– В самом главном, да, – ответил я, чувствуя себя крайне неловко в присутствии Штепана. – Она будила меня, мы вместе уходили из лагеря и… так далее.
– Так далее, – задумчиво повторила Инна. – Так далее… А как она объясняла тебе моё соседство? Разве не проще было переложить меня на её место?
– Обычно она так и делала. В двенадцати случаях из четырнадцати. Перекладывала тебя на свой матрац, сама ложилась рядом со мной, будила меня и начинала… – Я умолк и вновь покосился на Штепана. – В общем, и так ясно, что начинала. И тогда я сам предлагал ей уйти из лагеря, чтобы никто не увидел и не услышал нас. А то, что было сегодня, это лишь второй раз. Первая попытка состоялась пять дней назад, тогда ты тоже дежурила в первую смену.
– И она удалась?
Я покраснел до корней волос при воспоминании о той ночи.
– Да, вполне…
– И это ещё мягко сказано, – произнесла Сандра, поднимаясь с травы. Она села, повернув по себя ноги, и вытерла подолом юбки заплаканное лицо. – Это очень мягко сказано. Он был таким ненасытным, так страстно доказывал свою любовь, что под конец мне пришлось запросить пощады. И я уже предвкушала вторую такую ночь, весь день я только о ней и думала, но тут… тут появилась ты! – По всему было видно, что Сандра вот-вот готова опять разрыдаться. – Как тебе удалось проснуться? Неужели я плохо усыпила тебя?
– Нет, ты наслала крепкий сон, – ответила Инна, глядя на неё с каким-то странным выражением; я так и не смог решить, чего в нём было больше, злости или жалости. – Но когда в твоей голове воет сирена, не очень-то и поспишь. Как только Владислав пересёк границу внутреннего купола, сработала сигнализация. И всё равно я ещё добрых пять минут боролась со сном, пока не одолела твои чары. У меня до сих пор в ушах звенит.
Сандра понурилась. Из её груди вырвался всхлип.
– Так вот оно что… – тихо проговорила она. – Мне с самого начала показалось, что Владислав ведёт себя странно. Эти его туманные намёки, его реакция на твоё соседство в постели… Значит, вы ещё раньше раскусили меня?
– Да. И решили разобраться в твоих проделках.
– А вы, барон? – Сандра повернулась к Штепану. – Вы помогали им выслеживать меня?
Штепан молчал, до боли закусив нижнюю губу.
– Он не помогал нам, – вместо него ответила Инна. – Но знал о твоих с Владиславом ночных приключениях. Когда я проснулась и бросилась искать вас, барон последовал за мной, боясь, как бы мы не передрались. – Она горестно вздохнула. – Как ты могла, Сандра? Как же ты могла?..
Девушка вздёрнула подбородок и дерзко взглянула на Инну.
– А вот так и могла! Я люблю Владислава. Я очень его люблю. Я полюбила его с первого взгляда.
– Я знаю, – мягко сказала Инна, продолжая смотреть на Сандру всё с той же смесью жалости и злости, только последней стало немного меньше. – Давно знаю, это было трудно не заметить… Но ведь я тоже люблю его! – вдруг вспылила она. – Я тоже полюбила его с первого взгляда. И теперь он мой муж. Я его жена, а ты… ты – никто!
Штепан посмотрел на меня. В его взгляде я прочёл, наряду с чувством неловкости, немой упрёк. Барон словно укорял меня в том, что я, при всей своей неказистости, ухитрился влюбить в себя двух таких прекрасных девушек.
– Да, ты его жена, – грустно подтвердила Сандра. – Но почему ты, а не я? Только потому, что ты успела первой! Но это не даёт тебе права считать его целиком своим.
– Это право даёт мне его любовь. Он любит меня, а не тебя.
– Ну, уж нет! Меня он тоже любит. Если не веришь, спроси у него. Только не слушай, что он скажет, а посмотри ему в глаза. И там ты увидишь ответ.
Инна бросила беспокойный взгляд в мою сторону, затем снова уставилась на Сандру.
– Глупости! Если Владислав любит тебя, то с какой стати, спрашивается, понадобилось внушать ему, что ты – это я?
