А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Содействие ему оказать, конечно, придется — куда денешься, но только пускай сперва прочувствует как следует: тут, в Умбаре, он никто, а звать его — никак...
— Ты как стоишь в присутствии старших по званию? — бесцветным голосом осведомился Мангуст, смерив взглядом Марандилова холуя и чуть задержавшись на носках его сапог.
— А че? Нормально вроде стою — с ног не падаю!
— А это мысль... — задумчиво произнес лейтенант и легким, как танцевальное па, движением скользнул вперед. Он был ниже своего противника на голову и едва ли не вдвое уже в плечах, так что тот ударил вполсилы: колотуха-то — что твоя гиря, неровен час пришибешь на хрен... Ударил — и застыл в изумлении: Мангуст не то чтобы уклонился от удара или отпрянул назад — он просто исчез, буквально растаяв в воздухе. Детина так и стоял, вытаращив глаза, пока его не похлопали сзади по плечу: «Але!» — и ведь действительно обернулся, дурачина...
Мангуст переступил через распростертое тело — брезгливо, будто это была навозная куча, — остановился перед невольно попятившимся обратно за стол Марандилом, в глазах у которого теперь плескалась откровенная паника, и сухо заметил:
— Что-то подчиненные у вас на ногах не стоят. Голодом их морите, что ли?
— Да ты крутой парень, лейтенант! — выдавил из себя улыбку тот. — Уж не серчай: хотелось поглядеть тебя в деле...
— Я так и понял. Считаем тему закрытой?
— Ты, часом, не из этих... как их — ниньоквэ?
— Это другая техника, хотя принцип тот же... Давайте-ка вернемся к нашим баранам. Насчет подвальных развлечений: боюсь, вам придется задержаться или даже — простите за плоский каламбур — воздержаться. Скомандуйте своим людям, чтобы начинали без вас. Да, и пускай приберут отсюда этого хамоватого юношу.
От вина, равно как от кофе. Мангуст отказался и тотчас перешел к делу:
— Вчера ваши люди пытались захватить в «Морском коньке» барона Тангорна. Что все это значит? Вы, часом, не запамятовали, что Итилиен — вассал гондорской короны?..
— Да мы и понятия не имели, что это Тангорн! Просто он вышел на накрытую нами мордорскую явку; вот ребята и решили, что это их связной.
— Ага... — Мангуст на мгновение прикрыл глаза. — Что ж, это меняет дело... Теперь нет никаких сомнений — барон накрепко повязан с Мордором. Впрочем, для них он теперь тоже засвечен...
— Не беспокойтесь — поймаем его еще до вечера. В розысках задействованы не только наши люди, но и умбарская полиция — они уже нашли одну его берлогу, он покинул ее буквально за полчаса до их появления...
— Вот это и есть предмет моего к вам визита. Вам следует немедля прекратить розыски Тангорна. Полиции наврете — дескать, вышло недоразумение, нестыковка действий двух братских спецслужб; одним словом: «милые бранятся — только тешатся»... тем более это до некоторой степени соответствует действительности.
— Не понял юмора!..
— А вам и нечего понимать, капитан. Вам знакома эта литера — "Г"? — Марандил глянул на шелковку в руке лейтенанта и отчетливо сбледнул с лица. — Бароном занимаюсь я, и вашей резидентуры дело это совершенно не касается. Отзовите своих сотрудников, а главное — повторяю — немедленно остановите умбарскую полицию: если Тангорн попадет в их руки, а не в мои, это будет катастрофа, за которую мы оба ответим головой.
— Но, господин лейтенант... Он же убил четверых моих людей!
— Правильно сделал, — пожал плечами Мангуст. — Дураков, которые начинают корешиться с задержанными, и надо убивать. На месте... Теперь так: вы прекращаете всякие активные поиски Тангорна и спокойно ждете. Не исключено, что в ближайшее время он каким-то образом проявится сам...
— Проявится сам? Он что, псих?
— Отнюдь. Просто он, судя по всему, попал в безвыходное положение. А барон — насколько я его себе представляю — относится к людям, склонным играть ва-банк... Так вот, если вам станет известно что-нибудь эдакое — немедля известите меня: поднимите на флагштоке посольства вымпел Дол-Амрота, и к вам вскоре зайдут за информацией. После чего вы навсегда забудете о том, что слышали такое имя — Тангорн. Ясно?
— Так точно! Послушайте, господин лейтенант, мы раскопали, что у него тут раньше была баба...
— Яшмовая, 7, что ли?
