Поэтому у каждого из братьев в конторах компании и в Калифорнии, и в Неваде был свой личный кабинет.Патрик неожиданно появился в дверях. Рори заметил в глазах брата озабоченность и осуждение. Патрик явно не одобрял преждевременную радость и неумеренную кровожадность Рори.– Хелло, Патрик! Я не слышал, как ты вошел.– Зато я слышал, как ты громко празднуешь победу.Бью перевел взгляд с одного из братьев на другого. Странное дело – их лица были абсолютно похожи, словно отлиты в одной и той же форме, но Рори был из племени темноволосых ирландцев, а Патрик унаследовал огненно-рыжую шевелюру от каких-то отдаленных саксонских предков.– Значит, ты добыл веские доказательства? – обратился Патрик к Дженсону. – Когда ты сможешь их нам представить?Бью рассказал Патрику о затруднительном положении, в котором оказался Хобарт. Было решено слегка «подкормить» подручного Амоса и некоторое время водить его на удочке, чтобы тот продолжал шпионить за своим боссом.Получив от Мадиганов указание, Бью распрощался, оставив братьев наедине.– Вот когда мы упрячем Уэллса с его дружками за решетку, все для нас закончится, Рори! Во всяком случае, должно закончиться.Пристальный взгляд Патрика раздражал Рори.– Что ты подразумеваешь под «все должно закончиться»? Что значит «все»?– Меня ты не введешь в заблуждение, Рори. Кто тебя научил блефовать в покер?– Сестра Франциска Роза в католическом приюте.Рори нарочито небрежно развалился в кресле и водрузил ноги на стол. В пальцах он ловко вертел карандаш, притворяясь, что поглощен этой забавой.– Со мной твои игры не проходят, братишка. Ты мстишь Амосу не только за Райана. Тут еще замешана его жена.Рори отшвырнул карандаш.– И что из этого следует? – спросил он с вызовом.– Какую казнь ты ей готовишь? Ведь она непричастна к злодеяниям Уэллса.– Ты ее не знаешь так, как я. Представь мне право решать ее судьбу.– У них растет сын. Он лишится не только отца… но и матери. Ты этого хочешь?Рори пожал плечами, изображая полнейшее равнодушие.– Он воспитывается где-то на Востоке в закрытой школе. Не думаю, что он будет сильно переживать потерю.– Здорово же она ранила тебя когда-то… – Патрик ждал, что Рори наконец поведает ему, какой червь гложет его изнутри, но угрюмая замкнутость младшего брата оборвала все надежды Патрика на доверительный разговор.Рори резко сменил тему беседы.– С тех пор как ты начал волочиться за своей немкой-коротышкой, в тебе проснулась опасная сентиментальность. То, что ты стал хлюпиком, до добра не доведет.Первая жена Патрика скончалась от эпидемии холеры еще три года назад. Он остался вдовцом с двумя малышами на руках. Недавно он влюбился в симпатичную молодую вдову Грету Фрелих.– Как поживает Грета? Занята приготовлениями к свадьбе?– Грета в порядке, а свадьба состоится в следующем месяце, и ты прекрасно об этом знаешь. Не притворяйся, что у тебя отшибло память. Кстати, на свадьбе ты увидишь много приятных молодых леди, отличных от тех, кто промышляет своими телесами здесь, в Виргиния-Сити.– Какой же ты самодовольный сноб и ханжа, Патрик! Что с тобой стало? – невесело рассмеялся Рори. – Женщины в Виргиния-Сити по крайне мере честно выполняют свою работу и тем выгодно отличаются от знакомых мне милых дам в Сан-Франциско или в Вашингтоне.– У тебя весьма ограниченный круг знакомств. Ты тянешься только к шлюхам, чтобы не связывать себя никакими обязательствами. Ты купаешься в грязи, как свинья, и все вокруг тебе кажется запачканным грязью. Ты достоин лучшей участи, Рори.– Не издевайся надо мной. Раньше я тоже так думал, но потом понял, что достиг своего уровня и выше мне карабкаться бесполезно. И мне нравится та грязь, в которой я, по твоим словам, купаюсь. Живи счастливо с Гретой, Патрик, а меня оставь в покое…– Чтобы ты ежечасно губил себя? Ты же знаешь, я не могу этого позволить.– Но ты меня не остановишь.– Ребекка Уэллс в прошлом месяце похоронила мать…– Невелика трагедия, – отозвался Рори цинично.– Она увидит, как ее мужа поведут в тюрьму, а их состояние развеется по ветру. Тебе этого мало?– Да. Мне этого мало! – чеканя слова, произнес Рори.Патрик молча прикрыл дверь, разделяющую кабинеты братьев. В наступившей вдруг тягостной тишине Рори предался воспоминаниям.
