— Ты смотрела на меня, Хани? Правда, я хорошо ездил? — Мальчуган был сам не свой от радостного волнения.— Конечно, мое золотко. — Хани крепко прижала его к груди.Джош вырвался из ее объятий и схватил на руки Амиго.— А ты, Амиго? Ты видел меня? Я ездил верхом, как папа!В ответ пес облизал лицо ребенка и уткнул нос ему в колени.Люк тоже опустился на одеяло, вытирая рукавом лицо, и отбросил в сторону шляпу. Прислонившись к стволу дерева, он стал внимательно разглядывать затылок Хани. Больше всего ему хотелось обнять ее, прижать к себе и зарыться лицом в копну золотистых кудрей. Он должен был дотронуться до нее!Хани почувствовала на себе его взгляд, и кровь закипела в ее жилах. Она никогда в жизни не испытывала такого блаженства, какое дарили ей поцелуи и объятия Маккензи. Хани преследовал один и тот же вопрос: как долго страсть будет притягивать их друг к другу? Закрыв глаза, она приказала себе ни за что не оборачиваться назад.Внезапно Люк поднялся и подошел к Аламо.— Теперь твоя очередь, сойка, — заявил он.— Моя? Ни за что на свете, Маккензи! У меня нет ни малейшего желания учиться ездить верхом! Если мне куда-нибудь понадобится, то я и на своих ногах доберусь.— Как же ты собираешься жить на Западе, не обучившись верховой езде?— Зачем мне ездить верхом, когда есть поезда и дилижансы? — возмущалась она, позволяя, однако, Маккензи помочь ей подняться.— Надеюсь, ты не боишься? — поддразнил девушку шериф, подводя ее к своему скакуну.— Еще бы не бояться! Только посмотри на него! Он же такой огромный!— Как это боишься? Ты же говорила, что управлялась с лошадьми, когда ехала в Стоктон из Миссури! Надеюсь, ты не солгала мне?— Нет, я говорила правду! Но тогда я сидела на козлах, а не верхом! К тому же в фургон были запряжены мулы, а не лошади, — возражала девушка.Хани осторожно приблизилась к Аламо и легонько похлопала его по спине. Конь повернул голову, посмотрел на нее и отвернулся.— Что это означает? — спросила она.— Не знаю, он же промолчал, — ответил Люк.— Иногда движения говорят яснее слов, — заявила Хани, поворачиваясь спиной к Аламо. Схватив ее за руку, Люк сказал:— Стой здесь.— Кажется, я ему не понравилась, — пробормотала девушка.— Нет, понравилась, иначе он отошел бы в сторону при твоем приближении, — заявил Маккензи. — Подойди как можно ближе к Аламо.— Я и так близко, — возразила девушка.— Теперь возьми в левую руку уздечку, а правой ухватись за луку седла, чтобы он не отошел, когда ты будешь забираться на него.— Кажется, ты сказал, что я ему понравилась. Так с какой стати ему отходить? — все еще сопротивлялась Хани.— Потому что лошади непредсказуемы.— Именно поэтому у меня и нет желания учиться ездить верхом, — проворчала она, когда Люк вложил в ее левую руку поводья.— Хорошо, а теперь берись за луку седла и слегка подпрыгни, чтобы попасть ногой в стремя. Затем подтянись, быстро перекинь правую ногу и садись в седло.— В юбке? — возмутилась Хани. — Она недостаточно широка!— Это мы сейчас уладим. — Опустившись перед ней на колени, шериф подхватил подол задней части юбки.— Что это ты делаешь? — не поняла девушка.— Спокойно. — Маккензи подтянул подол вверх между ног Хани и заткнул его впереди за ее пояс.— Какой ужас! — воскликнула девушка, оглядывая свои голые ноги.— Мне так не кажется. У тебя очень красивые ноги. К тому же ты наверняка не раз подтыкала юбку, переходя реку вброд, — усмехнулся Люк.— Никогда!— Ах да, я и забыл. Ты же не умеешь плавать, — продолжал поддразнивать ее шериф.— Совершенно верно, Маккензи. Для этого существуют лодки.— Ладно, довольно болтать. Берись за уздечку, вставляй ногу в стремя и садись в седло.Хани почувствовала, как он с силой подталкивает ее вверх, и сердито взглянула на него.— Ну что, мэм, — усмехнулся Люк, — кажется, совсем не трудно? — Он подтянул стремена.— Пожалуй, — дрожащим голосом пролепетала девушка. — Не знаю только, как должен чувствовать себя человек, сидящий верхом.Тут Люк запрыгнул на Аламо позади нее.— Поводья возьму я, — заявил он, обнимая ее.Хани уже успела обеими руками вцепиться в луку седла, так что ей пришлось оторвать левую руку и быстро передать Люку уздечку.— А теперь слегка сожми его спину коленями, — велел Маккензи.