.. И это остановило его.
«Сам понимаешь, при шансах пятьдесят на пятьдесят никто не захочет испытывать на прочность свою психику, отправляя тебя в мир иной!» – всплыла в памяти забытая было фраза. Дружище Зоул все-таки знал, о чем говорил. – Проклятый Альберт...– пробормотал колдун, после чего уже совершенно спокойно, без всех своих дурацких ужимок и кривляний, сказал: – Для тебя же самого будет лучше умереть на Арене.
«Правда?!»– хотел было нагло поинтересоваться я, отчего-то вмиг растеряв весь свой страх, но не смог этого сделать.
Любитель дешевых эффектов на сей раз решил отказаться от своих обычных пошлых глупостей и одним коротким щелчком пальцев отправил отважных героев туда, откуда они когда-то пришли.
«А как же Клара?» – хотел поинтересоваться я напоследок, но не успел. Все произошло слишком быстро – мгновение назад я еще стоял перед сумасшедшим маньяком, а теперь...
Теперь мое тело в очередной раз разобрали на запчасти, чтобы собрать в очень далеком и страшном месте. Там, где меня с нетерпением ожидали новые, еще более увлекательные и будоражащие воображение приключения.


* * *

Причудливое колесо мироздания совершило очередной резкий поворот, в результате чего наша команда вернулась к черте, от которой все началось: к третьему раунду гладиаторского поединка на «Арене искупления». Три недели назад Аспирин вырвал нас из этой точки пространства, чтобы использовать в своих гнусных целях... Нет, об уничтожении вселенной все-таки лучше сказать «в безумных целях», И вот теперь, после того как мы преодолели все мыслимые и немыслимые препятствия, все вернулось на круги своя. Миссия закончена, герои-наемники больше не нужны, и нестабильный колдун-работодатель выкинул их на свалку истории. Или, точнее сказать, в зоопарк, в котором мы выступали в роли живого корма для разного рода экзотического зверья.
«А все почему?» – может возникнуть у вас вполне резонный вопрос.
Да потому...
Потому...
Потому что этот......Аспирин, этот.........Компот, этот........Фромп и этот.........Зоул втянули несчастного юношу (то есть меня) в жуткую историю.
В общем, я мог бы много чего сказать по этому поводу, но не стану этого делать, ограничившись короткой справкой.
Время в разных мирах течет по-разному. На Глове прошло около трех недель, а в Сарлоне – столице объединившихся измерений – меньше секунды. Поэтому наше исчезновение с арены и появление на ней прошли незаметно. Как для публики, слишком увлеченной перипетиями кровавой драмы, так и для нашего очередного соперника маала, чей примитивный разум волновала только одна примитивно-плотская мысль: как бы поскорее набить свой безразмерный желудок. Все остальное находилось за пределами его интересов.
Что ж, все действующие лица вновь оказались на сцене, публика в партере перестала шуршать обертками от конфет, затаив дыхание в ожидании очередного акта этой дешевой постановки, и...
Легкий, практически неуловимый поцелуй вечности вдохнул жизнь в бездушных марионеток, и замерзшая сосулька времени оттаяла наконец первой секундой-каплей.
После чего на нашу многострадальную команду обрушился девятый вал очередных неприятностей.
И поверьте мне на слово – это были весьма конкретные и более чем реальные неприятности.

Глава 6

Наше появление на «Арене искупления» прошло до невозможности буднично и обыденно.
Солдат, ушедший на войну и долгих три года мечтавший вернуться домой, слишком идеализирует родные пенаты, поэтому, когда он наконец возвращается и видит все тот же не изменившийся дом со знакомым до боли пейзажем вокруг, ловит себя на мысли: «А происходили ли вообще все те кровавые ужасы, которые навсегда запечатлелись в моем воспаленном сознании, или я просто полчаса назад вышел в близлежащий магазинчик и, быстренько купив все необходимое, вернулся домой?!»
Если бы не остатки затухающей боли Все эти перемещения между мирами достаточно неприятны

