Потом вскочила на ноги и бросилась бежать.
Придя в себя, Мардок с проклятиями пустился в погоню. С развевающимися на ветру огненными волосами, Бригитта походила на испуганную лесную нимфу, мчащуюся вдоль берега. Настигнув ее, Мардок протянул руку, схватил длинную рыжую гриву и грубо дернул на себя. Вскрикнув от невыносимой боли, Бригитта подалась назад.
– Ах ты, стерва! – проревел Мардок, повернул ее к себе и с размаху ударил по лицу. Бригитта, охнув, потеряла сознание. Бросив свою жертву на землю, он, не теряя времени даром, начал развязывать гульфик.
– Йен! – в отчаянии вскричала Бригитта, придя в себя от падения.
В глазах ее вновь потемнело, и она уже не увидела смертоносную тучу стрел, которые полетели в сторону Мардока из леса.
– Бри! Ты меня слышишь, Бри!..
Как сквозь глухую стену, до нее донеслись эти слова. Открыв глаза, она увидела склонившееся над ней озабоченное лицо мужа. Йен с облегчением вздохнул и, словно защищая, привлек ее ближе к себе.
– Ты не ранена? – спросил он, заметив слезы у нее на щеках.
Судорожно вцепившись в него, Бригитта отрицательно покачала головой. Потом прижалась к его груди и закрыла глаза. И вдруг что-то мокрое ткнулось в ее щеку, стирая соленые слезы.
– Хитрец! – не открывая глаз, воскликнула она.
– Ты что, не видишь, брат, – прозвучал рядом с ними голос Перси, – что твоя жена почти голая. – Усмехнувшись, он протянул Йену плед и отошел.
– А где Антония? – спросила Бригитта, заворачиваясь в плед.
Йен горестно покачал головой.
– Увы, в нее попала стрела, но она почти не страдала.
– А Менци?
– Он больше не будет беспокоить нас. С ним покончено.
Йен поправил на ней плед и поднял Бригитту на руки. Многозначительно посмотрев на нее, он покачал головой и спросил:
– Вот видишь, что бывает, когда жена не слушается мужа?
– Я никогда больше не буду так поступать, обвив его шею руками, торжественно пообещала Бригитта.
По губам Йена пробежала улыбка.
– Разве ты не знаешь, любовь моя, что ложь – это такой же тяжкий грех, как и непослушание?
ЭПИЛОГ
Эдинбургский замок, декабрь 1566 года
– Да скоро ли ты там, наконец!
Услышав нетерпение в голосе мужа, Бригитта искоса взглянула на него. Неотразимо красивый, Йен стоял перед камином. На нем был черно-зеленый плед Макартуров поверх белой шелковой рубашки и темного бархатного камзола. Нахмурившись, он наблюдал за ней.
Бригитта миролюбиво улыбнулась, потом поддразнила:
– Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя великолепные ноги? При виде их у меня дрожь пробегает по телу.
– Не раздражай меня, Бри, – огрызнулся Йен. – Давай-ка лучше поторопись.
– Подай мне, пожалуйста, платье.
Через мгновение он уже был рядом с ней, держа в руках ее новый придворный наряд: изумрудно-зеленое бархатное платье.
– Накинь его на меня через голову, – попросила Бригитта. – Только, ради Бога, не испорти прическу, иначе мне придется все начинать заново.
– Почему это я, граф Данридж, должен быть твоей камеристкой? – недовольно проворчал он. – Почему ты не привезла с собой Сприн?
Ответ Бригитты он не услышал за шуршанием ее юбки.
– Что-что?.. – переспросил он.
– Я сказала, – повторила Бригитта, выныривая из платья, – что Сприн на третьем месяце беременности.
– Ну и что из этого?
– А то, что ее все время тошнит. И может вырвать в любое время. Например, прямо на это платье.
– Ох уж эти женщины!
– И Сприн, и Шена, и Эврил – все беременны, – продолжала Бригитта. – Похоже, на младенцев год будет урожайный.
– Не забывай и о себе, – усмехнулся Йен, похлопав ее по округлившемуся животу. – Еще пять месяцев, и ты снова родишь. Это должен быть еще один мальчик.
– Четверо из нас беременные в одно и то же время. Прямо хайлендским ветром надуло.
Йен рассмеялся, но тут же сделал серьезное лицо и проворчал:
– Не говори глупостей. Это я сделал тебе ребенка. А теперь повернись – я застегну пуговицы.
– Одно я знаю наверняка, – сказала Бригитта, поворачиваясь спиной, – этим я обязана нашей проклятой кровати, которая…
Йен ухмыльнулся за ее спиной.
– Знаешь, кровать, вряд ли могла сделать тебя беременной.
– Но она очень этому способствовала. Скажешь, не так?
Покончив со своим трудным делом, Йен ласково повернул жену лицом к себе и поцеловал в кончик ее вздернутого носа.
– Ты никогда не выглядела прелестнее, дорогая.
– А все-таки кровать виновата, – упрямо повторила она. Надо сказать, ее нрав мало изменился за это время.
Бригитта повернулась и принялась изучать себя в зеркале. «А правда, я ничего», – решила она. Но тут же нахмурилась, в профиль живот уже был заметен.
– Если мы через минуту не выйдем, – сказал Йен, кусая губы от смеха, – то опоздаем на инвеституру Перси.
– Подумать только, – заметила Бригитта, – Перси будет носить титул Мардока и жить в замке Вим. Интересно, что сказал бы на это Черный Джек? Я все еще не понимаю, как это случилось.
– По шотландским законам и благодаря милости королевы, – пустился в объяснения Йен, – когда человек женится на наследнице, он может получить ее фамильный титул и все владения. Шена ведь единственная осталась в роду. По мужской линии у них больше никого нет. С сегодняшнего дня Перси становится графом Мейничем, и замок Вим будет принадлежать ему.
– У нас в Англии такого не бывает.
Йен приподнял ей подбородок и с любовью заглянул в изумрудные глаза.
– Вы, англичане, как известно, варвары.
Не желая спорить, Бригитта пропустила эту насмешку мимо ушей.
– С чего началась ваша распря с Менци? – вдруг спросила она, примеряя накидку. – Неужели Черный Джек и вправду похитил когда-то его тетку?
– Нет, хотя Мардок, возможно, и в самом деле думал, что это именно так.
– Ты говоришь загадками, дорогой?
– Черный Джек не похищал и не убивал тетку Менци. Большего я сказать не могу, поскольку герцог Арджил скончался, а дурные дела покойников пусть умрут вместе с ними, – ответил он, ведя ее под руку к двери. – Но ты мне веришь, надеюсь?
– Да, конечно.
Йен открыл дверь. Они хотели пройти в нее одновременно, но тут же застряли. Оба отступили назад и с улыбкой поглядели друг на друга.
Бригитта рассмеялась.
– На этот случай есть старая английская пословица.
– Какая же? – спросил Йен.
Бригитта переступила через порог и оглянулась, поглаживая себя по животу.
– Тот, у кого больше живот, проходит первым, а тот, у кого его нет, следует позади. Что вы скажете, ваша милость?
Улыбаясь, Йен прошел вслед за ней. А закрыв за собой дверь, обнял ее и поцеловал так долго и так крепко, что у Бригитты перехватило дыхание.
– Я люблю тебя, дорогая, – прошептал он. И, запечатлев еще один поцелуй на губах жены, добавил: – Но любил бы еще больше, не будь ты такой своенравной.
Бригитта лишь лукаво улыбнулась ему в ответ.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32