Это вы?
Это я, ответил Призрак.
Мэггс, плотнее завернувшись в клетчатый плед, пытался сонными глазами разглядеть, в каких войсках может служить этот человек. Призрак, словно угадав его желание, зажег газовую лампу. Она горела так ярко, что Мэггс закрыл глаза рукой.
На госте была форма королевской охраны – ярко-синий камзол, черные брюки, под мышкой зажат кивер.
Я из 15-го гусиного, сказал Призрак.
Гусарского, поправил его Джек.
Призрак настаивал на своем и вдруг распахнул камзол, под которым оказалось обнаженное женское тело, – шелковистый кустик волос и нежная грудь с розовыми сосками.
Странно, сказал себе Мэггс, улыбаясь во сне. Но он знал, что это сон, что все это ему кажется, и если он не тронет Призрака, то тот не исчезнет. Мэггсу было тепло и уютно. Газовый свет грел его щеку.
Этот газ чертовски приятная штука, подумал он.
Газа здесь нет, сказал Призрак.
Джек посмотрел на лампу. Она ярко горела. За нею плавали стаи рыб, поблескивая чешуей в искусственном свете.
Я думал, что это газ.
Здесь нет газа.
А потом стало темно. Что-то легонько коснулось лица Джека. По запаху кожи он понял, что это уздечка.
Ты любишь ездить на лошади, Джек?
Уздечка снова коснулась его лица.
Да, сэр.
Я собираюсь на гору Ирвин. Надеюсь, ты умеешь пользоваться теодолитом?
Это капитан Логан?
Во сне Джек Мэггс видел себя все еще улыбающимся. Когда он подошел поближе, чтобы разглядеть лицо Призрака, то убедился, что он точная копия капитана Логана.
Я думал, вы мертвы .
Только не я, ответил Призрак, который уже не был похож на Логана: у него были светлые волосы, и он выглядел моложе Логана. Но на нем была форма 57-го пехотного полка, а уздечка оказалась не уздечкой.
Мы будем составлять карту местности, сэр?
Джек почувствовал, как его сковал холодный ужас. Никаких съемок местности не будет. И никаких уздечек.
Сто ударов плетью, отдал приказ капитан Логан, и хлестать до тех пор, пока я не увижу, костей.
Мэггс стоял, но потом упал. Он не мог вынести, чтобы его видели в таком состоянии. Он шел мимо Сторожки Паркера. Впереди, за аркой у тюремных бараков был проклятый «треугольник». Раддер, палач, ждал команды.
Рыдая, Джек Мэггс повернулся к Призраку, прося милосердия. Тот отвернулся и, взяв коня под уздцы, пошел по дороге, а Джек, схватив круглый камень побольше, бросил ему вслед, целясь в голову. Призрак упал, а спящий человек поднял камень побольше и ударил его еще сильнее. Голова Призрака лопнула, как перезревший плод. Спящий повторял это еще и еще, много раз.
В Лондоне от ветра дрожали стекла в оконных рамах.
Глава 30
Перси Бакл искренне сокрушался, что ему не выпало ничего лучшего, как прятать в своем доме беглого каторжника. Однако это не означало, что он намеревался изменить свое решение, хотя оно сулило ему потерю покоя, который он обрел вместе с наследством.
Теперь же мистер Бакл потерял сон, и, к его сожалению, с этим вошло в привычку то, что после полуночи он все еще нуждался в обществе своего «Доброго собеседника», как он ее называл.
Мерси, в переднике горничной, но без чепчика, сидела у ног своего хозяина. Он был рассеян, капризен и все время менял книги для чтения, не зная, на чем остановиться. Сегодня первой книгой была «Айвенго», а затем долгая пьеса Хэзлита о юной леди, которая опозорила героя, и, наконец, – Хэзлита Мерси терпеть не могла, – французский роман мадам Валли, который английским издателем был переименован в «Имогену».
