На дорожке у дома Морли Шайна было пусто, красный "форд" куда-то исчез. "Меркюри" Морли так и стоял на газоне сбоку от дорожки. Я постучала и ждала на крыльце. Прошло две минуты, мне не открывали. Я постучала сильнее, надеясь, что не заставляю Дороти Шайн подниматься с постели. Через пять минут стало ясно, что дома никого нет. Возможно, Луиза повезла Дороти к врачу, или обе они поехали в бюро похоронных услуг за гробом для Морли. Я вспомнила, что Луиза говорила мне о заднем крыльце, где дверь открыта постоянно. Я отправилась туда. Действительно, дверь в чулан с заднего крыльца была не заперта, мало того, она была наполовину открыта. Я еще раз постучала в стекло и убедилась, что никого нет. Я огляделась вокруг: картина, представшая моему взору, просто удручала. Впечатление было такое, будто завтра дом собираются продавать с аукциона. Участок и пристройки к дому пришли в полное запустение. Из пожухлой травы на клумбах торчали почерневшие остатки цветов. Морли давно махнул на все рукой. Металлическая решетка на жаровне в саду покрылась толстым слоем ржавчины.
Я раскрыла дверь пошире и вошла в дом. Сама не понимаю, почему я была тогда такой осторожной. Обычно я не стесняюсь и сую нос куда попало. На этот раз вроде и случай подходящий представился, а я была сама на себя не похожа. Наверное, это из-за смерти Морли, рука не подымалась касаться вещей, хранящих память о нем. Я только поставила сумку с досье на стиральную машину, как мне и говорила Луиза. В доме стоял запах лекарств, где-то в глубине тикали часы. Я затворила за собой дверь и пошла к машине.
Уже открывая дверь своего автомобиля, я вдруг с досадой вспомнила, что забыла положить в сумку связку ключей. Повернулась и быстрым шагом вернулась к дому. Когда я проходила мимо машины Морли, ноги вдруг сами собой остановились. "Посмотри, что там у него в колымаге", – прошептал мой злой ангел. Против такого предложения не возражал даже добрый ангел. Мне ведь спокойно разрешили осмотреть его дом и офис, почему же не осмотреть и его машину, тем более, что у меня в руках ключи от нее? Так я сама себя убеждала и еще не успела убедить себя окончательно, как моя рука уже открыла багажник и я уставилась на валявшееся там запасное колесо. Здесь же лежали домкрат и пустая банка из-под пива.
Я закрыла багажник и открыла дверцу со стороны водителя. Забралась внутрь и начала осматривать салон, начиная с заднего сиденья. Потертые чехлы из темно-зеленой ткани пропахли сигаретным дымом и маслом для волос. Этот запах сразу же напомнил Морли, и в горле у меня застрял комок.
– Боже, Морли, помоги хоть ты мне, – попросила я.
На полу у заднего сиденья не нашлось ничего, кроме оплаченного счета за бензин и заколки для волос. Я и сама хорошенько не понимала, что именно ищу... может быть, какую-нибудь бумажку, коробку спичек, квитанцию со стоянки, словом, что-то, что указывало бы, куда ездил Морли в последние дни. Я села за руль и положила руки на колесо. Ноги у Морли были длиннее моих, я едва доставала до педали тормоза. В карманах на двери ничего не было. На панели приборов тоже. Тогда я наклонилась и открыла бардачок. Господи, сколько всякой муры, почти как у меня в машине. Какие-то тряпки для протирки стекол, женская расческа, еще несколько счетов за бензин (все выданы на местных станциях и все старые), плоскогубцы, упаковка салфеток, сломанный дворник и несколько бумажек – страховки и свидетельства о регистрации за последние семь лет. Я внимательно перебрала эти предметы, но ничего стоящего внимания не обнаружила.
Положив все обратно, я снова уселась за руль и попыталась представить, что я – Морли. Когда я ищу какую-нибудь вещь у себя дома, я никогда не теряю надежды. Мне все кажется, что вещь сразу найдется, как только я открою нужный ящик стола или залезу в нужный карман. Так и здесь – я проверила даже пепельницу, она была полна окурков. Вероятно, Морли проводил в своей машине много времени. С такой работой, как наша, машина превращается то в офис на колесах, то в наблюдательный пункт, то в номер мотеля, если денег в обрез. В машине Морли не было ничего необычного, такие видишь на дорогах каждую минуту.
Я подняла взгляд и посмотрела, что может быть наверху, выше уровня глаз.
