Ормуз был главным пунктом торговых связей стран Среднего и Ближнего Востока с Индией. Одорико обращает особое внимание в этом шумном и пестром восточном городе на конструкцию кораблей, отмечая, что скреплены они только бечевками. "На одном из этих судов, - говорит путешественник, - я плыл сам и не мог там найти ни кусочка железа".
Весной 1321 года Матиуш морским путем попадает в район Бомбея. "Индия, - записывает он, - оказалась не островом, а землей, сильно опустошенной татарами (монголами)". Попытка францисканца развернуть здесь проповедническую деятельность не увенчалась успехом. В Индии сосуществовали многие религии: мусульманство, активно поддерживаемое фанатичными правителями, брахманизм со свойственным ему жестоким ритуалом жертвоприношений и множество разных форм анимизма и идолопоклонства. Одорико поразил здесь обычай сожжения вдов с умершими мужьями. Местные христианские (несторианские) общины подвергались гонениям. Одорико вскоре покидает эти места, взяв направление на юг и затем вдоль Малабарского берега, известного своей торговлей перцем. Этот товар арабы вывозили отсюда в Аден. На Малабарском берегу Одорико опять встретил старые несторианские центры, но и здесь он убедился в бесполезности своей миссионерской деятельности.
Всегда интересуясь природными особенностями, он отметил, что в здешних лесах водится множество хищных зверей и обезьян.
Самую южную оконечность Индостанского полуострова путешественник обогнул на большом корабле, вмещавшем 700 человек. Заглянув попутно на Цейлон (Шри-Ланка), он направился затем к крупному индийскому портовому городу Мадрасу. Коромандельское побережье, где находится Мадрас, привлекало арабских, китайских и других торговцев, вывозивших отсюда ароматические травы, рубины, жемчуг. Местное население тоже находилось под властью монголов и с 70-х годов XIII века посылало им дань.
Одорико привлекал в Мадрас прах апостола Фомы, которому он, как ревностный христианин, хотел поклониться. Любопытен в связи с этим рассказ Матиуша, представляющий собой яркую картину жизни и обычаев того времени. Над останками христианского святого "...высился храм с множеством кумиров, из которых один, исполинского вида, весь в золоте и драгоценных камнях, с богатейшим ожерельем, был поставлен на не имеющем цены престоле". Далее путешественник пишет: "Язычники поклоняются этому богу, лежат перед ним в пыли, колются острым оружием, чтобы сделать ему угодное; иные на коленях ползут из дому к удивительному идолу, жертвуя ему все, что только дорого. Раз в году славного кумира возят на колеснице. Впереди шествуют девственницы, богомольцы, прибывшие издалека, больные, певцы. Изуверы бросаются под колеса повозки и гибнут".
Из Мадраса после 50-дневного плавания Матиуш прибыл на Большие Зондские острова. Он первым из европейцев упоминает Суматру. "Здесь я, - говорит Одорико, - начал терять из виду Полярную звезду, так как Земля ее заслоняла". Из этой фразы нетрудно понять, что нашу планету наблюдательный чешский путешественник средневековья представлял себе в виде шара.
Суматру он миновал морским путем с восточной стороны и оказался в порту Семаранг на острове Ява. Он отметил пышную тропическую природу острова, роскошь построек местных владык.
Далее на пути монаха-путешественника оказался Борнео (Калимантан), крупнейший из островов Большого Зондского архипелага. Рассказывая о нем, Одорико, в частности, подробно описывает саговую пальму, из густого клееобразного сока которой приготовляют "муку" и"другую пищу" . Он говорит также о "духовых" ружьях, которыми пользуются на охоте жители острова (имеются в виду духовые трубки со стрелами).
С Борнео Матиуш направляется в Индокитай, но долго там не задерживается. Снова долгий морской переход. И вот, наконец, сын Средиземноморья ступил на китайскую землю, высадившись, очевидно, в Макао.
Уже с первых шагов на этой земле он обращает внимание на то, что она богата хлебом, вином, рисом, мясом, рыбой и другими продуктами. По широкой извилистой реке Жемчужной - рукаву дельты Сицзяна - он поднимается к Кантону (Гуанчжоу), одному из древнейших городов и важнейших портов страны. Долины Жемчужной и Сицзяна - густо заселенный сельскохозяйственный район.
