– спросила Карана.
– Завтрак, если он в тебя влезет, потом будем идти до тех пор, пока ты не устанешь. Там, наверху, должна быть тропинка. Мы пойдем по ней на север вдоль побережья.
– А патрули будут?
– Возможно, хотя тут живет мало народу – всего несколько охотников и пастухов. Земля слишком бедна для земледелия. Думаю, тут мы в относительной безопасности.
Карана подумала о своем отце, убитом в горах за Готримом из-за нескольких монет, и вздрогнула. Ей вспомнился кошмар: сон о том, что за ней наблюдают гаршарды, собравшиеся в круг. Это заставило ее содрогнуться, хотя она не совсем осознавала почему. Она нашла в рюкзаке нож, попробовала пальцем острие, повесила шнурок ножен себе на шею и спрятала под рубаху.
Шанд принялся собирать хворост для костра.
– А как насчет Лиана, Шанд? Тебе удалось что-нибудь узнать о нем?
– Ходили слухи, что он ушел с Тензором.
– Ушел с Тензором, – повторила она. – Ушел! – Само слово или ударение, которое сделал на нем Шанд, разъярило ее. – Нет, я никогда в это не поверю. Его могли увести, но по своей воле он бы никогда не ушел. – После долгой паузы она тихо произнесла: – Зачем ему было уходить?
– Мендарк сказал, что его увел Тензор, – кротко произнес Шанд. – А уж по своей воле или нет – неизвестно.
– Минуту назад ты колебался. У тебя какое-то тайное подозрение относительно Лиана?
– Нет. Больше нет. И все же... Нет, ничего.
– Я должна знать, если у тебя есть что-то против него. Должна знать.
– В Туллине я был обеспокоен. А теперь его уход с Тензором... Но почему ты так волнуешься?
– Мы долго путешествовали вместе и много вынесли. Я тебе уже говорила. Естественно, мне хочется знать, что с ним случилось.
Лиан был летописцем, его заворожили события, разворачивающиеся вокруг Зеркала, поскольку он мечтал написать новое Великое Сказание, «Сказание о Зеркале». Теперь Шанд возбудил в Каране мерзкое подозрение: что Лиан пошел с Тензором по своей воле, чтобы проследить за развитием событий.
– Но ты тоже в нем сомневаешься? – спросил Шанд.
– Нет! Лиан – мой друг. – «Я верна своим друзьям, – подумала она, отбросив подозрение. – Я не выбалтываю их секреты всему миру. Я скрытная. Я бы никогда не рассказала их незнакомцу – особенно такому странному, как ты». – Мой самый дорогой друг, – проговорила она, выделив слово «самый», чтобы не оставалось ни малейшего сомнения относительно того смысла, который она в него вкладывает. – Почти что мой возлюбленный. А такое не забывается.
21
Необыкновенная ванна
Час спустя, сытно поев горячей каши, сдобренной изюмом, медом и маслом, они продолжили свой путь в гору. На такой крутой тропинке Карана вынуждена была каждые несколько минут останавливаться. Через два часа они неожиданно наткнулись на широкую протоптанную тропу, которая вилась вокруг склона.
Когда они вышли из-под деревьев, Карана заметила, что поднялся ветер и море покрыто рябью. Начался мокрый снег, от которого кололо лицо.
– Станет еще хуже, – оказал Шанд, глядя в сторону Туркада. – Я рад, что мы сейчас не в море.
– Надеюсь, Пендер благополучно доберется, – пробормотала Карана.
В середине дня Шанд замедлил шаг. Карана еле ковыляла за ним.
– На сегодня достаточно. Давай найдем место для лагеря.
Почва была каменистая, а в стороне от тропинки было множество глубоких оврагов, над которыми возвышался склон горы. Шанд указал на него:
– Думаю, за этим гребнем – там нас не будет видно с дороги. Ты сможешь туда дойти?
Карана прислонилась к дереву, растирая щеку холодными пальцами. Она кивнула, слишком уставшая, чтобы говорить. На вершине гору разделял неглубокий овраг.
– Смотри! – сказал Шанд, глядя на зеленую лужайку у подножия серой скалы. – Ручеек. Мы разобьем лагерь за горой, не на виду.
Дно оврага было покрыто грязью, но ручей был чистый, и они наполнили бутылки и вымыли лицо и руки перед тем, как сделать последние шаги, остававшиеся до вершины второй скалы. Плоский участок земли, покрытый жесткой травой и острыми камнями и защищенный маленькими деревьями, походившими на зонтик, манил их остаться. Карана шлепнулась на землю, растирая ноги, в то время как Шанд занялся костром.
