Их сопровождал бриг, у которого были закрыты орудийные порты, врагов-то не было.
— Это chasse-mare’es, — сказала Джейн мужу.
— Шоссе Мари?
— Шасс-марэ, каботажные люггеры, Ричард. Перевозят по четыреста тонн груза. Она улыбнулась, довольная демонстрацией своих познаний. — Ты забыл, что я выросла на берегу. Контрабандисты из Дюнкерка использовали их. Флот никогда не мог их поймать, — Джейн произнесла эти слова достаточно громко, чтобы ее услышал назойливый капитан.
Но флотский капитан не заметил ее подначку. Он смотрел на беспорядочный флот шасс-марэ который, показавшийся из-за стены дождя, обогнул песчаную отмель, помеченную грязной пеной.
— Форд! Форд!
Флотский лейтенант, коснулся губ салфеткой, отхлебнул вина и поспешил к своему капитану.
— Сэр!
Капитан достал маленькую подзорную трубу из кармана плаща.
— Один из них очень шустрый, Форд. Отметь его.
Шарп удивился, почему флотские так интересуются французскими каботажниками, но Джейн сказала, что флот целыми днями собирал шасс-маре. Она слышала, что эти суда с французской командой были наняты за английские деньги, но с какой целью — никто не знал.
Этот небольшой флот остановился в четверти мили от залива и, чтобы помочь войти в переполненный залив, каждое судно спустило марсели. Сопровождающий бриг лёг в дрейф, его паруса заполоскали на ветру, но один из французских каботажников, более крупный, чем его остальные собратья, все еще нес все паруса. Он вспарывал воду форштевнем и вспенивал ее позади корпуса, более гладкого, чем у остальных маленьких судов.
— Он что, думает это регата, сэр, — лейтенант махнул рукой над плечом Шарпа.
— Удобное судно, — неохотно сказал капитан. — Неплохо для армейских. Я думаю, мы могли бы принять его на службу.
— Есть, сэр.
Быстрый большой люггер сломал строй. Его паруса были грязно-серые, цвета зимнего неба, а низкосидящий корпус покрашен в черное. На плоской палубе, как и на палубах у всех остальных шасс-маре, было три мачты и румпель, возле которого стояли два человека. Рыболовные сети были свалены в беспорядочную кучу прямо на палубе.
Бриг, видя, как несется больший люггер, выпустил полосу ярких сигнальных флажков. Капитан фыркнул.
— Да чертовы лягушатники и не поймут сигналов.
Шарп, раздраженный столь близким соседством морских офицеров, искал повод для ссоры, и вот такой повод появился — богохульство капитана прямо перед Джейн. Он встал с кресла.
— Сэр!
Флотский капитан с умышленной медлительностью поднял взгляд своих бледных тусклых глаз на армейского майора. Капитан был молодой, толстый и прекрасно сознавал, что превосходит Шарпа в звании.
Они мгновение смотрели глаза в глаза, и Шарп внезапно понял, что возненавидит этого человека. Для этого не было причины, просто физическая неприязнь к привилегированному лицу, которое, казалось, было полно презрения к черноволосому стрелку.
— Ну? — сказал флотский капитан голосом, дрожавшим от радостного предчувствия ссоры.
Джейн разрядила обстановку.
— Простите моего мужа, капитан, он очень чувствителен к лексикону военных.
Капитан, не уверенный в том, насмехались над ним или любезничали, счел за лучшее принять эти слова за признание его галантности. Он взглянул на Шарпа, переводя взгляд с лица на новый зеленый мундир стрелка. Новенький мундир явно свидетельствовал, что Шарп, несмотря на шрам, был на войне новичком. Капитан надменно улыбнулся.
— Бесспорно, майор, ваша деликатность будет вскоре проверена французскими пулями.
Джейн мило улыбнулась.
— Уверена, что мистер Шарп признателен вам за ваше мнение, сэр.
Эти слова утихомирили капитана; выражение изумления и страха мелькнуло на пухлом лице молодого флотского офицера. Он невольно сделал шаг назад, а затем, вспомнив причину недавней ссоры, поклонился Джейн.
— Мои извинения, миссис Шарп, если мои слова вас оскорбили…
— Не оскорбили, капитан…? — Джейн перевела последнее слово в вопрос.
Капитан снова поклонился.
— Бэмпфилд, мадам. Капитан Горацио Бэмпфилд. Позвольте представить вам моего лейтенанта, Форда.