– Только для того, чтобы освободить его от гнёта условностей, мешавших ему признать, что он любит меня. Я не внушала ему любовь, это чувство нельзя создать искусственно, так же как избавить от него. Я лишь ненадолго убеждала Владислава в том, что я – вот такая, которую ты видишь, со всем, что у меня есть, – я его жена, и зовут меня Инной. Я не копировала ни твою внешность, ни твои манеры, я только выучила ваш язык, потому что подменять в его памяти моё – вернее, твоё – происхождение было слишком хлопотным делом…
– И ещё, – не сдержавшись, вставил я, – внушила мне, что я всю свою жизнь мечтал встретиться с кареглазой шатенкой.
Сандра перевела взгляд на меня.
– Ошибаешься, Владик, – она именно так, ласкательно, произнесла моё имя, отчего я почувствовал щемленье в груди. – О твоём давнем пунктике насчёт голубоглазой блондинки я узнала значительно позже – по-моему, уже после исчезновения Сиддха. Как-то раз Инна между делом упомянула об этом, но я решила ничего не менять, а оставить всё, как было. И если ты говоришь, что, считая меня Инной, считал своей мечтой кареглазую шатенку, то это служит ещё одним подтверждением моей правоты. – Сандра вновь повернулась к Инне. – Владислав сам себе это внушал. Подсознательно он хотел думать, что всю свою жизнь мечтал обо мне – такой, какая я есть. Он делал меня своим идеалом, ты понимаешь! Он не просто думал, что любит меня, он действительно любил. И сейчас любит – но не признаётся в этом даже самому себе. Если бы он не любил меня, то не стал бы заниматься со мной любовью… Но если бы и стал – ведь, в конце концов, он считал меня своей женой, – то делал бы это лишь из чувства долга, но никак не по велению сердца. А я могу уверить тебя, что он каждый раз очень убедительно доказывал мне свою любовь. И особенно убедительно – пять ночей назад, когда проснулся рядом с тобой… Кстати, одна любопытная деталь. В ту ночь Владислав спал, положив руку тебе… короче, сама угадай куда. Я этого не заметила, но ничего страшного не случилось. Наоборот, получилось забавно – он сразу побежал к ручью мыть руки. А сегодня я уже специально это подстроила. И что ты думаешь – повторилась та же история!
– Так он же считал меня Сандрой, – парировала этот выпад Инна. – То есть тобой. И фактически мыл руки после тебя, а не после меня.
Я не знал, где мне деться от стыда. Добро бы ещё девочки обсуждали это наедине или, на худой конец, только в моём присутствии. Но они перерывали наше общее грязное бельё при Штепане!..
Сандра опять понурилась.
– В том-то и дело, – сказала она. – Это была реакция той части его личности, которую мы называем Высшим Я, а ваши психологи на Основе – суперэго или сверхсознанием. Владислав любит нас обоих, но его моногамное воспитание позволяет ему любить только одну из нас – свою жену. В реальной жизни это ты; но стоит мне превратиться в Инну, как он спешит мыть руки после каждого прикосновения к тебе. – Сандра вздохнула. – Этой дурацкой ситуации не возникло бы, будь Владислав воспитан в традициях полигамии. Он бы не стал обманывать себя, он бы признал, что любит нас обоих, и взял бы меня своей второй женой. Однажды Сиддх, то ли в шутку, то ли всерьёз, предложил, чтобы мы, все трое, приняли ислам и… – Она осеклась и растерянно забегала глазами. Даже в царивших вокруг сумерках было заметно, что она до смерти испугана.
Инна резко подалась вперёд, словно ищейка, почуявшая след.
– Ну-ка, ну-ка! – произнесла она, пристально глядя на Сандру. – Так что же Сиддх?
– Он сказал…
– Я уже слышала, что он сказал. Не юли, Сандра, не пытайся одурачить нас. Если бы дело было только в этом, ты бы не умолкала и не пугалась. Все видели, что ты влюблена в Владислава, это было секретом только для него самого. И Сиддх, я уверена, как человек наблюдательный, тоже всё видел. Но… – Тут Инна сделала внушительную паузу. – Он узнал о твоих проделках, не так ли? Он требовал, чтобы ты во всём нам созналась. Он угрожал тебе разоблачением. И тогда ты убила его! Да?
В бессильном жесте отчаяния Сандра спрятала лицо в ладонях. Это было настолько очевидным признанием вины, что я едва не вскрикнул от пронзившей меня боли. Как же так?..
– Бог ты мой! – прошептал потрясённый Штепан.