Карсон-Сити Ребекка с такой силой обняла Майкла, что он трепыхался в ее объятиях, как маленькая пойманная рыбка. Она опустилась перед ним на колени прямо на пыльную железнодорожную платформу. Вокруг была суета, шум, говор, лязгали пропыленные вагоны. Поезд готовился продолжать свой путь на Восток. Ветер принес клочья паровозного дыма и окутал мать и сына черной копотью.– Ты так сжимаешь меня, мама, что мне трудно дышать.Мальчику было семь лет, он здорово вытянулся за последнее время. Отросли чудные темные волосы, а глаза показались ей еще более голубыми. Внезапно они стали по-взрослому строгими, когда сын увидел слезы матери.– Не грусти. Мисс Ахерн будет писать тебе каждую неделю, а очень скоро я сам смогу писать тебе письма.Миллисент Ахерн, молодая гувернантка Майкла, тактично покашляла, намекая, что пора садиться в вагон. Маленькая, смуглая, похожая на птичку, женщина была искренне предана своему воспитаннику. Ребекке она нравилась больше, чем все предыдущие няни и гувернантки, нанятые Амосом.– Пишите как можно чаще, Миллисент. Я обещаю, что сама буду отсылать письма ежедневно. Веди себя хорошо, Майкл, и, может быть, если у папы найдется время, мы навестим тебя, когда приедем в Вашингтон.– Вы приедете, если только отец получит пост в федеральном правительстве, – мрачно заметил мальчик. – Дядя Генри говорил, что этого может и не случиться. Тогда вам нечего делать в Вашингтоне. – В детском голосе ощущалась вполне взрослая тревога.– Ты не так понял меня, малыш. Твой папа обязательно получит назначение, – вмешался Генри Снейд и ободряюще потрепал мальчика по головке. – Ты спокойно живи и хорошо учись. Па и ма не забудут про тебя.Майкл исподлобья посмотрел на дядю.– Я буду изо всех сил стараться, сэр. Если бы от моей учебы зависело…Мальчик не докончил фразу и спрятал лицо в складках одежды матери. Ребекка ревниво взглянула на Генри и зашептала сыну на ухо:– Помни, Майкл, что мама любит тебя. Ты мне дороже всего на свете…Кондуктор громко попросил пассажиров поторопиться.– Нам пора, миссис Уэллс, – напомнила гувернантка.Ее слова потонули в лязге вагонов. Станционный колокол прозвонил в последний раз. Генри Снейд приподнял Майкла над платформой и передал в руки кондуктору, потом помог Миллисент вскочить на площадку уже трогающегося вагона. Ребекка собиралась бежать за поездом, но Генри остановил ее, по-братски ласково обняв за плечи.– Держись, Ребекка. Теперь, как никогда раньше, тебе надо быть сильной.– Это же несправедливо, Генри. Он еще так мал, а его отсылают так далеко. Сперва Амос держал его здесь с няньками и гувернантками, пока мы жили в Вашингтоне, а когда мы вернулись сюда, он отправляет его в чертову даль, в Массачусетс.– Школа Калвертона считается лучшей в стране. – Генри попытался сыграть роль миротворца.Ребекка утерла с лица слезы и следы копоти. Ей не хотелось привлекать к себе любопытные или сочувствующие взгляды посторонних, но перед Генри она могла не таиться.– Ты бы послал своих мальчишек в школу на другой конец страны – какая бы распрекрасная она ни была?Он растерянно пожал плечами.– Я-то нет, но Амос думает по-другому.