В отличие от Воронцова, он действительно нуждался в длительном отдыхе; в последнее время ему редко удавалось заснуть, не прибегая к бутылке. Он постучал пальцем по кучке сложенных квитанций.
– Вы утверждаете, что они уехали внезапно и выписались одновременно?
Ночной менеджер отеля «Метрополь» хмуро кивнул. Его тоже клонило в сон, под его бледно-голубыми глазами залегли темные полукружья. Светлые ресницы, редеющие волосы. Вежливо-отстраненная манера держаться, заимствованная у гостиничного персонала западных отелей.
– Они расплатились по счету... во всяком случае, их счета были оплачены. В них не было ничего подозрительного.
– Кто оплатил их счета? Случайно не жилец из 12-го номера?
Менеджер едва заметно вздрогнул. Его глаза на мгновение широко раскрылись, подтверждая правильность догадки, затем снова приняли скучающее выражение.
– Это частное дело отеля, коммерческая тайна.
Любин, стоявший рядом с Дмитрием, лучезарно улыбнулся. Очевидно, его недовольство из-за того, что его вытащили из постели, оторвав от жены и ребенка, уже улетучилось.
– Спасибо за информацию.
– Я ничего не сказал.
– Друзья мистера Помарова уехали на своей машине или на такси? Каким транспортом они пользовались?
Вместо ответа менеджер щелкнул пальцами, и мужчина в униформе портье торопливо подошел к приемной.
– Спросите Антипова. Он отвечает за вызов клиентов.
В фойе ворвался ледяной воздух. Вошедшие о чем-то громко беседовали и смеялись – иностранец в пальто с бобровым воротником и проститутка высшего класса. Они направились к лифтам. Дмитрий наблюдал за ними с почти детской озадаченностью.
– Офицеры хотят задать тебе несколько вопросов, – сказал менеджер. Его усмешка не предвещала ничего хорошего. Дмитрий вспомнил, где слышал фамилию «Антипов»: Марфа допрашивала его по телефону в самом начале расследования.
– Нам о тебе все известно, Антипов, – резко сказал он. – Все сутенерствуешь?
Менеджер решил не вмешиваться. Он отошел к дальнему концу длинной стойки и принялся разбирать квитанции. Лицо Антипова приняло униженное и вместе с тем заговорщицки-жуликоватое выражение.
– Это никому не вредит. Я, можно сказать, оказываю услугу обществу.
– Бог ты мой! – Любин расхохотался, и портье скривился от шума. – В следующий раз ты скажешь, что бережешь наше рабочее время.
– Может быть.
– В данный момент нас не интересуют твои приработки. Нас также не интересует умерший американец. Речь пойдет о компаньонах того человека, с которым случился сердечный приступ. Помнишь его? Надеюсь, он не был твоим клиентом и ты не подыскал для него слишком бойкую шлюху, а?
Антипов нахмурился. Его взгляд переместился на ковер, устилавший пол фойе, словно он искал там какой-то мелкий предмет. Любин удовлетворенно хмыкнул. Антипов потер свой длинный нос и подбородок рукой с грязными ногтями и выразительно покачал головой.
– Я не имел с ним дел, – наконец заявил он.
– Тогда другие двое, предположительно его друзья.
Антипов пожал плечами.
– Они держались вместе, так?
– Не знаю. Да, я видел его вместе с ними, но они не показались мне друзьями. Они приехали в разное время и скорее всего познакомились здесь.
Вспомнив настойчивое предупреждение Воронцова о необходимости соблюдать осторожность, Дмитрий спросил:
– Ты когда-нибудь видел их в обществе американца? Ты знаешь, кого я имею в виду. Или с кем-нибудь из местных?
Портье, слышавший вопросы, покачал головой. В его темных глазах промелькнуло что-то похожее на беспокойство.
– Нет, – сказал Антипов.
– Он лжет, – заметил Любин.
– Я не...
– Ты лжешь, – с каменным лицом подтвердил Дмитрий.
– Послушайте, я не знаю, что вам нужно, – жалобно произнес Антипов. – Скажите мне, что вы хотите узнать?
– Приходилось ли тебе видеть любого из них в компании мистера Аль-Джани? Ты его знаешь, он был одним из твоих лучших клиентов, – добавил Дмитрий.
Его догадка оказалась правильной. Антипов побледнел.
– Может быть, – медленно произнес он. – Они здоровались друг с другом, но не более того. Я не знаю, что их связывало, в самом деле не знаю.
– Хорошо. Теперь скажи вот что: когда они уехали, кто-нибудь подвез их? Они уезжали в спешке?