За козырек от солнца был засунут футляр для солнечных очков и чистый блокнот с ручкой. Я потянула козырек вниз и обнаружила, что с обратной стороны Морли прикрепил к нему тонкую стопку каких-то бумажек. Неплохое место. Просто и сразу не догадаешься. Здесь были квитанции в прачечную, билеты для парковки. Здесь же был узенький клочок бумаги, оторванный от пакета с фотопленкой. Такие квитанции дают в фотоателье, расположенном в супермаркете Колгейта. На ней был только номер заказа, даты не было, так что квитанция могла лежать здесь много месяцев. Я сунула ее в карман, вышла из машины и заперла ее. Затем снова обошла дом и оставила ключи в сумке с папками.
До супермаркета нужно было ехать пять кварталов. За витриной фотоателье парень с азиатским типом лица вытаскивал из проявочной машины очередную пленку. Через окошко в машине видно было, как в ее недрах ползет к выходу следующая пленка. Я завороженно смотрела на кадры какой-то вечеринки – отмечали чье-то сорокалетие. Сначала шли кадры подарков и пирога со свечами, а в конце – групповой портрет гостей, чьи лица расплывались в самодовольных улыбках.
Я медлила, пытаясь отсрочить неизбежное. Я так хотела, чтобы найденный заказ изменил весь ход событий. Я так хотела, чтобы фотоснимки оказались связанными с расследованием каким-нибудь странным и зловещим образом. Я так хотела поверить в то, что Морли Шайн на самом деле классный детектив, такой, каким я его всегда себе представляла. Ну, давай же, вперед, – сказала я себе. Была не была. Вполне возможно, это будут снимки его последнего отдыха на побережье.
В фотоателье пахло химикатами. Посетителей не было, и фотографии мне принесли быстро, почти мгновенно. Я заплатила семь долларов шестьдесят пять центов и получила заверения, что мне вернут деньги за те фотографии, качество которых меня не устроит. Я не открывала конверт до тех пор, пока не села в машину. В машине я положила конверт на рулевое колесо и подождала еще немного. Потом разорвала край и вынула снимки.
Я вскрикнула... это были даже не слова, а какой-то звук, полный удивления.
В конверте было двенадцать фотографий, у каждой внизу была пометка, что сняты они в прошлую пятницу. Передо мной были снимки шести белых пикапов, каждый был снят с двух сторон. У одного пикапа имелась на боку синяя надпись с переплетенными олимпийскими кольцами. Фирма называлась "Олимпик пейнтинг", чуть ниже шла фамилия Криса Уайта с его телефонным номером. Значит, Морли шел по тому же следу, что и я, но что это могло означать?
Я снова просмотрела фотографии. Точно такие же собиралась сделать и я. Судя по ним, Морли объехал несколько стоянок для подержанных машин и снял белые пикапы шести-семилетней давности. Кроме машины Криса Уайта, здесь был пикап, принадлежащий, судя по надписи, частному садовнику, и еще один, обслуживающий фирму по поставке продуктов на дом. Хорошая работа. Морли включил разные пикапы не случайно, это сделает более весомой процедуру опознания ведь свидетель-то один.
Не торопясь я начала анализировать создавшуюся ситуацию. Если Морли и говорил с Региной Тэрнер из мотеля "Джипси", то она об этом разговоре и словом не обмолвилась. Странно. Наверняка она сказала бы мне о нем, все-таки не так часто к ней обращаются по поводу дорожного происшествия шестилетней давности. Но от кого тогда, если не от нее, Морли мог узнать о цвете пикапа и о надписи у него на боку? Дэвид Барни мог рассказать только о пикапе, который едва не сшиб ЕГО. Возможно, после этой информации Морли, как и я, начал рыться в старых газетах. Возможно, он прочитал копию полицейского протокола о наезде на старика и решил сделать фотографии, чтобы затем пойти с ними к единственной свидетельнице. Описание пикапа, фамилию Регины и данные о месте происшествия непременно оформлял тот офицер, который первым прибыл на злополучный перекресток. Но такого протокола в бумагах Морли я не обнаружила. Не было там и фотокопий газет, указывающих на то, что он интересовался событиями, относящимися к ночи убийства Изабеллы. Когда я что-то расследую, то делаю массу рабочих записей. Если со мной что-то случится, следующему детективу будет ясно, что именно уже сделано и что я намечала сделать. Очевидно, Морли работал не так, как я...
Или все-таки так?