— Да-а... — разочарованно протянул Марандил. — Так вы уже знаете?
— Разумеется. Похоже, он провел там позапрошлую ночь; и что дальше?
— Ну так тогда надо ее тряхнуть как следует!..
— Да? И что ж вы надеетесь из нее вытрясти? — устало поморщился Мангуст. — В каких позициях они занимались любовью и сколько раз за ночь она испытала оргазм? Что еще она может рассказать? Тангорн — не круглый идиот, чтобы посвещать любовницу в служебные дела.
— Ну, все-таки...
— Капитан, я повторяю вам еще раз: выбросьте из головы все, что связано с Тангорном, — это теперь мои проблемы, а не ваши. Если повстречаете его на улице — перейдите на другую сторону, а потом просто подымите у себя в посольстве дол-амротского Лебедя, ладно? И кстати — о ваших проблемах: я так понял, что вы сейчас трясете старую мордорскую сеть. Простите нескромный вопрос — для чего?
— Как это для чего?
— Так. Чем, скажите на милость, она вам мешала? И в любом случае зачем вы начали их хватать — вместо того чтобы подержать под колпаком и выяснить связи?
— Мы торопились — а то вдруг ДСД ведет двойную игру..
— ДСД?! Так это они отдали вам мордорскую сеть?
— Ну да! «Жест доброй воли»...
— Капитан, это же сказочки для умственно отсталых детишек! Вы не хотите еще разок подумать — зачем они сделали вам такой роскошный подарок? Чего от вас хотят взамен?.. Ладно, это — как уже сказано — ваши проблемы, поступайте, как знаете. Честь имею!
Мангуст направился было к двери, но на полпути вдруг обернулся:
— Да, и еще одно. Предвосхищая ваше служебное рвение, капитан... — Он чуть замешкался, будто подыскивая нужное слово, а потом отбросил свои колебания: — Так вот, если хоть кто-нибудь из твоих людей подойдет к дому на Яшмовой ближе, чем на три полета стрелы, я тебя накормлю омлетом из твоих собственных яиц. Ты меня понял?
Они встретились взглядами лишь на миг, но Марандилу и мига хватило, чтобы уразуметь с полнейшей непреложностью: этот — накормит.
...Предвидение Мангуста оправдалось буквально на следующий день. С Марандилом пожелал срочно встретиться в городе один из оперативных сотрудников умбарской полиции, инспектор Ваддари. Инспектор не входил в число тех полицейских, что впрямую работали на гондорское посольство, однако представление обо всех этих играх имел неплохое: это был старый и опытный сыщик, ориентировавшийся в изнанке жизни как мало кто другой. И по возрасту, и по квалификации он давно уже должен был бы носить нашивки комиссара — и по этой причине брал на лапу без малейших угрызений совести. Следует заметить, что коррупция в умбарской полиции вообще была освященной веками традицией (полицейский или таможенник, не берущий взяток, вызывал опасливое недоумение не только у сослуживцев и начальства, но и у честных обывателей: «Не, ребята, к такому лучше в темное время спиной не поворачиваться»), но Ваддари от иных своих коллег отличался тем, что полученную мзду отрабатывал всегда честно и сполна, без ссылок на «объективные трудности».
— Ваши люди, господин секретарь, разыскивали некого Тангорна, но вчера поиски эти были срочно прекращены. Вас все еще интересует этот человек?
— Н-ну... Пожалуй, да, — осторожно подался вперед Марандил.
— Я готов сообщить точное место, где он будет сегодня вечером. Если мы договоримся о цене...
— Могу я узнать, откуда эта информация?
— Можете. Он сам прислал мне письмо и назначил встречу.
— А отчего это вы решили продать своего потенциального клиента?
— И не думал даже. Просто в выдвинутых им условиях встречи нигде не оговорено, что о ней не должны знать посторонние, так что я строго следую букве договора. А если Тангорн такой возможности не предусматривает, то он просто дурак, с которым не стоит иметь дела.
— М-да... И сколько же вы хотите?
— Три дунгана.
— Ско-о-олько?!! Ты че, мужик, совсем оборзел?! Утерял сцепление с реальностью?..
— Наше дело предложить...
— Да мне, если хочешь знать, на это дело вообще положить с прибором...
— Ты мне-то дурочку не катай по полу — я как-никак опер, а не фраер! Полтора суток землю носом роете, а потом вдруг — ах, обознатушки-перепрятушки! Дураку ясно — розыски этого гуся поручены теперь другой команде, а умбарскую полицию побоку... Так что придется мне самому пошустрить, кто там еще топает за этим парнем. А времечко-то капает!..
