Сама мысль о том, что нежной и хрупкой девушкой пользуются таким образом, подогрела гнев Хоука. Впрочем, он снова остыл, заметив, с какой любовью сестра смотрит на своего ненасытного варвара.
Нет, Кимбра уже не была малышкой, которую требовалось защищать от малейшей неприятности. И все же оставалось неясным, в самом ли деле она счастлива в браке или просто хорошо играет свою роль. Кому, как не Хоуку, было знать, что Кимбра готова на все, лишь бы избежать кровопролития.
Прокручивая все это в мыслях, Хоук попутно оценивал высоту крепостных стен, количество башен и часовых. Его живой интерес не ускользнул от внимания Вулфа.
— Как насчет прогулки по укреплениям?
Кимбра затрепетала — Хоук вполне мог счесть это сарказмом. К счастью, все обошлось.
— Почему бы и нет? Как раз на днях я слышал, что мои укрепления надо хорошенько обновить.
— Фортификация — мой конек, — сообщил Вулф. — Много лет я изучал все, что относится к делу. Пришел к выводу, что сила не в стенах, а в людях, которые их охраняют.
— Не могу не согласиться. — Хоук помрачнел. — Брешь в стенах не так опасна, как брешь в рядах защитников. Человек, которому я доверял…
— Предал?
— Нет, просто оказался олухом.
Взгляд Хоука смутил Кимбру, и она едва нашла в себе силы задать вопрос:
— Речь идет о сэре Дорварде? Как ты с ним поступил?
— Он сам закололся, — холодно ответил Хоук, заметил ее ужас и хмыкнул. — Ему повезло!
— Повезло? В том, что он не был казнен? Но ведь самоубийство — смертный грех! Он обрек свою душу…
— Душонку!
— Теперь уж не вернешь, значит, нечего этим мучиться, — вмешался Вулф, адресуя шурину предостерегающий взгляд. — Сэр Надутый Индюк… я хочу сказать, сэр Дорвард простился с жизнью, а детали не имеют значения.
— Сэр Надутый Индюк? — Хоук мрачно хохотнул. — Это я называю — попасть в точку:
Как мило, что они сошлись хоть в чем-то, подумала Кимбра.
— А как насчет остальных? Вулф уверяет, что их оглушили и связали. Надеюсь, ты не…
— Они живут и благоденствуют, — заверил Хоук. — Виновный был только один, и он должным образом пострадал. — Он повернулся к Вулфу: — Раз уж мы об этом заговорили, я хочу знать, какого дьявола ты все это затеял?.. Зачем явился в Холихуд, чего ради похитил мою сестру и привез в эту глушь?.. Я требую ответа на вопросы!
— Ты их получишь, — сказала Кимбра, не дав мужу вставить слово, — но в должное время. А пока всех вас нужно устроить поудобнее. Уверена, что после столь долгого пути каждый из вас мечтает о горячей ванне. Пока вы приводите себя в порядок, я распоряжусь насчет угощения. — Только тут она заметила, какая тишина царит в крепости. — Вижу, гости уже разъехались. Ну и слава Богу! Нет ничего лучше, чем пировать в тесном семейном кругу.
Оба спутника Кимбры посмотрели на нее круглыми глазами, и она едва удержалась от смеха. Впрочем, момент для веселья был неподходящий, если учесть, сколько было на кону.
— Да, в тесном семейном кругу, — повторила она с нажимом. — Кстати, вот и Дракон. — Она тепло улыбнулась деверю. — Представляешь, наконец-то появился мой брат. Ну не радость ли?!
— Радость? — переспросил Дракон, пронзил Хоука взглядом и повернулся к брату. — В самом деле радость или как?
— Пока вроде да, — осторожно подтвердил Вулф.
Три могучих воина замкнули Кимбру в круг, и она почувствовала себя карлицей. Вряд ли они сознавали, до чего похожи, не только телосложением, но и излюбленной позой. Каждый стоял, расставив ноги и крепко уперев их в землю, на случай если придется внезапно отражать атаку. Каждый был начеку и держал руку на мече. Каждый был воином и предводителем воинов, до мозга костей, до последней клеточки. И Вулф, и Дракон, и Хоук — все они не раз смотрели в лицо смерти и посылали на смерть других, но они же делали все, чтобы уберечь тех, кто шел за ними, кто верил им, и это естественным образом распространялось на тех, кто слабее. Если бы мир был устроен иначе, они могли бы стать хорошими друзьями. Впрочем, при чем тут мироустройство? Обстоятельства — вот что было виной их вражды.
Кимбра подумала: разрази их гром, они будут друзьями, чего бы ей это ни стоило!