Представление было воспринято как знак к примирению и Шарп, обезоруженный такой вежливостью, сел обратно.
— У него нет никаких манер, — проворчал он достаточно громко для того, чтобы моряки его услышали.
— Может быть потому, что у него не было в жизни таких преимуществ, как у тебя? — с любовью предположила Джейн, но снова события за окном отвлекли флотских офицеров от очередной ее колкости.
— Бог мой, — прокричал капитан Бэмпфилд, рискуя оскорбить чувства дюжины дам в комнате. Гнев в его голосе привлек внимание каждого присутствующего, а в холодном зимнем море разворачивались драматические события.
Люггер с черным корпусом, вместо того чтобы подчиниться приказам брига спустить паруса и спокойно войти в залив Сен-Жан-де-Люз, внезапно изменил курс. Он шел в южном направлении, а теперь повернул к западу, наперерез бригу. Даже Шарп, не являясь моряком, по виду носа и кормы понимал, что судно это весьма маневренное и быстрое.
Но изумление Бэмпфилда вызвала не смена курса люггера, а то, что из под его палубы внезапно начали появляться люди, подобно зубам дракона прорастающим в воинов, а на бизань-мачте взвился флаг.
Флаг был не голубой, знак флота Британии, не французский триколор, и даже не белый флаг изгнанной французской монархии. Это был флаг нового британского противника — звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов Америки.
— Джонатан, — с раздражением произнес чей-то голос.
— Стреляй же, — Бэмпфилд проревел приказ будто капитан брига мог его услышать. Но бриг был беспомощен. По палубе побежали люди, поднялись орудийные порты, но американский люггер подходил с невооруженной стороны брига, и Шарп заметил клуб белого дыма, протянувшегося от борта люггера к британскому кораблю.
Лейтенант Форд застонал. Давид бросил вызов Голиафу и побеждал его.
Звук выстрела американского орудия донесся до них как раскат грома, затем люггер повернул, паруса его заполоскали когда американский шкипер повернул оверштаг, но сразу же снова поймали ветер на другом галсе, и направился прямо к флоту остальных шасс-марэ.
Бриг, наконец поймавший ветер передними парусами, чтобы развернуться, получил залп с другого борта. Американец нес по пять пушек, маленьких пушек, но их выстрелы прошивали борт из бермудского кедра и сеяли смерть на плотно набитой палубе брига.
Две пушки брига выстрелили, но американец хорошо знал свое дело, и бриг более не осмеливался стрелять, опасаясь попасть в остальных каботажников, среди которых американский люггер метался как волк в овчарне.
Эти наемные каботажники были не имели оружия. Каждое обветшалое судно управлялось четырьмя моряками, не ожидавшими, что под защитой вражеского флота подвергнутся нападению флота союзного.
Французский гражданский экипаж попрыгал в холодную воду пока американский люггер, заряжая свои орудия со скоростью, которой Шарп не мог не восхититься, всаживал в его борта ядро за ядром. Канониры целили ниже ватерлинии, стремясь потопить судно.
Корабли столкнулись. Грот-мачта одного шасс-марэ треснула и упала в воду спутанным клубком такелажа, рей и парусов. Одно судно погружалось в бурлящее море, другое, со срезанным рулем, развернуло боком, и в его планшир врезался нос другого корабля.
— Огонь! — опять закричал капитан Бэмпфилд, на этот раз не как приказ, а как предостережение. На французском судне вскинулось пламя, потом еще раз, и Шарп догадался, что американцы использовали гранаты. Моментально вспыхнула оснастка, еще два судна столкнулись, сцепились, и огонь перекинулся и на них. Но милосердный ливень помог потушить огонь, хотя и скрыл из виду американское судно.
— И поймать его теперь не удастся, — возмущенно сказал лейтенант Форд.
— Черт бы его побрал! — воскликнул Бэмпфилд.
Американское судно уже скрылось вдали. Оно легко могло превзойти своих преследователей с прямыми парусами. Последнее, что увидел Шарп, это отсвет его серых парусов и яркое пятно флага.
— Это же Киллик! — проговорил флотский капитан с яростью, вызванной его бессилием. — Держу пари, что это Киллик.
