– А мы кто? Мы самые что ни на есть профессионалы. Больше чем профессионалы – мастера. Нам придется первыми столкнуться с ЧП. Еще до приезда городских расчетов, и в нашу задачу в основном входят эвакуация клиентов отеля, первая помощь и только во вторую очередь ликвидация очага. Но все равно вы должны в совершенстве владеть всем этим. Кто знает, как может повернуться ситуация.Рыжий суеверно сплюнул через плечо. Роман покосился на него и улыбнулся.– Вы можете быть блокированы огнем, и под рукой окажется вот такой домкрат. Почему его называют домкратом, мне не вполне понятно. Действует он по принципу гранатомета. То есть за счет реактивной струи газов. Создается давление. Мгновенное и достаточное для того, чтобы пробить брешь. Главное – найти упор.Роман взял домкрат. Остальные подхватили комплектующие, и все пошли в сторону учебных построек.Они вошли внутрь. Закопченные стены пестрели надписями. Что ж, пожарные тоже люди. Правда, им далеко до граффити.Роман выбрал сердце, пронзенное стрелой. Ему помогал рыжий.Они установили домкрат на площадке и прижали к стене. Противоположный конец уперли в дверной косяк.– При известной тренировке вся операция занимает считанные секунды. Все предельно просто. Вставляете пиропатрон, нажимаете на спуск, и в стене появляется отверстие, достаточное для эвакуации, – успел сказать Роман.Сзади, а он стоял спиной к рыжему, раздался глухой, низкий звук взрыва пиропатрона.Все дело в том, что, пока он инструктировал расчеты, рыжий спокойно достал пиропатрон, который прихватил со стола с техникой, вставил его в нужное место и нажал на спуск.В стене зияло отверстие, действительно достаточное для того, чтобы в него мог пролезть человек.– Сашка, ты что делаешь, говнюк, мне же голову снимут. А что, если бы вся стена, к чертовой матери, полетела? Это чужое имущество. На нем учатся.– И правда просто, – согласился рыжий, а к ним уже бежал от административного здания майор.В воздухе повис тяжелый, густой мат. Выговорившись, а вернее, освободившись от клокотавших внутри эмоций, майор категорически заявил, что отелю это будет стоить денег.– Валите лучше все вниз. Возьмите брезент и учитесь ловить друг друга с верхней площадки. Что? Не нравится? А как в Самаре? Руки, ноги ломали, или сразу в лепешку. Милиция, е… мать.Майор вытер потный лоб.– Дедовские методы. У нас техника, – подал голос опохмелившийся номер.– Вот ты самый техничный. И будешь первым.Пожарники потянулись за майором, оставив в одиночестве вновь позеленевшего бойца, которому теперь предстояло еще и прыгать бог знает с какой высоты.Боец поднялся по внутренней лестнице сначала на площадку второго этажа. Выглянул в окно. Метров шесть-семь. Голова не закружилась, но стало чуть муторней. Третий этаж навел на грустные размышления о бренности всего сущего. На четвертом все куда-то ушло. И сегодняшнее недомогание, и многочисленные домашние проблемы – все стало мелким и не заслуживающим внимания. Таким же мелким, как люди, его коллеги, которые начали кучковаться внизу. Разворачивали брезент. И этот крохотный отсюда кусок символизировал для него теперь и все прошлое, и проблематичное будущее.Он был всего лишь человек. Но еще и боец пожарного расчета. Примерился и шагнул. Сколько времени до земли? Ерунда. Мгновение. Потом его опустили, подали руку.– Ну как? Жив?– Как на парашюте.– Молодец.Роман пожал ему руку.– А вот и кран едет, – сказал кто-то.Действительно, по дороге от КП пылила ярко-красная машина с телескопическим краном.Приступили к подготовке крана к работе. В норматив уложились. Механика крана без сбоев выполняла все команды, то есть люлька поднялась до уровня четвертого этажа.– А выше?.. – спросил рыжий.– Зачем выше-то? Этажей всего четыре, – буркнул водитель крана, он же оператор.– Дядя, у нас в здание не четыре. Или ты сам постояльцев на брезент ловить будешь? – поинтересовался рыжий.– Выдвинуть на всю. И без разговоров, – приказал Роман.– А вы не особенно командуйте. Вот когда отель приобретет такой кран в собственное пользование, тогда и командуйте, – кипел водитель, но тем не менее полез в бортовой пульт.Мотор прибавил оборотов, где-то в его чреве напряглись передачи, и стрела с люлькой на конце выползла вверх.