Те выпили грог залпом и очнулись вполне.— Мы спасены! Во второй раз вы нас спасаете, Дик! — таковы были первые слова, произнесенные графом д'Антрэгом.Молодой человек понял все с первого же взгляда на окружающую обстановку. Он увидал выломанную доску на полу и кровь на бороде у Дика. Канадец между тем вернул к себе все свои силы.— Однако позвольте: что это такое с нами было? — продолжал граф, еще не вполне отдавая себе отчет в происшедшем.— Нас заперли в западню с железными стенами, — отвечал Дик. — Негодяи хотели нас извести посредством недостатка воздуха… Но теперь не время для объяснений, граф; бежим скорее: негодяи с минуты на минуту могут сюда войти, а нас мало.Три друга взяли в руки свои револьверы и пошли к двери.— Она заперта на два поворота, — сказал канадец, — но это пустяки. Я сейчас выломаю замок.Где-то вдали раздался собачий лай.— Точно Блэк лает! — заметил Оливье.Лай слышался ближе и ближе, мешаясь с торопливым топотом приближающихся людских шагов.Три друга прислушались, затаив дыхание.— Они пришли сюда… остановились, — сказал канадец. — Не робейте, друзья. Сколько бы их ни было, идем вперед!Ответом на его слова был треск взводимых курков, затем все стихло. Настала томительная тишина.— Я брошусь на нападающих первый; вы бросайтесь за мной, — распорядился Дик. — Как только они отворят дверь, я оттолкну их назад и…Послышался звук вводимого в замок ключа, который с обычным визгом повернулся в замке два раза. Дверь отворилась, и отпиравший ее Джильпинг, отступив назад, пропустил вперед нагарнуков.— Вага! — весело крикнул Виллиго, первый вбегая в дом.— Вага! Вага! — дружным хором повторили за ним нагарнукские воины.Этот крик остановил в самом начале неминуемое столкновение.— Стой! — крикнул своим друзьям канадец. — Это Черный Орел!— Тидана! Тидана! — с дикой радостью завыл Виллиго.И оба бросились друг другу на шею.Тогда раздался гнусавый, протяжный голос Джона Джильпинга, эсквайра из Воанго-Голля, заявившего наконец о своем присутствии возгласом:— О! Кажется, мы пришли в самый раз! XII Жизнь в буше. — Странные феномены австралийской фауны. — Охотники. Не много найдется на свете таких очаровательно живописных местностей, как австралийский bush, с его зелеными лугами, на которых пестреют роскошные цветы, с его благовонными рощами сирени, акаций и гигантских эвкалиптов.Нигде не встретишь такой, как там, свежести, тишины; далеко, насколько глазом можно окинуть, расстилается бесконечная равнина, по которой в красивом разнообразии зеленые ковры чередуются с душистыми рощицами и тенистыми, темными лесами, где находят себе приют разнообразнейшие виды птиц и животных.Целые дни, целые месяцы можете ездить по этим неизмеримым равнинам, лишь кое-где прорезанным невысокими холмами, и всюду вы встретите ту же цветущую природу, те же зеленеющие луга, те же рощицы, увитые ползучими лианами, и те же леса, полные таинственной тишины, лишь изредка нарушаемой криком птицы или шорохом осторожного зверя.А что за экземпляры животных будут встречаться вам на каждом шагу! Тут вы увидите летучую собаку, всевозможные виды кенгуру, от достигающих роста оленя и до не превышающих размерами обыкновенной крысы; увидите дациуру с хвостом лисицы и с огромными усами; увидите опоссумов, фалангеров, вомбатов; увидите ленивца, или ай-тихохода, и летучую лисицу, то есть громадного нетопыря, бросающегося на спящих путников и сосущего из них кровь; увидите парадоксоса со спиральным хвостом, которым это странное животное цепляется за ветку и так висит, качаясь мерно, как маятник.Далее вы познакомитесь с утконосом, несущим яйца и питающим детенышей молоком, — животным, живущим одинаково и на земле, и в воде, животным, ползающим, лазящим и плавающим; увидите ящерицу-плащеносца, хамелеона-лягушку, прозванного так за почти постоянную жизнь его в воде; увидите сосальщика, страшное косматое животное, которое бросается путнику на лицо и присасывается к нему шестью ротовыми сосальцами, так что от него можно отделаться, лишь разрезав ему спину по всей длине.