Конечно, можно было бутербродами обойтись, но я всухомятку питаться не люблю. Никогда не догадаешься, откуда у меня этот рецепт, – заговорщицки произнес Николай Иванович.
«Неужели от Эмилии Ивановны?» – подумала я.
Эмилия Ивановна – вторая бывшая супруга Николая Ивановича. Дама в высшей степени колоритная. Если вам когда-нибудь выпадет несчастье столкнуться с ней в очереди или соседствовать на лестничной клетке, постарайтесь расслабиться и получить удовольствие. Если не принимать все, что она делает и говорит, близко к сердцу, можно ощутить себя героем черной комедии.
– От Ирки, внучки моей! Она какую-то книжку купила, «Кулинария от Масяни» называется.
– От кого? – не поняла я.
– Да персонаж у них там какой-то модный появился, по НТВ вроде бы показывают, неважно. Кулинария для студентов, чтобы дешево, быстро и вкусно готовить. Там таких рецептов полно, – Николай Иванович откусил увесистый кусок черного ржаного хлеба.
Минуты три мы молча стучали ложками.
Вдруг из-под стола раздался тяжелый страдальческий вздох. Себастьян сидел напротив миски с солянкой. Боксер истекал слюной, но притронуться к еде не решался. Мой кот издевательски медленно улегся в позу сфинкса и, не сводя нахальных зеленых глаз со своей жертвы, приблизил морду к миске. Затем чуть подался вперед и осторожно вытащил из миски кусок ветчины. Я ахнула. В последнее время, сообразив, что наше материальное положение резко улучшилось, Себастьян ест исключительно парную телятину или свежую лососину. В качестве исключения может снизойти до деревенской сметаны, которую надо резать ножом, как масло. Но сегодня кот методично выловил из Бронсовой солянки всю ветчину и удалился, демонстративно отряхивая задние лапы! Бронсик робко наклонил голову и лизнул остатки супчика. Пищевой рефлекс моментально поборол страх. Две секунды из-под стола доносилось оглушительное чавканье и летели во все стороны брызги… Броне с грохотом вылизал миску, и мне на колени легла довольная физиономия, заляпанная до самых глаз трудновыводимыми жиром, томат-пастой и сметаной.
– Ну ладушки, перекусили, пора на боковую, – Николай Иванович допил вторую чашку чая с третьим пирожным и довольно потянулся.
Я кивнула. Единственная радость от стоянок младшего детектива Яретенко – это полностью отлаженное домашнее хозяйство. В течение двух часов он загадочным образом успевает навести идеальную чистоту и порядок. Не говоря уже о полноценных обедах и ужинах, которые сооружает из любых имеющихся в холодильнике продуктов. Николай Иванович, хоть и вышел на пенсию, все еще остается дамским любимцем. В своей возрастной категории, разумеется.. Но после Эмилии Ивановны и эпопеи по воспитанию двоих своих и двоих приемных детей капитан первого ранга в отставке жениться зарекся.
Вымыв посуду, плиту и кухню, Николай Иванович с Бронсом отправился спать…
У Корсаковых ближе к ночи царила тишина. Роза, одурев от сидения дома, отправилась в санаторий «Приморский», где был спортивный зал с сауной. Владилена, напялив вечернее платье, ускакала в неизвестном направлении, а Регина Васильевна уже спала. Судя по мизерному количеству коньяка, оставшегося на донышке дорогой бутылки, заправилась пожилая дама крепко. Я брезгливо поморщилась, оглядывая столик, заставленный пустыми тарелками и пепельницами с окурками.
Позади меня, неслышно, как привидение, появилась горничная Света.
– Что, хозяева гуляли сегодня? – обратилась я к ней высоким, капризным голосом.
– Не знаю, – пожала плечами та, – они двери заперли. Что-то шумели тут. Кричали даже.
– Опять из-за Анатолия Борисовича? – мне не понадобилось труда изобразить сальную усмешку.
– Не-а, – мотнула головой Света. – Из-за Ольги Анатольевны.
Я навострила уши.
– Чем им опять моя племянница не угодила? – состроив гневное выражение лица, спросила я. – На своего сынка посмотрели бы!
– Я не подслушивала, извините, – отрезала горничная и принялась сгребать мусор в черный мешок.
Особо расстраиваться мне было нечего. Будем надеяться, что жучок, помещенный в вазу для цветов в центре стола, все прекрасно записал на магнитофон.