– Ноги меня больше не держат, – заявила Карана. – Прости, но я должна передохнуть.
– Конечно, а то завтра от тебя не будет никакого проку. К тому же я провел большую часть жизни в пути, и мне не составляет труда все сделать самому. Что один человек, что двое – тут никакой разницы.
И тем не менее Карана скоро поднялась и пошла собирать хворост, а потом принесла полный горшок воды из ручья. Шанда поразила разница между ней и Лианом, который даже в лучшие времена был добродушным бездельником, отлынивающим от работы. Что она в нем нашла? Но потом Шанд напомнил себе, что у Лиана есть одно замечательное качество.
Костер весело запылал, и Шанд пошел ставить палатку.
Карана подтащила к костру два полена и уселась поближе к огню. Вскоре она задремала. Через некоторое время жаркое, которое помешивал Шанд, было готово.
– Обедать! – громко сказал он, потирая руки. Карана протянула свою миску, и старик наполнил ее до краев горячим густым пряным жарким. Она не произнесла ни слова, пока не прикончила вторую порцию, начисто вытерев миску кусочками, отломанными от краюхи хлеба. За жарким последовал какой-то густой сладкий напиток желтого цвета, отдававший чесноком и ванилью.
– Что это такое? – поинтересовалась Карана.
– Это называется мил. Его пьют на востоке, где я жил в молодости. То, что нужно, когда холодно и ты устал. Правда, с непривычки от этого напитка хочется спать.
Карана выпила мил, затем, подогрев воды в самом большом горшке, попыталась отмыть голову. Однако вода, которую она яростно выплеснула, была серой, а волосы так и остались черными.
– Надо подождать, – сказал Шанд. – В конце концов они отрастут. Я сделал это, чтобы спасти тебе жизнь.
– Я очень устала. – Не глядя на Шанда, Карана обошла костер и, забравшись в палатку, проспала всю ночь.
Шанд допоздна засиделся у костра, попивая мил и желтое вино из меха, которое отказалась пить Карана. Он размышлял, глядя на звезды, но был начеку. Пару раз он сходил в лес, прислушиваясь, нет ли каких-нибудь подозрительных звуков. Хотя эти края и были малонаселенными, он знал, что, находясь в пути, никогда не бываешь в полной безопасности. После полуночи он завернулся в одеяло и вздремнул, пробудившись как раз перед рассветом.
Утром он уже был на ногах и варил кашу, когда появилась Карана. Запах каши выманил ее из палатки, и она стояла босиком, в одной рубашке, протирая глаза. Погода была плохая, как накануне: было ветрено, шел дождь со снегом. Карана тупо смотрела на Шанда, словно не зная, кто он такой и что тут делает.
– Доброе утро... – неуверенно произнесла она, силясь вспомнить его имя. Она часто просыпалась в таком состоянии после Тайного Совета. Наморщив лоб, она наконец-то припомнила: – ... Шанд!
Карана спустилась со скалы к ручью, чтобы умыться. Ее не было всего десять минут, но вернулась она прежней. Она приблизилась к костру со своей миской и ложкой и бодро поприветствовала Шанда.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Лучше, хотя ноги еще болят.
– Сегодня мы пойдем медленно. И прости меня за твои волосы.
Карана тряхнула головой:
– Возможно, мне кажется, но черный цвет как будто начинает блекнуть. Ради Бога, чем это ты их покрасил?
Старик засмеялся:
– Краской, сделанной из корня мирта. Но краска не схватилась с первого раза, и я выкрасил снова, добавив туши. Каким дураком я выглядел, занимаясь этим, когда ты лежала как мертвая. Во всяком случае, это сработало. С рыжими волосами тебя никогда бы не выпустили из Туркада.
Сегодня Карана чувствовала себя более сильной и не собиралась просить о передышке до середины дня. Когда они смотрели на море с высокого обрыва, Карана вдруг замерла.
– В чем дело? – спросил Шанд.
– Какой-то бот подошел к тому берегу, где мы вчера высадились.
– Это хорошее место, чтобы пристать к берегу.
– На нем флаг Иггура, – с тревогой произнесла Карана. – Не мог он проследить наш путь по морю?
– Я слышал, ты хорошо разбираешься в таких делах. Но мне думается, что при такой погоде – вряд ли.
– Я ничего не знаю о гадании с помощью магического кристалла, – резко сказала она. – Это один из видов Тайного Искусства.