— А разве нельзя просто сказать: «Пошла, лошадка!» или что-то вроде этого?— Боюсь, в словарный запас Аламо это выражение не входит, — усмехнулся Маккензи. — Аламо повинуется шенкелям и поводьям. Так что просто слегка пришпорь его.Хани повиновалась, и конь пошел вперед.— Хорошо. А теперь возьми поводья в одну руку, но не дергай их.— Только не отпускай их совсем, — нерешительно попросила Хани.— Не буду.— А какой рукой мне взять их?— Левой, чтобы правая оставалась свободной, — посоветовал Люк.— Зачем?— Как это зачем? Чтобы успеть вытащить пистолет в случае необходимости, поправить что-то, да мало ли зачем! Впрочем, пока можешь держать уздечку обеими руками, если так ты чувствуешь себя увереннее.— Я не буду чувствовать себя уверенно, какой бы рукой ни держала поводья, — проворчала девушка.Они проехали совсем немного, но Хани уже стала свободнее держаться в седле.— Если хочешь повернуть налево, потяни уздечку с левой стороны и пришпорь его левой ногой, — учил ее Люк.Девушка так и сделала, и, к ее радости, Аламо повиновался.— Ну что, ковбой? — бодро спросила она. — Как у меня получается?— Отлично, — ответил шериф. — А теперь повтори то же самое, только правой рукой и ногой.Когда конь повернул направо, Хани просто возликовала.— Да это вовсе не так трудно, как я себе представляла! — воскликнула она.— Хочешь попробовать одна?Уверенность девушки как рукой сняло.— Нет, только не соскакивай с коня, — взмолилась она.Маккензи выпустил поводья и обхватил ее руками за талию.— Держи их, а то даже «Стой, лошадка!» не поможет, — предупредил он.Хани не вняла предостережению — чувствуя на себе руки шерифа, она словно воспарила в небеса.— Что… что ты делаешь?! — воскликнула она, когда он принялся ласкать ее грудь.— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, говоря, что правая рука должна быть свободной? — донесся до нее его шепот.Хани затрепетала, когда и левая его рука дотронулась до другой груди.— Прекрати, Люк, — попросила она.— Тебе же нравится, детка, — проведя языком по ее уху, шепнул Маккензи. — Ты благоухаешь, как цветущий сад.— Не надо, Люк.— Тебе не нравится?— Не в этом дело, — простонала она, чувствуя, что его прикосновения становятся все более настойчивыми. — Просто Джош может увидеть.— Если он даже и посмотрит в нашу сторону, то увидит всего лишь мою спину. — Его язык скользнул вниз до ямочки на ее шее.Задрожав, Хани невольно дернула поводья. Амиго тут же остановился, а шериф, не ожидавший такого поворота событий, от резкого толчка полетел назад с лошади. Девушка с перепугу невольно пришпорила Аламо. Вышколенный конь тут же пустился галопом.— Люк! — завопила она. — Помоги! — Отпустив уздечку, Хани что есть силы вцепилась в луку седла.Маккензи свистнул, и Амиго мгновенно застыл на месте, отчего девушка едва не упала.— Я же говорил тебе, что нельзя отпускать поводья, — сказал шериф, подбегая к ней.— Как мне слезть с этого животного? — едва выдохнула она.— Вынь ноги из стремян, положи руки мне на плечи, и я сниму тебя.Почувствовав сильные руки Маккензи на своей талии, Хани рухнула в его объятия. Оказавшись на земле, она прильнула к нему всем телом, а он даже и не подумал выпустить ее.— Все в порядке, сойка, — прошептал он. Девушка подняла голову и встретилась с его теплым сапфировым взором.— Ты так считаешь, Люк? Ты думаешь, что все…Он заставил ее замолчать, зажав ей рот поцелуем.Оторвавшись от него, девушка почувствовала, что лицо ее заливается краской: Люк смотрел на нее в точности так же, как в прошлую ночь.— Ты такая красивая, — низким, хрипловатым голосом промолвил он.— Ты тоже, — вырвалось у нее. Маккензи усмехнулся и покраснел. Да-да, сам шериф Маккензи залился краской!— Боюсь, вы ошибаетесь, мэм. Еще никто не обвинял старого техасца в красоте!— Папа! — закричал тут Джош. — А когда я смогу ездить на Аламо?— Через несколько лет, — ответил шериф, подходя к сыну. — Пока ты еще слишком мал для этого.— А можно мне еще покататься на пони? — спросил мальчик.— Пусть немного отдохнет, он же маленький, Джош.— Ну тогда мы с Амиго пойдем смотреть на камни около реки, — заявил мальчик.— Только не подходи близко к воде и не забредай слишком далеко, — велел Люк.