Она обхватила его, чувствуя, как ее захлестывает наслаждение, и их тела начали ритмичный танец, который скоро достиг своей кульминации.Затем он привлек ее голову к своей, прижался своим ртом к ее губам, и она чуть не лишилась чувств от этого долгого поцелуя. Обессиленная, Роури упала ему на грудь.Немного успокоившись, она соскользнула с него и откинулась на спину. Затем поднялась и стала натягивать платье.– Что-нибудь случилось, Роури? – спросил Томас.Обычно после занятий любовью она чувствовала сонливость и усталость, но сегодня ее нервы были на пределе. О сне не могло быть и речи.– Не знаю, думаю, просто беспокойство. Но для того, чтобы собраться с мыслями, другой комнаты у меня нет. Она стянула платье и вернулась в кровать. Некоторое время Роури просто лежала на своей половине кровати, положив под голову руки.– Что-то не дает тебе покоя?Она повернулась и откинула со лба волосы.– Что ты имеешь в виду?– Наверное, тебя беспокоят мысли об отце.– Не знаю, почему ты так решил, – резко ответила она, резко потому, что он был абсолютно прав и сказал то, в чем ей не хотелось признаться самой себе.– Тебе не дает покоя этот случай?– Ну, если уж ты сам завел об этом речь, я думаю, тебе стоило вести себя иначе. Разве была необходимость направлять на него револьвер?– Нет. Думаю, нет. Мне нужно было дать им повесить невинного мальчика.– Я не про это, и ты прекрасно меня понимаешь, – сердито возразила она.– Он сделал бы это. И вы стояли бы рядом и смотрели, как это происходит. Извини меня, Роури. Но шрамы у меня на спине – это сувенир от «Округа Си», а не клеймо.Роури села, прижав простыню к груди.– Что ты имеешь в виду? У меня клеймо? Ты знал, кто я, когда вел меня под венец.– Да, но я женился на тебе и не хочу, чтобы между нами в кровати каждую ночь был еще и Ти Джей Коллахен.– А я, когда выходила за тебя замуж, не собиралась каждую ночь спать одна, – выкрикнула Роури.– Но ты же знала, что выходишь замуж за врача.– Видишь ли, я тоже не хочу, чтобы твои пациенты были в нашей кровати.– Я несу ответственность перед моими пациентами, Роури.Она резко повернула голову и посмотрела ему в лицо.– А я ответственна перед моим отцом. Томас замолчал. Он понимал, что любой спор можно уладить, ведя его спокойно и разумно. Но в случае с Коллахеном этого было недостаточно. Роури всегда останется преданной своему отцу, и споры по этому поводу будут возникать еще не раз.– Я понял, в чем дело. Что бы я ни говорил, для тебя главным всегда останется твоя ответственность перед отцом. А твой папа прав всегда, не так ли? Маленькая доченька своего папочки будет преданной только своему папочке.– Ну, это несправедливо. Я вижу его недостатки, но это действительно мой отец. Что бы он ни говорил по поводу моего замужества, это говорит его уязвленная гордость из-за того, что он потерял дочь. Я думала, ты когда-нибудь это поймешь. Но ты даже не хочешь попытаться.– Понять человека, который убил безоружного мальчика и хотел повесить еще одного?– Когда ты живешь на ранчо, там другие законы, и они позволили остаться ему в живых. Сейчас в этих краях все меняется, изменится и он.– Нет, Роури, ты обманываешь сама себя. Твой отец не изменится никогда.– Ну тогда пожалей его и не осуждай. Ты же терпим к другим. Или все твое сострадание и понимание относится только к пациентам? Доктор Томас Грэхем знает все, лечит все. Отправляет к чертям только свою жену и ее отца.Томас поднялся и обнял ее за плечи.– Но ты сама так не думаешь, верно? Я же тебя люблю. Твои желания для меня важнее всего на свете. Но я давал клятву сделать все, чтобы спасать человеческие жизни.– Прямо как Бог, – ядовито вставила она. И тут же заметила по его глазам, что удар попал в цель.– Думай как хочешь, Роури. Ты всегда жила своим умом. И никто тебе в этом не мешает. Но если тебе не нравится, что я стараюсь спасти чужие жизни, то неужели нравится, что твой отец хочет отнять их у других?Их прервал стук в дверь. Быстро натянув брюки, Томас поспешил в приемную и увидел женщину с искаженным от страха лицом. Она держала на руках ребенка лет десяти с безвольно болтающимися ручками и ножками – он был без сознания.