В своей комнате я осторожно извлекла шпионское оборудование и, нажав четвертую кнопку, приготовилась внимательно слушать. Однако, к полному моему удивлению, в цифровой памяти ничего не оказалось! Память аппарата была девственно чиста! По всем остальным каналам тоже ни звука!
Я нахмурилась и полезла в руководство по эксплуатации. Изучение этого документа и хаотичное нажатие на кнопки ничего не дало. Из динамика по-прежнему доносилось мерное шипение. Внимательно оглядев комнату, я сообразила, что кто-то основательно проверил мои вещи. В голове зазвучал тревожный мотивчик: «Пора удирать…»
Чтобы мое внезапное исчезновение не вызвало вопросов, настрочила записку:
«Дорогая племянница, взяла короткую двухдневную путевку в Швецию. Как только вернусь, сразу позвоню. Твоя тетя». Подумав, приписала: «Коллекция Эрмитажа, как ты слышала, уехала в Йошкар-Олу и пробудет там несколько дней. Посмотришь на нее сразу по возвращении».
Затем, пока никто не видит, собрала все вещи, кроме магнитофона. Его поставила на запись и запихнула на самую верхнюю книжную полку. Пусть пишет, пока аккумулятор не сядет. Мало ли…
ОПЕР И КАРМЕН
Самолет на Чебоксары отбывал в шестнадцать ноль-ноль. Трубку обычного домашнего телефона я решила не снимать. Только мобильный. Прелесть последнего в том, что в ответ на вопрос: «Ты где?» – можно соврать что угодно. И звонящий будет вынужден тебе поверить. Ревнивые мужья и жены снабжают свои половины мобильниками, наивно полагая, что так смогут контролировать их перемещения. И что? В те моменты, когда подойти к телефону нет возможности, любовники его попросту отключают, ссылаясь потом на метро, тоннели, зоны неуверенного покрытия и так далее. А когда могут, высовываются с телефоном в окно, чтобы дорогой супруг или супруга слышали шум, и с чистой совестью отвечают: «Я на улице! Ничего не слышу! Говори громче!».
Я устроилась на кухне, радуясь возможности ничего не делать. Налив себе чашку обжигающего какао и отрезав кусок йогуртового торта, уселась с ароматной сигареткой на мягком кухонном уголке. Для полного обывательского счастья нужно только щелкнуть пультом…
– В эфире очередной выпуск программы «Криминальная Россия», – многозначительно сообщил мне с экрана молодой человек.
Замелькали кадры заставки.
– Пограничники, охраняющие российско-таджикскую границу, перекрыли еще один канал поставки наркотиков на территорию Российской Федерации. В Тульской области задержан особо опасный преступник Дмитрий Сидельников, более известный как глава Тульской преступной группировки Дима Кривой. На перегоне Йошкар-Ола-Чебоксары сотрудниками Йошкар-олинского уголовного розыска обнаружено тело известной преступницы, объявленной в международный розыск, Жанны Агалаевой…
Я с перепугу переключила канал вместо того, чтобы прибавить звук. Чертыхаясь, жала на все кнопки подряд, пытаясь найти канал с «Криминальной Россией». Зацепив рукавом халата чашку с какао, опрокинула ее на колени. Как назло, везде давали рекламу. Наконец мелькнул кадр – омоновцы укладывают лицом в грязный снег молодых людей в коротких кожаных куртках.
– В результате ювелирно проведенной операции Дима Кривой и часть его банды были задержаны в кафе…
– Ну, давайте же быстрее, – шипела я на телевизор, нервно сжав колени. – Кому интересно про вашего Кривого?
– Мы взяли интервью у руководителя операции…
Молодой человек под черной маской в замутненном кадре мямлил:
– В ходе… э… спецоперации были задержаны бандиты… э… во главе с их главарем… Э… в проведении спецоперации принимали участие элитные сотрудники Тульского ОМОНа…Они задержали бандитов во главе с Димой Кривым… э… Этот бандит до проведения спецоперации возглавлял тульский криминальный мир… э…
Давненько меня так не радовала рекламная пауза, как после выступления руководителя операции. На ролике про «Нескафе Голд» зазвонил мобильный. Я заметалась между прихожей и экраном. Решила не брать трубку, но передумала. Вытряхнув из сумочки все на туалетный столик, схватила мобильник.
– Алло!
– Сан Саныч?! – голос младшего детектива Яретенко искрился радостью.
– Что? – сердито рявкнула я, возвращаясь к телевизору.
– А я с тобой по спутниковой связи говорю! – гордо сообщил мне помощник.