Именно когда он наконец остановил свой выбор на французском романе и, таким образом, заслужил живое внимание своего Доброго Компаньона, ему вдруг показалось, что он слышит шаги на лестнице.
– Слушай! – воскликнул он, вскочив, и приложил руку к уху.
– Ничего нет, – успокоила его Мерси. – Читайте дальше.
– Это он, – промолвил Бакл и отложил книгу.
– Господи! – простонала Мерси, – вы думаете, что он по ночам бродит по дому и думает, как убить всех нас? Если так, то он, должно быть, слабоумный. Проболтался целую неделю у нас и никого даже пальцем не тронул.
– Ш-шш, он уже идет.
– Это даже похуже Хэзлака.
– Хэзлита! – поправил ее Перси Бакл. Он отложил скабрезный французский роман и пристегнул к поясу короткую шпагу, тоже доставшуюся ему вместе с разным хламом в наследство.
Мерси растерянно смотрела на разбросанные книги. Она только начала постигать таинство слов «бальная зала».
– Это ветер, – сказала она.
– Нет, не ветер, – ответил коротышка Бакл, потуже затянув ремень своего домашнего халата и поправляя шпагу. – Потуши свечу.
Мерси крайне неохотно сделала это.
Перси Бакл медленно открыл дверь своей спальни и, остановившись на пороге, стал прислушиваться к каждому звуку в доме.
Он был невысок ростом, не более пяти футов и двух дюймов. У него была слабая грудь, и артрит рук давал себя знать, но за то время, что он был продавцом жареной рыбы, жизнь научила его умению постоять за себя при встрече с теми, кто бесчинствует и ворует, или вообще обижает тебя. Теперь, когда его сердце так сильно и громко билось, что из-за этого он почти ничего не слышал, он решил спуститься вниз, держа шпагу в руке.
– Кто здесь? – крикнул он.
В ответ было молчание. Ночь выдалась не очень темной. Тучи, плывшие над Лондоном, иногда позволяли увидеть луну, и это помогло мистеру Баклу без приключений найти дорогу в холл, а из него по опасно крутой лестнице спуститься в кухню.
Несмотря на темноту, он еще на лестнице ощутил чье-то присутствие в кухне.
– Кто здесь? – еще раз спросил он.
Ответом был еле различимый звук, однако это был не ветер и не скрип оконной рамы; звук вызвал в его воображении картину, будто кинжалом взламывают замок буфета.
Он вглядывался в непроницаемую темноту, которая была похожа на черные чернила. И вместе с тем он уловил какое-то движение.
– Я вижу вас, – промолвил Бакл. – Защищайтесь, я вынул свою шпагу.
– Прошу прощения, – сказал из темноты знакомый голос.
– Мэггс?
– Да, мистер Бакл, это я.
Ответ никоим образом не успокоил Бакла. Волосы на его затылке зашевелились, и он почувствовал, как по спине пробежал холодок.
– Мэггс, что вы делаете в моей кухне?
– Ем бутерброд с сыром, – ответил голос. – Я очень голоден и прозевал ужин. Я не хотел пугать вас, но ваша миссис Хавстерс послала меня отнести пакет мистеру Хауторну в театр «Адельфи». Мне пришлось там ждать целый час, а когда я вернулся, ужин уже закончился.
– Но мы бы все равно накормили вас, – вскричал мистер Бакл. – Господи, мы не собираемся морить вас голодом. Но мне не нравится, когда в доме вы крадетесь, как вор.
– А я для вас сейчас вор?
– Почему вы не зажгли свечу?
– Я хорошо вижу во тьме.
На это мистер Бакл ничего не ответил.
– Потому, что я был вором. Вы знали об этом?
– Нет, Мэггс, я не знал.
– Вы уверены? – тихим голосом спросил Мэггс, и от этого голоса у мистера Бакла побежали мурашки по телу.
– Да, уверен. Клянусь, что не знал.
