Пришло время, и распрямился великан, накопивши силы. Но это был уже другой Эрит – ожесточившийся, злой, не брезгливый к любым средствам в достижении цели. Сам сбросил ненавистное иго и помог освободиться соседям. Не из соображений братской гуманности, а оттого, что живой щит надежно закрыл бы его границы.
Вот так и появилось на Планете два непримиримых лагеря, и все технологии уродливого прогресса имели единственную цель – вооружаться, опередить в создании еще более грозного, убойного оружия. Победителя в безумном состязании не оказалось, даже ничья не состоялась… Когда экипаж "Странника" обнаружил Планету, у них даже не возникло желания высадиться на нее, слишком страшненьким был найденыш, хотя признаки наличия цивилизации читались ясно. И правильно, что не высадились, не было здесь ничего хорошего – почва, вода, остатки атмосферы, пропитанные смертельной радиацией, скалы в окаменевших потеках, бесконечные просторы пустынь. А от цивилизации – останки мегаполисов, покрытые толстым слоем пыли и пепла. Атмосфера оказалась почти полностью сорванной гигантским взрывом и серией последующих, когда начали детонировать упрятанные в недра арсеналы "супероружия".
Светает или глаза привыкли к темноте? Надо бы вздремнуть, завтрашний день не обещает быть легким. И завтрашний, и все последующие. Скорее бы утро. Нужна определенность. Почти на сто процентов это Эрит. Но все же – почти.
Спать не хотелось. Впервые мысли об Эрите не вызывали досады, их не надо было прогонять и упрекать себя в бессмысленности терзаний. Сейчас он имел на это право. Ко всем чертям установку на пассивное наблюдение! Он теперь волен в своих поступках. Его шанс (и очень симпатичный!) в нарушении прямоточности времени. Он создаст побочную ветвь, ребята догадаются, будут искать временное ответвление. Как? Об этом Андрей думать не хотел. Но если это возможно теоретически, значит и практик найдется. Сколько им потребуется времени? Андрей знал, что для его спасения сделают все, даже невозможное, Разведчики всех поставят на ноги, но… Впрочем, не ему этим голову забивать. Пусть там делают свое дело, они его знают, а у него – свое, и будьте спокойны, ребята, я его тоже исполню без халтуры.
Темнота редела. Обозначились очертания веток, в листве несмело прозвенела невидимая пичуга, ей ответила другая, третья. Внизу, запутавшись в чаще, еще лежала мгла, но где-то в вышине, над вершинами ночь наверняка уже растаяла. Джайва была наполнена шорохом – листья омывались росой и стряхивали ее вниз. Андрей посмотрел вверх, в просвет ветвей – высоко раскинула джайва второй полог, за ним, еще выше, невидимый – третий и только потом – небо. Джайва, как море необъятна, а местами и глубока, как море. А может, третьего слоя и нет, Андрей не мог оказаться в глубине безбрежной джайвы, он должен быть в обитаемой ее части, а тут она не столь мощная, здесь стихия джайвы вполне приручаема. Он поднялся повыше и убедился, что не ошибся – сквозь второй слой крон изредка просвечивало небо. Здесь даже слегка тянуло свежим утренним ветерком – внизу же стояла духота, воздух там был почти неподвижен. Андрей решил, что пойдет в ту сторону, откуда тянуло свежестью – в его ситуации ни одно из направлений не имело преимущества, кроме того, которое подсказывала интуиция, а ее подсказки Разведчики ценили высоко.
Он спустился с дерева – потревоженные капли росы, как дождем, окатили с головы до ног. Андрей взглянул на себя глазами эритянина и поморщился – для того, чтобы продираться сквозь джайву, его куртка и штаны не самый худший вариант, слава Богу, что он не оказался здесь в шортах и майке. Но вот все эти кнопки, липучки… Впрочем, выбирать не из чего, не голым же к ним являться. Андрей развязал шнурок, стягивавший волосы на затылке, тряхнул головой – этим началась подготовка к ответственной встрече, но на том и закончилась.