– Очень хорошо, только давай быстрее, – я ступила тапком в сладкую лужу от пролившегося какао.
– Почему? – обиделся помощник.
– Спутник улетит.
Николай Иванович тут же затараторил, как пулемет.
– Сашка, мы тут нашли Жанну Агала-еву! Это такая монстра! Мне такого про нее порассказали! Все в точности, как Роза нарисовала! Тело нашли у железнодорожной насыпи в ста километрах от Чебоксар! Черепно-мозговая травма! Сашка, смотри телевизор! Сейчас там меня должны показать! В «Криминальной России»!
Николай Иванович отключился.
Телевизор вторил помощнику. Мерзнущая на ветру корреспондентка, кутаясь в турецкую куртку на синтепоне и подпрыгивая от холода, рассказала:
– Позавчера ночью сотрудниками уголовного розыска республики Марий Эл было обнаружено тело Жанны Агалаевой, известной мошенницы. Обстоятельства ее смерти устанавливаются. Месяц назад Агалаева совершила дерзкий побег из колонии общего режима, известной в народе как «Талаллиховка». Сотрудники уголовного розыска подозревают в смерти Жанны Агалаевой одного из ее попутчиков. В настоящее время устанавливается, кто именно ехал в одном купе с убитой. Думаю, телезрителям будет интересно узнать историю криминального прошлого погибшей…
Замелькали фрагменты съемки. Вокруг железнодорожного полотна суетились люди, служебная овчарка тащила куда-то кинолога. Камера показала общую панораму. На секунду в кадре мелькнул Николай Иванович, заметив, что его снимают, он неистово замахал рукой и заорал:
– Сан Саныч! Привет!
На фоне всего этого трясущийся от холода голос пытался выразительно и захватывающе излагать историю подвигов Жанны Агалаевой. Прозвучала история краж, лохотрона, побега из тюрьмы.
– Известно, что погибшая имела значительные связи в криминальном мире. Следствие склоняется к тому, что именно эти в кавычках «друзья» и избавились от непредсказуемой Жанны. Напомню, что «золотовалютный запас» банды лохотронщиков, которую одно время возглавляла Агалаева, так и не найден. Возможно, именно эти деньги и послужили причиной убийства Жанны… Тело преступницы, сброшенное с проезжавшего состава, обнаружили благодаря неоценимой помощи ведущего специалиста одного из петербургских детективных агентств. Здравствуйте, Николай Иванович…
Я, неосторожно откусив булочку за десятую долю секунды до этой фразы, подавилась и закашлялась так, что чуть не задохнулась.
– Николай Иванович, скажите, пожалуйста, как же вам удалось выйти на след Жанны Агалаевой, за которой безуспешно охотился уголовный розыск?
Помощник приосанился, откашлялся.
– Э… в результате спецоперации, проведенной элитным детективным агентством «Око Гименея», мной были обнаружены следы Жанны Агалаевой. Они привели меня и все расследование вот на эту самую насыпь. Здесь по моей ориентировке сотрудники уголовного розыска республики Марий Эл и обнаружили тело.
Я прикусила губу и сильно пожалела, что телевидение еще не настолько интерактивно, чтобы треснуть находящегося по ту сторону экрана чем-нибудь тяжелым.
Броне, увидев хозяина на экране, озадаченно приподнял уши, встал на задние лапы и недолго думая облизал телевизор.
– Фу! – завопила я, но было поздно, экран оказался густо обслюнявленным.
– Надеюсь, имя этого человека вы сохраните в тайне в интересах следствия? – перехватила инициативу репортерша.
– Да, в интересах следствия храню все, что знаю, в тайне, – заложив руки за спину, авторитетно заявил Николай Иванович. – А знаю я немало…
Девушка поспешно перебила собеседника.
– Ну что ж, мы прощаемся с Николаем Ивановичем Ерепенко, сотрудником столичного детективного агентства.
– А еще… – донеслось из-за кадра, но младшего детектива нещадно затерли заставкой программы.
Едва попадая пальцами по клавишам сотового телефона, я набрала номер своего помощника.
– Видала? – ответил мне довольный голос. – Сижу в гостинице, смотрю. Ой! Жалко видика нету! Записал бы для Маринки! А Броне смотрел?
– Смотрел, – прорычала я. – Что Жемчужный?
– Ой, Жемчужный – тяжело! – раздался опечаленный вздох. – Все тело не хотел отдавать. Картина; скажу тебе: труп замерз, никак его не выпрямить было.