и не зажатые в руке два шприца, наполненных сублиматором жизненной энергии, я мог бы всерьез подумать, что не было никакого Глова, не было ни толденов, ни ордена Кен, ни Антопца, ни прочих неприятных личностей.
Впрочем, в данный момент все эти выкладки не имели никакого отношения к действительности. С противоположного конца арены к нам не торопясь подползала огромная отвратительная туша маала, явно рассчитывающего поживиться беспомощными противниками.
«Ну что ж,– подумал про себя я,– раз уж управление этим шоу полностью перешло в мои руки, а устроители остаются в полнейшем неведении, то стоит выжать максимум из сложившейся ситуации».
– Только не забудь, что у тебя якобы повреждена нога,– напомнил внутренний голос.
– О'кей!
– А как же Компот и Билли? Разве ты не хочешь привести их в норму?
– Не сейчас. Мы ведь должны продемонстрировать кровожадной толпе, на что способны настоящие герои?
– Ну, разумеется.
– В таком случае сначала устроим небольшое показательное выступление, выставив себя в самом выгодном свете, а уж только потом приведем в чувство верных соратников.
– Ладно, делай, как знаешь, только постарайся произвести впечатление на принцессу.
– С этим, думаю, особых проблем не возникнет.
Медленно встав, я отбросил в сторону не нужный больше щит, подошел к Билли (слегка прихрамывая) и взял у него второй меч.
После чего, отойдя на несколько шагов от бесчувственных тел своих товарищей Уловка, позволяющая сконцентрировать внимание публики на главном действующем лице

, я повернулся к королевской ложе, приложил оба меча (плашмя, разумеется) ко лбу, слегка поклонился, затем стремительно прочертил в воздухе одним из клинков замысловатую кривую в форме латинской «Z», и голосом, в котором смешались звенящая песнь отточенной холодной стали и возвышенное благородство пылкого сердца, четко, почти по слогам, произнес фразу римских гладиаторов:
– Идущий на смерть приветствует тебя!
Даже самому последнему идиоту было понятно, что мои проникновенные слова обращены не к коронованному мерзавцу Фромпу, а к его юной невесте – принцессе Bee.
По трибунам пронесся сдержанный вздох, Мужчины оценили благородный порыв воина, бесстрашно смотрящего в глаза надвигающейся смерти, а женщины подумали о том, что остались еще в этом меркантильном мире благородные рыцари, готовые, не задумываясь, бросить к ногам возлюбленной все что угодно, включая собственную жизнь.
Одним словом, эффект получился таким, каким и ожидался – симпатии всей Арены За исключением, пожалуй, одного Фромпа

мгновенно оказались на моей стороне.
Выдержав некоторое подобие паузы, я воткнул оба меча в землю прямо перед собой и, запрокинув голову, расставил руки в стороны.
– Тебе не кажется, – дипломатично начал внутренний голос,– что копировать классическую сцену из «Титаника» – это уже некоторый перебор?
Огромная туша маала тем временем все так же лениво двигалась в моем направлении.
– Людям нравятся такого рода красивые эффекты. Согласись, совсем не одно и то же просто, без всякой фантазии, зарезать огромного монстра и обставить это дело так, чтобы потом о твоем подвиге долго вспоминали.
– Соглашусь, но ты ведь ничего не знаешь о том чудовище. Может быть, с его стороны это всего лишь уловка. Пока ты будешь изображать из себя благородного рыцаря или копировать особенно удачные моменты из трогательной киносаги о любви, которая разбилась об айсберг, наш противник может сделать один стремительный бросок – и хрясь... Кое-кто на трибунах, может быть, даже пустит слезу по поводу нашей преждевременной скоротечной кончины.
Вне всякого сомнения, он был прав. Огромная туша маала выглядела слишком неповоротливой и медлительной, создавая впечатление, что монстр не способен догнать даже ребенка. Но как обстоят дела на самом деле, я мог только догадываться, и потому, во избежание ненужного риска, решил начать действовать.
Правая рука потянулась к мечу и выдернула его из твердого покрытия Арены. Одновременно с этим, словно снайпер, приникший к окуляру оптического прицела, я закрыл левый глаз и принялся быстро моргать правым. В результате всех этих манипуляций «око скорпиона», трансплантат, вживленный в мою голову, начал действовать. И я увидел «смертельную точку» – область, поражение которой мгновенно приводит к фатальному результату. Как только мой взгляд зафиксировал зону поражения, все сразу встало на свои места, и я понял, в чем сила этого медлительного создания. Маал был огромным монстром, отдаленно напоминающим кусок слизи. Изюминка заключалась в том, что его практически невозможно было убить, так как для этого пришлось бы добираться до мозга размером с грецкий орех, спрятанного в самом центре огромной туши. Представьте себе, что на вас неотвратимо надвигается пудинг величиной с дом, настолько вязкий, что его практически невозможно разрубить. И у этого создания нет ни глаз, ни обычных нервных окончаний... Да вообще ничего.
К тому времени, когда вы отрубите хотя бы несколько небольших кусков, силы окончательно покинут усталые мышцы и огромная тварь накроет своим телом некогда отважного героя, а потом высосет из него все соки.
Учитывая тот факт, что наша команда фактически не могла двигаться, это был прекрасный выбор. Не стоит забывать и о психологическом аспекте – герой, доблестно павший в отчаянной схватке с ужасным клыкасто-зубастым динозавром, вызывает намного больше сожаления и уважения, чем тот, кого впитала через кожный покров какая-то недоделанная улитка.
Нет, определенно подлец Фромп все идеально просчитал. Единственное, чего он не учел,– в арсенале одной из жертв нашелся очень нужный трансплантат, известный в узких кругах под названием «око скорпиона». Не знаю точно, что он собой представляет, так сказать, технически, но антимагический полог Арены молчал, а значит, трансплантат следовало отнести скорее к области научной фантастики, нежели к области магии.
Маал, подползший на расстояние пяти шагов, уже закрыл своей огромной тушей полнеба, а впечатлительные зрители Каковых в этой аудитории, думаю, можно было пересчитать по пальцам одной руки