Интуиция не подвела и на этот раз. Джайва становилась более милосердной – хоть по-прежнему сжимала в тисках полубезумного буйства, но дышать стало заметно легче, улучшилась циркуляция воздуха. Наконец, Андрей обнаружил то, чего так ждал – еле заметную тропинку. Он остановился, внимательно осмотрел ее. Было похоже, что ею давно не пользовались, но и впечатление совершенно заброшенной она не производила. Для Андрея тропа была не просто дорогой в джайве – примятая трава, надломленные ветки, след на почве; все тропы – это, прежде всего, энергетические коридоры. Любое существо оставляет свой энергетический след, который со временем истаивает. Здесь энергетика была слабой, по тропе проходили дней десять назад. Это была охотничья тропа, и только опытный глаз мог приметить ее в хитросплетении джайвы. Идти по ней не стоило, она будет петлять и плутать, приводить к настороженным силкам, петлям и ловушкам. Но это добрый знак – Андрей шел в нужном направлении.
Еще через три часа Андрей вышел на тропу, которая, несомненно, вела в стойбище. Джайва стала пригодной для людей – кроны гигантских деревьев сделались легкими, воздушными, пропускали воздух, и лучи солнца частенько прорывались сквозь них.
Скоро слабый порыв ветра принес с собой запах дыма. Примешивалось еще какое-то едва уловимое амбре. "Запах выделанной шкуры! – понял Андрей. – Люди!" Мысленным посылом он включил ТИСС (Телепатическое Индивидуальное Средство Связи) и выделил их мыслеформы, теперь их сознание стало доступно Андрею. "Лугары!" Открытие принесло ему облегчение и радость. Ночью, размышляя об эритянах и их судьбе, он суеверно старался не думать о племени лугар, потому что именно среди них он предпочел бы оказаться. С лугарами непосредственно он и работал. Его внешние данные как нельзя лучше отвечали их внешности. Андрею даже грима не требовалось – отпустил волосы, как носили их мужчины племени, добавил в кожу пигмента, поскольку не имел времени достигнуть нужного цвета, загорая под солнцем Планеты, да чуть менял разрез глаз перед сеансом. На встречу с ними Андрей всегда шел с удовольствием. Это были первоклассные стрелки, искусные охотники и следопыты, для которых джайва – колыбель и дом; выносливые, красивые, гордые люди, доброжелательные, но сдержанные в проявлении чувств. Потом перешли к периоду Интервенции. Теперь он должен был наблюдать, как убивают этих красивых и гордых людей, охотятся на них, как на дичь. Каждый сеанс стал требовать дополнительной психологической самоподготовки.
Андрей знал прошлое и будущее этого маленького народа, знал последнего вождя – славного Лиенту, умного и осторожного. Только благодаря Лиенте племя сможет долго уходить от розыскных отрядов, забираясь все глубже в джайву. Лугары продержатся дольше других, но горькая чаша их не минует. Так было. Но, может быть, вместе им удастся обвести судьбу вокруг пальца. Вот только совсем не просто будет завоевать доверие Лиенты, чье главное оружие – осторожность.
Запах становится сильнее, но интенсивность его остается ровной – дозорные неподвижно замерли в своих схронах. Андрей пошел напролом и удовлетворенно отметил, что был услышан. Понятно, до стойбища сопровождать его не собираются, умело и бесшумно сокращают расстояние. Они уже настолько близко, что заросли не мешают воспользоваться веревочной петлей.
Андрей услышал тихий, на пределе слышимости свист и отпрыгнул в сторону, обернувшись в прыжке – ему никогда не нравилось встречать атаку спиной. В тот момент, когда он обернулся, лугары кинулись на него. Андрей позволил бросить себя лицом вниз, в прелые листья. С ним не церемонились – тяжело навалились на плечи, прижали к земле, заломили руки за спину, скрутили их ремнем, рывком подняли. Андрей встал, отплевываясь от земли. В спину толкнули: "Иди!"
Селение на расчищенной от джайвы поляне поставили недавно и впопыхах. Временные легкие жилища из шестов, веток и шкур можно было легко и быстро разобрать – в этом тоже предусмотрительность вождя. На кусках дерна, снятого с костровых площадок еще не увяла трава. У очагов хлопотали женщины, играли дети. Пленника сопровождали угрюмые взгляды. Его поставили спиной к дереву, завели руки за ствол, связали кисти и оставили одного.
Солнце медленно катилось по безоблачному небу, тень уползала, и после полудня Андрей оказался на самом солнцепеке. Капли пота скатывались по вискам, щекотали шею. Губы пересохли, язык сделался шершавым. Слепящее солнце било в глаза и даже прикрыв их, Андрей чувствовал, какое оно немилосердное. Лугары скрылись в прохладных хижинах, дети тихо играли в тени деревьев.
