или он безумен до такой степени, что дальше некуда, или у него какие-то неведомые козыри в рукаве.
На первый взгляд казалось, что Сайко принадлежит как раз к разряду безумцев. Но стоило присмотреться к этому «простодушному дурачку» повнимательнее, возникало стойкое ощущение, что он намного умнее, чем кажется.
– Последний вопрос,– обуреваемый внутренним беспокойством, сказал, король.– Почему ты настолько веришь в свою победу, что не побоялся рискнуть достаточно внушительной суммой при таких призрачных шансах?
Арена в очередной раз затаила дыхание, напряженно ожидая ответ.
– Вот, смотри и учись,– неожиданно встрял внутренний голос.– Никаких пошлых мелодраматических эффектов, никакой дешевой патетики. Прямой и откровенный закос под дурака – и вся стотысячная Арена, включая великого самодержца, преданно лежит у его ног. Талант! Самородок!
– Заткнись, пожалуйста, хотя бы сейчас, а то прослушаем, что он скажет.
– Ну... Не знаю даже...– Сайко наморщил лоб, как будто серьезно о чем-то задумался.– Наверное, потому что я такой вот рисковый,– закончил он, слегка пожав плечами и всем своим видом говоря: «Не стоит спрашивать меня о том, о чем я сам не имею понятия».
Они несколько секунд неотрывно смотрели друг на друга: бесчестный король с черным, холодным как льдина сердцем, и простоватый с виду дурачок, который, как он сам только что выразился, был настолько «рисковым», что готов поставить огромную сумму при почти нулевых шансах на выигрыш.
Молчание несколько затянулось, но после небольшой паузы Фромп, видимо, решил разобраться с загадкой Сайко после седьмого раунда и вновь обратился к своему народу:
– Еще кто-нибудь желает заключить пари?
Желающих больше не находилось, но, когда король уже открыл рот, чтобы объявить о начале заключительного раунда, я поднял руку и громко произнес:
– Я желаю!
По недовольному выражению лица царствующей особы было ясно видно, что он устал от всего этого бреда и вообще уже не рад, что затеял пари. Поэтому, стремясь как можно быстрее закончить процедуру, он сухо и буднично произнес:
– В случае, если молодой человек выживет в седьмом раунде, я безвозмездно передам ему во владение половину своего королевства. Беру в свидетели всех присутствующих. На этом, думаю, мы закончим со ставками и перейдем к последнему действию нашей несколько затянувшейся кровавой драмы.
Я хотел было сказать, что за один поцелуй юной красавицы готов отдать десять тысяч королевств, но понял всю бессмысленность подобного шага. Микрофон отключили, бразды правления вырвали из рук удачливого шоумена, и бездушный хозяин заведения дал отмашку к началу суперфинала.
Глава 10
Ярко вспыхнули юпитеры, освещающие место предстоящей трагедии, засверкали прутья магической клетки, защищающей зрителей от посягательств создания, способного уничтожить всех обитателей «колизея», и на арене появился ОН – убийца из убийц, лучший из лучших, самый из самых... Одним словом, это было порождение ада, которое в самом деле невозможно убить никаким оружием по той простой причине, что оно бесплотно.
– Вот......! – потрясение пробормотал Билли.
– Это нечестно! – истерично взвизгнул колдун.
«Сайко, ты не на того поставил»,– с запоздалым сожалением подумал я.
– Ну надо же! А ведь полкоролевства было почти у нас в руках,– вставил свой комментарий внутренний голос.
– У-а-у!!! – потрясение выдохнула толпа, никогда не видевшая ничего подобного.
– Прекрасная концовка,– тонко улыбнулся Фромп.
«Это конец».– Суфлер перевернул последнюю страницу книги судеб, задул свечу и покинул театр.
«Это конец»,– обреченно подумал я.
И не ошибся. Это действительно был конец.
* * *
Он был бессилен.
Призрак древнего божества, низвергнутый в хаос и теперь, благодаря тонкой связи с телом смертного, способный возродиться в подлунном мире через несколько тысяч лет, был не в силах защитить человеческое тело от создания, вышедшего на арену.
Его связь со смертным, перешагнувшим Пальтилойскую грань, была слишком эфемерной даже для поддержания контакта, не говоря уже о том, чтобы хотя бы на время вселяться в тело.