– Ну, не уверен, что с его помощью Иггуру стало известно, где именно мы высадились.
«Конечно, он прав», – убеждала себя Карана, но ей было трудно отделаться от ощущения, что их преследуют, и несколько дней она не могла расслабиться.
Они снова закончили свой путь в середине дня и устроили привал. На этот раз она не так устала и немного посидела у костра в сумерках. Шанд ловил на себе ее испытующий взгляд. Наконец девушка заговорила:
– Почему ты помогаешь мне? Чего ты от меня хочешь?
– У меня есть на то причины, но сейчас я не расположен их обсуждать. Положим, я это делаю потому, что тебя разыскивает Иггур, а мне не хочется, чтобы он тебя схватил.
На следующий день они продолжили свой путь. У Караны был чрезмерный аппетит. Когда она доедала третью миску каши, Шанд рассмеялся:
– Остановись! Если ты будешь продолжать в том же духе, у нас закончится еда задолго до того, как мы доберемся до Ганпорта. А в этих безлюдных местах ничего не купить.
– Вон там много еды, – холодно ответила девушка, указывая на море, которое было совсем рядом: в то утро Шанд покинул основную протоптанную тропу в горах и вел ее по заросшей тропинке, которая бежала вдоль берега. Так было дольше, но идти по ней было легче.
За ночь погода ухудшилась: с моря подул ледяной ветер. Когда путники сделали передышку и Карана сидела, растирая ноющие ноги, она вдруг воскликнула:
– Это не бот Пендера, вон там?
Какое-то судно с маленьким темным парусом шло на север, медленно продвигаясь неподалеку от берега. Шанд напряженно всматривался в даль:
– Может быть. Не могу точно сказать.
– Я уверена, что это он. Интересно, что он тут опять делает?
Шанду не захотелось просвещать Карану на этот счет.
– Что касается Пендера, тебе лучше ничего не знать. Сейчас у него опасный способ зарабатывать на пропитание.
– Я знаю. Море – его жизнь, и он жаден до золота, чтобы вернуть себе море. А почему бы и нет?
– Он получит желаемое довольно скоро, если еще продлится эта война. Хороший моряк может запрашивать сколько захочет.
Поскольку запасы иссякали быстрее, чем рассчитывал Шанд, в тот день они собрали много креветок, устриц и водорослей и сделали из них густую похлебку, добавив туда вина и дикого чеснока, который Карана нашла неподалеку от тропинки. В то время как готовился обед, она спустилась к морю и поплавала в холодной воде. Вышла она вся синяя, сильно дрожа.
Шанд накинул ей на плечи одеяло и передал миску с похлебкой.
Ночь была очень холодная, но Карана этого не замечала: ей было тепло и уютно в ее одеялах. Ветер всю ночь рвал палатку, засыпая ее песком и листьями.
Каждое утро или каждый вечер Карана плавала в холодном море, заплывая все дальше, и однажды заплыла так далеко, что Шанд потерял из виду ее темную головку в серой воде. Через десять минут она не появилась, и Шанд уже хотел было сбросить одежду и нырнуть в воду, как вдруг увидел ее, безмятежно плывущую к берегу.
Шанд накинул на нее свой плащ. Взглянув на его озабоченное лицо, она сказала:
– Я люблю плавать. Я чувствую, как вода смывает все прошлое, обновляя меня.
На девятый день их путешествия они добрались до реки Ганнел, представляющей собой огромный коричневый поток. К тому времени Карана съела всю еду и полностью восстановилась физически. Теперь они проходили до четырех лиг в день, что было очень много при такой ветреной погоде и гористой местности. К тому же они делали остановки еще до наступления темноты, чтобы ловить рыбу и собирать моллюсков. За все эти дни Шанд и Карана почти не разговаривали, и что бы они ни думали друг о друге – они держали это при себе.
Ганнел разлился от зимних дождей, и течение тут было слишком сильное, чтобы переправиться через него вплавь, но Шанд знал одну деревушку на берегу, где можно было нанять паром. Через несколько часов они нашли эту жалкую деревушку с несколькими хижинами, которые зимой стояли в грязи, а летом – в пыли. Шанд с Караной съели там по миске разваренной лапши.
Шанд нашел маленького человечка с головой лысой, как колено, который молча повел их к лодке и перевез на другой берег. Сойдя на землю, Шанд вложил медную монету в руку старика. Тот кивнул и молча поплыл обратно. Они двинулись по северному берегу Ганнела – то среди высоких деревьев, то среди камышей, а когда стемнело, вышли на широкую дорогу. Впереди показались огни большого города.
