Приближение смерти смягчило ее горькие чувства. Теперь она не придавала особого значения тому, что ее муж, беззаветно служивший королю, был забыт. Почему люди боятся смерти? – думала она. Ведь умереть легко, а жить так трудно.– Тихо, тихо, – послышался чей-то голос. – Не беспокойте маму. Видите, как спокойно она спит.Джокоса услышала плач маленькой девочки. Она попыталась пошевелиться, чтобы привлечь к себе внимание. Плакала маленькая Катерина. Она была еще совсем ребенком, но уже понимала, что эти приглушенные голоса, эта скорбь, царящая в доме, все это предвестники смерти.И Джокоса вдруг осознала, почему люди боятся смерти: они боятся не за себя, а за тех, кого они оставляют.– Мои дети… – прошептала она, пытаясь подняться с кровати.– Тихо, миледи, – сказал голос. – Вы должны отдыхать, дорогая.– Дети мои, – прошептала она снова, но губы были сухими и почти не слушались ее.Она думала о Катерине, самой хорошенькой из дочерей, но одновременно и самой беспомощной. Нежная, любящая маленькая Катерина, которая так хотела всем угодить, что не думала о себе. Одна предсказательница сказала Джокосе, что ее дочери, Катерине, будет не хватать материнской заботы. Ценой огромных усилий она произнесла:– Катерина… Девочка моя…– Она зовет меня. Я слышала, как она назвала мое имя, – воскликнула Катерина.– Катерина…– Я здесь, – ответила девочка.Джокоса поднесла ее пальчики к своим губам. Возможно, подумала она, у нее будет мачеха. А мачехи часто бывают злыми, у них рождаются свои дети, они их любят больше, чем детей женщин, место которых они заняли. У живой жены больше власти, чем у мертвой. Может быть, ее тетя из Норфолка захочет взять Катерину?.. А может быть, бабушка Норфолк. Нет, только не Норфолки. Они все жестокие люди. Катерина, такая нежная и мягкая характером и еще совсем ребенок, не должна воспитываться у них. Джокоса вспомнила о своем детстве, которое провела в Холлингбурне, в этом прекрасном старом доме своего отца, сэра Ричарда Калпеппера. Сейчас там живет ее брат Джон. У него есть сын, который будет играть с Катериной. Она вспомнила о счастливых днях, проведенных там, и в забытьи у нее все перепуталось в мозгу. Это не она, а Катерина живет в том доме. И умирающей матери было приятно видеть свою дочь в детской, которую она так любила. Но забытье прошло, сознание снова вернулось к ней, а с ним и беспокойство. Она снова увидела огромную пустую комнату, в которой лежала.– Эдмунд… – прошептала она.Катерина со слезами на глазах сказала няньке:– Она зовет папу.– Да, миледи? Что вы хотите? – спросила склонившаяся над ней няня.– Эдмунд…– Пойди и позови папу. Скажи ему, что мама хочет поговорить с ним.Он подошел к постели жены, бедный, добрый, несчастный Эдмунд, жизнь которого с женой была омрачена этим ужасным бедствием – бедностью.Теперь он чувствовал угрызения совести потому, что иногда грубо с ней разговаривал, так как бедность преследовала его, подстерегала, насмехалась над ним, приводила в ярость, лишала естественной для него доброты, нарушая мир, которого он так жаждал в семье.– Джокоса… – Голос его был таким нежным, что ей показалось, будто это их первая брачная ночь, что это ее любимый, но тут она вдруг захрипела, почувствовала, как горит ее тело, и вспомнила, что это не пролог, а эпилог ее жизни с Эдмундом и что Катерина, ее самая нежная девочка, в опасности. Она это чувствовала, но не могла толком объяснить.– Эдмунд… Катерина…Он поднял девочку на руки и поднес к кровати.– Джокоса, вот Катерина.– Милорд, отпустите ее… Пусть она уйдет… Пусть Катерина уйдет…Он нагнулся к ней и с трудом разобрал ее слова.– Мой брат Джон… В Холлингбурне… В Кенте… Пусть он возьмет Катерину к себе…Лорд Эдмунд сказал:– Будь спокойна, Джокоса. Все будет так, как ты хочешь. Она положила голову на подушку и улыбнулась. Значит, так и будет, потому что никто не осмелится нарушить обещание, данное умирающей.Она очень устала от напряжения. Она лежала и думала, что лежит в Холлингбурне, в Кенте, – так хорошо и спокойно было ей. Ее усталое сердце билось все медленнее. С Катериной будет все в порядке, думала она, все будет хорошо. Она в безопасности…
