Ты ведь здесь ни с кем не будешь целоваться?
БЕРНАР: Надеюсь, ты тоже нет? Разве с генералом Лафайеттом. Он когда-то имел большой успех у женщин. Сорок лет тому назад после его возвращения из Америки вся Франция носила его на руках.
ЛИНА: Носила на руках, а потом его чуть-чуть не казнили? Ты хорошо его знаешь?
БЕРНАР: Нет. Когда он бежал из Франции в пору Революции, я еще был школьником. Он пробыл заграницей лет десять, сидел в прусской и в австрийской крепостях. После победы над Австрией, Наполеон потребовал его освобождения. Он вернулся и с тех пор не служил. Император предлагал ему должность посла в Соединенных Штатах, где все его боготворят. Но он не хотел служить при диктатуре. Между тем я был офицером наполеоновской армии. По-настоящему я познакомился с ним только теперь, когда бонапартисты и республиканцы хотят объединиться для борьбы с Бурбонами. Лафайетт стал душой всех заговоров. Правда, он больше карбонарий, чем Рыцарь Свободы, но мы теперь работаем вместе. На нынешний заговор он дал пятьдесят тысяч франков.
ЛИНА: Пятьдесят тысяч франков! Господи, чего только нельзя купить на пятьдесят тысяч франков!
Госпожа де Ластейри входит с бутылкой и удивленно останавливается при виде гостей. Бернар и его жена встают. Лина с гордостью поднимает три пальца на левой руке. С тремя пальцами у нее механически поднимается четвертый, указательный. Она его отгибает правой рукой.
Г-ЖА ДЕ ЛАСТЕЙРИ, ЛИНА, БЕРНАР.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (Она ставит вино на стол и, улыбаясь, здоровается с гостями) : Пожалуйста, извините меня (Лине) – Я не принадлежу к вашему обществу. Я дочь генерала Лафайетта. Папа ни во что меня не посвящает, я, конечно, на вашем заседании не буду. Но мне казалось, что в гостиной еще никого нет: я не слышала, как подъехала ваша коляска.
БЕРНАР: У нас нет никакой коляски, графиня. Мы пришли пешком.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (изумленно) : Из Парижа?
БЕРНАР: Нет, мы доехали в дилижансе до ближайшей остановки, оттуда только три мили до вашего замка.
ЛИНА: Это была очаровательная прогулка! Мы два раза отдыхали на траве! Ах, какой чудный у вас замок! И какая чудная гостиная! Все отделано с таким вкусом! (Восторженно смотрит на графиню) .
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Я люблю Лагранж. Замок очень, очень стар.
БЕРНАР: Вероятно, он построен в 15 столетии маршалом Лафайеттом?
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Нет, он принадлежал Ноайлям, моим предкам по матери… Садитесь, пожалуйста. Мой отец сейчас выйдет… Я думаю, что до его прихода я могу оставаться здесь? (Улыбается) . Я знаю, что у вас секретное заседание, никого не надо спрашивать об имени…
БЕРНАР: Я полковник Бернар.
ЛИНА: А я полковница Бернар. (Все смеются) .
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Вы живете в Париже?
ЛИНА (со вздохом) : Нет, мы пока живем в Сомюре. Это дыра! Мне так хочется переехать в Париж!
БЕРНАР: Я был профессором кавалерийской школы в Сомюре, но меня уволили в отставку из-за моих политических взглядов.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Это не первая и не последняя глупость королевского правительства. И вы хотите переехать в Париж?
БЕРНАР (твердо) : Парижская жизнь слишком дорога для нас.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Да, в Париже все очень дорого. Теперь трудно пообедать хорошо в ресторане меньше, чем за полтора-два франка! (Она невольно бросает взгляд на элегантное платье Лины. Бернар замечает ее взгляд) .
БЕРНАР (с гордостью) : Моя жена сама шьет себе платья. Это платье стоило ей десять франков.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (изумленно) : Не может быть! Мне казалось, что оно от…
БЕРНАР (так же) : Мы живем на две тысячи франков в год и гордимся этим… Об этом, кажется, не принято говорить в обществе, но мы не светские люди. Я солдат, поступил добровольцем в армию семнадцати лет отроду. Наполеон произвел меня в офицеры на поле Аркольского сражения.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (видимо, не зная, что сказать) : Бедный Наполеон!.. По последним сведениям со святой Елены, его здоровье нехорошо.
БЕРНАР (тревожно) : Неужели? Я ничего об этом не слышал.
ЛИНА: Я республиканка, но я обожаю Наполеона!
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (Прислушивается) : Кажется, подъезжают коляски? Да… Значит, я должна скрыться… Буду рада, если вы после заседания останетесь у нас ужинать. Мне было очень приятно познакомиться с вами. На время заседаний отец из предосторожности отпускает из замка всю прислугу, остается только его 80-летняя няня, вполне надежный человек, в сущности член нашей семьи. (Лине) . – Пожалуйста, будьте хозяйкой, угощайте гостей и не забывайте себя.
