..
Было очевидно, что Билли, слишком долго пробывший обычным поводком, сейчас полон сил и решимости сразиться с кем угодно.
– Кстати, а что это за оживление на трибунах? – решив сменить направление разговора, спросил я.
– Несмотря на то что в поединке семь раундов, третий здесь считается половиной дистанции,– охотно пояснил толстяк.– И если к его окончанию команда героев все еще пребывает в более или менее приличной форме, то разрешается делать новые ставки на тотализаторе. Конечно, выплаты уже не те, что с исходных ставок, но и так можно заработать или потерять очень много денег.
– А если исходить из того, что Фромп взбешен моими выходками, то, думаю, нас постараются похоронить уже в четвертом раунде,– чуть слышно пробормотал я себе под нос.
Но Билли услышал.
– Ничего, вот увидишь, мы еще повоюем,– бодро ответил он.
Однако, как это бывает всякий раз, когда речь идет об очередной порции неприятностей, я оказался прав. Спустя некоторое время на Арене появилась тварь, видимо, приходившаяся дальним родственником кошмарному шрадху, которого ценой неимоверных, усилий (и благодаря очень своевременной помощи Аспирина) нам удалось одолеть в первом раунде.
– Кто это? – спросил я из чистого любопытства, все еще продолжая лежать на спине и прилежно исполнять роль обессилевшего целителя.
– Амкараджс,– ответил толстяк. И добавил: – Серьезный противник...
– Судя по тому, что эта тварь чуть ли не точная копия шрадха, в этом не приходится сомневаться. Но ты же сможешь ее завалить?
– М-мм,– задумчиво потер лоб мой боевой товарищ.– Если откровенно, шансов мало.
– Ладно, тогда просто отвлеки его хотя бы ненадолго, а я попробую восстановиться и помочь тебе...
– Договорились.
Подозреваю, что если бы Билли не знал об «оке скорпиона», то не был бы так спокоен. И действительно – о чем переживать, если нужно всего одно небольшое усилие с моей стороны, чтобы отправить эту жуткую тварь обратно в ад, из которого она по недоразумению выползла на Арену.


* * *

Все дальнейшее действие на этой низкопробной цирковой площадке нельзя охарактеризовать иначе, как бессовестное надувательство доверчивой публики. Причем краплеными картами (да еще и отчаянно передергивая) играли не только Фромп и его свита – устроители этого «честного спортивного состязания»,– но и сами участники: я, Билли и Компот.
И если король исходил из чисто корыстных побуждений, поставив через подставных лиц внушительную сумму на исход мероприятия, то мы просто пытались выжить. Думаю, это нас вполне оправдывает – ведь на битву с чудовищами мы вышли отнюдь не по доброй воле.
Итак, если отбросить в сторону эмоции, оставив только голые факты, то расклад получался такой. Перед тем как расправиться с маалом, я в очередной раз почти без иносказаний признался в любви юной принцессе в присутствии ее престарелого жениха, что, разумеется, не могло не вызвать взрыв ярости у коронованного негодяя. А тут еще и симпатии толпы перешли на мою сторону, и это было также крайне неприятно Фромпу. Не говоря уже о том, что гладиаторские бои устраивались в честь помолвки коронованных особ и никаким образом не преследовали цель раскрутить очередную поп-звезду, возведя на пьедестал народной любви молодого перспективного героя. Но даже если бы двух названных причин оказалось недостаточно, то была ведь еще и третья: хватило одного короткого разговора, чтобы понять – Фромп и я ненавидим друг друга той чистой, абсолютной, неразбавленной ненавистью, которая может иссякнуть только со смертью одной из сторон. Как вы, наверное, уже догадались, на роль покойника в этой паре не без оснований претендовал ваш покорный слуга.
Но просто взять и убить врага – это примитивно. А старая лиса Фромп слишком поднаторел в дворцовых интригах, чтобы остаться простеньким прямолинейным негодяем и позволять голым эмоциям решать за себя.
Хотя он и был в ярости Расслабленная поза и полуопущенные веки, как будто король борется со сном, говорили знающим людям о многом