Зрители, ужаснувшиеся увиденным, смотрели на хаос в заливе. Два каботажника тонули, три горели, а еще четверо спутались в бесформенный клубок мачт, рей и парусов. Из оставшихся десятка судов не менее половины выбросились на мель, и теперь ветер и волны загоняли их еще глубже в грунт. Чертов американец на каком-то суденышке презрительно вытворял, что хотел с Королевским Флотом, и более того, делал это на глазах у всей армии.
Капитан Горацио Бэмпфилд сложил подзорную трубу и убрал ее в карман. Он взглянул на Шарпа.
— Запомните хорошенько, — сказал капитан, — запомните, что я сейчас скажу! Я рассчитываю на вас в деле отмщения.
— На меня? — изумленно спросил Шарп.
Но ответа не последовало. Два офицера-моряка вышли, оставив в недоумении Шарпа и кучу обломков, качавшихся на поверхности моря и бившихся о берег, где армия, замершая на самом краешке вражеской земли, изготовилась к наступлению. Но пойдет ли она на север или на восток, через мосты или на кораблях, во Франции не знала ни одна живая душа.
Глава 2
Его лицо напоминало волнорез: заостренное, резко очерченное, сильно загорелое. Опасно красивое лицо, обрамленное взлохмаченными темно-рыжими волосами. Оно было иссечено солеными брызгами и ветром, все в шрамах от сабель и пороховых ожогов, однако было все еще было достаточно привлекательным, чтобы девушки задерживали на нем взгляд. Это было именно такое лицо, которое раздражало майора Пьера Дюко. Он не любил высоких, красивых, уверенных в себе мужчин.
— Все, что вы можете мне сообщить, — сказал Дюко с вынужденной учтивостью, — может быть чрезвычайно полезно.
— Я могу вам сообщить, — сказал Корнелиус Киллик, — что британский бриг опускает в море саваны с мертвецами, и что ублюдки собрали в заливе приблизительно сорок шасс-маре .
— Приблизительно? — спросил Дюко.
— Тяжело вести точные подсчеты, когда палишь из пушек, майор, — американец, безразличный к мрачной власти Дюко, наклонился над малахитовым столом и зажег от пламени свечи сигару. — А поблагодарить меня вы не хотите?
— Империя выражает вам свою признательность, капитан Киллик, — в голосе Дюко явно слышалась ирония.
— Достаточно ли признательна, чтобы выделить мне несколько листов меди для обшивки? — французский Киллика был великолепен. — Ведь именно так мы договаривались?
— Я прикажу доставить их вам. Ваш корабль в Гужане, верно?
— Верно.
У Дюко не было желания посылать медные листы в залив Аркашон, но американца нужно было задобрить.
Присутствие капитана капера оказалось для Дюко неожиданным, но так уж получилось, что судьба американца в настоящий момент имела определенное значение для охваченной войной Франции.
Корнелиус Киллик был хозяином шхуны "Фуэлла ", корабля острыми, стремительными обводами. Судно было построено с единственной целью: преодолеть британскую блокаду, и под командованием Киллика "Фуэлла " стала костью в горле британского флота. Она была и транспортным кораблем, ускользнувшим от британских патрульных кораблей, и капером, захватывающим отставшие от конвоев суда. Все шло лучше некуда, пока в начале января британский фрегат не зашел с севера в устье Жиронды, где пряталась "Фуэлла " и не всадил ей в транец несколько девятифунтовых ядер из своих погонных орудий.
Шхуна, несущая груз французских двенадцатифунтовых пушек для американской армии, повернула на юг. С ее вооружением нечего было и думать противостоять фрегату, а скорость тоже не могла помочь при утреннем безветрии. В течение трех часов она подвергалась обстрелу. Ядра били по корме, и Киллик знал, что британские канониры брали прицел ниже, чтобы пробить обшивку и потопить его любимый корабль. Но "Фуэлла " не утонула. Поднялся ветер и шхуна, несмотря на повреждения, ушла от преследователя и укрылась в Аркашоне. Там, под защитой, орудий форта Тест-де-Бюш, «Фуэллу» вытащили на берег и приступили к ремонту.
Поврежденной шхуне были необходимы медные листы, дубовые доски и смола. Проходили дни, а обещанные материалы так и не приходили. Американский консул в Бордо пытался помочь Киллику, и на его просьбы от майора Пьера Дюко поступило предложение: взять шасс-маре и разведать, зачем британцы собирают столько кораблей в Сен-Жан-де-Люз. Военного флота у французов не было, а гражданской команде, нанятой за британское золото, в таком деле доверять было нельзя, и Киллик согласился. Теперь он явился, как и обещал, в эту роскошную комнату в Бордо для доклада.
