Он очень быстро расправился со своим, потом посмотрел, нет ли еще. Она передала ему буханку.
– Я бывал в Ганпорте, – рассказывал Пендер. – Забирал груз, масло, с судна, которое стояло в доке, – ему чинили руль. Груз для моего лучшего клиента. В ту ночь я пошел в таверну выпить за удачу, а когда вернулся, обнаружил, что мой бот горит. За несколько минут от него ничего не осталось. Я знал, что это работа гильдии, но ничего не мог поделать. Владелец меня искал. Я сбежал и больше не возвращался. Кончил тем, что стал лодочником на Гарре, в этом вонючем Нарне, – опять-таки занимался тем, что не хотел делать никто другой. Но больше никогда! Я сделаю все, чтобы получить другое судно. Все! – повторил он, набивая рот остатками второго сандвича.
– Но конечно же, владелец мог получить деньги у маклеров!
– Вероятно. Но я не мог позволить себе подождать и увидеть, что случилось потом.
Они продолжили путь в молчании и в сумерках добрались до широкой реки Ганнел. Там они нашли хижину паромщика, который переправил их через реку. Через несколько часов они дошли до Ганпорта.
Когда они тащились по тускло освещенным улицам, Таллия размышляла. Мендарк просил ее присматривать за Пендером, но, с другой стороны, он не хотел раскрывать личность своего человека в Ганпорте перед кем бы то ни было.
– Почему бы тебе не пойти в район порта? – сказала она. – А я пока наведу справки в городе. Встретимся за ужином. Где ты предлагаешь поужинать?
Жалкая забегаловка «Четыре рыбки» стояла чуть дальше по улице. Другая, «Ганнел», не менее жалкая, – поблизости.
– Не здесь, – сразу же заявил Пендер. – Сюда ходят горожане. Ни один моряк сюда не пойдет. Еда никуда не годится, а если поздно – вообще ничего нет. Там, в порту, – он махнул рукой, – есть «Летучая рыба» – она была лучшей, и там всегда было открыто. Если повезет, встретимся там через пару часов.
Прихрамывая, он пошел в порт валкой походкой моряка. Накинув на голову капюшон, Таллия направилась в другую сторону заниматься своими делами.

В лагере следующее утро началось неспокойно. Лилису разбудил чей-то крик.
– Что такое? – спросила она, вскакивая и спотыкаясь обо что-то в темноте.
– Моя рука, – стонал от боли Оссейон. – Кажется, она сейчас лопнет. – Он, шатаясь, побрел к костру, срывая на ходу бинты.
Средний палец распух вдвое, кожа почернела и натянулась, как на барабане. Из палатки, потягиваясь, вышел Мендарк и, бросив на палец Оссейона взгляд, сказал:
– Его нужно отрезать.
– Нет! – в ужасе закричал Оссейон.
– Ну, давай же, Оссейон! Я помню тот день, когда ты возглавлял штурм стен Тарджидда, а когда битва была выиграна, ты пришел с обломком стрелы в плече и даже не заметил этого, у тебя было так много других ран, что ушло шесть часов на то, чтобы тебя заштопать.
– Я... ой!
– Сейчас – палец, а через два дня – рука, – сказал Мендарк с металлом в голосе. – Палец – это, в общем-то, ерунда, но рука... – Из-за паузы слова его прозвучали еще более зловеще. – С одной рукой ты мне ни к чему. Лилиса, разбуди остальных, чтобы они его подержали.
Она пошла в палатку. Там было пусто.
– Их нет! – закричала Лилиса. Мендарк ругался длинно и цветисто.
– Не при ребенке, – попросил Оссейон, глядя на свой палец.
– Лилиса, подержи его руку вот здесь. – Мендарк указал длинным ножом на полено, лежащее рядом с костром. Оссейон взгромоздил на это полено свою огромную ручищу.
Схватив его за запястье маленькими ручками, Лилиса навалилась всем телом. Мендарк вынул из огня нож, поморщился: рукоятка была горячей. Засунув нож обратно, порылся в кармане, выудил какую-то тряпку и снова выхватил нож. Лезвие сияло оранжевым блеском. Он долго держал его над пальцем несчастного, выбирая место.
– Давай скорее, черт тебя подери! – сдавленным голосом произнес Оссейон.
Лилиса словно завороженная не могла оторвать от полена взгляда полного ужаса. Нож взвился над пальцем, потом Мендарк изо всех сил ударил.
Оссейон взревел, и его рука сильно дернулась, отбросив Лилису на пядь. Оссейон приплясывал, тряся рукой.