и, с точки зрения большинства зрителей на арене, должен был скормить чудовищам наглецов, бросивших вызов его авторитету, уже в четвертом раунде, но...
Но старый мерзавец решил, во-первых, поиграть с нами, словно кошка, дарящая пойманной мыши призрачную надежду на спасение, а во-вторых, сорвать банк, поставив очень крупную сумму на то, что мы умрем только в последнем раунде – седьмом.
Сладкое блюдо мести, обильно приправленное крупной суммой наличных,– что может быть лучше этого? Особенно с точки зрения прожженного негодяя...
Правильно. Абсолютно ничего. Именно поэтому наша команда добралась живой до того самого седьмого раунда, в котором нас ждала неотвратимая смерть.
Кстати, о благородстве! Поверьте мне на слово: та благородная мрачная темница, в которую нас кинули жуткие зомби Антопца, и тот мерзкий чулан, где держал нас негодяй Фромп, мягко говоря, разные вещи: бытовые условия и сервис в первой на порядок превосходят класс и уровень обслуживания во второй. Так что даю совет: если вдруг решите на досуге, от нечего делать, стать супергероем, не спутайте, пожалуйста, некромантские апартаменты класса люкс с дешевой третьесортной ночлежкой, которая только и годится, чтобы кое-как переночевать, а утром, сдав номер, невыспавшимся и совершенно разбитым, отправиться на эшафот.

Глава 7

Уже на исходе четвертого раунда я ясно понял, что мерзкий король затеял грязную игру, в которой правила устанавливаются прямо по ходу – причем устанавливаются им самим и никем более.
Билли отвлекал внимание амкараджса По большей части это выражалось в том, что мой друг довольно резво перебегал с места на место

