Тот сидел, непривычно выпрямив спину, на красном диване у камина.
Отс поставил свой саквояж рядом с вешалкой и, собрав почту, накопившуюся за его короткое отсутствие, подошел к гостю, небрежно похлопывая конвертами по руке, чтобы скрыть свое раздражение, хотя этим достиг лишь обратного эффекта.
– Вы должны простить меня, сэр, – произнес Перси Бакл, вставая с дивана. – Но я чувствовал, что должен сказать вам об этом, прежде чем решусь это сделать.
– О чем вы, мистер Бакл?
– Я уверен, что виноват только я один и никто другой.
– Мистер Бакл, что случилось, ради Бога?
– Я пришел поговорить, – начал мистер Бакл в сильнейшем волнении, ибо на его лице появились явные его признаки: красные пятна величиной с флорин, как на одной щеке, так и на другой, – о нашем Джеке Мэггсе. Если говорить правду и напрямик, то он просто потерял рассудок.
– Успокойтесь, мистер Бакл. Если он сумасшедший, то, я уверен, что не вы его таким сделали.
– Он все знает.
– Сидите. Хорошо, я тоже сяду. Извините, мистер Бакл, у меня неотложное дело. Поэтому мы постараемся решить все, как можно быстрее.
– Сейчас, сэр?
– Сейчас.
Мистер Бакл говорил так тихо, что порядком уставшему Тобиасу пришлось напрячь свой слух.
– Он знает, что мы видели его шрамы.
– Очень хорошо, – сказал Тобиас. – Ничего страшного в этом нет.
– Он действительно беглый каторжник, сэр, и поэтому думает, что это очень плохо для него. Он считает, что ему грозит смертельная опасность.
– Я дал ему слово и буду молчать. Скажите ему об этом.
– Да, сэр, – неуверенно ответил Перси Бакл, теребя края котиковой шапки, лежавшей у него на коленях.
– Итак, – быстро продолжил Тобиас, – и это все?
– И да, и нет, сэр. Теперь как быть с горничной при кухне. Она тоже знает этот секрет.
– Горничная знает, что он беглый каторжник? Перси Бакл мучительно сжал руки.
– Вы рассказали это горничной?
– Не все, мистер Отс.
– А она рассказала ему, – спросил Тобиас, повышая голос, – что вы и я видели, когда он снял рубашку?
– У нее не было дурных намерений, – почти неслышно прошептал Перси Бакл.
– Хорошо, – продолжил Тобиас. – И это расстроило вашего Мэггса?
– Я бы не сказал, что расстроило, – перебил его мистер Бакл.
– А что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что он в ярости.
– Из-за меня. Не так ли?
– Он сделал горничную заложницей, сэр.
– Горничную?
– Он запер ее в моем кабинете, сэр. Чтобы она не делилась сплетнями с остальной прислугой, но, Бог его знает, как он там с ней обращается.
Тобиас Отс в этот момент увидел свою свояченицу. Она стояла в дверях в длинной белой ночной рубашке из муслина. Она улыбалась.
– О, вы дома, мистер Отс?
– Да, как видите, мисс Уоринер. – Он чуть приподнялся на диване.
– Вы не забываете смотреть на часы?
– Конечно, нет. Я скоро освобожусь.
– Да, конечно, поскорее. Улыбнувшись, она ушла.
– Итак, мистер Бакл?
– Он взял мою шпагу, сэр, – продолжил Перси Бакл, – и приставил ее к моему горлу. – Маленький мистер Бакл, оттянув ворот сорочки, показал красную царапину на своей птичьей шее.
Тобиас Отс смотрел на бакалейщика и презирал его за сломанные зубы и двусмысленную улыбку.
– Мистер Бакл, – поднялся он с дивана, – мы все это хорошенько обсудим сегодня же после полудня.
– Он уверен, что горничная расскажет все остальной прислуге, – мистеру Спинксу, миссис Хавстерс, мисс Мотт. Он приказал мне не выпускать их из дома.
Тобиас тяжело вздохнул и снова сел.
– И вы сделали, как он сказал?
– Миссис Хавстерс завтра хочет навестить своего брата и поднимет немалый шум, если кто-то помешает ей уйти. Я попробовал объяснить это мистеру Мэггсу. Не могу же я посадить ее в клетку. Но когда я сказал ему это, он пришел в дикую ярость, именно тогда он ранил меня в шею. А вот с горничной теперь он глаз не спустит. Она будет сидеть взаперти с утра и… – Он беспомощно умолк и отвернулся.
– Ради Бога, мистер Бакл, пожалуйста, не плачьте.
– Простите, сэр. Я не хотел беспокоить вас, но подумал, что лучше рассказать вам все до того, как я пойду на Боу-стрит.
– Боу-стрит? Но вы укрывали в своем доме беглого каторжника! Вы не можете идти на Боу-стрит. Вы с ума сошли?
