– Не очень, – ответил он. – Мы несколько раз встречались… Он приходил ко мне и спрашивал, как попасть в Акору. Я сказал ему, что это невозможно, и посоветовал отказаться от этого путешествия. К несчастью, он не внял моим словам.
– Уверена, что это не было его прихотью, – пробормотала Джоанна. – Не сомневаюсь, у него имелись веские причины для того, чтобы отправиться в столь опасное путешествие. Но он ничего мне не объяснил. Сказал только, что вернется к Рождеству. Прошло полгода, а о нем до сих пор ничего не известно.
– Я уехал из Акоры три месяца назад, – сказал Даркурт. – Однако ничего не слышал об англичанине, рискнувшем проникнуть в мою страну.
Джоанна почувствовала, что в горле у нее пересохло. Судорожно сглотнув, она проговорила:
– Я не верю, что мой брат погиб.
– Но вы хоть понимаете, что это возможно?
– Нет, он жив, – заявила Джоанна. – Знаете, мне трудно объяснить… но я чувствую, что он жив и ждет, чтобы его разыскали.
Алекс какое-то время молчал. Когда же, наконец, заговорил, его голос звучал на удивление ласково:
– Что ж, тогда мы должны вместе попытаться найти его.
Джоанна кивнула, стараясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы. После полугода переживаний и вымотавших ее событий последних дней она находилась на грани истерики. Почувствовав вдруг безумную усталость, Джоанна покачнулась и, наверное, не удержалась бы на ногах, если бы Алекс вовремя не поддержал ее.
– Думаю, вы слишком много пережили, – проговорил он, осторожно придерживая ее за здоровую руку. – И это даже хорошо, что вы сможете отдохнуть несколько дней до того, как мы доберемся до Акоры.
– Нет-нет, со мной все в порядке, уверяю вас, – пробормотала Джоанна. – Я не из тех молоденьких мисс, которые то и дело падают в обморок. В Хоукфорте я самостоятельно управляю поместьем, и все считают меня сильной и весьма благоразумной женщиной.
– Не сомневаюсь, что так и есть, – кивнул Алекс. – Но все же вам необходимо как следует отдохнуть и набраться сил.
Джоанна нахмурилась. Она действительно считала себя очень рассудительной женщиной и привыкла сама справляться со всеми трудностями. Однако сейчас ей пришлось признать: в сложившейся ситуации без помощи Даркурта не обойтись. Погруженная в свои невеселые раздумья, Джоанна даже не заметила, как Алекс уложил ее на кровать. Она уснула, едва лишь голова оказалась на подушке. И, разумеется, не почувствовала, как Даркурт прикоснулся ладонью к ее щеке.
Прошло еще несколько дней. Алекс регулярно приносил своей гостье завтрак, обед и ужин, но они почти не общались, обмениваясь лишь вежливыми фразами. Джоанна сумела убедить Даркурта в том, что она и сама может перевязывать свою рану, и он уже не пытался помогать ей. Разумеется, было приятно самой о себе заботиться, но Джоанна довольно скоро поняла, что прикосновения Алекса не менее приятны, и теперь временами даже жалела о том, что отказалась от его помощи. Кроме того, она стала замечать, что слишком уж часто думает об этом человеке.
Ей было известно, что Даркурт спит на палубе, и несколько раз она слышала, как он разговаривал с матросами. Постепенно их язык становился ей понятен. Конечно, это был не тот греческий, который она учила, но он очень походил на язык Гомера, так что со временем она стала понимать отдельные фразы.
Выходить на палубу ей запретили, и это огорчило Джоанну, хотя она и понимала, что выражать неудовольствие в ее положении просто нелепо. Алекс ясно дал ей понять: ни одной женщине – ни иностранке, ни акорке – не дозволено проникать туда, где издавна находились только мужчины. Джоанне пришло в голову, что это очень напоминает британские клубы, куда также допускались лишь мужчины. Более того, создавалось впечатление, что клубы являются своего рода убежищами для мужчин – там они скрывались от донимающих их женщин. По мнению Джоанны, это выглядело довольно странно, ведь в другое время мужчины, не жалея сил, прямо-таки преследовали якобы надоевших им представительниц слабого пола. Видимо, во всем этом была своя логика, но Джоанна ее не понимала.
