Ну что за безумие! Никогда в жизни, даже еще будучи неопытным юношей, не испытывал он такого желания обладать женщиной. И будь его воля, он не стал бы терять ни минуты на учениях. А ведь время было весьма опасное, и даже самые преданные ему люди могли бы усомниться во властителе, который проявляет такую слабость духа.
Прошептав что-то сквозь зубы, Алекс повернулся и откинул в сторону полотнище ткани, служившее дверью палатки. Короткая команда – и несколько воинов торопливо поднялись на ноги. Через несколько мгновений Даркурт сел в колесницу, запряженную двумя мышиной масти конями, которую подогнали к палатке, взялся за поводья и крикнул Джоанне:
– Иди сюда!
Сгорая от стыда под любопытными взглядами воинов, моля про себя Бога, чтобы ее щеки пылали хоть чуточку меньше, Джоанна быстро заняла место в колеснице. При этом она не оперлась на руку Даркурта, которую он протянул ей, а ухватилась за поручни. Почти в то же мгновение резвые рысаки помчались вперед, увлекая за собой легкую маневренную колесницу.
Джоанна стояла, едва дыша, реальность ошеломила ее. Она едет в колеснице – колеснице! – которая несется с места полевых учений в королевский дворец. Она, Джоанна Хоукфорт, девушка, которая всегда вела спокойную и даже скучную жизнь. День за днем она занималась будничными делами, обращая внимание лишь на смену времен года, которые требовали смены одежды и привычек. Словом, жила так, как существовали до нее многие поколения хоукфортских женщин.
И вот теперь…
Джоанна прикоснулась рукой к губам, все еще хранившим вкус поцелуя, и снова ухватилась за поручни. Она стоит за спиной Алекса. Нет, Александроса. Возможно, ей лучше именно так называть его даже про себя. Александрос, принц Акоры. Он стоит перед ней с обнаженным торсом, с блестящей на солнце кожей и гонит вперед лошадей, которые, кажется, летят над землей.
У него такая теплая, даже горячая кожа – она все еще чувствует ее тепло на своих ладонях. Его поцелуй… Желание…
Господи, не должна она думать о таких вещах!
Колесница, грохоча и поднимая облако пыли, промчалась по ведущей к дворцу аллее. Какой-то мальчик тут же подбежал, чтобы подхватить брошенные принцем поводья и увезти колесницу. Джоанна чувствовала на себе взгляды людей, толпящихся во дворе, но не осмеливалась поднять голову. И, не дожидаясь, пока Даркурт поддержит ее, она быстро пошла вверх по лестнице, ведущей в семейное крыло. Принц шел за ней по пятам.
Оказавшись наверху, Джоанна оглянулась, призывая на помощь всю свою храбрость. До чего же он был… хорош! Да-да, именно хорош. Выше ее на несколько дюймов, в отличной физической форме. Но кроме чисто внешней привлекательности, было в нем что-то еще, его характер – умение властвовать над людьми, чувство собственного достоинства и ответственности за других. Александрос, прищурившись, наблюдал за девушкой.
– Нам надо поговорить, – сказала она. Ее голос звучал словно издалека.
Даркурт коротко кивнул. Они молча подошли к его покоям. Там было прохладнее – морской ветерок проникал в комнаты сквозь высокие окна. В комнатах никого. В наступившей на миг тишине Джоанна слышала, как журчит вода в водяных часах.
Время течет.
– Ройс жив, – сказала она.
Алекс повернулся и посмотрел на нее. Черный локон упал ему на лоб, взгляд голубых глаз внезапно потеплел.
– Я знаю, что вам очень этого хочется, – промолвил Даркурт.
– Нет, не это. Послушайте меня. – Джоанна сжала губы, раздумывая над тем, как убедить его в своих словах. – У Кассандры есть дар, а может… проклятие. В вашем роду были еще женщины, обладающие какими-то уникальными способностями?
– Несколько, – ответил Алекс удивленно.
– В моей семье тоже. Но только несколько – за много веков существования рода. Мы привыкли к этому. – Она усмехнулась. – А как иначе?
Еще один вздох, вселивший, однако, в Джоанну уверенность. Она сможет. У нее должно получиться.
– Я готова биться об заклад. Если вы внимательно изучите историю вашей семьи, то обнаружите, что необычные способности проявлялись у ваших женщин не раньше семи веков назад.
– Я не понимаю, – помолчав мгновение, вымолвил принц Акоры.