Все, что он мог,– в течение нескольких ближайших десятилетий ощущать приближение смертельной опасности и, словно кукловод, брать под контроль человеческий разум. Предыдущая битва с жалкими тварями, которых его подопечный называл грегсами, наглядно продемонстрировала, что никакие смертные чудовища не могут противостоять человеку, одержимому древним божеством. Но тот, кто вышел на арену сейчас, не был смертным. Могущественный Адвастмону – демон, заключенный в оковы проклятия еще древними богами и по какому-то неведомому стечению обстоятельств попавший в зависимость к жалким людишкам, был серьезным противником даже для богов – не говоря о высохшем от старости теле обычного смертного.
Нет, определенно это был конец. Конец всем мечтам. Конец вечности, переносить которую помогал только призрак слабой надежды. И вот, когда долгожданный луч солнца пробился в непроницаемую тьму вечного хаоса, огромная тень демона, скованного цепями древнего заклятия, закрыла собой все.
Если бы он мог издавать хоть какие-то звуки, то наверняка изверг такой страшный крик, что содрогнулись бы даже звезды, потому что нет ничего страшнее отчаяния похороненной надежды. Отчаяния, от которого не просто сходят с ума, а проваливаются в преисподнюю, сливаясь с ней навечно. Отчаяния, которое невозможно описать словами, ибо в языке людей нет таких слов, которые могли бы передать, что, значит, быть осколком древнего бога, бесконечно долго умирающего за непреодолимым препятствием Пальтилойской грани.
Нет... Он был не в силах наблюдать, как распадается на части тело того, кто мог бы когда-нибудь принести свободу его нетленному духу. Он сам оборвал контакт и погрузился в пучину хаоса, из которого теперь не было выхода – мироздание дважды не преподносит такие подарки, это невозможно, потому что повторение означало бы конец всему сущему.
* * *
Как ни странно, я даже не испугался. В человеческом сознании прочно укоренились стереотипы, в соответствии с которыми мы подчас приходим в ужас от совсем не опасных вещей, и наоборот – не обращаем внимания на явные опасности. Бесплотное облако, в туманных очертаниях которого только при очень богатом воображении можно было угадать некое подобие фигуры, выглядело слишком безобидно, чтобы я мог в полной мере осознать: это наша смерть.
Нет, разумеется, я не питал иллюзий относительно исхода предстоящего раунда. Но, согласитесь, это разные вещи – приближение стаи мерзких крокодилов с оскаленными пастями, полными острых зубов, или мягкое колыхание безобидного подобия туманного облака.
– Это могущественный Адвастмону – демон, заключенный в оковы проклятия еще древними богами,– потрясение пробормотал Компот.
– Откуда, интересно, у тебя такая информация? – не удержался я от вопроса, потому что все еще не верил, что прямо сейчас все кончится.
– Понятия не имею, откуда мне это известно, но точно знаю: это Адвастмону – демон, с которым не хотели бы сразиться даже забытые всеми боги.
– Ну что ж, раз никаких сомнений в исходе предстоящего раунда не осталось,– печально прошуршал внутренний голос,– давай, что ли, прощаться.
– Давай,– легко согласился я, одновременно с этим поймав себя на мысли, что как-то все это не так...
Не знаю почему, но меня не оставляло ощущение, что все это один большой, заранее подготовленный розыгрыш. Этот нелепый трагифарс, это умышленное нагнетание обстановки, эта безысходная тоска вместо подавляющего волю ужаса, это туманное облако-демон и прочая бутафорская ерунда наводили на мысль, что прямо сейчас раздастся хлопушка помощника режиссера (или что-нибудь в этом роде), все весело повыскакивают с мест и закричат: «Сюрприз! Сюрприз!», а Фромп сорвет маску старого короля и окажется весельчаком-булочником, которой жил неподалеку от нас и которого я знал чуть ли не с самого своего рождения.
– Ты бредишь, – оборвал стройный ряд моих умозаключений внутренний голос.– Никаких булочников здесь нет и не будет. Все происходит с нами в реальности.
– Но ведь герои никогда не умирают, – попытался я ухватиться за слабую соломинку надежды.
– В дешевых комиксах – нет, а в жизни – еще как умирают.
– Но... Но бывают же, в конце-то концов, исключения из правил?!
– Я знаю только одно исключение из правил, – очень серьезно ответило мое второе «я»,– но для твоего же спокойствия не буду о нем сейчас рассказывать.