Гость из далекой Европы, считавший Венецию образцом большого города, был поражен размерами Кантона, который, по его оценке, в три раза больше Венеции. Монах наблюдает кипучую жизнь города и среди прочего отмечает: "Во всей Италии нет такого количества кораблей, сколько их в одном этом городе".
Он сравнивает и другие города Южного Китая с итальянскими. "Величайшим городом в мире" называет Матиуш Ханчжоу (Катусай), подобно Венеции расположенный на берегу морского залива. "Город имеет 100 миль в окружности, - пишет Одорико, - и насчитывает более 12 тысяч мостов" . В те времена этот крупнейший торговый и ремесленный центр Китая славился, в частности, шелками.
На побережье Южного Китая Матиуша заинтересовал любопытный способ рыбной ловли с помощью бакланов - больших водоплавающих птиц. Привязанного веревкой баклана спускают на воду; тот ныряет, хватает рыбу, но проглотить ее не может, так как на шею ему надето узкое кольцо. Когда птица появляется на поверхности, улов у нее в буквальном смысле вытаскивают из горла.
Озорико посетил ряд других больших городов Южного Китая, в том числе Нанкин. Отсюда по Великому каналу он добирается до Хуанхэ. "Река проходит через самую середину Китая, - пишет он, -и, когда разливается, производит громадные разрушения, подобно реке По у Феррары".
По Великому каналу Матиуш прибыл в конечный пункт своего путешествия - Пекин, тогдашний Ханбалык (город хана). В Пекине он прожил три года, много узнал о Китае и китайцах нового, о чем не пишет даже Марко Поло. Он рассказывает, например, о том, что "признаком знатности у мужчин служат длинные ногти, а у красивых женщин... маленькие ножки, по этой причине матери, как только у них рождаются девочки, так сильно перевязывают им ступни, что те более не растут". Впервые Матиуш описал и судоходство на Великом канале.
Вместе с другими католическими монахами, находившимися в Пекине, Матиуша по праздникам приглашали в императорский дворец. Наблюдая придворную жизнь, он отмечает, что у престола богдыхана, проявляющего большую веротерпимость, толпятся и молятся за него люди разных народностей и вероисповеданий - христиане, магометане, буддисты, даосисты, последователи Конфуция и другие. Но Одорико понимал, что дело не столько в веротерпимости хана, сколько в его хитрости. Окружая себя представителями покоренных народов, позволяя им молиться за "свыше данного владыку" , формируя из них свою гвардию, делившуюся на подразделения по языку, происхождению и религии и тем самым разобщенную, великий хан обеспечивал прочность своего трона.
Любопытна картина тронного заседания. Одорико говорит и о порядке его ведения, и о степени близости каждого человека из окружения богдыхана к своему владыке. Необычен блеск их одежд, головных уборов. Четыре секретаря, сидящие у ног Хубилая, тщательно записывают каждое его слово. Раболепно склоняется перед владыкой тысячная придворная толпа. В столице богдыхан живет лишь зимой. Летом же весь двор переселяется на север, в его родную Монголию.
Есть у Одорико некоторые сведения об административном устройстве страны, средствах связи, организованной монгольскими правителями. Вся империя делится на 12 частей. Везде имеются подставы и гостиницы. Если донесение очень срочное, гонцы передвигаются на быстро бегающих верблюдах - дромадерах, а не на лошадях. Приближаясь к подставе, гонец трубит в рог, и из гостиницы сразу же выезжает следующий гонец. Таким образом, донесение доставлялось великому хану вместо месяца за один день. Приносили известия и скороходы Подставы для них располагались через каждые три мили. Скороходы носили пояса с колокольчиками, звон которых извещал об их приближении.
В обратный путь Одорико отправился через провинции Шаньси, Сычуань и через Тибет - самое высокое и обширное в мире нагорье, отличающееся крайней суровостью климата. "Жители этой страны живут в шатрах из черного войлока", - пишет он, имея в виду кочевников-скотоводов. Одорико интересуют своеобразный быт и религия тибетцев - ламаизм, то есть северная ветвь буддизма, приближенного к местным, сходным с шаманскими верованиям. Его многое удивляет, вызывает в душе различные чувства Он, например, не может спокойно смотреть на то, что людей в Тибете не хоронят, как принято у христиан, а, разрубив на части, оставляют на съедение священным птицам - грифам.
