«Подумать только, – мрачно размышляла она, – я уже много месяцев не могу влезть в свои красивые платья. Я выгляжу как судомойка, и к тому же толстая судомойка!»
В комнате Бригитта сняла свое просторное парчовое одеяние, потом спустила бретельки нижней рубашки и позволила ей соскользнуть на пол.
Она расчесывала кожу до крови, но это не принесло ей никакого облегчения. Она села и занялась массажем, используя чудодейственное средство Мойры; это немного успокоило мучительный зуд.
Отдохнув, Бригитта надела ночную рубашку и, накинув поверх нее халат, вышла из комнаты, чтобы навестить Черного Джека.
В коридоре возле комнаты графа она столкнулась с Мойрой. Экономка несла поднос с нетронутым ужином.
– Ничего не ест, – вздохнула она.
– Это плохой признак.
– Возможно, он следует вашему примеру, – возразила Мойра. – Вы тоже не много поели сегодня вечером.
Бригитта промолчала и прошла мимо нее в спальню графа. Глаза его были полуприкрыты, он лежал неподвижно. Не говоря ни слова, Бригитта села на стул возле его постели.
– Это ты, Бри?
– Да. Как вы себя чувствуете? – Бригитта заметила странный блеск в его глазах.
– Бывало и лучше, что там говорить. Бригитта медленно поднялась со стула и пересела к нему на кровать. Положив ладонь ему на лоб, она почувствовала, что у него жар. Взяв его руки в свои, она немного поколебалась, но потом спросила:
– Вы… вы ведь знаете, что не поправитесь, так?
Только мертвец не уловил бы боли в ее словах. Черный Джек долго хранил молчание.
– Да, дорогая, – признался он наконец. – Поправиться мне не суждено.
Бригитта проглотила комок в горле, пытаясь сдержать слезы.
– Почему же Йен мне этого не сказал? – дрожащим шепотом едва проговорила она.
– Я приказал, чтобы он держал это втайне, – сказал ей граф. – Я не хотел, чтобы все, особенно ты и Гленда, оплакивали меня раньше, чем я уйду.
– Я полюбила вас, как отца. – Голос ее прерывался от волнения. – Что я буду делать без вас?
– Тот, кто умирает, переходит в лучший мир, – медленно произнес Черный Джек. – А тот, кто остается, должен брести по юдоли слез, именуемой жизнью… И я тоже полюбил тебя, как дочь, которой у меня никогда не было. А ты помнишь свой первый день в Данридже? Я решил тогда, что ты ужасная неряха – такое грязное платье было на тебе.
– А я назвала вас надоедливым стариком, – подхватила Бригитта.
При этом воспоминании умирающий граф и будущая графиня Данридж слабо улыбнулись.
Дверь тихо открылась. Вошел Йен, но остался стоять неподалеку, не желая мешать их тихой беседе.
– Об одном я только сожалею, – признался Черный Джек, – что меня не будет, когда появится мой внук.
– Но он уже есть. – Бригитта расстегнула халат, развязала завязки ночной рубашки.
– Ваш внук здесь, – сказала она, положив руку графа на свой огромный живот.
Сначала Черный Джек ничего не почувствовал. Потом слабое трепетание, мягкое шевеление. И вдруг ребенок сильно пнул ножкой изнутри.
– Ой, – вскрикнула Бригитта.
На лице графа появилось выражение несказанного счастья.
– Шустрый парнишка.
Закрыв глаза, он сосредоточился на биении будущей жизни.
Чья-то рука тронула Бригитту за плечо. Она удивленно оглянулась и увидела лицо Йена.
– Я люблю тебя, – прошептал он. Услышав голос сына, Черный Джек открыл глаза.
– Вот знакомлюсь со своим внуком, – сказал он, и Йен грустно улыбнулся. – Определенно, это мальчик. Я могу это сказать по его движениям. Под твоим руководством из него вырастет славный человек и храбрый воин.
– Мой сын не будет воином, – возразила Бригитта.
Йен и Черный Джек понимающе улыбнулись ей.
– Иди отдохни, Бри, – предложил граф. – А завтра мы с тобой, не торопясь, обсудим этот вопрос.
Бригитта кивнула и, запахнув халат, поднялась с края постели. Наклонившись, она поцеловала графа в лоб шепнула:
– Спите спокойно.
Йен присел на освободившееся место и внимательно посмотрел на отца. С уходом Бригитты лицо старика сразу осунулось.
– Она славная женщина, – заметил Черный Джек, – хотя и англичанка.
– Я благодарен тебе за то, что ты заставил меня на ней жениться, – ответил ему Йен.
– Она родит сильных сыновей.
– Да.