– Тогда сами вызовите полицию.
– Нет, нет, мистер Бакл. Теперь уже поздно это делать. Перси Бакл замотал головой, как лошадь, которая не хочет, чтобы ее взнуздали.
– Тогда заберите его, сэр, – закричал в отчаянии старик. – Пожалуйста, приходите и заберите его к себе, в ваш дом.
– Вы сами настаивали, чтобы он остался у вас, – сурово напомнил ему Тобиас.
– Вы не можете заставить меня, – сопротивлялся Перси Бакл.
– Скажите мне, – ухмыляясь, спросил Тобиас. – Вам когда-нибудь посвящали книги, мистер Бакл? Кто-нибудь?
– Какая связь между этим и, скажем, ценой на яйца?
– Мистер Бакл, пожалуйста, успокойтесь. А что, если вы вернетесь к мистеру Мэггсу и скажете ему, что я лично гарантирую ему полное молчание в четырех стенах?
– Он не поверит мне.
– Скажите ему, что отныне в вашем доме вводится карантин, и ни единая живая душа не войдет в него и не выйдет. Разве это не обрадует его?
– Вы запрете мою экономку? Моего дворецкого? Сэр, прошу прощения, от этого все станет еще хуже!
Тобиас пока еще не знал, как он это сделает, но был глубоко уверен, что ему удастся.
– Если вы передадите ему то, что я вам сказал, тогда на книге, которую я сейчас пишу, в один прекрасный день будет стоять ваше имя.
Мистер Бакл ответил не сразу.
– Мое имя?
– Да.
– Где?
– Где? – необдуманно переспросил Тобиас. – Вы собираетесь торговаться со мной, сэр?
– А почему бы мне не поторговаться с вами? – с дрожью в голосе от обиды возразил бакалейщик. – Вы заставили меня нарушить закон.
– Ваше имя будет на обложке, над названием книги, – объяснил Тобиас Отс, снизив тон. – Я напишу так: «Моему другу Перси Баклу, Литератору и Покровителю искусств, без чьей помощи эта книга никогда бы не была написана». Ну, как? Правда, красиво?
– Когда меня крестили, то назвали Персивалем.
– Да, да, Персиваль. – Тобиас положил руку на костлявый локоть бакалейщика. – Я зайду к вам вечером. Вы к тому времени все ему расскажете. А текст посвящения я напишу и дам вам, чтобы вы заранее ознакомились с ним. Потом мы вместе все обсудим.
Перси Бакл позволил ему проводить себя сначала до двери гостиной, а затем хозяин заботливо помог гостю спуститься по ступеням парадной лестницы на тротуар.
Наконец Тобиас Отс тихо запер за ним дверь на засов. Наведавшись в кухню и убедившись, что миссис Джонс еще не вернулась, Тобиас снова запер дверь кухни и поспешил наверх к Лиззи.
Глава 37
Мистер Бакл не расстался с привычками и манерами мелкого торговца. Обычно он был скромен и порой даже подобострастен. Теперь же, узнав о том, что Мэггс не только заточил в темницу Мерси, его «Доброго собеседника», но и завладел его письменным столом, он не на шутку разгневался. Негодование подогревалось еще и тем, что он не мог выразить его из-за запрета на любой вид общения с прислугой.
Он внимательно присматривался к Мерси, ища каких-либо следов насилия, и хотя ничего не обнаружил, все же не успокоился.
– Садитесь на оттоманку, – предложила ему Мерси.
– Я постою, большое спасибо. Мерси отложила вязание.
– Я не устала.
– Сидите, – строго приказал ей мистер Бакл.
А потом, сложив свои грубые рабочие руки на груди, он прислонился к стене и стал ждать обещанного визита Тобиаса Отса.
Вскоре, слава Богу, послышался звонок у парадной двери, а затем голоса и шаги Констебла по лестнице. Когда шаги приблизились, Перси Бакл тоже сделал несколько нетерпеливых шагов к двери кабинета, но был грубо отодвинут в сторону Джеком Мэггсом, который первым заговорил с вошедшим лакеем, а ему, Перси Баклу, хозяину дома, пришлось молча созерцать взмокшую спину вора-грубияна. Мэггс, узнав, что в дом пожаловал доктор, чертыхнулся и, вернувшись к хозяйскому столу, самому хрупкому предмету мебели в кабинете, беспощадно ударил по нему кулаком.
Мистер Бакл понял, что ему остается делать вид, будто этой безобразной выходки просто не было в его доме.
– Это доктор Крон? – спросил он у лакея.
– Нет, сэр, – ответил Констебл и, как положено опытному лакею, сделал вид, будто не замечает накаленной атмосферы в комнате. – Это не доктор Крон. Джентльмен говорит странно, а имя его я не расслышал.