Я всегда считала Морли приятным человеком и опытным сыщиком. Тот человек, который учил меня мастерству детектива, особое внимание уделял мелочам. Он и Морли были партнерами. Из этого я делала вывод, что они одинаково подходили к делу. Наверное, именно из-за этого я была так разочарована, увидев беспорядок, царящий в бумагах Морли. Я даже засомневалась в его профессионализме. А если он не был таким неорганизованным, как мне показалось?
Я вдруг вспомнила одну вещь.
У нас по школе ходила из рук в руки игрушка-сюрприз. Это был забавный предсказатель будущего, хрустальный шар, наполненный темной жидкостью. С одной стороны в нем было прозрачное окошко, и в этом окошке виднелся многогранник, свободно плававший в жидкости. На каждой его стороне были надписи. Ты задавал вопрос и начинал вертеть шар в руке. Заглядывая в окошко, ты видел одну из сторон многогранника с надписью. Это и был ответ на твой вопрос.
Я чувствовала, как из глубины души выплывает и поворачивается одной из своих граней догадка. Я не могла пока разобрать смысла обращенного ко мне послания, но чувствовала: здесь что-то не так. Вспомнились слова Дэвида Барни, он не считал смерть Морли случайной. Может быть, есть какая-то связь между моей находкой и его скоропостижной кончиной? Я не могла сейчас бросить все и заняться этим вопросом, но в нем таилась какая-то тревожная энергия. Я решила оставить это на потом, хотя чувствовала, что однажды возникшая мысль уже не оставит меня в покое.
Все-таки Морли сумел помочь, сделав за меня часть работы, и я была ему за это благодарна. Мы шли с ним в одном направлении, и от этого на душе стало спокойнее. Теперь я могла ехать прямо в мотель и показать фотографии Регине.

* * *

– Быстро вы, однако, обернулись, – сказала Регина, увидев меня.
– Мне повезло, – объяснила я. – Случайно наткнулась на фотографии. Как раз то, что нужно.
– Я с удовольствием взгляну на них.
– Но вначале один вопрос. Вы когда-либо слышали о частном детективе, которого зовут Морли Шайн?
– Не-е-е-т, не слышала, – нахмурила она лоб. – Ничего подобного не припоминаю. Точно, нет. У меня хорошая память на имена и фамилии, но такую встречаю впервые. Если бы я говорила с ним, особенно на эту тему, я бы наверняка вспомнила. А почему вы спрашиваете?
– Он работал над этим делом и умер два дня назад, в воскресенье. Меня попросили продолжить расследование. Похоже, он видел какую-то связь между двумя событиями.
– Был еще какой-то случай? Ах да, вы упоминали о нем в прошлый раз, там едва не сшибли человека.
– Да, белый пикап задел одного парня на повороте 101-го шоссе. Это произошло примерно в час сорок пять минут. Парень заявил, что он узнал водителя, но он ничего не знает о том случае, когда сбили старика. – Я вытащила из сумочки конверт. – Морли Шайн незадолго до смерти отдал пленку с этими снимками в фотолабораторию. Он, вероятно, собирался встретиться с вами, чтобы предъявить вам фотографии на опознание. – Я положила снимки на стойку.
Регина поправила очки и взяла фотографии. Она задумчиво изучала их, тщательно рассматривая каждую. Просмотренные складывала на стойку, так что получилась кавалькада белых пикапов. Я не заметила ни особенного выражения на ее лице, не услышала возгласа, когда она взяла в руки снимок с пикапом отца Типпи. Теперь она внимательно разглядывала все шесть пикапов и в какой-то момент решительно указала пальцем на машину с олимпийскими кольцами на боку.
– Вот эта, – сказала она.
– Вы уверены?
– Да. – Она взяла фотоснимок и еще раз вгляделась в него. – Никогда бы не подумала, что снова увижу этот пикап. – Она бросила на меня короткий взгляд. – Может быть, теперь, после стольких лет, кто-то ответит за преступление. Это будет справедливо, не правда ли?
Я на секунду представила детское лицо Типпи.
– Да, возможно, – сказала я. – Во всяком случае, вскоре после того, как я сообщу об этом в полицию, они свяжутся с вами.
– На этом ваша работа будет считаться выполненной?
Я грустно покачала головой: "Нет, мне придется сделать еще одно дело".