– В спешке?..
– Хватит тянуть кота за хвост! – прорычал Любин, сообразив, что от него требуется. – Разрешите мне вывести этого засранца наружу и маленько вразумить его!
Ночной менеджер пожал плечами и отошел еще дальше.
– Ну давай, ты! – загремел Любин, схватив Антипова за воротник.
– Я ничего не знаю, – проскулил тот. – Я видел, как они вышли и сели в такси. Да, они торопились, но с ними никого не было.
– И мистера Аль-Джани тоже?
– Почему вы постоянно спрашиваете о нем? Мы с ним не были знакомы. Время от времени он заказывал в номер девушек, всегда блондинок...
– Хорошо. Успокойся и перестань хныкать, но помни: мы еще с тобой поговорим.
Дмитрий повернулся к Любину.
– Забирай регистрационные бланки и поехали в управление. Наш обожаемый начальник уже должен вернуться туда после визита в бордель Теплова.
– Как вы думаете, куда исчезли эти двое? Да и действительно ли они исчезли?
– Бог их знает. Должно быть, у них были фальшивые паспорта, как у Помарова. Но почему, черт побери, они вообще оказались здесь и какое отношение они имели к майору Вахаджи из иранской разведки, то есть к мистеру Аль-Джани, набитому фальшивыми паспортами? Надеюсь, шефу удалось узнать побольше, чем нам!
* * *
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне о Вьетнаме, – сказал Лок, приняв из рук Кауфмана бокал бурбона. – Мне нужно узнать о Тяне и о том, какую работу он выполнял.
Кауфман сидел напротив него в другом кожаном кресле. В течение нескольких секунд после того, как он открыл дверь и впустил Лока в квартиру, его лицо сохраняло удивленное выражение, словно заготовленное для фотографа. Теперь он надел маску доброжелательного хозяина, которая, однако, не вязалась с его бегающим взглядом. Он поднял бокал, отсалютовав Локу, и выпил свой мартини.
– Ты весь вечер ждал снаружи лишь для того, чтобы спросить меня о вьетнамце? Я уже сказал тебе, Джон: архивы или недоступны, или же их больше не существует. Извини, но это правда.
– В самом деле, Боб?
Глаза Кауфмана сузились, затем снова потеплели.
– Джон, что я могу тебе сказать? Я понимаю, тебе нужно что-то сделать. То, что произошло... это ужасно. Но я не в состоянии понять, каким образом этот Тянь может иметь отношение к твоему горю.
– Сегодня утром ты сказал, что не сможешь помочь мне, если я не объясню, зачем мне понадобились сведения. Означает ли это, что ты можешь помочь мне, Боб?
Плащ лежал у Лока на коленях, и он остро ощущал присутствие пистолета в правом кармане.
– По дороге из Лэнгли какой-то трейлер столкнул меня с шоссе. Это не было случайностью.
Кауфман ошеломленно покачал головой, словно не веря услышанному. Выражение его глаз убедило Лока в том, что он непричастен к покушению на его жизнь, однако на лице проступила глубокая озабоченность, словно он учуял давно знакомый и опасный запах.
– Кто-то приказал сделать это, Боб. Думаю, это был Тянь.
– Тянь? Да этот парень – калиф... – осознав свою ошибку, Кауфман торопливо глотнул мартини. – В общем, он уже много лет живет на Западе, и...
– Ты помнишь его. Почему? – Лок напряженно подался вперед. Плащ свесился с его колен, и тяжесть пистолета переместилась к икре. – Почему ты запомнил имя какого-то иммигранта, Боб, пусть даже имевшего особый статус?
– Я помню имя, но не более того. Ты сам напомнил мне. Больше ничего, Джон, клянусь жизнью.
– Теперь я знаю, что это для тебя важно, Боб, – пробормотал Лок.
Они сидели лицом друг к другу. Лок с трудом сдерживал возбуждение, в то время как Кауфман изучающе посматривал на него, взвешивая опасность, которую Лок олицетворял. Он уже относился к Локу как к противнику. Возможно, сведения Кауфмана устарели и он давно ни в чем не участвовал, но он что-то знал, а сейчас и этого было достаточно.
– Нет, не важно, – произнес Кауфман ровным, почти назидательным тоном. – Это не было важно в течение очень долгого времени. Поверь мне. Что бы ты ни думал об убийстве своей сестры и Билли Грейнджера, это не имеет отношения к Тяню или к Вьетнаму. Это древняя история, и пусть она останется похороненной.
– Как Май Лай, Боб?
– Не остри. Тебя там не было, так что можешь считать себя счастливчиком.