Что-то толкнуло в грудь. Андрей открыл глаза – перед ним стояла женщина, и он не сразу понял, чего она хочет от него. Женщина молча подняла к его губам кружку с водой и, с трудом их разлепив, Андрей припал к ней, наслаждаясь каждым глотком необычайно вкусной влаги. Женщина скользнула по нему презрительным взглядом – характер у Неле был под стать положению сестры вождя – и, не проронив ни слова, ушла.
Солнце уже село, когда из лесного сумрака на поляну вышли мужчины. Охотники устало сбрасывали с плеч добычу, женщины принимали оружие, снаряжение. Андрей увидел Лиенту. К нему подошел один из воинов, которые привели Андрея в стойбище, что-то сказал, указав в сторону пленника. Лиента кивнул в ответ, не глянув на Андрея, и только когда проходил мимо, в хижину, скользнул цепким, оценивающим взглядом.
Возраста Лиента был примерно равного с Андреем – лет тридцати. Высокий, гибкий, движения его казались немного ленивыми, но это была медлительность хищной кошки, из любого положения готовой к молниеносному броску. Кожаная куртка, слегка стянутая впереди шнуровкой, не скрывала внушительной мускулатуры. Осанка его была полна благородства, достоинства и уверенности в себе.
Через несколько минут Андрея ввели к вождю. Они остались одни. Лиента жестом указал на шкуры, разостланные на полу, сам остался стоять. Лицо Андрея освещалось пламенем маленького светильника, Лиента оставался в полумраке. Он стоял, прислонясь спиной к опорному столбу, скрестив руки на груди. Помолчав, лугарин сказал:
– Я – Лиента, вождь племени лугаров, хочу говорить с тобой. Помни, чужеземец, о цене своих слов – они приблизят или отдалят твою смерть.
– Спрашивай, вождь.
– Зачем ты здесь?
– Я искал людей.
– Кто ты?
– Путешественник. Я потерял своих товарищей.
– Откуда пришел?
– Из очень далекой страны.
– У нее есть название?
– Едва ли ты слышал о стране, имя которой – Земля. Она слишком далеко.
– Сколько солнц встретил ты в джайве?
– Я не могу ответить.
Андрей чувствовал на себе угрюмый взгляд из сумрака.
– У лжи короткие ноги.
– Я не сказал неправды.
– У тебя было достаточно времени, чтобы придумать историю хоть сколько-нибудь подобную правде.
– Я не хочу лгать тебе, мне не нужно было время для выдумок. Но подумай, если ложь может походить на правду, значит бывает правда, в которую трудно поверить.
– Ты искусный игрок в слова. Но теперь не время забавляться загадками, я не стану их разгадывать.
– Я не вижу твоего лица, трудно говорить как будто в пустоту.
Лиента сел напротив.
– Ты знаешь, чужеземец, что на нашей земле идет война?
– Знаю.
– Тогда зачем ты назвался путешественником? Разве Гуцу так называет теперь своих шпионов?
– Я не служу ему.
– Я не верю тебе, – устало сказал Лиента, – твои слова лживы. Ты не выжил бы в джайве и двух дней – джайва не любит чужих, она не щадит одиноких и безоружных. Твоя чудная одежда цела – разве в джайве прорублены тропы? Ты знаешь наш язык. Тебе знакомо имя кровавого Гуцу.
– Все так.
– И больше тебе нечего сказать?
– Я не враг тебе.
– Пока уши мои открыты для твоих слов – говори. Говори так, чтобы я поверил тебе.
– Зачем говорить слова, в лживости которых ты уверен раньше, чем услышишь их?
– Иначе ты умрешь. Думай. На рассвете я спрошу и узнаю, как ты захотел распорядиться своей жизнью.
– А если твое решение будет неправильным?
– Я вижу, ты хорошо осведомлен, путешественник, знаешь, что народ мой топят в крови и слезах. Нас научили распознавать врагов и убивать их, не сожалея об этом. Ты – враг. Ты несешь смерть. Я чувствую ее запах.
– Это только запах опасности. Все незнакомое может таить ее, ты прав. Но ты не прав, видя во мне врага.
– Ты ничем не переубедил меня. Моя рука не дрогнет.
– И ты никогда не сомневаешься?
Лиента горько усмехнулся.
– Время сомнений было коротким, но дань оно успело взять дорогую. До рассвета далеко. Думай, чужеземец.
Лиента негромко щелкнул пальцами.
