Рейна решила не спорить и легла рядом с ним, собираясь уйти, как только он заснет. Однако она уснула раньше него, а когда проснулась, солнце уже стояло высоко в небе.
Благодаря правильному лечению оба пациента Рейны быстро выздоравливали. Вульф встал на ноги раньше матери, так как хотел побыстрее восстановить былую силу, хотя Рейна и рекомендовала ему еще полежать. Рейна продолжала лечить Тору травами, пока кашель почти исчез, а легкие очистились. Постепенно к Торе возвращались силы, и спустя некоторое время она снова вернулась к хозяйственным делам.
Теперь Рейна точно знала, что не беременна от Вульфа. Она боялась себе признаться, что сомневается в своей способности зачать ребенка вообще. Весна уже наступила, и члены семейства Вульфа засаживали огород и предвкушали участие в альтинге, народном вече, во время летнего солнцестояния. Проводить его должны были на голом поле недалеко от портового города Каупанг.
Рейна решила выждать момент, когда они с Вульфом окажутся наедине, чтобы сообщить ему о том, что она не ждет от него ребенка. Она собиралась развестись с ним и вернуться домой вместе с братьями.
И вот этот момент настал: однажды Вульф появился в бане, когда там была Рейна.
– Что ты здесь делаешь? – воскликнула Рейна, схватила полотенце и прикрылась им. – Я думала, ты со своими братьями.
– Я видел, как ты вошла сюда, и решил присоединиться. Я хотел сказать тебе, что уже вполне здоров и могу вернуться в свой дом, я жду, что ты переедешь вместе со мной. Ты моя жена, и я хочу, чтобы ты спала в моей постели. Мама уже тоже достаточно хорошо себя чувствует, так что тебе больше нет нужды жить в доме Хагара.
– Нет никаких причин сохранять наш брак, Вульф, – заговорила Рейна, отстраняясь от него и надевая сорочку. – Я не ношу твоего ребенка. Я просто выжидала подходящий момент, чтобы сказать тебе об этом.
Вульф прищурил свои серебряные глаза, и выражение его лица стало почти жестоким.
– Ты прекрасно разбираешься в травах. Сознайся: ты приняла какое-то снадобье, чтобы избавиться от моего ребенка!
Рейна побледнела: обвинение в таком преступлении ужаснуло ее. Уперев руки в бока, она набросилась на Вульфа:
– Как ты смеешь обвинять меня в том, что я использовала свои знания для того, чтобы совершить подобную мерзость! Если я не зачала ребенка за все то время, что мы были вместе, то с чего ты взял, что это произойдет теперь? И вообще, можешь быть доволен, ведь ты больше не обязан оставаться мужем ненавистной датчанки, – съязвила она. – А теперь выйди, пожалуйста, я хочу одеться.
Эта неожиданная вспышка озадачила Вульфа. Да чего она от него хочет? Он назвал ее женой в присутствии всей ее родни. Датчанка она или нет, беременна или нет, она его жена, а слово норвежца – его честь.
– Ты моя жена. Я прикажу рабу отнести твой сундучок с лекарствами и сундук с вещами в мой дом. Я больше не желаю ничего слушать об этом.
– Ты любишь меня, Вульф? Ты поэтому не отпускаешь меня?
Вульф изумленно уставился на нее.
– Мои чувства тебе известны. Речь идет не о любви, а о клятвах.
– Зачем же ты женился на мне, не зная наверняка, что я беременна?
Вульф не мог бы дать на этот вопрос вразумительного ответа, кроме того, что она лекарь и ее помощь была нужна его матери. И он просто пожал плечами, вместо того чтобы отвечать.
Но Рейна не сдавалась.
– Ты любил Астрид, когда женился на ней?
– Что за глупый вопрос! Конечно любил.
В голосе Рейны прорезалось раздражение.
– Неужели любовь к датчанке для тебя ненавистное чувство? Неужели тебе ненавистна даже мысль полюбить меня?
Вульф выпрямился, а потом наклонился вперед, так что они чуть не столкнулись носами.
– Любовь не имеет к нам с тобой никакого отношения, Рейна. Достаточно и страсти, чтобы жить вместе до конца жизни. Когда мы рядом, мы просто пылаем. И прямо сейчас я сгораю от желания. Забудь об остальном. Мы женаты и страстно хотим друг друга. В любви необходимости нет.
Рейна невольно сделала шаг назад: его слова сильно обидели ее.
– Говори за себя, Вульф. Между тобой и Астрид тоже была лишь страсть?
– Зачем ты меня дразнишь? Я уже сказал: Астрид я любил. Но в нашем браке места страсти не было.