даже закрыли глаза, чтобы не видеть ужасную смерть прекрасного юноши, когда...
«Око скорпиона», кроме всего прочего, брало под контроль мышцы правой руки, поэтому все, что от меня потребовалось,– просто захотеть попасть в указанное место. Остальное произошло просто и красиво. Меч сорвался с руки и с невероятной скоростью вошел в тело огромной твари.
Бросок был настолько силен, что остро заточенное лезвие пронзило вязкую плоть вплоть до того места, где находился крошечный мозг.
Хрясь...
Хрупкая скорлупа грецкого ореха лопнула под воздействием неожиданного вторжения извне, и то, что еще мгновение назад было страшным, почти неуязвимым монстром, едва-едва сохранявшим подобие формы, растеклось огромной студенистой лужей по поверхности арены.
Я молча вытащил второй меч из земли (он все еще торчал прямо передо мной) и, прочертив в воздухе все ту же латинскую «Z», изысканно поклонился ошеломленной публике.
– Честное слово, это неприкрытый плагиат – изображать из себя героя комикса,– вновь ожило мое подсознание.– Ты бы мог быть более оригинальным и использовать в качестве фирменного знака любую другую букву алфавита. Ну, или вывел бы в воздухе любовное послание к принцессе...
– Ты просто завидуешь,– ответил я, и тут трибуны пришли в себя, взорвавшись бурей оваций.
Толпа, пришедшая посмотреть на посредственное кроваво-разделочное шоу, получила взамен зажигательный бенефис с блестящим исполнителем главной роли и легкой любовной интрижкой в нагрузку. А ведь это было только начало! Впереди публику ждали еще четыре роскошных раунда По крайней мере, мне очень хотелось верить, что это будет именно так

