Ее безопасность тоже зависела от него. Харрел наверняка знает, что она встречалась с Патриком, говорила с ним, слушала его... потребуется навести порядок: убрать.
– Спасибо, спасибо. – Он вырвал руку, опасаясь, что она заметит в его взгляде внезапный страх, ощущение беспомощности, отчего, он в сущности и споткнулся. У нее на лице застыл ужас. До нее дошло, что может случиться – прежде всего с Патриком, но, возможно, и с ней. Сердито поджатые губы говорили, что ей наплевать, что станет с Обри.
* * *
Хайд щурился под темными очками, которые он надел отчасти для того, чтобы его не узнали, отчасти из-за ослепительно сиявшего и огромном небе солнца, к тому же отражавшегося от сотен стеклянных и металлических поверхностей. Он медленно двигался к зданию аэровокзала в толпе пассажиром прибывшего из Равалпинди рейса Раскаленный воздух настоен на запахе авиационного горючего. Он не имел ни малейшего представления, поджидают ли его здесь люди Харрела. Скорее всего нет. Оружия у него не было.
Кто-то, извинившись, толкнул его. Он слегка пошатнулся. Сразу ударило в жар, пересохло в горле, хотя он и подбадривал себя спиртным в самолете. Его пугала собственная слабость, беспокоило, что, когда потребуется, не хватит сил.
Из-за солнечного света не было видно, что происходит внутри аэровокзала. Он опустил глаза. Тени ограждавших проход бетонных стен казались почти черными и только постепенно приобрели холодный синий оттенок. Проход перегородили тощий пес и еще более худые босоногие полуодетые дети со вздутыми животами. Позади, словно кукольные домики, виднелись картонные лачуги с плоскими крышами из расправленных молотком бензиновых бочек. В ушах раздался крик младенца. Хайд вздрогнул, вспомнив Афганистан.
Поток пассажиров нес его к дверям аэровокзала, отвлекая от проплывшего перед глазами кошмара. Он двигался, влекомый толпой, почти забыв об опасности.
Чья-то рука схватила его за рукав и оттащила от двери, ведущей в пассажирский зал. В глаза ударил свет – съехали очки. Он медленно, как старик, повернулся. Мимо него проходили в дверь последние пассажиры.
– Патрик, черт тебя подери!.. – Хайд встряхнул головой. Физиономия Касса – неожиданно – нет, как и следовало ожидать. На лице и облегчение, и тревога. Касс подтянул его к себе. – Тебя же наверху ждут, ты, идиот несчастный! – прошипел он. – Ты что, хочешь пойти с ними поздороваться?
– Сколько их там?
– Что? А, шестеро, может, побольше. Американцы. Пара их болталась здесь много часов, остальные высыпали из посольской машины пять минут назад и рванули, сломя голову. – Касс внимательно оглядел Хайда. – Ты в порядке? Идешь со мной?
Хайд провел ладонью по лицу. За спиной Касса на них глядели двое босых ребятишек.
Хайд кивнул.
– Я в порядке.
– Ты как полусонный. – Помолчав, Касс поправился: – Нет, куда хуже.
– Я в полном порядке! – Его снова кинуло в жар. Опять провел ладонью по лицу, чувствуя, как ладонь намокла от пота. – В порядке...
– Тогда пошли. Через минуту они будут искать тебя внизу. Может быть, они не видели, как ты сходил с самолета.
Касс толкал его в сторону проулка и детишек, но Хайд упирался. Однако он снова почувствовал приближение опасности: стал думать о том, что может произойти в ближайшее время. Харрел все еще пытался с ним разделаться. Это отложилось в сознании и приобрело смысл. Он прошмыгнул мимо детей, потом, стараясь их не замечать, мимо хижин и картонных хибарок.
– Я спрячу тебя в одном месте, пока буду менять билеты...
– А это зачем?
– Или я достану билет на какой-нибудь местный рейс, или мы скроемся из аэропорта другим путем. Уверен, что они тебя засекли. Будут следить за всеми международными рейсами – отсюда. – Касс подтолкнул его к стеклянной двери и, внимательно посмотрев вдоль проулка, закрыл ее за собой. Отдышавшись, он возбужденно улыбнулся. – Улететь можно только самолетом местной линии. Сюда, вторая дверь справа, видишь?
Перед дверью Хайд остановился. Перевод с хинди гласил: «ТАМОЖНЯ. СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД». Он поглядел на Касса, который несколько поостыл, только в глазах остатки озабоченности и, возможно, разочарования.