ЛИНА: Я себя не забуду!
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (смеется) : И отлично. (Уходит) .
ЛИНА. БЕРНАР.
БЕРНАР: Милая, ты слишком льстишь этой графине. Ничего особенного в их гостиной нет, а то, что к готическому замку они приделали фасад в стиле Людовика XV, не свидетельствует о большом вкусе. Ты и глядела на нее так, точно она была небесным явлением! (Подражает ей) . «Все отделано с таким вкусом!» Ты знаешь, я не люблю эту твою манеру подкупать людей лестью.
ЛИНА: Я не встречала человека, который не был бы падок на лесть.
БЕРНАР: Ты еще вообще мало встречала людей. Но по отношению к богачам и аристократам надо быть настороже, чтобы они не вздумали смотреть на тебя сверху вниз.
ЛИНА: Они все равно так на тебя смотрят, как бы ты ни держался. Что ж делать, это их преимущество, как у других красота или ум. Ты всегда мной недоволен…
ЛИНА. БЕРНАР. ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (входит с таинственным видом заговорщика. Останавливается на пороге и с особенной торжественностью поднимает три пальца левой руки. Бернар поднимает два пальца правой. Лина по ошибке поднимает три пальца) .
ЛИНА: Ах, что я сделала! (Отгибает один палец) .
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (Он говорит с сильным марсельским акцентом. Гробовым тоном) : Вера. Надежда.
БЕРНАР: Честь. Добродетель.
ЛИНА (с гордостью) : Честь. Добродетель.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (Опускает пальцы) : Пароль верен, но я считаю совершенно недопустимой ошибку в условном знаке. По обязанности Первого Разведчика Рыцарей Свободы, я обращаю на это ваше внимание. Из-за таких ошибок могут полететь головы!
ЛИНА (смущенно) : Я в первый раз на заседании.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Это, конечно, смягчающее обстоятельство. У многих других нет и его. Сам Великий Избранник, к несчастью, уделяет слишком мало внимания ритуалу.
БЕРНАР (Лине) : Великий Избранник это генерал Лафайетт.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Рыцарь, по обязанности Первого Разведчика ордена Рыцарей Свободы я обращаю твое внимание на то, что не должно называть по фамилии членов Ордена и всего менее главу заговора.
БЕРНАР: Не могу же я делать вид, будто я не знаю, к кому мы приехали в замок Лагранж! Что за вздор!
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Это не вздор, рыцарь, и я считаю твое выражение совершенно недопустимым в отношении лица, занимающего должность Первого Разведчика… Господи, что это! Отворены окна! Они говорят о заговоре при отворенных окнах! (Поспешно затворяет окна) .
ЛИНА: Мы во втором этаже, замок обведен рвами и нигде нет ни души.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (У круглого стола) : Боже мой, что же это такое! Кинжалы лежат посредине стола! Они должны лежать перед троном Великого Избранника! Господи, так эти люди устраивают заговор! (Передвигает кинжалы к креслу Лафайетта. Бернар пожимает плечами. Лина незаметно стучит себя пальцем по лбу и вопросительно смотрит на мужа. Тот с улыбкой отрицательно мотает головой) .
БЕРНАР (вполголоса Лине) : Нет, он не сумасшедший: он фанатик ритуала. Очень честный и хороший человек.
(Входит Джон) .
БЕРНАР. ЛИНА. ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК. ДЖОН.
ДЖОН (Его лицо светлеет при виде Лины. Он здоровается с ней, восторженно на нее глядя. Бернар здоровается с ним холодно, что видимо немного смущает молодого человека. Он говорит с американским акцентом) Я думал, что приеду первый. Отчего же вы мне не сказали, что поедете в дилижансе! Я привез бы вас в коляске.
БЕРНАР (сухо) : Зачем же? Мы отлично дошли пешком.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (Оглядывается и с негодованием замечает Джона) : Это Бог знает что такое! Это неслыханный скандал! Вы входите на заседание Ордена без условного знака, не произнося пароля! По своей обязанности Первого Разведчика Ордена Рыцарей Свободы, я сегодня же доложу об этом скандале Великому Избраннику!
ДЖОН: Очень прошу извинить меня. Я забыл (Поднимает пальцы) . Вера. Надежда.
ВСЕ (тоже поднимая пальцы) : Честь. Добродетель.