Ганпорт процветал за счет рыболовства и торговли. Правда, когда они добрались до города, на улицах было пустынно. Вдали они увидели солдат в форме Иггура, но их не остановили.
– Что это значит? – размышлял Шанд. – Неужели война докатилась даже сюда, на север? Они не похожи на армию оккупантов. Все равно, давай будем осторожны, чтобы не привлекать внимание.
Ночь была холодная и ясная. Луна еще не взошла, но уже прихватывал мороз. Они нашли убогую гостиницу с кабаком под названием «Четыре рыбки».
Хозяйка оказалась крошечной женщиной с морщинистым лицом, огромным носом, но совсем без подбородка. Она сильно косила.
– Вы обязательно должны принять у нас ванну. «Четыре рыбки» славятся своими ваннами, – прочирикала она. – Самая горячая вода, самые роскошные бальзамы и эссенции.
Шанд отказался, но Карана соблазнилась. Цена была высокая: столько же стоила комната. Хозяйка долго распространялась о цене на дрова и о жалованье слуг. Каране пришлось прождать целый час, пока в огромном котле согрели достаточное количество воды.
Ванная комната была маленькая, по ней гуляли сквозняки – это была пристройка с задней стороны гостиницы. Старуха пригрозила метлой двум неотесанным парням, стоявшим рядом с пристройкой, и они с хмурым видом удалились. Карана заметила, что в одном месте около стены примята трава, – несомненно, парни подсматривали за купающимися сквозь щели. Ванна скорее походила на колодец, и ею надо было пользоваться стоя. Карана осмотрела ванну, сомневаясь, насколько она чистая.
– Очень чистая, очень чистая, – затараторила косоглазая хозяйка, энергично вертя головой во все стороны.
К удивлению девушки, эта старушка, казавшаяся хрупкой, сама принялась таскать воду. Она несла по деревянному ведру в обеих руках, повсюду проливая из них. Таким образом, пока она добиралась до ванны, ведра были наполовину пусты. Карана, понимая, что может остаться без ванны, принялась таскать воду вместе с ней.
Когда ванна была наполовину залита кипятком, они со старухой долили ее холодной водой.
– А мыло? – насмешливо спросила Карана. – Чудодейственные бальзамы и эссенции?
Старуха что-то проворчала себе под нос, выскочила из ванной комнаты и вернулась с флаконом, который со стуком поставила на край ванны.
– Вот столько, – сказала она, проведя пальцем линию на флаконе, тем самым указывая количество эссенции, которое Карана могла потратить. Кивнув девушке, она холодно пожелала ей приятного купания и вышла из комнаты.
Усевшись на стул, Карана сняла сапоги, а затем и носки и засунула их в самые большие щели в стене. Потом она разделась, все равно ощущая, что на нее глазеют. Тогда она выдернула прут из веника и воткнула в третью щель над ванной. Она услышала крик и шум, словно кто-то упал. «Надеюсь, зрелище того стоило», – подумала она и залезла в ванну. Вода была восхитительно горячей и доходила ей до подбородка. Она стояла нежась в тепле.
Флакон содержал маслянистую жидкость с неприятным запахом. Она вылила немного на ладонь, понюхала и, пожав плечами, принялась втирать в волосы. Они не мылились, так как были полны соли. Карана намочила волосы и, смыв шампунь, вылила на голову все содержимое флакона. Появилась пена, и девушка долго отмывала голову.
Выйдя за дверь, она увидела там длинную очередь и, решив, что это тоже зеваки, прошла мимо них с гордо поднятой головой. Когда она рассказала об этом Шанду, ожидавшему ее в кабаке при гостинице, тот только рассмеялся.
– Глупости, – заявил он. – Они ждали своей очереди. Наша хозяйка продает горячую воду несколько раз.
– Ты имеешь в виду, что цена, которую я заплатила... ты заплатил... Продавать грязную воду! Жадная старая корова! И подумать только, что я ей помогала!
– А почему бы и нет? Ты же все-таки искупалась. Таким образом она зарабатывает трижды, и каждый следующий желающий платит за свою ванну дешевле, чем предыдущий. Все счастливы.
– Это отвратительно! – возмущалась Карана, машинально отпив глоток вина из своего бокала. – В моей стране мы бы никогда не стали купаться в той же воде, что и незнакомец. Ну что же, я посмеялась над ними всеми, потому что вытащила пробку, когда вышла из ванны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Завтрак, если он в тебя влезет, потом будем идти до тех пор, пока ты не устанешь. Там, наверху, должна быть тропинка. Мы пойдем по ней на север вдоль побережья.
