Габриэль вздохнул, но возражать не стал – послушно обмотал шарф вокруг шеи и опять прикрыл глаза.
– Ну, этот человек всегда торопился, – начал он. – Туда-сюда, туда-сюда. Просто не мог остановиться. – Габриэль помолчал. – А сейчас, боюсь, его уже нет в живых. – И мальчик снял шарф.
– И все? Больше ничего? – огорчился Билли. – Шарф тебе больше ничегошеньки не сказал?
– Извини, но тут все работает не так, – с сожалением прошептал Габриэль. – Никаких голосов я не слышу. А когда владелец вещи мертв, то и… послание такое… приглушенное.
– Ясно. Все равно спасибо. – Грустный голос Билли эхом отозвался во тьме, и маленький альбинос на цыпочках двинулся к своей койке.
Чарли погасил фонарик и сунул его под подушку Фиделио. Тот уже давно спал. Чарли послушал ровное дыхание приятеля и зевнул. А потом внезапно встрепенулся. В словах Габриэля была какая-то нестыковка!
– Габриэль! – позвал Чарли шепотом. – Этот галстук носил мой папа. Он умер, когда мне было два года. А почему ты сказал, что он исчез?
– Потому что исчез, – сонно откликнулся Габриэль.
– В смысле умер?
– Нет, именно исчез. Он совершенно точно жив.
Чарли потрясенно таращился в темноту. Он слушал, как под невидимыми сводами спальни ровно дышат другие мальчишки, и знал, что заснет еще очень не скоро.
– Жив? – прошептал он. – Ты уверен, Габриэль?
– Абсолютно. – Габриэль зевнул. – Давай спать, Чарли.

Глава 10
СКЕЛЕТЫ В ШКАФУ

Чарли проспал всего один час. Когда он проснулся, во рту у него было сухо, а в глаза как песку насыпали. Он решил, что все-таки наденет потрепанный плащ Габриэля. Уж у него-то, Чарли, от этого плаща никаких кошмаров не будет.
Габриэль и Фиделио терпеливо ждали, пока Чарли предпринимал ежеутреннюю попытку продрать расческой свою копну жестких волос, но через пять минут пришли к выводу, что затея эта совершенно безнадежна.
– Если не поспешим, то от бекона нам достанутся только подгорелые корочки, – предупредил Фиделио.
Чарли умирал от голода, поэтому он отбросил расческу и помчался в столовую вместе с остальными. Вот повезло, что компания подобралась, радовался он на бегу, а то бы мне нипочем столовую не найти.
Габриэлю было так хорошо в бывшем плаще Чарли, что он просто преобразился и сиял улыбкой. Чарли заметил, что он даже двигаться стал быстрее, как будто раньше кошмары гирями висели у него на ногах.
На завтрак дали овсянку, подгорелый бекон и чашку чаю.
– И так каждый день? – ужаснулся Чарли, пытаясь запихнуть в себя ложку комковатой каши.
– Ага, – отозвался Фиделио.
Чарли попытался отогнать воспоминание об упоительных и сытных завтраках, которые готовила Мейзи.
Второй день в академии прошел получше, чем первый. Фиделио и Габриэль попеременно помогали ему найти очередной класс. А на третий день Чарли даже удалось самому, без посторонней помощи, добраться до сада.
Настала пятница – тот самый день, которого Чарли так страшился. Уроки кончились, и вот он сидел на койке и наблюдал, как Фиделио собирает сумку.
– А что тут происходит, когда все разъезжаются по домам? – уныло поинтересовался Чарли.
– Да в принципе тебя никто особенно не трогает, – ответил Фиделио. – Ничего такого, не волнуйся. Правда, Манфред все время крутится где-то рядом, но ты же будешь не один. Оливию тоже оставили, а Билли Гриф вообще домой не уезжает, потому что живет здесь. А я навещу Бенджамина и заберу тот ящик, про который ты говорил, и спрячу. А потом… так-так, в половине двенадцатого, в субботу, я приду сюда и подам тебе знак в окно. Если нам удастся перепрятать ящик, тогда я сделаю вот так, – и Фиделио поднял оба больших пальца.
Чарли ужасно хотелось рассказать Фиделио про племянницу мисс Инглдью, но времени было слишком мало.
– А как я тебя увижу? – мрачно спросил он.
– Пойдешь в музыкальную башню. Оливия покажет тебе дорогу. Я подам тебе знак в окно второго этажа, которое выходит на улицу. А в четыре тебя уже отпустят.
Чарли вздохнул.
– Не вешай нос! – Фиделио ободряюще похлопал его по плечу и застегнул сумку.
Чарли проводил приятеля вниз и с тоской смотрел, как тот, размахивая сумкой, направился к высоким дубовым дверям холла. Теперь они были отперты и за ними то и дело скрывались радостные дети, предвкушавшие целых два дня свободы.