– Да, он думает по-другому. Он использует Майкла, чтобы держать меня в кулаке. Я получаю право на краткие свидания с сыном только в награду за послушание. Он знает, что может наказать меня в любой момент, отослав Майкла на край света. Когда я выходила замуж, то думала, что этим обеспечу ребенку счастливую жизнь. Я старалась, Генри! Я честно пыталась быть хорошей женой, но наш брак как был с самого начала, так и остался карикатурой на супружескую жизнь.Ребекка воспользовалась случаем, чтобы искренне поведать о своих горестях дружески настроенному собеседнику. За прошедшие годы она стала больше доверять своему зятю.– Не только твое супружество – карикатура. У нас с Леа происходит то же самое. Если б не мальчишки, не знаю, как бы я выдерживал ее злобные выходки. А ведь все начиналось у нас с большой любви. Во всяком случае, мне так казалось. – Он рассмеялся горьким смехом.Ребекке пришлось наблюдать, как постепенно ее сестра и Генри отдалялись друг от друга. Он ушел с головой в работу, а она беспечно тратила заработанные им деньги.– Иногда мне кажется, что любви между мужчиной и женщиной вообще не существует. Ее выдумали те, кто сочиняет книжки. И не бывает счастливых браков. Я все чаще об этом думаю после того, как узнала правду о своих родителях. Они прожили вместе долгие годы без любви.– Что поделывает Эфраим? Я все собираюсь навестить его, но, честно говоря, у меня не хватает духу ехать туда с Леа. Стоит нам вместе появиться в Уэлсвилле, как сразу мы начинаем ссориться. Это расстраивает Эфраима, да и мне тяжко приходится.– Я знаю, как ты разрываешься между шахтами и ранчо. У тебя масса дел. А папа сейчас в порядке. Смерть мамы была неожиданной, и, конечно, он пережил шок, но настоящей близости у них никогда не было.Ребекка смолкла, вспомнив рассказ отца об ирландской девушке, которую он любил. «Ее призрак охотится за ним, как за мной охотится призрак Рори», – подумала она.– Леа пошла по стопам матери. Она огрубела, ожесточилась сердцем. А тебе, Ребекка, наоборот, передалась отцовская мягкость. Я знаю, как тебе нелегко с Амосом.– Я выдержу. Майкл – вот за кого я боюсь. – Она крепко ухватилась за руку Генри. – Могу я рассчитывать на тебя?– Во всем, Ребекка. Тебе стоит только попросить, – ответил Генри со всей серьезностью.– Если что-то случится со мной, присмотри за Майклом. Я знаю, что взваливаю на тебя большую ответственность. У тебя самого два мальчика и куча других забот.– Все в порядке. Я разделяю твое беспокойство насчет Амоса и мальчика.«Я поставила его в трудное положение, и он смущен потому, что не в силах отказать мне», – подумала Ребекка.– Мы никогда не говорили с тобой об обстоятельствах рождения Майкла, но Леа тебе сказала, что Амос не его отец.Начав говорить, Ребекка тоже смутилась. Она не могла открыть правду о половом бессилии мужа никому на свете. Это было бы слишком унизительно как для Амоса, так и для нее.– Амос хотел иметь наследника. Я не думаю, что он может нанести мальчику какой-либо вред. Но все же… – продолжала Ребекка.– Он не испытывает к нему отцовские чувства? Я понял тебя. – Генри помог ей сформулировать мысль. – Я буду присматривать за малышом. Довольно часто мне приходится ездить по делам в Филадельфию или Нью-Йорк. Что мне стоит сделать маленький крюк и навестить малыша в Калвертоне, Ребекка…Он вдруг замялся, прокашлялся и все-таки задал вопрос:– Ты когда-нибудь вспоминаешь о нем?Ребекка знала, что он имеет в виду Мадигана.– Трудно было бы не вспоминать, когда его имя чуть не каждый день упоминается в газетах – сначала в Вашингтоне, теперь здесь.– Он вспыхнул, как метеор. Ему чертовски повезло, – произнес Снейд рассерженно. – Его старший братец сколотил немалое состояние на торговле с Китаем, но он хоть не лезет в политику.