– Не спеши, – проговорил Андрей. – Я хочу еще сказать. На рассвете меня здесь не будет, я уйду. Не потому, что ты смертью мне грозишь. Я пойду в город, потом вернусь к тебе. Один приду, как сегодня, юкки за собой не приведу. Они мне враги, как и тебе. Поэтому мы должны быть вместе, я помогу тебе сохранить племя. Ты должен поверить мне, Лиента. Ради людей, за которых отвечаешь перед Богом и совестью. Ради их спасения ты обязан использовать любую возможность, я – такая возможность. Сейчас мои слова смешны тебе, но когда на рассвете ты не найдешь меня в твоей хижине, они приобретут иной вес, чем кажется сейчас.
В хижину вошли двое, остановились у входа. Лиента чуть кивнул, и Андрея связали. Воины вышли.
– Ты не передумал уйти до рассвета, чужеземец?
– Я сказал, вождь.
Лиента вышел из хижины.
Когда он вернулся, пленник крепко спал. Кажется, неловкая поза, в которой он находился, ничуть не мешала ему. Сон его был так безмятежен и глубок, что его не нарушил даже долгий пристальный взгляд Лиенты. Перед тем, как заснуть, вождь долго сидел в задумчивости, пытаясь окончательно решить для себя – кто все-таки этот человек, что так невозмутим в последние часы жизни? Чего стоят его слова о побеге? На чью помощь он рассчитывает? Сегодня вокруг поселка встали усиленные дозоры.
Андрей открыл глаза, прислушался – рядом слышалось глубокое, ровное дыхание. Над селением висела тишина. "Пора", – решил Андрей.
Напрасно Лиента думал, что сыромятные ремни станут непреодолимым препятствием для пленника. Для Разведчика это даже досадной задержкой не было – не так уж много времени требовалось для освобождения.
Существовало несколько способов повышения мышечного порога: медикаментозный, когда введенный в кровь химический препарат в секунды попадал в ткани и многократно увеличивал их физические возможности; тот же результат давал кодированный эмоциональный настрой; но Андрей всегда предпочитал психоволевое усилие.
С минуту он лежал расслабясь, создавал гипер-силовой потенциал, потом резко напряг нужные мышцы – ремни лопнули. В то же мгновение вскинулся Лиента, метнулся к Андрею… ТИСС сделал свое дело – напружиненное тело обмякло, руки подломились, он ткнулся головой в раскинутую на полу шкуру. "Ну и реакция!" – одобрительно подумал Андрей.
Он без труда миновал усиленные боевые секреты. Шел быстро, как умели ходить только Разведчики – бесшумно, стремительно, не оставляя следов. Глаза не подводили – в темноте он хорошо видел проходы, проскальзывал в зарослях. Хищников сегодня Андрей не опасался – нож славного Лиенты был крепким и надежным. Да и к этому часу большинство из них уже насытились, риск был не так уж велик.
Все чаще попадались прогалины, даже полянки, лес заметно поредел, положе стали склоны и подъемы – джайва стекала в долину реки. Теперь можно было увидеть небо, и Андрей посматривал на звезды, густо усеявшие его – они светили, как сквозь дымку, надо было ждать перемены погоды.
Слева поднялась из зарослей почти отвесная скала, увитая лианами и ползучими хвощами. Андрей вспомнил: с другой стороны, над каменной осыпью прилепилась к стене маленькая избушка, жилище ведовки, одинокой и угрюмой женщины. Угрюмой она была вероятно оттого, что люди сторонились ее, чурались, поэтому в городе она появлялась крайне редко. К ней ходили чаще, хоть и без особой охоты, по нужде. Она в помощи никогда не отказывала, снабжала травами, настоями наговоренными. Девицы, замирая сердцем от страха, входили в пахучий от трав полумрак – просили погадать. Может быть, люди и по-другому бы к ней относились, да горда ведовка была…
Обходя скалу, Андрей услышал скрип и, подняв голову, рассмотрел, как раскачивается на ветру дверь избушки. Опустело жилье. Возможно, женщина укрылась в джайве или в одном из племен, а, возможно, и живой ее уже не было.