Я тут же позвонила в ресторан, где работала Типпи, но мне сказали, что она поменялась сменами и ее сегодня не будет. От мотеля я помчалась в Монтебелло, надеясь, что застану Типпи дома... и из-за ее плеча не будет выглядывать мать. Я уже заметила, что Ре скрывает что-то от меня, возможно, она не представляет себе, насколько все серьезно.
Уэст Глен была главной улицей, рассекавшей Монтебелло пополам. Вдоль мостовой с двумя полосами движения были высажены акации, сикоморы и эвкалипты. Тут и там вспыхивали ярко-красным цветом клумбы с геранью Ре и Типпи занимали совсем небольшое бунгало, расположенное почти у дороги. Я поднялась на крыльцо и позвонила. Дверь мне открыла Типпи, она на ходу натягивала куртку, в руках у нее была сумочка и связка ключей от машины. Девушка куда-то торопилась. Замерев на пороге, она изумленно смотрела на меня.
– Что вы здесь делаете?
– Если не возражаешь, я хочу задать тебе пару вопросов.
Она замялась, не зная, что ответить, затем посмотрела на часы. Видно было, что ее обуревают противоречивые чувства – нежелание говорить и желание соблюсти приличия.
– О Господи, даже не знаю. Через двадцать минут мне надо встретиться с подружкой. Если только мы управимся за пару минут...
– Конечно, конечно. Я могу войти?
Она отступила назад, не желая показаться невежливой. На ней были джинсы, заправленные в ботинки на платформе, из-под джинсовой куртки виднелся кусочек черного трико. Волосы были распущены и доставали до середины спины. У нее были светлые глаза, легкий румянец на щеках. Совсем молоденькая девчонка. Мне стало слегка не по себе.
Я прошла в дом и осмотрелась.
Передо мной была гостиная, которую использовали и как столовую, за ней виднелась уютная кухня. На стенах висело несколько рисунков, по-видимому, работы самой Ре. Пол был выложен красивой плиткой. На диване, покрытом чехлом с ручной росписью, громоздились декоративные подушки. Преобладали светло-голубые тона. Сбоку от дивана стояли два дешевых кожаных кресла, скорее всего, мексиканской работы. Возле камина на полу я увидела несколько корзин с засушенными цветами. С потолочных балок свешивались связки каких-то трав. Через застекленные двери был виден небольшой сад, очень ухоженный.
– Мамы нет дома?
– Она пошла в магазин. Буквально через минуту должна вернуться. Что вы хотите спросить? Я действительно очень спешу, давайте не будем терять времени.
Я устроилась на диване, не дожидаясь приглашения от Типпи. Девушка уселась в кресло, мой визит не доставлял ей никакого удовольствия.
Без лишних слов я протянула ей фотографии.
– Что это?
– Посмотри сама.
Она неохотно открыла конверт и вынула снимки. Равнодушие сохранялось на ее лице лишь до того момента, когда она взяла в руки фотографию пикапа с олимпийскими кольцами на боку. Она с тревогой посмотрела на меня.
– Вы фотографировали машину моего отца?
– Нет, это сделал другой частный детектив.
– Зачем?
– Машину твоего отца видели в двух местах в ту ночь, когда убили твою тетю Изабеллу. По всей видимости, этот частный детектив собирался предъявить фотоснимки для опознания свидетелю.
– Свидетелю чего? – спросила она, и я почувствовала, как дрогнул ее голос.
Я продолжала говорить ровным, спокойным тоном.
– В ту ночь на дороге сбили насмерть одного старика. Это произошло на Стейт-стрит в Южном Рокингэме.
Типпи была не в состоянии сформулировать вопрос, который было бы естественно задать в такой ситуации: "Зачем все это вы говорите мне? Скорее всего, она понимала, куда я клоню.
– Полагаю, нам следует поговорить о твоих поездках той ночью.
– Я уже говорила вам, что была дома.
– Если ты была дома, – жестко сказала я, – тогда, может быть, твой отец был за рулем этой машины?
Наши взгляды пересеклись. Я видела, как она отчаянно ищет выход из положения. Если настаивать, что была дома, под обвинение попадает ее отец.
– Моего отца не было за рулем.
– А ты была?
– Нет!
– Тогда кто же?
– Откуда я знаю? Может, кто-нибудь угнал пикап и поехал покататься.
– Ну-ну, Типпи, не выдумывай. Ты была за рулем пикапа, и ты, черт побери, прекрасно об этом знаешь. Так что давай не будем пудрить друг другу мозги.
– Меня не было за рулем!
– Лучше признайся сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28