Одорико, по-видимому, посетил Лхасу (у него - Гота) - столицу Тибета, и если не был первым европейцем, побывавшим в ней, как считает английский исследователь Бейкер, то, по крайней мере, первым ее описал. Обобщая свои наблюдения о Лхасе, Одорико говорит: "Их главный город очень красив и построен весь из белого камня, а его улицы хорошо вымощены".
Точных сведений о пути Одорико на родину из Тибета нет. Из-за преждевременной кончины он не успел ничего об этом рассказать. Предполагают, что он шел через Кабул (Афганистан), затем Хорасан (Северный Иран), Тебриз, а оттуда прежним маршрутом в Венецию. На родину он вернулся через четырнадцать с половиной лет "изнуренным и больным, человеком".
В мае 1330 года Одорико продиктовал в Падуе собрату-монаху рассказ о своих путевых наблюдениях и приключениях, а в самом начале 1331 года поехал с незаконченным отчетом к римскому папе. Однако на пути 14 января в Удинесском монастыре он скончался. Здесь же, в монастыре, в присутствии множества людей его похоронили под алтарем как святого, хотя приобщили к лику святых значительно позже.
Венецианский скульптор Филиппо де Санти изваял на его могиле мраморный памятник.
Ибн Батута Абу Абдаллах Мухаммед
(1304 или 1303 - 1377)
Арабский путешественник и географ. Им составлено 69 карт, хотя и очень несовершенных, но имеющих огромное значение для суждения о географических понятиях того времени.
Первое путешествие длилось 24 года (1325-1349). Описал путешествия по Египту, Аравии, Месопотамии, Сирии, Малой Азии, Ирану, Крыму, южным районам Руси, Средней Азии, Индии, Китаю, Испании, Западному и Центральному Судану.
Ибн Баттута родился 24 февраля 1304 года. Он провел свои юные годы на африканском берегу Гибралтарского пролива в городе Танжере, история которого насчитывает несколько тысячелетий. Сведений о его детских и юношеских годах не сохранилось. Единственный источник - его книга "Путешествий" - сообщает отдельные, весьма скудные биографические сведения. Прежде всего, полное имя ибн Баттуты - Абу Абдаллах Мухаммед ибн Абдаллах ал-Лавати ат-Танджи, - как и все арабские имена, содержит ряд указаний на происхождение его владельца. Баттута был сыном некоего Абдаллаха, его собственного сына также звали Абдаллах. Нисбы указывают на этническое и географическое происхождение их носителя: первая от берберского племени Лавата, вторая - от города Танжера. Наконец, само имя "ибн Баттута" значит, что марокканец является потомком некоего Баттуты. Кроме того, к фамилии добавляется еще и лакаб (почетное прозвище) - шамсаддин, что значит "солнце веры".
Учился ибн Баттута в родном городе. Начальное образование включало обучение чтению Корана, основам логики, арабской филологии, риторики и мусульманского права. Освоив эти дисциплины, молодой человек получил возможность продолжить занятия, посещая лекции богословов и ученых. Ибн Баттута, видимо, уже в молодые годы обладал весьма обширными знаниями в области традиционных мусульманских наук - богословия, права и т. д., так как еще в начале своих путешествий неоднократно исполнял обязанности кади - судьи. По возвращении из странствий он уже слыл большим знатоком юриспруденции: современники добавляли к его имени еще лакаб-факих, то есть весьма образованный законовед, хорошо разбирающийся в вопросах мусульманского права. Принадлежность к правоверному исламу до определенной степени определила мотивы и его первого путешествия - паломничество в священный город мусульман Мекку, и дальнейших странствий - желание повидать мусульманские святыни в других странах и вообще мусульманский мир.
Ибн Баттута, несомненно, достаточно хорошо знал и науки светские, прежде всего литературу и искусство стихосложения и даже преподносил свои стихи правителям, на службе у которых находился. В большинстве случаев он появлялся в новых местах как богатый купец из далеких стран, чем сразу же обращал на себя внимание. Не лишенный и дипломатических способностей, он быстро приобретал влияние при дворах монархов и зачастую становился одним из фаворитов.