Он не сказал ей, что она ошибается! Значит, она права, и он знает, что права. Джоанна испытала невероятное облегчение.
– Да, именно так, – продолжила она уже увереннее, – потому что именно тогда мои предки приехали сюда. И, по крайней мере, несколько из них тут остались. Познакомившись с Кассандрой, я спросила себя, что же они привезли с собой в вашу страну.
– Этот дар…
– Да, этот дар. Он проявлялся не в каждом поколении, но непременно, и всегда у женщин, не у мужчин. Возможно, он проявляется именно тогда, когда в нем возникает особая нужда. Хотя возникает это как бы само собой, неизвестно откуда. Как бы там ни было, я – одна из таких женщин, хотя, конечно, мой дар слабее и не столь искусен, как у Кассандры. – Джоанна сосредоточилась и прошептала про себя молитву: «Господи, пусть он поверит мне. Пусть поймет. Пусть начнет действовать». – Я могу находить предметы, – продолжала она. – Это началось, когда я была маленькой девочкой. Я находила потерянную игрушку, щенка, заснувшего в буфете, положенную не на место шляпку. Сначала это были просто вещи. А потом, когда мне исполнилось шесть лет, пропал сын мельника. Все сходили с ума. Мальчика искали два дня и две ночи. Я его знала – мы вместе играли. И мне так хотелось, чтобы он нашелся… Вдруг что-то во мне… шевельнулось. Не знаю, какими еще словами описать мое состояние. Я… чувствовала, что с ним происходит. Он замерз и очень боялся, он находился где-то в глубине, как бы под землей, но я поняла, где именно. Поняла! В водосточном колодце, расположенном в миле от Хоукфорта. Он там часто гулял. И провалился. Слава Создателю, никто не счел меня сумасшедшей. Люди в Хоукфорте слыхали о таких вещах, и мой дар они оценили. Были благодарны мне. А мои родители… – Она замолчала: боль потери еще не утихла после нескольких лет. – Мои родители были замечательными людьми. Отец помнил легенды, ходившие о моей прапрабабушке. И он помог мне понять себя, справиться…
Джоанна развела руки в сторону, заглянула Даркурту в глаза.
– Поверьте мне, пожалуйста, – прошептала она. – Ройс жив, но он в тюрьме и… слабеет с каждым часом. Его надо найти как можно скорее.
Александрос долго молчал. Его разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, он жаждал обладать Джоанной и убеждал себя в необходимости поверить ей. Без сомнения, она искренна с ним, верит в то, что говорит. С другой стороны, может ли и он поверить ей? Может ли быть, чтобы Ройс Хоукфорт все еще оставался жив?
– Джоанна… – наконец заговорил Даркурт. – О вашем брате до сих пор нет никаких известий. Вам известно, какой политики мы придерживаемся в отношении ксенок-сов, иностранцев. Если бы Ройс действительно попал в Акору, то власти знали бы об этом. А уж на английского лорда тем более бы обратили внимание. Мы следим за ним с тех пор, как Ройс сказал мне о своем желании посетить Акору. Но ведь никто не сообщал, что он прибыл сюда. – Принц говорил как мог ласково, опасаясь своими словами ранить Джоанну. Даже если она обладает даром, о котором говорит (а Даркурт был готов поверить ей), вероятность того, что она права, чрезвычайно мала.
– Ройс здесь, – невозмутимо сказала леди Хоукфорт очень ровным голосом. – Я абсолютно уверена в этом.
– Но мы должны были знать… – попытался возразить Александрос.
– Должны были и знаете – не одно и то же. – Джоанна нахмурилась. – Но вот почему вы не знаете – очень странно.
Даркурт невольно напрягся и с уважением посмотрел на женщину. Англичанка, бесспорно, очень умна. И он только сейчас начинал понимать, что это действительно так.
– Ройс здесь, он в Акоре, – повторила Джоанна. – Но ванакс об этом не знает. Кто-то скрывает это от него – возможно, именно тот человек, что держит Ройса в заключении. Почему? С какой целью? – Она, прищурившись, посмотрела на Даркурта. – Кто осмелится на такое?
– Но почему вы думаете, что…
Джоанна остановила Алекса взмахом руки.
– Не надо! На это нет времени. Прошу вас, пожалуйста, будьте честны со мной.
На него подействовало ее «пожалуйста». И еще тоскующий взгляд. Она тосковала по брату, по правде и, как осмеливался надеяться Даркурт, даже по нему.
– Акора переживает нелегкие времена, – медленно проговорил он.