– А теперь выслушай меня, сынок, – попросил Черный Джек. – Антонию лучше всего отослать обратно Маккинонам, но Гленду оставь в Данридже. Она единственный ребенок твоего брата Малкольма. И не препятствуй возвращению Перси в Эдинбург. Со временем он получит Шену Менци. Она единственный порядочный человек в семье этого негодяя. Будь верен королеве, но в первую очередь ты должен быть предан нашему клану. Стюарты не всегда бывают справедливы по отношению к тем, кто служит им верой и правдой.
– Да, я слушаю тебя.
– Когда я был в твоем возрасте, – грустно усмехнулся граф, – я не думал, что доживу до старости и умру в своей постели. Так что можно сказать, что я достаточно пожил.
Горло Йена сдавило от волнения. Безысходное горе сжало его сердце так, что стало трудно дышать.
– Утром меня уже не будет с вами, – прохрипел Черный Джек. – Подержи мою руку.
Сердце Йена оборвалось. Ему страстно захотелось броситься в объятия отца и разрыдаться, как в детстве. Но вместо этого он лишь взял отцовскую руку, чтобы облегчить ему переход из этой жизни в иную. Глаза графа устало закрылись. И, сделав последний вздох, он ушел навсегда.
Судорожно вздохнув, Йен поцеловал безжизненную руку отца и, прижав ее к щеке, омыл горькими слезами. Наконец он встал, поцеловал покойника в щеку и срывающимся голосом прошептал:
– Спи с миром, отец.
Было уже далеко за полночь, когда Йен вернулся к себе в комнату. Постель была пуста. Завернувшись в одеяло, Бригитта сидела в кресле, невидящим взглядом уставясь в догорающий камин.
– Не спится. Ну, как он?
– Он… – Голос Йена дрогнул. – Он скончался.
Бригитта открыла объятия и притянула его к себе. И, прижавшись головой к ее раздувшемуся животу, Йен разрыдался вместе с Бригиттой. Это был один из тех редких случаев в их долгой-долгой совместной жизни, когда она видела своего мужа плачущим.
Колокола в церкви заунывно звонили по Джону Эндрю Макартуру, графу Данриджу. Тело графа покоилось в деревянном гробу, стоящем на козлах в большом зале.
Прежде чем люди собрались на похороны, Йен привел к гробу Бригитту и Гленду. В большом зале было пусто. Только Джеми и Даджи стояли в карауле возле гроба.
Йен встретился взглядом с Бригиттой. Она подошла, чтобы проститься с графом.
Завернутый в черно-зеленый плед, Черный Джек, казалось, спал. Он мирно перешел в лучший мир, и выражение лица его было спокойным, не искаженным предсмертными муками.
Бригитта коснулась его щеки и наклонилась, чтобы поцеловать его. Выпрямившись, она взглянула на мужа, который изо всех сил старался сохранить строгий, подобающий настоящему мужчине вид.
Следующей подошла Гленда. Йен поднял ее на руки и подержал возле гроба.
– Он спит? – громко прошептала девочка. Губы Йена дрогнули.
– Да, теперь он не проснется до дня Страшного суда.
Подражая Бригитте, девочка потянулась и поцеловала деда в щеку.
– Прощай, – серьезно произнесла она. – Значит, я буду скучать по тебе до дня Страшного суда. Жди меня, чтобы мы вместе могли войти в Божий сад, как ты обещал.
Услышав это, четверо взрослых в зале не могли сдержать слез. Йен поставил девочку на пол.
– Отведи Гленду наверх, – посоветовал он Бригитте. – Я хочу, чтобы ты отдохнула, прежде чем приедут Кэмпбелы.
Бригитта кивнула и повела Гленду с собой. До оставшихся в зале мужчин долетели слова ребенка:
– Бри, а когда будет день Страшного суда? После Рождества?..
Герцог Арджил со своей свитой, включающей и Магнуса с его молодой женой Эврил, прибыл в Данридж, когда уже начинало темнеть. Йен, Перси и Антония стояли во дворе, чтобы встретить их.
Спешившись, герцог крепко пожал руку Йену, потом Перси. Он был безмерно потрясен безвременной кончиной своего самого верного друга, к чьей помощи за все эти долгие годы прибегал не раз. В глубине души герцог чувствовал свою вину за смерть Черного Джека. В конце концов, думал он, эта распря с Менци никогда бы не началась, если бы… Черт! Эта глупость случилась с ним так давно.
– Печальное событие свело нас всех вместе, – сказал герцог. – И кто бы мог подумать? Как много моих друзей ушло в мир иной… Это, конечно, предвестие моей собственной судьбы… – старое мучительное воспоминание снова всплыло, терзая душу герцога. – Перед кончиной ваш отец не говорил вам о…
– Говорил, – перебил его Йен, – я все запомнил. За смерть моего отца Менци поплатится жизнью.