– А вы смотрите и запоминайте. Пульт надо знать назубок, – предупредил расчеты Роман.– Вышина… – восхитился «парашютист».Роман заставил всех по очереди слазать на эту высоту, заставил снести на руках мешок с песком, который заменял пострадавшего. В общем, прокрутил команду по полной программе.Когда бойцы уже чуть не выли от усталости, заставил еще и дистанцию с препятствиями пробежать, а сам на секундомер поглядывал – уложились ли?Когда команда в полном составе свалилась на травку, тяжело дыша, он кинул секундомер «парашютисту» и, сказав: засекай, сам пробежал дистанцию, туша попутно огонь, ловко перекидывая штурмовую лестницу, карабкаясь на горящие стены и разворачивая кишку брандспойта.– Класс! – восхищенно сказал «парашютист», когда Роман опустился рядом на траву.– Все, пять минут перекур – и домой, – сдержал довольную улыбку Роман.Когда автобус подкатил к служебному входу отеля, Роман распустил личный состав.Он привычно посмотрел наверх, на четвертый этаж, и ему даже показалось, что там мелькнуло лицо Наташи.Роман миновал предбанник и оказался у лифтов. Это были простые служебные механизмы. Никакого красного дерева и серебристых панелей. Все строго и функционально. Правда, висело большое зеркало, но этот необходимый атрибут женского коллектива был размещен здесь по настоятельной просьбе самой Пайпс. Она считала, что зеркала мобилизуют женский персонал.Роман столкнулся с ней нос к носу, как только открылись двери лифта.– Здравствуйте, господин Корзун, как прошли занятия?– Здравствуйте, мисс Пайпс. Учения.– По-моему, вы сегодня рановато. Неужели в нашей команде одни гении?– Стараемся.– Спасибо. Я знаю, что на вас можно положиться. Кстати, внимательно прочла ваш обзор.– Докладную записку, – поправил Роман, зная о том, что она стремится овладеть русским бюрократическим языком.– Да-да, докладную записку. Там есть много дельных предложений. Мы к ним еще вернемся. Я повторяю: я в вас не ошиблась. Желаю удачи. Извините, тороплюсь – завтрак.– И вам, – невозмутимо ответил Роман.Но вот что он понять никак не мог, так это почему она шла по коридору босиком…Наталья сидела перед телевизором и смотрела показ мод. Или делала вид, что смотрит.Пожарный был уверен, что именно ее силуэт несколько минут назад мелькнул в окне. Значит, ждала.– Ждала?– Вот еще. Телик смотрела. Видишь, какие тряпки…– А у окна кто стоял?Наташа только дернула плечиком.– Ждала, – продолжал дразнить ее Роман. – Какие уж тут тряпки. По-моему, полное или почти отсутствие.– Зато есть что показать.– Вот у тебя действительно есть. Но мы ведь никогда и никому. Кроме меня, естественно…Наташа фыркнула и покосилась. Он обнял ее и сразу почувствовал, что под униформой – минимум.– Не боишься?– А чего мне бояться? Вон ты у меня какой гвардеец. Пусти. Не надо. Не деревянная.Роман не без труда выпустил ее из объятий.– У нас здесь с утра такое… Генеральная инспекция. Сама со Ставцовым лично по службам пошла.– Ага. Босиком. У вас, конечно, комар носа не подточит? Или как?– А мне Пайпс нравится. Настоящая женщина. Чечен не боится.– Боится. Ты как, в акционеры пойдешь?– На что только эти акции покупать будем?– Найдем. Одолжим. Ссуду возьмем. Думаю, они сами захотят нам помочь. Больно крута обстановочка. Эти так за три номера и не платят?– Наглые.Наташа подошла к телевизору и щелкнула выключателем. Роман понял это как сигнал к действию. Прихватил ее под коленками и поднял к самому потолку. Юбка униформы задралась, и лицо его оказалось вровень с мыском черных волос.– Дверь… Дверь… – зашептала она. – Давай быстрее, а то скоро завтрак.Он ногой прикрыл дверь, и уже никто случайный не мог стать свидетелем мужской силы пожарного, страстной нежности горничной, не услышал хриплого шепота и стонов.Правда, если бы служебное помещение горничных попадало в круг интересов Карченко, в комнате секьюрити все могли и увидеть и услышать. Глава 16 Впрочем, Карченко сейчас интересовало совсем другое.Неизвестный главному охраннику чеченец шел по коридору четвертого этажа, неся в руке черный кейс.