– Потому что вы верите, будто Британия нападет на Акору?
– Отчасти…
Принцу захотелось принять душ и переодеться. Затем он должен сосредоточиться и подумать в уединении, надо, наконец, решить, как вести себя с этой женщиной, которая оказалась куда более сложной, чем он предполагал вначале.
– Оставайтесь здесь, – приказал он. – Никуда не ходите, ничего не предпринимайте. Вы меня поняли?
Джоанна кивнула. Даркурту показалось, что она недовольна его нерешительностью, но, похоже, готова его послушаться. Вынув из сундука свежие вещи, он отправился в бассейн.
Едва за ним закрылась дверь, Джоанна перевела дыхание и села на край кровати. Ноги ее дрожали, взглянув на них, она вспомнила о бараньем желе, которое Малридж заставляла ее есть, когда малышка Джоанна плохо себя чувствовала. Голова слегка кружилась, в ушах звенело, словно рядом поднялся в воздух потревоженный рой пчел.
Но что странно, ее груди вдруг стали каменно-тяжелыми, соски – чувствительными, а самое укромное место ее тела внезапно как-то странно увлажнилось.
Дышать, надо дышать… Вдох-выдох, вдох-выдох…
Джоанна слышала, как рядом в бассейне плещется и льется вода. Она потоками стекает по его тугим мышцам, ласкает его великолепное тело, играет на упругой бронзовой коже.
Принц Александрос выслушал ее, она должна радоваться этому. И не сказал то, чего она опасалась: он не упрекнул ее во лжи, не усомнился, что она может находить потерянное с помощью своего дара. Он поверил. Поверил! Но потом вдруг заявил, что ему необходимо принять душ. Капли воды, медленно стекавшие вниз по его телу…
О Господи! Не дурочка же она в самом-то деле, которая будет раздумывать над естественной реакцией здорового и очень красивого мужчины. Если бы только все было именно так! Все естественно, ничего особенного, и нет причин чувствовать себя так, словно мир перевернулся и ушел у нее из-под ног.
Джоанна принялась ходить взад-вперед по холодному полу, чувствуя, как мягкий шелковый подол щекочет ее ноги. За окнами открывался чудесный вид – все так мирно и благополучно. Стоят на якорях в гавани корабли, другие скользят по гладкой голубой поверхности Внутреннего моря. Телеги и колесницы погромыхивают на улицах. А за городом золотые поля нежатся на жарком солнце.
Все это похоже на рай. Но где-то прячется змей…
Воду выключили. Джоанна повернулась, посмотрела на дверь и быстро отвернулась. Минуты бежали за минутами.
Она закрыла глаза, собираясь с силами, и внезапно увидела внутренним взором ее – маленькую зеленую змейку, ползущую по садовой стене возле старой постройки в Хоук-форте. Можно не сомневаться, что она ищет птичьи яйца или другие деликатесы. Гибкое тело, словно перетекая в блестящей оболочке, ни секунды не оставалось в покое. Сколько раз Джоанне доводилось лежать на стене, греясь на летнем солнышке, и вяло наблюдать за зарождением неизбежной трагедии?
– Джоанна!
Она подняла голову и увидела Алекса, с тревогой смотревшего на нее. С трудом вздохнув, женщина попыталась улыбнуться.
– Я просто задумалась.
Его намокшие черные волосы крупными кудрями падали на лицо, делая его еще более привлекательным. На принце была простая туника из неотбеленного льна, перехваченная на поясе шнурком и доходившая ему до середины бедер. В правой руке он держал шпагу в ножнах из чеканной бронзы. Положив оружие на сундук, Даркурт посмотрел на Джоанну.
– Что-то во мне против того, чтобы вы это делали, – сказал он.
– Что… делала?
– Думали. – И, не дожидаясь, чтобы вспыхнувший в ее глазах огонек протеста заставил ее возразить, он поспешно добавил: – Обратите внимание, я сказал: «что-то во мне», а не весь я. Да, разум подсказывает мне, что это глупое желание.
– Вы вовсе не глупец. – Она говорила чуть охрипшим голосом.
Александрос провел рукой по влажным волосам, и даже этот простой жест взволновал Джоанну.
– Последнее время я именно глупцом себя и чувствую, но не обращайте на это внимания. Итак, вы голодны?
При мысли о еде у нее подвело живот.
– Позволю себе все же вам напомнить, – проговорила молодая женщина, – вы собирались объяснить мне, почему в Акоре настали нелегкие времена.
