— Я не могу, сэр, — он снова протянул бумагу Фавье, — прошу прощения.
Тень разочарования промелькнула на лице Фавье.
— Как я понимаю, майор, вашей экспедицией командует капитан Бэмпфилд?
Шарп помедлил, думая, что на суше Бэмпфилд имеет равный с ним ранг, но как только он взойдет на борт «Возмездия», то сразу же волшебным образом станет равен полковнику, и таким образом, зная это, Шарп неохотно кивнул. — Да, командование осуществляет он.
Фавье пожал плечами.
— Не обидит ли вас, майор, если капитан Бэмпфилд прикажет вам помочь нам?
— Я не могу вас остановить, — грубо сказал Шарп, — но должен вам сказать, что я выдвигаюсь через час. Я предполагаю быть в Аркашоне завтра в полдень.
Граф де Макерр, будто страстно желал преградить ему путь, повернул свою лошадь от Шарпа. Фавье, оставив бумагу в руках Шарпа, залез в седло.
— Надеюсь встретить вас утром, майор, с приказом, который повернет вас. Боже, храни короля Луи!
— Храни его Бог, — Шарп смотрел, как два француза направили своих лошадей к броду. Когда они добрались до камней, Фавье повернулся в седле, на прощанье помахал рукой и пришпорил лошадь.
— Чего они хотели? — с любопытством спросил Шарпа Фредриксон.
— Произвести меня в генерал-майоры, — сказал Шарп. Он разорвал доверенность на клочки и швырнул их в реку Лейр. — Они заявили, что Бордо восстал и провозгласил верность жирному Луи, — Шарп смотрел как всадники исчезают в закатном сумраке. Эти двое явно знали короткий путь в Аркашон и проигнорировали виток реки, который Шарп обходил ночью. — Они хотели, чтобы мы шли в Бордо.
— Так значит, чертов Бэмпфилд прав? — Фредриксон намекнул, что Шарп боится.
Но Шарп размышлял, отчего граф де Макерр оставил разговоры помощнику мэра. Обычно аристократы не уступают бюрократам. И почему, если здесь, на дороге, были французские войска, пусть даже побежденные, де Макерр был столь уверен, что переоделся в свой мундир британских егерей?
— Я думаю, они солгали, — сказал Шарп, — и не подойду к Бордо даже близко.
Милашка Вильям пожал плечами.
— Возможно, войне конец, сэр.
— Быть может. — Внезапный порыв ветра пронесся над остатками французского конвоя. В каретах, где находились две француженки, зажгли лампы. — Но мы все равно подорвем этот чертов мост, — сказал Шарп, ибо никто нам не сказал другого.
Уже почти стемнело, когда маленькой войско из стрелков и морских пехотинцев напоследок собралось на лужайке. Они были нагружены добычей, кусками мяса забитых быков, вином, нелегально припрятанным в ранцах и трофейным оружием, которое все солдаты стараются сохранить, но неизбежно выбрасывают, как только устают во время марша. Почти все французские лошади были навьючены поклажей или тащили телеги с ранеными, среди которых находился и морской пехотинец Мэтью Робинсон с таким лицом, будто он попал под отдачу двенадцатифунтового орудия. Французских пленных, с обрезанными ремнями и шнурками на ботинках, отпустили на дальнем берегу реки.
Шарп напоследок обернулся. Запальный шнур, воткнутый в порох, пролегал мимо дома, по берегу реки, через расшатанный забор и лежал в центре лужайки. Горожане были далеко позади, пленники в полумиле от дороги, и только глупые быки находились близко к месту взрыва. Шарп кивнул Минверу.
— Поджигай.
Кремень ударил по камню, на обуглившейся ткани вспыхнул огонь, и пламя начало опускаться к запалу.
— Стой! Стой! — внезапно закричали не меньше дюжины морских пехотинцев.
Минвер взглянул на Шарпа, Шарп кивнул, и Минвер задул огонь. Люди смотрели на тот берег реки, и в сумраке Шарп углядел маленькую тонкую фигуру, одетую в белое, стремительно бегущую в сторону моста.
Это была та самая зеленоглазая стройная девушка, исцарапанная и побитая Робинсоном, пытавшимся ее изнасиловать. Она протиснулась сквозь парапет мимо бочек с порохом и отчаянно прыгнула вниз на лужайку. Она пробежала мимо Шарпа, мимо роты Фредриксона, которая теперь была в арьергарде, и остановилась возле человека с избитым лицом, человека, который силой затащил ее в коровник и разорвал одежду.
— Матерь божья, — сказал Шарп. Девушка держала в своих руках ладонь Робинсона, глядела на него и быстро-быстро говорила по-французски, но на ее лице было выражение обожания.