– Коля! Мне этих подробностей пересказывать не нужно! – прервала я помощника. – А как вы объяснили, что Жемчужный мигом явился на опознание?
– Ой, – младший детектив хихикнул, – представляешь, мы им сказали, будто Ефрему ясновидящая в таборе в точности указала, где лежит тело. Он сам ехать побоялся, обратился ко мне. И мы с ним по полученной от ясновидящей ориентировке обнаружили тело.
– И вам поверили? – мои брови поползли вверх.
– Еще как! Задолбали потом адрес этой ясновидящей спрашивать! По местному телевидению передачу хотели устроить, но Ефрем отказался.
– Почему же? Он вроде любит привлекать к себе внимание, – заметила я.
– Сашка, ну чего ты к нему привязалась? Артист – он тоже человек! Хоть и любит перед камерами покрасоваться, но у него тоже святые чувства имеются!
– Он тело забрал? – напряженно поинтересовалась я.
– Да, при ней документы нашли, справку из Талаллиховки. На опознание приехал какой-то опер, синий от выпитого самогона, по фотографии сличил… Вообще-то по правилам не так все надо делать, но здесь, знаешь… В тюрьму позвонили, говорим, вот нашли, приезжайте на освидетельствование. А они говорят: бензина нет, чтобы к вам ехать, к тому же дорогу замело, в общем, хоть на собаках выезжай! Факсом фотографию прислали, там не видно ни хрена! Ой, Сашка, как вся страна живет – ужас! Свет еле-еле, батареи холодные, дороги до весны никто убирать не собирается!. Мрак! А мы еще на свои власти жалуемся! В общем, записали показания Ефрема, вот, мол, отец опознал. Опер этот закорючку поставил и совсем отъехал. Тут народ бухает страшно! Во-первых, холодно, во-вторых, делать абсолютно нечего. Вылетаю обратно сегодня же!
Тут звонок сорвался. Я подождала еще минуты две, вдруг младший детектив перезвонит, но напрасно. Значит, представитель тюремного начальства на опознание беглой заключенной не выезжал. Следовательно, никто кроме Ефрема Жемчужного, «подлинность» трупа установить не мог. И какие основания ему не верить?
– Ладно, поеду, во всем разберусь, – сурово сообщила я Себастьяну с Бронсом.
Оба косились на меня с недоверием.
Народу в Чебоксары летело мало. Тесный, жутко неудобный ТУ-134 оказался заполнен только на две трети. Проглотив обязательную аэрофлотскую курицу, я вытащила тетрадку со своими записями и глубоко задумалась. Теперь, когда тело Жанны Агалаевой нашли, Розе грозит еще большая опасность. Будет следствие, начнут устанавливать, кто ехал в одном купе с убитой, выяснят, что это Роза… Неужели Жемчужные об этом не подумали? Стоп!.. И тут меня осенило! Если девушки не брали отдельное купе, то у них должны быть попутчики!
Теперь, кажется, сведения обо всех пассажирах заносятся в единую базу данных, и можно легко выяснить, кто именно в такой-то день ехал в таком-то поезде на таких-то местах! Решив заняться этим немедленно по прибытии, я слегка приободрилась. Приземление прошло нормально, сообщили, что за бортом минус пятнадцать, и через час я уже сидела в такси, которое везло меня в Талаллиховку.
– Поздновато вы едете, – заметил таксист. – Как бы не пришлось обратно поворачивать.
– В смысле? – не поняла я.
– Прием передач уже закончился, а свидания по строго определенным дням. Да и нет у вас с собой сумок никаких, – заметил водитель, – адвокат, что ли?
– Представитель президента, – ответила я и показала удостоверение. – Внеочередная инспекция, проверка соблюдения прав человека.
– А-а… – водитель подтянулся и за всю дорогу не проронил больше ни слова.
Когда мы добрались до Талаллиховки, я расплатилась по счетчику и велела ждать, пообещав, что оплачу и простой тоже.
Документы, которые выдал мне Вадим Соколов, действительно обернулись волшебным ключиком. У ворот, как только я предъявила синюю корочку, меня тут же пропустили и отдали честь. Дежурный так побелел, что я испугалась, не придется ли его увозить на «скорой».
– Мне нужен Геннадий Афанасьевич Патюк, – каменным голосом проговорила я.
– Угу, – кивнул дежурный, не сводя с меня глаз.
Меня повели по коридорам, открывая многочисленные двери.