Его взгляд проник в самую глубину ее существа и заставил ее содрогнуться так, словно Алекс прикоснулся к ней.
– Правда? – переспросил принц самым невинным тоном.
– Возможно, мне только показалось, но, если вы ничего мне не объясните, я буду вынуждена сделать свои выводы, – сказала леди Хоукфорт.
Он молча и оценивающе, как показалось Джоанне, посмотрел на нее. Что ж, если он хочет бросить ей перчатку, она не задумываясь поднимет ее. Кассандра не хотела говорить, как принимают иностранцев в Акоре, но показала это. Может быть, и молчание Даркурта столь же красноречиво?
– Рассказывая мне о своих видениях, Кассандра сказала, что видела ослабевшую Акору. Однако на этот раз страна пострадала не от природы, а от человека. – Она вопросительно посмотрела на Алекса, не отрывавшего от нее взгляда, но его лицо оставалось непроницаемым. Кивнув на окно, Джоанна продолжила:
– Все вокруг кажется таким идиллическим. А меж тем мир постоянно меняется, все в нем становится иным, и здесь… – Она не договорила, любуясь Илиусом и раскинувшимися за чертой города полями. Похоже, взору Джоанны открывалось что-то невидимое простому смертному, нечто гораздо большее. – В Англии, – продолжала она, – это новые фабрики, машины, которые меняют быт людей. Думаю, ничто не способно остановить неизбежные перемены в мире.
– Вы абсолютно правы, – согласился с ней Даркурт. – Вам говорят что-нибудь имена Сэмюэля Слейтера и Уильяма Кокерилла?
Джоанна задумалась, вспоминая.
– О Кокерилле я знаю, – кивнула она. – Несколько лет назад он стал причиной скандала. Тогда прошел слух, что Кокерилл уехал во Францию, прихватив с собой чертежи машин, которые были только в Великобритании. Помню, мы с Ройсом толковали об этом.
– Слейтер сделал то же самое, только он отправился в Америку, – сказал Даркурт. – Судьба таких людей убеждает нас в том, что распространение знаний невозможно остановить, их не спрячешь за пограничным постом. Этот урок Акора тоже должна усвоить. Еще недавно мы сравнительно легко могли защитить нашу страну, покупать новейшее оружие и быть готовыми использовать его, но скоро этого станет недостаточно. Паровой двигатель даст людям такую же силу, как ружье. И если мы позволим себе оставаться такими, как сейчас, то губительные перемены не заставят себя ждать – нас сметет волной всего нового.
– Я видела это новое в разных местах Великобритании, – промолвила Джоанна. – Шахты изрезали землю провинции, фабрики изнуряют рабочих до предела. Если это судьба, то я никому не желаю такой.
– Я тоже, – согласился Алекс. – Мы должны научиться использовать новую силу себе в помощь. Мой брат верит, что это возможно, я тоже, но… – Он замолчал на минуту. – Есть в Акоре люди, которые восстают против любых перемен. В них они видят опасность изменения статус-кво, что может нанести ущерб их положению, вот они и готовы на все, лишь бы ничего не менялось.
– Несмотря на желания ванакса?
Даркурт кивнул. Он пришел к решению и думал теперь только об одном: если бы жар страсти можно было смыть столь же легко, как пот от изнурительных тренировок. Джоанна Хоукфорт не была похожа ни на одну из тех женщин, кого он знал. Глупо не признавать это и… не воспользоваться. И все же он с некоторым трудом заставил себя произнести:
– Если ванакс примет решение, оппозиция умолкнет. Однако в нашем совете есть люди, у которых жажда власти пересиливает чувства долга и чести.
Джоанна подумала, что Даркурт говорит ей такие вещи, каких не слышал ни один иностранец. Взвесив его слова, она спросила:
– И сколько же в совете таких людей? Настолько много, что их мнение может оказаться существенным?
– Возможно, трое из шести, то есть половина. Это Дей-лос, Тройзус и Меллинос. Если исключить членов королевского дома Атреидов, то они представляют самые богатые и влиятельные роды Акоры, – ответил принц.
– И все же их всего трое. Неужели они представляют для Акоры серьезную опасность?