Впрочем, одиночество поначалу не казалось утомительным. Иллюминаторы постоянно были открьпы, так что Джоанна видела голубое небо и чувствовала дуновение морского ветра. Заточение в каюте не раздражало еще и потому, что Джоанна знала: совсем скоро она ступит на берег Акоры, где ее ждет Ройс. Поэтому сейчас, пока у нее было время, следовало придумать, как разыскать брата. Джоанна решила, что сделает это с помощью своего удивительного дара, и долгие часы старалась определить его местонахождение. Закрыв глаза, она думала о Ройсе и, мысленно рисуя его образ, силилась хоть что-нибудь увидеть.
Воображение нарисовало маленький молоточек, вставленный в щель между стенными панелями каюты… серебряное перо для письма… чистый сложенный лист бумаги, спрятанный за шкафом с картами… Когда же Джоанна представила себе остров, поднимающийся из морских волн, – он сразу же возник перед ней в иллюминаторе.
Но Ройса она не видела, и это приводило ее в отчаяние.
На четвертый день путешествия Даркурт внимательно посмотрел на нее и сказал:
– В сундуке есть книги. Можете почитать, если есть желание.
Джоанна невольно улыбнулась. Разумеется, она с удовольствием останется наедине с книгами – они помогут ей хотя бы ненадолго отвлечься от грустных мыслей и от этого бесконечного томительного ожидания.
Джоанна нашла в сундуке тяжеленные тома по горному делу, военной тактике и кораблестроению. Были у Алекса и книги по новейшим методам ведения сельского хозяйства – в другое время они, без сомнения, заинтересовали бы Джоанну. Что же касается лорда Даркурта, то он, как оказалось, читал поэмы Колриджа, потому что страницы в книге были уже разрезаны. Очевидно, не раз читали и книги с произведениями Китса и Вордсворта. Кроме того, Джоанна нашла полюбившийся ей роман Вальтера Скотта «Дева озера». Джоанна уже хотела взяться за роман, но тут ей попалась самая лучшая книга на свете – копия произведения, о котором говорили даже в тихом Хоукфорте. Роман «Чувство и чувствительность» был издан анонимно, но поговаривали, что автор – знатная провинциалка. Этой книгой зачитывались все.
Джоанна вскоре поняла, в чем причина успеха этого романа. Погрузившись в приключения семейства Дэшвуд, она не могла оторваться от романа и заснула лишь тогда, когда любовная интрига, в которую были замешаны сестры, разрешилась.
Утром Джоанна увидела на столе завтрак. Должно быть, Алекс приходил, когда она еще спала. Его поведение удивляло девушку; она пыталась поменьше о нем думать, однако у нее ничего не получалось. Ведь он зашил ее рану, уступил ей свою каюту и очень даже неплохо к ней относится. «А впрочем, ничего удивительного, – говорила себе Джоанна. – На его месте точно так же вел бы себя любой знатный англичанин, даже наполовину акорец…»
Позавтракав и с удовольствием приняв душ, Джоанна снова заглянула в сундук и даже вскрикнула от восторга. Под книгами с английскими романами и стихами она обнаружила старинные свитки.
Джоанна осторожно развернула один из них. Свиток был из плотного пергамента – такие она видела в хоукфортской библиотеке. Текст был довольно разборчивый, и Джоанна почти сразу поняла, что сумеет кое-что разобрать. Во всяком случае, первую строку она прочитала: «Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который, странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен…»
«Одиссея»! Она держала в руках копию величайшей эпической поэмы Гомера. Эту книгу Джоанна знала и очень любила. Язык, на котором была написана поэма на свитке, очень походил на греческий, но все же Джоанна не все понимала. Точно так же она лишь отчасти понимала разговоры Даркурта с матросами.
Утро пролетело незаметно. Джоанна почти не отрывалась от свитка. Медленно, слово за словом, она разбирала текст. Конечно, она не надеялась на то, что ей удастся запомнить все новые слова, да и произносила их Джоанна на свой лад, но все же некоторых успехов добилась.
Одиссей уже достиг острова циклопов, когда в каюте появился Алекс с подносом в руках. Джоанна не слышала, как открылась дверь, поэтому вздрогнула, когда Даркурт спросил:
– Что вы читаете?
Несколько мгновений она сидела, не шелохнувшись, а потом вдруг потупилась, залилась краской и заерзала на кровати. Джоанна сообразила, что сидит в неподобающей для леди позе – скрестив ноги и положив на колени свиток. Хорошо хоть пергамент отчасти прикрывал ее ноги.