— Люк, — заговорила Хани, опускаясь на одеяло, — я рада, что мы остались вдвоем, потому что обещала Джошу кое о чем поговорить с тобой. Для него это очень важно.— Не пойму, о чем ты говоришь?— Мальчик очень огорчен тем, что Амиго не пускают в дом. Господи, Джош так любит пса! Не мог бы ты убедить свою экономку в том, что этой собаке место в вашем доме?— Миссис Фрик…— Фрау Фрик, — поправила его девушка.— У нас больше не будет затруднений с фрау Фрик, — заявил Люк.— Значит, ты уже уговорил ее? — обрадовалась Хани.— Вряд ли это возможно, — усмехнулся шериф.— Но ты же только что сам сказал, что уговорил ее, — недоумевала Хани.— Нет, это ты сказала, а не я, — возразил Маккензи. — Я сказал, что с ней больше не будет затруднений. Я посадил ее на утренний дилижанс и отправил назад в Сакраменто.Хани не хотела показывать охватившей ее радости, но не смогла сдержать улыбки.— Странно, что Джош ничего не сказал мне, — промолвила она.— А он еще ничего не знает.— Так позови же его и сообщи приятную новость!— Пусть играет. Ему весело. А ты пока послушай, как я буду искушать тебя.— Искушать? Меня? Ну и ну, шериф Маккензи!— А что, если я буду говорить неприличные вещи? Хани сердито взглянула на него, но тут же заулыбалась.— Я всю ночь думал о том, до чего соблазнитель-нА ты была, когда стояла обнаженная в свете твоего ночника. Кожа у тебя светила, как атлас, а…— Это и есть твои неприличные вещи? — покраснев, спросила девушка.— Да, мисс Хани Бер, этим я вас искушаю, — подмигнув, подтвердил Маккензи. — Позвольте мне закончить, потому что мне скоро надо будет сменить Мэтта.— Он очень хороший юноша, Люк, — заметила Хани.— Кажется, ты пытаешься увильнуть от разговора. Но я согласен: Мэтт — отличный шериф.— Собираетесь передать ему свою звезду, шериф? — передразнивая его тягучий южный акцент, спросила девушка.— Дело в том, что я уже сделал это, мисс Хани Бер. Об этом я и собирался поговорить с вами. Хочу вернуться к своим коровам и диким лошадям.— Ты что, пойдешь работать в цирк? Люк ласково усмехнулся.— Ты всегда оставляешь за собой последнее слово, сойка, не так ли? Я подумываю о том, чтобы уехать в Техас. Полагаю, Джошу будет хорошо на ранчо. Уверена в этом . Ты соскучился по жизни фермера, Люк? Да . Что и говорить, работы будет невпроворот, но настоящая жизнь — там. Есть куда протянуть ноги, и ничто не ограничивает твою свободу. Но почему же ты не поехал на ранчо после войны ?— Забрав Джоша, я уже не мог оставить его. К тому же мне казалось, что, становясь представителем закона, я смогу больше разузнать о промышляющих на юге бандах. Знаешь, кое-что можно узнать из плакатов, которые сообщают о розыске всяких негодяев, от других шерифов или охотников за невероятными слухами… Я надеялся, что смогу напасть на след. К сожалению, из-за Джоша я не могу довести до конца начатое.— Мне всегда казалось, что ты беспредельно предан закону и не сможешь бросить свою работу, — заметила Хани.— Есть на мне шерифская звезда или нет — я верю в закон. Мои родные были бы сейчас живы, если бы некоторые мерзавцы не преступали его, — с горечью промолвил Люк.— Надеюсь, ты не перейдешь от этих слов к порицанию моего образа жизни? — стараясь казаться веселой, спросила девушка. Но, увидев, как помрачнело его лицо, она встревожилась: — Именно к этому ты клонил, не так ли?— Нет, Хани, я имел в виду совсем другое, — возразил Маккензи.Он редко называл ее по имени, и тревога девушки усилилась. Она не считала, что их отношения значат для него так же много, как и для нее, больше того, Хани предполагала, что шериф временами сожалеет о том, что их сблизила постель, Девушка приготовилась к самому худшему: тяготясь их отношениями, скорее всего Маккензи посоветует ей немедленно уехать из Стоктона. Хани почувствовала, что земля поплыла у нее перед глазами.— Ты в порядке? — подхватив ее, спросил Люк.— Наверное, мне стало нехорошо от непривычной прогулки верхом, — прошептала она, наслаждаясь теплом его тела.— Тебе лучше лечь, Хани.— Не стоит, — высвобождаясь из его объятий, проговорила девушка. — У меня просто слегка закружилась голова. Все уже прошло.— Ну хорошо, тогда спи спокойно, пока тебе не станет лучше.— Так нелепо… Я же сильная!Маккензи поднял голову и посмотрел на небо.— Сегодня слишком хороший день, так что не вздумай заболеть.