Я, вся в красном, влетела в кабинет Па-тюка, как лесной пожар в сухой кустарник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
«Неужели от Эмилии Ивановны?» – подумала я.
Эмилия Ивановна – вторая бывшая супруга Николая Ивановича. Дама в высшей степени колоритная. Если вам когда-нибудь выпадет несчастье столкнуться с ней в очереди или соседствовать на лестничной клетке, постарайтесь расслабиться и получить удовольствие. Если не принимать все, что она делает и говорит, близко к сердцу, можно ощутить себя героем черной комедии.
– От Ирки, внучки моей! Она какую-то книжку купила, «Кулинария от Масяни» называется.
– От кого? – не поняла я.
– Да персонаж у них там какой-то модный появился, по НТВ вроде бы показывают, неважно. Кулинария для студентов, чтобы дешево, быстро и вкусно готовить. Там таких рецептов полно, – Николай Иванович откусил увесистый кусок черного ржаного хлеба.
Минуты три мы молча стучали ложками.
Вдруг из-под стола раздался тяжелый страдальческий вздох. Себастьян сидел напротив миски с солянкой. Боксер истекал слюной, но притронуться к еде не решался. Мой кот издевательски медленно улегся в позу сфинкса и, не сводя нахальных зеленых глаз со своей жертвы, приблизил морду к миске. Затем чуть подался вперед и осторожно вытащил из миски кусок ветчины. Я ахнула. В последнее время, сообразив, что наше материальное положение резко улучшилось, Себастьян ест исключительно парную телятину или свежую лососину. В качестве исключения может снизойти до деревенской сметаны, которую надо резать ножом, как масло. Но сегодня кот методично выловил из Бронсовой солянки всю ветчину и удалился, демонстративно отряхивая задние лапы! Бронсик робко наклонил голову и лизнул остатки супчика. Пищевой рефлекс моментально поборол страх. Две секунды из-под стола доносилось оглушительное чавканье и летели во все стороны брызги… Броне с грохотом вылизал миску, и мне на колени легла довольная физиономия, заляпанная до самых глаз трудновыводимыми жиром, томат-пастой и сметаной.
– Ну ладушки, перекусили, пора на боковую, – Николай Иванович допил вторую чашку чая с третьим пирожным и довольно потянулся.
Я кивнула. Единственная радость от стоянок младшего детектива Яретенко – это полностью отлаженное домашнее хозяйство. В течение двух часов он загадочным образом успевает навести идеальную чистоту и порядок. Не говоря уже о полноценных обедах и ужинах, которые сооружает из любых имеющихся в холодильнике продуктов. Николай Иванович, хоть и вышел на пенсию, все еще остается дамским любимцем. В своей возрастной категории, разумеется.. Но после Эмилии Ивановны и эпопеи по воспитанию двоих своих и двоих приемных детей капитан первого ранга в отставке жениться зарекся.
Вымыв посуду, плиту и кухню, Николай Иванович с Бронсом отправился спать…
У Корсаковых ближе к ночи царила тишина. Роза, одурев от сидения дома, отправилась в санаторий «Приморский», где был спортивный зал с сауной. Владилена, напялив вечернее платье, ускакала в неизвестном направлении, а Регина Васильевна уже спала. Судя по мизерному количеству коньяка, оставшегося на донышке дорогой бутылки, заправилась пожилая дама крепко. Я брезгливо поморщилась, оглядывая столик, заставленный пустыми тарелками и пепельницами с окурками.
Позади меня, неслышно, как привидение, появилась горничная Света.
– Что, хозяева гуляли сегодня? – обратилась я к ней высоким, капризным голосом.
– Не знаю, – пожала плечами та, – они двери заперли. Что-то шумели тут. Кричали даже.
– Опять из-за Анатолия Борисовича? – мне не понадобилось труда изобразить сальную усмешку.
– Не-а, – мотнула головой Света. – Из-за Ольги Анатольевны.
Я навострила уши.
– Чем им опять моя племянница не угодила? – состроив гневное выражение лица, спросила я. – На своего сынка посмотрели бы!
– Я не подслушивала, извините, – отрезала горничная и принялась сгребать мусор в черный мешок.
Особо расстраиваться мне было нечего. Будем надеяться, что жучок, помещенный в вазу для цветов в центре стола, все прекрасно записал на магнитофон.
В своей комнате я осторожно извлекла шпионское оборудование и, нажав четвертую кнопку, приготовилась внимательно слушать. Однако, к полному моему удивлению, в цифровой памяти ничего не оказалось! Память аппарата была девственно чиста! По всем остальным каналам тоже ни звука!