Капитан Палмер, столь же изумленный, как и Шарп, рассмеялся.
— Странные существа эти женщины, — он смотрел, как девушка залезла на телегу рядом с Робинсоном. — Незамужняя девушка, сэр, ничего не хочет так, как замуж.
— А когда она добивается этого, — горько сказал Шарп, — она желает и все остальное. Для них обоих было бы лучше, если бы я повесил ублюдка. Он посмотрел на Минвера, — поджигайте, лейтенант.
Кремень снова чиркнул по камню, пламя осветило запал, лежащий в траве, затем занялся порох, и искрящийся огонек побежал к мосту.
— Вперед! — повернулся Шарп к своему войску и указал рукой на обратную дорогу. — Вперед!
— Там только остов, сэр.
Том Мартин, лейтенант со шлюпа «Кавалер», крутил в руках свою шляпу.
— Остов? — нахмурился Бэмпфилд. Они находились в жилых помещениях Лассана и из-за недостатка дров вестовой Бэмпфилда отапливал печку книгами, взятыми с полок. Книги были на французском языке, что делало их нечитабельными, так что и вестовой, и Бэмпфилд сочли, что от них нет никакой пользы.
Мартин положил шляпу и показал на карте Бэмпфилду место, где была найдена «Фуэлла». Шхуна лежала не берегу небольшого залива, неподалеку от деревеньки Гужан. — Она лежала без мачт, сэр, глубоко на мели, и выглядела брошенной.
— Вы стреляли в нее?
— Так точно, сэр. Мартин заметил «Фуэллу» далеко на мелководье, когда чертов туман уже совсем испарился. Был отлив, вода убывала, и все, что он мог сделать, это стрелять с большого расстояния. Два или три ядра попали в обшивку «Фуэллы», но с тем маленьким калибром пушек, которые нес «Кавалер», трудно надеяться на большой ущерб.
— Значит, говорите, брошена? — спросил Бэмпфилд.
— Брошена, затоплена, без матч и из нее был виден дым. Мартин произнес эти слова в надежде, что этого окажется достаточно. Барометр угрожающе падал и любой опытный моряк хотел бы оказаться в открытом море прежде чем разразится шторм, но если капитан Бэмпфилд решит, что «Фуэллу» можно спасти, то он может остаться в Аркашоне, и одному Богу известно, что случится в шторм с его бригом в этих водах?
— Дым был виден?
— Выглядело так, будто джонатаны пытались сжечь ее, сэр. Может быть, дерево сырое и поэтому она не загорелась вся.
— Вы могли, — кисло сказал Бэмпфилд, — послать людей, чтобы поджечь ее как следует. Тогда можно было бы говорить с уверенностью.
— У них там была батарея на берегу, сэр. Все свои пушки они направили в море. — Томас Мартин подумал, что надо было сказать капитану об этом факте раньше. — Они не стреляли в нас, сэр, но их было хорошо видно.
Чертов Шарп, думал Бэмпфилд. «Фуэлла» пока не уничтожена, ее команда сделала на берегу целую крепость, а у него осталось два дня, чтобы выкорчевать это пиратское гнездо. У Бэмпфилда могло и не оказаться этих двух дней. Погода ухудшалась, угрожая перерасти в бискайский шторм. За два дня туман заполонил залив, и теперь, когда туман наконец рассеялся, все благоразумные моряки советовали Бэмпфилду уйти в открытое море.
— Можем ли мы спустить «Фуэллу» на воду?
— Нет, сэр. Выглядит так, будто они сняли все самое ценное, а остальное бросили. — Капитан Киллик был бы рад услышать это заявление, ради такого впечатления они и работали. Они с трудом открекинговали шхуну, расчертив древесную и медную обшивку полосами смолы, чтобы создать впечатление подпалин, и жгли сырую траву, якобы в глубине корабля что-то горит. — А еще они сняли носовую фигуру, — с надеждой добавил Мартин.
— Ага! — эта информация приятно порадовала Бэмпфилда. Ни один моряк не снимет носовую фигуру, если корабль все еще живет. — Звучит так, будто ей конец! — И, несомненно, шторм прикончит ее окончательно!
— Так точно, сэр. — Мартин, отпущенный Бэмпфилдом, шмыгнул из комнаты.