А в Холлингбурне, куда Катерину привезли по приказу ее отца, жизнь была не похожа на ту, которую она вела в Ламберте. Первое, что поразило Катерину, это большое количество простой деревенской пищи. В Холлингбурне жили просто, чего нельзя сказать о Ламберте. Сэр Джон, удалившись в деревню, был хозяином своей округи, тогда как лорд Эдмунд жил среди людей благородного, как и он, происхождения, но не пользовался у них особым уважением. Катерине казалось, что ее дядя Джон – это один из богов.Детских было несколько. Это были просторные, светлые комнаты на верхнем этаже дома. Из их окон открывался ласкающий взгляд деревенский пейзаж, не обезображенный мрачным величием больших городов, в пригороде одного из которых находился Ламберт. Живя дома, Катерина часто смотрела на Лондонскую Тауэр и ее укрепления, и в них было что-то такое, что пугало маленькую девочку. Слуги в доме были ленивы, и хотя некоторые из них казались очень услужливы по отношению к сэру Эдмунду и его жене, бедность уравнивала всех, живущих в доме. Были среди слуг и такие, кто не уважал человека, которого в любой момент могли арестовать за долги, хотя он и был благородным лордом. И эти слуги болтали все, что хотели, не считаясь с тем, что их слышат дети. Среди слуг была горничная по имени Долл Тэппит, любовник которой служил охранником в башне Тауэр. Он рассказывал ей, что из комнат пыток раздавались душераздирающие стоны и крики, что благородных джентльменов, не угодивших королю, бросали в темницы, кишащие крысами, где несчастные умирали с голоду. И Катерина была счастлива, выглядывая в окно и видя зеленые поляны и холмы на фоне голубого неба и густые леса вместо серых каменных башен.В Холлингбурне чувствовался комфорт, которого никогда не было в Ламберте.Ее отправили в детскую, где она находилась под надзором старой нянюшки, которая знала еще ее мать. Тут она познакомилась со своим кузеном Томасом и его учителем и гувернером.Катерина рассматривала Томаса. Этот очаровательный мальчик с красивым лицом и веселыми сверкающими глазами был примерно на год старше ее, и она чувствовала к нему уважение и даже немного побаивалась. Увидев, что с ним в детской будет жить девочка, да еще такая маленькая, он выразил некоторое презрение к ней и не стал обращать на нее внимание.В первый день она чувствовала себя очень одиноко. Ее хорошо покормили, нянюшка проверила ее одежду, недовольно качая головой, потому что одежда была истрепана и кое-где порвана – ее давно следовало отдать слугам.– Господи, – вздыхала няня, – как же ты там жила!Она осуждала маленькую Катерину Хорвард за то, что ее отец был беден. Куда мы идем, спрашивала она себя, если такие нищие получают приют в благородном доме Калпепперов.Катерина по своей природе была веселой и жизнерадостной девочкой. Она никогда не говорила, что ей плохо, а думала: хорошо, что так, а не хуже. Она потеряла мать, которую любила больше всех на свете, и сердце ее разрывалось от боли. Но она с удовольствием пила молоко – а его здесь было вдоволь – и была рада, что оставила Ламберт. Она скучала по братьям и сестрам, но будучи младшей, в играх всегда была последней, а иногда ее просто не принимали. Первый вечер своего пребывания в Холлингбурне она провела с няней, которая, кряхтя, порола старые платья миледи, чтобы перешить из них одежду для маленькой Катерины Ховард. Катерина стояла не двигаясь, когда няня прикладывала к ней материю, поворачивалась, когда та приказывала ей, и думала, что платья будут прекрасны.