– Ты намекаешь на...
– Да. Именно на это я и намекаю.
– А как же в таком случае наша неимоверная удача и семьдесят два процента, вычисленные Аспирином?
– Боюсь, против Адвастмону – демона, заключенного в оковы проклятия еще древними богами, не хватило бы и ста пятидесяти...
– Значит, все кончено?
– Рад, что ты наконец понял это.
Туманная субстанция неумолимо приближалась, и, повинуясь какому-то неясному порыву, я выбросил вперед руку, судорожно сжимающую свой нелепый меч, и шагнул навстречу неизбежному...
Испорченный деревянный солдатик сумел сделать на плохо гнущихся ногах пару шагов навстречу всепожирающему пламени смерти, а потом уставшее от мирской суеты время вдруг прервало свое равномерное течение и превратилось в жидкую патоку, сквозь которую было невозможно прорваться. Тело застыло, словно муха в янтаре, и в моей голове отчетливо прозвучал отстраненный неживой голос:
– Никогда ни один демон не тронет благодетеля, отпустившего на волю узников Тоннеса. Ты отмечен печатью освободителя.
«В каком смысле – отмечен печатью?» – хотел спросить я, но удержался от этой глупости испросил иначе:
– Но ты же не демон Тоннеса, а просто демон?
– Адвастмону – прародитель всех демонов Тоннеса!
Если бы я не завяз в плотном потоке остановившегося времени, то, вне всякого сомнения, сел бы со всего размаха на землю. Наш противник оказался ни больше ни меньше как зачинателем целого рода демонов, пару-тройку которых я так удачно отпустил на волю, в результате чего меня отметили почетной грамотой с печатью –печатью освободителя.
– Т-так з-значит, т-ты н-не т-тронешь н-ним-меня, н-ни м-моих т-товарищей? – Как это обычно бывает, настоящий страх пришел только после того, как все благополучно разрешилось.
– Не трону.
– Бот и чудненько! – мое подсознание, в отличие от сознания, сориентировалось быстро.– Тогда стоит обсудить, как наиболее эффектно завершить поединок.
– В каком смысле? – не сразу понял я.
– В таком, что убить Адвастмону мы не можем, и все об этом прекрасно знают. А значит, мы должны его повергнуть так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, за кем осталась победа.
– Ты что же, предлагаешь мне вот так запросто сказать могущественнейшему демону:«Не могли бы вы, уважаемый, прикинуться дохлым – в целях, так сказать, поддержания моего имиджа?»
– Ну, я, вообще-то, имел в виду не совсем это,– не слишком уверенно протянул внутренний голос.
– Но что-то подобное, ведь так?
– Так, не так,– зло огрызнулось мое подсознание,– какая разница? Нам нужно убедить не только всех присутствующих, но и короля, что это честная победа. В противном случае они могут переиграть этот раунд, выпустив на арену огромную стаю каких-нибудь ядовитых кровососущих мух или еще что-нибудь в этом же роде. Вот тогда мы и посмотрим, насколько хорош старикан со своим древним искусством Ней-Лан или мы с «оком скорпиона»! Так что, если хочешь выйти отсюда на своих двоих, то очень тебе рекомендую договориться с Адвастмону насчет красивого финала.
На этот раз он действительно прав. Если противники не сошлись в смертельной битве, то нет и победителя: противники сидят по углам ринга, весело улыбаясь и лукаво поглядывая друг на друга. В таком случае Фромп может легко и красиво засчитать ничью или устроить переигровку раунда. И в том, и в другом случаях мы – покойники. Так что нужно использовать выпавший нам шанс и выжать из ситуации максимум возможного...
– А н-не м-могли б-бы в-вы, ув-важаемый Аддвастмону...– Разговор с демоном все еще по-настоящему пугал меня,– п-притвориться м-мертвым?
– Демоны не умирают. Дела людей меня не интересуют. Ты, а вместе с тобою и твои товарищи, отмечены печатью Тоннеса, поэтому, не смотря на голод, я вас не трону. Прочее меня не касается.
Упоминание о голоде меня окончательно парализовало, так что я решил оставить свои нелепые просьбы и удовольствоваться тем, что есть – жизнью, не обременяя глупыми просьбами могущественного демона.