– Йен, Перси. – Магнус пожал им руки, потом подтолкнул вперед свою спутницу. – А это моя жена Эврил, урожденная Хантли. Прошу любить и жаловать.
Эврил сделала реверанс.
– Милорды. Графиня.
– Миледи, – поправила ее Антония, впрочем, весьма довольная такой ошибкой. – Графиня вот-вот выйдет.
– Это леди Антония, – представил ее Йен. – Вдова моего брата Малкольма.
Он провел гостей в зал, где был подан поминальный ужин. Несколько минут спустя в дверях появилась Бригитта. Увидев ее, Йен встал и проводил жену к главному столу.
На правах старого друга Магнус с улыбкой обнял ее.
– А ты похорошела с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
– Спасибо, – покраснела Бригитта. – Простите, что я не могу приветствовать вас реверансом, – обратилась она к герцогу, – но, как видите, я не способна на такие движения.
– Ты славно выглядишь, – похвалил ее герцог. – Для мужчины нет более приятного зрелища, чем женщина, вынашивающая ребенка. – Он посмотрел на Йена. – Особенно когда эта женщина – его жена. Надеюсь, – добавил он, – что в скором времени наша Эврил будет выглядеть так же.
Эврил нервно сглотнула. Ее голубые глаза расширились от ужаса, когда она уставилась на огромный живот Бригитты.
– Бри, – вмешался Магнус, – познакомься с моей женой Эврил.
– Поздравляю вас, – улыбаясь, сказала Бригитта. – Жаль, что мы не могли присутствовать на свадьбе, но в моем положении трудно путешествовать.
Эврил кивнула и ответила приветливой улыбкой, с трудом оторвав испуганный взгляд от живота Бригитты.
– Наша дорогая Бри так чудовищно растолстела, – приторным голосом произнесла Антония, – что некоторые даже удивляются, а не ошиблась ли она в сроках беременности.
Значение этой фразы осталось непонятным для всех, кроме Йена и Бригитты, которые предпочли просто не заметить ее.
Как и положено, поминальный ужин прошел тихо. Подали лосося, жареного барашка, засахаренные фрукты и хлеб.
– Каков твой план мести? – спросил герцог.
Йен открыл было рот, чтобы ответить, но почувствовал на своем локте руку Бригитты. Он встретился с ней глазами и был не в силах устоять против ее молчаливой мольбы.
– Я еще обдумываю это, – сказал он герцогу. – Я бы хотел получить ваш совет на этот счет, когда закончатся похороны.
Герцог кивнул и перевел взгляд на Бригитту.
– А твой зверек, он все еще живет здесь?
– Какой зверек? – недоуменно спросила Эврил.
– Хитрец, мой ручной лисенок, – объяснила ей Бригитта. – Он прибился ко мне в лесу, когда я убежала от Йена.
– Вы убежали?! – Глаза Эврил заблестели, и она украдкой взглянула на собственного мужа. – Я бы никогда не решилась на такое.
– Тебе никогда и не приходилось ничего решать, дорогая, – насмешливо произнес Магнус. – У тебя ведь никогда не было никаких проблем. Хантли избаловал тебя.
В глазах Эврил сверкнул гнев, но Магнус только хмыкнул и поцеловал ее в щеку.
– Постарайся держать себя в руках, – шепнул он ей на ухо. – Помни, где мы, и веди себя соответственно.
Эврил закрыла рот, а Магнус обратился к Перси:
– Значит, ты вернулся из Эдинбурга, кузен?
– И снова уеду туда через несколько дней.
– Если хочешь, можешь остановиться там в особняке Кэмпбелов, – вмешался герцог.
– Я тоже появлюсь там после Нового года, – добавил Магнус.
Взглянув на Эврил, Бригитта подавила улыбку. Щеки молодой женщины пылали от сдерживаемой ярости. Похоже, леди Эврил останется в Инверари, в то время как ее муж будет танцевать на королевских балах.
– Только убедись, что у тебя будет наследник, прежде чем ввяжешься в очередные королевские интриги и снова начнешь рисковать своей головой, – ворчливо предупредил его герцог.
– Сделаю все, что смогу, – с улыбкой ответил Магнус.
После ужина волынщики заиграли траурную мелодию, и воины клана Макартуров, отдавая дань уважения своему павшему вождю, двинулись по залу в ритуальном похоронном танце. Исполнив его, они ушли, и осталась только семья, которая должна была провести ночь у тела графа до самого погребения на следующее утро.