Сердце Рейны сжалось, будто пронзенное смертельным ударом, она резко отвернулась. Вульф какое-то мгновение смотрел на нее, а затем обхватил за талию и перебросил через плечо. Рейна брыкалась и визжала, а он, не обращая на это внимания, нес ее к себе домой. Если удары ее кулачков по недавней ране и причиняли ему боль, он этого не показал. И никто, заметив их, не сделал ни единого движения, чтобы остановить Вульфа.
15
Вульф распахнул дверь и вошел в дом, по-прежнему неся Рейну на плече, как мешок с зерном. Невольники Ума и Лорн прервали свои занятия и молча уставились на него.
– Вон! – рявкнул Вульф, не давая повода усомниться в своих намерениях.
Увидев, что они не сдвинулись с места, а лишь продолжают смотреть на него, он добавил:
– Немедленно! Найдите, чем заняться во дворе, пока я не позову вас.
Рабы поспешно вышли.
Вульф влетел в свой альков, задернул занавеску и поставил Рейну на ноги.
– Ты с ума сошел! – возмутилась она.
– Точно: я без ума от тебя, – согласился он и потянулся к завязкам ее сорочки.
Но она хлопнула его по рукам.
– Я больше не твоя раба, Вульф. Я не обязана подчиняться твоим приказам. Дай пройти – я ухожу.
Сказать по правде, Рейна хотела Вульфа ничуть не меньше, чем он ее, но сначала ей нужно было услышать желанные слова, и лишь потом она могла полностью покориться ему. Однако, судя по всему, этих слов она никогда не услышит.
– Смирись, Рейна: ты же знаешь, я все равно получу, что хочу. Мы – две страстные натуры, и мы хотим друг друга. Ты моя жена, мы можем удовлетворять любые наши желания.
На этот раз, когда он потянулся к завязкам ее сорочки, ему удалось распустить их. Рейна слабо протестовала, когда он снял ее серебряный пояс, хоть и знала, что это бесполезно.
Сорочка упала на пол, скользнув по ее бедрам. Затем он обхватил ее за талию и положил на кровать.
Рейна уже собралась с силами, чтобы заставить себя спрыгнуть с кровати, но когда подняла глаза и увидела, как Вульф срывает с себя одежду, мысли о бегстве оставили ее. Ее взгляд ласкал его мужественное тело. Его обнаженная фигура была великолепна: мощный торс, руки, подобные стволам деревьев, узкая талия. Несмотря на недавно полученную рану, он выглядел удивительно крепким. Ее взгляд переместился ниже, к его чреслам, где уже гордо возвышалось его массивное и необузданное мужское достоинство.
Она снова посмотрела на лицо Вульфа. Он нагло ухмыльнулся, явно заметив, как пристально она рассматривала его.
– Я тебе нравлюсь?
Рейна фыркнула.
– Ты это и так знаешь. Неужели все норвежцы такие самодовольные?
– У нас, у норвежцев, есть право на самодовольство, – ответил он и, забравшись в постель, накрыл собой ее тело. – Можно, докажу?
В действительности не было необходимости что-то доказывать Рейне – она уже и так обо всем знала. Не будь Вульф так глуп, он бы уже давно понял, что убеждать ее нужды нет, однако он еще не был готов сказать Рейне те слова, которых она так ждала от него. Затем рот Вульфа накрыл ее губы, и все мысли разом вылетели у нее из головы. Все, что она могла сделать, – это ответить на его поцелуй.
Она приоткрыла губы и запрокинула голову, принимая его жгучие поцелуи, откликаясь на них со всей любовью, заполонившей ее сердце. Губы его не были мягкими или нежными, а только откровенно голодными. И она отвечала ему с той же страстью. Их языки сплелись, дыхание смешалось. Когда она уже почти задыхалась, он прервал поцелуй, посмотрел на ее груди, и его мозолистые руки скользнули вниз и обхватили их, прикоснулись к болезненно напряженным соскам.
Противостоять ему, воплощенной мужественности, она не могла. Помоги, Фрейя! Он красив какой-то первобытной красотой и нависает над ней, подобно воину-викингу, уже подошедшему к границам очередного хутора.
– Хочу ощутить твой вкус, – прорычал Вульф, наклонился и лизнул ее твердый сосок, затем почтил вниманием второй сосок.
Он лизал и посасывал, пока Рейне не захотелось завизжать от нетерпения.