– Мне кажется, у Рори тоже нет политических амбиций. Он отказался от борьбы за кресло Амоса в сенате и даже от избрания на третий срок в конгресс. Нет, его не интересует политика. Единственное, чего он добивается, – это уничтожить Амоса. И растоптать мою семью…– Этот грязный оборванец! Он…– Именно по этой причине он вынашивает планы мести. Как ты не догадываешься? Моя семья сочла его недостойным моей руки. – У нее вырвался сдавленный смешок. – Никто, разумеется, не думал, что он взберется так высоко. Я сама не верила, что он способен на что-то иное, кроме мордобоя за деньги. Теперь я расплачиваюсь за свое неверие.Темные проницательные глаза Генри внимательно изучали выражение лица Ребекки.– Ты по-прежнему влюблена в него?Он в уме уже ответил за нее положительно, прежде чем она покачала головой.– Я сама не знаю. Он предал меня, а теперь еще собирается мстить мне за унижения, испытанные им в молодости из-за своего ирландского происхождения.– Он доказал, что у него нет моральных устоев. Твой отец с самого начала предсказывал, каких подлостей можно ожидать от людей подобного склада.– Это не оправдывает наше предубеждение ко всем ирландцам, – произнесла Ребекка со вздохом. – Но как бы то ни было, он отец Майкла. Я впервые говорю об этом открыто…– Тебе станет легче, если ты растрезвонишь свою тайну по всему свету?– Нет, – с безнадежностью в голосе призналась она. – Конечно, нет! Но я боюсь… С каждым днем Майкл все более становится похожим на Рори. Если Амос начнет думать, что правда выплыла наружу, он упрячет Майкла куда-нибудь навсегда.– А как насчет Мадигана? Хватит ли у него порядочности, чтобы удержаться от шантажа, используя мальчика?Генри задал вопрос, заранее зная ответ. Ребекка кивнула.– Поэтому я и живу в постоянном страхе. Мадиган не должен увидеть Майкла.– Он его не увидит. Я обещаю.– Ты настоящий друг, Генри. Спасибо тебе.Они подошли к ожидающему их экипажу. Их беседа не могла продолжаться в присутствии кучера.Обратный путь от вокзала до особняка Уэллса они проделали молча.
Леа Снейд переживала очередной приступ «повышенной возбудимости», как тактично окрестил этот недуг Генри. Она схватила с дивана расшитую подушку в форме сердечка и швырнула мужу в лицо. Он легко уклонился от безобидного предмета, но краем глаза углядел, что следующим, уже более грозным метательным снарядом будет тяжелое хрустальное пресс-папье.– Прошу тебя, Леа, положи эту жуткую штуковину на место! Что подумают слуги? Они и так уже чешут языки… – Это был единственный довод, который на нее пока действовал.– Не беспокойся! Им и без этого хватает поводов для сплетен. Ты и моя сестричка! Она проститутка, а ты ее хахаль! О вас болтают все кому не лень, от Карсон-Сити до Вашингтона…На бледном лице Леа выступил лихорадочный румянец. В прошлом ее круглая миловидная физиономия, похожая на личико фарфоровой куклы, теперь обрюзгла. Под глазами набрякли мешки, появился двойной подбородок.Ее внешность с годами претерпела не меньшие изменения, чем характер. Серебряные локоны не выдержали испытания временем и превратились в сальные пряди. Когда-то осиная талия раздалась от неумеренного употребления сластей. «Как я мог так ошибиться и счесть ее более красивой, чем младшая сестра?» – с отвращением подумал Генри.Вслух же он повторил то, что было им неоднократно сказано раньше при подобных сценах:– Леа! Твоя ревность глупа. Амос попросил меня проводить Ребекку и их мальчика на вокзал, потому что сам был занят на собрании акционеров.– Их мальчика! Ха! Мы все знаем, от кого родился этот ублюдок. Поэтому Амос и старается всучить тебе мамашу с сыном, чтобы не появляться рядом с ними на людях.