– А патрули будут?
– Возможно, хотя тут живет мало народу – всего несколько охотников и пастухов. Земля слишком бедна для земледелия. Думаю, тут мы в относительной безопасности.
Карана подумала о своем отце, убитом в горах за Готримом из-за нескольких монет, и вздрогнула. Ей вспомнился кошмар: сон о том, что за ней наблюдают гаршарды, собравшиеся в круг. Это заставило ее содрогнуться, хотя она не совсем осознавала почему. Она нашла в рюкзаке нож, попробовала пальцем острие, повесила шнурок ножен себе на шею и спрятала под рубаху.
Шанд принялся собирать хворост для костра.
– А как насчет Лиана, Шанд? Тебе удалось что-нибудь узнать о нем?
– Ходили слухи, что он ушел с Тензором.
– Ушел с Тензором, – повторила она. – Ушел! – Само слово или ударение, которое сделал на нем Шанд, разъярило ее. – Нет, я никогда в это не поверю. Его могли увести, но по своей воле он бы никогда не ушел. – После долгой паузы она тихо произнесла: – Зачем ему было уходить?
– Мендарк сказал, что его увел Тензор, – кротко произнес Шанд. – А уж по своей воле или нет – неизвестно.
– Минуту назад ты колебался. У тебя какое-то тайное подозрение относительно Лиана?
– Нет. Больше нет. И все же... Нет, ничего.
– Я должна знать, если у тебя есть что-то против него. Должна знать.
– В Туллине я был обеспокоен. А теперь его уход с Тензором... Но почему ты так волнуешься?
– Мы долго путешествовали вместе и много вынесли. Я тебе уже говорила. Естественно, мне хочется знать, что с ним случилось.
Лиан был летописцем, его заворожили события, разворачивающиеся вокруг Зеркала, поскольку он мечтал написать новое Великое Сказание, «Сказание о Зеркале». Теперь Шанд возбудил в Каране мерзкое подозрение: что Лиан пошел с Тензором по своей воле, чтобы проследить за развитием событий.
– Но ты тоже в нем сомневаешься? – спросил Шанд.
– Нет! Лиан – мой друг. – «Я верна своим друзьям, – подумала она, отбросив подозрение. – Я не выбалтываю их секреты всему миру. Я скрытная. Я бы никогда не рассказала их незнакомцу – особенно такому странному, как ты». – Мой самый дорогой друг, – проговорила она, выделив слово «самый», чтобы не оставалось ни малейшего сомнения относительно того смысла, который она в него вкладывает. – Почти что мой возлюбленный. А такое не забывается.
21
Необыкновенная ванна
Час спустя, сытно поев горячей каши, сдобренной изюмом, медом и маслом, они продолжили свой путь в гору. На такой крутой тропинке Карана вынуждена была каждые несколько минут останавливаться. Через два часа они неожиданно наткнулись на широкую протоптанную тропу, которая вилась вокруг склона.
Когда они вышли из-под деревьев, Карана заметила, что поднялся ветер и море покрыто рябью. Начался мокрый снег, от которого кололо лицо.
– Станет еще хуже, – оказал Шанд, глядя в сторону Туркада. – Я рад, что мы сейчас не в море.
– Надеюсь, Пендер благополучно доберется, – пробормотала Карана.
В середине дня Шанд замедлил шаг. Карана еле ковыляла за ним.
– На сегодня достаточно. Давай найдем место для лагеря.
Почва была каменистая, а в стороне от тропинки было множество глубоких оврагов, над которыми возвышался склон горы. Шанд указал на него:
– Думаю, за этим гребнем – там нас не будет видно с дороги. Ты сможешь туда дойти?
Карана прислонилась к дереву, растирая щеку холодными пальцами. Она кивнула, слишком уставшая, чтобы говорить. На вершине гору разделял неглубокий овраг.
– Смотри! – сказал Шанд, глядя на зеленую лужайку у подножия серой скалы. – Ручеек. Мы разобьем лагерь за горой, не на виду.
Дно оврага было покрыто грязью, но ручей был чистый, и они наполнили бутылки и вымыли лицо и руки перед тем, как сделать последние шаги, остававшиеся до вершины второй скалы. Плоский участок земли, покрытый жесткой травой и острыми камнями и защищенный маленькими деревьями, походившими на зонтик, манил их остаться. Карана шлепнулась на землю, растирая ноги, в то время как Шанд занялся костром.
