал, кому теперь надо звонить. Достав телефонную книгу, он нашел номер и набрал его.
– Алло! – сказал Джеми, когда на другом конце провода сняли трубку. – Мне бы хотелось поговорить с инспектором Такером.
Новости потрясли Такера. Хог ему не нравился, но его внезапная смерть показалась Такеру по меньшей мере странной.
– Это ж надо так по-дурацки умереть, Уолли?
Мэдисон, зашедший в кабинет Такера, чтобы сообщить ему печальные новости, кивнул.
– Я послал туда наших людей, как только поступило сообщение, – сказал он. – Все предварительные отчеты говорят о сердечном приступе.
– У него были проблемы с сердцем?
– Вы же видели его досье, Джон.
– Да, видел.
«Кроме того, – подумал Такер, – полные мужчины всегда склонны к сердечным болезням, особенно такие раздражительные полные мужчины, каким был Хог». Такер опустил голову, и ему неожиданно попалась на глаза небольшая карточка размером три на пять дюймов, которую он не заметил на столе, когда пришел. Он рассеянно поглядел на нее, потом потрясенно замер и взял ее в руки.
– Джон? – воскликнул Мэдисон. – Что это?
Такер молча передал ему карточку. На ней было напечатано: «следующим можешь стать ты». Только и всего, ни заглавных букв, ни знаков препинания.
– Господи! – Мэдисон перевел взгляд с карточки на Такера. – Значит, Хог был…
– Вот именно. Сначала он, потом я.
– Как она сюда попала? – удивился Мэдисон.
– Боже мой, да откуда я знаю? Я сам только что пришел.
– Но значит, среди нас есть кто-то, кто замешан…
– Я знаю, что это значит! – Такер сжал кулаки и глубоко вдохнул, стараясь подавить вспыхнувший в нем гнев. – Слушай, Уолли. Извини меня. Я не хотел хамить. Но не беспокойся, мы найдем подонка, который принес ее сюда.
Мэдисон уронил карточку на стол.
– Я забыл, – спохватился он, – на ней ведь могли остаться отпечатки.
– Нет, для этого они слишком хитры, – ответил инспектор.
Ему едва удавалось сдерживать бушевавшую в нем ярость. Он не очень расстраивался из-за Хога, это правда. Но началась какая-то совсем новая игра. Сначала Томпсон, потом Хог. Теперь эта карточка. И играют наверняка. Ничего, они увидят, что Такер тоже играет наверняка, и играет он не по правилам.
– Инспектор?
Такер поднял глаза.
– Что? – спросил он у стоявшего в дверях констебля.
– Мы не можем связаться с Уорном.
– С Уорном?
– Он дежурит возле Дома Тэмсонов. В восемь он сменил Бейли, и с тех пор о нем ни слуху ни духу.
– Господи! Еще что?
Зазвонил телефон.
– Вам звонят, инспектор. Какой-то Джеми Тэмс. Говорит, дело неотложное.
Такер невидящими глазами обвел кабинет. Черт возьми! Еще утром он чувствовал себя так спокойно. И за пять минут все изменилось. Значит, ему звонит Джеми Тэмс, звонит, чтобы сделать какое-то заявление. Интересуется, нашли ли его записку? Ладно, посмотрим, что ему понадобилось.
– Соедините нас, – сказал он.
Глава четвертая
В Ином Мире лес звенел от звуков. Ленивый ветерок покачивал верхушки сосен. Где-то вдали сердилась сойка – та, что сама назначила себя разносчицей слухов. Вокруг Сары и Киерана жужжали насекомые. Киеран, прислонившись к стволу дерева, вел свой рассказ; стоило ему пошевелить головой, и грубая кора цеплялась за волосы. Рассказ Киерана звучал резким контрастом к окружавшей их безмятежности.
Сара лежала на животе и, положив голову на руки, слушала Киерана. К его удивлению, она оказалась хорошим слушателем; как было не удивиться этому, ведь он не забыл их жаркого утреннего спора. Однако, похоже, то, что он говорил, нисколько не удивляло ее, поэтому иногда Киеран сомневался, действительно ли она его слушает. Когда он дошел до настоящего момента, она, отвернувшись, долго смотрела в лес, не говоря ни слова.
– Ну? – наконец спросил Киеран.
– Что «ну»?
Он пожал плечами:
– Ты приняла все, что я сказал, очень спокойно. Похоже, ничего из того, что я говорил, тебя не удивило.
Сара села, на ее лице играла печальная улыбка.
– Ты рассказал мне много загадочного. Но после того что я пережила за последние двадцать четыре часа, меня, по-моему, уже ничто не удивит. – Сара подтянула колени к подбородку и испытующе поглядела на Киерана. – Но все-таки кое-чего я не поняла.
– Например?
– Ну… например, насчет твоих телепатических способностей. У тебя от них не шумит в голове?
Киеран усмехнулся:
– Привыкаешь настраиваться… как радиоприемник. Но признаюсь, что иногда нет ничего приятнее, чем «молчание».
– А сейчас ты можешь прочитать мои мысли? Знаешь, о чем я думаю?
– Нет, этого я не умею. Я могу передавать мысли восприимчивому мозгу. Все остальное – «помехи»… И если продолжить сравнение с радио, это похоже на то, как ловишь определенную станцию, знаешь, что она где-то поблизости, а разобрать ничего не можешь. Лучше всего передаются эмоции.
– А как было… там, в ресторане? Когда я чувствовала то же, что чувствовал ты?
– Уж очень я тогда старался передать свои мысли, а у тебя высокая психическая восприимчивость. – Киеран снова протянул к ней руку. – Попробуй еще раз до меня дотронуться, – предложил он.
Сара помедлила, но все-таки протянула ему руку.
Она вздрогнула, когда их руки соприкоснулись, но на этот раз ничего не почувствовала.
– Странно, – сказала она, отдергивая руку. Закусив губу, Сара о чем-то задумалась. – Ну ладно. А этот твой учитель? Пожалуй, я готова согласиться с тем, что он… волшебник. Но ты действительно веришь в то, что он – перевоплощение какого-то давно умершего валлийского друида?
– Не перевоплощение. Он – тот самый друид и есть. Друид Мэлгвина. Его тогда звали Томасин Хенгр-т-хап.
– И это он… изгнал Талиесина?
– Ну да, – ответил Киеран. – Изгнал и на тысячу лет превратился в камень.
С тех пор как Сара нашла кольцо, она перестала верить в совпадения. Все, что произошло с ней после этой находки, слишком хорошо раскладывалось по местам, словно кусочки гигантской картины-головоломки. Ощущение было неприятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60