Лилиса вернулась к костру. Оссейон показал ладонь Мендарку, и тот внимательно ее осмотрел. Палец был отрезан аккуратно, и опаленный обрубок почти не кровоточил.
– Думаю, мы спасли руку, – сказал Мендарк. – Пусть остается какое-то время не забинтованной. У меня нет ничего, чтобы облегчить боль, разве что кора ивы. Однако, думаю, это слишком слабое средство.
– Лучше бы то бренди, которое у тебя спрятано в сундуке, – ответил Оссейон, лицо у которого стало почти таким же бледным, как у Лилисы.
– Я приготовлю завтрак, – вызвалась Лилиса и принялась за дело.
– Вторая новость неутешительна, – заметил Мендарк, когда на коленях у них оказались тарелки с кашей, сдобренной медом, а рядом – кружки с горячим чардом.
Оссейон молчал. Он неуклюже ел, держа ложку рукой, на которой недоставало пальца. Иногда он вздрагивал, а как только доел кашу, взял свою кружку и ушел в палатку, чтобы улечься там.
Мендарк остался с Лилисой. Он пристально смотрел на нее, сидя по другую сторону костра, – на эту маленькую девчушку, худенькую, с серебристыми волосами и большими умными глазами. По-видимому, ему хотелось поговорить. Она подняла голову, поймала его взгляд и снова потупилась. Она не желала иметь с ним ничего общего. Мендарк был всесилен, а она – никто.
– Мрачные новости, – повторил он, откашлявшись. – Что же нам теперь делать? – Он не ожидал ответа, просто ему нужен был слушатель.
Она подняла три пальца и стала перечислять:
– Первое: спрятать золото. Второе: переместить лагерь. Третье: выставить караул на случай, если команда Пендера вернется. Четвертое, – подняла она еще один палец, замолчала, потом с испуганным видом продолжила: – Может быть, они идут в город, чтобы сообщить о Таллии врагам. Может быть, она в западне. Может быть, они придут сюда.
Ее слова произвели впечатление на Мендарка, однако он сказал:
– Нас всего трое, и все мы – несчастные калеки.
– Ты мансер, – сказала она посмелее. – Я могу быть проводником, и отлично умею прятаться, и... – Она резко остановилась. – Он большой и сильный, – указала она на палатку. – Мы не беспомощные.
Мендарк внимательно посмотрел на нее:
– Продолжай! Что еще ты умеешь хорошо делать и не хочешь говорить?
– Ничего. – Она рассказала, что в Туркаде ее пытались обучить ремеслу карманного воришки, но, хотя пальцы у нее были ловкие, она не хотела этим заниматься. – Мой папа научил меня, что красть плохо.
– Обычно да, но не тогда, когда ты голодаешь. Или когда крадешь у врагов.
Она не ответила. Ей хотелось пойти к заводи, чтобы выкупаться и постирать одежду, которую она не снимала уже несколько дней.
Решив, что ей можно идти, Лилиса сказала:
– Мне нужно постирать. – Мендарк промолчал.
Взяв свой рюкзачок, Лилиса босиком спустилась с горы. На обратном пути она столкнулась с Оссейоном, стоявшим на высоком валуне и смотревшим на море. Два сундука были открыты, и Мендарк с трудом тащил в лесок две тяжеленные кожаные сумки. Она подошла помочь.
– Нет! – резко произнес Мендарк. – Я сам это сделаю. – Лилиса пожала плечами. Это его золото. Она заглянула в сундуки. Один уже был пустой; в другом осталось две-три сумки на дне. Она развесила свою выстиранную одежду на кустах и снова уселась у костра.

Накануне вечером Таллия ждала Пендера в «Летучей рыбе», но он не появился. Это не особенно огорчило ее. Она плотно поужинала жаренной на рашпере рыбой, посыпанной драгоценным перцем и политой лимонным соком, выпила полбокала посредственного желтого вина и легла спать. Спала она крепко и долго, а когда проснулась, голова уже не болела. Внизу она увидела Пендера, с затуманенным взором и налитыми кровью глазами – сказывалась ночь, проведенная в кабаках. Он поглощал обильный завтрак.
– Я поговорила с человеком Мендарка, – спокойно сказала Таллия. – Он со мной свяжется, если что-нибудь узнает про бот. Однако мы должны быть очень осторожны. У Иггура здесь шпионы, и один из его кораблей заходил сюда позапрошлой ночью, хотя и ненадолго.
– Да, я об этом тоже слышал. Но Иггура в городе не любят, и, думаю, наше золото лучше, чем его обещания или угрозы. Есть несколько судов, которые могут продать, но за них просят целое состояние.
– Какое примерно состояние?
– Много сотен.
– Что это за лодки?