«Да уж, – отрешённо подумал я. – Неудачно ты влюбился, друг мой любезный. Очень неудачно…»
Сандра молчала довольно долго, потом, наконец, отняла от лица руки и тихо заговорила:
– Я не убивала Сиддха, он жив… должен быть жив. Ты верно догадалась: он узнал обо всём и потребовал, чтобы я пришла к вам с повинной. В ту ночь мы повздорили, и я… парализовала его.
– А что было дальше?
– Я не знала, что делать, как заставить его молчать, и поэтому не придумала ничего лучшего, как заточить его на одной соседней Грани. Я заблокировала все его магические способности, чтобы он не смог помешать мне… Это не навсегда, блокировка продержится не больше двух месяцев.
– Ну и ну! – произнесла Инна, качая головой. – И на что же ты надеялась? Чего ты рассчитывала добиться этой отсрочкой?
Сандра шмыгнула носом.
– Сама не знаю, чего. Я просто не хотела терять Владислава… терять то малое, что у меня было.
– А что же с Сиддхом? С ним всё в порядке?
– Должно быть в порядке. На том острове, где я поселила его, есть питьевая вода, растёт много съедобных плодов, там нет ни крупных хищников, ни ядовитых змей или насекомых. Кроме того, я установила просторный силовой купол. Сиддх опытный путешественник. Он должен продержаться и без своих магических способностей.
– И ты сможешь его найти?
– Да, конечно. Он находится недалеко, совсем рядом. Но я ни разу не навещала его… боялась, что мои отлучки из лагеря покажутся вам подозрительными. Но я уверена, что он жив и в добром здравии.
– Если только… – Инна умолкла и задумалась. Меня вообще поражало, что при данных обстоятельствах она ещё сохраняла способность думать. Я же просто сидел, пялясь на Сандру, и никак не мог собраться с мыслями.
Наконец Инна поднялась и плотнее запахнула халат.
– Извините, я ненадолго отлучусь, – сказала она. – Вы не против.
Естественно, мы не возражали. Инна одолжила у Сандры её (а точнее, свои) босоножки, обула их и направилась к лежащим в стороне лагеря густым зарослям. Когда через пару минут жена вернулась, завязывая на ходу ремешок халата, я с удивлением отметил, что она часто и глубоко дышит, как после быстрого бега. Ни Штепан, ни Сандра, углублённые в собственные мысли, не обратили на эту странность внимания.
«Что случилось?» – обеспокоенно спросил я. – «Тебе плохо?»
«Со мной всё хорошо,» – ответила она. – «Сиди смирно, не вмешивайся. Позже я всё объясню.»
Инна подошла к Сандре, вернула босоножки, затем присела перед ней на корточки и взяла её за правую руку.
– Теперь слушай меня, золотко, и не перебивай… – заговорила она, отвлекая внимание девушки, а тем временем быстро надела что-то на её средний палец. В сумерках ярко сверкнул и сразу же погас желтоватый огонёк; но ещё несколько секунд после этого сетчатка моих глаз сохраняла следы неожиданной вспышки. – Вот так! Готово.
Сандра рывком высвободила руку и поднесла её к своему лицу, разглядывая невзрачный золотой перстень с маленьким зеленовато-жёлтым камешком. Этот перстень я узнал сразу – согласно древнему приданию, он принадлежал ещё Бодуэну де Бреси, и с его помощью будущий первый герцог Бокерский сумел изгнать с Агриса Женеса де Фарамона. Спустя восемь с лишним столетий прапрадед нынешнего герцога нашёл перстень Бодуэна при перестройке часовни, а его бестолковый правнук, отец Гарена де Бреси, Олаф, по недомыслию подарил этот ценный талисман смертельному врагу своей семьи. После гибели Женеса перстень оказался у нас, и мы воспользовались им, чтобы подняться на южную башню, когда начинался Прорыв. Позже мы вернули его герцогу, но он, как оказалось, не захотел вступать в права наследования. Уже после нашего отъезда с Агриса Инна обнаружила перстень Бодуэна на самом дне своей шкатулки с драгоценностями. Почему герцог так поступил, нам оставалось только гадать; возможно, он решил, что в наших руках перстень будет в большей безопасности.
Сопоставив факты, я тотчас сообразил, что за время своей короткой отлучки Инна успела тайком сбегать в лагерь и взять из шкатулки перстень. Но я не мог понять, что она задумала, зачем ей понадобился блокирующий чары артефакт…
Зато Сандра, как видно, всё поняла. После секундного оцепенения она порывисто обняла Инну и, к моему глубочайшему изумлению, стала целовать её, плача и приговаривая:
– Ах, Инночка!.. Дорогая моя… милая… спасибо тебе!..