— Идем же, — сказала она Хоуку. — Я покажу тебе твое жилище.
Тот уже был готов согласиться — ему явно не терпелось остаться с сестрой наедине и забросать ее вопросами, — как вдруг вмешался Вулф, причем так быстро, что Кимбра не заметила, как ее рука оказалась в его руке.
— Почему именно ты? — спросил он мягко. — У тебя я без того будет много хлопот. Дракон разведет англичан по их жилищам.
Его брат уже стоял наготове, показывая в улыбке чуть не все свои зубы разом, и когда Вулф повлек ошеломленную Кимбру прочь, встал так, чтобы предотвратить возможное преследование. Хоук нахмурился.
— Ты, как всегда, прав, муж мой, — быстро проговорила Кимбра. — А с тобой, Хоук, мы увидимся очень скоро, за пиршественным столом.
Не дав брату возможности запротестовать, она поспешила в кухню. На ходу она молилась о том, чтобы Дракон и Хоук не перессорились. Или Хоук и Вулф. Или какой-нибудь викинг с каким-нибудь англосаксом. Чтобы все эти воинственно настроенные, на совесть тренированные мужчины в расцвете сил не вздумали пустить в ход оружие и боевое мастерство. Чтобы не покалечили друг друга еще до того, как накроют столы. Кимбра надеялась, что их настрой сильно смягчится, когда желудки наполнятся добрым элем и вкусной едой.
— Леди! — Заметив госпожу, Брита поспешила к ней, не скрывая волнения. — Леди, мне сказали…
— Правильно сказали! — Кимбра беспечно улыбнулась. — Здесь мой брат, лорд Эссекс, и я счастлива! А теперь за работу, надо устроить пир горой!
Брита и остальная женская прислуга сломя голову бросились выполнять распоряжение. Всем было ясно: чем скорее мужчины расположатся за столами, тем меньше будет шансов, что норвежские мечи скрестятся с английскими. Кимбра заметила, что женщины то прикасаются к амулетам у себя на шее, то осеняют себя крестным знамением, очевидно, затем, чтобы привлечь на свою сторону всех возможных богов — так оно вернее, когда имеешь дело с непредсказуемой мужской натурой.
— Вознесем благодарность Господу нашему за его дары, — сказал брат Джозеф, — и возрадуемся за семью, которой дано собраться под одной крышей и преломить хлеб за одним столом.
Молодой священник покосился на Кимбру — она попросила благословить трапезу каким-нибудь особенным, запоминающимся образом — и получил одобрительный кивок. Когда ни единого «аминь» не последовало, Кимбра сказала это сама, очень громко и твердо, тем самым вынудив католиков-англичан последовать ее примеру.
Только Хоук не разжал плотно сжатых губ.
— Представь себе, Вулф попросил брата Джозефа освятить наш брачный союз! — оживленно воскликнула Кимбра.
— Аминь, — буркнул Хоук и окинул нового члена семьи взглядом, источавшим едкую иронию.
Подошел слуга с кувшином эля. Хоук поднял полный до краев рог, но, вместо того чтобы приложиться к нему, обратился к католическому монаху тоном притворной любезности:
— Надеюсь, брат Джозеф, вам известно, что брачный обет недействителен, если дается под нажимом? А знаете ли вы, что за освящение такого обета лишают сана?
Молодой клирик поперхнулся элем, но прокашлялся довольно быстро и ответил с достоинством, которое делало ему честь перед лицом самого грозного владыки Англии:
— Все это мне известно, милорд. Поверьте, мне не пришло бы в голову освятить обет, даваемый против воли.
— Приятно слышать. Однако хотелось бы знать, как вы определяете, дается обет охотно или против воли? В личной беседе с новобрачной перед венчанием, не так ли?
Хоук был полон сомнений и ясно дал это понять. Брат Джозеф слегка побледнел, но не опустил взгляда.
— Увы, милорд, мне не представилось возможности переговорить с леди Кимброй до венчания, но во время его она не выглядела как женщина, которая идет под венец против воли. Я счел, что она отличается редким бесстрашием и добродетелью.
— Вы наблюдательны! — хмыкнул Хоук. — А вам не пришло в голову, что как раз бесстрашие и добродетель могли привести мою сестру к алтарю? Она всегда готова пожертвовать собой ради высшей цели…
— Но, милорд, разве это не чудесно? Разве жертва во имя высшей цели — не основа основ католической религии? Как смиренный слуга Божий, я бы никогда не отважился лишить добрую христианку шанса приблизиться к Господу.