– Первая – рыболовное судно, большое, но очень старое. Я знаю капитана. Он сломал ногу, когда грузил бочки месяца два тому назад. Ему одному не справиться, а ни сын, ни дочери не питают любви к морю. Он хотел продать судно еще до войны, но он жадный.
– Насколько жадный?
– Семьсот. Слишком много за старый бот, даже в такие времена, как сейчас, потому что в древесине – жучок.
– А другое судно?
– Второе – это старое грузовое судно, похожее на то, что когда-то было у меня, только больше. Оно не быстроходное, но прочное. Может дойти куда угодно, даже до Крандора. – Глаза Таллии блеснули при этом слове.
– Почему его продают?
– Владелец был убит в Туркаде, когда началась война. Семье приходится его продавать.
– Хм-м. И оно тебе нравится, а?
– Да, хотя цена огромная – девятьсот пятьдесят. – Таллия задумчиво потерла подбородок. Ганпорт – это не Туркад, но тем не менее Пендер процветает за счет Мендарка.
– Дорогое и тихоходное. Это не то, что нам нужно. Что-нибудь еще?
– Ничего стоящего.
Таллия провела весь день в гостинице при кабаке «Летучая рыба», сидя у себя, а когда выходила, использовала небольшую иллюзию: становилась старше, ниже и обтрепаннее.
В ту ночь ее посетил человек Мендарка – высокий худой мужчина с черной бородой и очень волосатыми руками. На нем была просторная одежда темно-коричневого цвета, перехваченная кожаным ремнем; рукава закатаны до локтя.
– Я нашел то, что вам вполне подойдет, – сказал он, – если вы не побоитесь его купить. – Человек говорил тихо, хотя дверь была надежно закрыта. Он перегнулся через стол, сверкнув передним золотым зубом. – Это прочный, вместительный и быстроходный бот. И цена очень хорошая.
– А что с ним не так? – поинтересовалась Таллия.
– Его использовали для контрабанды... определенных масел и трав. Незаконные дела. Капитана и команду казнили, владельца исключили из гильдии грузоперевозчиков, а бот конфискован начальником таможни. Его название – в черных списках всех портов Мельдорина и даже за его пределами. В прежние времена бот сожгли бы.
– Звучит идеально.
– Неприятности будут всюду, куда бы вы ни направились. Задержки, отговорки, бесконечные допросы.
– Если оно доставит нас в Зиль, все остальное не имеет значения. Кто его продает?
– Начальник гавани, от имени таможни.
– Тогда они могут выправить новые бумаги, чтобы свести до минимума неприятности. Когда я могу взглянуть на него?
– Утром. Пойдите в контору начальника гавани.

Когда вернулся Пендер и услышал новость, он был недоволен.
– «Черный опал»! Я все о нем знаю. Нет!
– Разве это не то, что нам нужно?
– Говорят, это чудесный бот, но будут такие неприятности, что оно того не стоит.
– Я собираюсь на него взглянуть утром, в семь.
– Тогда тебе бы лучше найти капитана и команду, – грубо сказал Пендер.
– Ты просто взгляни на него, Пендер.
– Ты можешь изменить название бота, но тебе никогда не избавиться от его репутации. В каждом порту, где вы остановитесь, вас будут задерживать, обыскивать, а может быть, даже продержат в караульном помещении – просто чтобы показать, что им не нравится ваш бот.
– Ну, тогда мы не будем останавливаться. Пойдем прямо в Зиль.
Пендер закатил глаза, словно восклицая: «Какой идиотизм!»
Несмотря на все уговоры, он стоял на своем.
– В таком случае тебе придется вернуть большую часть твоей платы, – холодно заметила она, отворачиваясь.
В ту ночь Таллия спала очень плохо.
Когда она направилась утром в порт, шел дождь и дул ветер. «Черный опал» был пришвартован у старого мола за таможней. Он был выкрашен черной краской, а отделан синим, красным и золотым. Переговорив с начальником гавани, Таллия взошла на борт. В это время появился Пендер, с покрасневшим лицом, запыхавшийся. Она махнула ему рукой, и он тоже поднялся на борт.
– Уж поскольку я здесь оказался, могу и взглянуть, – неискренним тоном заметил он.
Когда под непрекращающимся дождем они сошли на берег, по его глазам Таллия поняла, что «Черный опал» – очень хороший бот.
Таллия пошла в контору. Начальником гавани была миниатюрная смуглая женщина, черные волосы которой были гладко зачесаны назад и собраны в тугой узел на затылке.