ЛИНА: Рыцарь Джон, хотите портвейна? (Она говорит, ест, пьет, угощает Джона, все одновременно) . Я здесь хозяйка! Меня просила быть хозяйкой в замке Лагранж графиня де Ластейри, дочь маркиза Лафайетта! Какие красивые имена! Я очень хотела бы быть маркизой! Или еще лучше герцогиней! (Смеется) . Герцогиня Бернар! (мужу, весело) . – Ну, ну, не сердись. Я тотчас бы отказалась от титула, потому что я республиканка. Но как-то приятнее отказаться от титула, чем не иметь его. Правда, рыцарь Джон? (Дразнит его) . Впрочем, какой вы Рыцарь! Вы еще ребенок. Я другое дело: я совершеннолетняя.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Устав ордена Рыцарей Свободы в своем параграфе 14 разрешает принимать в Рыцари людей всех национальностей, обоего пола, в возрасте от 18 лет.
ДЖОН: Я был принят с согласия самого генерала Лафайетта. Он особенно благожелателен к американцам. И я так ему благодарен! Я счастлив, что принимаю участие в борьбе за освобождение Франции: мы перед ней в неоплатном долгу, благодаря геройской помощи, которую нам когда-то оказал генерал Лафайетт. Мой дед был в его армии и участвовал в сражении при Иорктауне. Я так рад, что теперь я участвую в его заговоре.
ЛИНА: Он дал на наш заговор пятьдесят тысяч франков!
ДЖОН: Дело не в деньгах. Мне как раз вчера говорили, что барон Лиддеваль обещает дать нам сто тысяч.
ЛИНА: Кто это, барон Лиддеваль?
ДЖОН: Банкир. У меня счет в его банке. Очень умный человек, но он мне не нравится.
БЕРНАР: Лиддеваль прохвост. Он обещает и ничего не даст. Да и нельзя брать у него деньги. Он нажил на спекуляциях миллионы и титул. Был поставщиком армии. Наполеон имел один единственный недостаток: он считал всех людей негодяями и потому был неразборчив в назначениях. Это его и погубило… Впрочем, он скоро вернется со святой Елены.
Поодиночке или небольшими группами входят другие Рыцари Свободы. Каждый останавливается у дверей, делает условный знак и произносит пароль. Некоторые произносят его с иностранным акцентом: итальянским, испанским, славянским. Гостиная заполняется. Лина в восторге угощает всех. Она много пьет. Слышен гул голосов: «Какая жара!..» «Нет, я приехал верхом"… «Такого гнусного правительства во Франции еще не бывало"… «Дайте мне портвейна"… «Вы слышали, император заболел на святой Елене"… «Не может быть! Кто вам сказал?"…
ЛИНА (Джону) : Джон, мой милый мальчик, как я счастлива! Заговор! Я участвую в заговоре! Я всю жизнь об этом мечтала! (Пьет еще) . – Мне главное: прожить бурную жизнь! Как красиво называется наш орден: «Рыцари Свободы»!.. (Оглядывается) . Жаль только, что рыцари не очень красивы…
ТЕ ЖЕ. ГЕНЕРАЛ ЛАФАЙЕТТ
ЛАФАЙЕТТ (с условным знаком, который у него одного выходит красиво и величественно) : Вера. Надежда.
ВСЕ (стоя) : Честь. Добродетель.
ЛАФАЙЕТТ: Прошу извинить, что запоздал на несколько минут. (Ласково обходит гостей и здоровается с ними с королевской благожелательностью. Все и отвечают ему почти как королю. Увидев Лину, он направляется к ней и кланяется ей со старомодной учтивостью, как кланялся полвека тому назад дамам при дворе Людовика XV) .
БЕРНАР: Генерал, позвольте представить вас моей жене.
ЛИНА: Нет, представь меня генералу Лафайетту! (Она делает ему реверанс. Он улыбается) .
ЛАФАЙЕТТ: Так это вы наша первая Рыцарша. Я рад и счастлив познакомиться. (Целует ей руку) .
ЛИНА: Я шифровальщица.
ЛАФАЙЕТТ: Полковник, я вас благодарю за то, что вы ввели в наш орден столь очаровательную заговорщицу.
ЛИНА: Вы меня простите, генерал: я растерялась, увидев перед собой живого Лафайетта!
ЛАФАЙЕТТ (Он доволен, хотя по его виду ясно, что он слышал это сто раз) : Вы очень милы, дитя мое… Вы позволите старику так вас называть? Не говорить же мне вам «сударыня».
ЛИНА: Умоляю вас, называйте меня «Лина»!.. А как мне вас называть? Вас называют все «генерал», но у меня такое впечатление, что было бы как-то естественней говорить вам «ваше превосходительство». Или даже «ваше величество"… Я говорю глупости, правда?
ЛАФАЙЕТТ (Смеется) : Да, правда. Какая вы красавица!
ЛИНА (в восторге) : Неужели красавица? Зачем же вы это говорите мне, когда никто не слышит? (Зовет мужа, который с кем-то разговаривал) . – Марсель, генерал говорит, что я красавица! Ты слышишь?