Скоро запахло водой, потянуло свежестью, и Андрей вышел на берег реки. Крепость смутно чернела на фоне звездного неба, а город, что привольно раскинулся вокруг нее, тонул в молоке предутреннего тумана. Сквозь белую пелену мутными желтыми пятнами проступали сторожевые костры на другом берегу и вокруг крепостного холма. Цепь костров на берегу казалась почти непрерывной – так тесно они располагались. Гуцу опасался нападения из джайвы. По ночам сюда назначалось еще и конное патрулирование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Вот так и появилось на Планете два непримиримых лагеря, и все технологии уродливого прогресса имели единственную цель – вооружаться, опередить в создании еще более грозного, убойного оружия. Победителя в безумном состязании не оказалось, даже ничья не состоялась… Когда экипаж "Странника" обнаружил Планету, у них даже не возникло желания высадиться на нее, слишком страшненьким был найденыш, хотя признаки наличия цивилизации читались ясно. И правильно, что не высадились, не было здесь ничего хорошего – почва, вода, остатки атмосферы, пропитанные смертельной радиацией, скалы в окаменевших потеках, бесконечные просторы пустынь. А от цивилизации – останки мегаполисов, покрытые толстым слоем пыли и пепла. Атмосфера оказалась почти полностью сорванной гигантским взрывом и серией последующих, когда начали детонировать упрятанные в недра арсеналы "супероружия".
Светает или глаза привыкли к темноте? Надо бы вздремнуть, завтрашний день не обещает быть легким. И завтрашний, и все последующие. Скорее бы утро. Нужна определенность. Почти на сто процентов это Эрит. Но все же – почти.
Спать не хотелось. Впервые мысли об Эрите не вызывали досады, их не надо было прогонять и упрекать себя в бессмысленности терзаний. Сейчас он имел на это право. Ко всем чертям установку на пассивное наблюдение! Он теперь волен в своих поступках. Его шанс (и очень симпатичный!) в нарушении прямоточности времени. Он создаст побочную ветвь, ребята догадаются, будут искать временное ответвление. Как? Об этом Андрей думать не хотел. Но если это возможно теоретически, значит и практик найдется. Сколько им потребуется времени? Андрей знал, что для его спасения сделают все, даже невозможное, Разведчики всех поставят на ноги, но… Впрочем, не ему этим голову забивать. Пусть там делают свое дело, они его знают, а у него – свое, и будьте спокойны, ребята, я его тоже исполню без халтуры.
Темнота редела. Обозначились очертания веток, в листве несмело прозвенела невидимая пичуга, ей ответила другая, третья. Внизу, запутавшись в чаще, еще лежала мгла, но где-то в вышине, над вершинами ночь наверняка уже растаяла. Джайва была наполнена шорохом – листья омывались росой и стряхивали ее вниз. Андрей посмотрел вверх, в просвет ветвей – высоко раскинула джайва второй полог, за ним, еще выше, невидимый – третий и только потом – небо. Джайва, как море необъятна, а местами и глубока, как море. А может, третьего слоя и нет, Андрей не мог оказаться в глубине безбрежной джайвы, он должен быть в обитаемой ее части, а тут она не столь мощная, здесь стихия джайвы вполне приручаема. Он поднялся повыше и убедился, что не ошибся – сквозь второй слой крон изредка просвечивало небо. Здесь даже слегка тянуло свежим утренним ветерком – внизу же стояла духота, воздух там был почти неподвижен. Андрей решил, что пойдет в ту сторону, откуда тянуло свежестью – в его ситуации ни одно из направлений не имело преимущества, кроме того, которое подсказывала интуиция, а ее подсказки Разведчики ценили высоко.
Он спустился с дерева – потревоженные капли росы, как дождем, окатили с головы до ног. Андрей взглянул на себя глазами эритянина и поморщился – для того, чтобы продираться сквозь джайву, его куртка и штаны не самый худший вариант, слава Богу, что он не оказался здесь в шортах и майке. Но вот все эти кнопки, липучки… Впрочем, выбирать не из чего, не голым же к ним являться. Андрей развязал шнурок, стягивавший волосы на затылке, тряхнул головой – этим началась подготовка к ответственной встрече, но на том и закончилась.
Интуиция не подвела и на этот раз. Джайва становилась более милосердной – хоть по-прежнему сжимала в тисках полубезумного буйства, но дышать стало заметно легче, улучшилась циркуляция воздуха. Наконец, Андрей обнаружил то, чего так ждал – еле заметную тропинку. Он остановился, внимательно осмотрел ее. Было похоже, что ею давно не пользовались, но и впечатление совершенно заброшенной она не производила. Для Андрея тропа была не просто дорогой в джайве – примятая трава, надломленные ветки, след на почве; все тропы – это, прежде всего, энергетические коридоры. Любое существо оставляет свой энергетический след, который со временем истаивает. Здесь энергетика была слабой, по тропе проходили дней десять назад. Это была охотничья тропа, и только опытный глаз мог приметить ее в хитросплетении джайвы. Идти по ней не стоило, она будет петлять и плутать, приводить к настороженным силкам, петлям и ловушкам. Но это добрый знак – Андрей шел в нужном направлении.