– Ноги меня больше не держат, – заявила Карана. – Прости, но я должна передохнуть.
– Конечно, а то завтра от тебя не будет никакого проку. К тому же я провел большую часть жизни в пути, и мне не составляет труда все сделать самому. Что один человек, что двое – тут никакой разницы.
И тем не менее Карана скоро поднялась и пошла собирать хворост, а потом принесла полный горшок воды из ручья. Шанда поразила разница между ней и Лианом, который даже в лучшие времена был добродушным бездельником, отлынивающим от работы. Что она в нем нашла? Но потом Шанд напомнил себе, что у Лиана есть одно замечательное качество.
Костер весело запылал, и Шанд пошел ставить палатку.
Карана подтащила к костру два полена и уселась поближе к огню. Вскоре она задремала. Через некоторое время жаркое, которое помешивал Шанд, было готово.
– Обедать! – громко сказал он, потирая руки. Карана протянула свою миску, и старик наполнил ее до краев горячим густым пряным жарким. Она не произнесла ни слова, пока не прикончила вторую порцию, начисто вытерев миску кусочками, отломанными от краюхи хлеба. За жарким последовал какой-то густой сладкий напиток желтого цвета, отдававший чесноком и ванилью.
– Что это такое? – поинтересовалась Карана.
– Это называется мил. Его пьют на востоке, где я жил в молодости. То, что нужно, когда холодно и ты устал. Правда, с непривычки от этого напитка хочется спать.
Карана выпила мил, затем, подогрев воды в самом большом горшке, попыталась отмыть голову. Однако вода, которую она яростно выплеснула, была серой, а волосы так и остались черными.
– Надо подождать, – сказал Шанд. – В конце концов они отрастут. Я сделал это, чтобы спасти тебе жизнь.
– Я очень устала. – Не глядя на Шанда, Карана обошла костер и, забравшись в палатку, проспала всю ночь.
Шанд допоздна засиделся у костра, попивая мил и желтое вино из меха, которое отказалась пить Карана. Он размышлял, глядя на звезды, но был начеку. Пару раз он сходил в лес, прислушиваясь, нет ли каких-нибудь подозрительных звуков. Хотя эти края и были малонаселенными, он знал, что, находясь в пути, никогда не бываешь в полной безопасности. После полуночи он завернулся в одеяло и вздремнул, пробудившись как раз перед рассветом.
Утром он уже был на ногах и варил кашу, когда появилась Карана. Запах каши выманил ее из палатки, и она стояла босиком, в одной рубашке, протирая глаза. Погода была плохая, как накануне: было ветрено, шел дождь со снегом. Карана тупо смотрела на Шанда, словно не зная, кто он такой и что тут делает.
– Доброе утро... – неуверенно произнесла она, силясь вспомнить его имя. Она часто просыпалась в таком состоянии после Тайного Совета. Наморщив лоб, она наконец-то припомнила: – ... Шанд!
Карана спустилась со скалы к ручью, чтобы умыться. Ее не было всего десять минут, но вернулась она прежней. Она приблизилась к костру со своей миской и ложкой и бодро поприветствовала Шанда.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Лучше, хотя ноги еще болят.
– Сегодня мы пойдем медленно. И прости меня за твои волосы.
Карана тряхнула головой:
– Возможно, мне кажется, но черный цвет как будто начинает блекнуть. Ради Бога, чем это ты их покрасил?
Старик засмеялся:
– Краской, сделанной из корня мирта. Но краска не схватилась с первого раза, и я выкрасил снова, добавив туши. Каким дураком я выглядел, занимаясь этим, когда ты лежала как мертвая. Во всяком случае, это сработало. С рыжими волосами тебя никогда бы не выпустили из Туркада.
Сегодня Карана чувствовала себя более сильной и не собиралась просить о передышке до середины дня. Когда они смотрели на море с высокого обрыва, Карана вдруг замерла.
– В чем дело? – спросил Шанд.
– Какой-то бот подошел к тому берегу, где мы вчера высадились.
– Это хорошее место, чтобы пристать к берегу.
– На нем флаг Иггура, – с тревогой произнесла Карана. – Не мог он проследить наш путь по морю?
– Я слышал, ты хорошо разбираешься в таких делах. Но мне думается, что при такой погоде – вряд ли.
– Я ничего не знаю о гадании с помощью магического кристалла, – резко сказала она. – Это один из видов Тайного Искусства.