БЕРНАР (Скрывая восторг) : Генерал очень добр. (Лафайетту) . Прошу вас, генерал, быть снисходительным к моей жене. Она провинциалка, как и я, и вдобавок в первый раз на заседании нашего ордена.
Джон, восторженно смотрящий то на Лафайетта, то на Лину, нерешительно подходит к ним.
ЛИНА: Генерал, разрешите мне представить вам этого молодого американца. Он недавно был зачислен в наш орден. (Лафайетт пожимает Джону руку) .
ЛАФАЙЕТТ: Очень рад с вами познакомиться. Мне незачем говорить вам, как я люблю американцев. Ваша страна для меня вторая родина.
ДЖОН (сильно волнуясь) : Генерал, для меня это такая радость, такая честь пожать вам руку!.. (путается и смущается) . Вы не можете себе представить, как вас боготворят в Америке! Если б вы приехали к нам, вас носили бы на руках…
ЛАФАЙЕТТ: Моя мечта еще раз, перед смертью, побывать в вашей стране. (Улыбаясь) . Я чуть было не сказал: «в нашей стране». Так вы стали членом нашего общества? Я очень этому рад.
ДЖОН (все так же) : Меня послали родители учиться в Париж. Узнав, что ваше общество ведет борьбу за освобождение Франции и что борьбой руководите вы, я сказал себе, что мой долг принять в ней участие. Надо платить долги! Недаром Джефферсон говорит, что у каждого человека есть две родины: его родина и Франция.
ЛАФАЙЕТТ: В нашем обществе, как и среди карбонариев, есть немало иностранцев, и я этому рад. Освобождение Франции будет страшным ударом для всех деспотов Европы.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (подходит к ним с часами в руках) : Великий Избранник, заседание назначено на четыре часа, теперь пять минут пятого, и не все еще в сборе. Не приехал Второй Разведчик! Это неслыханно. По 27-му параграфу устава, Рыцари, не имеющие возможности явиться на заседание, должны письменно извещать об этом Первого Разведчика не позднее, как за 24 часа до заседания.
ЛАФАЙЕТТ: Вероятно, он скоро приедет. Просто гденибудь заговорился. (Улыбаясь) . Этот достойный Рыцарь очень любит поговорить. Но мы можем начать заседание без него. (Встает) . Господа, прошу занять места.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (вполголоса Бернару) : Великий Избранник говорит «господа»! Это неслыханно!
Лафайетт подходит в круглому столу и садится в кресло. Все занимают места. Лина и Джон садятся рядом. Оба очень взволнованы и не сводят глаз с генерала. Первый Разведчик, занявший место справа от Лафайетта, тотчас берет лист бумаги и карандаш и начинает что-то озабоченно записывать. Слева от Лафайетта остается свободным стул Второго Разведчика. Лафайетт встает и ударяет три раза по столу обухом топора. Все встают.
ЛАФАЙЕТТ: Первый Разведчик, который час?
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (особенно торжественным тоном) : Великий Избранник, гремит набат. Это сигнал пробуждения всех свободных людей. Настала полночь.
ЛАФАЙЕТТ: Первый Разведчик, в котором часу начинает свою тайную работу наш Орден?
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Великий Избранник, Орден начинает тайную работу в полночь.
ЛАФАЙЕТТ: Удостоверься же, что все собравшиеся за сим столом суть Рыцари Свободы.
Первый Разведчик, продолжая священнодействовать, обходит всех собравшихся, перед каждым поднимает три пальца и говорит: «Вера. Надежда». Все поднимают два пальца и говорят: «Честь. Добродетель». Первый Разведчик возвращается к Лафайетту.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Великий Избранник, все собравшиеся за сим столом суть Рыцари Свободы.
ЛАФАЙЕТТ: Да благословит же Всевышний наш ночной труд над делом освобождения Франции и всего человечества.
Все, кроме него, садятся. Он начинает речь очень простым тоном в форме беседы, затем воодушевляется и говорит со все большим подъемом.
ЛАФАЙЕТТ: Друзья мои! (Первый Разведчик пожимает плечами) . Мы собрались в очень серьезный, тяжелый, ответственный момент. Правительство ведет страну к гибели. Тупой, ограниченный старый король окружен тупыми, ограниченными старыми придворными. Везде царит произвол. Контрреволюция посягает на все наши права. Франция находится под ярмом заклейменных ею доктрин, под ярмом держав, которые столько раз были ею побеждены. В свое время мы призвали Европу к свободе. Теперь вся Европа понемногу становится на этот путь. На нем наше место должно быть заранее всем известно. Между тем Франция стоит теперь на распутьи: с одной стороны деспотизм, с другой – свобода, которую мы же первые провозгласили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
БЕРНАР: Надеюсь, ты тоже нет? Разве с генералом Лафайеттом. Он когда-то имел большой успех у женщин. Сорок лет тому назад после его возвращения из Америки вся Франция носила его на руках.