Злоба клокотала в Леа. Генри тоже не на шутку рассердился.– Заткни свою пасть, женушка! Мне плевать на то, что ты с Ребеккой на ножах, но она супруга моего босса, и с этим тебе придется смириться.Уходя из дома, он с силой хлопнул дверью.Леа осознавала, что зашла слишком далеко. Генри только в редких случаях выходил из себя и был с ней так откровенно груб. Чаще всего он просто оставлял ее выходки без внимания. Обычно он выслушивал ее злобные монологи, а в конце молча пожимал плечами.Она начала устраивать истерики и скандалы с целью привлечь его внимание с тех пор, как почувствовала, что он избегает ее. И суть дела была не в постельных утехах, которые никогда не доставляли ей удовольствия. Но, когда она была молода и привлекательна, он не расставался с ней ни на один день и возил с собой повсюду по необъятной империи Амоса. Влияние Генри внутри этого государства в государстве росло, и ей льстило, что мужчины пресмыкаются перед ним, а их жены ей завидуют. Но так было раньше, до того, как внешность ее увяла.Теперь все изменилось. Ребекка, в прошлом простенькая девочка, превратилась в сногсшибательную красавицу. И, черт побери, с каждым годом она приобретала все больше шарма, а Леа расползалась и блекла.«Это несправедливо! Она порочна и грешна, а за грехи вместо расплаты заимела в награду богатого супруга. Я же добродетельна, а мужа своего теряю из-за ее хитрых козней. Все они попадают в расставленные ею сети – и подлый ирландец, и благородный Амос, и любой мужчина, кого она соизволит захотеть», – так рассуждала Леа, всхлипывая от жалости к себе и наблюдая в окно за удаляющимся всадником. Это Генри, пришпоривая коня, скакал во весь опор на север, к своему боссу на ранчо.Она знала, что там собирается все ближайшее окружение Амоса. Дружная когорта строит планы добиться назначения Уэллса секретарем департамента внутренних дел после того, как законодатели штата отдали его место в сенате какому-то проходимцу, за спиной которого маячит этот ненавистный ирландец с его добытыми откуда-то из воздуха деньгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Карсон-Сити Ребекка с такой силой обняла Майкла, что он трепыхался в ее объятиях, как маленькая пойманная рыбка. Она опустилась перед ним на колени прямо на пыльную железнодорожную платформу. Вокруг была суета, шум, говор, лязгали пропыленные вагоны. Поезд готовился продолжать свой путь на Восток. Ветер принес клочья паровозного дыма и окутал мать и сына черной копотью.– Ты так сжимаешь меня, мама, что мне трудно дышать.Мальчику было семь лет, он здорово вытянулся за последнее время. Отросли чудные темные волосы, а глаза показались ей еще более голубыми. Внезапно они стали по-взрослому строгими, когда сын увидел слезы матери.– Не грусти. Мисс Ахерн будет писать тебе каждую неделю, а очень скоро я сам смогу писать тебе письма.Миллисент Ахерн, молодая гувернантка Майкла, тактично покашляла, намекая, что пора садиться в вагон. Маленькая, смуглая, похожая на птичку, женщина была искренне предана своему воспитаннику. Ребекке она нравилась больше, чем все предыдущие няни и гувернантки, нанятые Амосом.– Пишите как можно чаще, Миллисент. Я обещаю, что сама буду отсылать письма ежедневно. Веди себя хорошо, Майкл, и, может быть, если у папы найдется время, мы навестим тебя, когда приедем в Вашингтон.– Вы приедете, если только отец получит пост в федеральном правительстве, – мрачно заметил мальчик. – Дядя Генри говорил, что этого может и не случиться. Тогда вам нечего делать в Вашингтоне. – В детском голосе ощущалась вполне взрослая тревога.– Ты не так понял меня, малыш. Твой папа обязательно получит назначение, – вмешался Генри Снейд и ободряюще потрепал мальчика по головке. – Ты спокойно живи и хорошо учись. Па и ма не забудут про тебя.