На пороге Фиделио обернулся и помахал Чарли. Кроме него, в холле уже почти никого не осталось. Чарли так и подмывало промчаться сквозь двери на свободу, пока их не заперли. Он сделал шаг, другой, воровато огляделся и ускорил шаги.
– Остановись, Бон!
Чарли подпрыгнул как ужаленный. В темной нише стоял Манфред Блур.
– Ты что же, полагаешь, будто за тобой никто не наблюдает? А?
– Ничего я не полагаю, – огрызнулся Чарли.
– Иди учи уроки. И не смей выходить, пока не позвонят к ужину. – И тут массивные двери закрылись и голос Манфреда эхом отдался в опустевшем холле.
– Угу, – пробурчал Чарли.
– Скажи «да, Манфред», и чтобы впредь я не слышал никаких «ага» и «угу».
– Да, Манфред.
В библиотеке Чарли наткнулся на Оливию, болтавшую с Билли.
– Когда Манфреда нет поблизости, молчать не обязательно, – радостно сообщил Билли.
И как это Билли терпит такое житье, гадал Чарли, – неделю за неделей, как в тюрьме, а по выходным к тому же спит в полном одиночестве в темной спальне.
– А ты что, вообще никогда отсюда не выбираешься? – спросил он.
– У меня есть тетя, она живет у моря, и я к ней езжу на каникулы, – ответил Билли. – И потом, мне вовсе не одиноко, потому что тут много разных… – Он замялся и едва слышно закончил: – Тут всегда много разных зверей.
– Каких таких зверей? – удивился Чарли. – Я что-то их не видел.
– У кухарки есть собака, – объяснил Билли. – Она, правда, старая, но ласковая. И потом, еще тут есть мыши… и всякие другие… звери.
– С мышью не больно-то поболтаешь, – возразил Чарли.
Билли ничего не ответил. Он молча уставился в книгу. За толстыми стеклами очков для чтения глаза у него сделались как две красные лампочки. А потом он вдруг пробормотал:
– Вообще-то я умею.
– Умеешь что? – заинтересовалась Оливия.
Билли кашлянул:
– Разговаривать с мышами.
– Правда? – Оливия закрыла учебник. – По-тря-са-ю-ще! Это и есть твои способности? У тебя дар такой?
Билли кивнул.
– Так, значит, ты понимаешь их язык? – уточнил Чарли.
И Билли опять кивнул, медленно и серьезно.
Чарли присвистнул от удивления. Бенджамин частенько жалел, что не понимает, о чем рычит или лает Спринтер-Боб.
– Слушай, а ты мог бы поговорить с собакой моего друга? – спросил Чарли у Билли.
Тот не ответил, и только озадаченно воззрился на Чарли.
– Наверно, это слишком нахальный вопрос, – спохватился Чарли. – Извини, зря спросил.
– Пожалуйста, не разболтай никому! – настойчиво попросил Билли. – Я не могу разговаривать со всеми зверями подряд. У них у всех разные языки. И разобраться в них очень трудно.
Чарли с Оливией поклялись, что будут немы как рыбы. Все трое вновь взялись за учебники, но вскоре Чарли заметил, что Билли не читает и не пишет, а просто смотрит в пространство.
– Можно я вам кое-что расскажу? – начал Билли.
Оливия с Чарли дружно согласились.
– Значит, так. Неделю назад я шел в сад, после чая, и вдруг слышу – Манфред с кем-то разговаривает. Не знаю с кем, но я слышал, как в комнате старост плакала какая-то девочка.
– Это была не я, – тут же сообщила Оливия.
– Не ты точно, – согласился Билли. – Но это была девочка, и она ревела так, что я понял – кто-то попал в переплет. Наверно, я даже остановился послушать, потому что Манфред вдруг как выскочит из-за двери и ну на меня орать! Чуть с ног не сбил, и ругался ужасно – и слепым кротом обозвал, и тупицей, и еще по-всякому, и велел немедленно убираться в сад.
– И ты пошел? – с интересом спросила Оливия.
– У меня нога болела, – доверчиво отвечал Билли. – Так что я пошел. Но медленно. Вот, хромаю я по коридору, и вдруг, откуда ни возьмись, кошачьи голоса. Три кота. И они стали меня просить: «Впусти нас, Билли, да поскорее. Подойди к двери в башне».
– В которой башне? – быстро спросил Чарли. – Их же две.
– Я решил, что они про музыкальную башню, потому что в другую двери нет. Я ужасно боялся, что Манфред меня застукает, но не послушаться котов не мог. В общем, я кое-как добрался до башни, там внизу такая пустая комната, а в ней дверь, и я просто отодвинул засов и впустил их.