– О'кей, входи. – Касс толкнул дверь. Тесная неопрятная комната пустовала. Пахло табачным дымом и остатками пищи.
Хайд сразу уселся в скрипучее кресло с торчащими из протертой обивки поролоном и деревом. Низенький столик, испещренный следами погашенных сигарет; газета, раскрытая на странице со стилизованной фотографией индийской кинозвезды; форменный пиджак таможенного служащего, висящий на спинке другого кресла; маленький пыльный радиоприемник, из которого раздавалась исполняемая на гитаре мелодия. Заполненная до краев пепельница. Касс, стоя в дверях, глядел на него, словно врач. Серый металлический картотечный шкаф, потрепанные журналы, поломанная настольная зажигалка.
– Теперь о'кей? – словно ребенка, продолжая расспрашивать Касс.
Хайд в ответ бросил свирепый взгляд.
– Как я отсюда выберусь?
Касс успокаивающе кивнул:
– Для начала подберу тебе местный рейс. Что, если кто-нибудь сунется сюда?
– Не сунутся. Им заплачено. – Он взглянул на дорожную сумку, которую принес с собой. – Не заглядывай туда, пока не вернусь. – Ободряюще улыбнулся.
– Все еще путешествуешь по свету за счет Ее Величества, Касс?
– Я выучил хинди, немного читаю санскрит, могу при случае подкупить кого угодно, не потратив ни пенса... больше не наедаю себе живот. Кое-что из этого когда-нибудь пригодится.
– Когда-нибудь отзовут тебя домой и посадят за письменный стол.
Лучше, чем... хотя неважно. Скоро вернусь. – Казалось, Кассу не терпелось сказать что-то еще. – В жизни не встречал человека, объявленного преступником, – добавил он, потирая подбородок.
– Считаешь, что такое не может случиться с более достойным парнем, так что ли? – подколол Хайд. – Не беспокойся, это не больно, пока до тебя не доберутся.
– И ты способен на?..
– Нет. Достаточно? Я не способен ни на что – Хайд наклонился вперед, глядя на сомкнутые кисти, словно это могло придать ему уверенности. Нет, он не был ни на что способен. Это правда. «Достань мне улики, которые гарантируют всем нам жизнь, Патрик...» Обри почти умолял его заняться безнадежным делом. За этим скрывалось разрешение: «Убей Харрела». Эта часть дела его интересовала. Касс, затхлая грязная комната больше не существовали. Мышцы лица сложились в свирепую гримасу. Он закрыл глаза, чтобы лучше увидеть Харрела. «Дай мне улики, и можешь убрать Харрела». Обри этого не сказал: вернее, сказал, но не совсем так.
Он старался не замечать в себе то, что пугало его больше всего, – свое необычное, вызывающее отвращение состояние. Его переполняла жажда насилия.
Ему удалось убедить себя, что это не навсегда, имеет отношение только к Харрелу, к желанию уцелеть. Потом все будет в порядке, это не раковая, а доброкачественная опухоль, от которой он избавится, как только кончится вся эта заваруха. Он сможет отделаться от этой своей страсти... да, он верил, что...
...Но пока на свете жил Харрел...
Касс тихо прикрыл за собой дверь. Державшая ручку двери ладонь стала влажной и скользкой. Он тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от сна или неприятного воспоминания. Сосредоточенное лицо Хайда с печатью страха и сдерживаемой ярости. Боже, как Обри решился доверить ему эту операцию? Или у старика поехала крыша... или ему действительно некуда деваться.
По невысокому пролету он поднялся в главный зал. Не его дело рассуждать... и так далее...
Он выделил четырех американцев из посольства и еще две вызывающие подозрение белые физиономии. Они могли знать его. Англичане же, которые ехали удостовериться, что Хайд, если его засекут, передан в руки американцев, определенно его знали! Это осложняло дело и заставляло спешить. Он, стараясь не бросаться в глаза, пробирался сквозь толпы пассажиров и встречающих, как фотоаппарат, фиксируя лица, позы, отыскивая тех, у кого нет багажа, кто стоит без дела. Белые лица без следов усталости, озабоченности, растерянности, нетерпения... вот одно, у стойки буфета. Второе, третье, потом четвертое. Четверо выбежавших из посольской машины как раз перед посадкой самолета, в котором летел Хайд. Все четверо напряженно замерли, словно олень, почуявший запах тигра, но с места не двигались. Сунув руки в карманы, Касс склонился у книжного киоска, разглядывая свежие книжки в мягких переплетах. Через минуту насчитал уже пятерых, затем потребовалось еще три минуты, прежде чем он уверенно определил шестого американца. Они твердо знали, что Хайд был в самолете. Пока еще, слава Всевышнему, никого из английского посольства, кроме меня самого!