– Я миссис О’Трэди. Мой муж работает на железной дороге, и мы живем в палаточном городке. Прошу прощения, что потревожила вас в этот час, но мой сын очень болен. Вы должны мне помочь. Боюсь, что он умирает.Томас взял мальчика из ее рук и осторожно положил на стол.– Что с ним, миссис О’Трэди? – спросил он, берясь за стетоскоп.– Доктор, у него была сильная лихорадка, и он жаловался на боль в боку.– Приглядите за ним, пока я полностью оденусь, миссис О’Трэди. Я вернусь очень быстро.– Хорошо, доктор. Да благословит вас Господь, – с надеждой произнесла женщина, стягивая с головы платок.Томас вернулся в спальню и начал одеваться.– Извини, Роури. Это очень срочно.– Я слышала, – ответила она.– Мы закончим наш разговор, когда я все сделаю.– Меня здесь не будет, я собираюсь в «Округ Си». Думаю, мой отец нуждается во мне больше, чем ты. Кроме того, я там найду, чем заняться днем и… ночью.– И когда ты вернешься?– Не знаю.Его глаза стали растерянными.– Роури, у меня сейчас нет времени. Этот мальчик может умереть. Пожалуйста, подожди, и мы обсудим все, как только я закончу.Она вдруг почувствовала к нему жалость и нежность. Ее глаза смягчились.– Иди к нему, Томас. Ты его спасешь. Я знаю. – Несколько секунд его умоляющие глаза смотрели в ее, затем он повернулся и покинул комнату.Пока Томас оперировал мальчика, удаляя ему аппендикс, Роури тихо выскользнула за дверь. Глава 18 Кин не ошибся, решив, что Рафферти двинулся не на восток, а на запад. Именно в этом направлении вели следы копыт двух лошадей: одной тяжело нагруженной, другой – с более легким всадником. Он был уверен, что это следы лошадей Рафферти и Кэтлин.В полдень, поднявшись на гору, он увидел вдалеке на равнине две еле различимые фигурки. Его отделяли от них два часа пути, но это при хорошей погоде, сейчас же на небе сгущались тучи, по-видимому, надвигалась буря.Проскакав милю, Кин вдруг резко остановил лошадь – к следам двух лошадей добавились следы еще четырех. Судя по всему, у Рафферти и Кэтлин появились преследователи.Еще через несколько миль Кин снова остановился – на земле виднелись конские «яблоки», и разведчик спешился, чтобы разглядеть их. В них не было сена, а это говорило о том, что лошади питались только травой. Сомнений больше не оставалось: за Рафферти и Кэтлин гнались индейцы.Кин знал, что индейцы выслеживают добычу по следу не хуже его. Не медля ни секунды, он взлетел на Дюка и, пришпорив, перевел его в галоп.Кэтлин натянула вожжи и, остановив лошадь, спешилась.– Майкл, моя лошадь захромала. Наверное, с ней что-то случилось.Майкл Рафферти со злостью развернул свою лошадь и недовольно прорычал:– Что ты сказала?– Моя лошадь хромает. – И она наклонилась, чтобы осмотреть колено лошади. Рафферти направился к ней.– А ну, с дороги, – выкрикнул он, оттолкнув Кэтлин. После беглого осмотра он выпрямился. – Лошадь охромела.– И как теперь быть, Майкл?– Заткнись и не мешай мне думать.– Может, приготовить кофе, раз мы задержались?– Кофе? Ты что думаешь, я собираюсь торчать здесь, пока лошади не станет лучше? – прорычал он. – Ну-ка, дай посмотреть, что у тебя во вьюке. – И он стал энергично рыться в седельном вьюке ее лошади. Схватив несколько предметов, он впихнул их в свой седельный вьюк. – Не знаю, зачем я взял тебя с собой. Из-за тебя я еле тащусь. – Привязав к сиденью одеяла, он поднялся в седло.Кэтлин устало отбросила волосы с лица. Дождевые капли заставили ее поднять голову.– Ветер становится сильнее. Скоро начнется дождь.– Мы найдем укрытие. – Поскольку Кэтлин не собиралась садиться на лошадь, он бросил ей: – Чего ты ждешь?– А что будет с лошадью? Она хромая. Мы не можем ее оставить.– У меня нет времени беспокоиться об этой чертовой лошади. Я не хочу даже тратить на нее пулю. – Рафферти не добавил, что если за ними началась погоня, то звук выстрела облегчит задачу преследователей. – Ты поедешь или нет? – крикнул он, поскольку она все еще продолжала колебаться.Бросив полный жалости взгляд на охромевшую кобылу, Кэтлин взобралась позади Рафферти.Они проехали еще милю, когда дорожная пыль стала покрываться мокрыми точками – начинался дождь. Рафферти двинулся к ближайшим деревьям.– Там мы укроемся. Спустившись с лошади, он распорядился:– Принеси хворосту, пока все не промокло. Я позабочусь о лошади.