– Отведи Эврил в ее комнату и сама отправляйся спать, – сказал Йен жене. – Тебе нет необходимости оставаться тут всю ночь.
– Я все-таки останусь, – упрямо сказала Бригитта.
– Я покажу леди Эврил ее комнату, – предложила Антония, которой вовсе не хотелось, изображая скорбь, сидеть возле мертвеца. К тому же она надеялась на дружбу с будущей герцогиней Арджил.
Вся семья уселась на грубую деревянную скамью, поставленную возле гроба. Первый час прошел в молчании. На втором часу Бригитта почувствовала себя нехорошо. Малыш не успокаивался ни на минуту, он то и дело ворочался в животе, смещаясь из стороны в сторону.
– Тебе плохо? – спросил ее шепотом Йен. – Иди в постель.
– Нет, я останусь, – настаивала она. – Ребенок все равно не даст мне уснуть.
Йен покачал головой, потом встал и вышел из зала. Через несколько минут он вернулся и протянул ей маленький стаканчик виски.
– От этого малыш быстрей уймется.
Бригитта зажала себе нос и одним духом проглотила виски, потом сморщилась и слегка передернула плечами. Спустя некоторое время малыш и впрямь затих, но и саму Бригитту неудержимо начало клонить в сон. Глаза ее закрылись в дремоте.
– Я отведу тебя наверх, – прошептал Йен, обнимая ее. – И не спорь со мной.
Бригитта слишком устала, чтобы протестовать. При звуке его голоса глаза ее лишь на мгновение раскрылись, но тут же закрылись снова. Он поднял ее на руки и понес наверх в спальню.
На рассвете все уже было готово для погребальной церемонии. Восемь воинов клана Макартуров, включая Даджи и Джеми, подняли на плечи гроб с телом графа и пошли к выходу. За ними следовал отец, Каплан в сопровождении семьи графа. Вслед за волынщиками, членами клана и домочадцами отдельной группой шли арендаторы, которые явились отдать дань уважения своему хозяину, всегда поступавшему с ними по справедливости.
Похоронная процессия направилась в церковь, где отец Каплан отслужил торжественную заупокойную службу по усопшему. Когда носильщики подняли гроб, чтобы поместить его в склеп, Бригитта схватилась за Йена, стоявшего рядом. Вцепившись в руку мужа, она собрала все свои силы, чтобы устоять на ногах.
После церемонии Бригитта направилась в сад, где в одиночестве, грустный оттого, что с ним никто не играет, бродил Хитрец.
Едва она появилась, как лисенок бросился к ней. Бригитта погладила его по голове и, взяв прутик, бросила в сторону. Хитрец со всех ног кинулся, чтобы принести его назад.
«Без Черного Джека жизнь в Данридже будет странной, – подумала она. – Его смерть оставила пустоту, которую ничто не сможет заполнить».
– Это и есть тот лисенок? – раздался вдруг рядом голос Эврил.
– Да.
С приветливой улыбкой Бригитта обернулась. Но улыбка тут же застыла на ее губах, когда она увидела выражение лица молодой женщины.
– Я пришла поговорить с вами начистоту, – холодно объявила ей Эврил. – Это правда, что вы носите незаконного ребенка от моего мужа?
Бригитта была ошеломлена.
– Я спрашиваю, это правда… – Эврил повысила голос.
– Вы маленькая дурочка, – бросила Бригитта, и глаза ее засверкали от негодования. – Как вы могли…
– Дурочка?!
– Конечно. Вы наслушались сплетен, которые распускает Антония, – обвиняющим тоном сказала Бригитта.
– Она ничего не утверждала, она просто упомянула о такой возможности, – призналась Эврил.
– Если вы будете слушать ее грязные вымыслы, – предупредила Бригитта, – она расстроит ваш брак, как уже пыталась расстроить мой.
– Зачем же ей мне вредить? – недоверчиво спросила Эврил. – Кроме того, вы не ответили на мой вопрос.
– Антония вредит мне, а заодно и вам. Ей очень хочется стать графиней Данридж. Ради этого она готова на все.
Несколько мгновений Эврил молчала, словно обдумывая услышанное.
– Я поверю вам, – наконец сказала она, – если вы поклянетесь, что этот ребенок не от моего мужа.
Не успела Бригитта ответить, как сильная мужская рука схватила Эврил за плечо. Магнус резко повернул ее к себе и, размахнувшись, дал ей пощечину.
– Как ты смеешь! Как ты смеешь обвинять Бри! Она уже восемь месяцев носит наследника Данриджа!