– Какая разница, съест нас эта субстанция или кто-то другой? – в неподдельном волнении вскричал внутренний голос.– Ясли ты не воспользуешься тем, что отпустил на волю пару деток этого монстра, то Фромп гарантированно сделает из нас кровавую отбивную в течение следующего получаса.
– Но мы же сможем...
– Ничего мы не сможем, потому что на нас выпустят что-нибудь безмозглое и не разговаривающее – насекомых-кровососов или вообще вирусов-убийц.
– Но ты же видишь: мы бессильны договориться с этим созданием! – Я прекрасно понимал тревогу своего вечного спутника, однако могущественный демон – это вам не базарная торговка: его не уговоришь снизить цену, даже если речь идет о таких товарах, как жизнь или смерть.
– Мы ведь спасли сразу нескольких демонов, значит, имеем в активе как минимум два счастливых билетика, вернее – две печати, гарантирующие безопасность от созданий Тоннеса,–скороговоркой болтал внутренний голос, опасаясь, что прямо сейчас мы потеряем ментальный контакт с Адвастмону.– Скажи, что готов отдать вторую индульгенцию за маленькую услугу.
– Но мы же не знаем, как вообще работает эта система.
– Какая, к черту, разница, как она работает? – напористо продолжал мой неугомонный соратник.– Сейчас самое главное – не упустить нить диалога с нашим не слишком дружелюбным собеседником, а каким образом работает система взаимозачетов, можно узнать непосредственно во время обсуждения сделки.
Медлить действительно было нельзя, поэтому я решительно и без страха Какой уж тут страх перед облаком, когда тебя пугают колонией безмозглых прожорливых насекомых!
обратился к демону:
– Уважаемый Адвастмону! Насколько я понимаю, за спасение двух членов вашего клана наша команда отмечена печатью Тоннеса...– Несмотря на всю мою решительность, слова давались с огромным трудом.– И... и поэтому... я... я...
– Хватит мямлить! – подстегнул меня внутренний голос.– Эдак никто не захочет иметь с тобой дела.
– Поэтому я предлагаю снять с нас печать Тоннеса в обмен на незначительную услугу. Мне нужно, чтобы вы... Чтобы вы притворились поверженным. Это делается исключительно для того,– продолжил я захлебывающейся скороговоркой,– чтобы устроители кровавого шоу не назначили переигровку раунда... и... и... еще...
– Ты хочешь отказаться от печати Тоннеса? – Если бы это был человек, а не зловещее порождение потустороннего мира, я мог бы даже заподозрить, что в его бездушном голосе прозвучало удивление.
– Н-ну... В-в об-бщем... Д-да! – От моей былой уверенности не осталось и следа: в голову пришла простая мысль о том, что, отказавшись от охранной печати, я развяжу демону руки, и тогда... Тогда его всепоглощающий голод наконец преодолеет единственную преграду, вырвется наружу...
– Ты желаешь отказаться от знака Тоннеса, лишившись права считаться почетным членом гильдии демонов и биться с нами против кхглдунгмов?! – Я бы прозакладывал душу, что на этот раз он и в самом деле был крайне удивлен.
– Смертный, ты осознаешь, от чего собираешься отказаться по собственной воле?
– Похоже, что он умеет мыслить только абстрактными категориями, не принимая в расчет простые реалии! – Мой вечный спутник был вне себя от ярости.– И не понимает, что если прямо сейчас не притворится поверженным, то вместо этихкх... кхгл... Одним словом, против этих непонятных созданий с непроизносимым названием демоны будут биться без нас, потому что переигровка седьмого раунда поставит крест на стратегическом партнерстве с партией Тоннеса.
– Да, я понимаю! – На сей раз мой ответ звучал более уверенно.– Ты снимаешь метку своего клана, и я лишаюсь права участвовать в охоте накх... кхг... кхгл... В общем, на тех низких тварей, о которых упоминалось, а взамен на это ты позволяешь нам себя как бы победить.
– Но твои соратники...
– Больше чем уверен, что им тоже не улыбается перспектива быть скормленными стае прожорливых насекомых. В том смысле,– быстро поправился я,– что они мне полностью доверяют в этом вопросе.
– Хорошо, смертный, мы заключим эту сделку– и ты навсегда лишишься печати Тоннеса.
