Они хотя и сестры-двойняшки, но совершенно разные по характеру... просто удивительно, как бывает. Изабелла была совсем особенным человеком. Да-да, я не преувеличиваю. У нее был настоящий талант. – Она помолчала, сделала последнюю затяжку и выбросила окурок на стоянку. – Типпи очень привязалась к Изабелле, та была для нее второй матерью. Она даже доверяла ей те секреты, которые скрывала от меня. Я не обижаюсь, так бывает в жизни. Я уверена, есть вещи, которые матерям лучше не знать совсем. – Ре подняла кверху палец: – Давайте устроим перерыв, я пойду взгляну, как там дела в классе.
Она приоткрыла дверь в класс. Я увидела, как один из учеников, мужчина лет шестидесяти, с совершенно растерянным лицом поднял руку, подзывая преподавательницу.
– Подождите секунду, – бросила мне Ре. – Мне за это платят, надо отрабатывать.
Мужчина что-то зашептал на ухо Ре. Та отвечала ему жестами, очень похожими на язык глухонемых. Мужчина, однако, понял не сразу, а только со второй попытки. Натурщица в очередной раз сменила позу. Теперь она сидела на высоком табурете опершись одной ногой о перекладину. Я видела линию ее согнутой ноги и ягодицы, сплющенных о жесткое сиденье табурета. Ре двигалась по рядам, переходя от мольберта к мольберту.
Я услышала у себя за спиной шаги и обернулась. Но мне приближалась девушка в тугих джинсах и высоких шнурованных ботинках. На ней была ковбойская рубашка, через плечо – ковбойская сумка. Типпи. Судя по лицу, не совсем удачная копия своей матери, но оставалась надежда, что позже она обретет какую-то свою красоту. Пока что Типпи представляла карандашный набросок к картине, которую собираются писать маслом. Широкие скулы, припухшие щеки несколько смягчали неплохие зеленые глаза, и длинные волосы, унаследованные от матери. Ей было около двадцати, чуть меньше или чуть больше. Она улыбнулась мне.
– Не видели мою мать?
– Она сейчас подойдет сюда. Так это ты – Типпи?
– Да, – сказала она, не скрывая удивления. – Разве мы знакомы?
– Я только что говорила с твоей мамой, и она сказала, что ты явишься с минуты на минуту. Меня зовут Кинси.
– Вы тоже преподаете в этой школе?
Я отрицательно покачала головой.
– Нет, я – частный детектив.
На ее лице появилась усмешка:
– Что, на самом деле?
– Ну да.
– Здорово! И что вы сейчас расследуете?
– Собираю материалы для адвоката. С ними он отправится в суд.
Улыбка исчезла с ее лица.
– Это касается моей тети Изабеллы?
– Да.
– Я думала, суд уже состоялся и этого парня оправдали.
– Мы собираемся сделать еще одну попытку. Подойти к делу с другой стороны. Если повезет, то припрем его к стене.
– Мне этот человек никогда не нравился. Он просто мерзавец, – помрачнела Типпи.
– Вы можете что-то сказать о нем?
На лице у нее появилась гримаса... какой-то внутренней борьбы, возможно, сожаления о чем-то.
– Ничего особенного. В те кошмарные дни мы все глаза выплакали. Это было ужасно. Мне тогда было шестнадцать лет. Она не была моей родной тетей, но мы с ней были как родные.
Появилась Ре со связной ключей в руках.
– Привет, крошка. Я так и думала, что ты вот-вот подойдешь. Я вижу, ты уже познакомилась с мисс Милхоун.
Типпи поцеловала мать в щеку.
– Мы просто поболтали, пока ждали тебя. Ты выглядишь усталой.
– Нет, все в порядке. Как твоя работа?
– Нормально. Кори сказала, что мне скоро повысят зарплату, но, по-моему, шансов на это почти нет.
– Не беспокойся, подождем, – сказала Ре. – Когда ты должна подобрать Карен?
– Четверть часа тому назад. Я уже опаздываю.
Ре сняла со связки ключ от машины и показала рукой в сторону стоянки.
– Машина в третьем ряду, слева отсюда. Чтобы к полуночи ты была дома.
– Мы же и так потеряли уже пятнадцать минут, мам! – запротестовала Типпи.
– Я не стану считать каждую минуту, но я тебя предупредила. И не смей расходовать весь бензин, как это было в прошлый раз.
– Когда я села за руль, стрелка была уже на нуле!
– Типпи, не заставляй повторять два раза.
– Тебе что, надо ехать на свидание? – съязвила Типпи.
– Типпи...