Медленно двинулся по залу к билетным кассам. Ни Диксона, резидента, ни Майлза, его заместителя, пока не видно. Облегченно улыбнулся, но тут же взял себя в руки. Он чувствовал себя не в своей тарелке – сегодня на весь день его оторвали от обычных дел. Хайд, даже в его нынешнем состоянии, думал бы только об этом деле, обострил нюх и другие примитивные чувства, какие у него остались. Но для Касса это было не совсем обычным занятием.
Ни Диксона, ни Майлза. Касс двинулся быстрее, спеша осуществить свой план. Он остановился на компании «Индиан эйр». Против номера рейса, который он предусмотрел в своем небольшом тщательно разработанном сценарии, уже светилось объявление о посадке. Черт возьми, у выхода на посадку, должно быть, уже собираются пассажиры...
Он понял, что надо торопиться. Быстро оглядев зал, отметил, что полдюжины американцев на месте, а его резидента пока что, слава Богу, нет, понял, что разглядывать их, словно тигров и Рантамборском заповеднике, уже не остается времени. Он как раз вернулся оттуда незадолго до звонка Обри. Его бросило в жар, на лбу выступили капельки пота, точно так же, как у Хайда в той затхлой, грязной комнатенке. Теперь все приобретало реальные очертания.
У кассы «Индиан эйр» собралась очередь. Работала только одна уставшая, неповоротливая кассирша. Рейс на Катманду, согласно расписанию, отправлялся через двенадцать минут. Касс встал в очередь. Становилось все жарче, чесалось тело, он не мог устоять на месте. Мысли растрепались, словно одежда, которую ему не дал сменить звонок Обри. Ерзая, машинально подавался вперед, не отрывая глаз от светящегося объявления о посадке и скачущих цифр на висящих рядом часах. Надо же, черт побери...
Сначала в Катманду, там пересадка на рейс «Ройял непалез», следующий, прямо на Гонконг, а оттуда есть вечерний рейс; в Сан-Франциско. До завтрашнего дня другой такой стыковки нет. Он сжимал в карманах взмокшие кулаки, костяшки пальцев нескладно торчали сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань брюк. Если Хайд попадет на рейс до Катманду, все путешествие займет двадцать четыре часа... это и был план "А". А плана "Б", черт возьми, не было в помине. В дорожной сумке, оставленной Хайду, был новый паспорт, кредитные карточки, смена одежды – от Хайда так воняло, а также взбадривающие и успокаивающие средства, на чем так жестко настаивал Шелли. Все, что нужно Хайду, кроме проклятого билета до Катманду! Остальные билеты были в сумке. Перед ним все еще оставалось два человека, к тому же низенький толстяк затеял спор насчет стоимости билета до Бенареса на «Пилгрим экспресс», черт бы его побрал!..
Ну, давай же... Восемь минут, у него едва оставалось время добежать до Хайда, не говоря уж о том, чтобы добраться до выхода – как его там? – №52.
Ужасное ощущение, что ты ни к чему не пригоден. Всплыло непрошеное воспоминание: на заготовленных углях в камине родительского дома – дохлая галка... много лет назад. Он с бывшей женой приехал на выходные. Осторожно поднял птицу и был потрясен, увидев, что он жива. Направленный на него черный глаз. Он отнес ее в сад и бросил на землю, уверенный, что она не выживет. Ударил ее лопатой дважды, чтобы не мучилась. Нынешнее занятие было чем-то похоже, если забыть ощущение брезгливости. Ему было жарко, он нервничал, не хотелось этим заниматься. Хайд, доведись это ему, беспечно рассмеялся бы...
Перед глазами встало обращенное к нему изможденное, небритое, похожее на негатив лицо Хайда. Касс встряхнул головой. Когда-то очень давно, даже Патрик испытал бы подобные чувства, убивая галку.
– Черт возьми, Фил! Так и знал, что это ты!
Касс испуганно обернулся, с трудом приходя в себя. Перед ним стояла Майлз, заместитель главы разведывательной службы в посольстве.
– Джим, – хриплым голосом растерянно произнес он, еще сильнее сжав кулаки в карманах.
– А я думал, что ты до понедельника где-то в тигровом заповеднике.
– Нет, до сегодняшнего дня.
Шесть минут, самое большее шесть с половиной. Он не решался взглянуть на часы. Любезная подозрительная улыбка Майлза. Дай Бог, чтобы он был при деле, а не просто так. Майлз с лопатой, а он, что та галка. Меньше шести минут!