Сухих веток вокруг оказалось множество, но Рафферти приказал Кэтлин разжечь маленький костер: он не хотел привлекать внимание.Дожидаясь, пока вскипит вода, Кэтлин села перед огнем.– Почему мы покинули Огден в такой спешке?– У меня была серьезная стычка с Кейсментом, – буркнул Рафферти.– Но это ведь не причина, чтобы не взять вещи и не купить еды.– Ты учишь меня, что делать? – недовольно проворчал он. – Мы можем все это купить, когда приедем в город.– А далеко до него? – спросила она. – И где мы сейчас находимся?– Откуда я знаю? – раздраженно буркнул он. – Мы едем по дороге на запад. Тебе больше ничего и не нужно знать. Если тебе нечего есть, съешь свой язык и не задавай дурацких вопросов.– А зачем ты украл лошадей? И что, если ты покалечил парня?Он дал ей оплеуху.– Заткнись. Иди спать. Как только дождь кончится, мы отправимся в путь.Рафферти завернулся в одеяло и закрыл глаза. Кэтлин попыталась сделать то же, но сон не шел. Она вспомнила Кина Маккензи. Теперь они уже никогда не увидятся. От этой мысли глаза наполнились слезами, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться. Она никогда больше не увидит эту высокую фигуру, шагающую к ней, не заглянет в глубину его глаз, не услышит его хрипловатый голос. Но это, наверное, Божье наказание за то, что она привязалась к человеку, который не был ее мужем, убеждала она себя.Так она и лежала, терзаясь сладкими воспоминаниями и слушая шум дождя и храп мужа. В конце концов она поняла, что все ее попытки уснуть бесполезны, и решила разыскать платок, которым можно будет укрыться от дождя, когда они поедут дальше.Кэтлин подошла к лошади, распаковала седельный вьюк и вдруг увидела тяжелый саквояж, которого никогда прежде не видела. Она вынула саквояж и присела, чтобы рассмотреть его содержимое. Саквояж оказался доверху набит деньгами. Кэтлин не могла сдержать возгласа удивления:– Боже мой! Здесь тысячи долларов!Она оглянулась на спящего мужа. Майкл говорил ей, что не в состоянии купить лошадей, и это при том, что у него целый саквояж денег. И откуда они взялись?Догадка потрясла ее: деньги краденые. Это объясняло, почему он покинул Огден в такой спешке, ночью – так убегают только воры.Вдруг Рафферти кашлянул и повернулся на другой бок. Кэтлин вздрогнула. Затаив дыхание, она пристально вгляделась в лежащую на земле фигуру.Ее страх был не напрасным. Он открыл глаза.– Что ты там делаешь?– Просто хочу немножко размяться, – ответила она спокойным голосом и ногой отодвинула саквояж за куст.Рафферти тут же вскочил. И в эту же секунду мимо его головы пролетел какой-то предмет, жужжащий, словно оса. Рафферти инстинктивно пригнул голову, повернулся и увидел, что в дерево рядом с ним воткнулась стрела. И тут же пролетела еще одна.– Индейцы! – в ужасе крикнул Рафферти, падая на землю. Вытащив револьвер, он внимательно осмотрел деревья вокруг. Когда один из индейцев выбежал из-за ствола дерева, он выстрелил. За ним появились другие, и Рафферти принялся в них палить. – Они хотят подобраться поближе, – пробормотал он.Испуганная Кэтлин пригнулась к земле.После нескольких выстрелов револьвер издал только сухой щелчок. Выругавшись, Рафферти побежал к лошади.– Надо убираться отсюда, пока они нас не окружили. – И он быстро забрался в седло.Кэтлин поспешила к лошади, думая сесть позади него.– Не могу тебя взять, – отмахнулся он. – Ты будешь лишним грузом.Он взнуздал лошадь. Кэтлин в отчаянии схватила его за ногу.– Не бросай меня, Майкл! Пожалуйста, – взмолилась она.– Убирайся, – хрипло бросил он и вырвал ногу с такой силой, что Кэтлин упала. Галопом он помчался прочь.Следом за ним из-за ближайших деревьев с улюлюканьем бросились двое индейцев на лошадях. На их головных уборах развевались перья.Кэтлин лежала на земле, протягивая вслед мужу руки:– Не бросай меня, Майкл. Пожалуйста, не бросай.Прежде чем увидеть индейцев, она почувствовала их присутствие. Подняв голову, она с ужасом обнаружила две стоящие над ней фигуры. Они выглядели, как черти из преисподней. Их темная кожа была покрыта боевой раскраской. Вокруг глаз черной краской были нанесены широкие круги. Красные и белые полосы шли через лбы и щеки.Кэтлин закричала, когда индейцы, плотоядно кривя губы, стали срывать с нее одежду.