Главным беспокойством для Бэмпфилда была не «Фуэлла», а шторм. Безветренная погода сменилась странным жарким ветром и каждый взгляд на барометр убеждал в том, что давление падает. Тот факт, что американский капер продолжает свое существование, пусть даже и выброшенным на берег и оставленным командой, был всего лишь неприятностью, но она смягчалась тем, что Бэмпфилд отыскал два превосходных французских брига, которые теперь в качестве призов находились на пути в Англию. Шасс-маре ушли на юг, в форте стоял гарнизон из морской пехоты, и за исключением американца Бэмпфилд мог считать, что работа выполнена отлично. Все, что он сейчас хотел, это де Макерра с известием, что Бордо готов восстать.
Но граф де Макерр не вернулся, и Бэмпфилд не решался отплыть без известий от него. Если де Макерр не вернется ко вторнику, то шторм застигнет флотилию и потребуется невероятное искусство, чтобы выйти в открытое море из этого мелководного побережья.
По крайней мере, если он должен ждать до вторника, Бэмпфилд может послать морских пехотинцев на шлюпках, чтобы атаковать американцев в деревне Гужан. Эта мысль заставила Бэмпфилда нахмуриться. Палмер ведь должен обыскать деревню Гужан, так где же этот чертов капитан морской пехоты? Захвачен? Заблудился в тумане? Черт бы его побрал! Проклятье! Бэмпфилд посмотрел на карту. Если послать два брига прикрывать пехотинцев огнем от береговой батареи Киллика, то пехотинцы смогут подобраться с бочками пороха, смолой и китайским огнем и спалить «Фуэллу» до основания. Если погода продержится. Если.
Он забрался на стены форта Тест-де-Бюш, и идущий теплый ливень усилил его опасения. Восточный ветер, думал он, был бы гораздо лучше. С ним можно было бы легко увести суда мористее, где они были бы в безопасности от шторма, а вот западный ветер может уничтожить корабли, и никакие хвастливые депеши не помогут капитану, потерявшему семидесячетырехпушечный линейный корабль в защищенной гавани. Бэмпфилд отвел взгляд от деревни на севере, в которой мигали крошечные огоньки. Если бы де Макерр вернулся к утру, то Бэмпфилд бы оставил в форте мощный гарнизон, отвел свою флотилию подальше в море и успел вернуться, чтобы возглавить наступление на восставший Бордо. Шторм может отложить этот момент славы на два дня, но зато даст возможность окончательно добить раненую американскую шхуну.
Пока же, при падающем барометре, надежды Бэмпфилда на славу и почести были безжалостно порушены. Лейтенант Форд разбудил капитана в пол-четвертого утра.
— Сэр!
Бэмпфилд, борясь со сном отметил, что ветер задул сильнее, также как он дул перед тем как опустился туман.
— В чем дело?
— Прибыл граф де Макерр, сэр. Вместе с человеком из мэрии Бордо. Они заявляют, что новости неотложные.
Неотложные или отложные, но Бэмпфилд настоял, чтобы одеться как следует, и через полчаса, полностью экипировавшись, принял двух французов. И Фавье и де Макерр выглядели уставшими как люди, успевшие загнать свежих лошадей до полусмерти. Лошади были полностью истощены и покрыты потом. Новость, которую они принесли, заставила Бэмпфилда задрожать.
— Майор Шарп захвачен в плен, — первым заговорил де Макерр.
— В плен? — Бэмпфилд смог повторить только это слово?
— Бонапартистами, — продолжил Фавье, — они знали, что вы на подходе, капитан. Была развернута целая бригада. Они пока задерживаются, но будут здесь завтра к полудню.
— Бригада? — отправляясь спать, Бэмпфилд поздравлял себя с успехом экспедиции, а теперь уставился на честное лицо Фавье. — Французская бригада?
Фавье удивился, какую еще бригаду может иметь в ввиду этот толстяк. Совершенно верно, месье. Они побили Шарпа, морских пехотинцев вместе с ним, и идут сюда, чтобы и вас тоже побить.
Бэмпфилд был поражен.
— Пехотинцев? — Казалось, он не способен был выдавливать из себя больше, чем по одному слову в ответ на этот поток ужасных новостей.
— Пехотинцев, капитан, — доброжелательно сказал Фавье.
Так вот куда он пропал! Отчалил со стрелками. Бэмпфилд взял себе на заметку, что нужно будет вырвать Палмеру кишки или придушить, если, конечно, тот еще жив.
— Идет сюда? Бригада?
Фавье кивнул.
— Мы предупреждаем вас с риском для себя, капитан. Бордо ропщет, понимаете, и наш мэр на стороне короля Луи, но, увы, — Фавье пожал плечами, — мы все еще под пятой тирана и мы ничего не можем сделать.
Бэмпфилд, чьи мечты о славе рухнули, посмотрел на де Макерра.
— Но вы же говорили, что в Бордо нет войск!
— Теперь есть, — сурово сказал де Макерр.