В окно она видела, как Томас катается на своей коричневой кобыле. Она садилась на подоконник и выглядывала в окно, чтобы лучше его увидеть. А он, зная, что она на него смотрит, махал ей рукой. И Катерина была счастлива, потому что, как только она его увидела, она тут же решила, что он самый красивый мальчик на свете.У нее была своя спальня – маленькая комнатка со стенами, отделанными деревом, и окнами, застекленными мелкими стеклами. В Ламберте у нее не было своей комнаты, и она спала с другими детьми.С самого первого дня Холлингбурн ей очень понравился, возможно потому, что мама много о нем рассказывала.Но ночью, когда она осталась одна в спальне и лунный свет, проникавший в окна, отбрасывал призрачные тени, ей стало очень одиноко, и ее влюбленность в Холлингбурн сменилась страхом. Она не слышала привычного шума лодок, скользящих по реке в сторону Гринвича или через него в Ричмонд и Хэмптон Корт, – здесь было очень тихо, только время от времени странно покрикивала сова. В полутьме комната пугала ее, и ей вдруг захотелось оказаться в Ламберте со своими шумливыми братьями и сестрами. Она стала думать о матери. Мать не выполняла никаких обязанностей при дворе, что заставляло бы ее покидать дом и семью, и мысли ее были заняты не тем, какого фасона должны быть рукава ее платья, а детьми и их воспитанием. Итак, несмотря на бедность, в жизни Катерины были и свои прелести. И оценила она все это только тогда, когда лишилась их. В своей комнате в Холлингбурне Катерина лила горькие слезы в подушку, вспоминая о своей любимой матери.Ей говорили:– У тебя больше нет мамы, ты должна быть смелой девочкой.Но я не смелая, думала Катерина, вспоминая, как ее старший брат смеялся над ней, потому что она боялась привидений, заставлял ее слушать рассказы Долл Тэппит, а ту просил, чтобы она выбирала самые страшные истории.Любовник Долл Тэппит, охранник в башне Тауэр, видел однажды привидение. Долл рассказывала об этом няне, когда няня кормила ребенка. Катерина сидела и слушала.– Ты ведь знаешь, – говорила она, – что Волтер должен дважды обходить башню ночью. Ты видела Волтера. Он высокий, около шести футов. Он чуть ниже короля, и его не так-то легко испугать. Ночь была лунной, но облачной. Облака как бы пытались скрыть от луны ужасные вещи, происходившие на земле. А в Лондонской Тауэр достаточно ужасов, няня, ты же знаешь! Волтер часто слышал, как кто-то стонет, звенит цепями, слышал крики и визги. Но до той ночи он ничего подобного не видел… Он стоял у эшафота и вдруг увидел совсем рядом с собой, как я вижу сейчас тебя, няня… герцога. Герцог стоял прямо перед ним, а голова его лежала в луже крови на земле… Кровь текла по великолепным одеждам герцога!– Ну, и что дальше? – скептически спросила няня. – Что же сказал милорд герцог Бекингемский охраннику Волтеру?– Он ничего не сказал. Он просто стоял… Примерно с минуту. Потом исчез.– Говорят, – сказала няня, – что в башне всегда есть что выпить.– Волтер никогда не пьет.– Могу поспорить, что в ту ночь он выпил.– Когда привидение исчезло, Волтер наклонился и посмотрел на то место, где была…– Где была что?– Где была голова, истекавшая кровью. И хотя голова исчезла, кровь осталась. Волтер дотронулся до нее пальцем и немного измазал свою одежду. Он потом показал мне это пятно.Няня презрительно хмыкнула, но Катерина дрожала от страха. По ночам ей снился герцог без головы, а голова его валялась на полу детской, истекая кровью.