— Есть ли у вас предположения, — спросил Дюко высокого американца, — зачем британцы нанимают шасс-маре ?
— Может, хотят устроить регату, — засмеялся Киллик, но увидел, что у француза совсем нет чувства юмора, и вздохнул. — Они планируют высадку на ваш берег.
— Или хотят построить мост.
— Мост куда? В Америку? Они заполняют чертов залив судами. — Киллик затянулся сигарой. — Если бы они хотели построить мост, то сносили бы мачты. К тому же, где они будут строить его?
Дюко развернул карту и ткнул пальцем в устье реки Адур.
— Возможно, здесь?
Корнелиус Киллик сдержал свое нетерпение, помня, что французы никогда не понимали море. Вот почему британский флот сейчас безнаказанно бороздил моря.
— В устье этой реки, — мягко сказал американец, — высота прилива достигает пятнадцати футов, и течение во время прилива сильное, как у водопада. Если британцы возведут здесь мост, майор, они утопят свою армию.
Дюко решил, что американец прав, но ему не понравилось, что его вздумал поучать какой-то головорез из Нового Света. Майор Дюко предпочел бы услышать подтверждение из собственных источников, но не получил ответа на письма, которые контрабандой переправил через линию фронта своему агенту, служившему Франции в британском мундире. Дюко беспокоился за безопасность этого человека, но сумел не выдать своего беспокойства, пока расспрашивал американца.
— Сколько людей может перевести шасс-марэ?
— Сотню. Возможно, в полный штиль чуть больше.
— И у них их сорок штук. Достаточно для перевозки четырех тысяч людей. — Дюко взглянул на карту, лежащую на столе. — И куда же они направятся, капитан?
Американец склонился над столом. Дождь стучал по окнам, сквозняк трепал угол карты, и Киллик прижал его подсвечником.
— В Адур, Аркашон или в Жиронду, — произнося эти названия, он указывал пальцем на карте.
Это была карта Бискайского побережья Франции. Берега были сильно изрезаны, на длинные пляжи накатывались свирепые волны. К тому же берег был разбит двумя реками и широким, практически полностью охваченным сушей заливом Аркашон. От Аркашона до Бордо, как видел по карте Дюко, было совсем недалеко. А если британцы возьмут Бордо, они смогут отрезать южную армию маршала Сульта. Это была смелая идея, рискованная но здесь, сидя в кабинете и глядя на карту, Дюко счел ее весьма выполнимой. Он убрал подсвечник с карты и свернул ее.
— Я бы советовал вам, капитан Киллик, находиться подальше Аркашона, если британцы решат высадиться там.
— Ну так пришлите мне медь.
— Она будет отправлена вам утром, сказал Дюко. — До свидания, капитан, и примите мою благодарность.
Когда американец ушел, Дюко вновь развернул карту. У него все еще оставались вопросы. Может быть, в заливе Сен-Жан-де-Люз был спектакль, чтобы отвлечь внимание от восточного направления? Дюко выругался в адрес человека, не ответившего на его письмо, и подумал, можно ли полагаться на слова американского искателя приключений. Север или восток, мост или лодки? Дюко был склонен верить американцу, но знание того, что планируется высадка, было бесполезно без знания точного места, где она планируется. Еще один человек мог бы ответить на этот вопрос, и ответ на него означал победу, а Франция этой злой, холодной зимой 1814 года очень нуждалась в победе.
— Нас ищете, сэр? — спросил стоящий на верхней ступеньке скользкого от водорослей трапа на причале Сен-Жан-де-Люз мичман в просмоленной куртке.
— Это "Возмездие"? — нерешительно взглянул Шарп на крошечную лодку, покачивавшуюся на грязной воде. Она должна была доставить его на «Возмездие». Шарп получил неожиданный приказ, резкий и недопускающий возражений: немедленно прибыть на причал, где его будет ожидать шлюпка с корабля Его Величества "Возмездие".
В гичке сидели, ухмыляясь, четыре гребца. Они надеялись увидеть, как этот офицер стрелков свалится с крутого скользкого трапа.
— Капитан хотел послать за вами свой катер, — неуверенно извинился мичман, но его пришлось послать за другими джентльменами.
Шарп шагнул в качающуюся гичку.
— Какими другими джентльменами?
— Мне не сказали, сэр. Мичману вряд ли было больше четырнадцати, но он отдавал приказания с уверенностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Это chasse-mare’es, — сказала Джейн мужу.