Я нахмурилась и полезла в руководство по эксплуатации. Изучение этого документа и хаотичное нажатие на кнопки ничего не дало. Из динамика по-прежнему доносилось мерное шипение. Внимательно оглядев комнату, я сообразила, что кто-то основательно проверил мои вещи. В голове зазвучал тревожный мотивчик: «Пора удирать…»
Чтобы мое внезапное исчезновение не вызвало вопросов, настрочила записку:
«Дорогая племянница, взяла короткую двухдневную путевку в Швецию. Как только вернусь, сразу позвоню. Твоя тетя». Подумав, приписала: «Коллекция Эрмитажа, как ты слышала, уехала в Йошкар-Олу и пробудет там несколько дней. Посмотришь на нее сразу по возвращении».
Затем, пока никто не видит, собрала все вещи, кроме магнитофона. Его поставила на запись и запихнула на самую верхнюю книжную полку. Пусть пишет, пока аккумулятор не сядет. Мало ли…
ОПЕР И КАРМЕН
Самолет на Чебоксары отбывал в шестнадцать ноль-ноль. Трубку обычного домашнего телефона я решила не снимать. Только мобильный. Прелесть последнего в том, что в ответ на вопрос: «Ты где?» – можно соврать что угодно. И звонящий будет вынужден тебе поверить. Ревнивые мужья и жены снабжают свои половины мобильниками, наивно полагая, что так смогут контролировать их перемещения. И что? В те моменты, когда подойти к телефону нет возможности, любовники его попросту отключают, ссылаясь потом на метро, тоннели, зоны неуверенного покрытия и так далее. А когда могут, высовываются с телефоном в окно, чтобы дорогой супруг или супруга слышали шум, и с чистой совестью отвечают: «Я на улице! Ничего не слышу! Говори громче!».
Я устроилась на кухне, радуясь возможности ничего не делать. Налив себе чашку обжигающего какао и отрезав кусок йогуртового торта, уселась с ароматной сигареткой на мягком кухонном уголке. Для полного обывательского счастья нужно только щелкнуть пультом…
– В эфире очередной выпуск программы «Криминальная Россия», – многозначительно сообщил мне с экрана молодой человек.
Замелькали кадры заставки.
– Пограничники, охраняющие российско-таджикскую границу, перекрыли еще один канал поставки наркотиков на территорию Российской Федерации. В Тульской области задержан особо опасный преступник Дмитрий Сидельников, более известный как глава Тульской преступной группировки Дима Кривой. На перегоне Йошкар-Ола-Чебоксары сотрудниками Йошкар-олинского уголовного розыска обнаружено тело известной преступницы, объявленной в международный розыск, Жанны Агалаевой…
Я с перепугу переключила канал вместо того, чтобы прибавить звук. Чертыхаясь, жала на все кнопки подряд, пытаясь найти канал с «Криминальной Россией». Зацепив рукавом халата чашку с какао, опрокинула ее на колени. Как назло, везде давали рекламу. Наконец мелькнул кадр – омоновцы укладывают лицом в грязный снег молодых людей в коротких кожаных куртках.
– В результате ювелирно проведенной операции Дима Кривой и часть его банды были задержаны в кафе…
– Ну, давайте же быстрее, – шипела я на телевизор, нервно сжав колени. – Кому интересно про вашего Кривого?
– Мы взяли интервью у руководителя операции…
Молодой человек под черной маской в замутненном кадре мямлил:
– В ходе… э… спецоперации были задержаны бандиты… э… во главе с их главарем… Э… в проведении спецоперации принимали участие элитные сотрудники Тульского ОМОНа…Они задержали бандитов во главе с Димой Кривым… э… Этот бандит до проведения спецоперации возглавлял тульский криминальный мир… э…
Давненько меня так не радовала рекламная пауза, как после выступления руководителя операции. На ролике про «Нескафе Голд» зазвонил мобильный. Я заметалась между прихожей и экраном. Решила не брать трубку, но передумала. Вытряхнув из сумочки все на туалетный столик, схватила мобильник.
– Алло!
– Сан Саныч?! – голос младшего детектива Яретенко искрился радостью.
– Что? – сердито рявкнула я, возвращаясь к телевизору.
– А я с тобой по спутниковой связи говорю! – гордо сообщил мне помощник.
– Очень хорошо, только давай быстрее, – я ступила тапком в сладкую лужу от пролившегося какао.