– Тогда скажите, что меня нет дома…
– Примите его, сэр, – вмешался Джек Мэггс. – Никто не должен думать, что между нами что-то произошло.
– Принять его! – Голос мистера Бакла поднялся до визгливого крика. – Вы впадаете в панику, стоит кому-нибудь из нас сказать другому хотя бы единое слово. Чего ради я должен кого-то принимать?
Мэггс, игнорируя мистера Бакла, обратился прямо к Констеблу:
– Вы войдете сюда вместе с ним. Проследите, чтобы никто не нарушил наших планов.
– Констебл останется с Мерси? – предположил мистер Бакл.
– Идите вместе с вашим хозяином, – продолжал распоряжаться Мэггс, обращаясь к Констеблу. – О Джеке Мэггсе никто не должен упоминать.
Мерси Ларкин делала вид, будто ей безразличны эти раздраженные пререкания, однако от мистера Бакла не ускользнуло ее притворное безразличие и то, что она пыталась скрыть его чрезмерным вниманием к своему рукоделию. Мистер Бакл понял, что ей стыдно за него. Рассерженный и униженный, он покинул комнату вместе с Констеблом.
Гость оказался весьма странной личностью: тучный, в камзоле эпохи Регентства, он стоял спиной к холодному камину, широко расставив ноги и прижав к животу большой саквояж.
Мистер Бакл направился к нему с протянутой для пожатия рукой.
– Перси Бакл, эсквайр, к вашим услугам, – представился он.
– Отпустите его.
– Простите, сэр?
– Лакея. Пусть уходит.
– Возможно, он понадобится…
– Пусть уходит. Вон! Вон!.. – Доктор повысил голос и тут же замахал руками, требуя тишины. Констебл осторожно широкими шагами, как диковинная длинноногая болотная птица, попятился назад.
– Эй, послушайте, – не выдержал Перси Бакл, которому надоело, что его все время отодвигают в сторону. – Я с болью воспринимаю то, что происходит в моем доме.
– С болью? – Доктор ткнул мистера Бакла в бок своим коротким квадратным пальцем. – Я сделаю вас по-настоящему больным, сэр. На улице Грэйт-Куин-стрит эпидемия, а я здесь, чтобы принять экстренные меры и помочь вам всем избежать катастрофы.
Глава 38
Вскоре Эдвард Констебл был снова вызван в гостиную. Теперь в ней горели всего две свечи вместо шести. Они стояли в дальнем конце комнаты возле зашторенного окна, и в гостиной было так сумеречно, что лакей едва разглядел гостя. Затем из глубины хозяйского кресла раздался незнакомый чих.
– А, вот где вы. Принесите мне хороший кусок чеширского сыра и стакан портвейна.
– Я не уверен, сэр, что у нас есть чеширский сыр. – От мерцающих свечей лицо гостя казалось гладким, как у восковой фигуры. – Но, кажется, есть очень хороший «глостер».
– Это ваш единственный лакей, мистер Белт?
– Бакл, сэр, – поправил гостя хозяин, встав со стула, стоявшего рядом с креслом.
О, пожалуйста, не стойте перед ним.
– Мистер Бакл, у вас один лакей? Сядьте, сядьте, мистер Бакл.
– Нет, у меня два лакея.
– Тогда пришлите мне второго, – сердито выкрикнул доктор. – Этот мне совсем не нравится.
– О нет. Не стоит заходить так далеко.
– Пришлите его мне. Я все равно должен видеть их всех.
Констебл, уже стоявший минут пятнадцать, приложив ухо к двери, тут же позвал мистера Мэггса занять его место в гостиной, хотя сам не понимал, для чего это доктору понадобилось.
– Что-то здесь не так, – заметила Мерси. – Если ты при нем, Эдди, зачем ему еще мистер Мэггс?
– Он из тех, кого называют: «господа с причудами». Богат, да не отесан.
Мэггс повернулся к Констеблю:
– Выгляните-ка на улицу.
– Зачем? Чего я там не видел?
– На улицу, черт побери! Может, там кто-нибудь болтается неспроста.
– Вас не слишком обременит… – Констебл чувствовал, как у него перехватило горло от волнения, – …закончить вашу просьбу таким словом, как «пожалуйста»?
Беглый каторжник посмотрел на лакея тяжелым, но понимающим взглядом.
– Пожалуйста, – промолвил он.
Констебл, готовившийся увидеть на лице Мэггса иронию или насмешку, не увидев их, тут же молча вышел под мелкий ночной дождик, чтобы увидеть проститутку с плетеной кошелкой и мальчишку с фонарем, сторожившего чью-то лошадь. Вернувшись в дом, Констебл так же неслышно на цыпочках поднялся по лестнице, минуя гостиную. Он встретил на лестничной площадке Джека Мэггса, который прятал в свой высокий башмак грубой работы нож.