– Кто такой Тянь, Боб?
– Тянь – это никто.
– Он пытался убить меня в Фениксе. Я не уверен насчет сегодняшней попытки, но что касается того раза, то у меня нет сомнений. Я встречался с ним.
Лок ничего не сказал о героине, о страхе Ван Грейнджера перед Тянем, о «красной лошади». Как много известно Кауфману?
– Хочешь знать, почему я представляю угрозу для него? Из-за какой-то связи между ним и Ван Грейнджером.
Лицо Кауфмана побледнело в ярком свете лампы. Его глаза снова сузились. Дождь продолжал стекать по стеклам за шторами, и фары автомобилей звездочками вспыхивали в сгустившихся сумерках.
– Что за связь с Ван Грейнджером? Говорю тебе, Тянь не мог иметь ничего общего с Билли и твоей сестрой.
– Откуда ты знаешь, Боб? – жестко спросил Лок, чувствуя, как в нем закипает гнев. Кауфман успокаивающим жестом поднял руки.
– Просто знаю – и все. Они никак не связаны.
– Тогда почему Тянь звонил Ван Грейнджеру и угрожал ему? Я слышал это, Боб. Я должен узнать о Тяне.
– Я ничем не могу тебе помочь, Джон. В самом деле.
– Расскажи мне о Вьетнаме. Тянь работал на Компанию – это ясно, исходя из его статуса особого иммигранта. Компания предоставила ему деньги и работу после приезда сюда.
– Ну ладно. Мои воспоминания довольно расплывчаты, так как это было очень давно, но я помню, что Тянь служил кем-то вроде мальчика на побегушках. Мы, постоянно использовали таких ребят для срочных поручений, передачи информации, устройства ловушек... Ты знаешь, как это происходило тогда. Он был не более важен, чем любой другой. Когда мы ушли из Вьетнама, кто-то о нем позаботился. Вот и все, Джон, что я могу тебе рассказать.
В его последней фразе прозвучали едва слышные просительные нотки, но это могло быть просто беспокойством человека, не желающего возвращаться к неприятным воспоминаниям.
– Он работал на отряд особого назначения под командованием Ван Грейнджера, верно?
– Не знаю.
Лок помолчал. Если Кауфман и нервничал, то лишь самую малость.
– Еще выпьешь, приятель? – спросил Кауфман.
Лок покачал головой.
Кауфман налил себе очередной бокал мартини, стоя спиной к Локу. В комнате не было зеркала, в котором могло бы отразиться выражение его лица. Потом он вернулся на свое место и устроился в кресле.
– Пора бы пообедать, – пробормотал он. – Ты еще не ел?
Лок снова покачал головой. Вопрос Кауфмана не звучал как приглашение разделить трапезу, скорее наоборот. Он представлял себе, какое впечатление он производит на Кауфмана, чуть ли не насильно вломившись в квартиру и выпрашивая информацию, словно объедки с чужого стола.
– Я... у меня назначена встреча, – добавил Кауфман.
Ложь была очевидной. Лок посмотрел на него.
– Я пытаюсь свести воедино рассказы Ван Грейнджера о Вьетнаме. Он не часто говорил об этом, а Билли рассказывал только о своей службе там.
– Да? – нервозность кошки, которую неожиданно погладили против шерсти.
– Его подразделение сначала работало против хошиминовской группировки на западе...
– В самом деле? Может быть. Но, как я уже говорил, все это древняя история, Джон, – Кауфман демонстративно пожал широкими плечами.
– Затем в военных зонах №2 и №3, дальше к югу...
Лишь сейчас, сидя лицом к лицу с Кауфманом, Люк ясно вспомнил все. Современная квартира с ее поляризованными стеклами и модернистской обстановкой обладала безликостью, помогавшей воспоминаниям. Она была похожа на комнату для допросов. Лок вспоминал прошлое Грейнджера так, как он, зная его, словно проходил обследование на детекторе лжи.
– Дальше к югу... – повторил он. – Но они всегда держались рядом с камбоджийской границей. Тянь родом из пригородов Сайгона. Какую ценность он мог представлять для Ван Грейнджера? Какими полезными знаниями он мог обладать?
– Ты беспокоишься о кролике, который уже сдох, Джон. Умер по естественным причинам, – Кауфман усмехнулся, словно воспоминания Лока были детскими снами, не заслуживавшими особенного внимания.
– Я припоминаю кое-что еще.
– Что именно?