– Во всяком случае, я не взломал ваш замок, мистер Бакл.
– Спасибо, Мэггс, это благородно с вашей стороны.
– Я не стал бы его взламывать у вас, поскольку это того не стоит.
– Да, я тоже так думаю, – быстро сказал мистер Бакл. – Но вор с улицы может этого не знать.
– Почему же? Ему достаточно заглянуть в окно вашей кухни.
– В окно моей кухни? А что бы он там увидел?
– «Трафальгар Доултон».
– «Трафальгар Доултон»?
– Да, «Трафальгар Доултон» в вашем буфете. Я отлично знал, что не найду в этом доме ни одного ценного серебряного блюда, раз здесь пользуются сервизом «Трафальгар Доултон». Я вижу, что напугал вас. Простите. Теперь я, пожалуй, зажгу свечу. Вы хотите, чтобы я это сделал?
– Вы так много знаете о сервизе «Доултон»?
– О, конечно, сэр. Мне положено это знать, таковы правила.
– У них всех тоже такие… правила в их работе?
– Вы хотите, чтобы я зажег для вас свечу?
– Я обедал во многих знаменитых домах, – промолвил Перси Бакл, – у богатых людей, и все они предпочитают сервиз «Трафальгар Доултон».
– Возможно, многое изменилось, пока я отсутствовал. Я был заграницей, сэр, как вам, возможно, уже сказали. Воцарилась долгая пауза.
– Нетрудно догадаться, Мэггс, что вы были заграницей. – Бакл уставился в темноту. Самая темная часть ее двигалась. – Что вы делаете? – не выдержав, крикнул он.
– Прячу сыр туда, откуда его взял.
– Что ж, хорошо, – согласился Перси Бакл. – Мы поговорим о ваших путешествиях в другой раз. А сейчас отправляйтесь поскорее к себе в постель, Мэггс, ибо завтра нам понадобится в доме ваша сильная рука.
Сказав это, Бакл поспешил вернуться к себе и закрыл дверь своей спальни на засов.
В спальне было темно. Ощупью отыскав кровать, он лег в сонные объятия своего Доброго Компаньона.
– Это был он?
– Молчи, говори мне па ухо. Да, это был он.
– Он не набросился на вас?
– Он, возможно, не убийца, но признался в том, что вор. Сам сказал мне это с наглой гордостью. Я, мол, вор, но при этом очень хороший вор. Рассказал и об их воровской профессии, о том, что они крадут, а что нет.
– Значит, он честный человек.
– Он был пьян. А я был слишком мягок с ним.
– А какое серьезное преступление он совершил?
– Помолчи, Мерси. Он сделал себе бутерброд с сыром.
– А вы не хотите съесть ваш бутерброд с сыром?
– Ты добрая девушка, – сказал Перси Бакл и на время замолчал. А затем тихонько вздохнул.
– Неужели? – ответила она.
– Повернись, – сказал он.
– Вы должны сказать: «Повернись, моя красавица».
– Да, – согласился Перси Бакл и зарылся лицом в ее черные, как уголь, волосы. – Повернись, моя красавица, и покажи мне свою милую белую попку.
Так на короткое время хозяин дома забыл о своем сервизе «Трафальгар Доултон» и способностях некоторых видеть в темноте, как кошки.
Глава 31
– Твой отец говорит, что ты пренебрегаешь своими старыми друзьями с Флит-стрит, – сказала мужу Мери Отс.
Он был удивлен, услышав эти слова от нее, и не менее удивлен тем, что, войдя в темную спальню, нашел ее бодрствующей. Он надеялся, что она уже спит.
– Он говорит, что ты считаешь прессу недостойной тебя.
– Мери, – прошептал он, – сейчас полночь.
– Твой отец сказал, что ты никогда не отвечаешь на телеграммы газеты «Кроникл».
– Ради Бога, Мери. Мой отец дурак.