ЛИНА: Носила на руках, а потом его чуть-чуть не казнили? Ты хорошо его знаешь?
БЕРНАР: Нет. Когда он бежал из Франции в пору Революции, я еще был школьником. Он пробыл заграницей лет десять, сидел в прусской и в австрийской крепостях. После победы над Австрией, Наполеон потребовал его освобождения. Он вернулся и с тех пор не служил. Император предлагал ему должность посла в Соединенных Штатах, где все его боготворят. Но он не хотел служить при диктатуре. Между тем я был офицером наполеоновской армии. По-настоящему я познакомился с ним только теперь, когда бонапартисты и республиканцы хотят объединиться для борьбы с Бурбонами. Лафайетт стал душой всех заговоров. Правда, он больше карбонарий, чем Рыцарь Свободы, но мы теперь работаем вместе. На нынешний заговор он дал пятьдесят тысяч франков.
ЛИНА: Пятьдесят тысяч франков! Господи, чего только нельзя купить на пятьдесят тысяч франков!
Госпожа де Ластейри входит с бутылкой и удивленно останавливается при виде гостей. Бернар и его жена встают. Лина с гордостью поднимает три пальца на левой руке. С тремя пальцами у нее механически поднимается четвертый, указательный. Она его отгибает правой рукой.
Г-ЖА ДЕ ЛАСТЕЙРИ, ЛИНА, БЕРНАР.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (Она ставит вино на стол и, улыбаясь, здоровается с гостями) : Пожалуйста, извините меня (Лине) – Я не принадлежу к вашему обществу. Я дочь генерала Лафайетта. Папа ни во что меня не посвящает, я, конечно, на вашем заседании не буду. Но мне казалось, что в гостиной еще никого нет: я не слышала, как подъехала ваша коляска.
БЕРНАР: У нас нет никакой коляски, графиня. Мы пришли пешком.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (изумленно) : Из Парижа?
БЕРНАР: Нет, мы доехали в дилижансе до ближайшей остановки, оттуда только три мили до вашего замка.
ЛИНА: Это была очаровательная прогулка! Мы два раза отдыхали на траве! Ах, какой чудный у вас замок! И какая чудная гостиная! Все отделано с таким вкусом! (Восторженно смотрит на графиню) .
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Я люблю Лагранж. Замок очень, очень стар.
БЕРНАР: Вероятно, он построен в 15 столетии маршалом Лафайеттом?
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Нет, он принадлежал Ноайлям, моим предкам по матери… Садитесь, пожалуйста. Мой отец сейчас выйдет… Я думаю, что до его прихода я могу оставаться здесь? (Улыбается) . Я знаю, что у вас секретное заседание, никого не надо спрашивать об имени…
БЕРНАР: Я полковник Бернар.
ЛИНА: А я полковница Бернар. (Все смеются) .
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Вы живете в Париже?
ЛИНА (со вздохом) : Нет, мы пока живем в Сомюре. Это дыра! Мне так хочется переехать в Париж!
БЕРНАР: Я был профессором кавалерийской школы в Сомюре, но меня уволили в отставку из-за моих политических взглядов.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Это не первая и не последняя глупость королевского правительства. И вы хотите переехать в Париж?
БЕРНАР (твердо) : Парижская жизнь слишком дорога для нас.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ: Да, в Париже все очень дорого. Теперь трудно пообедать хорошо в ресторане меньше, чем за полтора-два франка! (Она невольно бросает взгляд на элегантное платье Лины. Бернар замечает ее взгляд) .
БЕРНАР (с гордостью) : Моя жена сама шьет себе платья. Это платье стоило ей десять франков.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (изумленно) : Не может быть! Мне казалось, что оно от…
БЕРНАР (так же) : Мы живем на две тысячи франков в год и гордимся этим… Об этом, кажется, не принято говорить в обществе, но мы не светские люди. Я солдат, поступил добровольцем в армию семнадцати лет отроду. Наполеон произвел меня в офицеры на поле Аркольского сражения.
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (видимо, не зная, что сказать) : Бедный Наполеон!.. По последним сведениям со святой Елены, его здоровье нехорошо.
БЕРНАР (тревожно) : Неужели? Я ничего об этом не слышал.
ЛИНА: Я республиканка, но я обожаю Наполеона!
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (Прислушивается) : Кажется, подъезжают коляски? Да… Значит, я должна скрыться… Буду рада, если вы после заседания останетесь у нас ужинать. Мне было очень приятно познакомиться с вами. На время заседаний отец из предосторожности отпускает из замка всю прислугу, остается только его 80-летняя няня, вполне надежный человек, в сущности член нашей семьи. (Лине) . – Пожалуйста, будьте хозяйкой, угощайте гостей и не забывайте себя.