, а я, когда решил, что времени, проведенного в горизонтальном положении, достаточно, чтобы восстановить утраченную энергию, в очередной раз задействовал «око скорпиона».
Со стороны это наверняка выглядело весьма впечатляюще: ослабевший от потери жизненной силы герой с трудом встает и, слегка пошатываясь, направляется в самую гущу сражения, дабы помочь своему другу покончить с очередным кошмарным чудовищем.
– Народ требовал зрелищ – он их получит,– одобрил мои действия внутренний голос.
– Ну, в этом, успехе не только моя заслуга! – В свой звездный час я был великодушен как никогда.– Вся наша команда прошла долгий и опасный путь, прежде чем. предстать перед многотысячной аудиторией во всем блеске своего великолепия.
Продолжая мысленно расточать комплименты всем и вся, в то же время не забывая придерживаться амплуа смертельно изможденного человека, я заковылял в сторону битвы, часто-часто моргая правым глазом.
Все произошло как и в первый раз – быстро и четко. Зрачок расширился, и я увидел жизненно важные точки на теле чудовища. В отличие от примитивного слизня маала, этот монстр стоял на более высокой ступени эволюции, поэтому имел не только подобие мозга, но и внутренние органы, повреждение которых могло привести к фатальному результату. Иными словами, у амкараджса было несколько мест, попадание в которые привело бы к смерти. Но вот что интересно: в отличие от других зон поражения (я видел их в виде светло-зеленых светящихся контуров), обширная область сердца чудовища была изъедена огромными рваными черными кляксами. А это значило, что наш противник находится в шаге от роковой черты, отделяющей жизнь от небытия.
Идею о том, что устроители соревнований могли не проверить, здоров ли их очередной любимец, я отмел с порога: Фромп никак не походил на руководителя, не умеющего подбирать квалифицированный персонал для ответственных мероприятий. Маловероятной представлялась также та версия, что несчастный амкараджс настолько переволновался перед битвой, что перед самым выходом на манеж его доброе ранимое сердце не выдержало нагрузки и разбилось в щепки о мощные рифы инфаркта.
Нет. Пройдя все ужасы Глова, я стал смотреть на этот безумный мир более трезво, поэтому мне не понадобилось слишком много времени, чтобы прийти к единственно верному заключению – чудовище умышленно выпустили на Арену в таком ужасном состоянии. Терзаемое непрекращающейся внутренней болью, оно и не помышляло о том, чтобы кого-то убивать. Вся эта показная активность была не более чем реакцией смертельно раненного быка на красную тряпку, маячащую перед его помутневшим взором.
«Ну что ж,– подумал я,– раз все предрешено, будем ломать комедию до конца. Жаль только, нельзя сказать Билли о том, что я разгадал эту несложную загадку. Проклятая акустика Арены!»
Сделав еще пару шагов к чудовищу, я резко остановился, очень натурально изобразив непомерное удивление: как будто со всего размаха налетел на невидимую стену. Затем я чуть наклонил голову, выронил меч и, медленно поднеся обе руки к груди, прижал ладони к сердцу.
Идеально рассчитанная пауза длилась не меньше семи секунд, в течение которых все внимание публики переключилось на сраженного недугом героя, а затем я рухнул на колени (еще одна, пятисекундная, пауза), чуть постоял в такой молитвенной позе и только после этого, повернув голову в сторону королевской ложи (прощальный взгляд на возлюбленную), медленно завалился набок...
Скажу без ложной скромности: все было выполнено настолько натурально, что пришлось даже пойти на определенные жертвы – моя несчастная голова от удара о покрытие приобрела очередную шишку. Но что поделаешь: играя романтическую роль прекрасного рыцаря, халтурить нельзя никак.
– Можешь для убедительности судорожно вытянуть руку в сторону своей пассии и в агонии поскрести ногтями по земле.– Веселью моей второй половины, казалось, не будет предела.– Уверяю тебя, подобные действия прекрасно впишутся в общий контекст твоего сольного выступления.
– Думаю, это будет уже чересчур.– Я и сам, откровенно говоря, с трудом сдерживал смех, готовый вот-вот прорваться наружу.
Почувствовать себя великим артистом, звездой сцены первой величины, героем с глянцевой обложки – это, скажу вам, незабываемое ощущение. К тому же, больше чем уверен, сердце короля учащенно забилось при мысли о том, что один из двух оставшихся героев (Компота-то я так и не оживил) сыграл в ящик, поставив своей нелепой кончиной под удар блестящую комбинацию, что может привести к ощутимым материальным потерям.
Но что, пожалуй, самое интересное – в мою бездарную игру поверили не только все зрители на трибунах, но даже Билли.
Я лежал таким образом, что в поле зрения не попадал участок сражения, поэтому не видел, что сделал и каким образом достал и без того полудохлого монстра мой друг, но одно могу сказать точно – не прошло и минуты после того, как изможденное тело юного героя картинно рухнуло на пропитанную кровью землю, а огромное чудовище уже билось в агонии, орошая окрестности горячей струей свежей крови.
Не на шутку встревоженный толстяк подбежал ко мне и, склонившись над распростертым телом, принялся усиленно трясти за плечи, будто такое обращение может привести умирающего в чувство.
– Малыш! Не умирай! Пожалуйста! – В этом крике души были неподдельная боль и искреннее страдание.
Мне даже на какое-то время стало стыдно за то, что я заставил волноваться своего верного товарища, но что поделать – не мог же я сказать: «Билли, все в порядке, я просто валяю дурака, напоследок красуясь перед девушкой, потому что нас стопроцентно убьют в седьмом раунде». Так как мне по-прежнему было неясно, как работает акустика в этом месте, подобная реплика могла иметь самые плачевные последствия. Поэтому я ничего не сказал, а только изверг из своей груди едва слышимый стон.
Повинуясь порыву своего большого и честного сердца, толстяк взял меня на руки и медленно понес в сторону по-прежнему неподвижного Компота. Мои голова, руки и ноги свешивались вниз безвольными плетями. Комфортным такой способ передвижения назвать было трудно, но истинное искусство, как известно, требует жертв – с точки зрения художественного замысла пьесы в целом и проработки данной мизансцены в частности, именно это положение было ближе всего к идеалу.
Огромный, залитый кровью воин торжественно несет прекрасного юношу, отдавшего ему часть своей жизненной энергии Про шприц с сублиматором мы с вами на время тактично забываем