– Согласен.– Кривая моего настроения, упавшая было до минусовой отметки, пошла вверх.– Только, если можно, будь, пожалуйста, убедительным, чтобы никому не пришла в голову абсурдная мысль поставить под сомнение исход поединка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
На первый взгляд казалось, что Сайко принадлежит как раз к разряду безумцев. Но стоило присмотреться к этому «простодушному дурачку» повнимательнее, возникало стойкое ощущение, что он намного умнее, чем кажется.
– Последний вопрос,– обуреваемый внутренним беспокойством, сказал, король.– Почему ты настолько веришь в свою победу, что не побоялся рискнуть достаточно внушительной суммой при таких призрачных шансах?
Арена в очередной раз затаила дыхание, напряженно ожидая ответ.
– Вот, смотри и учись,– неожиданно встрял внутренний голос.– Никаких пошлых мелодраматических эффектов, никакой дешевой патетики. Прямой и откровенный закос под дурака – и вся стотысячная Арена, включая великого самодержца, преданно лежит у его ног. Талант! Самородок!
– Заткнись, пожалуйста, хотя бы сейчас, а то прослушаем, что он скажет.
– Ну... Не знаю даже...– Сайко наморщил лоб, как будто серьезно о чем-то задумался.– Наверное, потому что я такой вот рисковый,– закончил он, слегка пожав плечами и всем своим видом говоря: «Не стоит спрашивать меня о том, о чем я сам не имею понятия».
Они несколько секунд неотрывно смотрели друг на друга: бесчестный король с черным, холодным как льдина сердцем, и простоватый с виду дурачок, который, как он сам только что выразился, был настолько «рисковым», что готов поставить огромную сумму при почти нулевых шансах на выигрыш.
Молчание несколько затянулось, но после небольшой паузы Фромп, видимо, решил разобраться с загадкой Сайко после седьмого раунда и вновь обратился к своему народу:
– Еще кто-нибудь желает заключить пари?
Желающих больше не находилось, но, когда король уже открыл рот, чтобы объявить о начале заключительного раунда, я поднял руку и громко произнес:
– Я желаю!
По недовольному выражению лица царствующей особы было ясно видно, что он устал от всего этого бреда и вообще уже не рад, что затеял пари. Поэтому, стремясь как можно быстрее закончить процедуру, он сухо и буднично произнес:
– В случае, если молодой человек выживет в седьмом раунде, я безвозмездно передам ему во владение половину своего королевства. Беру в свидетели всех присутствующих. На этом, думаю, мы закончим со ставками и перейдем к последнему действию нашей несколько затянувшейся кровавой драмы.
Я хотел было сказать, что за один поцелуй юной красавицы готов отдать десять тысяч королевств, но понял всю бессмысленность подобного шага. Микрофон отключили, бразды правления вырвали из рук удачливого шоумена, и бездушный хозяин заведения дал отмашку к началу суперфинала.
Глава 10
Ярко вспыхнули юпитеры, освещающие место предстоящей трагедии, засверкали прутья магической клетки, защищающей зрителей от посягательств создания, способного уничтожить всех обитателей «колизея», и на арене появился ОН – убийца из убийц, лучший из лучших, самый из самых... Одним словом, это было порождение ада, которое в самом деле невозможно убить никаким оружием по той простой причине, что оно бесплотно.
– Вот......! – потрясение пробормотал Билли.
– Это нечестно! – истерично взвизгнул колдун.
«Сайко, ты не на того поставил»,– с запоздалым сожалением подумал я.
– Ну надо же! А ведь полкоролевства было почти у нас в руках,– вставил свой комментарий внутренний голос.
– У-а-у!!! – потрясение выдохнула толпа, никогда не видевшая ничего подобного.
– Прекрасная концовка,– тонко улыбнулся Фромп.
«Это конец».– Суфлер перевернул последнюю страницу книги судеб, задул свечу и покинул театр.
«Это конец»,– обреченно подумал я.
И не ошибся. Это действительно был конец.
* * *
Он был бессилен.
Призрак древнего божества, низвергнутый в хаос и теперь, благодаря тонкой связи с телом смертного, способный возродиться в подлунном мире через несколько тысяч лет, был не в силах защитить человеческое тело от создания, вышедшего на арену.
Его связь со смертным, перешагнувшим Пальтилойскую грань, была слишком эфемерной даже для поддержания контакта, не говоря уже о том, чтобы хотя бы на время вселяться в тело.