– Опять куда-то собрался? Сачок... лентяй, каких нет!
– Нет, что вы... неиспользованные билеты... паршивые индусы. – Он улыбнулся, теперь уже не так принужденно, руки в карманах, но посвободнее. И лоб не так горел.
Майлз, сузив глаза, спросил:
– Ты здесь по тому же делу? – Большинство жестов и выражений Майлз заимствовал из фильмов, но за деланными манерами скрывалась подозрительность. – А разве Дико тебя не достал? Ты что, на своей машине?
Летевший в Бенарес любитель поспорить с женой и детьми пошел прочь, словно большого свирепого пса, таща за собой на веревке потрепанный чемодан.
Касс как можно небрежнее провел рукой по длинным волосам.
– М-м... так, для подстраховки, – пробормотал он.
– А сам в это время занимаешься личными делами, так-так! – Майлз радовался тому, что, как он думал, поймал Касса за нарушением служебных обязанностей. Это был низенький толстенький человечек, и ему приходилось смотреть на Касса снизу вверх. – Мало тебе того, что ты и так ходишь в любимчиках Обри? – глумился Майлз. – Как и негодяй, ради которого мы здесь торчим, а? – продолжал он со злой ухмылкой. – Хайда объявили преступником – какой поворот судьбы! Что до меня, а я надеюсь, что он подастся в нашу сторону, то я с удовольствием погляжу в лицо этой сволочи, когда мы будем передавать его янки.
– Я подумал, что ничего не случится, если отскочу на пару минут, – оправдывался Касс.
– Будь любезен, изволь нам помочь, – саркастически обратился к нему Майлз.
Теперь Касс оказался перед кассиршей. Часы показывали, что до отлета пять минут. Табло перестало мигать и светилось ровным светом. 52-й выход закрыт, но и сейчас еще пропустят, если...
Он ничего не может поделать, пока здесь торчит этот подонок Майлз!
– Ты не можешь минутку подождать? Тем более что очередь уже подошла. – Уставшая девушка в окошке начала проявлять нетерпение, да и очередь заволновалась. – Ну катись отсюда, Майлз!
– Тебя бы на мое место. Тогда побегал бы, – не отставал Майлз.
– А ты бы валялся брюхом кверху, так что ли?
– Закрой фонтан, Фил, – ухмыльнулся Майлз. – Таких сачков, как ты, еще поискать.
Четыре с половиной минуты. Поздно. У Касса не было ни малейшего представления, как увезти Хайда из аэропорта. До вечернего рейса на Катманду они наверняка прочешут здесь все... и доберутся до Патрика. Майлз получит удовольствие сдать его американцам.
Я только сдам билеты и догоню тебя.
– Поскорее.
Четыре минуты...
Касс повернулся к девушке. Стиснул зубы, от безумной мысли его бросило в жар. Светящееся табло, ослепительный свет сквозь стекла, водоворот пассажиров. Полуобернувшись, с улыбкой бросил:
– Джим, ты все еще перепихиваешься с дочкой Диксона? Ей ведь всего шестнадцать, не так ли? – Майлз покраснел, как рак, по лицу ручьем лил пот.
– Что?..
Касс скороговоркой произнес:
– Один билет до Катманду – скорее!
– Посадка окончена. Подождите...
– Некогда ждать, черт побери! – Похоже, внезапно охватившая его холодная необузданная ярость позволила окончательно забыть об убитой галке. Майлз лишился лопаты.
– Что, черт возьми, ты хочешь... – снова Майлз.
– Вы не попадете на этот рейс, – ответила девушка.
– Попаду. Чего бы мне это ни стоило, черт возьми! Выписывайте билет. Ну! Багажа нет, сумка пойдет в кабину. Пошевеливайтесь! – приказывал Касс, тряся перед ее лицом деньгами. Майлз схватил его за руку, заставив обернуться. – Не обращай на меня внимания, Джим, – ты ничего не видел. А дочка Диксона теперь у себя в школе в Челтенхеме или, может быть, в Малверне, хвастается, какая у тебя шишка! Одно слово обо мне, и он узнает, чем ты занимался, Джим, – это я тебе, грязному засранцу, обещаю, – прошипел Касс со свирепой улыбкой.
– Значит, ты заодно с ним, – догадался Майлз. – А это билет для Хайда – он здесь!