— Какой веский довод! И какой подходящий к случаю. На мой взгляд, уж слишком подходящий!.. — Хоук резко отвернулся от священника к Кимбре: — Так ты пошла на это добровольно? Никто не принуждал тебя к браку?
При мысли о том, что ей придется солгать любимому брату, Кимбру бросило в холод. Но не было и речи о том, чтобы рассказать ему об угрозах Вулфа. Малейший намек на это развязал бы кровопролитную стычку.
— Я всем сердцем желала этого брака.
Хоук несколько раз перевел взгляд с нее на Вулфа и обратно. Пальцы его побелели на полированной кости рога.
— Ну надо же! Всем сердцем желала брака с человеком, которого знала лишь с худшей стороны! Разве он не похитил тебя, не увез от дома и близких? С чего это вдруг ты нашла его желанным?..
Кимбра постаралась выгадать время, распорядившись насчет первой перемены. Она отчаянно сожалела, что не добавила ко всем блюдам чего-нибудь умиротворяющего, а еще лучше — отупляющего. Судя по всему, мирное сосуществование было под серьезной угрозой.
Однако вопрос был задан и требовал ответа. Внезапно Кимбру осенило:
— Я бы и рада объяснить, но не позволяет стыдливость. Ведь брачный обет — единственный достойный путь к… сам знаешь к чему!
Она бросила на Вулфа взгляд, одновременно стыдливый и смелый. Он приподнял бровь в знак того, что оценил ее тактику. Кимбра зарделась. Все, конечно, решили, что из скромности — и очень кстати, хотя на деле это был румянец гнева на твердолобый мужской пол. Так или иначе, маленькая сценка заткнула словесный фонтан Хоука.
Увы, ненадолго. Подали первую перемену. Вулф подцепил на двурогую вилку сочный кусочек гусятины и уже собирался им заняться, когда англичанин вновь подал голос:
— У нас в Англии есть обычай: когда впервые заходит вопрос о браке, заинтересованные стороны долго совещаются, обговаривают условия и тому подобное. Потом составляется брачный контракт. Он бывает подписан лишь в том случае, если обе стороны сойдутся в каждом пункте. Тогда, и только тогда, назначается день венчания, тогда, и только тогда, церковь освящает брак в присутствии родных и близких обоих новобрачных. Мне казалось, в Норвегии есть подобный обычай…
Дракон приподнялся на своем месте. Вулф остановил его легким движением руки и отложил вилку. Дракон неохотно уселся, но было заметно, как он раздражен.
— Да, у нас есть похожий обычай, — заметил Вулф спокойно.
Хоук так сильно сжимал зубы, что Кимбра боялась, как бы они не раскрошились. Вдруг он со звоном отшвырнул столовый нож и вскочил на ноги.
— Тогда позволь спросить, ярл Скирингешила, отчего ты нарушил обычаи наших народов и вступил в брак украдкой?!
— Я нарушил их в отместку! Позволь и мне спросить, граф Эссекс, почему ты отверг брак, который принес бы нашим народам мир?!
— Отверг? Я ничего не отвергал!
— Не притворяйся! В ответном письме ты назвал меня грязным варваром и, что еще хуже, высказал это от имени своей сестры! Я поверил, что оскорблен лично леди Кимброй, и явился в Холихуд, чтобы наказать ее за высокомерие и себялюбие! Но потом я узнал…
— Что?! Наказать Кимбру? — взревел Хоук и начал шарить по столу в поисках отброшенного столового ножа. — Наказать?! Да как ты смеешь, негодяй!
Вулф был уже на ногах и сжимал в руке кинжал. Впрочем, повскакали все, кто сидел за столами, и все размахивали орудием. Шум стоял такой, что призывать к спокойствию было бесполезно. Кимбра со скрежетом отодвинула стул и выпрямилась во весь рост.
— Прекратите немедленно!!! Мало того, что вы не поняли друг друга, вы хотите усугубить это кровопролитием?! — Она испепелила взглядом мужа, а потом брата. — Вы двое! Вы все время повторяете, что готовы защищать меня ценой собственной жизни! По-вашему, я буду в восторге, если вы друг друга прирежете?!
Вулф и Хоук продолжали, шумно дыша, сверлить друг друга взглядами.
— Сядьте! Иначе, клянусь, я посыплю следующую перемену сушеной влакницей!
Оба разом повернулись к ней.
— А что такое влакница? — полюбопытствовал Вулф.
— Растение, и очень полезное в таких случаях, — едко объяснила Кимбра. — С него так выворачивает, что хоть кричи караул! В желудке не держится ни крошки пищи и ни глотка эля.
— Ну, превосходно! — буркнул Вулф и сел.