— Ладно: два!
— Сказано три, значит, три; я тебе что — фисташками на рынке торгую? Да не жмись ты, можно подумать — из своих кровных платишь!
— Ладно, хрен с тобой. Два сразу, а третий — когда мы его возьмем, по твоей наколке.
— А вот это уж хрен тебе! Я сообщаю — когда и где, а все остальное — твои проблемы, и меня не колышет. Все три — прямо сейчас.
— А ежели ты меня попросту кинешь?
— Слушай, мы с тобой серьезные взрослые люди. Я ж не портовый алкаш и не карту пиратского клада за бутылку предлагаю...
Спрятав монеты в карман, Ваддари начал инструктаж:
— Площадь Кастамира знаешь?
— Это где посередке озеро с тремя впадающими в него каналами?
— Она самая. Озеро круглое, полтораста ярдов в поперечнике, каналы впадают в него под углом 120 градусов — на «двенадцати», «четырех» и «восьми часах» по циферблату, если отсчитывать от ростральных колонн. Набережная озера не сплошная, а с лестницами, спускающимися к воде — по две на каждый промежуток между каналами, итого шесть. В семь вечера я должен быть на той из лестниц, что примыкает справа к «восьмичасовому» каналу, одетый в багровый плащ и шляпу с черным плюмажем. На одном из каналов появится наемная гондола — водное такси; гондольер посадит меня, ориентируясь по этим приметам, и дальше будет следовать моим указаниям. Я должен передвигаться от лестницы к лестнице, но не подряд, вдоль берега, а пересекая озеро: «семь часов» — «одиннадцать часов» — «три часа», и так далее. Картина понятная?
— Вполне.
— В это время дня движения по озеру практически нет; если появятся другие гондолы, я должен причалить и подождать, пока они скроются в каналах. Тангорн сойдет с одной из лестниц — если, разумеется, убедится, что опасности нет, — и подсядет в мою гондолу. Он будет переодет и загримирован; мы узнаем его, когда он вытащит из-за пазухи лиловый головной платок и дважды махнет им. Вот и все. Флаг тебе в руки, секретарь, счастливо оставаться.
Ваддари встал и двинулся к выходу из кофейни, где они встретились, мельком подумав на ходу: «Голову даю наотруб — обведет он их вокруг пальца...»
Капитан же, вернувшись к себе в посольство, первым делом заполнил бухгалтерскую ведомость на агентурные выплаты: 4 (прописью — четыре) дунгана. Хотел было записать «пять», но удержался: жадность фраера губит, а птичка (обратно же) по зернышку клюет — а сыта бывает.. Ну что, подымать Дол-Амротский флаг? И отдать Тангорна прямо на блюдечке этому столичному горлохвату? «А вот хрен тебе за щеку, а не коронную операцию, — внезапно решился он. — Такой расклад, как сегодня, приходит на руки раз в жизни. Я захвачу его сам, а победителей не судят...» Тут ему припомнились на миг глаза Мангуста, и его вновь передернуло ознобом; а может, ну его?.. «Нет, — успокоил он себя, — дело верное, промашки быть не может: у меня есть точное время и место встречи, есть тридцать два оперативника и пять часов на подготовку — а за пять часов, помнится, солнцеликий Демиург аритан ухитрился создать Арду со всею ее требухой: воду с рыбами, воздух с птицами, землю со зверями, огонь с драконами и человека со всеми его мерзостями...»
ГЛАВА 43
Умбар, площадь Кастамнра Великого.
5 июня 3019 года
— Сколько вы насчитали, Джакузи?
— Тридцать два.
— А я вижу только дюжину...
— Мне не хотелось бы показывать их, тыкая пальцем...
— Господь с вами, голубчик! Все-таки вы оперативник, а я всего лишь аналитик, уж по этой-то части вам все карты в руки, — Альмандин покойно откинулся на спинку плетеного стула, смакуя вино; они сидели под полосатым тентом одного из маленьких открытых кафе на площади Кастамира, почти прямо под ростральной колонной, сплошь утыканной отрубленными носами гон-дорских кораблей, и лениво наблюдали за коловращением праздной вечерней толпы. — Что ж, если их и вправду тридцать два, то Марандил вывел на дело весь наличный состав резидентуры, кроме штатной охраны... Кстати, а нашего бенефицианта вы, часом, не видите?