– И ты влипнешь, если скажешь хоть слово. Так что будем держать наши маленькие тайны при себе, Джим... А теперь проваливай! – Он снова повернулся к девушке. – Давай, дорогуша, бери деньги и поторапливайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Спасибо, спасибо. – Он вырвал руку, опасаясь, что она заметит в его взгляде внезапный страх, ощущение беспомощности, отчего, он в сущности и споткнулся. У нее на лице застыл ужас. До нее дошло, что может случиться – прежде всего с Патриком, но, возможно, и с ней. Сердито поджатые губы говорили, что ей наплевать, что станет с Обри.
* * *
Хайд щурился под темными очками, которые он надел отчасти для того, чтобы его не узнали, отчасти из-за ослепительно сиявшего и огромном небе солнца, к тому же отражавшегося от сотен стеклянных и металлических поверхностей. Он медленно двигался к зданию аэровокзала в толпе пассажиром прибывшего из Равалпинди рейса Раскаленный воздух настоен на запахе авиационного горючего. Он не имел ни малейшего представления, поджидают ли его здесь люди Харрела. Скорее всего нет. Оружия у него не было.
Кто-то, извинившись, толкнул его. Он слегка пошатнулся. Сразу ударило в жар, пересохло в горле, хотя он и подбадривал себя спиртным в самолете. Его пугала собственная слабость, беспокоило, что, когда потребуется, не хватит сил.
Из-за солнечного света не было видно, что происходит внутри аэровокзала. Он опустил глаза. Тени ограждавших проход бетонных стен казались почти черными и только постепенно приобрели холодный синий оттенок. Проход перегородили тощий пес и еще более худые босоногие полуодетые дети со вздутыми животами. Позади, словно кукольные домики, виднелись картонные лачуги с плоскими крышами из расправленных молотком бензиновых бочек. В ушах раздался крик младенца. Хайд вздрогнул, вспомнив Афганистан.
Поток пассажиров нес его к дверям аэровокзала, отвлекая от проплывшего перед глазами кошмара. Он двигался, влекомый толпой, почти забыв об опасности.
Чья-то рука схватила его за рукав и оттащила от двери, ведущей в пассажирский зал. В глаза ударил свет – съехали очки. Он медленно, как старик, повернулся. Мимо него проходили в дверь последние пассажиры.
– Патрик, черт тебя подери!.. – Хайд встряхнул головой. Физиономия Касса – неожиданно – нет, как и следовало ожидать. На лице и облегчение, и тревога. Касс подтянул его к себе. – Тебя же наверху ждут, ты, идиот несчастный! – прошипел он. – Ты что, хочешь пойти с ними поздороваться?
– Сколько их там?
– Что? А, шестеро, может, побольше. Американцы. Пара их болталась здесь много часов, остальные высыпали из посольской машины пять минут назад и рванули, сломя голову. – Касс внимательно оглядел Хайда. – Ты в порядке? Идешь со мной?
Хайд провел ладонью по лицу. За спиной Касса на них глядели двое босых ребятишек.
Хайд кивнул.
– Я в порядке.
– Ты как полусонный. – Помолчав, Касс поправился: – Нет, куда хуже.
– Я в полном порядке! – Его снова кинуло в жар. Опять провел ладонью по лицу, чувствуя, как ладонь намокла от пота. – В порядке...
– Тогда пошли. Через минуту они будут искать тебя внизу. Может быть, они не видели, как ты сходил с самолета.
Касс толкал его в сторону проулка и детишек, но Хайд упирался. Однако он снова почувствовал приближение опасности: стал думать о том, что может произойти в ближайшее время. Харрел все еще пытался с ним разделаться. Это отложилось в сознании и приобрело смысл. Он прошмыгнул мимо детей, потом, стараясь их не замечать, мимо хижин и картонных хибарок.
– Я спрячу тебя в одном месте, пока буду менять билеты...
– А это зачем?
– Или я достану билет на какой-нибудь местный рейс, или мы скроемся из аэропорта другим путем. Уверен, что они тебя засекли. Будут следить за всеми международными рейсами – отсюда. – Касс подтолкнул его к стеклянной двери и, внимательно посмотрев вдоль проулка, закрыл ее за собой. Отдышавшись, он возбужденно улыбнулся. – Улететь можно только самолетом местной линии. Сюда, вторая дверь справа, видишь?
Перед дверью Хайд остановился. Перевод с хинди гласил: «ТАМОЖНЯ. СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД». Он поглядел на Касса, который несколько поостыл, только в глазах остатки озабоченности и, возможно, разочарования.
– О'кей, входи. – Касс толкнул дверь. Тесная неопрятная комната пустовала. Пахло табачным дымом и остатками пищи.