Чарли уже знал, о чем Билли расскажет дальше, но перебивать не стал.
– Ну и странные же это были коты! – воскликнул Билли, и его рубиновые глаза стали еще больше. – Просто настоящий огонь – красный кот, оранжевый и желтый.
И они очень вежливо сказали мне «спасибо» и еще сказали – их прислал Алый король.
– Но король давным-давно умер, – вмешалась Оливия.
– Именно это я им и сказал, а они так непонятно на меня поглядели и говорят: «Ну конечно», а потом как побегут к лестнице – и исчезли. Только сначала оранжевый кот велел мне не запирать дверь на засов, ну, я оставил ее открытой, а сам бегом в сад, и только-только я туда добрался, как вдруг – бамм! – пожарный колокол ударил. Это комната Манфреда загорелась, и он сам как раз был внутри.
– Так, значит, это коты его… – выдохнул Чарли.
– Они, наверно, опрокинули свечку, – предположила Оливия. – Манфред все время жжет у себя в комнате свечки. С улицы видно, как у него в окне огоньки мигают.
– И что, дознались, кто впустил котов? – спросил Чарли.
– Подумали на мистера Пилигрима, – отвечал Билли, – потому что он всегда в музыкальной башне.
– И всю вину свалили на него! – воскликнула Оливия.
– Учителей никто никогда не винит, – проворчал Билли. – Скажете нет?
Но ответить ему никто не успел: за дверью раздался строгий голос:
– Прекратить болтовню!
Оливия повернулась к двери и скорчила страшную гримасу, а Чарли едва удержался от смеха. Билли озабоченно насупился и углубился в учебник.
Когда наконец зазвонил гонг на ужин, у Чарли уже отчаянно бурчало в животе. Почему-то в академии все время хотелось есть.
Все трое направились в столовую, но по дороге Оливия предупредила Чарли, что им предстоит высидеть ужин за одним столом с Манфредом. Сердце у Чарли упало. А он-то никак не мог дождаться ужина! И как теперь есть, если все время надо избегать взгляда Манфреда? Так и подавиться недолго.
– Он тебя хоть раз… ну, гипнотизировал? – спросил Чарли у Оливии.
– Пока нет. Я не стою его внимания, – отозвалась Оливия. – То есть поскольку я не одаренная, то и опасности от меня никакой. Просто путаюсь под ногами.
– А меня ему не загипнотизировать, – важно сообщил Билли. – Это из-за глаз. Мои глаза гипноз не берет. – И он гордо улыбнулся.
В столовой было пусто, так что каждый шаг отдавался гулким эхом. Наша троица миновала пустые скамьи и уселась за стол к Манфреду, который внимательно созерцал свечку. Справа от него стояли два прибора, слева – один. Чарли поспешно устроился справа, с краю, подальше от Манфреда.
Учителя тоже частично разъехались на выходные, но доктор Блур присутствовал, и доктор Солтуэзер тоже. Мистер Пилигрим сидел в сторонке; когда Чарли с друзьями подошли поближе, он как будто нахмурился, но, похоже, не заметил их.
Ужина хуже этого у Чарли еще в жизни не было. Мало того что ему приходилось все время уклоняться от пристального взгляда Манфреда, так тот еще и разговаривать запретил!
– Раз вы наказаны, нечего вам развлекаться за ужином, – угрюмо заявил он. Так что за столом только и слышалось что жевание да звяканье столовых приборов. Веселая обстановочка.
Когда мучительный ужин подошел к концу и грязная посуда была убрана, все трое как можно тише и спокойнее вышли из столовой. Но, едва очутившись за дверью, Оливия тут же оживилась:
– Так, у нас до отбоя еще два часа. Куда пойдем на разведку?
Чарли с Билли недоуменно переглянулись, но у Оливии уже была идея: пробраться в башню Да Винчи. Чарли спросил было, почему она так называется, но Оливия в ответ пожала плечами:
– Да она всегда так называлась. Наверно, когда-то отделение живописи проводило занятия в комнате на верхушке, а теперь она пустует. Мне кто-то говорил, что там опасно – башня старая и хлипкая, вся крошится.
И зачем нам соваться в старую и хлипкую башню? Но вслух Чарли этого не сказал, чтобы не показаться трусом. Да и потом, Оливия уже настроилась на экспедицию. Она показала мальчикам фонарик, который припрятала во внутреннем кармане плаща, и жизнерадостно сообщила, что в башне скорее всего и света-то нет.
На то, чтобы добраться по бесконечным коридорам в башню Да Винчи, у исследователей ушло не меньше получаса. Наконец они очутились перед какой-то дверцей в конце коридора на третьем этаже.
– Наша спальня на этом же этаже, – объявила Оливия, – так что, если нас поймают, отовремся.