– Ты всегда так говоришь.
Тоби подошел к окну и посмотрел на улицу. Ветер, вначале дувший с востока, теперь с воем дул с севера и гнал по улице пустую бочку. Она катилась прямо посередине мостовой.
– Когда ты говорила с моим отцом?
– Он был здесь в полдень и забрал картину.
– Какую?
– Картину Маклиза.
– О черт! – воскликнул он.
– Тише, ты разбудишь Джона.
– Мери, как ты могла позволить ему украсть нашу картину?
– Нет, нет, он не украл, – ответила Мери и села на кровати. – Он хочет отдать ее почистить своему другу в Уайтчепеле. Это все виновата сажа от нашего камина в Фарнивалс-Инн. Он ведь тебе говорил об этом.
– О Господи.
– Тоби, не злись так. Я уверена, что он вернет ее.
– Тогда ты знаешь больше моего, – раздраженно ответил Тоби. Он рассчитывал сам продать эту картину. – Моему отцу ничего не стоит соврать, лишь бы деньги остались в его руках.
– Но ведь это правда, что «Кроникл» спрашивала о тебе, Тоби.
Однако его не радовал разговор о «Кроникл». В первые недели их женитьбы Мери в двух случаях высказала свое мнение относительно его работы, и он очень твердо и решительно сказал ей, что работа мужа касается только его одного.
– «Кроникл» очень заинтересована, чтобы ты писал для нее.
– Но я слишком занят, чтобы удовлетворить их просьбу.
После этого наступило молчание. Он чувствовал в темноте, как она напряжена. В последнее время в ней появилась какая-то враждебность. Теперь, когда она резко отвернулась от него в постели, он подумал, что ему пора пересмотреть свое мнение о ее «материнском характере», который, казалось, он хорошо знает.
– Ты слишком много уделяешь времени игре в бабки, – пробормотала Мери.
– Дорогая, – начал было он. Несмотря на раздражение, которое он испытывал, Тоби нежно коснулся рукой ее пухлого плеча. – Дорогая, я не играю в бабки. Ты сама придумала, что я играю в бабки с Джеком Мэггсом?
– Ты мне это сказал.
– Ты просто не так поняла меня, дорогая. В эту игру играли в прошлом веке на улице Пеппер-Элли-стэйрс. Я нашел ее в памяти того, кого гипнотизировал. Джек Мэггс умел играть в бабки. Он описывал мне пол, на котором играл. Именно об этом я сделал недавно заметки в своей тетради. Это сулит нам деньги, поверь мне. Энтуистл заплатит мне хорошие деньги за эту серию.
– Но ты же сам признался, что у тебя нет ничего написанного, – не сдавалась жена.
– Это так, Мери, но я скоро напишу рассказ. Наконец она приняла его руку.
– Раньше ты не нуждался в магнитах. Тебе достаточно было бумаги и чернил. Ты творил, Тоби. Господи, посмотри на героев, которых ты создал. Миссис Морфеллен. Неужели, чтобы создать ее, тебе нужны были магниты?
– Разве я не зарабатываю деньги, Мери? Разве не забочусь о тебе? Тебе не нравится твой новый дом?
– Лиззи любит его.
– А ты?
– Я не смею его любить.
– Почему?
– Я знаю, что нам придется его покинуть.
– Что за глупости ты говоришь, дорогая. Не говори так. Если мы оставим его, то только, чтобы переехать в еще лучший дом.
– Но что мне делать, когда мясник отказывается давать нам даже требуху, пока мы не погасим долги.
– Пожалуйста, дорогая, уже далеко за полночь.
– А бакалейщик. Господи помоги, он не пускает меня в лавку. Пожалуйста, Тоби, ты поедешь в Брайтон?
– Брайтон?
– Да. Материал для «Кроникл».
– Да помоги мне Бог! Как мой отец узнал об этом?