Вообще в Австралии как среди растительного царства, так и среди животного встречаются такие странные особи, что материк этот представляется какой-то переходной страной от первобытности к новейшей эпохе. Кажется, как будто там недавнего происхождения вся природа: и растения, и животные, и люди, так что полная эволюция еще не успела совершиться.Вот вам пример: в Австралии есть хищное — да, хищное — плотоядное растение.Это круглолистная drosera, покрывающая своими белыми цветочками газон в эвкалиптовых лесах. Ее листья покрыты темно-красными волосками, из которых выделяется липкая жидкость, хранящаяся у основания волосков в виде маленьких капелек росы. В середине листка эти волоски короче, чем у краев, и таким образом они образуют воронковидное углубление, на дне которого блестят прозрачные капельки. Горе насекомому, которое соблазнится видом этих капелек и сядет на листок, чтобы напиться их! Клейкое выделение сейчас же свяжет насекомому крылья и лапки. Лист свернется, из волосков вытечет жидкость, которая окончательно опутает насекомое. Затем насекомое поступит в центр листка, где та же самая жидкость находится в брожении и походит свойствами на наш желудочный сок. Тогда наступает настоящее пищеварение: мясистые части проглоченного насекомого растворяются, и растение усваивает их себе, отбрасывая непереваримые части.Описанные нами диковинки австралийской фауны и флоры, а равно и многие другие, о которых мы не станем сейчас упоминать, служили в один прекрасный день темою для разговора между тремя мужчинами, медленно шедшими с винтовками за плечами по природной тропинке, которая змеилась между Сван-Ривер (Лебяжьей рекою) и огромным лесом, покрывавшим весь берег этой реки от верховьев до устья.Один из путников только что убил в приречном болотце огромного утконоса, подавшего повод к интересной естественно-исторической беседе.— О! — протянул с сильным английским акцентом один из путников, резюмируя разговор. — О, Лондонское королевское общество получит от меня такой интересный реферат, какого оно уже давно не получало… не получало, пожалуй, со времени указа об его учреждении, подписанного Георгом III…— И если прибавить к этому 7835 Библий, розданных вами туземцам, — отвечал другой путник, тщательно скрывая иронию в голосе, — то ее величество королева, чтобы быть справедливой, должна будет пожаловать вам звание лорда с каким-нибудь австралийским титулом… Кстати же, это будет первый австралийский титул…— О, я вам очень благодарен за комплимент, — отвечал первый путешественник, не замечая иронии. — Но вы забыли, что я благодаря вам имею возможность сделать такое описание прииска, которое впервые познакомит Англию с геологическими и географическими свойствами золотоносной почвы Австралии.— И мы пришлем вам отсюда в подарок корону пэра, сделанную из золота с нашего прииска и с надписью: «Первому лорду Воанго».— О сэр!.. Клянусь, это будет лучшим днем в моей жизни.— Кажется, господа, мы подходим к лагерю, — сказал третий путник, до сих пор молчавший. — Вон за тем поворотом реки виднеется дымок. Я уверен, что это наши товарищи развели огонь и готовят нам жаркое… кенгуру, опоссума или что-нибудь в этом роде. Я не прочь бы заморить червячка, а вы какого об этом мнения, граф?— Я, Дик, совершенно с вами согласен, — отвечал молодой человек. — Аппетит у меня разыгрался такой, что я не хуже Исава готов продать право первородства за чечевичную похлебку.Читатель, вероятно, уже догадался, кто такие были путники, следовавшие берегом Лебяжьей реки. То были наши друзья: канадец Дик, граф Оливье Лорагюэ д'Антрэг и достопочтенный Джон Джильпинг, эсквайр, член Лондонского королевского общества и кандидат в пэры Соединенного Королевства с экзотическим титулом лорда Воанго из Воанго-Голля, как уже начали его называть в шутку Дик и Оливье.Оливье за это время выучился нагарнукскому языку и, понимая значение слова «воанго», не мог без улыбки видеть, с каким удовольствием наивный британец принимал свое курьезное прозвище.Друзья незадолго перед тем сделали привал на двое суток в одном прелестном заливчике Сван-Ривер и утром на заре отправились в небольшую зоологическую и ботаническую экскурсию.