Еще через три часа Андрей вышел на тропу, которая, несомненно, вела в стойбище. Джайва стала пригодной для людей – кроны гигантских деревьев сделались легкими, воздушными, пропускали воздух, и лучи солнца частенько прорывались сквозь них.
Скоро слабый порыв ветра принес с собой запах дыма. Примешивалось еще какое-то едва уловимое амбре. "Запах выделанной шкуры! – понял Андрей. – Люди!" Мысленным посылом он включил ТИСС (Телепатическое Индивидуальное Средство Связи) и выделил их мыслеформы, теперь их сознание стало доступно Андрею. "Лугары!" Открытие принесло ему облегчение и радость. Ночью, размышляя об эритянах и их судьбе, он суеверно старался не думать о племени лугар, потому что именно среди них он предпочел бы оказаться. С лугарами непосредственно он и работал. Его внешние данные как нельзя лучше отвечали их внешности. Андрею даже грима не требовалось – отпустил волосы, как носили их мужчины племени, добавил в кожу пигмента, поскольку не имел времени достигнуть нужного цвета, загорая под солнцем Планеты, да чуть менял разрез глаз перед сеансом. На встречу с ними Андрей всегда шел с удовольствием. Это были первоклассные стрелки, искусные охотники и следопыты, для которых джайва – колыбель и дом; выносливые, красивые, гордые люди, доброжелательные, но сдержанные в проявлении чувств. Потом перешли к периоду Интервенции. Теперь он должен был наблюдать, как убивают этих красивых и гордых людей, охотятся на них, как на дичь. Каждый сеанс стал требовать дополнительной психологической самоподготовки.
Андрей знал прошлое и будущее этого маленького народа, знал последнего вождя – славного Лиенту, умного и осторожного. Только благодаря Лиенте племя сможет долго уходить от розыскных отрядов, забираясь все глубже в джайву. Лугары продержатся дольше других, но горькая чаша их не минует. Так было. Но, может быть, вместе им удастся обвести судьбу вокруг пальца. Вот только совсем не просто будет завоевать доверие Лиенты, чье главное оружие – осторожность.
Запах становится сильнее, но интенсивность его остается ровной – дозорные неподвижно замерли в своих схронах. Андрей пошел напролом и удовлетворенно отметил, что был услышан. Понятно, до стойбища сопровождать его не собираются, умело и бесшумно сокращают расстояние. Они уже настолько близко, что заросли не мешают воспользоваться веревочной петлей.
Андрей услышал тихий, на пределе слышимости свист и отпрыгнул в сторону, обернувшись в прыжке – ему никогда не нравилось встречать атаку спиной. В тот момент, когда он обернулся, лугары кинулись на него. Андрей позволил бросить себя лицом вниз, в прелые листья. С ним не церемонились – тяжело навалились на плечи, прижали к земле, заломили руки за спину, скрутили их ремнем, рывком подняли. Андрей встал, отплевываясь от земли. В спину толкнули: "Иди!"
Селение на расчищенной от джайвы поляне поставили недавно и впопыхах. Временные легкие жилища из шестов, веток и шкур можно было легко и быстро разобрать – в этом тоже предусмотрительность вождя. На кусках дерна, снятого с костровых площадок еще не увяла трава. У очагов хлопотали женщины, играли дети. Пленника сопровождали угрюмые взгляды. Его поставили спиной к дереву, завели руки за ствол, связали кисти и оставили одного.
Солнце медленно катилось по безоблачному небу, тень уползала, и после полудня Андрей оказался на самом солнцепеке. Капли пота скатывались по вискам, щекотали шею. Губы пересохли, язык сделался шершавым. Слепящее солнце било в глаза и даже прикрыв их, Андрей чувствовал, какое оно немилосердное. Лугары скрылись в прохладных хижинах, дети тихо играли в тени деревьев.