Хайд сразу уселся в скрипучее кресло с торчащими из протертой обивки поролоном и деревом. Низенький столик, испещренный следами погашенных сигарет; газета, раскрытая на странице со стилизованной фотографией индийской кинозвезды; форменный пиджак таможенного служащего, висящий на спинке другого кресла; маленький пыльный радиоприемник, из которого раздавалась исполняемая на гитаре мелодия. Заполненная до краев пепельница. Касс, стоя в дверях, глядел на него, словно врач. Серый металлический картотечный шкаф, потрепанные журналы, поломанная настольная зажигалка.
– Теперь о'кей? – словно ребенка, продолжая расспрашивать Касс.
Хайд в ответ бросил свирепый взгляд.
– Как я отсюда выберусь?
Касс успокаивающе кивнул:
– Для начала подберу тебе местный рейс. Что, если кто-нибудь сунется сюда?
– Не сунутся. Им заплачено. – Он взглянул на дорожную сумку, которую принес с собой. – Не заглядывай туда, пока не вернусь. – Ободряюще улыбнулся.
– Все еще путешествуешь по свету за счет Ее Величества, Касс?
– Я выучил хинди, немного читаю санскрит, могу при случае подкупить кого угодно, не потратив ни пенса... больше не наедаю себе живот. Кое-что из этого когда-нибудь пригодится.
– Когда-нибудь отзовут тебя домой и посадят за письменный стол.
Лучше, чем... хотя неважно. Скоро вернусь. – Казалось, Кассу не терпелось сказать что-то еще. – В жизни не встречал человека, объявленного преступником, – добавил он, потирая подбородок.
– Считаешь, что такое не может случиться с более достойным парнем, так что ли? – подколол Хайд. – Не беспокойся, это не больно, пока до тебя не доберутся.
– И ты способен на?..
– Нет. Достаточно? Я не способен ни на что – Хайд наклонился вперед, глядя на сомкнутые кисти, словно это могло придать ему уверенности. Нет, он не был ни на что способен. Это правда. «Достань мне улики, которые гарантируют всем нам жизнь, Патрик...» Обри почти умолял его заняться безнадежным делом. За этим скрывалось разрешение: «Убей Харрела». Эта часть дела его интересовала. Касс, затхлая грязная комната больше не существовали. Мышцы лица сложились в свирепую гримасу. Он закрыл глаза, чтобы лучше увидеть Харрела. «Дай мне улики, и можешь убрать Харрела». Обри этого не сказал: вернее, сказал, но не совсем так.
Он старался не замечать в себе то, что пугало его больше всего, – свое необычное, вызывающее отвращение состояние. Его переполняла жажда насилия.
Ему удалось убедить себя, что это не навсегда, имеет отношение только к Харрелу, к желанию уцелеть. Потом все будет в порядке, это не раковая, а доброкачественная опухоль, от которой он избавится, как только кончится вся эта заваруха. Он сможет отделаться от этой своей страсти... да, он верил, что...
...Но пока на свете жил Харрел...
Касс тихо прикрыл за собой дверь. Державшая ручку двери ладонь стала влажной и скользкой. Он тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от сна или неприятного воспоминания. Сосредоточенное лицо Хайда с печатью страха и сдерживаемой ярости. Боже, как Обри решился доверить ему эту операцию? Или у старика поехала крыша... или ему действительно некуда деваться.
По невысокому пролету он поднялся в главный зал. Не его дело рассуждать... и так далее...
Он выделил четырех американцев из посольства и еще две вызывающие подозрение белые физиономии. Они могли знать его. Англичане же, которые ехали удостовериться, что Хайд, если его засекут, передан в руки американцев, определенно его знали! Это осложняло дело и заставляло спешить. Он, стараясь не бросаться в глаза, пробирался сквозь толпы пассажиров и встречающих, как фотоаппарат, фиксируя лица, позы, отыскивая тех, у кого нет багажа, кто стоит без дела. Белые лица без следов усталости, озабоченности, растерянности, нетерпения... вот одно, у стойки буфета. Второе, третье, потом четвертое. Четверо выбежавших из посольской машины как раз перед посадкой самолета, в котором летел Хайд. Все четверо напряженно замерли, словно олень, почуявший запах тигра, но с места не двигались. Сунув руки в карманы, Касс склонился у книжного киоска, разглядывая свежие книжки в мягких переплетах. Через минуту насчитал уже пятерых, затем потребовалось еще три минуты, прежде чем он уверенно определил шестого американца. Они твердо знали, что Хайд был в самолете. Пока еще, слава Всевышнему, никого из английского посольства, кроме меня самого!