Майкл исподлобья посмотрел на дядю.– Я буду изо всех сил стараться, сэр. Если бы от моей учебы зависело…Мальчик не докончил фразу и спрятал лицо в складках одежды матери. Ребекка ревниво взглянула на Генри и зашептала сыну на ухо:– Помни, Майкл, что мама любит тебя. Ты мне дороже всего на свете…Кондуктор громко попросил пассажиров поторопиться.– Нам пора, миссис Уэллс, – напомнила гувернантка.Ее слова потонули в лязге вагонов. Станционный колокол прозвонил в последний раз. Генри Снейд приподнял Майкла над платформой и передал в руки кондуктору, потом помог Миллисент вскочить на площадку уже трогающегося вагона. Ребекка собиралась бежать за поездом, но Генри остановил ее, по-братски ласково обняв за плечи.– Держись, Ребекка. Теперь, как никогда раньше, тебе надо быть сильной.– Это же несправедливо, Генри. Он еще так мал, а его отсылают так далеко. Сперва Амос держал его здесь с няньками и гувернантками, пока мы жили в Вашингтоне, а когда мы вернулись сюда, он отправляет его в чертову даль, в Массачусетс.– Школа Калвертона считается лучшей в стране. – Генри попытался сыграть роль миротворца.Ребекка утерла с лица слезы и следы копоти. Ей не хотелось привлекать к себе любопытные или сочувствующие взгляды посторонних, но перед Генри она могла не таиться.– Ты бы послал своих мальчишек в школу на другой конец страны – какая бы распрекрасная она ни была?Он растерянно пожал плечами.– Я-то нет, но Амос думает по-другому.– Да, он думает по-другому. Он использует Майкла, чтобы держать меня в кулаке. Я получаю право на краткие свидания с сыном только в награду за послушание. Он знает, что может наказать меня в любой момент, отослав Майкла на край света. Когда я выходила замуж, то думала, что этим обеспечу ребенку счастливую жизнь. Я старалась, Генри! Я честно пыталась быть хорошей женой, но наш брак как был с самого начала, так и остался карикатурой на супружескую жизнь.Ребекка воспользовалась случаем, чтобы искренне поведать о своих горестях дружески настроенному собеседнику. За прошедшие годы она стала больше доверять своему зятю.– Не только твое супружество – карикатура. У нас с Леа происходит то же самое. Если б не мальчишки, не знаю, как бы я выдерживал ее злобные выходки. А ведь все начиналось у нас с большой любви. Во всяком случае, мне так казалось. – Он рассмеялся горьким смехом.Ребекке пришлось наблюдать, как постепенно ее сестра и Генри отдалялись друг от друга. Он ушел с головой в работу, а она беспечно тратила заработанные им деньги.– Иногда мне кажется, что любви между мужчиной и женщиной вообще не существует. Ее выдумали те, кто сочиняет книжки. И не бывает счастливых браков. Я все чаще об этом думаю после того, как узнала правду о своих родителях. Они прожили вместе долгие годы без любви.– Что поделывает Эфраим? Я все собираюсь навестить его, но, честно говоря, у меня не хватает духу ехать туда с Леа. Стоит нам вместе появиться в Уэлсвилле, как сразу мы начинаем ссориться. Это расстраивает Эфраима, да и мне тяжко приходится.– Я знаю, как ты разрываешься между шахтами и ранчо. У тебя масса дел. А папа сейчас в порядке. Смерть мамы была неожиданной, и, конечно, он пережил шок, но настоящей близости у них никогда не было.Ребекка смолкла, вспомнив рассказ отца об ирландской девушке, которую он любил. «Ее призрак охотится за ним, как за мной охотится призрак Рори», – подумала она.– Леа пошла по стопам матери. Она огрубела, ожесточилась сердцем. А тебе, Ребекка, наоборот, передалась отцовская мягкость. Я знаю, как тебе нелегко с Амосом.– Я выдержу. Майкл – вот за кого я боюсь. – Она крепко ухватилась за руку Генри. – Могу я рассчитывать на тебя?