– Ладно, мам, ты же видишь, я шучу, – примирительно сказала Типпи, взяла у матери ключ и пошла в сторону стоянки.
– «Эй, мамочка, извини, что пришлось причинить тебе неудобство». – Ре хотела преподнести дочке урок вежливости. – «Спасибо, дорогая мамочка».
– На здоровье, милая, – отозвалась Типпи.
Ре сокрушенно покачала головой. У нее был вид совершенно отчаявшейся родительницы.
– Двадцать лет они думают только о себе, а потом выскакивают замуж.
– Я часто слышу подобные упреки, но от людей, которые гораздо старше.
Ре улыбнулась:
– Мне было шестнадцать, когда она родилась.
– По-моему, она совершенно нормальный ребенок.
– Да-да, вы правы. И это благодаря "Обществу анонимного лечения от алкоголизма". Она вступила в него в шестнадцать лет.
– От алкоголизма? Вы серьезно?
– Она впервые попробовала спиртное в десять лет. Я много работала, а няня, которую я наняла, оказалась пьяницей. Она давала ей пиво, когда меня не было дома. А я и понятия не имела, чем они занимаются! Наоборот, радовалась, что у меня такой тихий и послушный ребенок. Она никогда ни на что не жаловалась. Никогда не ругала меня, что я задерживалась допоздна. У моих знакомых, тоже матерей-одиночек, всегда были проблемы с детьми. Чего только не случалось! А Типпи по сравнению с ними была просто ангелом. Она не очень хорошо училась в школе, иногда прогуливала уроки, но ей все прощалось. Теперь-то я понимаю, в чем была причина.
– Вам повезло, вы вовремя спохватились.
– Тут сыграла роль смерть Изы. После этого мы с дочкой стали как-то ближе друг к другу. Конечно, потери невозвратимы, но мы научились пониманию. Это, согласитесь, немаловажно.
– Каким образом выяснилось, что Типпи выпивает? Она сама сказала?
– Нет. Просто она стала пить тан много, что не заметить этого было уже нельзя. К тому времени она уже училась в колледже, и я потеряла над ней всякий контроль. Она начала глотать всякую гадость. Курила марихуану. За те полгода, что она начала водить машину, устроила две аварии. Ко всему прочему, Типпи стала тащить из дома все, что плохо лежало. Она стала совершенно невыносимой именно в ту осень, за несколько месяцев до убийства Изабеллы – пропускала занятия, проваливала зачеты. Я не могла с нею справиться. Я выгнала ее из дома, она отправилась жить к своему отцу. Когда погибла Изабелла, она вернулась.
Ре собиралась закурить еще одну сигарету, но передумала.
– Боже! Заболталась я тут с вами. Мне нужно в класс. Если у вас есть время, подождите. Вы обещали подбросить меня до дома, не так ли? По дороге и поговорим. Согласны?
– Конечно. Я подожду.

8

Мы поехали домой в 22.30. Большинство учеников умчались сразу же после звонка, в пять минут одиннадцатого. Несколько минут на стоянке стоял жуткий рев от моторов. Я предложила Ре свою помощь, но она сказала, что сама уберет все что нужно. Я бродила без дела по классу, а Ре ополоснула термосы с кофе, вынесла мусорную корзину, сложила в стол карандаши и выключила свет. Она заперла дверь, и мы направились к моему "фольксвагену", одиноко стоявшему на стоянке.
Когда мы покидали территорию школы, Ре нарушила молчание.
– Я живу в Монтебелло. Это не слишком далеко от вашего дома?
– Не беспокойтесь. Я живу в районе Альбаниль, рядом с пляжем, и просто вернусь по Кабана-шоссе, это отнимет совсем немного времени.
Я повернула направо на Бэй-стрит, затем опять направо на Миссайл и вскоре выехала на автостраду. Теперь примерно две мили мы могли спокойно говорить. Пока мы болтали ни о чем, я усиленно соображала, что интересного смогу узнать от нее.
– Когда вы впервые услышали о смерти Изабеллы?
– Примерно в 2.30 ночи мне позвонили из полиции и все рассказали. Они спросили, не смогу ли я подъехать и побыть с Симоной, она была совсем плоха. Я наспех оделась и помчалась туда. Я была в шоке, ехала и бубнила себе под нос что-то невообразимое. Расплакалась я только тогда, когда вошла в дом и увидела лицо Симоны. На Сигеров тоже лучше было не смотреть. Они раз за разом повторяли свой рассказ. Не знаю, по-моему, мы все были в трансе. Симону как будто парализовало, она отключилась и очнулась только тогда, когда появился Дэвид. После этого опять упала в обморок. В общем, это было ужасно.