– Один или два раза Грейнджер говорил о какой-то схеме переброски людей... Да, теперь я вспоминаю. Как-то у бассейна... Был жаркий солнечный день, и он очень сердился, поскольку недавно посмотрел фильм «Апокалипсис наших дней». Сюжет сильно задел его. «Все было не так, – говорил он. – Мы делали и хорошие вещи, мы старались». Как же он это называл? Я не помню названия его проекта!
Казалось, его неожиданная вспышка расстроила Кауфмана. Лок поерзал в кресле, и пистолет выпал из кармана плаща на светлый ковер.
– Что за черт... – начал Кауфман.
Лок в замешательстве подобрал пистолет.
– Что это, парень? – сердито спросил Кауфман. Лок держал пистолет в руках, взвешивая его на ладони и словно прикидывая, как ему поступить с оружием. – За каким чертом тебе понадобился пистолет?
Лок поднял голову. Кауфман заметно побледнел, и на его лбу проступили бисеринки пота. Лок хотел было пожать плечами и отделаться какой-нибудь банальностью, но затем неожиданно прицелился в Кауфмана. В его голове зазвучало эхо, словно от камня, брошенного в глубокий колодец. Давно закипавший гнев наконец прорвался наружу.
– Ты что-то знаешь, Кауфман! – прорычал он. – Перестань быть ослом и расскажи мне о Тяне и Ван Грейнджере!
– Я ничего не знаю! – закричал Кауфман.
– Знаешь, черт побери! – разъярился Лок. Пистолет опасно подрагивал в его руке, словно обретя собственную душу. Правда об убийстве Бет находилась рядом, в этой комнате. – Расскажи мне все, Кауфман, или, клянусь Богом, я разнесу тебе башку!
Угроза была реальной. Кауфман поверил: черты его лица исказились судорогой страха.
– Расскажи мне, – уже тише повторил Лок. – Расскажи мне все. О наркотиках и обо всем остальном. Я хочу знать, потому что для меня ничто больше нее имеет значения. Ни твоя жизнь, ни моя. Расскажи мне...
* * *
Воронцов глядел на луковичные главки церкви, строгие и торжественные на фоне электрического сияния, стоявшего над городом. Ветер завывал в пустоте – такой же, как та, что царила в душе Воронцова. Он глубоко засунул руки в карманы и опустил капюшон парки.
Через некоторое время, когда его нерешительность и страх немного улеглись, он отвернулся от церкви и медленно пошел по дорожке к дверям борделя. Двое ученых пропали: должно быть, те люди, которые собирались воспользоваться другими фальшивыми паспортами. Они жили в «Метрополе» вместе с Помаровым, и Воронцову очень хотелось надеяться, что они все еще находятся в Новом Уренгое, прячутся в каком-нибудь месте вроде этого притона, который Мустафа Вахаджи использовал для своих целей.
За одним из окон, задернутых тонкими занавесками, горел свет. До рассвета оставался еще час: достаточно рано или достаточно поздно, чтобы застать Теплова врасплох.
Проигнорировав электрический звонок, Воронцов застучал в дверь, выкрикивая имя Теплова. Через грязное окошечко в верхней части дверной панели отблески света падали на его лицо и руки. Ночь дышала ледяным спокойствием.
Дверь немного приоткрылась на цепочке. Соня даже с припухшими от сна глазами обладала величественностью и пропорциями побитого временем монумента советской эпохи. Она с подозрением уставилась на Воронцова.
– Вы? – в ее голосе звучала усталость стареющей шлюхи. – Что вам нужно теперь?
Она быстрым движением откинула цепочку – и Воронцов вошел внутрь. Ее ночная рубашка зашелестела, соприкоснувшись с его паркой.
– Просто зашел побеседовать на пару минут.
– Почему бы вам не оставить его в покое? – запротестовала Соня. – Он ничего не знает.
Она шлепала тапочками за его спиной, пока он шел к лестнице по коридору.
– Вы знаете Мишу, майор, – ее голос был грубым и хриплым, однако не умоляющим или униженным. Соня всегда говорила по существу дела. – Он ходит по тонкому льду, но никому не причиняет зла. Люди вроде Паньшина оставляют его...
Воронцов повернулся к Соне. Судя по выражению ее лица, она осознала свой промах.
– Валерий Паньшин? Какие дела могут быть у Паньшина с нашим общим другом, уважаемым канатоходцем Мишей? – он усмехнулся.
– Никаких, товарищ начальник. Я просто хотела сказать, что Миша не вращается в этих кругах. Его оставили в покое.
– В чем дело, дорогая? – спросил Теплов сверху. Воронцов поднял голову, и Теплов увидел его. – О, товарищ майор? Чему обязаны?
Теплов быстро, спустился по лестнице, волоча за собой длинные полы шелкового ночного халата.