— Шоссе Мари?
— Шасс-марэ, каботажные люггеры, Ричард. Перевозят по четыреста тонн груза. Она улыбнулась, довольная демонстрацией своих познаний. — Ты забыл, что я выросла на берегу. Контрабандисты из Дюнкерка использовали их. Флот никогда не мог их поймать, — Джейн произнесла эти слова достаточно громко, чтобы ее услышал назойливый капитан.
Но флотский капитан не заметил ее подначку. Он смотрел на беспорядочный флот шасс-марэ который, показавшийся из-за стены дождя, обогнул песчаную отмель, помеченную грязной пеной.
— Форд! Форд!
Флотский лейтенант, коснулся губ салфеткой, отхлебнул вина и поспешил к своему капитану.
— Сэр!
Капитан достал маленькую подзорную трубу из кармана плаща.
— Один из них очень шустрый, Форд. Отметь его.
Шарп удивился, почему флотские так интересуются французскими каботажниками, но Джейн сказала, что флот целыми днями собирал шасс-маре. Она слышала, что эти суда с французской командой были наняты за английские деньги, но с какой целью — никто не знал.
Этот небольшой флот остановился в четверти мили от залива и, чтобы помочь войти в переполненный залив, каждое судно спустило марсели. Сопровождающий бриг лёг в дрейф, его паруса заполоскали на ветру, но один из французских каботажников, более крупный, чем его остальные собратья, все еще нес все паруса. Он вспарывал воду форштевнем и вспенивал ее позади корпуса, более гладкого, чем у остальных маленьких судов.
— Он что, думает это регата, сэр, — лейтенант махнул рукой над плечом Шарпа.
— Удобное судно, — неохотно сказал капитан. — Неплохо для армейских. Я думаю, мы могли бы принять его на службу.
— Есть, сэр.
Быстрый большой люггер сломал строй. Его паруса были грязно-серые, цвета зимнего неба, а низкосидящий корпус покрашен в черное. На плоской палубе, как и на палубах у всех остальных шасс-маре, было три мачты и румпель, возле которого стояли два человека. Рыболовные сети были свалены в беспорядочную кучу прямо на палубе.
Бриг, видя, как несется больший люггер, выпустил полосу ярких сигнальных флажков. Капитан фыркнул.
— Да чертовы лягушатники и не поймут сигналов.
Шарп, раздраженный столь близким соседством морских офицеров, искал повод для ссоры, и вот такой повод появился — богохульство капитана прямо перед Джейн. Он встал с кресла.
— Сэр!
Флотский капитан с умышленной медлительностью поднял взгляд своих бледных тусклых глаз на армейского майора. Капитан был молодой, толстый и прекрасно сознавал, что превосходит Шарпа в звании.
Они мгновение смотрели глаза в глаза, и Шарп внезапно понял, что возненавидит этого человека. Для этого не было причины, просто физическая неприязнь к привилегированному лицу, которое, казалось, было полно презрения к черноволосому стрелку.
— Ну? — сказал флотский капитан голосом, дрожавшим от радостного предчувствия ссоры.
Джейн разрядила обстановку.
— Простите моего мужа, капитан, он очень чувствителен к лексикону военных.
Капитан, не уверенный в том, насмехались над ним или любезничали, счел за лучшее принять эти слова за признание его галантности. Он взглянул на Шарпа, переводя взгляд с лица на новый зеленый мундир стрелка. Новенький мундир явно свидетельствовал, что Шарп, несмотря на шрам, был на войне новичком. Капитан надменно улыбнулся.
— Бесспорно, майор, ваша деликатность будет вскоре проверена французскими пулями.
Джейн мило улыбнулась.
— Уверена, что мистер Шарп признателен вам за ваше мнение, сэр.
Эти слова утихомирили капитана; выражение изумления и страха мелькнуло на пухлом лице молодого флотского офицера. Он невольно сделал шаг назад, а затем, вспомнив причину недавней ссоры, поклонился Джейн.
— Мои извинения, миссис Шарп, если мои слова вас оскорбили…
— Не оскорбили, капитан…? — Джейн перевела последнее слово в вопрос.
Капитан снова поклонился.
— Бэмпфилд, мадам. Капитан Горацио Бэмпфилд. Позвольте представить вам моего лейтенанта, Форда.