– Ну, не уверен, что с его помощью Иггуру стало известно, где именно мы высадились.
«Конечно, он прав», – убеждала себя Карана, но ей было трудно отделаться от ощущения, что их преследуют, и несколько дней она не могла расслабиться.
Они снова закончили свой путь в середине дня и устроили привал. На этот раз она не так устала и немного посидела у костра в сумерках. Шанд ловил на себе ее испытующий взгляд. Наконец девушка заговорила:
– Почему ты помогаешь мне? Чего ты от меня хочешь?
– У меня есть на то причины, но сейчас я не расположен их обсуждать. Положим, я это делаю потому, что тебя разыскивает Иггур, а мне не хочется, чтобы он тебя схватил.
На следующий день они продолжили свой путь. У Караны был чрезмерный аппетит. Когда она доедала третью миску каши, Шанд рассмеялся:
– Остановись! Если ты будешь продолжать в том же духе, у нас закончится еда задолго до того, как мы доберемся до Ганпорта. А в этих безлюдных местах ничего не купить.
– Вон там много еды, – холодно ответила девушка, указывая на море, которое было совсем рядом: в то утро Шанд покинул основную протоптанную тропу в горах и вел ее по заросшей тропинке, которая бежала вдоль берега. Так было дольше, но идти по ней было легче.
За ночь погода ухудшилась: с моря подул ледяной ветер. Когда путники сделали передышку и Карана сидела, растирая ноющие ноги, она вдруг воскликнула:
– Это не бот Пендера, вон там?
Какое-то судно с маленьким темным парусом шло на север, медленно продвигаясь неподалеку от берега. Шанд напряженно всматривался в даль:
– Может быть. Не могу точно сказать.
– Я уверена, что это он. Интересно, что он тут опять делает?
Шанду не захотелось просвещать Карану на этот счет.
– Что касается Пендера, тебе лучше ничего не знать. Сейчас у него опасный способ зарабатывать на пропитание.
– Я знаю. Море – его жизнь, и он жаден до золота, чтобы вернуть себе море. А почему бы и нет?
– Он получит желаемое довольно скоро, если еще продлится эта война. Хороший моряк может запрашивать сколько захочет.
Поскольку запасы иссякали быстрее, чем рассчитывал Шанд, в тот день они собрали много креветок, устриц и водорослей и сделали из них густую похлебку, добавив туда вина и дикого чеснока, который Карана нашла неподалеку от тропинки. В то время как готовился обед, она спустилась к морю и поплавала в холодной воде. Вышла она вся синяя, сильно дрожа.
Шанд накинул ей на плечи одеяло и передал миску с похлебкой.
Ночь была очень холодная, но Карана этого не замечала: ей было тепло и уютно в ее одеялах. Ветер всю ночь рвал палатку, засыпая ее песком и листьями.
Каждое утро или каждый вечер Карана плавала в холодном море, заплывая все дальше, и однажды заплыла так далеко, что Шанд потерял из виду ее темную головку в серой воде. Через десять минут она не появилась, и Шанд уже хотел было сбросить одежду и нырнуть в воду, как вдруг увидел ее, безмятежно плывущую к берегу.
Шанд накинул на нее свой плащ. Взглянув на его озабоченное лицо, она сказала:
– Я люблю плавать. Я чувствую, как вода смывает все прошлое, обновляя меня.
На девятый день их путешествия они добрались до реки Ганнел, представляющей собой огромный коричневый поток. К тому времени Карана съела всю еду и полностью восстановилась физически. Теперь они проходили до четырех лиг в день, что было очень много при такой ветреной погоде и гористой местности. К тому же они делали остановки еще до наступления темноты, чтобы ловить рыбу и собирать моллюсков. За все эти дни Шанд и Карана почти не разговаривали, и что бы они ни думали друг о друге – они держали это при себе.
Ганнел разлился от зимних дождей, и течение тут было слишком сильное, чтобы переправиться через него вплавь, но Шанд знал одну деревушку на берегу, где можно было нанять паром. Через несколько часов они нашли эту жалкую деревушку с несколькими хижинами, которые зимой стояли в грязи, а летом – в пыли. Шанд с Караной съели там по миске разваренной лапши.
Шанд нашел маленького человечка с головой лысой, как колено, который молча повел их к лодке и перевез на другой берег. Сойдя на землю, Шанд вложил медную монету в руку старика. Тот кивнул и молча поплыл обратно. Они двинулись по северному берегу Ганнела – то среди высоких деревьев, то среди камышей, а когда стемнело, вышли на широкую дорогу. Впереди показались огни большого города.