— И Шарп захвачен в плен? — Бэмпфилд прояснил еще один момент в потоке новостей.
— Или мертв. Там была ужасная бойня, — нахмурился Фавье. — Солдаты генерала Кальве — ветераны российской кампании, капитан, и эти дьяволы безжалостны. Им ничего не надо кроме крови врага. Я бы мог вам такого понарассказывать, — Фавье пожал плечами, будто эти истории были слишком ужасны для ушей флотского капитана.
— И они идут сюда?
— Точно так. — Де Макерр подумал, сколько же раз надо повторить это, чтобы до этого идиота наконец дошло. — Прибудут к завтрашнему полудню. Он повторил это еще раз. Он сомневался, что войска Кальве доберутся до Аркашона даже за четыре дня, но Дюко хотел отрезать Шарпу путь к отступлению, а чем ближе опасность будет к Бэмпфилду, тем быстрее он эвакуируется.
Бэмпфилд с ужасом смотрел на двух французов. Его надежды с успехом возглавить высадку, которая захватит Бордо, испарились. Но в этот момент у Бэмпфилда появился еще больший повод для беспокойства. Он повернулся к барометру и увидел, что ртутный столбик ощутимо упал.
— Вы, конечно же, отправитесь с нами?
Жюль Фавье, полковник французской армии и доверенный человек Дюко, возликовал. Сработало!
— Я не могу, монсеньер. У меня в Бордо семья. Как я могу уйти, если буду постоянно беспокоиться об их судьбе.
— Конечно, — Бэмпфилд представил закаленных в побоищах в России солдат, вырезающих форт.
— У меня здесь нет никаких дел, — де Макерр отчаянно хотел остаться во Франции, но Дюко настоял, чтобы тот вернулся в британскую армию и докладывал новости, — так что я поплыву с вами, капитан.
Бэмпфилд снова взглянул на барометр, как будто хотел удостовериться в плохих новостях. Будет шторм, страшный шторм, но это нагромождение новостей вытеснило ту последнюю необходимость оставаться в Аркашоне. Он посмотрел на графа.
— Мы выходим с утренним отливом.
Усталость Фавье будто смыло губкой. Смелый замысел Дюко имел успех даже больший, чем Фавье смел надеяться и, благодаря ветру, падающему барометру и искусной лжи, стрелок окажется в безвыходной ситуации и ловушка захлопнется. Ловушка для Шарпа.
Глава 12
Жюль Фавье спал. Больше не имело значения, направится ли Шарп в Бордо или обратно в Аркашон. Любой путь вел в тупик, а планам британцев закончить войну ударом в подбрюшье Франции не суждено было сбыться.
Ветер поднялся, когда Фавье заснул. Он завывал над стенами, иногда срываясь на низкий гул, затем снова пронзительно свистел. Воды залива, которые в обычном состоянии едва-едва в прилив заливали берег, с первыми лучами пошли бурунами. Самое маленькое судно флотилии стояло на якоре, а огромный корпус «Возмездия» далеко за мысом содрогался от ударов высоких волн и брызг.
Корабли один за другим входили в канал. Припасы были пополнены из форта, его кладовые очистили от мяса и вина. Двух пехотинцев послали пригнать корову, что было сделано с трудом, и бедное животное пригнали в форт, где застрелили, разделали и засолили мясо в бочках. Флагшток был срезан, а пехотинцам приказали отвести под туалет колодец, так чтобы воду пить было нельзя. Два моряка, с мускулами закаленными за годы службы топорами разрубили ворота на маленькие балки, которые затем сожгли. Разводной мост опустили прямо на горящие остатки ворот, и он тоже сгорел дотла.
Штурман «Возмездия», глядя одним глазом на барометр, а другим — на несущиеся низкие тучи, изредка поливающие дождем на горящие ворота, предложил побыстрее отплывать, но Бэмпфилд решил, что с фортом дело нужно довести до конца. Новости, принесенные графом де Макерр означали, что в Аркашоне высадка невозможна, поэтому форт следует оставить, но перед этим привести в негодность для французов. Форт Тест-де-Бюш следует ослабить.
Людям приказали вбить железные прутья в запальные отверстия тридцатишестифунтовых орудий. Прутья спилили заподлицо со стволом, так чтобы было невозможно их вытащить с помощью клещей. Потом орудия с помощью талей и блоков с «Кавалера» моряки сняли со станков и сбросили в канал. С двадцатичетырехфунтовыми орудиями, как и с шестью американскими полевыми пушками, которые они везли в Балтимор, поступили точно также. Забили прутья и сбросили в ров. Двенадцатифунтовые лафеты сломали и бросили в костер, куда подсыпали смесь из китайского огня и сигнальных ракет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Тень разочарования промелькнула на лице Фавье.