– Да, я понимаю. Дэвид, кажется, заявил, что он в ту ночь, как и во все предыдущие, занимался джоггингом? Вы считаете, что он говорит правду?
– Господи, да откуда же мне знать? Я и верю и не верю. Он занимался бегом трусцой на протяжении многих лет. Говорил, что ночью бегать приятнее оттого, что мало народу, машин, выхлопных газов. Мне кажется, у него к тому же была хроническая бессонница.
– Он устраивал себе пробежки, чтобы хоть как-то справиться с ней?
– Ну, я не могу точно сказать. В ту ночь его появление выглядело очень странно. – Она пощелкала пальцами, пытаясь подобрать слова. – Очень странное совпадение. Он вошел в дом и сказал: "Я тут случайно. Просто пробегал мимо".
– Симона сказала мне, что он жил тогда где-то совсем рядом.
– Да, в этом дурацком доме, – поморщилась Ре. – Он сказал полицейским, что возвращался домой со своей ночной пробежки, увидел в доме свет и решил узнать, что происходит.
– Как он реагировал на то, что увидел? Был потрясен?
– Нет, я бы так не сказала. Он всегда слыл равнодушным человеком. Изабеллу это просто бесило. Бесчувственное бревно.
– Вы сказали, что Симона упала в обморок. Это как-то можно объяснить?
– Когда появился Дэвид, у нее начался припадок. Она была уверена, что именно он убил Изабеллу. Она считала, что он нарочно разыграл спектакль с похищением пистолета. Мы много раз бывали в их доме по самым разным поводам. С какой стати нам нужно было подниматься к хозяевам и похищать оружие?! По мнению Симоны, у Дэвида еще тогда созрел какой-то план. И я должна согласиться, что в ее рассуждениях есть логика.
– Значит, вы тоже были на той вечеринке в день Труда, когда был похищен револьвер?
– Конечно. Там было много народу. Питер и Иоланда Вейдманы, Сигеры, Войты.
– Как? Кеннет тоже был там? Ее бывший муж со своей женой?
– Да, ничего необычного в этом не было. Одна большая семья, если, конечно, не брать в расчет Франческу. Это жена Кеннета, бедняжка. Она была такой несчастной. Мне иногда казалось, что Изабелла нарочно приглашала ее, чтобы поиграть ей на нервах. Франческе оставалось только отказываться от этих приглашений.
– У нее были какие-то проблемы?
– Она знала, что Кен все еще очень привязан к Изабелле. Если откровенно, то Изабелла просто выгнала Кена из дома под зад коленом. Чтобы хоть как-то скрасить свое положение, он и женился на Франческе.
– Просто готовый сюжет для "мыльной оперы".
– Скорее, для драмы, – возразила Ре. – Франческа – настоящая красавица. Вы уже встречались с ней?
Я покачала головой, и Ре продолжала:
– Она красавица с фигурой фотомодели, но при этом существо совершенно беззащитное, стремящееся попасть под власть мужчины. Вы понимаете, о чем я говорю? Кен был для нее идеальным вариантом, так как ей пришлось бы завоевывать его всю жизнь.
Я сказала:
– Вчера вечером я услышала от Кеннета несколько другую версию. Он заявил, что беззащитной всегда была Изабелла. Это похоже на правду?
– Нет, я так не считаю, хотя, кто знает, может быть, с мужчинами она себя вела как-то по-другому, – задумчиво проговорила Ре. Она показала на съезд с автострады, ведущий налево: – Нам сюда.
Мы очутились в районе Монтебелло, считавшемся довольно бедным. Дома здесь стоили около 280 тысяч долларов. Я остановила машину перед небольшим коттеджем, выкрашенным в белый цвет. Ре выбралась из машины.
– Я бы пригласила вас выпить бокал вина, но, извините, очень много работы. Мне и поспать сегодня будет некогда.
– Ради Бога, не извиняйтесь, ничего страшного. Я сама страшно замотана. Извините, что отвлекла вас. Кстати, где у вас будет выставка?
– В галерее "Эксминстер". Презентация назначена на пятницу, на семь часов вечера. Если сможете – приезжайте.
– С удовольствием.
– Спасибо, что подбросили до дома. Будут еще вопросы – звоните.

* * *

Когда я подъехала к своему дому, в окнах Генри уже было темно. На автоответчике не было никаких сообщений. Скорее по привычке, я навела порядок в гостиной и в ванной на втором этаже. Уборка оказывает на меня какое-то лечебное действие, наверное, из-за того, что, протирая пыль или моя ванну, не надо ни о чем задумываться. Много раз я переживала нелегкие моменты в жизни, вооружившись щеткой для мытья посуды и средством для чистки раковин. На следующую ночь я наметила уборку лестницы, прихожей и ванны на первом этаже.