Когда Констебл рассказывал ему, что он видел на улице, Мэггс, стиснув зубы и спрятав глаза под нахмуренными бровями, внимательно выслушал его.
– Очень хорошо, – коротко сказал он и вернулся в кабинет хозяина. Здесь он вынул из ящика стола листы писчей бумаги, а затем, свернув их в трубку и перевязав тесьмой, сунул во внутренний карман камзола.
– Если делать, – промолвил он, – так побыстрее.
Мерси взмолилась не запирать ее в кабинете. Она крестилась и, поплевывая себе на ладони, поклялась, что не выдаст его.
В конце концов оба лакея поспешили вниз по лестнице, прыгая через две ступени, забыв запереть Мерси в комнате хозяина. Когда они опять оказались в темной гостиной, Констебл с трудом справился со своим сердцем, так отчаянно оно колотилось. Он сразу различил во тьме бесформенную фигуру доктора, напоминавшую спутанный клубок шерсти. Он поднялся с кресла и сразу же протянул руку к Мэггсу. В руке что-то блеснуло.
– Покажите ваш язык.
– Зачем я должен это делать, сэр?
Доктор высоко поднял в воздух какой-то предмет из серебристого металла.
– Затем, – громко сказал он, – что в доме зараза. Мэггс схватил доктора за руку и так дернул ее вниз, что тот вскрикнул от боли. Металлический предмет со звоном упал на пол.
– Джек Мэггс! – вскричал Бакл, испуганно метнувшись к ним. – Джек Мэггс, я приказываю!..
Что он собирался приказать, так и осталось неизвестным, потому что Мэггс уже тащил доктора, похожего на какое-то большое с раздутым туловищем насекомое, куда-то в угол.
– Господи спаси! – закричал в панике доктор. Мэггс, схватив доктора за руку своей покалеченной левой рукой, правой прихватил две оставшиеся свечи. Наконец он опустил доктора на пол.
– Ты чертов верблюд! Я готов тебе глотку разорвать!
– Прекратите сейчас же! – взвизгнул Перси Бакл. – Ведь это мистер Отс!
Констебл, не поняв, невольно оглянулся на дверь, – там никого не было.
Мэггс приблизил свечу к лицу гостя и увидел толстый слой грима и пудры. Стоявший на коленях Тобиас Отс смотрел на огонь свечи широко открытыми от испуга глазами.
– Узнаю его проделки, – злобно проворчал Мэггс.
– Дослушайте меня, добрый человек, – торопливо остановил его Перси Бакл, и, поскольку Мэггс все еще не выпускал из рук свою жертву, тихонько что-то шепнул ему на ухо.
Глава 39
Джек Мэггс проводил доктора в кухню, где стал свидетелем, как доктор учил всех должным образом мыть руки. «Сэр Спенсер Спенс» заставил каждого из прислуги, а затем и их хозяина проделать эту процедуру, никому не сделав поблажки. Когда мистер Спинкс попробовал было отказаться, доктор обрушился па него с такой злобной бранью, что ввел старика в дрожь.
Наконец, когда руки бедняги дворецкого были вымыты, насухо вытерты и вполне отвечали требованиям доктора, он поставил на кухонный стол большой черный саквояж и, открыв его, вынул продолговатый предмет, завернутый в черный бархат. Это оказался зловещего вида нож с зазубренным лезвием.
– О Господи, – охнула мисс Мотт.
Затем доктор извлек второй предмет из своего саквояжа – тоже продолговатый, но с длинным острым концом, похожим на штопор. Он хвастливо поиграл им, говоря что-то об «органах внутренней секреции», а потом сказал, что этот инструмент меняет свою форму и цвет, если человек заражен. Он тогда разбухает и становится похожим на голубой шар. Доктор размахивал им, словно хотел тут же его испробовать. Наконец, к облегчению всех присутствующих, ужасные инструменты были снова упрятаны в саквояж.
Но на этом мучения прислуги не закончились, ибо доктор заявил, что теперь он осмотрит каждого из них отдельно.
И хотя тяжелые шторы алькова в кухне были плотно задернуты, все, что происходило за ними, было слышно в кухне. Первой вошла в альков миссис Хавстерс, за нею последовал старый дворецкий; каждая жертва послушно кашляла, отхаркивалась и сплевывала в серебряную плошку. Все выходили с потупленным взором и красными пятнам смущения на щеках.
Джек Мэггс вошел последним. В тесном маленьком алькове наедине с Тобиасом Отсом он вновь ощутил силу воздействия этой личности: она оказалась куда большей, чем он подозревал. Этот доктор с кривой улыбкой на слишком алых губах и бесовским блеском в глазах казался теперь неправдоподобным, странным и даже комичным, но он все же существовал, вызванный к жизни искрой злой и магической фантазии своего создателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Отс поставил свой саквояж рядом с вешалкой и, собрав почту, накопившуюся за его короткое отсутствие, подошел к гостю, небрежно похлопывая конвертами по руке, чтобы скрыть свое раздражение, хотя этим достиг лишь обратного эффекта.