Все, что он мог,– в течение нескольких ближайших десятилетий ощущать приближение смертельной опасности и, словно кукловод, брать под контроль человеческий разум. Предыдущая битва с жалкими тварями, которых его подопечный называл грегсами, наглядно продемонстрировала, что никакие смертные чудовища не могут противостоять человеку, одержимому древним божеством. Но тот, кто вышел на арену сейчас, не был смертным. Могущественный Адвастмону – демон, заключенный в оковы проклятия еще древними богами и по какому-то неведомому стечению обстоятельств попавший в зависимость к жалким людишкам, был серьезным противником даже для богов – не говоря о высохшем от старости теле обычного смертного.
Нет, определенно это был конец. Конец всем мечтам. Конец вечности, переносить которую помогал только призрак слабой надежды. И вот, когда долгожданный луч солнца пробился в непроницаемую тьму вечного хаоса, огромная тень демона, скованного цепями древнего заклятия, закрыла собой все.
Если бы он мог издавать хоть какие-то звуки, то наверняка изверг такой страшный крик, что содрогнулись бы даже звезды, потому что нет ничего страшнее отчаяния похороненной надежды. Отчаяния, от которого не просто сходят с ума, а проваливаются в преисподнюю, сливаясь с ней навечно. Отчаяния, которое невозможно описать словами, ибо в языке людей нет таких слов, которые могли бы передать, что, значит, быть осколком древнего бога, бесконечно долго умирающего за непреодолимым препятствием Пальтилойской грани.
Нет... Он был не в силах наблюдать, как распадается на части тело того, кто мог бы когда-нибудь принести свободу его нетленному духу. Он сам оборвал контакт и погрузился в пучину хаоса, из которого теперь не было выхода – мироздание дважды не преподносит такие подарки, это невозможно, потому что повторение означало бы конец всему сущему.
* * *
Как ни странно, я даже не испугался. В человеческом сознании прочно укоренились стереотипы, в соответствии с которыми мы подчас приходим в ужас от совсем не опасных вещей, и наоборот – не обращаем внимания на явные опасности. Бесплотное облако, в туманных очертаниях которого только при очень богатом воображении можно было угадать некое подобие фигуры, выглядело слишком безобидно, чтобы я мог в полной мере осознать: это наша смерть.
Нет, разумеется, я не питал иллюзий относительно исхода предстоящего раунда. Но, согласитесь, это разные вещи – приближение стаи мерзких крокодилов с оскаленными пастями, полными острых зубов, или мягкое колыхание безобидного подобия туманного облака.
– Это могущественный Адвастмону – демон, заключенный в оковы проклятия еще древними богами,– потрясение пробормотал Компот.
– Откуда, интересно, у тебя такая информация? – не удержался я от вопроса, потому что все еще не верил, что прямо сейчас все кончится.
– Понятия не имею, откуда мне это известно, но точно знаю: это Адвастмону – демон, с которым не хотели бы сразиться даже забытые всеми боги.
– Ну что ж, раз никаких сомнений в исходе предстоящего раунда не осталось,– печально прошуршал внутренний голос,– давай, что ли, прощаться.
– Давай,– легко согласился я, одновременно с этим поймав себя на мысли, что как-то все это не так...
Не знаю почему, но меня не оставляло ощущение, что все это один большой, заранее подготовленный розыгрыш. Этот нелепый трагифарс, это умышленное нагнетание обстановки, эта безысходная тоска вместо подавляющего волю ужаса, это туманное облако-демон и прочая бутафорская ерунда наводили на мысль, что прямо сейчас раздастся хлопушка помощника режиссера (или что-нибудь в этом роде), все весело повыскакивают с мест и закричат: «Сюрприз! Сюрприз!», а Фромп сорвет маску старого короля и окажется весельчаком-булочником, которой жил неподалеку от нас и которого я знал чуть ли не с самого своего рождения.
– Ты бредишь, – оборвал стройный ряд моих умозаключений внутренний голос.– Никаких булочников здесь нет и не будет. Все происходит с нами в реальности.
– Но ведь герои никогда не умирают, – попытался я ухватиться за слабую соломинку надежды.
– В дешевых комиксах – нет, а в жизни – еще как умирают.
– Но... Но бывают же, в конце-то концов, исключения из правил?!
– Я знаю только одно исключение из правил, – очень серьезно ответило мое второе «я»,– но для твоего же спокойствия не буду о нем сейчас рассказывать.
– Ты намекаешь на...