Представление было воспринято как знак к примирению и Шарп, обезоруженный такой вежливостью, сел обратно.
— У него нет никаких манер, — проворчал он достаточно громко для того, чтобы моряки его услышали.
— Может быть потому, что у него не было в жизни таких преимуществ, как у тебя? — с любовью предположила Джейн, но снова события за окном отвлекли флотских офицеров от очередной ее колкости.
— Бог мой, — прокричал капитан Бэмпфилд, рискуя оскорбить чувства дюжины дам в комнате. Гнев в его голосе привлек внимание каждого присутствующего, а в холодном зимнем море разворачивались драматические события.
Люггер с черным корпусом, вместо того чтобы подчиниться приказам брига спустить паруса и спокойно войти в залив Сен-Жан-де-Люз, внезапно изменил курс. Он шел в южном направлении, а теперь повернул к западу, наперерез бригу. Даже Шарп, не являясь моряком, по виду носа и кормы понимал, что судно это весьма маневренное и быстрое.
Но изумление Бэмпфилда вызвала не смена курса люггера, а то, что из под его палубы внезапно начали появляться люди, подобно зубам дракона прорастающим в воинов, а на бизань-мачте взвился флаг.
Флаг был не голубой, знак флота Британии, не французский триколор, и даже не белый флаг изгнанной французской монархии. Это был флаг нового британского противника — звездно-полосатый флаг Соединенных Штатов Америки.
— Джонатан, — с раздражением произнес чей-то голос.
— Стреляй же, — Бэмпфилд проревел приказ будто капитан брига мог его услышать. Но бриг был беспомощен. По палубе побежали люди, поднялись орудийные порты, но американский люггер подходил с невооруженной стороны брига, и Шарп заметил клуб белого дыма, протянувшегося от борта люггера к британскому кораблю.
Лейтенант Форд застонал. Давид бросил вызов Голиафу и побеждал его.
Звук выстрела американского орудия донесся до них как раскат грома, затем люггер повернул, паруса его заполоскали когда американский шкипер повернул оверштаг, но сразу же снова поймали ветер на другом галсе, и направился прямо к флоту остальных шасс-марэ.
Бриг, наконец поймавший ветер передними парусами, чтобы развернуться, получил залп с другого борта. Американец нес по пять пушек, маленьких пушек, но их выстрелы прошивали борт из бермудского кедра и сеяли смерть на плотно набитой палубе брига.
Две пушки брига выстрелили, но американец хорошо знал свое дело, и бриг более не осмеливался стрелять, опасаясь попасть в остальных каботажников, среди которых американский люггер метался как волк в овчарне.
Эти наемные каботажники были не имели оружия. Каждое обветшалое судно управлялось четырьмя моряками, не ожидавшими, что под защитой вражеского флота подвергнутся нападению флота союзного.
Французский гражданский экипаж попрыгал в холодную воду пока американский люггер, заряжая свои орудия со скоростью, которой Шарп не мог не восхититься, всаживал в его борта ядро за ядром. Канониры целили ниже ватерлинии, стремясь потопить судно.
Корабли столкнулись. Грот-мачта одного шасс-марэ треснула и упала в воду спутанным клубком такелажа, рей и парусов. Одно судно погружалось в бурлящее море, другое, со срезанным рулем, развернуло боком, и в его планшир врезался нос другого корабля.
— Огонь! — опять закричал капитан Бэмпфилд, на этот раз не как приказ, а как предостережение. На французском судне вскинулось пламя, потом еще раз, и Шарп догадался, что американцы использовали гранаты. Моментально вспыхнула оснастка, еще два судна столкнулись, сцепились, и огонь перекинулся и на них. Но милосердный ливень помог потушить огонь, хотя и скрыл из виду американское судно.
— И поймать его теперь не удастся, — возмущенно сказал лейтенант Форд.
— Черт бы его побрал! — воскликнул Бэмпфилд.
Американское судно уже скрылось вдали. Оно легко могло превзойти своих преследователей с прямыми парусами. Последнее, что увидел Шарп, это отсвет его серых парусов и яркое пятно флага.
— Это же Киллик! — проговорил флотский капитан с яростью, вызванной его бессилием. — Держу пари, что это Киллик.
Зрители, ужаснувшиеся увиденным, смотрели на хаос в заливе. Два каботажника тонули, три горели, а еще четверо спутались в бесформенный клубок мачт, рей и парусов. Из оставшихся десятка судов не менее половины выбросились на мель, и теперь ветер и волны загоняли их еще глубже в грунт. Чертов американец на каком-то суденышке презрительно вытворял, что хотел с Королевским Флотом, и более того, делал это на глазах у всей армии.