Медленно двинулся по залу к билетным кассам. Ни Диксона, резидента, ни Майлза, его заместителя, пока не видно. Облегченно улыбнулся, но тут же взял себя в руки. Он чувствовал себя не в своей тарелке – сегодня на весь день его оторвали от обычных дел. Хайд, даже в его нынешнем состоянии, думал бы только об этом деле, обострил нюх и другие примитивные чувства, какие у него остались. Но для Касса это было не совсем обычным занятием.
Ни Диксона, ни Майлза. Касс двинулся быстрее, спеша осуществить свой план. Он остановился на компании «Индиан эйр». Против номера рейса, который он предусмотрел в своем небольшом тщательно разработанном сценарии, уже светилось объявление о посадке. Черт возьми, у выхода на посадку, должно быть, уже собираются пассажиры...
Он понял, что надо торопиться. Быстро оглядев зал, отметил, что полдюжины американцев на месте, а его резидента пока что, слава Богу, нет, понял, что разглядывать их, словно тигров и Рантамборском заповеднике, уже не остается времени. Он как раз вернулся оттуда незадолго до звонка Обри. Его бросило в жар, на лбу выступили капельки пота, точно так же, как у Хайда в той затхлой, грязной комнатенке. Теперь все приобретало реальные очертания.
У кассы «Индиан эйр» собралась очередь. Работала только одна уставшая, неповоротливая кассирша. Рейс на Катманду, согласно расписанию, отправлялся через двенадцать минут. Касс встал в очередь. Становилось все жарче, чесалось тело, он не мог устоять на месте. Мысли растрепались, словно одежда, которую ему не дал сменить звонок Обри. Ерзая, машинально подавался вперед, не отрывая глаз от светящегося объявления о посадке и скачущих цифр на висящих рядом часах. Надо же, черт побери...
Сначала в Катманду, там пересадка на рейс «Ройял непалез», следующий, прямо на Гонконг, а оттуда есть вечерний рейс; в Сан-Франциско. До завтрашнего дня другой такой стыковки нет. Он сжимал в карманах взмокшие кулаки, костяшки пальцев нескладно торчали сквозь тонкую хлопчатобумажную ткань брюк. Если Хайд попадет на рейс до Катманду, все путешествие займет двадцать четыре часа... это и был план "А". А плана "Б", черт возьми, не было в помине. В дорожной сумке, оставленной Хайду, был новый паспорт, кредитные карточки, смена одежды – от Хайда так воняло, а также взбадривающие и успокаивающие средства, на чем так жестко настаивал Шелли. Все, что нужно Хайду, кроме проклятого билета до Катманду! Остальные билеты были в сумке. Перед ним все еще оставалось два человека, к тому же низенький толстяк затеял спор насчет стоимости билета до Бенареса на «Пилгрим экспресс», черт бы его побрал!..
Ну, давай же... Восемь минут, у него едва оставалось время добежать до Хайда, не говоря уж о том, чтобы добраться до выхода – как его там? – №52.
Ужасное ощущение, что ты ни к чему не пригоден. Всплыло непрошеное воспоминание: на заготовленных углях в камине родительского дома – дохлая галка... много лет назад. Он с бывшей женой приехал на выходные. Осторожно поднял птицу и был потрясен, увидев, что он жива. Направленный на него черный глаз. Он отнес ее в сад и бросил на землю, уверенный, что она не выживет. Ударил ее лопатой дважды, чтобы не мучилась. Нынешнее занятие было чем-то похоже, если забыть ощущение брезгливости. Ему было жарко, он нервничал, не хотелось этим заниматься. Хайд, доведись это ему, беспечно рассмеялся бы...
Перед глазами встало обращенное к нему изможденное, небритое, похожее на негатив лицо Хайда. Касс встряхнул головой. Когда-то очень давно, даже Патрик испытал бы подобные чувства, убивая галку.
– Черт возьми, Фил! Так и знал, что это ты!
Касс испуганно обернулся, с трудом приходя в себя. Перед ним стояла Майлз, заместитель главы разведывательной службы в посольстве.
– Джим, – хриплым голосом растерянно произнес он, еще сильнее сжав кулаки в карманах.
– А я думал, что ты до понедельника где-то в тигровом заповеднике.
– Нет, до сегодняшнего дня.
Шесть минут, самое большее шесть с половиной. Он не решался взглянуть на часы. Любезная подозрительная улыбка Майлза. Дай Бог, чтобы он был при деле, а не просто так. Майлз с лопатой, а он, что та галка. Меньше шести минут!