– При обычных обстоятельствах – нет, – признался Алекс. – Но есть один момент. Около года назад в стране сформировалась группировка, представители которой требуют более радикальных перемен, чем те, на которых настаивает ванакс. Их лидер грозил даже устроить в Акоре революцию – вроде той, что была во Франции. Дело в том, что мы не знаем, сколько жителей страны их поддерживают и какое влияние они оказывают на акорцев, однако нам известно, что число этой группировки постоянно растет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Прошептав что-то сквозь зубы, Алекс повернулся и откинул в сторону полотнище ткани, служившее дверью палатки. Короткая команда – и несколько воинов торопливо поднялись на ноги. Через несколько мгновений Даркурт сел в колесницу, запряженную двумя мышиной масти конями, которую подогнали к палатке, взялся за поводья и крикнул Джоанне:
– Иди сюда!
Сгорая от стыда под любопытными взглядами воинов, моля про себя Бога, чтобы ее щеки пылали хоть чуточку меньше, Джоанна быстро заняла место в колеснице. При этом она не оперлась на руку Даркурта, которую он протянул ей, а ухватилась за поручни. Почти в то же мгновение резвые рысаки помчались вперед, увлекая за собой легкую маневренную колесницу.
Джоанна стояла, едва дыша, реальность ошеломила ее. Она едет в колеснице – колеснице! – которая несется с места полевых учений в королевский дворец. Она, Джоанна Хоукфорт, девушка, которая всегда вела спокойную и даже скучную жизнь. День за днем она занималась будничными делами, обращая внимание лишь на смену времен года, которые требовали смены одежды и привычек. Словом, жила так, как существовали до нее многие поколения хоукфортских женщин.
И вот теперь…
Джоанна прикоснулась рукой к губам, все еще хранившим вкус поцелуя, и снова ухватилась за поручни. Она стоит за спиной Алекса. Нет, Александроса. Возможно, ей лучше именно так называть его даже про себя. Александрос, принц Акоры. Он стоит перед ней с обнаженным торсом, с блестящей на солнце кожей и гонит вперед лошадей, которые, кажется, летят над землей.
У него такая теплая, даже горячая кожа – она все еще чувствует ее тепло на своих ладонях. Его поцелуй… Желание…
Господи, не должна она думать о таких вещах!
Колесница, грохоча и поднимая облако пыли, промчалась по ведущей к дворцу аллее. Какой-то мальчик тут же подбежал, чтобы подхватить брошенные принцем поводья и увезти колесницу. Джоанна чувствовала на себе взгляды людей, толпящихся во дворе, но не осмеливалась поднять голову. И, не дожидаясь, пока Даркурт поддержит ее, она быстро пошла вверх по лестнице, ведущей в семейное крыло. Принц шел за ней по пятам.
Оказавшись наверху, Джоанна оглянулась, призывая на помощь всю свою храбрость. До чего же он был… хорош! Да-да, именно хорош. Выше ее на несколько дюймов, в отличной физической форме. Но кроме чисто внешней привлекательности, было в нем что-то еще, его характер – умение властвовать над людьми, чувство собственного достоинства и ответственности за других. Александрос, прищурившись, наблюдал за девушкой.
– Нам надо поговорить, – сказала она. Ее голос звучал словно издалека.
Даркурт коротко кивнул. Они молча подошли к его покоям. Там было прохладнее – морской ветерок проникал в комнаты сквозь высокие окна. В комнатах никого. В наступившей на миг тишине Джоанна слышала, как журчит вода в водяных часах.
Время течет.
– Ройс жив, – сказала она.
Алекс повернулся и посмотрел на нее. Черный локон упал ему на лоб, взгляд голубых глаз внезапно потеплел.
– Я знаю, что вам очень этого хочется, – промолвил Даркурт.
– Нет, не это. Послушайте меня. – Джоанна сжала губы, раздумывая над тем, как убедить его в своих словах. – У Кассандры есть дар, а может… проклятие. В вашем роду были еще женщины, обладающие какими-то уникальными способностями?
– Несколько, – ответил Алекс удивленно.
– В моей семье тоже. Но только несколько – за много веков существования рода. Мы привыкли к этому. – Она усмехнулась. – А как иначе?
Еще один вздох, вселивший, однако, в Джоанну уверенность. Она сможет. У нее должно получиться.
– Я готова биться об заклад. Если вы внимательно изучите историю вашей семьи, то обнаружите, что необычные способности проявлялись у ваших женщин не раньше семи веков назад.
– Я не понимаю, – помолчав мгновение, вымолвил принц Акоры.
Он не сказал ей, что она ошибается! Значит, она права, и он знает, что права. Джоанна испытала невероятное облегчение.