Здесь, в Холлингбурне, не было сестер и братьев, которые могли бы разубедить ее в существовании привидений. Привидения появлялись только тогда, когда человек оставался один. Во всех историях, которые приходилось слышать Катерине, человек всегда был один, когда видел привидение. Привидения не любят толпы людей, поэтому, будучи всю свою жизнь окруженной братьями и сестрами, Катерина не боялась привидений, но не теперь, когда она очутилась в Холлингбурне.Катерина думала о привидениях и дрожала от страха. Вдруг она услышала за окном слабый шум, как будто зашуршали ветки. Она с испугом прислушалась. Шорох повторился.Она села в кровати, уставившись глазами в окно. Опять шорох. Кто-то тяжело дышал.Катерина закрыла глаза и укрылась с головой одеялом. Потом, сделав щелку в одеяле, выглянула и увидела в окне чье-то лицо. Она завизжала. Потом услышала голос.– Тише! – строго сказал голос, и Катерина чуть не умерла от облегчения, потому что узнала его. Это был голос ее красавца кузена, Томаса Калпеппера.Он залез в окно.– Ой, это Катерина Ховард! Надеюсь, я не испугал тебя, кузина?– Я… Я думала… Я думала, что это привидение!Он громко захохотал.– Я забыл, что это твоя комната, кузина, – солгал он. Он прекрасно знал, что она спит в этой комнате, и влез через окно специально для того, чтобы произвести на нее впечатление. – Я гулял. Я люблю страшные приключения. – Он скорчил физиономию, посмотрев на дырку в бриджах.– Страшные приключения!– Ночью происходят странные вещи, кузина.Глаза ее были широко раскрыты. Она с восхищением на него смотрела. И Томас Калпеппер, упиваясь этим восхищением, которое он мог увидеть только в глазах простой маленькой девочки, был очень счастлив, что она приехала жить к ним в Холлингбурн.– Расскажи, что произошло? – попросила она. Он приложил палец к губам.– Говори тише, кузина. Здесь меня считают маленьким мальчиком. Но я убегаю и становлюсь взрослым.– Это колдовство? – с интересом спросила Катерина – как часто она слышала о колдовстве от Долл Тэппит.Он промолчал. Выглядел он таинственно. Прежде чем начать рассказывать о своих похождениях, он заставил ее встать с постели и посмотреть, по какой высокой стене он залез, держась только за вьющийся по ней плющ.Девочка встала и босиком подошла к окну. Она была потрясена.– Ты молодец, кузен Томас, – сказала она.Он улыбнулся, очень довольный, и подумал, что она такая миленькая без своего ужасного платья.– Я многое умею, – сказал он и добавил: – Ты замерзнешь. Залезай обратно в постель.– Да, – ответила она, дрожа от холода и возбуждения. – Мне действительно холодно.Она забралась в кровать и натянула одеяло до подбородка. Он присел на край, самодовольно разглядывая грязь на своих ботинках и испачканную одежду.– Так расскажи же, что случилось? – попросила она, сев в кровати и положив подбородок на согнутые колени.– Боюсь, что маленьким девочкам нельзя слушать такое.– Я вовсе не маленькая. Это ты большой, потому и думаешь, что я маленькая.– Возможно, – ответил он, очень довольный ее объяснением. – Может быть, ты и не маленькая. Знаешь, кузина, я охотился за зайцами и дичью!Она раскрыла рот от удивления.– И много ты поймал?– Сотни. Ты даже не сможешь сосчитать – ты еще маленькая.– Я считаю больше чем до ста, – возмутилась она.– Тебе понадобится много дней, чтобы все это пересчитать. А ты знаешь, что если бы меня поймали, то могли бы повесить в Тибурне?– Да, – ответила Катерина. Она могла бы рассказать ему больше страшных историй о Тибурне, чем он ей, – ведь кузен не знал Долл Тэппит.