Он мог проследить его до двери. Затем чеченец исчез из поля зрения. Карченко подосадовал на себя за то, что установил наблюдение не за всеми номерами чеченцев. Этот был не охвачен. Секьюрити до боли в висках, до зуда в ладонях захотелось узнать как можно больше о содержимом черного кейса.Вообще-то, строго говоря, ставить на глазок номера было рискованно. Вторжение в чужую личную жизнь могло обернуться большими неприятностями, но, по большому счету, сюда ездили простые иностранцы, которые и предположить не могли, что их личная жизнь может стать предметом наблюдения какого-то секьюрити и уж тем более не спецслужб России. И они были правы. Никому их маленькие иностранные тайны были не нужны. Никому, кроме Карченко.Когда вернулся Костя, установивший по желанию постояльцев камеру с монитором, Карченко взял быка за рога.– Ты вот что… Ты сегодня же пойдешь на четвертый и через соседний озвучишь мне чеченцев. А лучше, чтобы мы их еще и видели.– Стену придется сверлить. Там англичанка с мужем.– Скажи, что поступила жалоба на проводку. Они целыми днями по музеям.– Сделаю.Карченко поднялся и вышел в смежную комнату. Это было его главное рабочее место. Тут тоже был оборудован блок мониторов. Его вотчинные номера.Он увидел номер чеченцев, включил звук. Чеченцам постучали в стену. Это был знак, что курьер прибыл. Секьюрити знал, что сию минуту туда будет заслан гонец. Дозу, а это скорее всего будет доза, заберут и принесут сюда. Привычно закатают рукава, уколются, потом начнут делать дела.Вот эти дела больше всего интересовали Карченко. Над ними явно витал запах денег. Больших. Тугих. В пачках по сто. Они так уютно могли располагаться в обшитых кожей ламы кейсах, где каждый крохотный поворот секретного замочка отзывался в глубине души мягким, приглушенным щелчком.Вся сцена разыгралась так, как и предполагал Карченко. Принесли дозу. Укололись. Расселись вокруг журнального столика и молчали. Секьюрити даже слегка вспотел, напрягая слух до покраснения мочек. Все напрасно. Или они догадываются, что их могут прослушивать, или у них есть место для встреч и деловых обсуждений вне гостиницы.Карченко не любил пробелов в чужих биографиях, а уж в текущих делах тем более.Он потянулся и прибавил звук, рискуя тем, что, стоит чеченцам заговорить на повышенных тонах, все будет слышно в соседней комнате, а посвящать подчиненных в сферу своих интересов ой как не хотелось.Чеченцы заговорили, но понять что-либо было невозможно: Карченко не знал чеченского языка.Он понял только слова «акционер», «американка», «доллары». Кажется, еще проскочило «Ахмат».Крохотная часть информации отложилась в его мозгу. То, что сегодня предстоит встреча главных акционеров, он знал давно. И вопросы должны были решаться принципиальные, но готов он должен быть к любому повороту событий. Карченко достал из рабочего стола кассету, вставил в диктофон. Диктофон положил в карман и проверил миниатюрный микрофон, замаскированный под фирменный значок отеля. Все было в порядке.Он вышел в смежную комнату и окинул взглядом экраны. Все в пределах допустимого. У номера двух иностранцев установленная камера фиксировала, как джентльмены собирались на прогулку. Ни дать ни взять два добропорядочных семьянина средних лет. Только вот ухаживают они друг за другом подчеркнуто деликатно. Да и бог с ними, с джентльменами. Каждый живет в меру своей испорченности, и не ему их судить.Карченко заметил, как украдкой зевнул его подчиненный, но замечания не сделал, ибо зачем дергать сотрудников по мелочам, придет время спросить по-крупному, вот тогда и спросится.– Я на завтрак, – сказал Карченко. Глава 17 Ахмат ждал ее в коридоре. Чувствовал себя препаршиво, как нашкодивший мальчишка, которому надо показывать двойку строгому отцу.Чарли издали увидела его, сдержанно кивнула головой. Она знала об утреннем совещании. Она ждала новостей.Но Ахмат начал резко.– Это непозволительная роскошь для нас, – сказал он, показывая Чарли папку с докладной главного пожарного отеля. – Канадский кран с телескопической стрелой. У нас не небоскреб. И зачем тогда городская противопожарная служба? Зачем мы держим столько людей на собственной службе?– Это решать не тебе и не мне. Все современные отели имеют мощнейшие средства защиты. А русским пожарным я не доверяю. Мы же об этом говорили…Действительно, они об этом последние дни только и говорили.