– Да. Именно на это я и намекаю.
– А как же в таком случае наша неимоверная удача и семьдесят два процента, вычисленные Аспирином?
– Боюсь, против Адвастмону – демона, заключенного в оковы проклятия еще древними богами, не хватило бы и ста пятидесяти...
– Значит, все кончено?
– Рад, что ты наконец понял это.
Туманная субстанция неумолимо приближалась, и, повинуясь какому-то неясному порыву, я выбросил вперед руку, судорожно сжимающую свой нелепый меч, и шагнул навстречу неизбежному...
Испорченный деревянный солдатик сумел сделать на плохо гнущихся ногах пару шагов навстречу всепожирающему пламени смерти, а потом уставшее от мирской суеты время вдруг прервало свое равномерное течение и превратилось в жидкую патоку, сквозь которую было невозможно прорваться. Тело застыло, словно муха в янтаре, и в моей голове отчетливо прозвучал отстраненный неживой голос:
– Никогда ни один демон не тронет благодетеля, отпустившего на волю узников Тоннеса. Ты отмечен печатью освободителя.
«В каком смысле – отмечен печатью?» – хотел спросить я, но удержался от этой глупости испросил иначе:
– Но ты же не демон Тоннеса, а просто демон?
– Адвастмону – прародитель всех демонов Тоннеса!
Если бы я не завяз в плотном потоке остановившегося времени, то, вне всякого сомнения, сел бы со всего размаха на землю. Наш противник оказался ни больше ни меньше как зачинателем целого рода демонов, пару-тройку которых я так удачно отпустил на волю, в результате чего меня отметили почетной грамотой с печатью –печатью освободителя.
– Т-так з-значит, т-ты н-не т-тронешь н-ним-меня, н-ни м-моих т-товарищей? – Как это обычно бывает, настоящий страх пришел только после того, как все благополучно разрешилось.
– Не трону.
– Бот и чудненько! – мое подсознание, в отличие от сознания, сориентировалось быстро.– Тогда стоит обсудить, как наиболее эффектно завершить поединок.
– В каком смысле? – не сразу понял я.
– В таком, что убить Адвастмону мы не можем, и все об этом прекрасно знают. А значит, мы должны его повергнуть так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, за кем осталась победа.
– Ты что же, предлагаешь мне вот так запросто сказать могущественнейшему демону:«Не могли бы вы, уважаемый, прикинуться дохлым – в целях, так сказать, поддержания моего имиджа?»
– Ну, я, вообще-то, имел в виду не совсем это,– не слишком уверенно протянул внутренний голос.
– Но что-то подобное, ведь так?
– Так, не так,– зло огрызнулось мое подсознание,– какая разница? Нам нужно убедить не только всех присутствующих, но и короля, что это честная победа. В противном случае они могут переиграть этот раунд, выпустив на арену огромную стаю каких-нибудь ядовитых кровососущих мух или еще что-нибудь в этом же роде. Вот тогда мы и посмотрим, насколько хорош старикан со своим древним искусством Ней-Лан или мы с «оком скорпиона»! Так что, если хочешь выйти отсюда на своих двоих, то очень тебе рекомендую договориться с Адвастмону насчет красивого финала.
На этот раз он действительно прав. Если противники не сошлись в смертельной битве, то нет и победителя: противники сидят по углам ринга, весело улыбаясь и лукаво поглядывая друг на друга. В таком случае Фромп может легко и красиво засчитать ничью или устроить переигровку раунда. И в том, и в другом случаях мы – покойники. Так что нужно использовать выпавший нам шанс и выжать из ситуации максимум возможного...
– А н-не м-могли б-бы в-вы, ув-важаемый Аддвастмону...– Разговор с демоном все еще по-настоящему пугал меня,– п-притвориться м-мертвым?
– Демоны не умирают. Дела людей меня не интересуют. Ты, а вместе с тобою и твои товарищи, отмечены печатью Тоннеса, поэтому, не смотря на голод, я вас не трону. Прочее меня не касается.
Упоминание о голоде меня окончательно парализовало, так что я решил оставить свои нелепые просьбы и удовольствоваться тем, что есть – жизнью, не обременяя глупыми просьбами могущественного демона.
– Какая разница, съест нас эта субстанция или кто-то другой? – в неподдельном волнении вскричал внутренний голос.– Ясли ты не воспользуешься тем, что отпустил на волю пару деток этого монстра, то Фромп гарантированно сделает из нас кровавую отбивную в течение следующего получаса.