– Вы должны простить меня, сэр, – произнес Перси Бакл, вставая с дивана. – Но я чувствовал, что должен сказать вам об этом, прежде чем решусь это сделать.
– О чем вы, мистер Бакл?
– Я уверен, что виноват только я один и никто другой.
– Мистер Бакл, что случилось, ради Бога?
– Я пришел поговорить, – начал мистер Бакл в сильнейшем волнении, ибо на его лице появились явные его признаки: красные пятна величиной с флорин, как на одной щеке, так и на другой, – о нашем Джеке Мэггсе. Если говорить правду и напрямик, то он просто потерял рассудок.
– Успокойтесь, мистер Бакл. Если он сумасшедший, то, я уверен, что не вы его таким сделали.
– Он все знает.
– Сидите. Хорошо, я тоже сяду. Извините, мистер Бакл, у меня неотложное дело. Поэтому мы постараемся решить все, как можно быстрее.
– Сейчас, сэр?
– Сейчас.
Мистер Бакл говорил так тихо, что порядком уставшему Тобиасу пришлось напрячь свой слух.
– Он знает, что мы видели его шрамы.
– Очень хорошо, – сказал Тобиас. – Ничего страшного в этом нет.
– Он действительно беглый каторжник, сэр, и поэтому думает, что это очень плохо для него. Он считает, что ему грозит смертельная опасность.
– Я дал ему слово и буду молчать. Скажите ему об этом.
– Да, сэр, – неуверенно ответил Перси Бакл, теребя края котиковой шапки, лежавшей у него на коленях.
– Итак, – быстро продолжил Тобиас, – и это все?
– И да, и нет, сэр. Теперь как быть с горничной при кухне. Она тоже знает этот секрет.
– Горничная знает, что он беглый каторжник? Перси Бакл мучительно сжал руки.
– Вы рассказали это горничной?
– Не все, мистер Отс.
– А она рассказала ему, – спросил Тобиас, повышая голос, – что вы и я видели, когда он снял рубашку?
– У нее не было дурных намерений, – почти неслышно прошептал Перси Бакл.
– Хорошо, – продолжил Тобиас. – И это расстроило вашего Мэггса?
– Я бы не сказал, что расстроило, – перебил его мистер Бакл.
– А что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что он в ярости.
– Из-за меня. Не так ли?
– Он сделал горничную заложницей, сэр.
– Горничную?
– Он запер ее в моем кабинете, сэр. Чтобы она не делилась сплетнями с остальной прислугой, но, Бог его знает, как он там с ней обращается.
Тобиас Отс в этот момент увидел свою свояченицу. Она стояла в дверях в длинной белой ночной рубашке из муслина. Она улыбалась.
– О, вы дома, мистер Отс?
– Да, как видите, мисс Уоринер. – Он чуть приподнялся на диване.
– Вы не забываете смотреть на часы?
– Конечно, нет. Я скоро освобожусь.
– Да, конечно, поскорее. Улыбнувшись, она ушла.
– Итак, мистер Бакл?
– Он взял мою шпагу, сэр, – продолжил Перси Бакл, – и приставил ее к моему горлу. – Маленький мистер Бакл, оттянув ворот сорочки, показал красную царапину на своей птичьей шее.
Тобиас Отс смотрел на бакалейщика и презирал его за сломанные зубы и двусмысленную улыбку.
– Мистер Бакл, – поднялся он с дивана, – мы все это хорошенько обсудим сегодня же после полудня.
– Он уверен, что горничная расскажет все остальной прислуге, – мистеру Спинксу, миссис Хавстерс, мисс Мотт. Он приказал мне не выпускать их из дома.
Тобиас тяжело вздохнул и снова сел.
– И вы сделали, как он сказал?
– Миссис Хавстерс завтра хочет навестить своего брата и поднимет немалый шум, если кто-то помешает ей уйти. Я попробовал объяснить это мистеру Мэггсу. Не могу же я посадить ее в клетку. Но когда я сказал ему это, он пришел в дикую ярость, именно тогда он ранил меня в шею. А вот с горничной теперь он глаз не спустит. Она будет сидеть взаперти с утра и… – Он беспомощно умолк и отвернулся.
– Ради Бога, мистер Бакл, пожалуйста, не плачьте.
– Простите, сэр. Я не хотел беспокоить вас, но подумал, что лучше рассказать вам все до того, как я пойду на Боу-стрит.
– Боу-стрит? Но вы укрывали в своем доме беглого каторжника! Вы не можете идти на Боу-стрит. Вы с ума сошли?