Теперь они голодные возвращались в лагерь, где их дожидались Лоран, Виллиго, Менуали и один фермер, по имени Вальтер Кэрби, родом американец, у которого на Сван-Ривер было обширное ранчо. Путешественники познакомились с ним в «Восточной гостинице»; фермер оказался превосходным малым, и они взяли его в свою компанию.Достопочтенный Джон Джильпинг, уже набравший превосходную коллекцию для Британского музея, решил во что бы то ни стало составить, кроме того, для Лондонского королевского общества двойную коллекцию всех животных и растений, какие только могут считаться типично австралийскими. Для обыкновенного кабинетного составителя коллекций этот труд был бы громаден и занял бы несколько лет времени, но Джильпинг, при помощи нагарнуков и Дика, достиг своей цели почти шутя.Менуали то и дело приносил и указывал ему всевозможные замечательные растения, а Дик и прочие европейцы постоянно охотились за встречными животными. Сам Джильпинг с замечательной ловкостью и быстротой приготовлял чучела. Специально нанятая в Мельбурне для перевозки этих препаратов тележка везла на себе уже десятка два ящиков.В тот вечер, как мы снова встретились с нашими друзьями, охота была особенно удачна. Убито было несколько замечательных животных, каждое в двух экземплярах. Три друга возвращались в лагерь довольные, веселые и, как уже мы видели, страшно голодные.Предсказание Дика оправдалось. Виллиго, не признававший никакой науки, подстрелил великолепного кенгуру, и мясо его уже дожаривалось на весело потрескивавших угольях.Джильпинг, заранее приходя в восторг от предстоящего насыщения, принялся рыться в багаже, навьюченном на кроткого Пасифика. Он достал оттуда шесть бутылок эля, три бутылки портера, бутылку бренди, несколько коробок разных приправ, пикулей, соли и прочего, присоединил к этому глыбу превосходного честерского сыра, без которого он решительно не мог жить, — и начался пир горой.А покуда наши приятели кушают, постараемся объяснить читателю, какими судьбами очутились они среди австралийских лесов после описанных нами в предыдущей главе драматических событий. XIII Советы Люса. — Новый прииск. — Открытие золота в Австралии. — План лесовиков. — Посещение рудников. На другой день после своего почти чудесного спасения приятели собрались на совещание, и тут было решено пощадить жизнь сыщика Люса, с тем чтобы он дал слово уехать из Мельбурна с первым пароходом и впредь ничего не предпринимать против графа д'Антрэга. Условие было принято и в точности исполнено.Перед отъездом у Люса спросили, кто такой замаскированный человек, руководивший всем делом.— Я не могу вам этого сказать, даже если б мне грозила смерть. Я связан клятвой. Но позвольте дать вам совет: употребите все силы, чтобы узнать имя этого человека. Только в тот день, как вы это узнаете, вы можете быть спокойны, что отделались от Невидимых.— Совет недурен, — отвечал канадец, — только как же его исполнить?— Если бы ваши дикари не убили двух моих подчиненных, то это было бы очень легко. Весь вопрос был бы в деньгах. Теперь в Мельбурне есть только один человек, кроме меня, который может вам сказать… но, кажется, я не имею права называть имя даже и этого человека…— Отчего же? Ведь относительно этого человека вы не связаны клятвой?— Нет, но ведь это все равно… Это уж была бы уловка.— У вас есть только одно средство загладить ваше поведение относительно нас, — вмешался Оливье, — это назвать нам имя человека, о котором вы говорите.— Ну, так и быть… Ищите негра, бывшего слугой у боксера Тома Поуеля. Он видал замаскированного человека без маски и знает его в лицо. Сверх того могу вас уверить, что вы обеспечены по крайней мере на год от этого Невидимого. Ему нужно съездить в Европу, посоветоваться с товарищами и вернуться назад. На это нужно довольно много времени… Прощайте, господа. Больше я ничего не могу вам сказать.Двадцать четыре часа спустя Люс покидал Мельбурн. Друзья целую неделю после того искали по всем закоулкам Мельбурна слугу Тома Поуеля, но не нашли. Они узнали только, что этого слугу разыскивал, кроме них, еще один господин, и также безуспешно. Приятели догадались, что этот человек был не кто иной, как замаскированный незнакомец, хватившийся денег, заплаченных им Тому Поуелю. Но слуга был, очевидно, малый не промах и скрылся, присвоив себе деньги умершего боксера.