ЛИНА: Я себя не забуду!
Г-жа де ЛАСТЕЙРИ (смеется) : И отлично. (Уходит) .
ЛИНА. БЕРНАР.
БЕРНАР: Милая, ты слишком льстишь этой графине. Ничего особенного в их гостиной нет, а то, что к готическому замку они приделали фасад в стиле Людовика XV, не свидетельствует о большом вкусе. Ты и глядела на нее так, точно она была небесным явлением! (Подражает ей) . «Все отделано с таким вкусом!» Ты знаешь, я не люблю эту твою манеру подкупать людей лестью.
ЛИНА: Я не встречала человека, который не был бы падок на лесть.
БЕРНАР: Ты еще вообще мало встречала людей. Но по отношению к богачам и аристократам надо быть настороже, чтобы они не вздумали смотреть на тебя сверху вниз.
ЛИНА: Они все равно так на тебя смотрят, как бы ты ни держался. Что ж делать, это их преимущество, как у других красота или ум. Ты всегда мной недоволен…
ЛИНА. БЕРНАР. ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (входит с таинственным видом заговорщика. Останавливается на пороге и с особенной торжественностью поднимает три пальца левой руки. Бернар поднимает два пальца правой. Лина по ошибке поднимает три пальца) .
ЛИНА: Ах, что я сделала! (Отгибает один палец) .
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (Он говорит с сильным марсельским акцентом. Гробовым тоном) : Вера. Надежда.
БЕРНАР: Честь. Добродетель.
ЛИНА (с гордостью) : Честь. Добродетель.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (Опускает пальцы) : Пароль верен, но я считаю совершенно недопустимой ошибку в условном знаке. По обязанности Первого Разведчика Рыцарей Свободы, я обращаю на это ваше внимание. Из-за таких ошибок могут полететь головы!
ЛИНА (смущенно) : Я в первый раз на заседании.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Это, конечно, смягчающее обстоятельство. У многих других нет и его. Сам Великий Избранник, к несчастью, уделяет слишком мало внимания ритуалу.
БЕРНАР (Лине) : Великий Избранник это генерал Лафайетт.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Рыцарь, по обязанности Первого Разведчика ордена Рыцарей Свободы я обращаю твое внимание на то, что не должно называть по фамилии членов Ордена и всего менее главу заговора.
БЕРНАР: Не могу же я делать вид, будто я не знаю, к кому мы приехали в замок Лагранж! Что за вздор!
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Это не вздор, рыцарь, и я считаю твое выражение совершенно недопустимым в отношении лица, занимающего должность Первого Разведчика… Господи, что это! Отворены окна! Они говорят о заговоре при отворенных окнах! (Поспешно затворяет окна) .
ЛИНА: Мы во втором этаже, замок обведен рвами и нигде нет ни души.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (У круглого стола) : Боже мой, что же это такое! Кинжалы лежат посредине стола! Они должны лежать перед троном Великого Избранника! Господи, так эти люди устраивают заговор! (Передвигает кинжалы к креслу Лафайетта. Бернар пожимает плечами. Лина незаметно стучит себя пальцем по лбу и вопросительно смотрит на мужа. Тот с улыбкой отрицательно мотает головой) .
БЕРНАР (вполголоса Лине) : Нет, он не сумасшедший: он фанатик ритуала. Очень честный и хороший человек.
(Входит Джон) .
БЕРНАР. ЛИНА. ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК. ДЖОН.
ДЖОН (Его лицо светлеет при виде Лины. Он здоровается с ней, восторженно на нее глядя. Бернар здоровается с ним холодно, что видимо немного смущает молодого человека. Он говорит с американским акцентом) Я думал, что приеду первый. Отчего же вы мне не сказали, что поедете в дилижансе! Я привез бы вас в коляске.
БЕРНАР (сухо) : Зачем же? Мы отлично дошли пешком.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (Оглядывается и с негодованием замечает Джона) : Это Бог знает что такое! Это неслыханный скандал! Вы входите на заседание Ордена без условного знака, не произнося пароля! По своей обязанности Первого Разведчика Ордена Рыцарей Свободы, я сегодня же доложу об этом скандале Великому Избраннику!
ДЖОН: Очень прошу извинить меня. Я забыл (Поднимает пальцы) . Вера. Надежда.
ВСЕ (тоже поднимая пальцы) : Честь. Добродетель.