— Я был глуп, когда нанял тебе учителей, — проворчал Хоук, но тоже уселся.
Остальные последовали их примеру. Кимбра сделала знак прислуге, чтобы наполнили кубки. Оставалось лишь надеяться, что крепкий эль скоро собьет с ног как англичан, так и норвежцев.
— Итак, вернемся к браку, который я вроде бы отверг, — сказал Хоук, стараясь хранить спокойствие. — Я никогда не видел письма с предложением… с чего бы мне верить, что оно вообще было сделано?
— У меня есть доказательство. — Вулф извлек из-за пазухи уже знакомый Кимбре свиток пергамента. — Я знаю, что ты умеешь читать, так что прочти. Печать твоя, верно? Не вздумай отпираться, Кимбра ее узнала. Как ты все это объяснишь?
Хоук развернул пергамент и несколько раз прочел написанное, все больше сдвигая брови.
— Я этого не писал и даже не диктовал.
— А печать?
Прошло еще несколько долгих минут, пока Хоук изучал оттиск на воске.
— Моя, — признал он неохотно.
Возвращая пергамент Вулфу, он оглядел зятя с новым интересом.
— Значит, ты хотел военного союза?
— Да, хотел! Я отправил письмо с доверенным человеком, но тот не вернулся, и я до сих пор не знаю, что с ним сталось. Это письмо, — ярл пренебрежительно махнул свитком, — мне передал один корнуольский купец, с которым я веду торговлю. Он уверял, что ему заплатили за доставку.
— Кто?
— Кто-то из твоих людей. Он носил твои цвета, а значит, деньги были от тебя.
— Я ничего об этом не знаю, как и о твоем письме. — Хоук потер лоб, размышляя. — Что-то здесь не так… кто-то постарался поссорить нас… возможно, чтобы не допустить союза.
— Кто бы это мог быть?
— Тот, против кого обернется такой союз. Датчане! Непонятно одно — как они узнали?.. — Хоук дал себе слово выяснить это при первой возможности. — Военный союз между англосаксами и викингами… Лучше не придумаешь! Но если в основе его лежит брак, я должен быть уверен, что сестра не прогадала.
— По-твоему, можно притвориться счастливым? — спросила Кимбра. — Много же ты знаешь о счастье!
Ее брат улыбнулся, но глаза остались тревожными.
— Притвориться можно кем угодно и каким угодно, если на то есть веская причина. Ради блага других ты идешь на все, так почему бы не пойти к алтарю?
— Выброси это из головы! Мы с Вулфом счастливы!
Хоук ничего не сказал, даже не повел бровью. С этой минуты все его внимание было обращено к угощению, которое в самом деле оказалось превосходным. Разговор повернул в менее опасное русло.
Глава 22
— Назовите мне хоть одну-единственную причину, зачем на белом свете мужской пол!
Кимбра хлопнула тестом об стол с такой силой, что он затрясся. Женщины вокруг нее даже не пытались сделать вид, что всерьез чем-то заняты, они обменивались взглядами и улыбками, как бы спрашивая друг друга, во что на этот раз выльется негодование госпожи.
— Вообще-то я могла бы назвать одну причину, — Брита хихикнула, — но вы, леди, ее и так прекрасно знаете.
— Ах это! — Кимбра отмахнулась. — Здесь они сильны, это верно, но во всем остальном от них одно только беспокойство. Кстати, может, как раз поэтому они так и стараются в одном-единственном, на что пригодны! Чтобы сбить нас с толку, заморочить нам голову, чтобы мы смотрели на их выходки сквозь пальцы!
Шлеп!
— Да у них мозги набекрень!
Хлоп!
— Мужчина — существо упрямое, твердолобое, несносное…
Плюх!
— Может, вам больше понравится потрошить рыбу? — спросила Брита, выхватывая из рук госпожи ни в чем не повинный кусок теста.
Кимбра вообразила в руке острый нож, как он впивается в рыбью плоть, и с трудом подавила искушение немедленно согласиться. Она постояла у окна, глядя на играющих детей, но видела не эту мирную сцену, а совсем другую, подсмотренную утром, когда мужчины садились в седло.
— Они опять на охоте! — вырвалось у нее.
Это было известно всем и каждому, но женщины — Брита в том числе — сочувственно цокнули языками.
— На кабана, — сказала ирландка. — Я слышала, как лорд Дракон говорил кому-то, что наш ярл не в настроении для другой дичи. Что ж, из свинины получаются отличные окорока, они долго хранятся, так что добыча не пропадет.