– Н-н-но…
– Заткнись! – повелительно крикнул Магнус. – Неужто ты, в самом деле, думаешь, что я способен обесчестить жену Йена? Твое поведение недостойно герцогини Арджил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
В комнате Бригитта сняла свое просторное парчовое одеяние, потом спустила бретельки нижней рубашки и позволила ей соскользнуть на пол.
Она расчесывала кожу до крови, но это не принесло ей никакого облегчения. Она села и занялась массажем, используя чудодейственное средство Мойры; это немного успокоило мучительный зуд.
Отдохнув, Бригитта надела ночную рубашку и, накинув поверх нее халат, вышла из комнаты, чтобы навестить Черного Джека.
В коридоре возле комнаты графа она столкнулась с Мойрой. Экономка несла поднос с нетронутым ужином.
– Ничего не ест, – вздохнула она.
– Это плохой признак.
– Возможно, он следует вашему примеру, – возразила Мойра. – Вы тоже не много поели сегодня вечером.
Бригитта промолчала и прошла мимо нее в спальню графа. Глаза его были полуприкрыты, он лежал неподвижно. Не говоря ни слова, Бригитта села на стул возле его постели.
– Это ты, Бри?
– Да. Как вы себя чувствуете? – Бригитта заметила странный блеск в его глазах.
– Бывало и лучше, что там говорить. Бригитта медленно поднялась со стула и пересела к нему на кровать. Положив ладонь ему на лоб, она почувствовала, что у него жар. Взяв его руки в свои, она немного поколебалась, но потом спросила:
– Вы… вы ведь знаете, что не поправитесь, так?
Только мертвец не уловил бы боли в ее словах. Черный Джек долго хранил молчание.
– Да, дорогая, – признался он наконец. – Поправиться мне не суждено.
Бригитта проглотила комок в горле, пытаясь сдержать слезы.
– Почему же Йен мне этого не сказал? – дрожащим шепотом едва проговорила она.
– Я приказал, чтобы он держал это втайне, – сказал ей граф. – Я не хотел, чтобы все, особенно ты и Гленда, оплакивали меня раньше, чем я уйду.
– Я полюбила вас, как отца. – Голос ее прерывался от волнения. – Что я буду делать без вас?
– Тот, кто умирает, переходит в лучший мир, – медленно произнес Черный Джек. – А тот, кто остается, должен брести по юдоли слез, именуемой жизнью… И я тоже полюбил тебя, как дочь, которой у меня никогда не было. А ты помнишь свой первый день в Данридже? Я решил тогда, что ты ужасная неряха – такое грязное платье было на тебе.
– А я назвала вас надоедливым стариком, – подхватила Бригитта.
При этом воспоминании умирающий граф и будущая графиня Данридж слабо улыбнулись.
Дверь тихо открылась. Вошел Йен, но остался стоять неподалеку, не желая мешать их тихой беседе.
– Об одном я только сожалею, – признался Черный Джек, – что меня не будет, когда появится мой внук.
– Но он уже есть. – Бригитта расстегнула халат, развязала завязки ночной рубашки.
– Ваш внук здесь, – сказала она, положив руку графа на свой огромный живот.
Сначала Черный Джек ничего не почувствовал. Потом слабое трепетание, мягкое шевеление. И вдруг ребенок сильно пнул ножкой изнутри.
– Ой, – вскрикнула Бригитта.
На лице графа появилось выражение несказанного счастья.
– Шустрый парнишка.
Закрыв глаза, он сосредоточился на биении будущей жизни.
Чья-то рука тронула Бригитту за плечо. Она удивленно оглянулась и увидела лицо Йена.
– Я люблю тебя, – прошептал он. Услышав голос сына, Черный Джек открыл глаза.
– Вот знакомлюсь со своим внуком, – сказал он, и Йен грустно улыбнулся. – Определенно, это мальчик. Я могу это сказать по его движениям. Под твоим руководством из него вырастет славный человек и храбрый воин.
– Мой сын не будет воином, – возразила Бригитта.
Йен и Черный Джек понимающе улыбнулись ей.
– Иди отдохни, Бри, – предложил граф. – А завтра мы с тобой, не торопясь, обсудим этот вопрос.
Бригитта кивнула и, запахнув халат, поднялась с края постели. Наклонившись, она поцеловала графа в лоб шепнула:
– Спите спокойно.
Йен присел на освободившееся место и внимательно посмотрел на отца. С уходом Бригитты лицо старика сразу осунулось.
– Она славная женщина, – заметил Черный Джек, – хотя и англичанка.
– Я благодарен тебе за то, что ты заставил меня на ней жениться, – ответил ему Йен.
– Она родит сильных сыновей.
– Да.