Но вдруг Кэтлин услышала выстрел, и один из индейцев замер, затем рухнул на землю. Другой, быстро обернувшись, схватился за нож. Но Кин действовал быстрее, он перехватил ружье и ударил краснокожего прикладом, так что тот повалился на спину.Не в силах сдержать рыданий, Кэтлин поползла в сторону. Индеец пришел в себя после удара почти мгновенно. Он вскочил и снова двинулся на Кина, поднимая томагавк, но разведчик выстрелил в него в упор, и краснокожий распластался у его ног.Кин подбежал к Кэтлин и обнял ее. Содрогаясь от плача, она обхватила его за шею.– Ладно, маленькая, – успокаивающе проговорил он. – Все в порядке. Никто тебя не обидит.– Это… это действительно ты? – пробормотала она дрожащими губами. – Это в самом деле ты?Когда ее рыдания немного утихли, Кин поспешил поднять ее на ноги.– Кэтлин, нам надо уезжать, пока сюда не вернулись другие индейцы. – Он мягко расцепил ее пальцы. – Ты можешь стоять?Она кивнула и поднялась, но тут же схватилась руками за лохмотья своего платья. Кин стянул с себя куртку и накинул ей на плечи.– Пока надень это. Идти сможешь? Мой Дюк в четверти мили отсюда. Я не хочу оставлять тебя одну.Услышав слово «оставлять», она в страхе схватила его руку.– Нет, не оставляй меня одну! Я умоляю тебя, Кин, пожалуйста, не оставляй меня!Он повернулся к ней и твердо сжал ее плечи.– Кэтлин, посмотри на меня, – мягко произнес он. Она с тревогой взглянула ему в глаза – спокойные серебристые глаза, которые она так боялась никогда больше не увидеть. – Я не покину тебя, Кэтлин. Поверь мне. Я тебя больше не покину.Он оглянулся и поднял с земли одеяло Рафферти. Кэтлин отыскала глазами свое собственное и тоже хотела его поднять. Но тут она замерла, увидев саквояж, который вынула из седельного вьюка.– Деньги, – тихо сказала она, поднимая саквояж.– Деньги? – удивленно переспросил Кин. Неужели он ошибся, и она как-то участвовала в преступлении Рафферти?– Я нашла этот саквояж в седельном вьюке Майкла. Здесь очень много денег. Я думаю, Майкл получил их каким-то нечестным путем.– Да, вроде убийства, – лаконично бросил Кин.– Убийства?! – Ее голубые глаза округлились от ужаса.Кин взялся за саквояж.– Я расскажу тебе обо всем позже. Нам нужно спешить. Когда индейцы вернутся назад, они могут попытаться догнать нас по нашим следам. – И, схватив ее за руку, он быстро пошел через заросли.Оглянувшись, Майкл Рафферти увидел, что преследующие его всадники приближаются. Он с силой пришпорил лошадь, но бедное животное, измученное долгим переходом, не могло двигаться быстрее.И тут в него попала стрела. Она ударила ему в спину чуть ниже шеи. Вторая стрела впилась около бедра. От боли он выпустил поводья и повалился с лошади на землю, потом вскочил и увидел, что всадники двигаются прямо на него.Майкл бросился бежать, но новая стрела, попавшая в бедро, заставила его упасть на колено. Однако это его не остановило. Зарычав от ярости, он снова вскочил и двинулся вперед. Увидев, что он еле движется, всадники решили с ним поиграть: они окружили его и, смеясь, стали толкать лошадьми – один в одну сторону, другой – в другую.Вконец ослабев, Майкл упал на колени. И в этот момент все трое услышали звук выстрела.Индейцы разом обернулись и прекратили игру. Один из них свесился с лошади и обрушил на голову Рафферти смертельный удар томагавка. Затем проворно соскочил с лошади и, пока второй догонял испуганную лошадь Рафферти, сделал надрез на голове мертвого.Сняв скальп, он мигом взлетел на лошадь. Но лучше бы он не спешил – грохнул выстрел, и индеец рухнул на землю рядом с тем, кого он только что зарубил томагавком. Следом раздался еще один выстрел – и второй индеец скатился с лошади.Вскоре из-за холма показались двое бородатых всадников. Они удостоверились, что оба индейца не дышат, и удивленно остановились перед мертвым Рафферти.– Ты видел его раньше? – спросил один. Его компаньон отрицательно покачал головой. – Похоже, что это один из железнодорожников.– Ладно, куда бы мы его ни доставили, он не будет возражать. Привяжи его к лошади, и мы отвезем его в Огден. Может, там кто-нибудь его узнает.Кэтлин была слишком измучена всем происшедшим, чтобы держаться в седле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29