ЛИНА: Рыцарь Джон, хотите портвейна? (Она говорит, ест, пьет, угощает Джона, все одновременно) . Я здесь хозяйка! Меня просила быть хозяйкой в замке Лагранж графиня де Ластейри, дочь маркиза Лафайетта! Какие красивые имена! Я очень хотела бы быть маркизой! Или еще лучше герцогиней! (Смеется) . Герцогиня Бернар! (мужу, весело) . – Ну, ну, не сердись. Я тотчас бы отказалась от титула, потому что я республиканка. Но как-то приятнее отказаться от титула, чем не иметь его. Правда, рыцарь Джон? (Дразнит его) . Впрочем, какой вы Рыцарь! Вы еще ребенок. Я другое дело: я совершеннолетняя.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Устав ордена Рыцарей Свободы в своем параграфе 14 разрешает принимать в Рыцари людей всех национальностей, обоего пола, в возрасте от 18 лет.
ДЖОН: Я был принят с согласия самого генерала Лафайетта. Он особенно благожелателен к американцам. И я так ему благодарен! Я счастлив, что принимаю участие в борьбе за освобождение Франции: мы перед ней в неоплатном долгу, благодаря геройской помощи, которую нам когда-то оказал генерал Лафайетт. Мой дед был в его армии и участвовал в сражении при Иорктауне. Я так рад, что теперь я участвую в его заговоре.
ЛИНА: Он дал на наш заговор пятьдесят тысяч франков!
ДЖОН: Дело не в деньгах. Мне как раз вчера говорили, что барон Лиддеваль обещает дать нам сто тысяч.
ЛИНА: Кто это, барон Лиддеваль?
ДЖОН: Банкир. У меня счет в его банке. Очень умный человек, но он мне не нравится.
БЕРНАР: Лиддеваль прохвост. Он обещает и ничего не даст. Да и нельзя брать у него деньги. Он нажил на спекуляциях миллионы и титул. Был поставщиком армии. Наполеон имел один единственный недостаток: он считал всех людей негодяями и потому был неразборчив в назначениях. Это его и погубило… Впрочем, он скоро вернется со святой Елены.
Поодиночке или небольшими группами входят другие Рыцари Свободы. Каждый останавливается у дверей, делает условный знак и произносит пароль. Некоторые произносят его с иностранным акцентом: итальянским, испанским, славянским. Гостиная заполняется. Лина в восторге угощает всех. Она много пьет. Слышен гул голосов: «Какая жара!..» «Нет, я приехал верхом"… «Такого гнусного правительства во Франции еще не бывало"… «Дайте мне портвейна"… «Вы слышали, император заболел на святой Елене"… «Не может быть! Кто вам сказал?"…
ЛИНА (Джону) : Джон, мой милый мальчик, как я счастлива! Заговор! Я участвую в заговоре! Я всю жизнь об этом мечтала! (Пьет еще) . – Мне главное: прожить бурную жизнь! Как красиво называется наш орден: «Рыцари Свободы»!.. (Оглядывается) . Жаль только, что рыцари не очень красивы…
ТЕ ЖЕ. ГЕНЕРАЛ ЛАФАЙЕТТ
ЛАФАЙЕТТ (с условным знаком, который у него одного выходит красиво и величественно) : Вера. Надежда.
ВСЕ (стоя) : Честь. Добродетель.
ЛАФАЙЕТТ: Прошу извинить, что запоздал на несколько минут. (Ласково обходит гостей и здоровается с ними с королевской благожелательностью. Все и отвечают ему почти как королю. Увидев Лину, он направляется к ней и кланяется ей со старомодной учтивостью, как кланялся полвека тому назад дамам при дворе Людовика XV) .
БЕРНАР: Генерал, позвольте представить вас моей жене.
ЛИНА: Нет, представь меня генералу Лафайетту! (Она делает ему реверанс. Он улыбается) .
ЛАФАЙЕТТ: Так это вы наша первая Рыцарша. Я рад и счастлив познакомиться. (Целует ей руку) .
ЛИНА: Я шифровальщица.
ЛАФАЙЕТТ: Полковник, я вас благодарю за то, что вы ввели в наш орден столь очаровательную заговорщицу.
ЛИНА: Вы меня простите, генерал: я растерялась, увидев перед собой живого Лафайетта!
ЛАФАЙЕТТ (Он доволен, хотя по его виду ясно, что он слышал это сто раз) : Вы очень милы, дитя мое… Вы позволите старику так вас называть? Не говорить же мне вам «сударыня».
ЛИНА: Умоляю вас, называйте меня «Лина»!.. А как мне вас называть? Вас называют все «генерал», но у меня такое впечатление, что было бы как-то естественней говорить вам «ваше превосходительство». Или даже «ваше величество"… Я говорю глупости, правда?
ЛАФАЙЕТТ (Смеется) : Да, правда. Какая вы красавица!
ЛИНА (в восторге) : Неужели красавица? Зачем же вы это говорите мне, когда никто не слышит? (Зовет мужа, который с кем-то разговаривал) . – Марсель, генерал говорит, что я красавица! Ты слышишь?