– А теперь выслушай меня, сынок, – попросил Черный Джек. – Антонию лучше всего отослать обратно Маккинонам, но Гленду оставь в Данридже. Она единственный ребенок твоего брата Малкольма. И не препятствуй возвращению Перси в Эдинбург. Со временем он получит Шену Менци. Она единственный порядочный человек в семье этого негодяя. Будь верен королеве, но в первую очередь ты должен быть предан нашему клану. Стюарты не всегда бывают справедливы по отношению к тем, кто служит им верой и правдой.
– Да, я слушаю тебя.
– Когда я был в твоем возрасте, – грустно усмехнулся граф, – я не думал, что доживу до старости и умру в своей постели. Так что можно сказать, что я достаточно пожил.
Горло Йена сдавило от волнения. Безысходное горе сжало его сердце так, что стало трудно дышать.
– Утром меня уже не будет с вами, – прохрипел Черный Джек. – Подержи мою руку.
Сердце Йена оборвалось. Ему страстно захотелось броситься в объятия отца и разрыдаться, как в детстве. Но вместо этого он лишь взял отцовскую руку, чтобы облегчить ему переход из этой жизни в иную. Глаза графа устало закрылись. И, сделав последний вздох, он ушел навсегда.
Судорожно вздохнув, Йен поцеловал безжизненную руку отца и, прижав ее к щеке, омыл горькими слезами. Наконец он встал, поцеловал покойника в щеку и срывающимся голосом прошептал:
– Спи с миром, отец.
Было уже далеко за полночь, когда Йен вернулся к себе в комнату. Постель была пуста. Завернувшись в одеяло, Бригитта сидела в кресле, невидящим взглядом уставясь в догорающий камин.
– Не спится. Ну, как он?
– Он… – Голос Йена дрогнул. – Он скончался.
Бригитта открыла объятия и притянула его к себе. И, прижавшись головой к ее раздувшемуся животу, Йен разрыдался вместе с Бригиттой. Это был один из тех редких случаев в их долгой-долгой совместной жизни, когда она видела своего мужа плачущим.
Колокола в церкви заунывно звонили по Джону Эндрю Макартуру, графу Данриджу. Тело графа покоилось в деревянном гробу, стоящем на козлах в большом зале.
Прежде чем люди собрались на похороны, Йен привел к гробу Бригитту и Гленду. В большом зале было пусто. Только Джеми и Даджи стояли в карауле возле гроба.
Йен встретился взглядом с Бригиттой. Она подошла, чтобы проститься с графом.
Завернутый в черно-зеленый плед, Черный Джек, казалось, спал. Он мирно перешел в лучший мир, и выражение лица его было спокойным, не искаженным предсмертными муками.
Бригитта коснулась его щеки и наклонилась, чтобы поцеловать его. Выпрямившись, она взглянула на мужа, который изо всех сил старался сохранить строгий, подобающий настоящему мужчине вид.
Следующей подошла Гленда. Йен поднял ее на руки и подержал возле гроба.
– Он спит? – громко прошептала девочка. Губы Йена дрогнули.
– Да, теперь он не проснется до дня Страшного суда.
Подражая Бригитте, девочка потянулась и поцеловала деда в щеку.
– Прощай, – серьезно произнесла она. – Значит, я буду скучать по тебе до дня Страшного суда. Жди меня, чтобы мы вместе могли войти в Божий сад, как ты обещал.
Услышав это, четверо взрослых в зале не могли сдержать слез. Йен поставил девочку на пол.
– Отведи Гленду наверх, – посоветовал он Бригитте. – Я хочу, чтобы ты отдохнула, прежде чем приедут Кэмпбелы.
Бригитта кивнула и повела Гленду с собой. До оставшихся в зале мужчин долетели слова ребенка:
– Бри, а когда будет день Страшного суда? После Рождества?..
Герцог Арджил со своей свитой, включающей и Магнуса с его молодой женой Эврил, прибыл в Данридж, когда уже начинало темнеть. Йен, Перси и Антония стояли во дворе, чтобы встретить их.
Спешившись, герцог крепко пожал руку Йену, потом Перси. Он был безмерно потрясен безвременной кончиной своего самого верного друга, к чьей помощи за все эти долгие годы прибегал не раз. В глубине души герцог чувствовал свою вину за смерть Черного Джека. В конце концов, думал он, эта распря с Менци никогда бы не началась, если бы… Черт! Эта глупость случилась с ним так давно.
– Печальное событие свело нас всех вместе, – сказал герцог. – И кто бы мог подумать? Как много моих друзей ушло в мир иной… Это, конечно, предвестие моей собственной судьбы… – старое мучительное воспоминание снова всплыло, терзая душу герцога. – Перед кончиной ваш отец не говорил вам о…
– Говорил, – перебил его Йен, – я все запомнил. За смерть моего отца Менци поплатится жизнью.