– Да, именно так, – продолжила она уже увереннее, – потому что именно тогда мои предки приехали сюда. И, по крайней мере, несколько из них тут остались. Познакомившись с Кассандрой, я спросила себя, что же они привезли с собой в вашу страну.
– Этот дар…
– Да, этот дар. Он проявлялся не в каждом поколении, но непременно, и всегда у женщин, не у мужчин. Возможно, он проявляется именно тогда, когда в нем возникает особая нужда. Хотя возникает это как бы само собой, неизвестно откуда. Как бы там ни было, я – одна из таких женщин, хотя, конечно, мой дар слабее и не столь искусен, как у Кассандры. – Джоанна сосредоточилась и прошептала про себя молитву: «Господи, пусть он поверит мне. Пусть поймет. Пусть начнет действовать». – Я могу находить предметы, – продолжала она. – Это началось, когда я была маленькой девочкой. Я находила потерянную игрушку, щенка, заснувшего в буфете, положенную не на место шляпку. Сначала это были просто вещи. А потом, когда мне исполнилось шесть лет, пропал сын мельника. Все сходили с ума. Мальчика искали два дня и две ночи. Я его знала – мы вместе играли. И мне так хотелось, чтобы он нашелся… Вдруг что-то во мне… шевельнулось. Не знаю, какими еще словами описать мое состояние. Я… чувствовала, что с ним происходит. Он замерз и очень боялся, он находился где-то в глубине, как бы под землей, но я поняла, где именно. Поняла! В водосточном колодце, расположенном в миле от Хоукфорта. Он там часто гулял. И провалился. Слава Создателю, никто не счел меня сумасшедшей. Люди в Хоукфорте слыхали о таких вещах, и мой дар они оценили. Были благодарны мне. А мои родители… – Она замолчала: боль потери еще не утихла после нескольких лет. – Мои родители были замечательными людьми. Отец помнил легенды, ходившие о моей прапрабабушке. И он помог мне понять себя, справиться…
Джоанна развела руки в сторону, заглянула Даркурту в глаза.
– Поверьте мне, пожалуйста, – прошептала она. – Ройс жив, но он в тюрьме и… слабеет с каждым часом. Его надо найти как можно скорее.
Александрос долго молчал. Его разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, он жаждал обладать Джоанной и убеждал себя в необходимости поверить ей. Без сомнения, она искренна с ним, верит в то, что говорит. С другой стороны, может ли и он поверить ей? Может ли быть, чтобы Ройс Хоукфорт все еще оставался жив?
– Джоанна… – наконец заговорил Даркурт. – О вашем брате до сих пор нет никаких известий. Вам известно, какой политики мы придерживаемся в отношении ксенок-сов, иностранцев. Если бы Ройс действительно попал в Акору, то власти знали бы об этом. А уж на английского лорда тем более бы обратили внимание. Мы следим за ним с тех пор, как Ройс сказал мне о своем желании посетить Акору. Но ведь никто не сообщал, что он прибыл сюда. – Принц говорил как мог ласково, опасаясь своими словами ранить Джоанну. Даже если она обладает даром, о котором говорит (а Даркурт был готов поверить ей), вероятность того, что она права, чрезвычайно мала.
– Ройс здесь, – невозмутимо сказала леди Хоукфорт очень ровным голосом. – Я абсолютно уверена в этом.
– Но мы должны были знать… – попытался возразить Александрос.
– Должны были и знаете – не одно и то же. – Джоанна нахмурилась. – Но вот почему вы не знаете – очень странно.
Даркурт невольно напрягся и с уважением посмотрел на женщину. Англичанка, бесспорно, очень умна. И он только сейчас начинал понимать, что это действительно так.
– Ройс здесь, он в Акоре, – повторила Джоанна. – Но ванакс об этом не знает. Кто-то скрывает это от него – возможно, именно тот человек, что держит Ройса в заключении. Почему? С какой целью? – Она, прищурившись, посмотрела на Даркурта. – Кто осмелится на такое?
– Но почему вы думаете, что…
Джоанна остановила Алекса взмахом руки.
– Не надо! На это нет времени. Прошу вас, пожалуйста, будьте честны со мной.
На него подействовало ее «пожалуйста». И еще тоскующий взгляд. Она тосковала по брату, по правде и, как осмеливался надеяться Даркурт, даже по нему.
– Акора переживает нелегкие времена, – медленно проговорил он.
– Потому что вы верите, будто Британия нападет на Акору?