Ее обожгло взрывом наслаждения. Она выгнула спину, прижимаясь к нему, предлагая ему всю себя, без остатка. Прошли долгие минуты, прежде чем его рот покинул ее грудь и стал покрывать поцелуями живот… а затем скользнул ниже. Он издал долгий утробный звук удовлетворения и зарылся в ее влажный центр наслаждения, его язык и зубы привели ее в неистовство. Она невольно задрожала, ожидая, что сейчас он возьмет ее. Но Вульф, очевидно, не спешил. Неожиданно ей захотелось, чтобы он так же страстно жаждал ее, как она изнывала по нему.
Он удивился, когда Рейна оттолкнула его, заставила лечь на спину и оседлала его. Его глаза засверкали, как бриллианты, когда он посмотрел на нее. Когда же он сжал ее бедра своими большими руками и попытался насадить ее на свой напряженный член, она скользнула в сторону. Затем она нагнулась и поцеловала налитую кровью головку.
– Топор Тора! – выкрикнул Вульф, инстинктивно поднимая бедра.
Она глубже насадилась на него своим горячим ртом, стала облизывать его и покусывать, наслаждаясь его солоноватым и таким земным вкусом. Затем она провела языком по всей длине члена, с удовольствием чувствуя, как он твердеет. Вдруг ей захотелось пососать головку. Вульф выругался сквозь зубы и погрузил руки в ее волосы, удерживая ее голову на месте, убеждая не останавливаться.
Она продолжала мучить его, пока он не издал крик и не оттолкнул ее от себя. Она приземлилась на спину, но он в одно мгновение перевернул ее на живот.
– На колени! – прорычал он.
Рейна удивленно посмотрела на него, но выполнила приказ. Тело ее пело и трепетало. Если бы он тянул и дальше, она сошла бы с ума. Когда Вульф стал на колени позади нее, Рейна покосилась на него через плечо.
– Вульф, что…
Его тело напряглось, лицо окаменело от желания, когда он схватил ее за бедра, с силой дернул на себя и вонзился в горячую пещерку. Рейна вскрикнула, когда его массивный член полностью вошел в нее. Это было потрясающее ощущение! Чудесно было чувствовать его внутри себя. А затем он начал двигаться, вонзаться в нее, глубоко проникать в ее тело, а руки его ласкали ее груди, щипали и перекатывали ее соски между пальцами, в то время как губы ласкали шею.
Их тела были единым целым, и они, неистово двигаясь, кончили одновременно. Рейна выкрикнула его имя, испытав невероятное удовольствие. Она качалась на его волнах от одного пика наслаждения до следующего, затем еще до одного, и еще… И каждый раз она взлетала все выше, пока не задрожала от взрыва наслаждения. Она услышала крик Вульфа и почувствовала, как ее наполняет его семя. Затем колени у нее подкосились, и она рухнула под тяжестью содрогающегося мужского тела.
Вульф откатился в сторону, чтобы не раздавить ее, грудь у него вздымалась, воздух с шумом вырывался из груди, он тяжело дышал. Никогда еще он не испытывал такого бездумного, всепоглощающего наслаждения. Каждый раз, когда он и Рейна соединялись, ощущения были сильнее предыдущих, удовлетворение – большим. Потрясающе – вот точное слово. Да что, во имя Тора, она с ним сделала?
Он окинул ее взглядом. Рейна лежала, обессиленная, свернувшись в клубочек, и на ее лице блуждала довольная улыбка. Это он вызвал у нее улыбку! Неожиданно он вспомнил свою возлюбленную Астрид, и эти воспоминания отдались в его сердце ноющей болью. Почему он никогда не замечал такой улыбки на лице Астрид? Хотя первая жена любила его, он ни разу не видел, чтобы она блаженно улыбалась после того, как они занимались любовью. Да и он никогда не испытывал подобного состояния со своей любимой женой.
Положив голову Рейны себе на плечо, Вульф стал слушать ее ровное дыхание, и вскоре они оба крепко уснули.
Погода продолжала улучшаться, по мере того как весеннее солнце прогревало воздух, и вскоре все вокруг покрылось пышным цветом. Мужчины занимались подготовкой драккаров к летним путешествиям и заботились о будущем урожае. У женщин и рабов тоже было полно дел.
Кашель у Торы почти прошел, и, таким образом, все члены семьи пребывали в добром здравии. Сын Ольги и Хагара за время отсутствия Рейны вырос и окреп. Рейна была очарована ребенком и играла с ним, как только выдавалась свободная минутка. Ей становилось грустно при мысли о том, что своих детей у нее никогда не будет.
Она также впадала в уныние из-за того, что Вульф не говорил ей ничего такого, что могло бы изменить ее решение развестись с ним. Она хотела любви, но довольствовалась лишь страстью. Любая наложница могла дать Вульфу то, что он получал от нее. Рейна знала: Ума ждет не дождется от Вульфа предложения разделить с ним ложе. И хотя Рейна старалась по-доброму относиться к невольнице, та не считала ее тем человеком, чьим расположением не следует пренебрегать.