Решено было бросить поиски и ехать наконец на Лебяжий прииск. Оливье предъявил властям патент на концессию, и те, как ни досадно им было, принуждены были ввести его во владение. Весь деловой мир Мельбурна пришел в неописуемое волнение, одновременно узнав об открытии прииска и об уступке его чужестранцу. Золото, разменянное Джильпингом, довершило сенсацию. Оно было замечательно чисто, и о происхождении его с нового прииска сразу догадались все.Сверх того из Сиднея пришло известие, что там еще раньше Оливье нашли золото на два миллиона франков… «Восточную гостиницу» со всех сторон всадили дельцы с предложениями услуг для разработки прииска. Заочно, еще не видав прииска, многие капиталисты предлагали графу д'Антрэгу 50 миллионов разом не за переуступку концессии — на что графу не было предоставлено права, — а только за право эксплуатации прииска в течение двадцати лет.Любопытны история эта, история открытия золота в Австралии, и необычайно быстрый рост эмиграции, вызванный этим открытием. Благодаря ему Мельбурн, незначительное местечко с 3 или 4 тысячами жителей, в несколько лет превратился в крупный центр, насчитывающий от 150 до 200 тысяч жителей.Случилось это так. В двух днях пути от Мельбурна четверо отбывавших срок наказания преступников корчевали низкорослый дубовый лес, расчищая место для постройки небольшого ранчо. Ежемесячно один из этих четвертых товарищей приезжал на осле в город для закупки необходимых припасов и получения пособия, отпускаемого ежемесячно в течение одного года отбывавшим срок наказания каторжникам, согласившимся стать оседлыми поселенцами-земледельцами. И вот один из четверых товарищей, по имени Джон Нолар, вздумал на обратном пути сократить расстояние до строящегося ранчо и вместо обычной дороги направился вдоль берега, а затем свернул по направлению к цепи холмов, которую он считал расположенной вблизи их участка. Но оказалось, что он заблудился. Однако прежде чем вернуться назад, он решил взобраться на высшую точку этих холмов, чтобы сообразить, где именно он находится в данный момент. Все эти холмы представляли собой бугры, сплошь состоящие из наносной почвы, на которой благодаря отсутствию воды не встречалось почти никакой растительности.Едва только он начал взбираться на один из этих холмов, как, к немалому своему удивлению, заметил в следах, оставляемых копытами его осла, многочисленные желтые крупинки, искрившиеся на солнце, как золото. Недолго думая, он принялся разрывать почву своим охотничьим ножом и без всякого труда находил крупицы, зерна и целые комочки того же блестящего желтого металла. Будучи по профессии своей слесарем, Джон Нолар сразу сообразил, что этот металл мог быть только золотом, так как на нем не было ни малейших следов окиси, и, не теряя времени, принялся наполнять им все свои карманы. Золото было здесь в таком изобилии, что он мог бы нагрузить им и своего осла, но, как человек разумный, он удовольствовался сравнительно незначительным количеством и принялся исследовать окрестность, чтобы убедиться, на каком протяжении раскинулись эти золотые россыпи. Оказалось, что чуть ли не вся эта местность представляла собою одну сплошную россыпь.Уже и до того было известно, что в Австралии встречается золото; его видели в руках туземцев, которые, однако, не сумели или не пожелали сказать, где и в каких именно местах оно встречается, и потому была назначена премия в сто тысяч долларов тому, кто первый укажет залежь золота, хотя бы даже незначительную, однако до сего времени ничего не было еще отрыто. Поэтому Джон Нолар, сделав заявление, получил премию и весьма значительную концессию, которую он великодушно разделил со своими тремя товарищами.Весть об этой находке, словно громом, поразила город; все точно ожили, встрепенулись; магазины, здания, мастерские и всякого рода грандиозные сооружения стали вырастать, как по волшебству. Глядя на эти россыпи, сотни пионеров стали искать повсюду новые залежи золота и там и сям повсюду стали находить золото, и в таком количестве, что не стало хватать рабочих рук для добывания его;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65