Даже с учетом расходов на недавнее празднество, было сделано столько запасов на зиму, что кладовые трещали по швам. Вот уже неделю норвежцы и англосаксы дружно выезжали на охоту, яростно соревнуясь в том, кто добудет больше дичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Нет, Кимбра уже не была малышкой, которую требовалось защищать от малейшей неприятности. И все же оставалось неясным, в самом ли деле она счастлива в браке или просто хорошо играет свою роль. Кому, как не Хоуку, было знать, что Кимбра готова на все, лишь бы избежать кровопролития.
Прокручивая все это в мыслях, Хоук попутно оценивал высоту крепостных стен, количество башен и часовых. Его живой интерес не ускользнул от внимания Вулфа.
— Как насчет прогулки по укреплениям?
Кимбра затрепетала — Хоук вполне мог счесть это сарказмом. К счастью, все обошлось.
— Почему бы и нет? Как раз на днях я слышал, что мои укрепления надо хорошенько обновить.
— Фортификация — мой конек, — сообщил Вулф. — Много лет я изучал все, что относится к делу. Пришел к выводу, что сила не в стенах, а в людях, которые их охраняют.
— Не могу не согласиться. — Хоук помрачнел. — Брешь в стенах не так опасна, как брешь в рядах защитников. Человек, которому я доверял…
— Предал?
— Нет, просто оказался олухом.
Взгляд Хоука смутил Кимбру, и она едва нашла в себе силы задать вопрос:
— Речь идет о сэре Дорварде? Как ты с ним поступил?
— Он сам закололся, — холодно ответил Хоук, заметил ее ужас и хмыкнул. — Ему повезло!
— Повезло? В том, что он не был казнен? Но ведь самоубийство — смертный грех! Он обрек свою душу…
— Душонку!
— Теперь уж не вернешь, значит, нечего этим мучиться, — вмешался Вулф, адресуя шурину предостерегающий взгляд. — Сэр Надутый Индюк… я хочу сказать, сэр Дорвард простился с жизнью, а детали не имеют значения.
— Сэр Надутый Индюк? — Хоук мрачно хохотнул. — Это я называю — попасть в точку:
Как мило, что они сошлись хоть в чем-то, подумала Кимбра.
— А как насчет остальных? Вулф уверяет, что их оглушили и связали. Надеюсь, ты не…
— Они живут и благоденствуют, — заверил Хоук. — Виновный был только один, и он должным образом пострадал. — Он повернулся к Вулфу: — Раз уж мы об этом заговорили, я хочу знать, какого дьявола ты все это затеял?.. Зачем явился в Холихуд, чего ради похитил мою сестру и привез в эту глушь?.. Я требую ответа на вопросы!
— Ты их получишь, — сказала Кимбра, не дав мужу вставить слово, — но в должное время. А пока всех вас нужно устроить поудобнее. Уверена, что после столь долгого пути каждый из вас мечтает о горячей ванне. Пока вы приводите себя в порядок, я распоряжусь насчет угощения. — Только тут она заметила, какая тишина царит в крепости. — Вижу, гости уже разъехались. Ну и слава Богу! Нет ничего лучше, чем пировать в тесном семейном кругу.
Оба спутника Кимбры посмотрели на нее круглыми глазами, и она едва удержалась от смеха. Впрочем, момент для веселья был неподходящий, если учесть, сколько было на кону.
— Да, в тесном семейном кругу, — повторила она с нажимом. — Кстати, вот и Дракон. — Она тепло улыбнулась деверю. — Представляешь, наконец-то появился мой брат. Ну не радость ли?!
— Радость? — переспросил Дракон, пронзил Хоука взглядом и повернулся к брату. — В самом деле радость или как?
— Пока вроде да, — осторожно подтвердил Вулф.
Три могучих воина замкнули Кимбру в круг, и она почувствовала себя карлицей. Вряд ли они сознавали, до чего похожи, не только телосложением, но и излюбленной позой. Каждый стоял, расставив ноги и крепко уперев их в землю, на случай если придется внезапно отражать атаку. Каждый был начеку и держал руку на мече. Каждый был воином и предводителем воинов, до мозга костей, до последней клеточки. И Вулф, и Дракон, и Хоук — все они не раз смотрели в лицо смерти и посылали на смерть других, но они же делали все, чтобы уберечь тех, кто шел за ними, кто верил им, и это естественным образом распространялось на тех, кто слабее. Если бы мир был устроен иначе, они могли бы стать хорошими друзьями. Впрочем, при чем тут мироустройство? Обстоятельства — вот что было виной их вражды.
Кимбра подумала: разрази их гром, они будут друзьями, чего бы ей это ни стоило!
— Идем же, — сказала она Хоуку. — Я покажу тебе твое жилище.