– Почему? – обиделся помощник.
– Спутник улетит.
Николай Иванович тут же затараторил, как пулемет.
– Сашка, мы тут нашли Жанну Агала-еву! Это такая монстра! Мне такого про нее порассказали! Все в точности, как Роза нарисовала! Тело нашли у железнодорожной насыпи в ста километрах от Чебоксар! Черепно-мозговая травма! Сашка, смотри телевизор! Сейчас там меня должны показать! В «Криминальной России»!
Николай Иванович отключился.
Телевизор вторил помощнику. Мерзнущая на ветру корреспондентка, кутаясь в турецкую куртку на синтепоне и подпрыгивая от холода, рассказала:
– Позавчера ночью сотрудниками уголовного розыска республики Марий Эл было обнаружено тело Жанны Агалаевой, известной мошенницы. Обстоятельства ее смерти устанавливаются. Месяц назад Агалаева совершила дерзкий побег из колонии общего режима, известной в народе как «Талаллиховка». Сотрудники уголовного розыска подозревают в смерти Жанны Агалаевой одного из ее попутчиков. В настоящее время устанавливается, кто именно ехал в одном купе с убитой. Думаю, телезрителям будет интересно узнать историю криминального прошлого погибшей…
Замелькали фрагменты съемки. Вокруг железнодорожного полотна суетились люди, служебная овчарка тащила куда-то кинолога. Камера показала общую панораму. На секунду в кадре мелькнул Николай Иванович, заметив, что его снимают, он неистово замахал рукой и заорал:
– Сан Саныч! Привет!
На фоне всего этого трясущийся от холода голос пытался выразительно и захватывающе излагать историю подвигов Жанны Агалаевой. Прозвучала история краж, лохотрона, побега из тюрьмы.
– Известно, что погибшая имела значительные связи в криминальном мире. Следствие склоняется к тому, что именно эти в кавычках «друзья» и избавились от непредсказуемой Жанны. Напомню, что «золотовалютный запас» банды лохотронщиков, которую одно время возглавляла Агалаева, так и не найден. Возможно, именно эти деньги и послужили причиной убийства Жанны… Тело преступницы, сброшенное с проезжавшего состава, обнаружили благодаря неоценимой помощи ведущего специалиста одного из петербургских детективных агентств. Здравствуйте, Николай Иванович…
Я, неосторожно откусив булочку за десятую долю секунды до этой фразы, подавилась и закашлялась так, что чуть не задохнулась.
– Николай Иванович, скажите, пожалуйста, как же вам удалось выйти на след Жанны Агалаевой, за которой безуспешно охотился уголовный розыск?
Помощник приосанился, откашлялся.
– Э… в результате спецоперации, проведенной элитным детективным агентством «Око Гименея», мной были обнаружены следы Жанны Агалаевой. Они привели меня и все расследование вот на эту самую насыпь. Здесь по моей ориентировке сотрудники уголовного розыска республики Марий Эл и обнаружили тело.
Я прикусила губу и сильно пожалела, что телевидение еще не настолько интерактивно, чтобы треснуть находящегося по ту сторону экрана чем-нибудь тяжелым.
Броне, увидев хозяина на экране, озадаченно приподнял уши, встал на задние лапы и недолго думая облизал телевизор.
– Фу! – завопила я, но было поздно, экран оказался густо обслюнявленным.
– Надеюсь, имя этого человека вы сохраните в тайне в интересах следствия? – перехватила инициативу репортерша.
– Да, в интересах следствия храню все, что знаю, в тайне, – заложив руки за спину, авторитетно заявил Николай Иванович. – А знаю я немало…
Девушка поспешно перебила собеседника.
– Ну что ж, мы прощаемся с Николаем Ивановичем Ерепенко, сотрудником столичного детективного агентства.
– А еще… – донеслось из-за кадра, но младшего детектива нещадно затерли заставкой программы.
Едва попадая пальцами по клавишам сотового телефона, я набрала номер своего помощника.
– Видала? – ответил мне довольный голос. – Сижу в гостинице, смотрю. Ой! Жалко видика нету! Записал бы для Маринки! А Броне смотрел?
– Смотрел, – прорычала я. – Что Жемчужный?
– Ой, Жемчужный – тяжело! – раздался опечаленный вздох. – Все тело не хотел отдавать. Картина; скажу тебе: труп замерз, никак его не выпрямить было.