Что-то толкнуло в грудь. Андрей открыл глаза – перед ним стояла женщина, и он не сразу понял, чего она хочет от него. Женщина молча подняла к его губам кружку с водой и, с трудом их разлепив, Андрей припал к ней, наслаждаясь каждым глотком необычайно вкусной влаги. Женщина скользнула по нему презрительным взглядом – характер у Неле был под стать положению сестры вождя – и, не проронив ни слова, ушла.
Солнце уже село, когда из лесного сумрака на поляну вышли мужчины. Охотники устало сбрасывали с плеч добычу, женщины принимали оружие, снаряжение. Андрей увидел Лиенту. К нему подошел один из воинов, которые привели Андрея в стойбище, что-то сказал, указав в сторону пленника. Лиента кивнул в ответ, не глянув на Андрея, и только когда проходил мимо, в хижину, скользнул цепким, оценивающим взглядом.
Возраста Лиента был примерно равного с Андреем – лет тридцати. Высокий, гибкий, движения его казались немного ленивыми, но это была медлительность хищной кошки, из любого положения готовой к молниеносному броску. Кожаная куртка, слегка стянутая впереди шнуровкой, не скрывала внушительной мускулатуры. Осанка его была полна благородства, достоинства и уверенности в себе.
Через несколько минут Андрея ввели к вождю. Они остались одни. Лиента жестом указал на шкуры, разостланные на полу, сам остался стоять. Лицо Андрея освещалось пламенем маленького светильника, Лиента оставался в полумраке. Он стоял, прислонясь спиной к опорному столбу, скрестив руки на груди. Помолчав, лугарин сказал:
– Я – Лиента, вождь племени лугаров, хочу говорить с тобой. Помни, чужеземец, о цене своих слов – они приблизят или отдалят твою смерть.
– Спрашивай, вождь.
– Зачем ты здесь?
– Я искал людей.
– Кто ты?
– Путешественник. Я потерял своих товарищей.
– Откуда пришел?
– Из очень далекой страны.
– У нее есть название?
– Едва ли ты слышал о стране, имя которой – Земля. Она слишком далеко.
– Сколько солнц встретил ты в джайве?
– Я не могу ответить.
Андрей чувствовал на себе угрюмый взгляд из сумрака.
– У лжи короткие ноги.
– Я не сказал неправды.
– У тебя было достаточно времени, чтобы придумать историю хоть сколько-нибудь подобную правде.
– Я не хочу лгать тебе, мне не нужно было время для выдумок. Но подумай, если ложь может походить на правду, значит бывает правда, в которую трудно поверить.
– Ты искусный игрок в слова. Но теперь не время забавляться загадками, я не стану их разгадывать.
– Я не вижу твоего лица, трудно говорить как будто в пустоту.
Лиента сел напротив.
– Ты знаешь, чужеземец, что на нашей земле идет война?
– Знаю.
– Тогда зачем ты назвался путешественником? Разве Гуцу так называет теперь своих шпионов?
– Я не служу ему.
– Я не верю тебе, – устало сказал Лиента, – твои слова лживы. Ты не выжил бы в джайве и двух дней – джайва не любит чужих, она не щадит одиноких и безоружных. Твоя чудная одежда цела – разве в джайве прорублены тропы? Ты знаешь наш язык. Тебе знакомо имя кровавого Гуцу.
– Все так.
– И больше тебе нечего сказать?
– Я не враг тебе.
– Пока уши мои открыты для твоих слов – говори. Говори так, чтобы я поверил тебе.
– Зачем говорить слова, в лживости которых ты уверен раньше, чем услышишь их?
– Иначе ты умрешь. Думай. На рассвете я спрошу и узнаю, как ты захотел распорядиться своей жизнью.
– А если твое решение будет неправильным?
– Я вижу, ты хорошо осведомлен, путешественник, знаешь, что народ мой топят в крови и слезах. Нас научили распознавать врагов и убивать их, не сожалея об этом. Ты – враг. Ты несешь смерть. Я чувствую ее запах.
– Это только запах опасности. Все незнакомое может таить ее, ты прав. Но ты не прав, видя во мне врага.
– Ты ничем не переубедил меня. Моя рука не дрогнет.
– И ты никогда не сомневаешься?
Лиента горько усмехнулся.
– Время сомнений было коротким, но дань оно успело взять дорогую. До рассвета далеко. Думай, чужеземец.
Лиента негромко щелкнул пальцами.