– Это не дружеский визит, – предупредила Соня, скрестив руки на огромной груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Вы утверждаете, что они уехали внезапно и выписались одновременно?
Ночной менеджер отеля «Метрополь» хмуро кивнул. Его тоже клонило в сон, под его бледно-голубыми глазами залегли темные полукружья. Светлые ресницы, редеющие волосы. Вежливо-отстраненная манера держаться, заимствованная у гостиничного персонала западных отелей.
– Они расплатились по счету... во всяком случае, их счета были оплачены. В них не было ничего подозрительного.
– Кто оплатил их счета? Случайно не жилец из 12-го номера?
Менеджер едва заметно вздрогнул. Его глаза на мгновение широко раскрылись, подтверждая правильность догадки, затем снова приняли скучающее выражение.
– Это частное дело отеля, коммерческая тайна.
Любин, стоявший рядом с Дмитрием, лучезарно улыбнулся. Очевидно, его недовольство из-за того, что его вытащили из постели, оторвав от жены и ребенка, уже улетучилось.
– Спасибо за информацию.
– Я ничего не сказал.
– Друзья мистера Помарова уехали на своей машине или на такси? Каким транспортом они пользовались?
Вместо ответа менеджер щелкнул пальцами, и мужчина в униформе портье торопливо подошел к приемной.
– Спросите Антипова. Он отвечает за вызов клиентов.
В фойе ворвался ледяной воздух. Вошедшие о чем-то громко беседовали и смеялись – иностранец в пальто с бобровым воротником и проститутка высшего класса. Они направились к лифтам. Дмитрий наблюдал за ними с почти детской озадаченностью.
– Офицеры хотят задать тебе несколько вопросов, – сказал менеджер. Его усмешка не предвещала ничего хорошего. Дмитрий вспомнил, где слышал фамилию «Антипов»: Марфа допрашивала его по телефону в самом начале расследования.
– Нам о тебе все известно, Антипов, – резко сказал он. – Все сутенерствуешь?
Менеджер решил не вмешиваться. Он отошел к дальнему концу длинной стойки и принялся разбирать квитанции. Лицо Антипова приняло униженное и вместе с тем заговорщицки-жуликоватое выражение.
– Это никому не вредит. Я, можно сказать, оказываю услугу обществу.
– Бог ты мой! – Любин расхохотался, и портье скривился от шума. – В следующий раз ты скажешь, что бережешь наше рабочее время.
– Может быть.
– В данный момент нас не интересуют твои приработки. Нас также не интересует умерший американец. Речь пойдет о компаньонах того человека, с которым случился сердечный приступ. Помнишь его? Надеюсь, он не был твоим клиентом и ты не подыскал для него слишком бойкую шлюху, а?
Антипов нахмурился. Его взгляд переместился на ковер, устилавший пол фойе, словно он искал там какой-то мелкий предмет. Любин удовлетворенно хмыкнул. Антипов потер свой длинный нос и подбородок рукой с грязными ногтями и выразительно покачал головой.
– Я не имел с ним дел, – наконец заявил он.
– Тогда другие двое, предположительно его друзья.
Антипов пожал плечами.
– Они держались вместе, так?
– Не знаю. Да, я видел его вместе с ними, но они не показались мне друзьями. Они приехали в разное время и скорее всего познакомились здесь.
Вспомнив настойчивое предупреждение Воронцова о необходимости соблюдать осторожность, Дмитрий спросил:
– Ты когда-нибудь видел их в обществе американца? Ты знаешь, кого я имею в виду. Или с кем-нибудь из местных?
Портье, слышавший вопросы, покачал головой. В его темных глазах промелькнуло что-то похожее на беспокойство.
– Нет, – сказал Антипов.
– Он лжет, – заметил Любин.
– Я не...
– Ты лжешь, – с каменным лицом подтвердил Дмитрий.
– Послушайте, я не знаю, что вам нужно, – жалобно произнес Антипов. – Скажите мне, что вы хотите узнать?
– Приходилось ли тебе видеть любого из них в компании мистера Аль-Джани? Ты его знаешь, он был одним из твоих лучших клиентов, – добавил Дмитрий.
Его догадка оказалась правильной. Антипов побледнел.
– Может быть, – медленно произнес он. – Они здоровались друг с другом, но не более того. Я не знаю, что их связывало, в самом деле не знаю.
– Хорошо. Теперь скажи вот что: когда они уехали, кто-нибудь подвез их? Они уезжали в спешке?
– В спешке?..
– Хватит тянуть кота за хвост! – прорычал Любин, сообразив, что от него требуется. – Разрешите мне вывести этого засранца наружу и маленько вразумить его!