– Но мы же сможем...
– Ничего мы не сможем, потому что на нас выпустят что-нибудь безмозглое и не разговаривающее – насекомых-кровососов или вообще вирусов-убийц.
– Но ты же видишь: мы бессильны договориться с этим созданием! – Я прекрасно понимал тревогу своего вечного спутника, однако могущественный демон – это вам не базарная торговка: его не уговоришь снизить цену, даже если речь идет о таких товарах, как жизнь или смерть.
– Мы ведь спасли сразу нескольких демонов, значит, имеем в активе как минимум два счастливых билетика, вернее – две печати, гарантирующие безопасность от созданий Тоннеса,–скороговоркой болтал внутренний голос, опасаясь, что прямо сейчас мы потеряем ментальный контакт с Адвастмону.– Скажи, что готов отдать вторую индульгенцию за маленькую услугу.
– Но мы же не знаем, как вообще работает эта система.
– Какая, к черту, разница, как она работает? – напористо продолжал мой неугомонный соратник.– Сейчас самое главное – не упустить нить диалога с нашим не слишком дружелюбным собеседником, а каким образом работает система взаимозачетов, можно узнать непосредственно во время обсуждения сделки.
Медлить действительно было нельзя, поэтому я решительно и без страха Какой уж тут страх перед облаком, когда тебя пугают колонией безмозглых прожорливых насекомых!
обратился к демону:
– Уважаемый Адвастмону! Насколько я понимаю, за спасение двух членов вашего клана наша команда отмечена печатью Тоннеса...– Несмотря на всю мою решительность, слова давались с огромным трудом.– И... и поэтому... я... я...
– Хватит мямлить! – подстегнул меня внутренний голос.– Эдак никто не захочет иметь с тобой дела.
– Поэтому я предлагаю снять с нас печать Тоннеса в обмен на незначительную услугу. Мне нужно, чтобы вы... Чтобы вы притворились поверженным. Это делается исключительно для того,– продолжил я захлебывающейся скороговоркой,– чтобы устроители кровавого шоу не назначили переигровку раунда... и... и... еще...
– Ты хочешь отказаться от печати Тоннеса? – Если бы это был человек, а не зловещее порождение потустороннего мира, я мог бы даже заподозрить, что в его бездушном голосе прозвучало удивление.
– Н-ну... В-в об-бщем... Д-да! – От моей былой уверенности не осталось и следа: в голову пришла простая мысль о том, что, отказавшись от охранной печати, я развяжу демону руки, и тогда... Тогда его всепоглощающий голод наконец преодолеет единственную преграду, вырвется наружу...
– Ты желаешь отказаться от знака Тоннеса, лишившись права считаться почетным членом гильдии демонов и биться с нами против кхглдунгмов?! – Я бы прозакладывал душу, что на этот раз он и в самом деле был крайне удивлен.
– Смертный, ты осознаешь, от чего собираешься отказаться по собственной воле?
– Похоже, что он умеет мыслить только абстрактными категориями, не принимая в расчет простые реалии! – Мой вечный спутник был вне себя от ярости.– И не понимает, что если прямо сейчас не притворится поверженным, то вместо этихкх... кхгл... Одним словом, против этих непонятных созданий с непроизносимым названием демоны будут биться без нас, потому что переигровка седьмого раунда поставит крест на стратегическом партнерстве с партией Тоннеса.
– Да, я понимаю! – На сей раз мой ответ звучал более уверенно.– Ты снимаешь метку своего клана, и я лишаюсь права участвовать в охоте накх... кхг... кхгл... В общем, на тех низких тварей, о которых упоминалось, а взамен на это ты позволяешь нам себя как бы победить.
– Но твои соратники...
– Больше чем уверен, что им тоже не улыбается перспектива быть скормленными стае прожорливых насекомых. В том смысле,– быстро поправился я,– что они мне полностью доверяют в этом вопросе.
– Хорошо, смертный, мы заключим эту сделку– и ты навсегда лишишься печати Тоннеса.
– Согласен.– Кривая моего настроения, упавшая было до минусовой отметки, пошла вверх.– Только, если можно, будь, пожалуйста, убедительным, чтобы никому не пришла в голову абсурдная мысль поставить под сомнение исход поединка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29