– Отчасти…
Принцу захотелось принять душ и переодеться. Затем он должен сосредоточиться и подумать в уединении, надо, наконец, решить, как вести себя с этой женщиной, которая оказалась куда более сложной, чем он предполагал вначале.
– Оставайтесь здесь, – приказал он. – Никуда не ходите, ничего не предпринимайте. Вы меня поняли?
Джоанна кивнула. Даркурту показалось, что она недовольна его нерешительностью, но, похоже, готова его послушаться. Вынув из сундука свежие вещи, он отправился в бассейн.
Едва за ним закрылась дверь, Джоанна перевела дыхание и села на край кровати. Ноги ее дрожали, взглянув на них, она вспомнила о бараньем желе, которое Малридж заставляла ее есть, когда малышка Джоанна плохо себя чувствовала. Голова слегка кружилась, в ушах звенело, словно рядом поднялся в воздух потревоженный рой пчел.
Но что странно, ее груди вдруг стали каменно-тяжелыми, соски – чувствительными, а самое укромное место ее тела внезапно как-то странно увлажнилось.
Дышать, надо дышать… Вдох-выдох, вдох-выдох…
Джоанна слышала, как рядом в бассейне плещется и льется вода. Она потоками стекает по его тугим мышцам, ласкает его великолепное тело, играет на упругой бронзовой коже.
Принц Александрос выслушал ее, она должна радоваться этому. И не сказал то, чего она опасалась: он не упрекнул ее во лжи, не усомнился, что она может находить потерянное с помощью своего дара. Он поверил. Поверил! Но потом вдруг заявил, что ему необходимо принять душ. Капли воды, медленно стекавшие вниз по его телу…
О Господи! Не дурочка же она в самом-то деле, которая будет раздумывать над естественной реакцией здорового и очень красивого мужчины. Если бы только все было именно так! Все естественно, ничего особенного, и нет причин чувствовать себя так, словно мир перевернулся и ушел у нее из-под ног.
Джоанна принялась ходить взад-вперед по холодному полу, чувствуя, как мягкий шелковый подол щекочет ее ноги. За окнами открывался чудесный вид – все так мирно и благополучно. Стоят на якорях в гавани корабли, другие скользят по гладкой голубой поверхности Внутреннего моря. Телеги и колесницы погромыхивают на улицах. А за городом золотые поля нежатся на жарком солнце.
Все это похоже на рай. Но где-то прячется змей…
Воду выключили. Джоанна повернулась, посмотрела на дверь и быстро отвернулась. Минуты бежали за минутами.
Она закрыла глаза, собираясь с силами, и внезапно увидела внутренним взором ее – маленькую зеленую змейку, ползущую по садовой стене возле старой постройки в Хоук-форте. Можно не сомневаться, что она ищет птичьи яйца или другие деликатесы. Гибкое тело, словно перетекая в блестящей оболочке, ни секунды не оставалось в покое. Сколько раз Джоанне доводилось лежать на стене, греясь на летнем солнышке, и вяло наблюдать за зарождением неизбежной трагедии?
– Джоанна!
Она подняла голову и увидела Алекса, с тревогой смотревшего на нее. С трудом вздохнув, женщина попыталась улыбнуться.
– Я просто задумалась.
Его намокшие черные волосы крупными кудрями падали на лицо, делая его еще более привлекательным. На принце была простая туника из неотбеленного льна, перехваченная на поясе шнурком и доходившая ему до середины бедер. В правой руке он держал шпагу в ножнах из чеканной бронзы. Положив оружие на сундук, Даркурт посмотрел на Джоанну.
– Что-то во мне против того, чтобы вы это делали, – сказал он.
– Что… делала?
– Думали. – И, не дожидаясь, чтобы вспыхнувший в ее глазах огонек протеста заставил ее возразить, он поспешно добавил: – Обратите внимание, я сказал: «что-то во мне», а не весь я. Да, разум подсказывает мне, что это глупое желание.
– Вы вовсе не глупец. – Она говорила чуть охрипшим голосом.
Александрос провел рукой по влажным волосам, и даже этот простой жест взволновал Джоанну.
– Последнее время я именно глупцом себя и чувствую, но не обращайте на это внимания. Итак, вы голодны?
При мысли о еде у нее подвело живот.
– Позволю себе все же вам напомнить, – проговорила молодая женщина, – вы собирались объяснить мне, почему в Акоре настали нелегкие времена.
Его взгляд проник в самую глубину ее существа и заставил ее содрогнуться так, словно Алекс прикоснулся к ней.