– Тогда сами вызовите полицию.
– Нет, нет, мистер Бакл. Теперь уже поздно это делать. Перси Бакл замотал головой, как лошадь, которая не хочет, чтобы ее взнуздали.
– Тогда заберите его, сэр, – закричал в отчаянии старик. – Пожалуйста, приходите и заберите его к себе, в ваш дом.
– Вы сами настаивали, чтобы он остался у вас, – сурово напомнил ему Тобиас.
– Вы не можете заставить меня, – сопротивлялся Перси Бакл.
– Скажите мне, – ухмыляясь, спросил Тобиас. – Вам когда-нибудь посвящали книги, мистер Бакл? Кто-нибудь?
– Какая связь между этим и, скажем, ценой на яйца?
– Мистер Бакл, пожалуйста, успокойтесь. А что, если вы вернетесь к мистеру Мэггсу и скажете ему, что я лично гарантирую ему полное молчание в четырех стенах?
– Он не поверит мне.
– Скажите ему, что отныне в вашем доме вводится карантин, и ни единая живая душа не войдет в него и не выйдет. Разве это не обрадует его?
– Вы запрете мою экономку? Моего дворецкого? Сэр, прошу прощения, от этого все станет еще хуже!
Тобиас пока еще не знал, как он это сделает, но был глубоко уверен, что ему удастся.
– Если вы передадите ему то, что я вам сказал, тогда на книге, которую я сейчас пишу, в один прекрасный день будет стоять ваше имя.
Мистер Бакл ответил не сразу.
– Мое имя?
– Да.
– Где?
– Где? – необдуманно переспросил Тобиас. – Вы собираетесь торговаться со мной, сэр?
– А почему бы мне не поторговаться с вами? – с дрожью в голосе от обиды возразил бакалейщик. – Вы заставили меня нарушить закон.
– Ваше имя будет на обложке, над названием книги, – объяснил Тобиас Отс, снизив тон. – Я напишу так: «Моему другу Перси Баклу, Литератору и Покровителю искусств, без чьей помощи эта книга никогда бы не была написана». Ну, как? Правда, красиво?
– Когда меня крестили, то назвали Персивалем.
– Да, да, Персиваль. – Тобиас положил руку на костлявый локоть бакалейщика. – Я зайду к вам вечером. Вы к тому времени все ему расскажете. А текст посвящения я напишу и дам вам, чтобы вы заранее ознакомились с ним. Потом мы вместе все обсудим.
Перси Бакл позволил ему проводить себя сначала до двери гостиной, а затем хозяин заботливо помог гостю спуститься по ступеням парадной лестницы на тротуар.
Наконец Тобиас Отс тихо запер за ним дверь на засов. Наведавшись в кухню и убедившись, что миссис Джонс еще не вернулась, Тобиас снова запер дверь кухни и поспешил наверх к Лиззи.
Глава 37
Мистер Бакл не расстался с привычками и манерами мелкого торговца. Обычно он был скромен и порой даже подобострастен. Теперь же, узнав о том, что Мэггс не только заточил в темницу Мерси, его «Доброго собеседника», но и завладел его письменным столом, он не на шутку разгневался. Негодование подогревалось еще и тем, что он не мог выразить его из-за запрета на любой вид общения с прислугой.
Он внимательно присматривался к Мерси, ища каких-либо следов насилия, и хотя ничего не обнаружил, все же не успокоился.
– Садитесь на оттоманку, – предложила ему Мерси.
– Я постою, большое спасибо. Мерси отложила вязание.
– Я не устала.
– Сидите, – строго приказал ей мистер Бакл.
А потом, сложив свои грубые рабочие руки на груди, он прислонился к стене и стал ждать обещанного визита Тобиаса Отса.
Вскоре, слава Богу, послышался звонок у парадной двери, а затем голоса и шаги Констебла по лестнице. Когда шаги приблизились, Перси Бакл тоже сделал несколько нетерпеливых шагов к двери кабинета, но был грубо отодвинут в сторону Джеком Мэггсом, который первым заговорил с вошедшим лакеем, а ему, Перси Баклу, хозяину дома, пришлось молча созерцать взмокшую спину вора-грубияна. Мэггс, узнав, что в дом пожаловал доктор, чертыхнулся и, вернувшись к хозяйскому столу, самому хрупкому предмету мебели в кабинете, беспощадно ударил по нему кулаком.
Мистер Бакл понял, что ему остается делать вид, будто этой безобразной выходки просто не было в его доме.
– Это доктор Крон? – спросил он у лакея.
– Нет, сэр, – ответил Констебл и, как положено опытному лакею, сделал вид, будто не замечает накаленной атмосферы в комнате. – Это не доктор Крон. Джентльмен говорит странно, а имя его я не расслышал.