– Опять куда-то собрался? Сачок... лентяй, каких нет!
– Нет, что вы... неиспользованные билеты... паршивые индусы. – Он улыбнулся, теперь уже не так принужденно, руки в карманах, но посвободнее. И лоб не так горел.
Майлз, сузив глаза, спросил:
– Ты здесь по тому же делу? – Большинство жестов и выражений Майлз заимствовал из фильмов, но за деланными манерами скрывалась подозрительность. – А разве Дико тебя не достал? Ты что, на своей машине?
Летевший в Бенарес любитель поспорить с женой и детьми пошел прочь, словно большого свирепого пса, таща за собой на веревке потрепанный чемодан.
Касс как можно небрежнее провел рукой по длинным волосам.
– М-м... так, для подстраховки, – пробормотал он.
– А сам в это время занимаешься личными делами, так-так! – Майлз радовался тому, что, как он думал, поймал Касса за нарушением служебных обязанностей. Это был низенький толстенький человечек, и ему приходилось смотреть на Касса снизу вверх. – Мало тебе того, что ты и так ходишь в любимчиках Обри? – глумился Майлз. – Как и негодяй, ради которого мы здесь торчим, а? – продолжал он со злой ухмылкой. – Хайда объявили преступником – какой поворот судьбы! Что до меня, а я надеюсь, что он подастся в нашу сторону, то я с удовольствием погляжу в лицо этой сволочи, когда мы будем передавать его янки.
– Я подумал, что ничего не случится, если отскочу на пару минут, – оправдывался Касс.
– Будь любезен, изволь нам помочь, – саркастически обратился к нему Майлз.
Теперь Касс оказался перед кассиршей. Часы показывали, что до отлета пять минут. Табло перестало мигать и светилось ровным светом. 52-й выход закрыт, но и сейчас еще пропустят, если...
Он ничего не может поделать, пока здесь торчит этот подонок Майлз!
– Ты не можешь минутку подождать? Тем более что очередь уже подошла. – Уставшая девушка в окошке начала проявлять нетерпение, да и очередь заволновалась. – Ну катись отсюда, Майлз!
– Тебя бы на мое место. Тогда побегал бы, – не отставал Майлз.
– А ты бы валялся брюхом кверху, так что ли?
– Закрой фонтан, Фил, – ухмыльнулся Майлз. – Таких сачков, как ты, еще поискать.
Четыре с половиной минуты. Поздно. У Касса не было ни малейшего представления, как увезти Хайда из аэропорта. До вечернего рейса на Катманду они наверняка прочешут здесь все... и доберутся до Патрика. Майлз получит удовольствие сдать его американцам.
Я только сдам билеты и догоню тебя.
– Поскорее.
Четыре минуты...
Касс повернулся к девушке. Стиснул зубы, от безумной мысли его бросило в жар. Светящееся табло, ослепительный свет сквозь стекла, водоворот пассажиров. Полуобернувшись, с улыбкой бросил:
– Джим, ты все еще перепихиваешься с дочкой Диксона? Ей ведь всего шестнадцать, не так ли? – Майлз покраснел, как рак, по лицу ручьем лил пот.
– Что?..
Касс скороговоркой произнес:
– Один билет до Катманду – скорее!
– Посадка окончена. Подождите...
– Некогда ждать, черт побери! – Похоже, внезапно охватившая его холодная необузданная ярость позволила окончательно забыть об убитой галке. Майлз лишился лопаты.
– Что, черт возьми, ты хочешь... – снова Майлз.
– Вы не попадете на этот рейс, – ответила девушка.
– Попаду. Чего бы мне это ни стоило, черт возьми! Выписывайте билет. Ну! Багажа нет, сумка пойдет в кабину. Пошевеливайтесь! – приказывал Касс, тряся перед ее лицом деньгами. Майлз схватил его за руку, заставив обернуться. – Не обращай на меня внимания, Джим, – ты ничего не видел. А дочка Диксона теперь у себя в школе в Челтенхеме или, может быть, в Малверне, хвастается, какая у тебя шишка! Одно слово обо мне, и он узнает, чем ты занимался, Джим, – это я тебе, грязному засранцу, обещаю, – прошипел Касс со свирепой улыбкой.
– Значит, ты заодно с ним, – догадался Майлз. – А это билет для Хайда – он здесь!
– И ты влипнешь, если скажешь хоть слово. Так что будем держать наши маленькие тайны при себе, Джим... А теперь проваливай! – Он снова повернулся к девушке. – Давай, дорогуша, бери деньги и поторапливайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53