Капитан Горацио Бэмпфилд сложил подзорную трубу и убрал ее в карман. Он взглянул на Шарпа.
— Запомните хорошенько, — сказал капитан, — запомните, что я сейчас скажу! Я рассчитываю на вас в деле отмщения.
— На меня? — изумленно спросил Шарп.
Но ответа не последовало. Два офицера-моряка вышли, оставив в недоумении Шарпа и кучу обломков, качавшихся на поверхности моря и бившихся о берег, где армия, замершая на самом краешке вражеской земли, изготовилась к наступлению. Но пойдет ли она на север или на восток, через мосты или на кораблях, во Франции не знала ни одна живая душа.
Глава 2
Его лицо напоминало волнорез: заостренное, резко очерченное, сильно загорелое. Опасно красивое лицо, обрамленное взлохмаченными темно-рыжими волосами. Оно было иссечено солеными брызгами и ветром, все в шрамах от сабель и пороховых ожогов, однако было все еще было достаточно привлекательным, чтобы девушки задерживали на нем взгляд. Это было именно такое лицо, которое раздражало майора Пьера Дюко. Он не любил высоких, красивых, уверенных в себе мужчин.
— Все, что вы можете мне сообщить, — сказал Дюко с вынужденной учтивостью, — может быть чрезвычайно полезно.
— Я могу вам сообщить, — сказал Корнелиус Киллик, — что британский бриг опускает в море саваны с мертвецами, и что ублюдки собрали в заливе приблизительно сорок шасс-маре .
— Приблизительно? — спросил Дюко.
— Тяжело вести точные подсчеты, когда палишь из пушек, майор, — американец, безразличный к мрачной власти Дюко, наклонился над малахитовым столом и зажег от пламени свечи сигару. — А поблагодарить меня вы не хотите?
— Империя выражает вам свою признательность, капитан Киллик, — в голосе Дюко явно слышалась ирония.
— Достаточно ли признательна, чтобы выделить мне несколько листов меди для обшивки? — французский Киллика был великолепен. — Ведь именно так мы договаривались?
— Я прикажу доставить их вам. Ваш корабль в Гужане, верно?
— Верно.
У Дюко не было желания посылать медные листы в залив Аркашон, но американца нужно было задобрить.
Присутствие капитана капера оказалось для Дюко неожиданным, но так уж получилось, что судьба американца в настоящий момент имела определенное значение для охваченной войной Франции.
Корнелиус Киллик был хозяином шхуны "Фуэлла ", корабля острыми, стремительными обводами. Судно было построено с единственной целью: преодолеть британскую блокаду, и под командованием Киллика "Фуэлла " стала костью в горле британского флота. Она была и транспортным кораблем, ускользнувшим от британских патрульных кораблей, и капером, захватывающим отставшие от конвоев суда. Все шло лучше некуда, пока в начале января британский фрегат не зашел с севера в устье Жиронды, где пряталась "Фуэлла " и не всадил ей в транец несколько девятифунтовых ядер из своих погонных орудий.
Шхуна, несущая груз французских двенадцатифунтовых пушек для американской армии, повернула на юг. С ее вооружением нечего было и думать противостоять фрегату, а скорость тоже не могла помочь при утреннем безветрии. В течение трех часов она подвергалась обстрелу. Ядра били по корме, и Киллик знал, что британские канониры брали прицел ниже, чтобы пробить обшивку и потопить его любимый корабль. Но "Фуэлла " не утонула. Поднялся ветер и шхуна, несмотря на повреждения, ушла от преследователя и укрылась в Аркашоне. Там, под защитой, орудий форта Тест-де-Бюш, «Фуэллу» вытащили на берег и приступили к ремонту.
Поврежденной шхуне были необходимы медные листы, дубовые доски и смола. Проходили дни, а обещанные материалы так и не приходили. Американский консул в Бордо пытался помочь Киллику, и на его просьбы от майора Пьера Дюко поступило предложение: взять шасс-маре и разведать, зачем британцы собирают столько кораблей в Сен-Жан-де-Люз. Военного флота у французов не было, а гражданской команде, нанятой за британское золото, в таком деле доверять было нельзя, и Киллик согласился. Теперь он явился, как и обещал, в эту роскошную комнату в Бордо для доклада.