– Однако, – добавил он, – надеюсь, мой отец, сэр Джон, не допустит этого. И потом это вряд ли может считаться браконьерством, потому что это земли моего отца, которые потом станут моими. Вот, дорогая кузина, какие интересные приключения случаются со мной!– Ты очень смелый! – восхитилась Катерина.– Немного. Я помогал человеку, с которым познакомился. Очень интересный человек, кузина. Он браконьер. Я, чтоб развлечься, а он, чтоб заработать, занимаемся браконьерством на землях моего отца.– Если его поймают, то обязательно повесят.– Я заступлюсь за него, попрошу отца заступиться.– Мне бы тоже хотелось быть такой отважной, как ты!– Но ведь ты всего-навсего девочка. К тому же боишься привидений.– Теперь не боюсь. Я их боюсь, только когда остаюсь одна.– Ты будешь бояться, когда я уйду?– Очень.Он взглянул на нее свысока. Она такая маленькая и так восхищается им. Он действительно очень доволен, что она приехала к ним жить.– Я буду рядом и защищу тебя.– Правда? Кузен Томас, даже не знаю, как и благодарить тебя.– Ты ведь не думаешь, что я боюсь привидений?– Конечно, не думаю.– Значит, с тобой ничего не случится, Катерина.– Но, когда я останусь одна…– Послушай. – Он заговорщически наклонился к ней. – Вот там, – он показал рукой, – моя комната. Нас разделяет всего одна стена. Ты крикнешь мне – я сплю очень чутко. Слушай меня внимательно, Катерина. Если появится привидение, ты постучишь в стену, и будь уверена, я прибегу сюда так быстро, что ты не успеешь и глазом моргнуть. Я сплю с саблей.– О, Томас, у тебя есть сабля?– Она принадлежит моему отцу, но она все равно что моя, потому что достанется мне.– О, Томас! – она была восхищена этим маленьким хвастунишкой.– Ты в безопасности, если я рядом, – уверил он ее. – Человек или мертвец будет иметь дело со мной.– Ты станешь рыцарем, Томас, – сказала она.– Тебе не найти более смелого защитника.– Я знаю, Томас. Теперь я не буду плакать.– А почему ты плачешь?– У меня умерла мама.– Не надо плакать, Катерина. Теперь тебя буду защищать я, твой отважный кузен Томас Калпеппер.– Значит, я постучу в стенку, если…Он нахмурил брови.– Сегодня ночью да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
А в Холлингбурне, куда Катерину привезли по приказу ее отца, жизнь была не похожа на ту, которую она вела в Ламберте. Первое, что поразило Катерину, это большое количество простой деревенской пищи. В Холлингбурне жили просто, чего нельзя сказать о Ламберте. Сэр Джон, удалившись в деревню, был хозяином своей округи, тогда как лорд Эдмунд жил среди людей благородного, как и он, происхождения, но не пользовался у них особым уважением. Катерине казалось, что ее дядя Джон – это один из богов.Детских было несколько. Это были просторные, светлые комнаты на верхнем этаже дома. Из их окон открывался ласкающий взгляд деревенский пейзаж, не обезображенный мрачным величием больших городов, в пригороде одного из которых находился Ламберт. Живя дома, Катерина часто смотрела на Лондонскую Тауэр и ее укрепления, и в них было что-то такое, что пугало маленькую девочку. Слуги в доме были ленивы, и хотя некоторые из них казались очень услужливы по отношению к сэру Эдмунду и его жене, бедность уравнивала всех, живущих в доме. Были среди слуг и такие, кто не уважал человека, которого в любой момент могли арестовать за долги, хотя он и был благородным лордом. И эти слуги болтали все, что хотели, не считаясь с тем, что их слышат дети. Среди слуг была горничная по имени Долл Тэппит, любовник которой служил охранником в башне Тауэр. Он рассказывал ей, что из комнат пыток раздавались душераздирающие стоны и крики, что благородных джентльменов, не угодивших королю, бросали в темницы, кишащие крысами, где несчастные умирали с голоду. И Катерина была счастлива, выглядывая в окно и видя зеленые поляны и холмы на фоне голубого неба и густые леса вместо серых каменных башен.