Рейна как-то попыталась поговорить с Умой, но та заявила:
– Хоть Вульф на тебе и женился, он никогда не простит тебе того, что ты датчанка.
– Мои отношения с Вульфом совершенно тебя не касаются, Ума, – заметила Рейна.
– Когда-то ты была одной из нас, – напомнила рабыня, – пока не применила к хозяину свои уловки. Посмотрим, что будет, когда ты надоешь ему.
Но Рейна не собиралась оставаться на хуторе так долго. Она боялась, что Ума права относительно чувств Вульфа, и не хотела ждать, когда тот и правда устанет от нее. И хотя для своих родных они были женаты, Рейна больше не видела причин оставаться с Вульфом. Ей стало очевидно, что она бесплодна и никогда не сможет подарить мужу ребенка вместо того, которого он потерял, когда погибла Астрид. Она скорее выйдет замуж за Рагнара, чем будет жить, презираемая любимым мужчиной.
Чем теплее становилось и чем больше весна вступала в свои права, тем сильнее охватывало всех радостное волнение в ожидании альтинга. Приближалось время, когда люди смогут пожаловаться на своих обидчиков, рассчитывая на справедливый суд Рупора закона. Нарушивших закон карали, имущественные споры разрешались, а мужчины и женщины объявляли о своем намерении вступить в брак и просили Рупор закона освятить их союз.
Женщины шили новые одежды из шелка, сатина и парчи, привезенных Хагаром из Византии. Альтинг был еще и великим празднеством, во время которого друзья собирались вместе и рассказывали о своих делах, о том, кто родился и кто умер.
Пока братья не приехали, Рейна коротала время в ожидании приятного момента, когда Вульф признается ей в любви. Как он мог заниматься с ней любовью с таким неистовством, такой первобытной страстью и при этом не испытывать к ней никаких нежных чувств?
Неужели любовь к умершей жене по-прежнему горит в его сердце? Неужели поэтому он не может полюбить ее? Если так, значит, он никогда ее не полюбит, и она просто теряет время, находясь рядом с ним. Любить мужчину, который не может ответить на твое чувство, совершенно безнадежно.
Через несколько недель после возвращения на хутор Вульфа Рейна проснулась среди ночи от звука голоса, тихо зовущего ее по имени. Поскольку спала она чутко, то сразу же отозвалась, стараясь говорить негромко, чтобы не разбудить Вульфа.
– Кто это? – спросила Рейна.
– Хагар.
Рейна потянулась за рубахой. Хагар не стал бы звать ее, если бы дело было не срочное.
– Кто-то заболел?
– Да, мой сын. Он задыхается. Прошу, поспеши.
Уже полностью одетая, Рейна вышла из алькова.
– А вчера Ролло был здоров, – задумчиво заметила она. – Но с маленькими детьми всякое бывает, ничего нельзя знать наверняка. Я возьму сундучок и сейчас же приду.
– Давай понесу, – предложил Хагар, когда она сняла свой сундучок с полки. – Наверное, тебе лучше сообщить Вульфу, куда ты идешь.
– Я ему скажу, – предложила Ума, приподнявшись на своей скамье.
– Спасибо, – отозвалась Рейна и вышла во двор, даже не задумавшись над неожиданным предложением Умы: ребенок был болен и нуждался в ее помощи.
Дом Хагара весь светился огнями. Рейна, войдя внутрь, услышала хриплое дыхание ребенка, а затем – странные звуки, будто он отчаянно хватал ртом воздух. Она поспешила к Ольге, которая старалась успокоить сына.
– Благодарение Фрейе, ты пришла! – воскликнула Ольга, протягивая ребенка Рейне.
– Давно он в таком состоянии? – спросила Рейна.
Она положила малыша на стол и развернула пеленки, чтобы осмотреть его. Ролло был крепким малышом и, по словам Ольги, за свою короткую жизнь болел нечасто.
Рейна нахмурилась, заметив, что его грудная клетка сильно вздымается каждый раз, когда он делает вдох.
– Ты ему поможешь? – взволнованно спросил ее Хагар.
– Я уже видела детей, которые так тяжело дышали и хватали ртом воздух, – сказала Рейна. – Чаще всего это происходит весной и летом, когда появляется зелень и распускаются цветы. Я приготовлю настой клевера, ты или Ольга должны попробовать заставить его выпить настой, а я пока сварю корень лопуха и разотру его в кашицу, чтобы сделать примочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31