Ночной менеджер пожал плечами и отошел еще дальше.
– Ну давай, ты! – загремел Любин, схватив Антипова за воротник.
– Я ничего не знаю, – проскулил тот. – Я видел, как они вышли и сели в такси. Да, они торопились, но с ними никого не было.
– И мистера Аль-Джани тоже?
– Почему вы постоянно спрашиваете о нем? Мы с ним не были знакомы. Время от времени он заказывал в номер девушек, всегда блондинок...
– Хорошо. Успокойся и перестань хныкать, но помни: мы еще с тобой поговорим.
Дмитрий повернулся к Любину.
– Забирай регистрационные бланки и поехали в управление. Наш обожаемый начальник уже должен вернуться туда после визита в бордель Теплова.
– Как вы думаете, куда исчезли эти двое? Да и действительно ли они исчезли?
– Бог их знает. Должно быть, у них были фальшивые паспорта, как у Помарова. Но почему, черт побери, они вообще оказались здесь и какое отношение они имели к майору Вахаджи из иранской разведки, то есть к мистеру Аль-Джани, набитому фальшивыми паспортами? Надеюсь, шефу удалось узнать побольше, чем нам!
* * *
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне о Вьетнаме, – сказал Лок, приняв из рук Кауфмана бокал бурбона. – Мне нужно узнать о Тяне и о том, какую работу он выполнял.
Кауфман сидел напротив него в другом кожаном кресле. В течение нескольких секунд после того, как он открыл дверь и впустил Лока в квартиру, его лицо сохраняло удивленное выражение, словно заготовленное для фотографа. Теперь он надел маску доброжелательного хозяина, которая, однако, не вязалась с его бегающим взглядом. Он поднял бокал, отсалютовав Локу, и выпил свой мартини.
– Ты весь вечер ждал снаружи лишь для того, чтобы спросить меня о вьетнамце? Я уже сказал тебе, Джон: архивы или недоступны, или же их больше не существует. Извини, но это правда.
– В самом деле, Боб?
Глаза Кауфмана сузились, затем снова потеплели.
– Джон, что я могу тебе сказать? Я понимаю, тебе нужно что-то сделать. То, что произошло... это ужасно. Но я не в состоянии понять, каким образом этот Тянь может иметь отношение к твоему горю.
– Сегодня утром ты сказал, что не сможешь помочь мне, если я не объясню, зачем мне понадобились сведения. Означает ли это, что ты можешь помочь мне, Боб?
Плащ лежал у Лока на коленях, и он остро ощущал присутствие пистолета в правом кармане.
– По дороге из Лэнгли какой-то трейлер столкнул меня с шоссе. Это не было случайностью.
Кауфман ошеломленно покачал головой, словно не веря услышанному. Выражение его глаз убедило Лока в том, что он непричастен к покушению на его жизнь, однако на лице проступила глубокая озабоченность, словно он учуял давно знакомый и опасный запах.
– Кто-то приказал сделать это, Боб. Думаю, это был Тянь.
– Тянь? Да этот парень – калиф... – осознав свою ошибку, Кауфман торопливо глотнул мартини. – В общем, он уже много лет живет на Западе, и...
– Ты помнишь его. Почему? – Лок напряженно подался вперед. Плащ свесился с его колен, и тяжесть пистолета переместилась к икре. – Почему ты запомнил имя какого-то иммигранта, Боб, пусть даже имевшего особый статус?
– Я помню имя, но не более того. Ты сам напомнил мне. Больше ничего, Джон, клянусь жизнью.
– Теперь я знаю, что это для тебя важно, Боб, – пробормотал Лок.
Они сидели лицом друг к другу. Лок с трудом сдерживал возбуждение, в то время как Кауфман изучающе посматривал на него, взвешивая опасность, которую Лок олицетворял. Он уже относился к Локу как к противнику. Возможно, сведения Кауфмана устарели и он давно ни в чем не участвовал, но он что-то знал, а сейчас и этого было достаточно.
– Нет, не важно, – произнес Кауфман ровным, почти назидательным тоном. – Это не было важно в течение очень долгого времени. Поверь мне. Что бы ты ни думал об убийстве своей сестры и Билли Грейнджера, это не имеет отношения к Тяню или к Вьетнаму. Это древняя история, и пусть она останется похороненной.
– Как Май Лай, Боб?
– Не остри. Тебя там не было, так что можешь считать себя счастливчиком.
– Кто такой Тянь, Боб?
– Тянь – это никто.