В Холлингбурне чувствовался комфорт, которого никогда не было в Ламберте.Ее отправили в детскую, где она находилась под надзором старой нянюшки, которая знала еще ее мать. Тут она познакомилась со своим кузеном Томасом и его учителем и гувернером.Катерина рассматривала Томаса. Этот очаровательный мальчик с красивым лицом и веселыми сверкающими глазами был примерно на год старше ее, и она чувствовала к нему уважение и даже немного побаивалась. Увидев, что с ним в детской будет жить девочка, да еще такая маленькая, он выразил некоторое презрение к ней и не стал обращать на нее внимание.В первый день она чувствовала себя очень одиноко. Ее хорошо покормили, нянюшка проверила ее одежду, недовольно качая головой, потому что одежда была истрепана и кое-где порвана – ее давно следовало отдать слугам.– Господи, – вздыхала няня, – как же ты там жила!Она осуждала маленькую Катерину Хорвард за то, что ее отец был беден. Куда мы идем, спрашивала она себя, если такие нищие получают приют в благородном доме Калпепперов.Катерина по своей природе была веселой и жизнерадостной девочкой. Она никогда не говорила, что ей плохо, а думала: хорошо, что так, а не хуже. Она потеряла мать, которую любила больше всех на свете, и сердце ее разрывалось от боли. Но она с удовольствием пила молоко – а его здесь было вдоволь – и была рада, что оставила Ламберт. Она скучала по братьям и сестрам, но будучи младшей, в играх всегда была последней, а иногда ее просто не принимали. Первый вечер своего пребывания в Холлингбурне она провела с няней, которая, кряхтя, порола старые платья миледи, чтобы перешить из них одежду для маленькой Катерины Ховард. Катерина стояла не двигаясь, когда няня прикладывала к ней материю, поворачивалась, когда та приказывала ей, и думала, что платья будут прекрасны.В окно она видела, как Томас катается на своей коричневой кобыле. Она садилась на подоконник и выглядывала в окно, чтобы лучше его увидеть. А он, зная, что она на него смотрит, махал ей рукой. И Катерина была счастлива, потому что, как только она его увидела, она тут же решила, что он самый красивый мальчик на свете.У нее была своя спальня – маленькая комнатка со стенами, отделанными деревом, и окнами, застекленными мелкими стеклами. В Ламберте у нее не было своей комнаты, и она спала с другими детьми.С самого первого дня Холлингбурн ей очень понравился, возможно потому, что мама много о нем рассказывала.Но ночью, когда она осталась одна в спальне и лунный свет, проникавший в окна, отбрасывал призрачные тени, ей стало очень одиноко, и ее влюбленность в Холлингбурн сменилась страхом. Она не слышала привычного шума лодок, скользящих по реке в сторону Гринвича или через него в Ричмонд и Хэмптон Корт, – здесь было очень тихо, только время от времени странно покрикивала сова. В полутьме комната пугала ее, и ей вдруг захотелось оказаться в Ламберте со своими шумливыми братьями и сестрами. Она стала думать о матери. Мать не выполняла никаких обязанностей при дворе, что заставляло бы ее покидать дом и семью, и мысли ее были заняты не тем, какого фасона должны быть рукава ее платья, а детьми и их воспитанием. Итак, несмотря на бедность, в жизни Катерины были и свои прелести. И оценила она все это только тогда, когда лишилась их. В своей комнате в Холлингбурне Катерина лила горькие слезы в подушку, вспоминая о своей любимой матери.Ей говорили:– У тебя больше нет мамы, ты должна быть смелой девочкой.Но я не смелая, думала Катерина, вспоминая, как ее старший брат смеялся над ней, потому что она боялась привидений, заставлял ее слушать рассказы Долл Тэппит, а ту просил, чтобы она выбирала самые страшные истории.