, а с ними – десятки незабываемых моментов.
В очередной раз галантно раскланявшись во все стороны, я поднял руку, призывая публику к тишине. И, надо же: стотысячная толпа послушалась и мгновенно затихла.
– В далеких краях, откуда я родом, есть древний обряд, именуемый «стрела, разрывающая сердце»,– начал я.– Совершать его могут только по-настоящему сильные духом, потому что вместе с выстрелом лучник теряет часть собственной жизненной энергии.
– Ты что, решил поведать им от начала до конца печальную историю Хрустального принца, поменявшего цвет крови с красного на черный? – встрепенулся внутренний голос.
– Поверь мне на слово, я-то могу спокойно это сделать, но не буду, потому что, во-первых, сейчас еще не время, а во-вторых, это часть шоу, так что не мешай, пожалуйста, работать.
– Однако человек наделен способностью не только разрушать, но и созидать,– продолжал я, удерживая в своей власти затаившую дыхание аудиторию,– поэтому издавна в моем роду...
– Эй, не забудь сказать «в благородном»!
– ...издавна в моем благородном роду от отца к сыну передавалась способность излечивать смертельные раны, отдавая часть собственной жизненной энергии. Только два раза человек, наделенный особыми качествами души, может отдать свою силу другому. Третья такая попытка до конца исчерпает его жизненный потенциал, и лекарь умрет.
– Ну еще бы, ведь у тебя всего два укола сублиматора, – язвительно вставило подсознание, которое явно завидовало черной завистью моему ошеломляющему успеху.
– Под куполом этой арены установлен антимагический полог, препятствующий волшебству, и правила Арены гласят, что магия категорически запрещена в поединках на смерть,– не сбавляя темпа, продолжал я.– Но в том, что я сейчас сделаю, нет и не может быть ничего запретного и противозаконного.
– Перед тем как воткнешь шприц в попу друга, не забудь пробормотать что-нибудь напыщенно-величественное. Скажем, «крибле-крабле-бумс» или что-нибудь из той же оперы.
Не обращая внимания на выпады подсознания, я подошел к Билли, встал на одно колено, склонив голову, как будто в глубоком раздумье или в предельной концентрации, а затем картинно возложил руки на грудь моего несчастного друга.
– Ужасная... ужаснейшая, к тому же приторно-слащавая пошлятина! – вскричал окончательно потерявший голову от зависти внутренний голос.
– Каждому действию свое место и свое время,– печально и торжественно (с расчетом на публику) произнес я и впрыснул Билли порцию сублиматора.
Шприц был небольшой и прекрасно умещался в ладони, так что ни у кого из свидетелей этого наглого шарлатанства не было шансов заметить, каким именно образом «чудо-лекарь» надул доверчивую публику.
Грузное тело Билли изогнулось дугой. Это случилось так быстро, что я завалился на спину – к счастью, не выронив шприц.
Пока я поднимался, Билли все продолжал биться в судорогах Этот сублиматор, скажу вам авторитетно, как имевший несчастье испытать его на собственной шкуре,– жутко болезненный препарат. Если бы он не обладал такими чудодейственными свойствами, его использование стоило бы вообще запретить

.
– Если собираешься ломать комедию до конца, лучше изобрази общую слабость,– посоветовала моя вторая половина.– Ты ведь только что потерял треть жизненной энергии, поэтому у публики могут возникнуть подозрения, если ее герой резво встанет и будет прыгать по арене как ни в чем не бывало.
Идея была своевременная – я и в самом деле чуть не упустил из виду эту деталь. А единожды вжившись в роль, надо уж играть по правилам до конца. Зловещая «Арена искупления» – не то место, где прощаются даже мелкие промахи, не говоря уже о серьезных проколах.
Пока местные уборщики падали соскребали с поверхности желеобразные остатки маала, а я лежал, широко раскинув руки и якобы впитывая энергию Космоса, Билли окончательно пришел в себя, встал и с хрустом потянулся.
– Приятно снова ощутить до боли родное тело,– жизнерадостно произнес он фразу с подтекстом, услышав которую, посторонний человек наверняка ни о чем особенном не подумал бы, но лично мне она сказала очень и очень о многом.
– Да... Могу тебя понять,– слабым голосом смертельно уставшего человека пробормотал я.
– Что-то не так? – встрепенулся толстяк, изумленно глядя на мою слегка экстравагантную позу.
– Нужно некоторое время, чтобы восстановиться после того, как я отдал тебе часть своей жизненной энергии...
Акустика на арене была очень странная, и весь этот разговор был для того, чтобы убедить организаторов шоу: я веду честную игру и не пользуюсь грязными приемами ярмарочных шарлатанов, бессовестно дурачащих публику.
– Понял,– участливо кивнул здоровяк и после некоторой заминки спросил: – А на старика-то тебя хватит?
– Постараюсь,– чуть слышно прошептал я, всем видом выражая крайнюю степень усталости.
– Ну тогда лежи. Набирайся сил, а я позабочусь, чтобы наш следующий противник, кем бы он ни был, пожалел о том, что вообще появился на свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29