Ганпорт процветал за счет рыболовства и торговли. Правда, когда они добрались до города, на улицах было пустынно. Вдали они увидели солдат в форме Иггура, но их не остановили.
– Что это значит? – размышлял Шанд. – Неужели война докатилась даже сюда, на север? Они не похожи на армию оккупантов. Все равно, давай будем осторожны, чтобы не привлекать внимание.
Ночь была холодная и ясная. Луна еще не взошла, но уже прихватывал мороз. Они нашли убогую гостиницу с кабаком под названием «Четыре рыбки».
Хозяйка оказалась крошечной женщиной с морщинистым лицом, огромным носом, но совсем без подбородка. Она сильно косила.
– Вы обязательно должны принять у нас ванну. «Четыре рыбки» славятся своими ваннами, – прочирикала она. – Самая горячая вода, самые роскошные бальзамы и эссенции.
Шанд отказался, но Карана соблазнилась. Цена была высокая: столько же стоила комната. Хозяйка долго распространялась о цене на дрова и о жалованье слуг. Каране пришлось прождать целый час, пока в огромном котле согрели достаточное количество воды.
Ванная комната была маленькая, по ней гуляли сквозняки – это была пристройка с задней стороны гостиницы. Старуха пригрозила метлой двум неотесанным парням, стоявшим рядом с пристройкой, и они с хмурым видом удалились. Карана заметила, что в одном месте около стены примята трава, – несомненно, парни подсматривали за купающимися сквозь щели. Ванна скорее походила на колодец, и ею надо было пользоваться стоя. Карана осмотрела ванну, сомневаясь, насколько она чистая.
– Очень чистая, очень чистая, – затараторила косоглазая хозяйка, энергично вертя головой во все стороны.
К удивлению девушки, эта старушка, казавшаяся хрупкой, сама принялась таскать воду. Она несла по деревянному ведру в обеих руках, повсюду проливая из них. Таким образом, пока она добиралась до ванны, ведра были наполовину пусты. Карана, понимая, что может остаться без ванны, принялась таскать воду вместе с ней.
Когда ванна была наполовину залита кипятком, они со старухой долили ее холодной водой.
– А мыло? – насмешливо спросила Карана. – Чудодейственные бальзамы и эссенции?
Старуха что-то проворчала себе под нос, выскочила из ванной комнаты и вернулась с флаконом, который со стуком поставила на край ванны.
– Вот столько, – сказала она, проведя пальцем линию на флаконе, тем самым указывая количество эссенции, которое Карана могла потратить. Кивнув девушке, она холодно пожелала ей приятного купания и вышла из комнаты.
Усевшись на стул, Карана сняла сапоги, а затем и носки и засунула их в самые большие щели в стене. Потом она разделась, все равно ощущая, что на нее глазеют. Тогда она выдернула прут из веника и воткнула в третью щель над ванной. Она услышала крик и шум, словно кто-то упал. «Надеюсь, зрелище того стоило», – подумала она и залезла в ванну. Вода была восхитительно горячей и доходила ей до подбородка. Она стояла нежась в тепле.
Флакон содержал маслянистую жидкость с неприятным запахом. Она вылила немного на ладонь, понюхала и, пожав плечами, принялась втирать в волосы. Они не мылились, так как были полны соли. Карана намочила волосы и, смыв шампунь, вылила на голову все содержимое флакона. Появилась пена, и девушка долго отмывала голову.
Выйдя за дверь, она увидела там длинную очередь и, решив, что это тоже зеваки, прошла мимо них с гордо поднятой головой. Когда она рассказала об этом Шанду, ожидавшему ее в кабаке при гостинице, тот только рассмеялся.
– Глупости, – заявил он. – Они ждали своей очереди. Наша хозяйка продает горячую воду несколько раз.
– Ты имеешь в виду, что цена, которую я заплатила... ты заплатил... Продавать грязную воду! Жадная старая корова! И подумать только, что я ей помогала!
– А почему бы и нет? Ты же все-таки искупалась. Таким образом она зарабатывает трижды, и каждый следующий желающий платит за свою ванну дешевле, чем предыдущий. Все счастливы.
– Это отвратительно! – возмущалась Карана, машинально отпив глоток вина из своего бокала. – В моей стране мы бы никогда не стали купаться в той же воде, что и незнакомец. Ну что же, я посмеялась над ними всеми, потому что вытащила пробку, когда вышла из ванны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57