– Йен, Перси. – Магнус пожал им руки, потом подтолкнул вперед свою спутницу. – А это моя жена Эврил, урожденная Хантли. Прошу любить и жаловать.
Эврил сделала реверанс.
– Милорды. Графиня.
– Миледи, – поправила ее Антония, впрочем, весьма довольная такой ошибкой. – Графиня вот-вот выйдет.
– Это леди Антония, – представил ее Йен. – Вдова моего брата Малкольма.
Он провел гостей в зал, где был подан поминальный ужин. Несколько минут спустя в дверях появилась Бригитта. Увидев ее, Йен встал и проводил жену к главному столу.
На правах старого друга Магнус с улыбкой обнял ее.
– А ты похорошела с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
– Спасибо, – покраснела Бригитта. – Простите, что я не могу приветствовать вас реверансом, – обратилась она к герцогу, – но, как видите, я не способна на такие движения.
– Ты славно выглядишь, – похвалил ее герцог. – Для мужчины нет более приятного зрелища, чем женщина, вынашивающая ребенка. – Он посмотрел на Йена. – Особенно когда эта женщина – его жена. Надеюсь, – добавил он, – что в скором времени наша Эврил будет выглядеть так же.
Эврил нервно сглотнула. Ее голубые глаза расширились от ужаса, когда она уставилась на огромный живот Бригитты.
– Бри, – вмешался Магнус, – познакомься с моей женой Эврил.
– Поздравляю вас, – улыбаясь, сказала Бригитта. – Жаль, что мы не могли присутствовать на свадьбе, но в моем положении трудно путешествовать.
Эврил кивнула и ответила приветливой улыбкой, с трудом оторвав испуганный взгляд от живота Бригитты.
– Наша дорогая Бри так чудовищно растолстела, – приторным голосом произнесла Антония, – что некоторые даже удивляются, а не ошиблась ли она в сроках беременности.
Значение этой фразы осталось непонятным для всех, кроме Йена и Бригитты, которые предпочли просто не заметить ее.
Как и положено, поминальный ужин прошел тихо. Подали лосося, жареного барашка, засахаренные фрукты и хлеб.
– Каков твой план мести? – спросил герцог.
Йен открыл было рот, чтобы ответить, но почувствовал на своем локте руку Бригитты. Он встретился с ней глазами и был не в силах устоять против ее молчаливой мольбы.
– Я еще обдумываю это, – сказал он герцогу. – Я бы хотел получить ваш совет на этот счет, когда закончатся похороны.
Герцог кивнул и перевел взгляд на Бригитту.
– А твой зверек, он все еще живет здесь?
– Какой зверек? – недоуменно спросила Эврил.
– Хитрец, мой ручной лисенок, – объяснила ей Бригитта. – Он прибился ко мне в лесу, когда я убежала от Йена.
– Вы убежали?! – Глаза Эврил заблестели, и она украдкой взглянула на собственного мужа. – Я бы никогда не решилась на такое.
– Тебе никогда и не приходилось ничего решать, дорогая, – насмешливо произнес Магнус. – У тебя ведь никогда не было никаких проблем. Хантли избаловал тебя.
В глазах Эврил сверкнул гнев, но Магнус только хмыкнул и поцеловал ее в щеку.
– Постарайся держать себя в руках, – шепнул он ей на ухо. – Помни, где мы, и веди себя соответственно.
Эврил закрыла рот, а Магнус обратился к Перси:
– Значит, ты вернулся из Эдинбурга, кузен?
– И снова уеду туда через несколько дней.
– Если хочешь, можешь остановиться там в особняке Кэмпбелов, – вмешался герцог.
– Я тоже появлюсь там после Нового года, – добавил Магнус.
Взглянув на Эврил, Бригитта подавила улыбку. Щеки молодой женщины пылали от сдерживаемой ярости. Похоже, леди Эврил останется в Инверари, в то время как ее муж будет танцевать на королевских балах.
– Только убедись, что у тебя будет наследник, прежде чем ввяжешься в очередные королевские интриги и снова начнешь рисковать своей головой, – ворчливо предупредил его герцог.
– Сделаю все, что смогу, – с улыбкой ответил Магнус.
После ужина волынщики заиграли траурную мелодию, и воины клана Макартуров, отдавая дань уважения своему павшему вождю, двинулись по залу в ритуальном похоронном танце. Исполнив его, они ушли, и осталась только семья, которая должна была провести ночь у тела графа до самого погребения на следующее утро.
– Отведи Эврил в ее комнату и сама отправляйся спать, – сказал Йен жене. – Тебе нет необходимости оставаться тут всю ночь.