Текст докладной записки занимал несколько страниц и больше походил на небольшой доклад. Причем с перечислением статистического материала и экскурса в историю вопроса. И каждая копейка предполагаемых затрат была обоснована.Ахмат знал, что с этим будет трудно бороться. Однако – сумма!… Он и не думал, что это обойдется в такие огромные деньги. И теперь своротить акционеров на свою сторону, да еще так, чтобы не обидеть никого?! Ахмат надеялся на утреннюю беседу с соплеменниками, но чем она кончилась – вспоминать было тошно.Терять Чарли он не хотел. А если встать на ее сторону, последствия могут быть просто непредсказуемыми.Впрочем, кое-что виделось ясно. Неприятности. А вот пойдут ли «братья» на крайние меры?Пойдут.Убили же американца Донсона в вокзальном переходе. И тогда поводов было куда меньше. Чеченцы к Джимми Донсону зла не питали, они просто ставили точки над «и». Они показывали, кто в доме хозяин. Неужели они испугаются «неприятностей» теперь, когда Чарли собралась отстранить их от правления отелем…– Зачем ты испортил бумаги? Я не просила тебя ничего подчеркивать, – рассмотрела документы Чарли. Она даже забыла, что они сейчас не в закрытой квартире, а в людном коридоре. – Их теперь нельзя использовать через ксерокс.– Это есть в компьютере… Что ты из всего делаешь трагедию?.. – перешел на шепот Ахмат.– Вы правы, – опомнилась и Чарли. – Я даже благодарна вам за подчеркивание.Она открыла мастер-ключом ближайший свободный номер и вошла туда.Сейчас они были одни. Сейчас можно было снова перейти на «ты».– Теперь я буду знать точку зрения противников. Они же твои соотечественники, и ты не можешь не знать, на чем они постараются посадить меня. Я правильно выразилась?– Неправильно. Посадить – значит дать срок. Тюрьма. Посадить можно самолет или репу. Но если ты имеешь в виду свою попку и лужу, тогда правильно.Чарли села в кресло.«И почему я рядом с этим человеком? – задала она себе утренний вопрос. – Что в нем такого?»Ахмат смотрел на нее без злобы. Но неуверенности скрыть не мог.– Во-первых, я лишила тебя премии. За липовый «Сименс», – сказала она жестко. – Во-вторых, мне не нравится, что твои друзья месяцами живут в отеле за мой счет, не платя за номера ни гроша. В-третьих, горничная боится туда заходить, а чистоплотностью твои друзья не отличаются. Уже сейчас у них бардак.– Они не мои друзья. Просто я им многим обязан, – соврал Ахмат. – И тем, что мы сейчас вместе, тоже. На Кавказе есть разные понятия. Одно из них – брат. Это не только родственное. Чеченец никогда не пройдет мимо чеченца, которому плохо. Вы закрываете окна и стараетесь не слышать, когда кого-то из ваших размазывают в лапшу. Мы – нет. Нас слишком мало, чтобы позволить себе подобную роскошь.Он говорил и сам на себя злился – это были не его мысли и не его слова.– У нас мужчина не убирает в доме. Я поговорю с горничной.– Нет. Лучше поговори со своими друзья… Извини. Соотечественниками. Хочешь выпить?Она достала из мини-бара бутылку. Сама разлила по стаканам и подала.Он наблюдал за ее движениями и думал о том, как трудно и больно будет потерять эту женщину. Но рано или поздно… Даже думать не хотелось.Женщина двигалась по номеру как кошка. Гибкая. Умная. Тонкая. Коготки снова спрятаны, но, когда нужно, сможет их выпустить.Ахмат с холодным сердцем и неизвестно откуда взявшейся тоской подумал, что с его миром произойдет нехорошее, если ее не станет.– Кто такой этот Корзун? Ему больше всех надо?Корзун, по сведениям Ахмата, был неудавшимся летчиком в Хабаровском отряде авиалесохраны. В результате ли небрежности и непрофессионализма или по какой другой причине, но он выбросил десант прямо на очаг пожара. Потом он был инженером по технике безопасности или инспектором Госстраха. Как он попал на это место? Все сходилось к тому, что привел его Карченко.– Корзун – профессионал, а это звание в России дорогого стоит, – сказала Чарли.Не будь привязанности к ней – он не переносил слово «любовь», – все разрешилось бы много проще. Возможно, снова кого-то убьют, но скорее всего – хорошенько припугнут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33