– Во всем, Ребекка. Тебе стоит только попросить, – ответил Генри со всей серьезностью.– Если что-то случится со мной, присмотри за Майклом. Я знаю, что взваливаю на тебя большую ответственность. У тебя самого два мальчика и куча других забот.– Все в порядке. Я разделяю твое беспокойство насчет Амоса и мальчика.«Я поставила его в трудное положение, и он смущен потому, что не в силах отказать мне», – подумала Ребекка.– Мы никогда не говорили с тобой об обстоятельствах рождения Майкла, но Леа тебе сказала, что Амос не его отец.Начав говорить, Ребекка тоже смутилась. Она не могла открыть правду о половом бессилии мужа никому на свете. Это было бы слишком унизительно как для Амоса, так и для нее.– Амос хотел иметь наследника. Я не думаю, что он может нанести мальчику какой-либо вред. Но все же… – продолжала Ребекка.– Он не испытывает к нему отцовские чувства? Я понял тебя. – Генри помог ей сформулировать мысль. – Я буду присматривать за малышом. Довольно часто мне приходится ездить по делам в Филадельфию или Нью-Йорк. Что мне стоит сделать маленький крюк и навестить малыша в Калвертоне, Ребекка…Он вдруг замялся, прокашлялся и все-таки задал вопрос:– Ты когда-нибудь вспоминаешь о нем?Ребекка знала, что он имеет в виду Мадигана.– Трудно было бы не вспоминать, когда его имя чуть не каждый день упоминается в газетах – сначала в Вашингтоне, теперь здесь.– Он вспыхнул, как метеор. Ему чертовски повезло, – произнес Снейд рассерженно. – Его старший братец сколотил немалое состояние на торговле с Китаем, но он хоть не лезет в политику.– Мне кажется, у Рори тоже нет политических амбиций. Он отказался от борьбы за кресло Амоса в сенате и даже от избрания на третий срок в конгресс. Нет, его не интересует политика. Единственное, чего он добивается, – это уничтожить Амоса. И растоптать мою семью…– Этот грязный оборванец! Он…– Именно по этой причине он вынашивает планы мести. Как ты не догадываешься? Моя семья сочла его недостойным моей руки. – У нее вырвался сдавленный смешок. – Никто, разумеется, не думал, что он взберется так высоко. Я сама не верила, что он способен на что-то иное, кроме мордобоя за деньги. Теперь я расплачиваюсь за свое неверие.Темные проницательные глаза Генри внимательно изучали выражение лица Ребекки.– Ты по-прежнему влюблена в него?Он в уме уже ответил за нее положительно, прежде чем она покачала головой.– Я сама не знаю. Он предал меня, а теперь еще собирается мстить мне за унижения, испытанные им в молодости из-за своего ирландского происхождения.– Он доказал, что у него нет моральных устоев. Твой отец с самого начала предсказывал, каких подлостей можно ожидать от людей подобного склада.– Это не оправдывает наше предубеждение ко всем ирландцам, – произнесла Ребекка со вздохом. – Но как бы то ни было, он отец Майкла. Я впервые говорю об этом открыто…– Тебе станет легче, если ты растрезвонишь свою тайну по всему свету?– Нет, – с безнадежностью в голосе призналась она. – Конечно, нет! Но я боюсь… С каждым днем Майкл все более становится похожим на Рори. Если Амос начнет думать, что правда выплыла наружу, он упрячет Майкла куда-нибудь навсегда.– А как насчет Мадигана? Хватит ли у него порядочности, чтобы удержаться от шантажа, используя мальчика?Генри задал вопрос, заранее зная ответ. Ребекка кивнула.– Поэтому я и живу в постоянном страхе. Мадиган не должен увидеть Майкла.– Он его не увидит. Я обещаю.– Ты настоящий друг, Генри. Спасибо тебе.Они подошли к ожидающему их экипажу. Их беседа не могла продолжаться в присутствии кучера.Обратный путь от вокзала до особняка Уэллса они проделали молча.