Тот уже был готов согласиться — ему явно не терпелось остаться с сестрой наедине и забросать ее вопросами, — как вдруг вмешался Вулф, причем так быстро, что Кимбра не заметила, как ее рука оказалась в его руке.
— Почему именно ты? — спросил он мягко. — У тебя я без того будет много хлопот. Дракон разведет англичан по их жилищам.
Его брат уже стоял наготове, показывая в улыбке чуть не все свои зубы разом, и когда Вулф повлек ошеломленную Кимбру прочь, встал так, чтобы предотвратить возможное преследование. Хоук нахмурился.
— Ты, как всегда, прав, муж мой, — быстро проговорила Кимбра. — А с тобой, Хоук, мы увидимся очень скоро, за пиршественным столом.
Не дав брату возможности запротестовать, она поспешила в кухню. На ходу она молилась о том, чтобы Дракон и Хоук не перессорились. Или Хоук и Вулф. Или какой-нибудь викинг с каким-нибудь англосаксом. Чтобы все эти воинственно настроенные, на совесть тренированные мужчины в расцвете сил не вздумали пустить в ход оружие и боевое мастерство. Чтобы не покалечили друг друга еще до того, как накроют столы. Кимбра надеялась, что их настрой сильно смягчится, когда желудки наполнятся добрым элем и вкусной едой.
— Леди! — Заметив госпожу, Брита поспешила к ней, не скрывая волнения. — Леди, мне сказали…
— Правильно сказали! — Кимбра беспечно улыбнулась. — Здесь мой брат, лорд Эссекс, и я счастлива! А теперь за работу, надо устроить пир горой!
Брита и остальная женская прислуга сломя голову бросились выполнять распоряжение. Всем было ясно: чем скорее мужчины расположатся за столами, тем меньше будет шансов, что норвежские мечи скрестятся с английскими. Кимбра заметила, что женщины то прикасаются к амулетам у себя на шее, то осеняют себя крестным знамением, очевидно, затем, чтобы привлечь на свою сторону всех возможных богов — так оно вернее, когда имеешь дело с непредсказуемой мужской натурой.
— Вознесем благодарность Господу нашему за его дары, — сказал брат Джозеф, — и возрадуемся за семью, которой дано собраться под одной крышей и преломить хлеб за одним столом.
Молодой священник покосился на Кимбру — она попросила благословить трапезу каким-нибудь особенным, запоминающимся образом — и получил одобрительный кивок. Когда ни единого «аминь» не последовало, Кимбра сказала это сама, очень громко и твердо, тем самым вынудив католиков-англичан последовать ее примеру.
Только Хоук не разжал плотно сжатых губ.
— Представь себе, Вулф попросил брата Джозефа освятить наш брачный союз! — оживленно воскликнула Кимбра.
— Аминь, — буркнул Хоук и окинул нового члена семьи взглядом, источавшим едкую иронию.
Подошел слуга с кувшином эля. Хоук поднял полный до краев рог, но, вместо того чтобы приложиться к нему, обратился к католическому монаху тоном притворной любезности:
— Надеюсь, брат Джозеф, вам известно, что брачный обет недействителен, если дается под нажимом? А знаете ли вы, что за освящение такого обета лишают сана?
Молодой клирик поперхнулся элем, но прокашлялся довольно быстро и ответил с достоинством, которое делало ему честь перед лицом самого грозного владыки Англии:
— Все это мне известно, милорд. Поверьте, мне не пришло бы в голову освятить обет, даваемый против воли.
— Приятно слышать. Однако хотелось бы знать, как вы определяете, дается обет охотно или против воли? В личной беседе с новобрачной перед венчанием, не так ли?
Хоук был полон сомнений и ясно дал это понять. Брат Джозеф слегка побледнел, но не опустил взгляда.
— Увы, милорд, мне не представилось возможности переговорить с леди Кимброй до венчания, но во время его она не выглядела как женщина, которая идет под венец против воли. Я счел, что она отличается редким бесстрашием и добродетелью.
— Вы наблюдательны! — хмыкнул Хоук. — А вам не пришло в голову, что как раз бесстрашие и добродетель могли привести мою сестру к алтарю? Она всегда готова пожертвовать собой ради высшей цели…
— Но, милорд, разве это не чудесно? Разве жертва во имя высшей цели — не основа основ католической религии? Как смиренный слуга Божий, я бы никогда не отважился лишить добрую христианку шанса приблизиться к Господу.
— Какой веский довод! И какой подходящий к случаю. На мой взгляд, уж слишком подходящий!.. — Хоук резко отвернулся от священника к Кимбре: — Так ты пошла на это добровольно? Никто не принуждал тебя к браку?