БЕРНАР (Скрывая восторг) : Генерал очень добр. (Лафайетту) . Прошу вас, генерал, быть снисходительным к моей жене. Она провинциалка, как и я, и вдобавок в первый раз на заседании нашего ордена.
Джон, восторженно смотрящий то на Лафайетта, то на Лину, нерешительно подходит к ним.
ЛИНА: Генерал, разрешите мне представить вам этого молодого американца. Он недавно был зачислен в наш орден. (Лафайетт пожимает Джону руку) .
ЛАФАЙЕТТ: Очень рад с вами познакомиться. Мне незачем говорить вам, как я люблю американцев. Ваша страна для меня вторая родина.
ДЖОН (сильно волнуясь) : Генерал, для меня это такая радость, такая честь пожать вам руку!.. (путается и смущается) . Вы не можете себе представить, как вас боготворят в Америке! Если б вы приехали к нам, вас носили бы на руках…
ЛАФАЙЕТТ: Моя мечта еще раз, перед смертью, побывать в вашей стране. (Улыбаясь) . Я чуть было не сказал: «в нашей стране». Так вы стали членом нашего общества? Я очень этому рад.
ДЖОН (все так же) : Меня послали родители учиться в Париж. Узнав, что ваше общество ведет борьбу за освобождение Франции и что борьбой руководите вы, я сказал себе, что мой долг принять в ней участие. Надо платить долги! Недаром Джефферсон говорит, что у каждого человека есть две родины: его родина и Франция.
ЛАФАЙЕТТ: В нашем обществе, как и среди карбонариев, есть немало иностранцев, и я этому рад. Освобождение Франции будет страшным ударом для всех деспотов Европы.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (подходит к ним с часами в руках) : Великий Избранник, заседание назначено на четыре часа, теперь пять минут пятого, и не все еще в сборе. Не приехал Второй Разведчик! Это неслыханно. По 27-му параграфу устава, Рыцари, не имеющие возможности явиться на заседание, должны письменно извещать об этом Первого Разведчика не позднее, как за 24 часа до заседания.
ЛАФАЙЕТТ: Вероятно, он скоро приедет. Просто гденибудь заговорился. (Улыбаясь) . Этот достойный Рыцарь очень любит поговорить. Но мы можем начать заседание без него. (Встает) . Господа, прошу занять места.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (вполголоса Бернару) : Великий Избранник говорит «господа»! Это неслыханно!
Лафайетт подходит в круглому столу и садится в кресло. Все занимают места. Лина и Джон садятся рядом. Оба очень взволнованы и не сводят глаз с генерала. Первый Разведчик, занявший место справа от Лафайетта, тотчас берет лист бумаги и карандаш и начинает что-то озабоченно записывать. Слева от Лафайетта остается свободным стул Второго Разведчика. Лафайетт встает и ударяет три раза по столу обухом топора. Все встают.
ЛАФАЙЕТТ: Первый Разведчик, который час?
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК (особенно торжественным тоном) : Великий Избранник, гремит набат. Это сигнал пробуждения всех свободных людей. Настала полночь.
ЛАФАЙЕТТ: Первый Разведчик, в котором часу начинает свою тайную работу наш Орден?
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Великий Избранник, Орден начинает тайную работу в полночь.
ЛАФАЙЕТТ: Удостоверься же, что все собравшиеся за сим столом суть Рыцари Свободы.
Первый Разведчик, продолжая священнодействовать, обходит всех собравшихся, перед каждым поднимает три пальца и говорит: «Вера. Надежда». Все поднимают два пальца и говорят: «Честь. Добродетель». Первый Разведчик возвращается к Лафайетту.
ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЧИК: Великий Избранник, все собравшиеся за сим столом суть Рыцари Свободы.
ЛАФАЙЕТТ: Да благословит же Всевышний наш ночной труд над делом освобождения Франции и всего человечества.
Все, кроме него, садятся. Он начинает речь очень простым тоном в форме беседы, затем воодушевляется и говорит со все большим подъемом.
ЛАФАЙЕТТ: Друзья мои! (Первый Разведчик пожимает плечами) . Мы собрались в очень серьезный, тяжелый, ответственный момент. Правительство ведет страну к гибели. Тупой, ограниченный старый король окружен тупыми, ограниченными старыми придворными. Везде царит произвол. Контрреволюция посягает на все наши права. Франция находится под ярмом заклейменных ею доктрин, под ярмом держав, которые столько раз были ею побеждены. В свое время мы призвали Европу к свободе. Теперь вся Европа понемногу становится на этот путь. На нем наше место должно быть заранее всем известно. Между тем Франция стоит теперь на распутьи: с одной стороны деспотизм, с другой – свобода, которую мы же первые провозгласили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63