Наконец, взяв себя в руки, она подняла голову и снова взглянула на Даркурта. Да, он невероятно красив. Сейчас Даркурт совершенно не походил на того английского лорда, с которым она пыталась поговорить в Лондоне, однако Джоанна решила, что больше не станет смущаться, глядя на его обнаженную грудь и ноги ниже коленей. Алекс не брился уже несколько дней, но с темной щетиной он казался еще более привлекательным.
Заставив себя отвести от него взгляд, Джоанна наконец ответила:
– «Одиссею». Это моя любимая книга.
Даркурт поставил поднос на стол. Краем глаза Джоанна заметила, что он улыбнулся, и это немало обрадовало ее.
– И в Акоре это любимая книга, – сказал он, внимательно глядя на девушку.
Немного помедлив, она спросила:
– Не из-за того ли, что акорцы – потомки древних греков?
Даркурт тотчас же вспомнил о книге, найденной в узелке Джоанны. Снова улыбнувшись, он спросил:
– Эту теорию выдвинул ваш дедушка?
– Откуда вам это известно?
– Я читал его книгу «Размышления о сущности Королевства Акора». Заметил, что вы прихватили ее с собой. Что ж, некоторые мысли вашего предка заслуживают внимания, но вообще-то не думаю, что его теория окажется для вас полезной.
– Так акорцы произошли не от греков?
Алекс медленно прошелся по каюте. Затем, скрестив на груди руки, пристально посмотрел на сидевшую перед ним девушку.
– И да и нет, – ответил он, наконец. – Некоторые из моих предков действительно приплыли из Греции, но как только они покинули ее, Греция была завоевана пришельцами с севера. А потом наступил «век тьмы». И та Греция, которую вы знаете, которая считается страной Гомера, гордится Афинами и Спартой, – она совсем не походила на страну, в которой жили мои пращуры.
Заинтригованная, Джоанна проговорила:
– Но вы пользуетесь тем же алфавитом, не так ли? Алекс едва заметно кивнул. Немного помолчав, вновь заговорил:
– Это потому, что и акорцы и греки позаимствовали его у древних финикийцев примерно в одно и то же время. До этого имелся собственный алфавит, но он был весьма несовершенный. Так что алфавит финикийцев нам очень помог, благодаря ему мы достигли значительных успехов.
Джоанна вздохнула.
– За последние три дня я узнала об Акоре больше, чем за всю предыдущую жизнь, и все же понимаю, что знаю очень мало, и это очень меня беспокоит, ведь мы скоро будем в Акоре. – Девушка вопросительно посмотрела на Даркурта; она надеялась, что он правильно поймет ее.
Алекс снова прошелся по каюте. На сей раз он довольно долго молчал. Когда же, наконец, заговорил, Джоанна поняла: сейчас она узнает нечто очень важное.
Глава 5
Алекс решил, что Джоанне действительно стоит узнать об Акоре побольше до того, как они прибудут туда. Ведь ей и так придется нелегко… Полное же неведение лишь усугубило бы ее положение.
Однако рассказать он мог немногое. Алексу с детства было известно: он станет одним из тех, кого пускают в большой мир, но в отличие от остальных ему не придется скрывать свое происхождение, то есть он имел право называть себя акорцем. Алекс знал, что получит свое английское наследство, но не сомневался, что его любовь и верность по-прежнему будут отданы Акоре, – иными словами, он никогда не скажет и не сделает ничего такого, что могло бы принести вред его родине.
Его английский дедушка понимал это, поэтому избегал разговоров об Акоре, но в присутствии других людей Алексу постоянно приходилось уклоняться от неудобных вопросов, что, впрочем, ему удавалось без особого труда. А вот с Джоанной все было по-другому. Алекс не привык общаться со столь независимыми и самостоятельными женщинами. К тому же его гостья была очень неглупа, обладала немалыми познаниями и интересовалась политикой.
Алекс всегда относился к женщинам с величайшим уважением. А их способность производить на свет детей вызывала у него восхищение. Но Джоанна без единой жалобы вытерпела страшную боль, когда он зашивал ей рану, да еще нашла в себе силы похвалить его, – и это не только восхищало Алекса, но и изумляло. И еще его очень смущала ее привлекательность. Поэтому Даркурт в очередной раз напомнил себе о необходимости быть начеку с этой удивительной женщиной.
– Садитесь за стол, – сказал он. – Ведь вы еще не позавтракали.