Я прекрасно выспалась, встала в 6.00 и сразу включилась в свой обычный ритм, действуя в режиме автопилота. По дороге в офис я остановилась возле кондитерской и прихватила большой пластиковый стакан кофе с молоком. Машину удалось поставить всего в двух кварталах от офиса. Когда я заняла рабочую позу за столом, кофе уже остыл до нормальной температуры, и я с удовольствием принялась за него. Со всех сторон меня окружали завалы из папок. Надо будет и здесь навести порядок, иначе скоро я утону в них с головой. Я отставила в сторону недопитый стакан.
Закатав рукава рубашки, я принялась за дело. Первым делом вывалила на пол все папки из коробок, пластикового пакета, добавила к ним несколько тонких досье из офиса Морли. С большим трудом удалось расположить материалы в хронологическом порядке. К моему удивлению, многие папки были пустые, хотя их завели, чтобы складывать накапливающиеся отчеты. Так было с досье по Ре Парсонс, Франческе Войт, Лауре Барни – она была первой женой Дэвида. Непонятно, разговаривал с ней Морли или нет? Бывшая жена, судя по записям, работала в клинике Санта Терезы. Имелся номер ее телефона, но звонил ли ей Морли или нет, записано не было. Согласно счетам, Морли оплатил шестьдесят часов интервью, а также расходы на бензин. Но в досье не было и намека на такие объемы отчетов. Я отметила для себя, каких бумаг не хватает.
В 10.30 у меня уже был список из семнадцати имен. Выбрав наугад два из них, я решила позвонить. Первой была Франческа Войт. Она ответила сразу, голос ее звучал холодно и как бы издалека.
Я представилась и спросила, действительно ли она является женой Кеннета Войта.
– Дело в том, что я разбираю бумаги и хотела бы уточнить, какого числа вы встречались с детективом Морли Шайном.
– Я никогда с ним не встречалась.
– Ни разу?
– Да, представьте себе. Он звонил мне и оставил сообщение на автоответчике. Это было недели три назад. Я перезвонила ему, мы назначили встречу, однако вскоре он перезвонил и отменил ее. Причины я не знаю. Я как раз вчера говорила на эту тему с Кеннетом. Все это странно. Я ведь была свидетельницей на первом процессе и предполагала, что меня вызовут на второй.
Из записей Морли следовало, что он встречался с моей собеседницей.
– Мы должны увидеться с вами как можно раньше, – сказала я.
– Подождите, сейчас я возьму записную книжку. – В трубке зацокали ее каблуки, затем раздался шелест страниц. – Сегодня днем я занята. Как насчет сегодняшнего вечера?
– Мне это подходит. В котором часу?
– Может быть, в семь? Кеннет обычно приходит домой не раньше девяти, но, насколько я понимаю, вы и не настаиваете на том, чтобы он присутствовал при нашем разговоре.
– Да, лучше нам поговорить с глазу на глаз.
– Хорошо. Тогда до встречи в семь.
Я набрала телефон клиники и попала, судя по всему, в приемное отделение.
– Клиника Санта Тереза, у телефона медсестра Урса. Чем я могу помочь вам? – ответил молодой женский голос.
– Скажите, работает у вас Лаура Барни?
– Миссис Барни? Да, конечно. Подождите, я соединю вас с ней.
Через несколько секунд мне ответил другой женский голос:
– Миссис Барни слушает.
Я представилась и объяснила, почему звоню.
– Скажите, вы встречались с детективом Морли Шайном в последние две недели?
– Знаете, у нас была назначена встреча на прошлую субботу, но он не пришел. Я страшно расстроилась, так как мне пришлось отменить несколько важных дел.
– Он случайно не сказал, какие вопросы хотел задать?
– Нет, но, насколько я понимаю, они связаны с предстоящим процессом. Я ведь была замужем за человеком, которому предъявлялось уголовное обвинение.
– За Дэвидом Барни.
– Совершенно верно. Мы были женаты три года.
– Мне надо встретиться с вами. Какой день устроил бы вас на этой неделе? – Я услышала, как в помещении, из которого говорила Лаура, начал настойчиво звонить телефон.
– Я работаю каждый день до пяти. Если вы заедете завтра, я смогу уделить вам внимание.
– Лучше в четыре тридцать или в пять дня?
– Как вам удобнее.
– Хорошо, постараюсь подъехать к 16.30. Если у вас что-то изменится, перезвоните мне.
Она попрощалась и повесила трубку.
Я вернулась к своему списку и обзвонила еще девять человек – тоже наугад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28