и заплатившего за сей благородный поступок неимоверно дорогую цену.
И все же хорошо, что Билли, серьезно опечаленный моим самочувствием, шел медленно и торжественно, как и подобает человеку, убитому горем.
– Ну вот, теперь мы уж точно собрали воедино все финалы приторно-слащавых голливудских постановок и вылили весь этот сироп на головы местной аудитории.– Внутренний голос решил заполнить небольшую паузу, во время которой мои действия как актера практически сводились к нулю.– Послушай-ка, а тебе не кажется, что мы все же слегка переигрываем?
После всех этих впечатляющих сцен образ безвольного тела уже не мог полностью удовлетворить такой яркий артистический темперамент, как мой, поэтому я ответил чуть резче, чем следовало:
– Нет, не кажется.
– Ну-ну... Я смотрю, ты настолько вжился в образ, что и вправду считаешь себя борцом за справедливость, отдавшим всю кровь, до последней капли, во имя великой идеи.
А ведь он прав – я так увлекся, играя на публику, что даже на мгновение забыл: это не настоящая жизнь и даже не театр, а всего лишь дешевый обман со всеми его атрибутами. Проклятый седьмой раунд...
– Прости, был не прав. Совсем крыша поехала с непривычки – сам же видишь, какой головокружительный успех.
– Я-то, конечно, прощу, а вот что скажет Билли, когда узнает?!
Как раз в этот момент мы достигли места, где лежал не подающий признаков жизни Компот, и расчувствовавшийся толстяк пробормотал:
– Что же с тобой сделали эти.........?!
Он всегда умел живописно и красочно охарактеризовать негативные качества наших врагов, но на этот раз, как мне показалось, превзошел самого себя.
Билли переместил свою огромную ладонь к моему затылку и осторожно приподнял безвольно свешивающуюся голову. Тут я всерьез испугался, что он пойдет до конца: поцелует меня в лоб, бережно положит на землю и закричит на всю арену страшным голосом что-нибудь такое, чего и говорить-то не стоит.
Может быть, он так и поступил бы, но я вовремя успел открыть глаза, и впечатлительный Билли увидел в них искры вполне здорового веселья.
У полупокойников подобное жизнерадостное настроение встретишь редко, так что толстяк сразу понял: перед ним – элементарный симулянт. Его взгляд потемнел от гнева, а затем он опустил руки, и я, никак не ожидавший подобной реакции, рухнул на землю, даже не успев сгруппироваться.
– Во-оу! – непроизвольно вырвался из горла едва ли не предсмертный хрип.
– А-ах! – судорожно вздохнули трибуны, вероятно, решив, что молодой герой окончательно испустил дух – только так можно было объяснить варварское обращение Билли с моим неподвижным телом.
Пока происходили эти волнующие события, с арены утаскивали тушу мертвого амкараджса, одновременно посыпая свежим песком огромное пятно растекшейся крови.
Я упал совсем рядом с Компотом, и мои пальцы непроизвольно коснулись его лица.
– Кажется, колдун начинает остывать,– прокомментировал ситуацию внутренний голос.
– Проклятье,– выругался я про себя.– Старик находится между жизнью и смертью, и все, что нужно – как можно быстрее ввести ему порцию сублиматора. Но если я сделаю это сейчас, всем станет понятно, что налицо явное мошенничество.
Решение пришло почти мгновенно.
– Мне кажется, это нелепый и бессмысленный замысел,– опять встряло мое подсознание.
– У нас дешевый водевиль для непритязательной публики, а не высокохудожественная драма,– огрызнулся я.– Поэтому можно не озадачиваться стыковкой заведомо тупых кусков сценария. А впрочем, только ради тебя – попытаюсь хоть как-то свести концы с концами.
– Мне нужно немного взбодриться, чтобы оживить старика,– пробормотал я прерывающимся от слабости голосом, обращаясь к Билли.– Несколько пощечин могут привести меня в норму.
Два раза повторять не пришлось...
Затрещина была настолько сильной, что голова резко мотнулась в сторону. Вообще-то, это была не столько пощечина, сколько удар.
«Ты мне чуть было не выбил все зубы!» – хотел было обиженно закричать я, ощущая, как рот наполняется кровью, но, к счастью, не успел, потому что второй удар, не менее сильный, обрушился на другую щеку.
Перед глазами замельтешили искры, и я понял, что если не хочу фатально пострадать, нужно как можно скорее вставать на ноги. Наверняка у моего взбешенного друга все же хватит ума не посылать на глазах у всех «пришедшего в себя» соратника в нокаут.
С огромным трудом преодолевая головокружение и шатаясь из стороны в сторону (на этот раз вполне натурально), я уперся руками в грудь лежащего совсем рядом Компота и встал на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29