Любовник Долл Тэппит, охранник в башне Тауэр, видел однажды привидение. Долл рассказывала об этом няне, когда няня кормила ребенка. Катерина сидела и слушала.– Ты ведь знаешь, – говорила она, – что Волтер должен дважды обходить башню ночью. Ты видела Волтера. Он высокий, около шести футов. Он чуть ниже короля, и его не так-то легко испугать. Ночь была лунной, но облачной. Облака как бы пытались скрыть от луны ужасные вещи, происходившие на земле. А в Лондонской Тауэр достаточно ужасов, няня, ты же знаешь! Волтер часто слышал, как кто-то стонет, звенит цепями, слышал крики и визги. Но до той ночи он ничего подобного не видел… Он стоял у эшафота и вдруг увидел совсем рядом с собой, как я вижу сейчас тебя, няня… герцога. Герцог стоял прямо перед ним, а голова его лежала в луже крови на земле… Кровь текла по великолепным одеждам герцога!– Ну, и что дальше? – скептически спросила няня. – Что же сказал милорд герцог Бекингемский охраннику Волтеру?– Он ничего не сказал. Он просто стоял… Примерно с минуту. Потом исчез.– Говорят, – сказала няня, – что в башне всегда есть что выпить.– Волтер никогда не пьет.– Могу поспорить, что в ту ночь он выпил.– Когда привидение исчезло, Волтер наклонился и посмотрел на то место, где была…– Где была что?– Где была голова, истекавшая кровью. И хотя голова исчезла, кровь осталась. Волтер дотронулся до нее пальцем и немного измазал свою одежду. Он потом показал мне это пятно.Няня презрительно хмыкнула, но Катерина дрожала от страха. По ночам ей снился герцог без головы, а голова его валялась на полу детской, истекая кровью.Здесь, в Холлингбурне, не было сестер и братьев, которые могли бы разубедить ее в существовании привидений. Привидения появлялись только тогда, когда человек оставался один. Во всех историях, которые приходилось слышать Катерине, человек всегда был один, когда видел привидение. Привидения не любят толпы людей, поэтому, будучи всю свою жизнь окруженной братьями и сестрами, Катерина не боялась привидений, но не теперь, когда она очутилась в Холлингбурне.Катерина думала о привидениях и дрожала от страха. Вдруг она услышала за окном слабый шум, как будто зашуршали ветки. Она с испугом прислушалась. Шорох повторился.Она села в кровати, уставившись глазами в окно. Опять шорох. Кто-то тяжело дышал.Катерина закрыла глаза и укрылась с головой одеялом. Потом, сделав щелку в одеяле, выглянула и увидела в окне чье-то лицо. Она завизжала. Потом услышала голос.– Тише! – строго сказал голос, и Катерина чуть не умерла от облегчения, потому что узнала его. Это был голос ее красавца кузена, Томаса Калпеппера.Он залез в окно.– Ой, это Катерина Ховард! Надеюсь, я не испугал тебя, кузина?– Я… Я думала… Я думала, что это привидение!Он громко захохотал.– Я забыл, что это твоя комната, кузина, – солгал он. Он прекрасно знал, что она спит в этой комнате, и влез через окно специально для того, чтобы произвести на нее впечатление. – Я гулял. Я люблю страшные приключения. – Он скорчил физиономию, посмотрев на дырку в бриджах.– Страшные приключения!– Ночью происходят странные вещи, кузина.Глаза ее были широко раскрыты. Она с восхищением на него смотрела. И Томас Калпеппер, упиваясь этим восхищением, которое он мог увидеть только в глазах простой маленькой девочки, был очень счастлив, что она приехала жить к ним в Холлингбурн.– Расскажи, что произошло? – попросила она. Он приложил палец к губам.– Говори тише, кузина. Здесь меня считают маленьким мальчиком. Но я убегаю и становлюсь взрослым.– Это колдовство? – с интересом спросила Катерина – как часто она слышала о колдовстве от Долл Тэппит.