Итак, Ибн Баттута 2 числа месяца раджаба 725 года хиджры мусульманского лунного календаря (14 июня 1325 года) пустился в путь с намерением совершить паломничество (хадж) в Мекку и побывать на могиле Мухаммеда в Медине. "Я отправился в одиночестве, - пишет он, - без товарища, дружба которого развлекала бы меня в пути, без каравана, к которому мог бы присоединиться; меня побуждала решимость, и сильное стремление души, и страстное желание увидеть благородные святыни. Я твердо решил расстаться с друзьями - мужчинами и женщинами, покинуть родину, как птицы покидают свои гнезда. Родители мои были еще тогда в узах жизни, и я, так же как и они, перенес много скорби, покинув их; было мне тогда двадцать два года".
Но поехал ибн Баттута не прямым путем. Дорога его проходила через важнейшие центры африканского побережья Средиземного моря. Первый этап путешествия охватывал северные районы территорий нынешних арабских государств Северной Африки - Марокко, Алжира, Туниса, Ливии, Египта - и завершался в Каире.
Чем дальше на восток от Танжера, тем более богатые города встречались на пути ибн Баттуты. Его, как правоверного мусульманина, прежде всего, интересовало все, что так или иначе связано с исламом. Христиан он старался избегать.
В Тунисе ибн Баттута присоединился к каравану паломников, следовавшему в Мекку. Пилигримы сразу же обратили внимание на глубокие познания молодого танжерца в мусульманских науках, избрав его своим кади. Когда караван достиг Сафакуса, ибн Баттута заключил брачный контракт с дочерью одного тунисца, но вскоре, на пути из Туниса в Александрию, развелся с ней и женился на дочери одного из паломников. Мусульманская религия разрешает правоверным иметь одновременно не более четырех жен и неограниченное количество наложниц и рабынь. Развод совершался довольно просто: достаточно трижды произнести слова: "Я с тобой развожусь".
Весной 1326 года караван прибыл в Александрию, крупнейший город Средиземноморья. Затем караван направился в Каир. Огромный город буквально ослепил своим блеском ибн Баттуту. Величественный Нил, прекрасные дворцы и мечети. Осмотрев достопримечательности Каира и его окрестностей, а также подробно ознакомившись с системами государственного и местного управления и судопроизводства в Египте, ибн Баттута отправился дальше на юг, к побережью Красного моря, чтобы оттуда через море добраться до Аравии. Караван, в составе которого он следовал, благополучно добрался до первого порога на Ниле и, повернув на восток, прибыл в порт Айзаб.
Здесь неожиданное препятствие заставило ибн Баттуту изменить намеченный маршрут: переправиться через Красное море оказалось невозможным из-за военных действий между египетскими войсками и восставшими бедуинскими племенами. Пришлось возвращаться тем же путем в Каир.
Неудача не обескуражила ибн Баттуту и его спутников. К цели их путешествия - Мекке - можно было попасть и северным путем, через Малую Азию, Палестину и Сирию. Пилигримы решили добраться до Дамаска и там присоединиться к большому каравану паломников, который ежегодно отправлялся оттуда в Мекку. Вынужденное изменение маршрута давало возможность осмотреть еще и многочисленные "святые места" и исторические памятники Сирии и Палестины.
Ибн Баттута описывает все посещенные им древние города от Хеврона и Иерусалима до Халеба и Дамаска. Он посетил Газу, Тир. Миновав Хаму - "город, окруженный со всех сторон садами" , ибн Баттута добрался до небольшого городка Маарра, прославленного тем, что в нем родился знаменитый арабский поэт Абуль-Аль ал-Маарри. Побывал путешественник и в древнем Баальбеке-Небеке - "одном из наипрекраснейших городов Сирии. Нет другого такого места, столь изобилующего вишнями, различными сладостями, тканями, деревянной посудой и ложками, которые делают местные жители".
Дамаск поразил ибн Баттуту так же, как он поражал и всех других путешественников, побывавших в этом городе. "Красота его превыше красоты всех других городов", - пишет он. Особенно ибн Баттута отмечает мечеть Омейядов. Длина ее превышала сто пятьдесят метров, ширина - сто метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107