– Тогда скажите, что меня нет дома…
– Примите его, сэр, – вмешался Джек Мэггс. – Никто не должен думать, что между нами что-то произошло.
– Принять его! – Голос мистера Бакла поднялся до визгливого крика. – Вы впадаете в панику, стоит кому-нибудь из нас сказать другому хотя бы единое слово. Чего ради я должен кого-то принимать?
Мэггс, игнорируя мистера Бакла, обратился прямо к Констеблу:
– Вы войдете сюда вместе с ним. Проследите, чтобы никто не нарушил наших планов.
– Констебл останется с Мерси? – предположил мистер Бакл.
– Идите вместе с вашим хозяином, – продолжал распоряжаться Мэггс, обращаясь к Констеблу. – О Джеке Мэггсе никто не должен упоминать.
Мерси Ларкин делала вид, будто ей безразличны эти раздраженные пререкания, однако от мистера Бакла не ускользнуло ее притворное безразличие и то, что она пыталась скрыть его чрезмерным вниманием к своему рукоделию. Мистер Бакл понял, что ей стыдно за него. Рассерженный и униженный, он покинул комнату вместе с Констеблом.
Гость оказался весьма странной личностью: тучный, в камзоле эпохи Регентства, он стоял спиной к холодному камину, широко расставив ноги и прижав к животу большой саквояж.
Мистер Бакл направился к нему с протянутой для пожатия рукой.
– Перси Бакл, эсквайр, к вашим услугам, – представился он.
– Отпустите его.
– Простите, сэр?
– Лакея. Пусть уходит.
– Возможно, он понадобится…
– Пусть уходит. Вон! Вон!.. – Доктор повысил голос и тут же замахал руками, требуя тишины. Констебл осторожно широкими шагами, как диковинная длинноногая болотная птица, попятился назад.
– Эй, послушайте, – не выдержал Перси Бакл, которому надоело, что его все время отодвигают в сторону. – Я с болью воспринимаю то, что происходит в моем доме.
– С болью? – Доктор ткнул мистера Бакла в бок своим коротким квадратным пальцем. – Я сделаю вас по-настоящему больным, сэр. На улице Грэйт-Куин-стрит эпидемия, а я здесь, чтобы принять экстренные меры и помочь вам всем избежать катастрофы.
Глава 38
Вскоре Эдвард Констебл был снова вызван в гостиную. Теперь в ней горели всего две свечи вместо шести. Они стояли в дальнем конце комнаты возле зашторенного окна, и в гостиной было так сумеречно, что лакей едва разглядел гостя. Затем из глубины хозяйского кресла раздался незнакомый чих.
– А, вот где вы. Принесите мне хороший кусок чеширского сыра и стакан портвейна.
– Я не уверен, сэр, что у нас есть чеширский сыр. – От мерцающих свечей лицо гостя казалось гладким, как у восковой фигуры. – Но, кажется, есть очень хороший «глостер».
– Это ваш единственный лакей, мистер Белт?
– Бакл, сэр, – поправил гостя хозяин, встав со стула, стоявшего рядом с креслом.
О, пожалуйста, не стойте перед ним.
– Мистер Бакл, у вас один лакей? Сядьте, сядьте, мистер Бакл.
– Нет, у меня два лакея.
– Тогда пришлите мне второго, – сердито выкрикнул доктор. – Этот мне совсем не нравится.
– О нет. Не стоит заходить так далеко.
– Пришлите его мне. Я все равно должен видеть их всех.
Констебл, уже стоявший минут пятнадцать, приложив ухо к двери, тут же позвал мистера Мэггса занять его место в гостиной, хотя сам не понимал, для чего это доктору понадобилось.
– Что-то здесь не так, – заметила Мерси. – Если ты при нем, Эдди, зачем ему еще мистер Мэггс?
– Он из тех, кого называют: «господа с причудами». Богат, да не отесан.
Мэггс повернулся к Констеблю:
– Выгляните-ка на улицу.
– Зачем? Чего я там не видел?
– На улицу, черт побери! Может, там кто-нибудь болтается неспроста.
– Вас не слишком обременит… – Констебл чувствовал, как у него перехватило горло от волнения, – …закончить вашу просьбу таким словом, как «пожалуйста»?
Беглый каторжник посмотрел на лакея тяжелым, но понимающим взглядом.
– Пожалуйста, – промолвил он.
Констебл, готовившийся увидеть на лице Мэггса иронию или насмешку, не увидев их, тут же молча вышел под мелкий ночной дождик, чтобы увидеть проститутку с плетеной кошелкой и мальчишку с фонарем, сторожившего чью-то лошадь. Вернувшись в дом, Констебл так же неслышно на цыпочках поднялся по лестнице, минуя гостиную. Он встретил на лестничной площадке Джека Мэггса, который прятал в свой высокий башмак грубой работы нож.