Он промолчал. Выглядел он таинственно. Прежде чем начать рассказывать о своих похождениях, он заставил ее встать с постели и посмотреть, по какой высокой стене он залез, держась только за вьющийся по ней плющ.Девочка встала и босиком подошла к окну. Она была потрясена.– Ты молодец, кузен Томас, – сказала она.Он улыбнулся, очень довольный, и подумал, что она такая миленькая без своего ужасного платья.– Я многое умею, – сказал он и добавил: – Ты замерзнешь. Залезай обратно в постель.– Да, – ответила она, дрожа от холода и возбуждения. – Мне действительно холодно.Она забралась в кровать и натянула одеяло до подбородка. Он присел на край, самодовольно разглядывая грязь на своих ботинках и испачканную одежду.– Так расскажи же, что случилось? – попросила она, сев в кровати и положив подбородок на согнутые колени.– Боюсь, что маленьким девочкам нельзя слушать такое.– Я вовсе не маленькая. Это ты большой, потому и думаешь, что я маленькая.– Возможно, – ответил он, очень довольный ее объяснением. – Может быть, ты и не маленькая. Знаешь, кузина, я охотился за зайцами и дичью!Она раскрыла рот от удивления.– И много ты поймал?– Сотни. Ты даже не сможешь сосчитать – ты еще маленькая.– Я считаю больше чем до ста, – возмутилась она.– Тебе понадобится много дней, чтобы все это пересчитать. А ты знаешь, что если бы меня поймали, то могли бы повесить в Тибурне?– Да, – ответила Катерина. Она могла бы рассказать ему больше страшных историй о Тибурне, чем он ей, – ведь кузен не знал Долл Тэппит.– Однако, – добавил он, – надеюсь, мой отец, сэр Джон, не допустит этого. И потом это вряд ли может считаться браконьерством, потому что это земли моего отца, которые потом станут моими. Вот, дорогая кузина, какие интересные приключения случаются со мной!– Ты очень смелый! – восхитилась Катерина.– Немного. Я помогал человеку, с которым познакомился. Очень интересный человек, кузина. Он браконьер. Я, чтоб развлечься, а он, чтоб заработать, занимаемся браконьерством на землях моего отца.– Если его поймают, то обязательно повесят.– Я заступлюсь за него, попрошу отца заступиться.– Мне бы тоже хотелось быть такой отважной, как ты!– Но ведь ты всего-навсего девочка. К тому же боишься привидений.– Теперь не боюсь. Я их боюсь, только когда остаюсь одна.– Ты будешь бояться, когда я уйду?– Очень.Он взглянул на нее свысока. Она такая маленькая и так восхищается им. Он действительно очень доволен, что она приехала к ним жить.– Я буду рядом и защищу тебя.– Правда? Кузен Томас, даже не знаю, как и благодарить тебя.– Ты ведь не думаешь, что я боюсь привидений?– Конечно, не думаю.– Значит, с тобой ничего не случится, Катерина.– Но, когда я останусь одна…– Послушай. – Он заговорщически наклонился к ней. – Вот там, – он показал рукой, – моя комната. Нас разделяет всего одна стена. Ты крикнешь мне – я сплю очень чутко. Слушай меня внимательно, Катерина. Если появится привидение, ты постучишь в стену, и будь уверена, я прибегу сюда так быстро, что ты не успеешь и глазом моргнуть. Я сплю с саблей.– О, Томас, у тебя есть сабля?– Она принадлежит моему отцу, но она все равно что моя, потому что достанется мне.– О, Томас! – она была восхищена этим маленьким хвастунишкой.– Ты в безопасности, если я рядом, – уверил он ее. – Человек или мертвец будет иметь дело со мной.– Ты станешь рыцарем, Томас, – сказала она.– Тебе не найти более смелого защитника.– Я знаю, Томас. Теперь я не буду плакать.– А почему ты плачешь?– У меня умерла мама.– Не надо плакать, Катерина. Теперь тебя буду защищать я, твой отважный кузен Томас Калпеппер.– Значит, я постучу в стенку, если…Он нахмурил брови.– Сегодня ночью да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61