– Не спеши, – проговорил Андрей. – Я хочу еще сказать. На рассвете меня здесь не будет, я уйду. Не потому, что ты смертью мне грозишь. Я пойду в город, потом вернусь к тебе. Один приду, как сегодня, юкки за собой не приведу. Они мне враги, как и тебе. Поэтому мы должны быть вместе, я помогу тебе сохранить племя. Ты должен поверить мне, Лиента. Ради людей, за которых отвечаешь перед Богом и совестью. Ради их спасения ты обязан использовать любую возможность, я – такая возможность. Сейчас мои слова смешны тебе, но когда на рассвете ты не найдешь меня в твоей хижине, они приобретут иной вес, чем кажется сейчас.
В хижину вошли двое, остановились у входа. Лиента чуть кивнул, и Андрея связали. Воины вышли.
– Ты не передумал уйти до рассвета, чужеземец?
– Я сказал, вождь.
Лиента вышел из хижины.
Когда он вернулся, пленник крепко спал. Кажется, неловкая поза, в которой он находился, ничуть не мешала ему. Сон его был так безмятежен и глубок, что его не нарушил даже долгий пристальный взгляд Лиенты. Перед тем, как заснуть, вождь долго сидел в задумчивости, пытаясь окончательно решить для себя – кто все-таки этот человек, что так невозмутим в последние часы жизни? Чего стоят его слова о побеге? На чью помощь он рассчитывает? Сегодня вокруг поселка встали усиленные дозоры.
Андрей открыл глаза, прислушался – рядом слышалось глубокое, ровное дыхание. Над селением висела тишина. "Пора", – решил Андрей.
Напрасно Лиента думал, что сыромятные ремни станут непреодолимым препятствием для пленника. Для Разведчика это даже досадной задержкой не было – не так уж много времени требовалось для освобождения.
Существовало несколько способов повышения мышечного порога: медикаментозный, когда введенный в кровь химический препарат в секунды попадал в ткани и многократно увеличивал их физические возможности; тот же результат давал кодированный эмоциональный настрой; но Андрей всегда предпочитал психоволевое усилие.
С минуту он лежал расслабясь, создавал гипер-силовой потенциал, потом резко напряг нужные мышцы – ремни лопнули. В то же мгновение вскинулся Лиента, метнулся к Андрею… ТИСС сделал свое дело – напружиненное тело обмякло, руки подломились, он ткнулся головой в раскинутую на полу шкуру. "Ну и реакция!" – одобрительно подумал Андрей.
Он без труда миновал усиленные боевые секреты. Шел быстро, как умели ходить только Разведчики – бесшумно, стремительно, не оставляя следов. Глаза не подводили – в темноте он хорошо видел проходы, проскальзывал в зарослях. Хищников сегодня Андрей не опасался – нож славного Лиенты был крепким и надежным. Да и к этому часу большинство из них уже насытились, риск был не так уж велик.
Все чаще попадались прогалины, даже полянки, лес заметно поредел, положе стали склоны и подъемы – джайва стекала в долину реки. Теперь можно было увидеть небо, и Андрей посматривал на звезды, густо усеявшие его – они светили, как сквозь дымку, надо было ждать перемены погоды.
Слева поднялась из зарослей почти отвесная скала, увитая лианами и ползучими хвощами. Андрей вспомнил: с другой стороны, над каменной осыпью прилепилась к стене маленькая избушка, жилище ведовки, одинокой и угрюмой женщины. Угрюмой она была вероятно оттого, что люди сторонились ее, чурались, поэтому в городе она появлялась крайне редко. К ней ходили чаще, хоть и без особой охоты, по нужде. Она в помощи никогда не отказывала, снабжала травами, настоями наговоренными. Девицы, замирая сердцем от страха, входили в пахучий от трав полумрак – просили погадать. Может быть, люди и по-другому бы к ней относились, да горда ведовка была…
Обходя скалу, Андрей услышал скрип и, подняв голову, рассмотрел, как раскачивается на ветру дверь избушки. Опустело жилье. Возможно, женщина укрылась в джайве или в одном из племен, а, возможно, и живой ее уже не было.
Скоро запахло водой, потянуло свежестью, и Андрей вышел на берег реки. Крепость смутно чернела на фоне звездного неба, а город, что привольно раскинулся вокруг нее, тонул в молоке предутреннего тумана. Сквозь белую пелену мутными желтыми пятнами проступали сторожевые костры на другом берегу и вокруг крепостного холма. Цепь костров на берегу казалась почти непрерывной – так тесно они располагались. Гуцу опасался нападения из джайвы. По ночам сюда назначалось еще и конное патрулирование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31