При мысли о том, что ей придется солгать любимому брату, Кимбру бросило в холод. Но не было и речи о том, чтобы рассказать ему об угрозах Вулфа. Малейший намек на это развязал бы кровопролитную стычку.
— Я всем сердцем желала этого брака.
Хоук несколько раз перевел взгляд с нее на Вулфа и обратно. Пальцы его побелели на полированной кости рога.
— Ну надо же! Всем сердцем желала брака с человеком, которого знала лишь с худшей стороны! Разве он не похитил тебя, не увез от дома и близких? С чего это вдруг ты нашла его желанным?..
Кимбра постаралась выгадать время, распорядившись насчет первой перемены. Она отчаянно сожалела, что не добавила ко всем блюдам чего-нибудь умиротворяющего, а еще лучше — отупляющего. Судя по всему, мирное сосуществование было под серьезной угрозой.
Однако вопрос был задан и требовал ответа. Внезапно Кимбру осенило:
— Я бы и рада объяснить, но не позволяет стыдливость. Ведь брачный обет — единственный достойный путь к… сам знаешь к чему!
Она бросила на Вулфа взгляд, одновременно стыдливый и смелый. Он приподнял бровь в знак того, что оценил ее тактику. Кимбра зарделась. Все, конечно, решили, что из скромности — и очень кстати, хотя на деле это был румянец гнева на твердолобый мужской пол. Так или иначе, маленькая сценка заткнула словесный фонтан Хоука.
Увы, ненадолго. Подали первую перемену. Вулф подцепил на двурогую вилку сочный кусочек гусятины и уже собирался им заняться, когда англичанин вновь подал голос:
— У нас в Англии есть обычай: когда впервые заходит вопрос о браке, заинтересованные стороны долго совещаются, обговаривают условия и тому подобное. Потом составляется брачный контракт. Он бывает подписан лишь в том случае, если обе стороны сойдутся в каждом пункте. Тогда, и только тогда, назначается день венчания, тогда, и только тогда, церковь освящает брак в присутствии родных и близких обоих новобрачных. Мне казалось, в Норвегии есть подобный обычай…
Дракон приподнялся на своем месте. Вулф остановил его легким движением руки и отложил вилку. Дракон неохотно уселся, но было заметно, как он раздражен.
— Да, у нас есть похожий обычай, — заметил Вулф спокойно.
Хоук так сильно сжимал зубы, что Кимбра боялась, как бы они не раскрошились. Вдруг он со звоном отшвырнул столовый нож и вскочил на ноги.
— Тогда позволь спросить, ярл Скирингешила, отчего ты нарушил обычаи наших народов и вступил в брак украдкой?!
— Я нарушил их в отместку! Позволь и мне спросить, граф Эссекс, почему ты отверг брак, который принес бы нашим народам мир?!
— Отверг? Я ничего не отвергал!
— Не притворяйся! В ответном письме ты назвал меня грязным варваром и, что еще хуже, высказал это от имени своей сестры! Я поверил, что оскорблен лично леди Кимброй, и явился в Холихуд, чтобы наказать ее за высокомерие и себялюбие! Но потом я узнал…
— Что?! Наказать Кимбру? — взревел Хоук и начал шарить по столу в поисках отброшенного столового ножа. — Наказать?! Да как ты смеешь, негодяй!
Вулф был уже на ногах и сжимал в руке кинжал. Впрочем, повскакали все, кто сидел за столами, и все размахивали орудием. Шум стоял такой, что призывать к спокойствию было бесполезно. Кимбра со скрежетом отодвинула стул и выпрямилась во весь рост.
— Прекратите немедленно!!! Мало того, что вы не поняли друг друга, вы хотите усугубить это кровопролитием?! — Она испепелила взглядом мужа, а потом брата. — Вы двое! Вы все время повторяете, что готовы защищать меня ценой собственной жизни! По-вашему, я буду в восторге, если вы друг друга прирежете?!
Вулф и Хоук продолжали, шумно дыша, сверлить друг друга взглядами.
— Сядьте! Иначе, клянусь, я посыплю следующую перемену сушеной влакницей!
Оба разом повернулись к ней.
— А что такое влакница? — полюбопытствовал Вулф.
— Растение, и очень полезное в таких случаях, — едко объяснила Кимбра. — С него так выворачивает, что хоть кричи караул! В желудке не держится ни крошки пищи и ни глотка эля.
— Ну, превосходно! — буркнул Вулф и сел.
— Я был глуп, когда нанял тебе учителей, — проворчал Хоук, но тоже уселся.