– Коля! Мне этих подробностей пересказывать не нужно! – прервала я помощника. – А как вы объяснили, что Жемчужный мигом явился на опознание?
– Ой, – младший детектив хихикнул, – представляешь, мы им сказали, будто Ефрему ясновидящая в таборе в точности указала, где лежит тело. Он сам ехать побоялся, обратился ко мне. И мы с ним по полученной от ясновидящей ориентировке обнаружили тело.
– И вам поверили? – мои брови поползли вверх.
– Еще как! Задолбали потом адрес этой ясновидящей спрашивать! По местному телевидению передачу хотели устроить, но Ефрем отказался.
– Почему же? Он вроде любит привлекать к себе внимание, – заметила я.
– Сашка, ну чего ты к нему привязалась? Артист – он тоже человек! Хоть и любит перед камерами покрасоваться, но у него тоже святые чувства имеются!
– Он тело забрал? – напряженно поинтересовалась я.
– Да, при ней документы нашли, справку из Талаллиховки. На опознание приехал какой-то опер, синий от выпитого самогона, по фотографии сличил… Вообще-то по правилам не так все надо делать, но здесь, знаешь… В тюрьму позвонили, говорим, вот нашли, приезжайте на освидетельствование. А они говорят: бензина нет, чтобы к вам ехать, к тому же дорогу замело, в общем, хоть на собаках выезжай! Факсом фотографию прислали, там не видно ни хрена! Ой, Сашка, как вся страна живет – ужас! Свет еле-еле, батареи холодные, дороги до весны никто убирать не собирается!. Мрак! А мы еще на свои власти жалуемся! В общем, записали показания Ефрема, вот, мол, отец опознал. Опер этот закорючку поставил и совсем отъехал. Тут народ бухает страшно! Во-первых, холодно, во-вторых, делать абсолютно нечего. Вылетаю обратно сегодня же!
Тут звонок сорвался. Я подождала еще минуты две, вдруг младший детектив перезвонит, но напрасно. Значит, представитель тюремного начальства на опознание беглой заключенной не выезжал. Следовательно, никто кроме Ефрема Жемчужного, «подлинность» трупа установить не мог. И какие основания ему не верить?
– Ладно, поеду, во всем разберусь, – сурово сообщила я Себастьяну с Бронсом.
Оба косились на меня с недоверием.
Народу в Чебоксары летело мало. Тесный, жутко неудобный ТУ-134 оказался заполнен только на две трети. Проглотив обязательную аэрофлотскую курицу, я вытащила тетрадку со своими записями и глубоко задумалась. Теперь, когда тело Жанны Агалаевой нашли, Розе грозит еще большая опасность. Будет следствие, начнут устанавливать, кто ехал в одном купе с убитой, выяснят, что это Роза… Неужели Жемчужные об этом не подумали? Стоп!.. И тут меня осенило! Если девушки не брали отдельное купе, то у них должны быть попутчики!
Теперь, кажется, сведения обо всех пассажирах заносятся в единую базу данных, и можно легко выяснить, кто именно в такой-то день ехал в таком-то поезде на таких-то местах! Решив заняться этим немедленно по прибытии, я слегка приободрилась. Приземление прошло нормально, сообщили, что за бортом минус пятнадцать, и через час я уже сидела в такси, которое везло меня в Талаллиховку.
– Поздновато вы едете, – заметил таксист. – Как бы не пришлось обратно поворачивать.
– В смысле? – не поняла я.
– Прием передач уже закончился, а свидания по строго определенным дням. Да и нет у вас с собой сумок никаких, – заметил водитель, – адвокат, что ли?
– Представитель президента, – ответила я и показала удостоверение. – Внеочередная инспекция, проверка соблюдения прав человека.
– А-а… – водитель подтянулся и за всю дорогу не проронил больше ни слова.
Когда мы добрались до Талаллиховки, я расплатилась по счетчику и велела ждать, пообещав, что оплачу и простой тоже.
Документы, которые выдал мне Вадим Соколов, действительно обернулись волшебным ключиком. У ворот, как только я предъявила синюю корочку, меня тут же пропустили и отдали честь. Дежурный так побелел, что я испугалась, не придется ли его увозить на «скорой».
– Мне нужен Геннадий Афанасьевич Патюк, – каменным голосом проговорила я.
– Угу, – кивнул дежурный, не сводя с меня глаз.
Меня повели по коридорам, открывая многочисленные двери.
Я, вся в красном, влетела в кабинет Па-тюка, как лесной пожар в сухой кустарник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23