— Как я понимаю, майор, вашей экспедицией командует капитан Бэмпфилд?
Шарп помедлил, думая, что на суше Бэмпфилд имеет равный с ним ранг, но как только он взойдет на борт «Возмездия», то сразу же волшебным образом станет равен полковнику, и таким образом, зная это, Шарп неохотно кивнул. — Да, командование осуществляет он.
Фавье пожал плечами.
— Не обидит ли вас, майор, если капитан Бэмпфилд прикажет вам помочь нам?
— Я не могу вас остановить, — грубо сказал Шарп, — но должен вам сказать, что я выдвигаюсь через час. Я предполагаю быть в Аркашоне завтра в полдень.
Граф де Макерр, будто страстно желал преградить ему путь, повернул свою лошадь от Шарпа. Фавье, оставив бумагу в руках Шарпа, залез в седло.
— Надеюсь встретить вас утром, майор, с приказом, который повернет вас. Боже, храни короля Луи!
— Храни его Бог, — Шарп смотрел, как два француза направили своих лошадей к броду. Когда они добрались до камней, Фавье повернулся в седле, на прощанье помахал рукой и пришпорил лошадь.
— Чего они хотели? — с любопытством спросил Шарпа Фредриксон.
— Произвести меня в генерал-майоры, — сказал Шарп. Он разорвал доверенность на клочки и швырнул их в реку Лейр. — Они заявили, что Бордо восстал и провозгласил верность жирному Луи, — Шарп смотрел как всадники исчезают в закатном сумраке. Эти двое явно знали короткий путь в Аркашон и проигнорировали виток реки, который Шарп обходил ночью. — Они хотели, чтобы мы шли в Бордо.
— Так значит, чертов Бэмпфилд прав? — Фредриксон намекнул, что Шарп боится.
Но Шарп размышлял, отчего граф де Макерр оставил разговоры помощнику мэра. Обычно аристократы не уступают бюрократам. И почему, если здесь, на дороге, были французские войска, пусть даже побежденные, де Макерр был столь уверен, что переоделся в свой мундир британских егерей?
— Я думаю, они солгали, — сказал Шарп, — и не подойду к Бордо даже близко.
Милашка Вильям пожал плечами.
— Возможно, войне конец, сэр.
— Быть может. — Внезапный порыв ветра пронесся над остатками французского конвоя. В каретах, где находились две француженки, зажгли лампы. — Но мы все равно подорвем этот чертов мост, — сказал Шарп, ибо никто нам не сказал другого.
Уже почти стемнело, когда маленькой войско из стрелков и морских пехотинцев напоследок собралось на лужайке. Они были нагружены добычей, кусками мяса забитых быков, вином, нелегально припрятанным в ранцах и трофейным оружием, которое все солдаты стараются сохранить, но неизбежно выбрасывают, как только устают во время марша. Почти все французские лошади были навьючены поклажей или тащили телеги с ранеными, среди которых находился и морской пехотинец Мэтью Робинсон с таким лицом, будто он попал под отдачу двенадцатифунтового орудия. Французских пленных, с обрезанными ремнями и шнурками на ботинках, отпустили на дальнем берегу реки.
Шарп напоследок обернулся. Запальный шнур, воткнутый в порох, пролегал мимо дома, по берегу реки, через расшатанный забор и лежал в центре лужайки. Горожане были далеко позади, пленники в полумиле от дороги, и только глупые быки находились близко к месту взрыва. Шарп кивнул Минверу.
— Поджигай.
Кремень ударил по камню, на обуглившейся ткани вспыхнул огонь, и пламя начало опускаться к запалу.
— Стой! Стой! — внезапно закричали не меньше дюжины морских пехотинцев.
Минвер взглянул на Шарпа, Шарп кивнул, и Минвер задул огонь. Люди смотрели на тот берег реки, и в сумраке Шарп углядел маленькую тонкую фигуру, одетую в белое, стремительно бегущую в сторону моста.
Это была та самая зеленоглазая стройная девушка, исцарапанная и побитая Робинсоном, пытавшимся ее изнасиловать. Она протиснулась сквозь парапет мимо бочек с порохом и отчаянно прыгнула вниз на лужайку. Она пробежала мимо Шарпа, мимо роты Фредриксона, которая теперь была в арьергарде, и остановилась возле человека с избитым лицом, человека, который силой затащил ее в коровник и разорвал одежду.
— Матерь божья, — сказал Шарп. Девушка держала в своих руках ладонь Робинсона, глядела на него и быстро-быстро говорила по-французски, но на ее лице было выражение обожания.