Взглянув на него, Хани подумала о том, что в это мгновение он был еще красивее, чем всегда. Она так сильно любила его, что даже мысль о разлуке была невыносимой.— Ты, кажется, хотел мне что-то сказать, — дрожащим голосом пролепетала девушка.Люк повернулся к ней, и Хани решила, что еще мгновение — и она разрыдается.— Это может подождать до тех пор, пока тебе не станет лучше. Думаю, мы сможем потолковать и завтра, — заявил Люк.— Нет уж, Маккензи, сам начал — так продолжай. Я не хочу всю ночь не спать и мучиться сомнениями. — Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, настраивая себя на то, что сумеет легко пережить сообщение о грядущей разлуке.Люк взял ее за руки и просто сказал:— Думаю, нам надо пожениться. Глава 27 Хани оторопела. Приготовившись к худшему, она была поражена предложением Люка.— Что… что ты сказал? — запинаясь переспросила она.— Я сказал, что прошу твоей руки, — проговорил Маккензи.— Нет, Люк, ты выразился иначе, — проговорила девушка. — Ты сказал, что нам «надо пожениться». Не так давно ты запирал меня в своей тюрьме. Ты считал меня преступницей. Лгуньей. Падшей женщиной. А теперь вдруг говоришь о необходимости пожениться. Но ведь я не изменилась, Люк, я все та же.— Черт, вечно ты стараешься все запутать! — выругался Маккензи.Девушка вымученно улыбнулась.— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — прошептала она.— Да нет, черт возьми, все ты отлично понимаешь! Мы спали с тобой, так что нам полагается связать свои судьбы.— Может, тебе что-то и полагается, но для меня это недостаточная причина для вступления в брак, — возразила Хани. — Так ты не убедишь меня, что хочешь остаток жизни провести со мной.— Не забывай о чувствах Джоша, — добавил Маккензи. — Мальчик просто с ума сойдет, если ты уедешь.— Продолжай.— Ты отлично готовишь и умеешь содержать дом.— И еще я работаю в салуне. Ты не забыл об этом, Люк? Не думаю, что «добропорядочные» горожане одобрят твой выбор, — усмехнулась девушка.— Плевал я на них!— А вот я — нет, и не из-за себя самой, а из-за Джоша. Он будет страдать от их плохого отношения.— Страдать, сойка? Да он же тебя боготворит! Только посмотри на него. — Они поглядели на мальчика, бросающего камешки в воду. — Ты же его всему научила! Как быть мальчиком, как поднимать голову и смотреть людям в глаза. Как смеяться! У «добропорядочных» людей Стоктона на это было целых два года, но они и близко не подошли к нему!— А как же мое прошлое, Люк? «Лонг-Бранч»? Даже если для Джоша это и не так важно, то, без сомнения, очень важно для тебя.— Хани, послушай меня. Забудем прошлое, уедем в Техас, и все начнем сначала.Он ни словом не обмолвился о любви.— Да, Люк, твое предложение звучит весьма романтично, — заговорила девушка. — Но… может, в прошлом мне и в самом деле нечем было гордиться, но это вовсе не означает, что я выйду замуж по той лишь причине, что человеку, сделавшему мне предложение, нужна кухарка, мать для его сына и… любовница.— Черт! Ты же знаешь, что дело не только в этом! — взорвался Маккензи. — Тебе отлично известны мои чувства!— Кажется, да: мы хорошо подходим друг другу в постели.— Я люблю тебя, сойка.Сердце девушки забилось с бешеной скоростью. Наверное, она ослышалась.— Что ты сказал? — переспросила Хани.— Я сказал, что люблю тебя.— Ох, Люк, только не лги мне сейчас! Это так жестоко. Будь честным хотя бы с собой. Маккензи зажал ей рот ладонью.— Ты хочешь все усложнить, не так ли? Не умею я говорить о таких вещах, но если уж тебе так хочется этого, изволь. Ты прекрасна. Мне нравится смотреть на тебя, я схожу с ума, вдыхая исходящий от тебя аромат лаванды. Мне все время хочется дотрагиваться до тебя, все время хочется уложить тебя в постель — даже в те минуты, когда мне надо заниматься делами. Ты это хотела услышать?— Что-то вроде этого, Маккензи, но… в другой форме, — ответила девушка. — Неужели ты не понимаешь? — Она отвернулась.— А неужели ты не можешь понять, что я люблю тебя?— Да, — невесело усмехнулась Хани, — особенно если вспомнить все, что мы с тобой друг другу наговорили. — Она раздраженно посмотрела на него. — Чего ты от меня ждешь?— Только скажи: «да» или «нет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34