– Он пытался убить меня в Фениксе. Я не уверен насчет сегодняшней попытки, но что касается того раза, то у меня нет сомнений. Я встречался с ним.
Лок ничего не сказал о героине, о страхе Ван Грейнджера перед Тянем, о «красной лошади». Как много известно Кауфману?
– Хочешь знать, почему я представляю угрозу для него? Из-за какой-то связи между ним и Ван Грейнджером.
Лицо Кауфмана побледнело в ярком свете лампы. Его глаза снова сузились. Дождь продолжал стекать по стеклам за шторами, и фары автомобилей звездочками вспыхивали в сгустившихся сумерках.
– Что за связь с Ван Грейнджером? Говорю тебе, Тянь не мог иметь ничего общего с Билли и твоей сестрой.
– Откуда ты знаешь, Боб? – жестко спросил Лок, чувствуя, как в нем закипает гнев. Кауфман успокаивающим жестом поднял руки.
– Просто знаю – и все. Они никак не связаны.
– Тогда почему Тянь звонил Ван Грейнджеру и угрожал ему? Я слышал это, Боб. Я должен узнать о Тяне.
– Я ничем не могу тебе помочь, Джон. В самом деле.
– Расскажи мне о Вьетнаме. Тянь работал на Компанию – это ясно, исходя из его статуса особого иммигранта. Компания предоставила ему деньги и работу после приезда сюда.
– Ну ладно. Мои воспоминания довольно расплывчаты, так как это было очень давно, но я помню, что Тянь служил кем-то вроде мальчика на побегушках. Мы, постоянно использовали таких ребят для срочных поручений, передачи информации, устройства ловушек... Ты знаешь, как это происходило тогда. Он был не более важен, чем любой другой. Когда мы ушли из Вьетнама, кто-то о нем позаботился. Вот и все, Джон, что я могу тебе рассказать.
В его последней фразе прозвучали едва слышные просительные нотки, но это могло быть просто беспокойством человека, не желающего возвращаться к неприятным воспоминаниям.
– Он работал на отряд особого назначения под командованием Ван Грейнджера, верно?
– Не знаю.
Лок помолчал. Если Кауфман и нервничал, то лишь самую малость.
– Еще выпьешь, приятель? – спросил Кауфман.
Лок покачал головой.
Кауфман налил себе очередной бокал мартини, стоя спиной к Локу. В комнате не было зеркала, в котором могло бы отразиться выражение его лица. Потом он вернулся на свое место и устроился в кресле.
– Пора бы пообедать, – пробормотал он. – Ты еще не ел?
Лок снова покачал головой. Вопрос Кауфмана не звучал как приглашение разделить трапезу, скорее наоборот. Он представлял себе, какое впечатление он производит на Кауфмана, чуть ли не насильно вломившись в квартиру и выпрашивая информацию, словно объедки с чужого стола.
– Я... у меня назначена встреча, – добавил Кауфман.
Ложь была очевидной. Лок посмотрел на него.
– Я пытаюсь свести воедино рассказы Ван Грейнджера о Вьетнаме. Он не часто говорил об этом, а Билли рассказывал только о своей службе там.
– Да? – нервозность кошки, которую неожиданно погладили против шерсти.
– Его подразделение сначала работало против хошиминовской группировки на западе...
– В самом деле? Может быть. Но, как я уже говорил, все это древняя история, Джон, – Кауфман демонстративно пожал широкими плечами.
– Затем в военных зонах №2 и №3, дальше к югу...
Лишь сейчас, сидя лицом к лицу с Кауфманом, Люк ясно вспомнил все. Современная квартира с ее поляризованными стеклами и модернистской обстановкой обладала безликостью, помогавшей воспоминаниям. Она была похожа на комнату для допросов. Лок вспоминал прошлое Грейнджера так, как он, зная его, словно проходил обследование на детекторе лжи.
– Дальше к югу... – повторил он. – Но они всегда держались рядом с камбоджийской границей. Тянь родом из пригородов Сайгона. Какую ценность он мог представлять для Ван Грейнджера? Какими полезными знаниями он мог обладать?
– Ты беспокоишься о кролике, который уже сдох, Джон. Умер по естественным причинам, – Кауфман усмехнулся, словно воспоминания Лока были детскими снами, не заслуживавшими особенного внимания.
– Я припоминаю кое-что еще.
– Что именно?
– Один или два раза Грейнджер говорил о какой-то схеме переброски людей... Да, теперь я вспоминаю. Как-то у бассейна... Был жаркий солнечный день, и он очень сердился, поскольку недавно посмотрел фильм «Апокалипсис наших дней». Сюжет сильно задел его. «Все было не так, – говорил он. – Мы делали и хорошие вещи, мы старались». Как же он это называл? Я не помню названия его проекта!