Капитан Палмер, столь же изумленный, как и Шарп, рассмеялся.
— Странные существа эти женщины, — он смотрел, как девушка залезла на телегу рядом с Робинсоном. — Незамужняя девушка, сэр, ничего не хочет так, как замуж.
— А когда она добивается этого, — горько сказал Шарп, — она желает и все остальное. Для них обоих было бы лучше, если бы я повесил ублюдка. Он посмотрел на Минвера, — поджигайте, лейтенант.
Кремень снова чиркнул по камню, пламя осветило запал, лежащий в траве, затем занялся порох, и искрящийся огонек побежал к мосту.
— Вперед! — повернулся Шарп к своему войску и указал рукой на обратную дорогу. — Вперед!
— Там только остов, сэр.
Том Мартин, лейтенант со шлюпа «Кавалер», крутил в руках свою шляпу.
— Остов? — нахмурился Бэмпфилд. Они находились в жилых помещениях Лассана и из-за недостатка дров вестовой Бэмпфилда отапливал печку книгами, взятыми с полок. Книги были на французском языке, что делало их нечитабельными, так что и вестовой, и Бэмпфилд сочли, что от них нет никакой пользы.
Мартин положил шляпу и показал на карте Бэмпфилду место, где была найдена «Фуэлла». Шхуна лежала не берегу небольшого залива, неподалеку от деревеньки Гужан. — Она лежала без мачт, сэр, глубоко на мели, и выглядела брошенной.
— Вы стреляли в нее?
— Так точно, сэр. Мартин заметил «Фуэллу» далеко на мелководье, когда чертов туман уже совсем испарился. Был отлив, вода убывала, и все, что он мог сделать, это стрелять с большого расстояния. Два или три ядра попали в обшивку «Фуэллы», но с тем маленьким калибром пушек, которые нес «Кавалер», трудно надеяться на большой ущерб.
— Значит, говорите, брошена? — спросил Бэмпфилд.
— Брошена, затоплена, без матч и из нее был виден дым. Мартин произнес эти слова в надежде, что этого окажется достаточно. Барометр угрожающе падал и любой опытный моряк хотел бы оказаться в открытом море прежде чем разразится шторм, но если капитан Бэмпфилд решит, что «Фуэллу» можно спасти, то он может остаться в Аркашоне, и одному Богу известно, что случится в шторм с его бригом в этих водах?
— Дым был виден?
— Выглядело так, будто джонатаны пытались сжечь ее, сэр. Может быть, дерево сырое и поэтому она не загорелась вся.
— Вы могли, — кисло сказал Бэмпфилд, — послать людей, чтобы поджечь ее как следует. Тогда можно было бы говорить с уверенностью.
— У них там была батарея на берегу, сэр. Все свои пушки они направили в море. — Томас Мартин подумал, что надо было сказать капитану об этом факте раньше. — Они не стреляли в нас, сэр, но их было хорошо видно.
Чертов Шарп, думал Бэмпфилд. «Фуэлла» пока не уничтожена, ее команда сделала на берегу целую крепость, а у него осталось два дня, чтобы выкорчевать это пиратское гнездо. У Бэмпфилда могло и не оказаться этих двух дней. Погода ухудшалась, угрожая перерасти в бискайский шторм. За два дня туман заполонил залив, и теперь, когда туман наконец рассеялся, все благоразумные моряки советовали Бэмпфилду уйти в открытое море.
— Можем ли мы спустить «Фуэллу» на воду?
— Нет, сэр. Выглядит так, будто они сняли все самое ценное, а остальное бросили. — Капитан Киллик был бы рад услышать это заявление, ради такого впечатления они и работали. Они с трудом открекинговали шхуну, расчертив древесную и медную обшивку полосами смолы, чтобы создать впечатление подпалин, и жгли сырую траву, якобы в глубине корабля что-то горит. — А еще они сняли носовую фигуру, — с надеждой добавил Мартин.
— Ага! — эта информация приятно порадовала Бэмпфилда. Ни один моряк не снимет носовую фигуру, если корабль все еще живет. — Звучит так, будто ей конец! — И, несомненно, шторм прикончит ее окончательно!
— Так точно, сэр. — Мартин, отпущенный Бэмпфилдом, шмыгнул из комнаты.
Главным беспокойством для Бэмпфилда была не «Фуэлла», а шторм. Безветренная погода сменилась странным жарким ветром и каждый взгляд на барометр убеждал в том, что давление падает. Тот факт, что американский капер продолжает свое существование, пусть даже и выброшенным на берег и оставленным командой, был всего лишь неприятностью, но она смягчалась тем, что Бэмпфилд отыскал два превосходных французских брига, которые теперь в качестве призов находились на пути в Англию. Шасс-маре ушли на юг, в форте стоял гарнизон из морской пехоты, и за исключением американца Бэмпфилд мог считать, что работа выполнена отлично. Все, что он сейчас хотел, это де Макерра с известием, что Бордо готов восстать.