Леа Снейд переживала очередной приступ «повышенной возбудимости», как тактично окрестил этот недуг Генри. Она схватила с дивана расшитую подушку в форме сердечка и швырнула мужу в лицо. Он легко уклонился от безобидного предмета, но краем глаза углядел, что следующим, уже более грозным метательным снарядом будет тяжелое хрустальное пресс-папье.– Прошу тебя, Леа, положи эту жуткую штуковину на место! Что подумают слуги? Они и так уже чешут языки… – Это был единственный довод, который на нее пока действовал.– Не беспокойся! Им и без этого хватает поводов для сплетен. Ты и моя сестричка! Она проститутка, а ты ее хахаль! О вас болтают все кому не лень, от Карсон-Сити до Вашингтона…На бледном лице Леа выступил лихорадочный румянец. В прошлом ее круглая миловидная физиономия, похожая на личико фарфоровой куклы, теперь обрюзгла. Под глазами набрякли мешки, появился двойной подбородок.Ее внешность с годами претерпела не меньшие изменения, чем характер. Серебряные локоны не выдержали испытания временем и превратились в сальные пряди. Когда-то осиная талия раздалась от неумеренного употребления сластей. «Как я мог так ошибиться и счесть ее более красивой, чем младшая сестра?» – с отвращением подумал Генри.Вслух же он повторил то, что было им неоднократно сказано раньше при подобных сценах:– Леа! Твоя ревность глупа. Амос попросил меня проводить Ребекку и их мальчика на вокзал, потому что сам был занят на собрании акционеров.– Их мальчика! Ха! Мы все знаем, от кого родился этот ублюдок. Поэтому Амос и старается всучить тебе мамашу с сыном, чтобы не появляться рядом с ними на людях.Злоба клокотала в Леа. Генри тоже не на шутку рассердился.– Заткни свою пасть, женушка! Мне плевать на то, что ты с Ребеккой на ножах, но она супруга моего босса, и с этим тебе придется смириться.Уходя из дома, он с силой хлопнул дверью.Леа осознавала, что зашла слишком далеко. Генри только в редких случаях выходил из себя и был с ней так откровенно груб. Чаще всего он просто оставлял ее выходки без внимания. Обычно он выслушивал ее злобные монологи, а в конце молча пожимал плечами.Она начала устраивать истерики и скандалы с целью привлечь его внимание с тех пор, как почувствовала, что он избегает ее. И суть дела была не в постельных утехах, которые никогда не доставляли ей удовольствия. Но, когда она была молода и привлекательна, он не расставался с ней ни на один день и возил с собой повсюду по необъятной империи Амоса. Влияние Генри внутри этого государства в государстве росло, и ей льстило, что мужчины пресмыкаются перед ним, а их жены ей завидуют. Но так было раньше, до того, как внешность ее увяла.Теперь все изменилось. Ребекка, в прошлом простенькая девочка, превратилась в сногсшибательную красавицу. И, черт побери, с каждым годом она приобретала все больше шарма, а Леа расползалась и блекла.«Это несправедливо! Она порочна и грешна, а за грехи вместо расплаты заимела в награду богатого супруга. Я же добродетельна, а мужа своего теряю из-за ее хитрых козней. Все они попадают в расставленные ею сети – и подлый ирландец, и благородный Амос, и любой мужчина, кого она соизволит захотеть», – так рассуждала Леа, всхлипывая от жалости к себе и наблюдая в окно за удаляющимся всадником. Это Генри, пришпоривая коня, скакал во весь опор на север, к своему боссу на ранчо.Она знала, что там собирается все ближайшее окружение Амоса. Дружная когорта строит планы добиться назначения Уэллса секретарем департамента внутренних дел после того, как законодатели штата отдали его место в сенате какому-то проходимцу, за спиной которого маячит этот ненавистный ирландец с его добытыми откуда-то из воздуха деньгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42