Джакузи еще раз окинул взором заполненные публикой набережные округлого грязноватого озера. Благородные господа и морские офицеры, лоточники и накрашенные девки, уличные музыканты и гадальщицы, нищие-попрошайки и рыцари удачи... Сотрудников гондорской резидентуры он распознавал среди них мгновенно (хотя некоторые из них были замаскированы, надо отдать им должное, довольно удачно), но вот барона — к своему крайнему неудовольствию — обнаружить никак не мог. Разве только... Да нет, глупости.
— Похоже, его здесь нет. Он наверняка тоже засек этих ребят, плюнул и убрел себе на цыпочках.
— Да, профессионал именно так и поступил бы, — кивнул Альмандин. — Но барон будет действовать иначе... Хотите пари?
— Постойте-ка... — Вице-директор по оперативной работе озадаченно глянул на своего шефа. — Так вы что же — считаете Тангорна дилетантом?
— Не дилетантом, дорогой Джакузи, а любителем. Вам понятен этот нюанс?
— Признаться, не совсем...
— Профессионал — не тот, кто в совершенстве владеет техникой ремесла (с этим-то у него как раз полный порядок), а тот, кто, получив задание, всегда выдает конечный результат, невзирая ни на какие привходящие моменты... А барон — так уж случилось — никогда в жизни не служил за жалованье: он не связан ни присягою, ни умберто и привык к немыслимой роскоши — делать лишь то, что сам находит правильным. И если окажется, что приказ противоречит его представлениям о чести и совести, он просто не станет его выполнять, наплевав на последствия — и для себя лично, и для дела. Сами понимаете — такому человеку место не в разведслужбе, а в вендотенийских монастырях...
— Я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду, — задумчиво кивнул Джакузи. — Барон живет в мире моральных стереотипов и запретов, немыслимых для нас с вами... Знаете, я тут освежал в памяти его досье и наткнулся на любопытный разговор — дружеская болтовня по пьяному делу. Его спросили — способен ли он при необходимости ударить женщину? Он некоторое время размышлял — причем явно всерьез, — а потом признался, что убить, может быть, и способен, но вот ударить — никогда, ни при каких обстоятельствах... Впрочем, его досье вообще смотрится весьма забавно — это, я вам доложу, не досье, а какое-то литературное обозрение: чуть ли не наполовину состоит из стихов и художественных переводов. Я еще тогда подумал, что такого полного собрания такато Тангорна, как у нас в Департаменте, нет нигде в мире...
— Жаль только, издать их можно будет не раньше, чем через сто двадцать лет — согласно закону о рассекречивают... Ага! Гондола... Ну так как — хотите пари, что он сейчас выкинет какой-нибудь безумный фортель и в итоге обведет всех этих ребят вокруг пальца?
— Я полагаю, нам с вами уместнее помолиться за его Удачу, а вернее сказать — за ошибку Марандила...
Маленькая трехместная гондола причалила у спускающейся к воде лестницы, чтобы принять на борт господина в багровом плаще и шляпе с черным плюмажем, а затем начала неспешно пересекать озеро. Тут на лице Джакузи появилось какое-то сонное выражение; он неторопливо извлек золоченый сангиновый карандашик, начертал несколько слов на салфетке, перевернул ее текстом вниз и со словами: «Ладно. Делайте ваши ставки...» передал карандаш Альмандину. Тот в свой черед сделал такую же запись, и теперь оба они безмолвно наблюдали за развитием мизансцены.
Гондола описала не вполне замкнутый треугольник и вернулась к лестнице, соседней с той, откуда начала свое движение. Место это было издавна облюбовано компанией прокаженных, закутанных в глухие полосатые балахоны, — они кормились здесь подаянием. «Холодная проказа» — болезнь смертельная и неизлечимая, однако в отличие от проказы «горячей» практически незаразная (ее можно подхватить, лишь если сам раздавишь одно из тех мелких кровянистых вздутий, которыми покрыты руки и лицо больного, или, к примеру, выпьешь с ним молока из одной кружки), а потому заболевших ею никогда не изгоняли из поселений; кхандские хакимиане даже почитали их за особо угодных Богу. День за днем эти скорбные фигуры, затянутые в свои полосатые саваны, безмолвно взывали к милосердию горожан и как бы напоминали им: сравните-ка это с тем, что кажется вам несчастьями в вашей обыденной жизни... Они были до того неподвижны, что казались просто неким архитектурным элементом вроде каменных кнехтов для швартовки гондол;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51