Но граф де Макерр не вернулся, и Бэмпфилд не решался отплыть без известий от него. Если де Макерр не вернется ко вторнику, то шторм застигнет флотилию и потребуется невероятное искусство, чтобы выйти в открытое море из этого мелководного побережья.
По крайней мере, если он должен ждать до вторника, Бэмпфилд может послать морских пехотинцев на шлюпках, чтобы атаковать американцев в деревне Гужан. Эта мысль заставила Бэмпфилда нахмуриться. Палмер ведь должен обыскать деревню Гужан, так где же этот чертов капитан морской пехоты? Захвачен? Заблудился в тумане? Черт бы его побрал! Проклятье! Бэмпфилд посмотрел на карту. Если послать два брига прикрывать пехотинцев огнем от береговой батареи Киллика, то пехотинцы смогут подобраться с бочками пороха, смолой и китайским огнем и спалить «Фуэллу» до основания. Если погода продержится. Если.
Он забрался на стены форта Тест-де-Бюш, и идущий теплый ливень усилил его опасения. Восточный ветер, думал он, был бы гораздо лучше. С ним можно было бы легко увести суда мористее, где они были бы в безопасности от шторма, а вот западный ветер может уничтожить корабли, и никакие хвастливые депеши не помогут капитану, потерявшему семидесячетырехпушечный линейный корабль в защищенной гавани. Бэмпфилд отвел взгляд от деревни на севере, в которой мигали крошечные огоньки. Если бы де Макерр вернулся к утру, то Бэмпфилд бы оставил в форте мощный гарнизон, отвел свою флотилию подальше в море и успел вернуться, чтобы возглавить наступление на восставший Бордо. Шторм может отложить этот момент славы на два дня, но зато даст возможность окончательно добить раненую американскую шхуну.
Пока же, при падающем барометре, надежды Бэмпфилда на славу и почести были безжалостно порушены. Лейтенант Форд разбудил капитана в пол-четвертого утра.
— Сэр!
Бэмпфилд, борясь со сном отметил, что ветер задул сильнее, также как он дул перед тем как опустился туман.
— В чем дело?
— Прибыл граф де Макерр, сэр. Вместе с человеком из мэрии Бордо. Они заявляют, что новости неотложные.
Неотложные или отложные, но Бэмпфилд настоял, чтобы одеться как следует, и через полчаса, полностью экипировавшись, принял двух французов. И Фавье и де Макерр выглядели уставшими как люди, успевшие загнать свежих лошадей до полусмерти. Лошади были полностью истощены и покрыты потом. Новость, которую они принесли, заставила Бэмпфилда задрожать.
— Майор Шарп захвачен в плен, — первым заговорил де Макерр.
— В плен? — Бэмпфилд смог повторить только это слово?
— Бонапартистами, — продолжил Фавье, — они знали, что вы на подходе, капитан. Была развернута целая бригада. Они пока задерживаются, но будут здесь завтра к полудню.
— Бригада? — отправляясь спать, Бэмпфилд поздравлял себя с успехом экспедиции, а теперь уставился на честное лицо Фавье. — Французская бригада?
Фавье удивился, какую еще бригаду может иметь в ввиду этот толстяк. Совершенно верно, месье. Они побили Шарпа, морских пехотинцев вместе с ним, и идут сюда, чтобы и вас тоже побить.
Бэмпфилд был поражен.
— Пехотинцев? — Казалось, он не способен был выдавливать из себя больше, чем по одному слову в ответ на этот поток ужасных новостей.
— Пехотинцев, капитан, — доброжелательно сказал Фавье.
Так вот куда он пропал! Отчалил со стрелками. Бэмпфилд взял себе на заметку, что нужно будет вырвать Палмеру кишки или придушить, если, конечно, тот еще жив.
— Идет сюда? Бригада?
Фавье кивнул.
— Мы предупреждаем вас с риском для себя, капитан. Бордо ропщет, понимаете, и наш мэр на стороне короля Луи, но, увы, — Фавье пожал плечами, — мы все еще под пятой тирана и мы ничего не можем сделать.
Бэмпфилд, чьи мечты о славе рухнули, посмотрел на де Макерра.
— Но вы же говорили, что в Бордо нет войск!
— Теперь есть, — сурово сказал де Макерр.
— И Шарп захвачен в плен? — Бэмпфилд прояснил еще один момент в потоке новостей.