– Я все-таки останусь, – упрямо сказала Бригитта.
– Я покажу леди Эврил ее комнату, – предложила Антония, которой вовсе не хотелось, изображая скорбь, сидеть возле мертвеца. К тому же она надеялась на дружбу с будущей герцогиней Арджил.
Вся семья уселась на грубую деревянную скамью, поставленную возле гроба. Первый час прошел в молчании. На втором часу Бригитта почувствовала себя нехорошо. Малыш не успокаивался ни на минуту, он то и дело ворочался в животе, смещаясь из стороны в сторону.
– Тебе плохо? – спросил ее шепотом Йен. – Иди в постель.
– Нет, я останусь, – настаивала она. – Ребенок все равно не даст мне уснуть.
Йен покачал головой, потом встал и вышел из зала. Через несколько минут он вернулся и протянул ей маленький стаканчик виски.
– От этого малыш быстрей уймется.
Бригитта зажала себе нос и одним духом проглотила виски, потом сморщилась и слегка передернула плечами. Спустя некоторое время малыш и впрямь затих, но и саму Бригитту неудержимо начало клонить в сон. Глаза ее закрылись в дремоте.
– Я отведу тебя наверх, – прошептал Йен, обнимая ее. – И не спорь со мной.
Бригитта слишком устала, чтобы протестовать. При звуке его голоса глаза ее лишь на мгновение раскрылись, но тут же закрылись снова. Он поднял ее на руки и понес наверх в спальню.
На рассвете все уже было готово для погребальной церемонии. Восемь воинов клана Макартуров, включая Даджи и Джеми, подняли на плечи гроб с телом графа и пошли к выходу. За ними следовал отец, Каплан в сопровождении семьи графа. Вслед за волынщиками, членами клана и домочадцами отдельной группой шли арендаторы, которые явились отдать дань уважения своему хозяину, всегда поступавшему с ними по справедливости.
Похоронная процессия направилась в церковь, где отец Каплан отслужил торжественную заупокойную службу по усопшему. Когда носильщики подняли гроб, чтобы поместить его в склеп, Бригитта схватилась за Йена, стоявшего рядом. Вцепившись в руку мужа, она собрала все свои силы, чтобы устоять на ногах.
После церемонии Бригитта направилась в сад, где в одиночестве, грустный оттого, что с ним никто не играет, бродил Хитрец.
Едва она появилась, как лисенок бросился к ней. Бригитта погладила его по голове и, взяв прутик, бросила в сторону. Хитрец со всех ног кинулся, чтобы принести его назад.
«Без Черного Джека жизнь в Данридже будет странной, – подумала она. – Его смерть оставила пустоту, которую ничто не сможет заполнить».
– Это и есть тот лисенок? – раздался вдруг рядом голос Эврил.
– Да.
С приветливой улыбкой Бригитта обернулась. Но улыбка тут же застыла на ее губах, когда она увидела выражение лица молодой женщины.
– Я пришла поговорить с вами начистоту, – холодно объявила ей Эврил. – Это правда, что вы носите незаконного ребенка от моего мужа?
Бригитта была ошеломлена.
– Я спрашиваю, это правда… – Эврил повысила голос.
– Вы маленькая дурочка, – бросила Бригитта, и глаза ее засверкали от негодования. – Как вы могли…
– Дурочка?!
– Конечно. Вы наслушались сплетен, которые распускает Антония, – обвиняющим тоном сказала Бригитта.
– Она ничего не утверждала, она просто упомянула о такой возможности, – призналась Эврил.
– Если вы будете слушать ее грязные вымыслы, – предупредила Бригитта, – она расстроит ваш брак, как уже пыталась расстроить мой.
– Зачем же ей мне вредить? – недоверчиво спросила Эврил. – Кроме того, вы не ответили на мой вопрос.
– Антония вредит мне, а заодно и вам. Ей очень хочется стать графиней Данридж. Ради этого она готова на все.
Несколько мгновений Эврил молчала, словно обдумывая услышанное.
– Я поверю вам, – наконец сказала она, – если вы поклянетесь, что этот ребенок не от моего мужа.
Не успела Бригитта ответить, как сильная мужская рука схватила Эврил за плечо. Магнус резко повернул ее к себе и, размахнувшись, дал ей пощечину.
– Как ты смеешь! Как ты смеешь обвинять Бри! Она уже восемь месяцев носит наследника Данриджа!
– Н-н-но…
– Заткнись! – повелительно крикнул Магнус. – Неужто ты, в самом деле, думаешь, что я способен обесчестить жену Йена? Твое поведение недостойно герцогини Арджил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32