Мы со Штепаном недоуменно переглянулись. Ни он, ни я понятия не имели, что происходит, но видели, что творится нечто из ряда вон выходящее. Даже плач Сандры был каким-то странным – совсем не горьким, а скорее радостным…
– Ну, хватит, – смущённо пробормотала Инна. – Сандра, прекрати! А то наши мужчины ещё невесть что подумают. Владик точно подумает, он такой.
Вдруг Сандра тихо охнула, обмякла и, как подкошенная, рухнула на траву. Это произошло так внезапно, что Инна не успела среагировать и придержать её.
Я тут же ринулся к девушкам, но Штепан, который находился ближе, опередил меня. Мы оба почти одновременно воскликнули:
– Что с ней?!
Сандра слабо шевельнула ресницами, с трудом приподняла веки и еле слышно прошептала:
– Всё… нормально… Я сейчас… Только… перстень… не снимайте… не в коем слу…
Она закрыла глаза и, по всей видимости, лишилась сознания. Её мокрое от слёз лицо было бледным и неподвижным, как восковая маска.
Инна взяла запястье девушки, проверила её пульс, бегло обследовала её ауру и сообщила:
– Она в обмороке, только и всего. Думаю, это чисто эмоциональная реакция на потрясение. Так что можно не волноваться.
– Охотно верю, – сказал я несколько раздражённо. – И тем не менее, хотя волноваться нам нечего, я всё же хотел бы знать, что ты сделала. Надеюсь, ты не сочтёшь моё естественное любопытство праздным и навязчивым…
«Не выпендривайся!» – мысленно перебила меня жена. – «Конечно, я всё объясню… впрочем, ты мог бы и сам догадаться. Ведь, в отличие от Штепана, ты знаешь о свойствах этого перстня.»
«Да, он блокирует…»
«Погоди минутку. Рассуждай пока про себя. А я должна поговорить с бароном.»
Инна перевела взгляд с меня на Штепана, который стоял на коленях возле Сандры и держал в своих руках её бесчувственную руку.
– Барон, – произнесла она. – Прежде я уже советовала вам оставить нас, а теперь я прошу вас об этом. Только не подумайте, что мы вам не доверяем, дело совсем в другом. Вы были свидетелем очень личного и крайне неприятного разговора между нами, а дальше наш разговор будет ещё более личным и ещё более неприятным. Не стану говорить за Владислава, но что касается меня, то я просто не смогу вести его в вашем присутствии. Пожалуйста, поймите меня правильно.
Штепан поджал губы и неохотно кивнул:
– Да, мадам, я понимаю. Я очень сожалею, что сразу не последовал вашему совету. Надеюсь, вы простите мне мою невольную бестактность.
– Всё в порядке, барон. Я знаю, что вы руководствовались благими побуждениями. Со своей стороны могу твёрдо обещать вам, что воздержусь от рукоприкладства в отношении Сандры. Возможно, наш разговор будет острым, но без насилия. А насчёт вашей осведомлённости не беспокойтесь. Всё, что вам нужно знать, вы узнаете в любом случае.
Штепан медленно поднялся.
– Я думаю, вам стоит перейти под основной купол, – предложил он. – Здесь может быть опасно.
– Не более опасно, чем в лагере, – возразил я. – Если кто-то сумеет пробить внешний купол, то и другие два его не остановят. По большому счёту, мы установили три купола только для того, чтобы чувствовать себя увереннее и уютнее.
– Ступайте, барон, и не переживайте за нас, – добавила Инна. – Если нужно, мы сумеем постоять за себя. Кстати, успокойте Младко и Борислава. Когда они увидели меня бегущей, я махнула им на ходу, но не знаю, правильно ли они меня поняли.
– Хорошо, – сказал Штепан, ещё раз напоследок взглянул на Сандру и, вздохнув, направился к лагерю.

Taken: , 1 6

Когда барон ушёл, я пересел на его место слева от Сандры. Инна сидела справа и держала на коленях её руку с перстнем. Девушка по-прежнему не проявляла ни малейших признаков активности.
– А ты уверена, что с ней всё в порядке? – на всякий случай спросил я.
Инна кивнула:
– Конечно, не на все сто процентов, как пыталась показать это при Штепане, но могу поставить тысячу против одного, что у неё просто постстрессовый обморок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46