Казалось, его неожиданная вспышка расстроила Кауфмана. Лок поерзал в кресле, и пистолет выпал из кармана плаща на светлый ковер.
– Что за черт... – начал Кауфман.
Лок в замешательстве подобрал пистолет.
– Что это, парень? – сердито спросил Кауфман. Лок держал пистолет в руках, взвешивая его на ладони и словно прикидывая, как ему поступить с оружием. – За каким чертом тебе понадобился пистолет?
Лок поднял голову. Кауфман заметно побледнел, и на его лбу проступили бисеринки пота. Лок хотел было пожать плечами и отделаться какой-нибудь банальностью, но затем неожиданно прицелился в Кауфмана. В его голове зазвучало эхо, словно от камня, брошенного в глубокий колодец. Давно закипавший гнев наконец прорвался наружу.
– Ты что-то знаешь, Кауфман! – прорычал он. – Перестань быть ослом и расскажи мне о Тяне и Ван Грейнджере!
– Я ничего не знаю! – закричал Кауфман.
– Знаешь, черт побери! – разъярился Лок. Пистолет опасно подрагивал в его руке, словно обретя собственную душу. Правда об убийстве Бет находилась рядом, в этой комнате. – Расскажи мне все, Кауфман, или, клянусь Богом, я разнесу тебе башку!
Угроза была реальной. Кауфман поверил: черты его лица исказились судорогой страха.
– Расскажи мне, – уже тише повторил Лок. – Расскажи мне все. О наркотиках и обо всем остальном. Я хочу знать, потому что для меня ничто больше нее имеет значения. Ни твоя жизнь, ни моя. Расскажи мне...
* * *
Воронцов глядел на луковичные главки церкви, строгие и торжественные на фоне электрического сияния, стоявшего над городом. Ветер завывал в пустоте – такой же, как та, что царила в душе Воронцова. Он глубоко засунул руки в карманы и опустил капюшон парки.
Через некоторое время, когда его нерешительность и страх немного улеглись, он отвернулся от церкви и медленно пошел по дорожке к дверям борделя. Двое ученых пропали: должно быть, те люди, которые собирались воспользоваться другими фальшивыми паспортами. Они жили в «Метрополе» вместе с Помаровым, и Воронцову очень хотелось надеяться, что они все еще находятся в Новом Уренгое, прячутся в каком-нибудь месте вроде этого притона, который Мустафа Вахаджи использовал для своих целей.
За одним из окон, задернутых тонкими занавесками, горел свет. До рассвета оставался еще час: достаточно рано или достаточно поздно, чтобы застать Теплова врасплох.
Проигнорировав электрический звонок, Воронцов застучал в дверь, выкрикивая имя Теплова. Через грязное окошечко в верхней части дверной панели отблески света падали на его лицо и руки. Ночь дышала ледяным спокойствием.
Дверь немного приоткрылась на цепочке. Соня даже с припухшими от сна глазами обладала величественностью и пропорциями побитого временем монумента советской эпохи. Она с подозрением уставилась на Воронцова.
– Вы? – в ее голосе звучала усталость стареющей шлюхи. – Что вам нужно теперь?
Она быстрым движением откинула цепочку – и Воронцов вошел внутрь. Ее ночная рубашка зашелестела, соприкоснувшись с его паркой.
– Просто зашел побеседовать на пару минут.
– Почему бы вам не оставить его в покое? – запротестовала Соня. – Он ничего не знает.
Она шлепала тапочками за его спиной, пока он шел к лестнице по коридору.
– Вы знаете Мишу, майор, – ее голос был грубым и хриплым, однако не умоляющим или униженным. Соня всегда говорила по существу дела. – Он ходит по тонкому льду, но никому не причиняет зла. Люди вроде Паньшина оставляют его...
Воронцов повернулся к Соне. Судя по выражению ее лица, она осознала свой промах.
– Валерий Паньшин? Какие дела могут быть у Паньшина с нашим общим другом, уважаемым канатоходцем Мишей? – он усмехнулся.
– Никаких, товарищ начальник. Я просто хотела сказать, что Миша не вращается в этих кругах. Его оставили в покое.
– В чем дело, дорогая? – спросил Теплов сверху. Воронцов поднял голову, и Теплов увидел его. – О, товарищ майор? Чему обязаны?
Теплов быстро, спустился по лестнице, волоча за собой длинные полы шелкового ночного халата.
– Это не дружеский визит, – предупредила Соня, скрестив руки на огромной груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43