— Есть ли у вас предположения, — спросил Дюко высокого американца, — зачем британцы нанимают шасс-маре ?
— Может, хотят устроить регату, — засмеялся Киллик, но увидел, что у француза совсем нет чувства юмора, и вздохнул. — Они планируют высадку на ваш берег.
— Или хотят построить мост.
— Мост куда? В Америку? Они заполняют чертов залив судами. — Киллик затянулся сигарой. — Если бы они хотели построить мост, то сносили бы мачты. К тому же, где они будут строить его?
Дюко развернул карту и ткнул пальцем в устье реки Адур.
— Возможно, здесь?
Корнелиус Киллик сдержал свое нетерпение, помня, что французы никогда не понимали море. Вот почему британский флот сейчас безнаказанно бороздил моря.
— В устье этой реки, — мягко сказал американец, — высота прилива достигает пятнадцати футов, и течение во время прилива сильное, как у водопада. Если британцы возведут здесь мост, майор, они утопят свою армию.
Дюко решил, что американец прав, но ему не понравилось, что его вздумал поучать какой-то головорез из Нового Света. Майор Дюко предпочел бы услышать подтверждение из собственных источников, но не получил ответа на письма, которые контрабандой переправил через линию фронта своему агенту, служившему Франции в британском мундире. Дюко беспокоился за безопасность этого человека, но сумел не выдать своего беспокойства, пока расспрашивал американца.
— Сколько людей может перевести шасс-марэ?
— Сотню. Возможно, в полный штиль чуть больше.
— И у них их сорок штук. Достаточно для перевозки четырех тысяч людей. — Дюко взглянул на карту, лежащую на столе. — И куда же они направятся, капитан?
Американец склонился над столом. Дождь стучал по окнам, сквозняк трепал угол карты, и Киллик прижал его подсвечником.
— В Адур, Аркашон или в Жиронду, — произнося эти названия, он указывал пальцем на карте.
Это была карта Бискайского побережья Франции. Берега были сильно изрезаны, на длинные пляжи накатывались свирепые волны. К тому же берег был разбит двумя реками и широким, практически полностью охваченным сушей заливом Аркашон. От Аркашона до Бордо, как видел по карте Дюко, было совсем недалеко. А если британцы возьмут Бордо, они смогут отрезать южную армию маршала Сульта. Это была смелая идея, рискованная но здесь, сидя в кабинете и глядя на карту, Дюко счел ее весьма выполнимой. Он убрал подсвечник с карты и свернул ее.
— Я бы советовал вам, капитан Киллик, находиться подальше Аркашона, если британцы решат высадиться там.
— Ну так пришлите мне медь.
— Она будет отправлена вам утром, сказал Дюко. — До свидания, капитан, и примите мою благодарность.
Когда американец ушел, Дюко вновь развернул карту. У него все еще оставались вопросы. Может быть, в заливе Сен-Жан-де-Люз был спектакль, чтобы отвлечь внимание от восточного направления? Дюко выругался в адрес человека, не ответившего на его письмо, и подумал, можно ли полагаться на слова американского искателя приключений. Север или восток, мост или лодки? Дюко был склонен верить американцу, но знание того, что планируется высадка, было бесполезно без знания точного места, где она планируется. Еще один человек мог бы ответить на этот вопрос, и ответ на него означал победу, а Франция этой злой, холодной зимой 1814 года очень нуждалась в победе.
— Нас ищете, сэр? — спросил стоящий на верхней ступеньке скользкого от водорослей трапа на причале Сен-Жан-де-Люз мичман в просмоленной куртке.
— Это "Возмездие"? — нерешительно взглянул Шарп на крошечную лодку, покачивавшуюся на грязной воде. Она должна была доставить его на «Возмездие». Шарп получил неожиданный приказ, резкий и недопускающий возражений: немедленно прибыть на причал, где его будет ожидать шлюпка с корабля Его Величества "Возмездие".
В гичке сидели, ухмыляясь, четыре гребца. Они надеялись увидеть, как этот офицер стрелков свалится с крутого скользкого трапа.
— Капитан хотел послать за вами свой катер, — неуверенно извинился мичман, но его пришлось послать за другими джентльменами.
Шарп шагнул в качающуюся гичку.
— Какими другими джентльменами?
— Мне не сказали, сэр. Мичману вряд ли было больше четырнадцати, но он отдавал приказания с уверенностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31