– Правда? – переспросил принц самым невинным тоном.
– Возможно, мне только показалось, но, если вы ничего мне не объясните, я буду вынуждена сделать свои выводы, – сказала леди Хоукфорт.
Он молча и оценивающе, как показалось Джоанне, посмотрел на нее. Что ж, если он хочет бросить ей перчатку, она не задумываясь поднимет ее. Кассандра не хотела говорить, как принимают иностранцев в Акоре, но показала это. Может быть, и молчание Даркурта столь же красноречиво?
– Рассказывая мне о своих видениях, Кассандра сказала, что видела ослабевшую Акору. Однако на этот раз страна пострадала не от природы, а от человека. – Она вопросительно посмотрела на Алекса, не отрывавшего от нее взгляда, но его лицо оставалось непроницаемым. Кивнув на окно, Джоанна продолжила:
– Все вокруг кажется таким идиллическим. А меж тем мир постоянно меняется, все в нем становится иным, и здесь… – Она не договорила, любуясь Илиусом и раскинувшимися за чертой города полями. Похоже, взору Джоанны открывалось что-то невидимое простому смертному, нечто гораздо большее. – В Англии, – продолжала она, – это новые фабрики, машины, которые меняют быт людей. Думаю, ничто не способно остановить неизбежные перемены в мире.
– Вы абсолютно правы, – согласился с ней Даркурт. – Вам говорят что-нибудь имена Сэмюэля Слейтера и Уильяма Кокерилла?
Джоанна задумалась, вспоминая.
– О Кокерилле я знаю, – кивнула она. – Несколько лет назад он стал причиной скандала. Тогда прошел слух, что Кокерилл уехал во Францию, прихватив с собой чертежи машин, которые были только в Великобритании. Помню, мы с Ройсом толковали об этом.
– Слейтер сделал то же самое, только он отправился в Америку, – сказал Даркурт. – Судьба таких людей убеждает нас в том, что распространение знаний невозможно остановить, их не спрячешь за пограничным постом. Этот урок Акора тоже должна усвоить. Еще недавно мы сравнительно легко могли защитить нашу страну, покупать новейшее оружие и быть готовыми использовать его, но скоро этого станет недостаточно. Паровой двигатель даст людям такую же силу, как ружье. И если мы позволим себе оставаться такими, как сейчас, то губительные перемены не заставят себя ждать – нас сметет волной всего нового.
– Я видела это новое в разных местах Великобритании, – промолвила Джоанна. – Шахты изрезали землю провинции, фабрики изнуряют рабочих до предела. Если это судьба, то я никому не желаю такой.
– Я тоже, – согласился Алекс. – Мы должны научиться использовать новую силу себе в помощь. Мой брат верит, что это возможно, я тоже, но… – Он замолчал на минуту. – Есть в Акоре люди, которые восстают против любых перемен. В них они видят опасность изменения статус-кво, что может нанести ущерб их положению, вот они и готовы на все, лишь бы ничего не менялось.
– Несмотря на желания ванакса?
Даркурт кивнул. Он пришел к решению и думал теперь только об одном: если бы жар страсти можно было смыть столь же легко, как пот от изнурительных тренировок. Джоанна Хоукфорт не была похожа ни на одну из тех женщин, кого он знал. Глупо не признавать это и… не воспользоваться. И все же он с некоторым трудом заставил себя произнести:
– Если ванакс примет решение, оппозиция умолкнет. Однако в нашем совете есть люди, у которых жажда власти пересиливает чувства долга и чести.
Джоанна подумала, что Даркурт говорит ей такие вещи, каких не слышал ни один иностранец. Взвесив его слова, она спросила:
– И сколько же в совете таких людей? Настолько много, что их мнение может оказаться существенным?
– Возможно, трое из шести, то есть половина. Это Дей-лос, Тройзус и Меллинос. Если исключить членов королевского дома Атреидов, то они представляют самые богатые и влиятельные роды Акоры, – ответил принц.
– И все же их всего трое. Неужели они представляют для Акоры серьезную опасность?
– При обычных обстоятельствах – нет, – признался Алекс. – Но есть один момент. Около года назад в стране сформировалась группировка, представители которой требуют более радикальных перемен, чем те, на которых настаивает ванакс. Их лидер грозил даже устроить в Акоре революцию – вроде той, что была во Франции. Дело в том, что мы не знаем, сколько жителей страны их поддерживают и какое влияние они оказывают на акорцев, однако нам известно, что число этой группировки постоянно растет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35