Когда Констебл рассказывал ему, что он видел на улице, Мэггс, стиснув зубы и спрятав глаза под нахмуренными бровями, внимательно выслушал его.
– Очень хорошо, – коротко сказал он и вернулся в кабинет хозяина. Здесь он вынул из ящика стола листы писчей бумаги, а затем, свернув их в трубку и перевязав тесьмой, сунул во внутренний карман камзола.
– Если делать, – промолвил он, – так побыстрее.
Мерси взмолилась не запирать ее в кабинете. Она крестилась и, поплевывая себе на ладони, поклялась, что не выдаст его.
В конце концов оба лакея поспешили вниз по лестнице, прыгая через две ступени, забыв запереть Мерси в комнате хозяина. Когда они опять оказались в темной гостиной, Констебл с трудом справился со своим сердцем, так отчаянно оно колотилось. Он сразу различил во тьме бесформенную фигуру доктора, напоминавшую спутанный клубок шерсти. Он поднялся с кресла и сразу же протянул руку к Мэггсу. В руке что-то блеснуло.
– Покажите ваш язык.
– Зачем я должен это делать, сэр?
Доктор высоко поднял в воздух какой-то предмет из серебристого металла.
– Затем, – громко сказал он, – что в доме зараза. Мэггс схватил доктора за руку и так дернул ее вниз, что тот вскрикнул от боли. Металлический предмет со звоном упал на пол.
– Джек Мэггс! – вскричал Бакл, испуганно метнувшись к ним. – Джек Мэггс, я приказываю!..
Что он собирался приказать, так и осталось неизвестным, потому что Мэггс уже тащил доктора, похожего на какое-то большое с раздутым туловищем насекомое, куда-то в угол.
– Господи спаси! – закричал в панике доктор. Мэггс, схватив доктора за руку своей покалеченной левой рукой, правой прихватил две оставшиеся свечи. Наконец он опустил доктора на пол.
– Ты чертов верблюд! Я готов тебе глотку разорвать!
– Прекратите сейчас же! – взвизгнул Перси Бакл. – Ведь это мистер Отс!
Констебл, не поняв, невольно оглянулся на дверь, – там никого не было.
Мэггс приблизил свечу к лицу гостя и увидел толстый слой грима и пудры. Стоявший на коленях Тобиас Отс смотрел на огонь свечи широко открытыми от испуга глазами.
– Узнаю его проделки, – злобно проворчал Мэггс.
– Дослушайте меня, добрый человек, – торопливо остановил его Перси Бакл, и, поскольку Мэггс все еще не выпускал из рук свою жертву, тихонько что-то шепнул ему на ухо.
Глава 39
Джек Мэггс проводил доктора в кухню, где стал свидетелем, как доктор учил всех должным образом мыть руки. «Сэр Спенсер Спенс» заставил каждого из прислуги, а затем и их хозяина проделать эту процедуру, никому не сделав поблажки. Когда мистер Спинкс попробовал было отказаться, доктор обрушился па него с такой злобной бранью, что ввел старика в дрожь.
Наконец, когда руки бедняги дворецкого были вымыты, насухо вытерты и вполне отвечали требованиям доктора, он поставил на кухонный стол большой черный саквояж и, открыв его, вынул продолговатый предмет, завернутый в черный бархат. Это оказался зловещего вида нож с зазубренным лезвием.
– О Господи, – охнула мисс Мотт.
Затем доктор извлек второй предмет из своего саквояжа – тоже продолговатый, но с длинным острым концом, похожим на штопор. Он хвастливо поиграл им, говоря что-то об «органах внутренней секреции», а потом сказал, что этот инструмент меняет свою форму и цвет, если человек заражен. Он тогда разбухает и становится похожим на голубой шар. Доктор размахивал им, словно хотел тут же его испробовать. Наконец, к облегчению всех присутствующих, ужасные инструменты были снова упрятаны в саквояж.
Но на этом мучения прислуги не закончились, ибо доктор заявил, что теперь он осмотрит каждого из них отдельно.
И хотя тяжелые шторы алькова в кухне были плотно задернуты, все, что происходило за ними, было слышно в кухне. Первой вошла в альков миссис Хавстерс, за нею последовал старый дворецкий; каждая жертва послушно кашляла, отхаркивалась и сплевывала в серебряную плошку. Все выходили с потупленным взором и красными пятнам смущения на щеках.
Джек Мэггс вошел последним. В тесном маленьком алькове наедине с Тобиасом Отсом он вновь ощутил силу воздействия этой личности: она оказалась куда большей, чем он подозревал. Этот доктор с кривой улыбкой на слишком алых губах и бесовским блеском в глазах казался теперь неправдоподобным, странным и даже комичным, но он все же существовал, вызванный к жизни искрой злой и магической фантазии своего создателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39