– Цена – шестьсот теллей, – сказала она, открыв журнал и сразу же закрыв, даже не посмотрев в него. – Она была установлена таможней, а у меня есть полномочия вести переговоры. Это справедливая цена, учитывая репутацию. Если бы не это, он бы стоил в два раза дороже. Вас он интересует? Должна предупредить, что представитель Иггура уже спрашивал о нем.
– Только спрашивал?
– Возможно, у него нет разрешения идти на такие расходы. Но, конечно, через несколько дней...
– Сколько времени уйдет на составление бумаг?
– Они могут быть готовы ближе к полудню. – Поблагодарив ее, Таллия вышла. Пендер мрачно сидел у входа в контору начальника гавани, глядя на дождь.
– Ты не хочешь его купить?
– Нет, хотя это и чудесный бот, который стоит все десять сотен. В любом случае у меня нет денег.
– Тогда предлагаю компромисс. Мендарк его купит, а ты поведешь в Зиль. После этого, если с ним будет слишком много хлопот, мы от него избавимся, и Мендарк понесет все расходы.
– А моя оплата?
– Она должна быть меньше, поскольку ты не владелец. Но ты уже столько для нас сделал и к тому же потерял бот. Оплата останется прежней. Ну что, годится?
Он с облегчением протянул руку. Они вошли в контору.
– Я беру его, – сказала Таллия.
– Какое ставить имя? – спросила женщина.
– Джэлис Бесун, из Туркада.
– У вас есть документы?
– В гостинице.
– Принесите их, когда придете подписывать бумаги.
– Хорошо, – ответила Таллия, с ужасом подумав, что документы придется подделать.
Таллия заплатила шестьсот теллей, и Пендер как бы ненароком бросил искоса взгляд, чтобы посмотреть, много ли денег в сумке. Получив квитанцию, она пообещала вернуться днем.
– А теперь, – сказала Таллия, когда они спускались по ступенькам, – закрась это название. Назовем его... назовем ее «Уличная девчонка». Это звучит более скромно. Купи краски, чтобы перекрасить его по пути. Сколько нужно времени, чтобы запасти все необходимое?
– Для поездки в Зиль?
– Да.
– На боте ничего нет: ни инструментов, ни канатов, ни припасов, ничего. Посмотри на паруса – они дырявые! Завтра ночью, если очень повезет.
Таллия поджала губы:
– Так долго? Мендарк уже волнуется. Ладно, пусть будет завтра. Выйдем в сумерках.
Они шли обратно в гостиницу, как вдруг Таллия увидела знакомую фигуру, сворачивающую в переулок.
– Уж не Керт ли это?
– Фаш! – выругался Пендер и закричал: – Эй! – Голова повернулась, потом Керт бегом кинулся по переулку, и его и след простыл.
– Не нравится мне это! Кто твои люди, Пендер?
– Трудяги, но не такие уж честные. Доверяю ли я им? Ни в коем случае.
– Вероятно, они уже предупредили людей Иггура, – застонала Таллия.
– Нет, они бы не решились отказаться от золота, которое Мендарк перевозит в сундуках! Скорее они собирают банду головорезов, чтобы поплыть в лагерь и забрать золото.
– Мендарк сможет позаботиться о своем добре, – сказала она не очень уверенно. – Мне бы лучше вернуться.
– Ты не можешь уйти, пока не подписаны бумаги. В порту ты найдешь кого-нибудь, кто тебя отвезет, но цена...
– ... будет высокой, – докончила она. – Встретимся в лагере завтра ночью, каково бы ни было положение с припасами для бота.
Вернувшись в гостиницу, Таллия провела несколько часов, подделывая документы. В них утверждалось, что она – Джэлис Бесун, в прошлом – из Крандора (ее акцент и внешность трудно было полностью замаскировать), и последние пять лет – купец в Туркаде, торгующий специями (она имела некоторое представление об этом) с разрешения Магистра. Наконец она положила документы в мешочек вместе с долькой чеснока и кусочком мускатного ореха.

Бумаги относительно бота еще не были готовы, когда она вернулась в контору, а когда все было закончено, подписано и скреплено печатью, уже смеркалось. Таллия давно должна была быть в порту и садиться в нанятый бот.
– Ваши документы, пожалуйста, – сказала начальник гавани.
Таллия передала их, и женщина долго и тщательно все проверяла. Нос ее сморщился, и она чихнула.
– Чеснок! – догадалась она. Потрогав черную восковую печать Магистра, она заметила: – У вас влиятельные друзья, – потом кивнула и вернула документы. Затем без улыбки передала ей документы на бот и попрощалась.
Таллия забрала свой рюкзак из гостиницы. Ей хотелось бежать, но она боялась привлечь к себе внимание. Когда она добралась до порта, было уже темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57