– Получишь пять фунтов и тебе оплатят расходы, а потратишь на это всего один день. Пожалуйста, Тоби. Ты можешь писать прямо в дилижансе, как ты это сделал, возвращаясь из Лидса.
– Мери, ты читала мою телеграмму?
– Она лежала у тебя на столе. Что мне делать? Ты можешь оставить свои магниты хотя бы на один день?
– Ты считаешь, что я не умею обращаться с деньгами?
– Нет, дорогой, я знаю, ты хорошо в этом разбираешься. Ты очень умен, когда речь идет о деньгах, но у нас их нет.
Тобиасу не нравилось, что его жена разговаривает с ним в таком тоне, но еще больше ему не нравилось, что она права. Он не мог ей обещать, что сделает, о чем она просит, даже если он сейчас направится в кабинет, возьмет свой желтый чемоданчик и приготовится к поездке в Брайтон. Она не сможет поверить тому, что он сдался, капитулировал. В темной спальне молодая женщина с широко открытыми глазами ломала голову над тем, что можно приготовить из саго и картофеля.
Глава 32
Джек Мэггс открыл глаза, чтобы снова увидеть то, что видел каждое утро: трагические следы, оставленные прежним жильцом на ввергающих в уныние стенах.
Комната покойного мистера Поупа была наводящей тоску чердачной дырой и, увы, так далека от особняка Джека Мэггса, покинутого им в Снейлс-Бэй, что он, едва проснувшись, неизменно испытывал чувство гнева и униженности.
Повернувшись на постели своим тяжелым от вчерашней выпивки телом, он наконец высвободил из плена одеял ноги в чулках, спустил их на пол, и тут же был награжден стуком упавшей на пол пустой бутылки из-под марочного виски – дар подвалов мистера Бакла. Он сидел на кровати, обхватив руками голову, и следил за катящейся бутылкой, пока она не скрылась под умывальником.
Накануне поздно вечером он отправился на поиски такой же бутылки и был пойман хозяином. Пьяный, он обругал хозяйский сервиз «Трафальгар Доултон». Воинственно настроенный, ни много ни мало, как признался хозяину, что он вор.
Теперь же, поднявшись с постели, он осознавал, в какой степени отныне его безопасность будет зависеть от чьей-то доброй воли. Таким образом, незаметно и устало, он сам снова превратил себя в ливрейного лакея. Он побрился холодной водой из щербатой миски для изготовления пудингов, вытер, как мог, губкой грязь со своей ливреи, – а значит, ие очень тщательно, – намочил волосы и попытался привести в прежний порядок, для чего пришлось щедро напудрить их, чтобы не было видно архитектурных изъянов. И все это время в голове вертелась мысль, что пора ему устранить все шероховатости в отношениях со своим благодетелем.
Спускаясь по внутренней лестнице, он увидел, как Мерси вышла из столовой. Он постарался бесшумно прокрасться по коридору мимо двери, но замешкался.
– Джек Мэггс? Это вы, Джек Мэггс? – окликнул его из столовой хозяин.
– Да, сэр, – ответил он. – Иду, сэр. – Оказавшись перед Перси Баклом, он со смятением почувствовал, каким холодным был его тон.
– Станьте вон там, – повелительно сказал Перси Бакл. – У этой стены.
Это было для Джека Мэггса почти невыполнимым приказом, хотя он понимал, какими последствиями грозит его невыполнение.
– Я шел в кухню.
– Знаю. Станьте к стене.
Джек чуть попятился, но не смог заставить себя стать спиной к стене.
– Что еще, сэр?
Перси Бакл сделал, вид, что не заметил его сопротивления:
– Вы будете смотреть, как я ем, – сказал он, не обращаясь прямо к Мэггсу, и если бы он не повысил свой тонкий голос, то можно было бы подумать, что он разговаривает сам с собой, ту Вы увидите, как я буду есть свою копченую рыбу из дешевого старого сервиза «Трафальгар Доултон».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39