Пока Джоанна ела, Алекс, расхаживая по каюте, в общих чертах описал, что ее может ждать по прибытии в Акору.
Покончив с жаренной на решетке рыбой, приправленной оливковым маслом и травами, Джоанна съела горсть свежей земляники и со вздохом откинулась на спинку стула.
– Так мы войдем в главный порт, который, как вы сказали, называется Илиус? – спросила она.
Даркурт кивнул:
– Да, совершенно верно. В этом городе находится резиденция короля, но это еще и самая глубокая наша гавань.
Тут Даркурт вытащил из шкафа нужную карту и разложил ее на столе. Джоанна тотчас же отодвинула в сторону тарелки, чтобы они не мешали ему. Алекс сейчас находился так близко от нее, что чувствовал запах ее волос – золотистые локоны, закрутившись в мелкие колечки, обрамляли ее лицо, и, похоже, ей так и не удалось привести их в порядок после душа. Как ни странно, но эта женщина, вроде бы такая рассудительная и благоразумная, не позаботилась о том, чтобы прихватить с собой гребень. Алекс невольно улыбнулся, ему вдруг пришло в голову, что не такая уж Джоанна рассудительная…
Мельком взглянув на нее, он склонился над картой и проговорил:
– Вот Испания. – Алекс провел пальцем вдоль западного побережья Европы. – А вот этот полуостров вы называете Гибралтаром. На другой стороне моря – Марокко и Маунт-Хачо. Вместе они образуют Геркулесовы столбы, защищающие вход в Средиземное море.
Тут Джоанна заметила группу островов, расположенных примерно в сотне миль к западу от столбов.
– Это и есть Акора? – спросила она.
Даркурт кивнул. Джоанна взглянула на него с удивлением.
– Я думала, что Акора – это один остров. Значит, их два, а между ними еще три маленьких? – Она вздохнула. – Ну почему же мы так невежественны?
У нее были удивительные светло-карие глаза; иногда они казались зеленоватыми, и тогда в них вспыхивали золотистые искорки. Эти глаза напоминали лесную поляну, где поросшие изумрудным мхом речные берега освещались золотыми солнечными лучами, проникавшими сквозь густую листву. Алекс откашлялся.
– Ваши картографы могли видеть береговую линию Акоры только со своих кораблей, причем со значительного расстояния. Проливы, ведущие к Внутреннему морю, они принимали за небольшие заливчики.
«Потому что доблестные акорские воины патрулировали территориальные воды королевства и заставляли всех иностранцев, пытавшихся подойти ближе, поворачивать обратно», – подумала Джоанна. Но она находится на корабле, который обратно не повернут. Она путешествует вместе с принцем Акоры и уже через несколько дней ступит на землю этой таинственной страны. Алекс заметил, как блеснули глаза Джоанны, и, к собственному удивлению, был готов разделить ее ликование.
– Это Каллимос, – сказал он, указывая на остров, расположенный на востоке.
– Его название переводится как «прекрасный», да? – спросила Джоанна.
– Верно, – кивнул Даркурт. – Сможете прочесть остальные названия?
Девушка внимательно посмотрела на карту.
– Западный остров – Лейос. Где-то я уже встречала это слово. Кажется, это равнина?
– Внутренняя часть этого острова очень ровная, – сказал Алекс. – Он идеально подходит для земледелия и разведения лошадей.
– А эти три… – пробормотала Джоанна. – Это Фобос… Дейматос и… Тарбос. – Она с удивлением посмотрела на Алекса. – Не понимаю… Ведь все эти названия связаны со страхом и ужасом. Неужто там так плохо живется?
– Вовсе нет, – улыбнулся Даркурт. – Напротив, там очень даже неплохо.
– А откуда же такие названия?
Алекс свернул карту и спрятал ее в шкаф.
– Эти названия служат… напоминанием. Думаю, это самое подходящее слово. Напоминанием о том, что случилось много лет назад. – Вернувшись к столу, он продолжал: – Когда-то Акора действительно была одним островом. Местные жители называли его Каллимосом – это название сейчас сохранил западный остров архипелага.
– Но как же один остров превратился в несколько? – удивилась Джоанна.
– В центре Каллимоса находился вулкан, спавший тысячи лет. Но однажды он проснулся, и началось ужасное извержение. Взрыв разделил остров на две части, и море тут же поглотило пространство между ними – осталось только три маленьких островка, которые и поныне служат свидетельством того, что пришлось пережить людям, когда земля разверзлась у них под ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35