Остальные последовали их примеру. Кимбра сделала знак прислуге, чтобы наполнили кубки. Оставалось лишь надеяться, что крепкий эль скоро собьет с ног как англичан, так и норвежцев.
— Итак, вернемся к браку, который я вроде бы отверг, — сказал Хоук, стараясь хранить спокойствие. — Я никогда не видел письма с предложением… с чего бы мне верить, что оно вообще было сделано?
— У меня есть доказательство. — Вулф извлек из-за пазухи уже знакомый Кимбре свиток пергамента. — Я знаю, что ты умеешь читать, так что прочти. Печать твоя, верно? Не вздумай отпираться, Кимбра ее узнала. Как ты все это объяснишь?
Хоук развернул пергамент и несколько раз прочел написанное, все больше сдвигая брови.
— Я этого не писал и даже не диктовал.
— А печать?
Прошло еще несколько долгих минут, пока Хоук изучал оттиск на воске.
— Моя, — признал он неохотно.
Возвращая пергамент Вулфу, он оглядел зятя с новым интересом.
— Значит, ты хотел военного союза?
— Да, хотел! Я отправил письмо с доверенным человеком, но тот не вернулся, и я до сих пор не знаю, что с ним сталось. Это письмо, — ярл пренебрежительно махнул свитком, — мне передал один корнуольский купец, с которым я веду торговлю. Он уверял, что ему заплатили за доставку.
— Кто?
— Кто-то из твоих людей. Он носил твои цвета, а значит, деньги были от тебя.
— Я ничего об этом не знаю, как и о твоем письме. — Хоук потер лоб, размышляя. — Что-то здесь не так… кто-то постарался поссорить нас… возможно, чтобы не допустить союза.
— Кто бы это мог быть?
— Тот, против кого обернется такой союз. Датчане! Непонятно одно — как они узнали?.. — Хоук дал себе слово выяснить это при первой возможности. — Военный союз между англосаксами и викингами… Лучше не придумаешь! Но если в основе его лежит брак, я должен быть уверен, что сестра не прогадала.
— По-твоему, можно притвориться счастливым? — спросила Кимбра. — Много же ты знаешь о счастье!
Ее брат улыбнулся, но глаза остались тревожными.
— Притвориться можно кем угодно и каким угодно, если на то есть веская причина. Ради блага других ты идешь на все, так почему бы не пойти к алтарю?
— Выброси это из головы! Мы с Вулфом счастливы!
Хоук ничего не сказал, даже не повел бровью. С этой минуты все его внимание было обращено к угощению, которое в самом деле оказалось превосходным. Разговор повернул в менее опасное русло.
Глава 22
— Назовите мне хоть одну-единственную причину, зачем на белом свете мужской пол!
Кимбра хлопнула тестом об стол с такой силой, что он затрясся. Женщины вокруг нее даже не пытались сделать вид, что всерьез чем-то заняты, они обменивались взглядами и улыбками, как бы спрашивая друг друга, во что на этот раз выльется негодование госпожи.
— Вообще-то я могла бы назвать одну причину, — Брита хихикнула, — но вы, леди, ее и так прекрасно знаете.
— Ах это! — Кимбра отмахнулась. — Здесь они сильны, это верно, но во всем остальном от них одно только беспокойство. Кстати, может, как раз поэтому они так и стараются в одном-единственном, на что пригодны! Чтобы сбить нас с толку, заморочить нам голову, чтобы мы смотрели на их выходки сквозь пальцы!
Шлеп!
— Да у них мозги набекрень!
Хлоп!
— Мужчина — существо упрямое, твердолобое, несносное…
Плюх!
— Может, вам больше понравится потрошить рыбу? — спросила Брита, выхватывая из рук госпожи ни в чем не повинный кусок теста.
Кимбра вообразила в руке острый нож, как он впивается в рыбью плоть, и с трудом подавила искушение немедленно согласиться. Она постояла у окна, глядя на играющих детей, но видела не эту мирную сцену, а совсем другую, подсмотренную утром, когда мужчины садились в седло.
— Они опять на охоте! — вырвалось у нее.
Это было известно всем и каждому, но женщины — Брита в том числе — сочувственно цокнули языками.
— На кабана, — сказала ирландка. — Я слышала, как лорд Дракон говорил кому-то, что наш ярл не в настроении для другой дичи. Что ж, из свинины получаются отличные окорока, они долго хранятся, так что добыча не пропадет.
Даже с учетом расходов на недавнее празднество, было сделано столько запасов на зиму, что кладовые трещали по швам. Вот уже неделю норвежцы и англосаксы дружно выезжали на охоту, яростно соревнуясь в том, кто добудет больше дичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37