Дверь была всего-навсего заперта на засов. Никаких замков – удивительно. Оливия с трудом отодвинула ржавый тугой засов.
– Тут сто лет никто не ходил, – заметил Чарли.
– Именно. Тем интереснее! – Глаза у Оливии азартно сверкали. – Пошли!
Она потянула дверь, и та отозвалась длинным ржавым скрипом. Впереди сворачивал за угол темный коридор, прямо-таки затканный серой паутиной. И ни выключателей, ни ламп…
Троица прокралась за дверь и ступила на широкие пыльные доски пола. Из темноты веяло сырым запахом плесени.
– Дверь, наверно, прикрыть надо, – неуверенно предложил Чарли.
– А это обязательно? – робко спросил Билли.
Оливия зажгла фонарик, и яркий луч высветил темный коридор.
– Все нормально, Билли, – сказала она.
Чарли притворил дверь, но она не закрывалась. Оливия нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, и мальчик заметил, что обута она в очередные экстравагантные туфли на высоченном каблуке. Только бы нам никаких старых лестниц не попалось, мысленно взмолился Чарли.
Старая лестница поджидала их сразу же за углом, в пыли и паутине. К тому же еще и винтовая, и мало того что винтовая – закрученная, как штопор! Выбор был невелик – что вверх, что вниз по спирали вели узенькие стертые ступеньки.
– Давайте лучше наверх полезем! – попросил Билли. – Там, внизу, страшно.
– Зато как загадочно… – в предвкушении облизнулась Оливия и направила луч фонарика вниз, в темноту. Казалось, винтовая лестница уходила в бесконечность.
– Наверх, наверх! – подхватил Чарли, заметив, что Билли перепугался не на шутку. Ну конечно, он же сам говорил, что плохо видит в темноте. – Я полезу первым, ты, Билли, за мной, а ты, Оливия, последней. Так безопаснее всего.
Билли облегченно вздохнул, а Оливия охотно согласилась:
– Раз ты первый, возьми, пригодится. – И она протянула Чарли фонарик.
На деле ступеньки оказались еще более стертыми и узкими, чем на вид. Чарли приходилось подниматься едва ли не ползком. Ноги скользили по скругленным краям ступенек. Он слышал за спиной взволнованное пыхтение Билли и еще, время от времени, скрежет острых каблуков Оливии по камню.
И вдруг – грохот, глухой удар, другой, потом гулкий стон и… воцарилось страшное молчание. Все было яснее ясного.
– Она убилась, что ли? – испуганно прошептал Билли.
Вместо ответа откуда-то снизу раздался новый стон. Так, Оливия жива, но только вот не переломала ли она себе все кости?
– Надо спускаться обратно, Билли, – сказал Чарли. – Ты как, справишься?
– Попробую, – неуверенно отозвался Билли.
Они стали спускаться, медленно и осторожно. Стоны снизу стали стихать, и Чарли позвал:
– Оливия, держись, мы уже идем!
Они очутились на крохотной площадке, с которой ступеньки уходили вниз, во тьму.
– Я первый пойду, – предложил Чарли. – Может, подождешь тут, а, Билли?
– Нет, один я не хочу. – Билли поспешно полез вниз за Чарли.
Лестница все загибалась и загибалась. Чарли направил свет фонарика вниз и увидел Оливию – она съежилась на полу, прислонившись к какой-то старинного вида двери.
– Ты цела? – первым делом спросил Чарли.
– Конечно, нет! – возмущенно откликнулась девочка. – Колени ободрала и головой стукнулась. Я же не видела, куда иду!
Насчет высоченных каблуков Чарли благоразумно решил промолчать.
– Давай сюда руку! Встать сможешь?
– Я попробую. – Оливия уцепилась за дверную ручку и стала подтягиваться. Наверно, она слишком сильно навалилась на старую прогнившую дверь, потому что вдруг раздался громкий треск и дверь провалилась внутрь, а с ней и Оливия.
– А-а-а-а-аййййй! – завопила девочка.
Просить ее не шуметь было бессмысленно. Чарли, осторожно ступая по останкам двери, пробрался вслед за Оливией. Луч фонарика осветил комнату, в которую они попали, и Чарли увидел такое, что на мгновение забыл об отряхивающейся Оливии и стал шарить фонариком по стенам и полу.
– Вот это да! – вырвалось у него. – Ничего себе!
В комнате было полным-полно доспехов или, точнее, фрагментов доспехов. И еще тут были кусочки разных металлических фигур. Они лежали на стульях и столах, громоздились на полу и свисали со стен. Чего тут только не было – и сверкающие металлические черепа со зловещим оскалом, и стальные пальцы, сжимающие коробки, и металлические ноги, торчащие из шкафчиков, и груды железных конечностей прямо на полу – там локоть торчит, а там колено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24