— Или мертв. Там была ужасная бойня, — нахмурился Фавье. — Солдаты генерала Кальве — ветераны российской кампании, капитан, и эти дьяволы безжалостны. Им ничего не надо кроме крови врага. Я бы мог вам такого понарассказывать, — Фавье пожал плечами, будто эти истории были слишком ужасны для ушей флотского капитана.
— И они идут сюда?
— Точно так. — Де Макерр подумал, сколько же раз надо повторить это, чтобы до этого идиота наконец дошло. — Прибудут к завтрашнему полудню. Он повторил это еще раз. Он сомневался, что войска Кальве доберутся до Аркашона даже за четыре дня, но Дюко хотел отрезать Шарпу путь к отступлению, а чем ближе опасность будет к Бэмпфилду, тем быстрее он эвакуируется.
Бэмпфилд с ужасом смотрел на двух французов. Его надежды с успехом возглавить высадку, которая захватит Бордо, испарились. Но в этот момент у Бэмпфилда появился еще больший повод для беспокойства. Он повернулся к барометру и увидел, что ртутный столбик ощутимо упал.
— Вы, конечно же, отправитесь с нами?
Жюль Фавье, полковник французской армии и доверенный человек Дюко, возликовал. Сработало!
— Я не могу, монсеньер. У меня в Бордо семья. Как я могу уйти, если буду постоянно беспокоиться об их судьбе.
— Конечно, — Бэмпфилд представил закаленных в побоищах в России солдат, вырезающих форт.
— У меня здесь нет никаких дел, — де Макерр отчаянно хотел остаться во Франции, но Дюко настоял, чтобы тот вернулся в британскую армию и докладывал новости, — так что я поплыву с вами, капитан.
Бэмпфилд снова взглянул на барометр, как будто хотел удостовериться в плохих новостях. Будет шторм, страшный шторм, но это нагромождение новостей вытеснило ту последнюю необходимость оставаться в Аркашоне. Он посмотрел на графа.
— Мы выходим с утренним отливом.
Усталость Фавье будто смыло губкой. Смелый замысел Дюко имел успех даже больший, чем Фавье смел надеяться и, благодаря ветру, падающему барометру и искусной лжи, стрелок окажется в безвыходной ситуации и ловушка захлопнется. Ловушка для Шарпа.
Глава 12
Жюль Фавье спал. Больше не имело значения, направится ли Шарп в Бордо или обратно в Аркашон. Любой путь вел в тупик, а планам британцев закончить войну ударом в подбрюшье Франции не суждено было сбыться.
Ветер поднялся, когда Фавье заснул. Он завывал над стенами, иногда срываясь на низкий гул, затем снова пронзительно свистел. Воды залива, которые в обычном состоянии едва-едва в прилив заливали берег, с первыми лучами пошли бурунами. Самое маленькое судно флотилии стояло на якоре, а огромный корпус «Возмездия» далеко за мысом содрогался от ударов высоких волн и брызг.
Корабли один за другим входили в канал. Припасы были пополнены из форта, его кладовые очистили от мяса и вина. Двух пехотинцев послали пригнать корову, что было сделано с трудом, и бедное животное пригнали в форт, где застрелили, разделали и засолили мясо в бочках. Флагшток был срезан, а пехотинцам приказали отвести под туалет колодец, так чтобы воду пить было нельзя. Два моряка, с мускулами закаленными за годы службы топорами разрубили ворота на маленькие балки, которые затем сожгли. Разводной мост опустили прямо на горящие остатки ворот, и он тоже сгорел дотла.
Штурман «Возмездия», глядя одним глазом на барометр, а другим — на несущиеся низкие тучи, изредка поливающие дождем на горящие ворота, предложил побыстрее отплывать, но Бэмпфилд решил, что с фортом дело нужно довести до конца. Новости, принесенные графом де Макерр означали, что в Аркашоне высадка невозможна, поэтому форт следует оставить, но перед этим привести в негодность для французов. Форт Тест-де-Бюш следует ослабить.
Людям приказали вбить железные прутья в запальные отверстия тридцатишестифунтовых орудий. Прутья спилили заподлицо со стволом, так чтобы было невозможно их вытащить с помощью клещей. Потом орудия с помощью талей и блоков с «Кавалера» моряки сняли со станков и сбросили в канал. С двадцатичетырехфунтовыми орудиями, как и с шестью американскими полевыми пушками, которые они везли в Балтимор, поступили точно также. Забили прутья и сбросили в ров. Двенадцатифунтовые лафеты сломали и бросили в костер, куда подсыпали смесь из китайского огня и сигнальных ракет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31